Но мистер Крейн не соответствовал ее представлениям об идеальном мужчине. Нет, идеалом для нее был Гарольд Маккензи. Никто и никогда не сравнится с Гарольдом – так всегда считала Летиция.
Бертран Крейн полтора года назад похоронил свою супругу и уже полгода находился в поиске новой спутницы жизни. Он был красив, от природы элегантен, строен; несмотря на занимаемую должность, умен. Все анекдоты, ходившие в обществе о начальниках тюрем, об их солдафонской тупости, словно не имели к нему ни малейшего отношения.
Репутация Крейна-старшего была незапятнанной. Его сын Мэтью очень нравился Климентине. Мэтью Крейн был единственным сыном Бертрана и наследником приличного состояния, доставшегося начальнику тюрьмы от почившей супруги.
Летиция приняла протянутую руку мистера Крейна и неторопливо спустилась с коляски на деревянный настил причала. В сопровождении мистера Крейна и Юнь Чана Летиция направилась к пакгаузу, где за перегородкой был устроен медицинский кабинет.
– Папа, прости, что тебе пришлось так долго ждать. Я приводила себя в порядок. – Летиция изображала беспечность, однако ее наигранность не могла обмануть внимательного взгляда отца.
– У тебя с утра была горячка? Значит, к вечеру опять станет худо, дитя мое! Необходимо тебя серьезно осмотреть, дочурка! – Доктор потрогал тыльной стороной ладони щеки Летиции.
– Нет, папа, нет! – она осторожно отстранилась, чтобы не обидеть отца. – Юнь Чан! Быстренько принеси сюда подарки и можешь отправляться домой. Заберешь меня в половине пятого. Договорились?
Летиция мгновенно сделалась деловой и серьезной, какой всегда становилась в те дни, когда привозили партии каторжников. Юнь Чан уже носил коробки с подарками для осужденных женщин, а Летиция пересчитывала их, складывая на свободном стеллаже. Мистер Бертран Крейн отрядил в помощь китайцу одного из охранников, и спустя четверть часа коробки лежали на месте.
– Вот список прибывших арестантов, мистер Картер. Вы говорили, что вам необходимо отрядить двух работников на плантацию? Выберете на свое усмотрение или доверите мне?
Начальник тюрьмы старался не смотреть на дочку врача. Но доктор заметил, что Крейн в последнее время не сводит с нее глаз. Джон Картер не возражал бы против такого зятя, но принуждать Летицию к замужеству не мог.
– Отдайте список Летиции, мистер Крейн. Пусть сверит с книгой предварительной регистрации. Летти, окажи любезность, подготовь все бумаги и тщательно проверь списки.
Летиция с досадой повела плечами, когда вдовец с довольным видом приблизился к ней и склонился над столом, почти касаясь тщательно выбритой щекой ее нежной разрумянившейся от зноя щечки.
– Мистер Картер, не могу не отметить, что сегодня мисс Летиция особенно обворожительна! – Бертран Крейн не удержался от комплимента. – Когда мисс занимается благотворительностью, ее облик становится особенно одухотворенным!
Начальник тюрьмы продолжал посматривать на Летицию и склонялся все ниже и ниже.
– Вы меня смущаете, мистер Крейн! – Летиция нахмурилась. – И ваши комплименты, и жара немного мешают мне сосредоточиться. А рассеянность может привести к небрежности в работе.
Девушка встала и отошла от стола, словно для того, чтобы еще раз пересчитать коробки на стеллаже.
– Уже исчезаю, мисс Летти! Простите за назойливость!
Бертран Крейн щелкнул каблуками и, повернувшись, словно по команде, почти строевым шагом вышел из кабинета. Вскоре снаружи донеслись его распоряжения. Довольно приятный, хотя и несколько резковатый голос мужчины гулко разносился под высокой крышей просторного пакгауза.
– Летти, ангел мой! По-моему, Бертран Крейн влюблен в тебя, дорогая! И, надеюсь, ты дашь свое согласие такому представительному и приличному джентльмену? – Джон Картер испытующе взглянул на дочь. – Он тебе нравится хотя бы немного, детка?
– Папа! Не надо говорить о том, чего нет! Надеюсь, ты понимаешь, что Климентине нравится Мэтью?! Или ты даже не догадываешься об этом?! Интересно, как мы будем выглядеть с ней в качестве мачехи и падчерицы?! – Летиция насмешливо посмотрела на отца.
– Извини, Летти, я об этом даже не подумал! Значит, мистер Бертран Крейн, похоже, зря тешит себя надеждами?! Тогда ты должна ясно дать ему это понять, детка! – Сэр Картер раскладывал на столе необходимые для осмотра пациентов инструменты. – Я готов к работе, Летти! Пусть пригласят первого арестанта!
– Скорее, арестантку! – Летиция прочла первое имя и склонилась над книгой, удобнее устраиваясь на стуле. Она принялась записывать то, что диктовал отец.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Гарольду предстояло проплыть по Бристольскому заливу на маленькой спасательной шлюпке около пяти миль до Инфракумского побережья, на котором располагались рыбацкие деревушки Линтон и Тонтон.
Фрегат «Бриллиант королевы» дрейфовал в нескольких милях от берега в полной темноте. Шлюпку необходимо было спустить со спасательного мостика незаметно для вахтенного и, по возможности, бесшумно.
Фонарей из предосторожности не зажигали: свет на спасательном мостике привлек бы внимание всего экипажа. Помогали Гарольду Маккензи матрос команды «Бриллианта королевы» Майкл Смит и капитан фрегата сэр Артур Хогарт. Они оказались для Гарольда самыми близкими людьми на корабле. Жизнь Гарольда Маккензи была для них дорога и важна так же, как и их собственные жизни. Задание, которое они помогали Гарольду воплощать в жизнь, должно остаться тайной для остальных членов команды.
Майкл Смит дотронулся до плеча Гарольда:
– Сэр Гарольд, что сообщить мисс Летиции, если вдруг я встречу ее? Она обязательно устроит мне настоящий допрос!
– Майкл, ты должен понять одно: иногда жизнь врывается в личные отношения людей жестоко и беспощадно. Летиции придется смириться с моей смертью. Я знаю, что это очень жестоко. Идет война, Майкл! Британия борется за свое процветание. Долг перед королевой и отечеством важнее обязательств перед женщиной.
– Я все понял, сэр! – Майкл опечалился. – Жаль мисс Летти. Она будет страдать.
Гарольд внезапно ощутил укол ревности:
– Ты влюблен в нее?
– Нет, сэр! Она мне как сестра. – Майкл добродушно улыбнулся. – А сестру любят по-другому.
– Ну, Майкл, до встречи. – Гарольд протянул матросу руку.
– Удачи вам, сэр! – молодые люди крепко пожали друг другу руки.
Прыгая с палубы, Гарольд не рассчитал расстояния до шлюпки, колеблющейся на волнах. Он неловко повернулся в воздухе и ударился виском о металлическую уключину весла. От удара молодой человек на мгновение потерял сознание. Он почувствовал, как кровь горячими струями течет по лицу и змейкой затекает под воротник матросской робы.
Пальцы судорожно вцепились в борт лодки. Суденышко накренилось набок, но все же осталось на плаву. Приливной волной шлюпку несло на Инфракумское побережье. Артур Хогарт и Майкл Смит сочли, что с Гарольдом Маккензи все в порядке. Капитан поднялся на мостик и скомандовал отправление.
Фрегат покинул Бристольский залив. Он уходил на юг, чтобы стать в порту Плимута и всерьез заняться подготовкой военной экспедиции к берегам Индии. Английским дипломатам стало известно о мятеже, который подготовил падишах Бахадур-шах. Неизвестным оставалось только лишь, каким образом в мятежные соединения проникают новые добровольцы и оружие и как туда сбегают каторжники из колоний Австралии.
Ноги Гарольда свело судорогой. По-прежнему цепляясь за борт суденышка, молодой человек старался шевелить пальцами ног, но это мало помогало. Забраться в лодку никак не удавалось, тело не повиновалось, но Гарольд невероятным усилием продолжал держаться на поверхности воды. Он еще раз попытался подтянуться и приподняться на руках, чтобы перекинуть отяжелевшее тело через борт лодки. С четвертой попытки ему все же повезло.
В шлюпке было сухо и чисто. В рундуке Гарольд обнаружил бочонок с пресной водой и небольшой запас провизии. Здесь же оказался кусок ткани. Гарольд смочил его водой и старательно промокнул кожу вокруг длинной косой раны. Она оказалась не слишком глубокой, но молодой человек подосадовал, что у него на виске останется шрам.
Внешность его не слишком волновала, но сейчас так некстати вспомнился последний мучительный разговор с Летицией. Почему она так изменилась после обручения? Конечно, она далека от крайностей, до которых скатывались многие эмансипированные женщины. Летиция не носила мужских причесок, не пыталась примерять мужскую одежду, не курила сигары и не увлекалась спиртными напитками. С одобрения своего отца его невеста серьезно занялась изучением медицины и попечительством детей-сирот в приютах. Вот тогда она и начала меняться, стала какой-то другой…
Он встретил ее выходящей из дверей сиротского приюта в Хартлпуле. Неподалеку Летицию ожидала коляска, на козлах сидел конюх Том Адамс.
Изумленный Гарольд подбежал к девушке:
– Летти, дорогая, что ты делаешь в этом странном месте? И почему одна?
– Посещала несчастных малюток, Гарольд. И не одна, а с Томом. Папа тоже здесь, он проводил практические занятия по уходу за грудными детьми. Я сама перепеленала троих малюток! – Похоже, Летиция была довольна своими свершениями.
– Но ты же можешь заразиться чем-нибудь от них, дорогая. Что скажет моя матушка, когда узнает о твоем странном увлечении? – возмущался молодой человек безрассудностью невесты. – Разве тебе скучно дома? Нам необходимо скорее пожениться, чтобы ты заботилась обо мне и о наших детях…
– Гарольд, я хочу быть полезной не только своей семье, но и обществу. А если бы я захотела стать учительницей? Меня бы презирали за это? Я уверена, что ты тоже не раскрываешь всех тайн военной службы. И я не лезу тебе в душу, когда вы с папочкой и еще какими-то господами часами просиживаете в библиотеке, совещаясь о чем-то!
– Летиция, ты и вправду считаешь, что тебе необходимо зарабатывать себе на жизнь трудом? Может быть, лучше отправишься просвещать дикарей-людоедов на какие-нибудь вновь открытые острова, проповедовать им Священное Писание?
Гарольд понимал, что его понесло. Он откровенно ерничал, но никак не мог остановиться. Летиция серьезно и спокойно смотрела на жениха, не замечая его иронии.
– Ты словно читаешь мои мысли! Я думала и об этом, но понимаю, что морально не готова круто изменить свою жизнь. – Летиция доверчиво схватила Гарольда за руку и восторженно спросила: – Ты меня понимаешь, правда?
– Ты всего лишь слабая женщина, Летти! Тебе нужно крепкое плечо рядом.
Гарольд сообразил, что, к счастью, девушка не обратила внимания на его ироничный тон. Значит, похоже, гроза промчится мимо и гнев Летиции не обрушится на его голову.
– Я не слышал о женщинах-миссионерках, Летти. И надеюсь, не услышу никогда. – Гарольд взял Летицию за руку, устыдившись недавнего ерничанья по поводу романтичности своей невесты. – И очень хотел бы предостеречь тебя от поспешных решений. Мне кажется, что, как многие современные девушки, ты забываешь о своей принадлежности к слабому полу.
Молодой человек старался выражаться расплывчато, общими фразами смягчая свои убеждения, неугодные невесте.
– Гарольд, да ты, оказывается, самый настоящий консерватор?! – Летиция смотрела на своего жениха во все глаза, словно совершенно не узнавала. – Ведь ты же не возражал, когда я училась ездить верхом, стрелять, охотиться, играть в теннис и гольф!
– Ну, это же совершенно другое, Летти! Совсем другое. – Гарольд раздумывал, какой бы еще веский довод привести.
– Проводить время в ненужных занятиях ради забав, значит, можно. А тратить его с пользой для обездоленных и брошенных детей – нельзя? Ты стыдишься моего поведения, Гарольд? – недоумевала Летиция.
– Когда мы обвенчаемся, тебе придется пересмотреть образ жизни, дорогая. Мои родители не позволят тебе ходить в приют. В конце концов, у некоторых детей есть родители! Пусть они несут ответственность за их благополучие и воспитание! – Гарольд продолжал горячиться и настаивать на своем.
– Значит, мы с тобой никогда не обвенчаемся! – сердито заметила Летиция, поднимаясь в коляску. – Поехали, Томас!
Девушка поправила подол платья, устраиваясь на сиденье, надела перчатки, опустила вуальку на глаза и отвернулась.
Гарольд понял, что допустил серьезную ошибку. Эта девушка дважды не повторяла своих решений. Значит, венчание и впрямь не состоится. А он уже жил мечтой о свадебном путешествии! Гарольд планировал, как они отправятся в Индию, например в Калькутту.
Поселятся в роскошном отеле на берегу Индийского океана, и будут наблюдать с террасы за живописными лодчонками и катамаранами рыбаков и ловцов жемчуга. Гарольд мечтал, что купит для любимой Летти разноцветный жемчуг здесь же, во время прогулки по песчаному пляжу. Но все планы, которые он строил, рухнули из-за глупого каприза Летиции.
Девушка, похоже, передумала, поменяла решение и не выйдет за него замуж. По крайней мере, в ближайшее время. Ну что ж… пусть так и будет! Если бы Летиция оценила по-настоящему его любовь и привязанность к ней, он сдувал бы с нее пылинки. Носил бы на руках. Но современные девушки не желают подобного отношения. Зато Гарольд теперь имеет полное право принять любое решение. И предложение сэра Альберта Уокинга как раз оказалось кстати… На этой мысли Гарольд Маккензи снова провалился в беспамятство.
Это был час, когда на пристани многолюдно. Кто-то встречал вернувшихся с дневного лова рыбаков, кто-то провожал на ночную охоту любителей креветок и омаров. К берегу подходили низко осевшие шхуны и тральщики, нагруженные мокрыми тралами с запутавшимися в них водорослями и мелкой рыбешкой.
Рыбаки первыми заметили неуправляемое суденышко. Кто-то из мужчин взял шлюпку на буксир, обнаружив в ней матроса, находившегося в бессознательном состоянии.
– Эй, Дэн, что у тебя за добыча? – кто-то весело окликнул молодого мужчину. – Похоже, ты обнаружил в заливе шлюпку с военного корабля? Надо сообщить о находке в полицию!
– Успеем! Тут парень, кажется, без сознания. – Дэн озадаченно почесал в затылке. – А у меня дома его некуда даже положить. Как считаете, можно мне взять его лодку?
– Не жадничай, Дэн! А то попадешь в нехорошую историю!
Несколько добровольцев помогли вытащить шлюпку на песок. Гарольда положили на расстеленный брезент. Долго решали, что делать с пострадавшим. Кто-то говорил, что надо позвать доктора или пастора ближайшей церкви. Кто-то настаивал на том, чтобы непременно сообщить о находке в полицию.
Одна из женщин подошла к раненому, опустилась на колени прямо в песок, внимательно осмотрела рану. Прохладными и бережными кончиками пальцев ощупала голову и грудную клетку.
Гарольд пришел в себя от боли. Он пристально вглядывался в лицо женщины. Рыбачка, склонившаяся над ним, была ему незнакома. Все вокруг было чужим. И море, и деревенька на берегу, и непривычные для жителя восточного побережья меловые горы.
– Ты кто, сынок? – спросила женщина. Она общалась с ним так, будто знает давным-давно. – Похоже, ты Джулиан Донован! В деревне говорили, что Джулиан, наконец, взялся за ум и записался матросом на военный корабль!
Рыбачка поправила холстинковый чепец, отряхнула песок с платья и клетчатого фартука. На ногах ее красовались деревянные башмаки, столь популярные среди сельских жителей.
– Ты стал совсем взрослым, малыш! И похожим на своего отца! Я не встречала тебя в деревне, кажется, лет пять?! – Она мельком взглянула на ротозеев, стоящих вокруг спасенного молодого человека, и неожиданно попросила: – Отнесите-ка парня ко мне в дом! Я напою его чаем из трав и угощу свежей имбирной коврижкой с изюмом. Ты, кажется, в столице совсем забыл соседку и свою крестную, Джулиан?! Это я, миссис Элинор Тейлор! Неужели ты совсем не помнишь меня, мальчик?! Я со своим мужем крестила тебя когда-то в методистской церкви. Пресвитером был его преподобие Дэвид Хэнке. Бедняга недавно умер. Похоронили его неподалеку от твоих родителей на Линтонском кладбище. Когда ты сможешь передвигаться, то мы с тобой сходим туда, на их могилы, хорошо? Может быть, ты вспомнишь что-то из своей прежней жизни!
Рыбачка с жалостью смотрела на молодого человека. Его принесли в ее домик и положили на жесткий топчан, накрытый суконным одеялом. Одеяло пахло полынью и свежестью соленой морской воды.
– Ты не вспоминаешь своих родных, Джулиан? – Элинор пытливо смотрела ему в лицо.
Имя, которым она его называла, было знакомо Гарольду. Но состояние беспамятства раздражало своей неопределенностью. Он должен вспомнить.
– Я ничего не помню, миссис Тейлор. Ничего. Будто прошлое закрыто черным занавесом. Сильно болит голова. – Гарольд поморщился от головокружения и слабости, попытался сесть, опираясь спиной на высокую подушку. И тут же со стоном упал навзничь.
– Ты совсем слаб, малыш Джулиан!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Бертран Крейн полтора года назад похоронил свою супругу и уже полгода находился в поиске новой спутницы жизни. Он был красив, от природы элегантен, строен; несмотря на занимаемую должность, умен. Все анекдоты, ходившие в обществе о начальниках тюрем, об их солдафонской тупости, словно не имели к нему ни малейшего отношения.
Репутация Крейна-старшего была незапятнанной. Его сын Мэтью очень нравился Климентине. Мэтью Крейн был единственным сыном Бертрана и наследником приличного состояния, доставшегося начальнику тюрьмы от почившей супруги.
Летиция приняла протянутую руку мистера Крейна и неторопливо спустилась с коляски на деревянный настил причала. В сопровождении мистера Крейна и Юнь Чана Летиция направилась к пакгаузу, где за перегородкой был устроен медицинский кабинет.
– Папа, прости, что тебе пришлось так долго ждать. Я приводила себя в порядок. – Летиция изображала беспечность, однако ее наигранность не могла обмануть внимательного взгляда отца.
– У тебя с утра была горячка? Значит, к вечеру опять станет худо, дитя мое! Необходимо тебя серьезно осмотреть, дочурка! – Доктор потрогал тыльной стороной ладони щеки Летиции.
– Нет, папа, нет! – она осторожно отстранилась, чтобы не обидеть отца. – Юнь Чан! Быстренько принеси сюда подарки и можешь отправляться домой. Заберешь меня в половине пятого. Договорились?
Летиция мгновенно сделалась деловой и серьезной, какой всегда становилась в те дни, когда привозили партии каторжников. Юнь Чан уже носил коробки с подарками для осужденных женщин, а Летиция пересчитывала их, складывая на свободном стеллаже. Мистер Бертран Крейн отрядил в помощь китайцу одного из охранников, и спустя четверть часа коробки лежали на месте.
– Вот список прибывших арестантов, мистер Картер. Вы говорили, что вам необходимо отрядить двух работников на плантацию? Выберете на свое усмотрение или доверите мне?
Начальник тюрьмы старался не смотреть на дочку врача. Но доктор заметил, что Крейн в последнее время не сводит с нее глаз. Джон Картер не возражал бы против такого зятя, но принуждать Летицию к замужеству не мог.
– Отдайте список Летиции, мистер Крейн. Пусть сверит с книгой предварительной регистрации. Летти, окажи любезность, подготовь все бумаги и тщательно проверь списки.
Летиция с досадой повела плечами, когда вдовец с довольным видом приблизился к ней и склонился над столом, почти касаясь тщательно выбритой щекой ее нежной разрумянившейся от зноя щечки.
– Мистер Картер, не могу не отметить, что сегодня мисс Летиция особенно обворожительна! – Бертран Крейн не удержался от комплимента. – Когда мисс занимается благотворительностью, ее облик становится особенно одухотворенным!
Начальник тюрьмы продолжал посматривать на Летицию и склонялся все ниже и ниже.
– Вы меня смущаете, мистер Крейн! – Летиция нахмурилась. – И ваши комплименты, и жара немного мешают мне сосредоточиться. А рассеянность может привести к небрежности в работе.
Девушка встала и отошла от стола, словно для того, чтобы еще раз пересчитать коробки на стеллаже.
– Уже исчезаю, мисс Летти! Простите за назойливость!
Бертран Крейн щелкнул каблуками и, повернувшись, словно по команде, почти строевым шагом вышел из кабинета. Вскоре снаружи донеслись его распоряжения. Довольно приятный, хотя и несколько резковатый голос мужчины гулко разносился под высокой крышей просторного пакгауза.
– Летти, ангел мой! По-моему, Бертран Крейн влюблен в тебя, дорогая! И, надеюсь, ты дашь свое согласие такому представительному и приличному джентльмену? – Джон Картер испытующе взглянул на дочь. – Он тебе нравится хотя бы немного, детка?
– Папа! Не надо говорить о том, чего нет! Надеюсь, ты понимаешь, что Климентине нравится Мэтью?! Или ты даже не догадываешься об этом?! Интересно, как мы будем выглядеть с ней в качестве мачехи и падчерицы?! – Летиция насмешливо посмотрела на отца.
– Извини, Летти, я об этом даже не подумал! Значит, мистер Бертран Крейн, похоже, зря тешит себя надеждами?! Тогда ты должна ясно дать ему это понять, детка! – Сэр Картер раскладывал на столе необходимые для осмотра пациентов инструменты. – Я готов к работе, Летти! Пусть пригласят первого арестанта!
– Скорее, арестантку! – Летиция прочла первое имя и склонилась над книгой, удобнее устраиваясь на стуле. Она принялась записывать то, что диктовал отец.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Гарольду предстояло проплыть по Бристольскому заливу на маленькой спасательной шлюпке около пяти миль до Инфракумского побережья, на котором располагались рыбацкие деревушки Линтон и Тонтон.
Фрегат «Бриллиант королевы» дрейфовал в нескольких милях от берега в полной темноте. Шлюпку необходимо было спустить со спасательного мостика незаметно для вахтенного и, по возможности, бесшумно.
Фонарей из предосторожности не зажигали: свет на спасательном мостике привлек бы внимание всего экипажа. Помогали Гарольду Маккензи матрос команды «Бриллианта королевы» Майкл Смит и капитан фрегата сэр Артур Хогарт. Они оказались для Гарольда самыми близкими людьми на корабле. Жизнь Гарольда Маккензи была для них дорога и важна так же, как и их собственные жизни. Задание, которое они помогали Гарольду воплощать в жизнь, должно остаться тайной для остальных членов команды.
Майкл Смит дотронулся до плеча Гарольда:
– Сэр Гарольд, что сообщить мисс Летиции, если вдруг я встречу ее? Она обязательно устроит мне настоящий допрос!
– Майкл, ты должен понять одно: иногда жизнь врывается в личные отношения людей жестоко и беспощадно. Летиции придется смириться с моей смертью. Я знаю, что это очень жестоко. Идет война, Майкл! Британия борется за свое процветание. Долг перед королевой и отечеством важнее обязательств перед женщиной.
– Я все понял, сэр! – Майкл опечалился. – Жаль мисс Летти. Она будет страдать.
Гарольд внезапно ощутил укол ревности:
– Ты влюблен в нее?
– Нет, сэр! Она мне как сестра. – Майкл добродушно улыбнулся. – А сестру любят по-другому.
– Ну, Майкл, до встречи. – Гарольд протянул матросу руку.
– Удачи вам, сэр! – молодые люди крепко пожали друг другу руки.
Прыгая с палубы, Гарольд не рассчитал расстояния до шлюпки, колеблющейся на волнах. Он неловко повернулся в воздухе и ударился виском о металлическую уключину весла. От удара молодой человек на мгновение потерял сознание. Он почувствовал, как кровь горячими струями течет по лицу и змейкой затекает под воротник матросской робы.
Пальцы судорожно вцепились в борт лодки. Суденышко накренилось набок, но все же осталось на плаву. Приливной волной шлюпку несло на Инфракумское побережье. Артур Хогарт и Майкл Смит сочли, что с Гарольдом Маккензи все в порядке. Капитан поднялся на мостик и скомандовал отправление.
Фрегат покинул Бристольский залив. Он уходил на юг, чтобы стать в порту Плимута и всерьез заняться подготовкой военной экспедиции к берегам Индии. Английским дипломатам стало известно о мятеже, который подготовил падишах Бахадур-шах. Неизвестным оставалось только лишь, каким образом в мятежные соединения проникают новые добровольцы и оружие и как туда сбегают каторжники из колоний Австралии.
Ноги Гарольда свело судорогой. По-прежнему цепляясь за борт суденышка, молодой человек старался шевелить пальцами ног, но это мало помогало. Забраться в лодку никак не удавалось, тело не повиновалось, но Гарольд невероятным усилием продолжал держаться на поверхности воды. Он еще раз попытался подтянуться и приподняться на руках, чтобы перекинуть отяжелевшее тело через борт лодки. С четвертой попытки ему все же повезло.
В шлюпке было сухо и чисто. В рундуке Гарольд обнаружил бочонок с пресной водой и небольшой запас провизии. Здесь же оказался кусок ткани. Гарольд смочил его водой и старательно промокнул кожу вокруг длинной косой раны. Она оказалась не слишком глубокой, но молодой человек подосадовал, что у него на виске останется шрам.
Внешность его не слишком волновала, но сейчас так некстати вспомнился последний мучительный разговор с Летицией. Почему она так изменилась после обручения? Конечно, она далека от крайностей, до которых скатывались многие эмансипированные женщины. Летиция не носила мужских причесок, не пыталась примерять мужскую одежду, не курила сигары и не увлекалась спиртными напитками. С одобрения своего отца его невеста серьезно занялась изучением медицины и попечительством детей-сирот в приютах. Вот тогда она и начала меняться, стала какой-то другой…
Он встретил ее выходящей из дверей сиротского приюта в Хартлпуле. Неподалеку Летицию ожидала коляска, на козлах сидел конюх Том Адамс.
Изумленный Гарольд подбежал к девушке:
– Летти, дорогая, что ты делаешь в этом странном месте? И почему одна?
– Посещала несчастных малюток, Гарольд. И не одна, а с Томом. Папа тоже здесь, он проводил практические занятия по уходу за грудными детьми. Я сама перепеленала троих малюток! – Похоже, Летиция была довольна своими свершениями.
– Но ты же можешь заразиться чем-нибудь от них, дорогая. Что скажет моя матушка, когда узнает о твоем странном увлечении? – возмущался молодой человек безрассудностью невесты. – Разве тебе скучно дома? Нам необходимо скорее пожениться, чтобы ты заботилась обо мне и о наших детях…
– Гарольд, я хочу быть полезной не только своей семье, но и обществу. А если бы я захотела стать учительницей? Меня бы презирали за это? Я уверена, что ты тоже не раскрываешь всех тайн военной службы. И я не лезу тебе в душу, когда вы с папочкой и еще какими-то господами часами просиживаете в библиотеке, совещаясь о чем-то!
– Летиция, ты и вправду считаешь, что тебе необходимо зарабатывать себе на жизнь трудом? Может быть, лучше отправишься просвещать дикарей-людоедов на какие-нибудь вновь открытые острова, проповедовать им Священное Писание?
Гарольд понимал, что его понесло. Он откровенно ерничал, но никак не мог остановиться. Летиция серьезно и спокойно смотрела на жениха, не замечая его иронии.
– Ты словно читаешь мои мысли! Я думала и об этом, но понимаю, что морально не готова круто изменить свою жизнь. – Летиция доверчиво схватила Гарольда за руку и восторженно спросила: – Ты меня понимаешь, правда?
– Ты всего лишь слабая женщина, Летти! Тебе нужно крепкое плечо рядом.
Гарольд сообразил, что, к счастью, девушка не обратила внимания на его ироничный тон. Значит, похоже, гроза промчится мимо и гнев Летиции не обрушится на его голову.
– Я не слышал о женщинах-миссионерках, Летти. И надеюсь, не услышу никогда. – Гарольд взял Летицию за руку, устыдившись недавнего ерничанья по поводу романтичности своей невесты. – И очень хотел бы предостеречь тебя от поспешных решений. Мне кажется, что, как многие современные девушки, ты забываешь о своей принадлежности к слабому полу.
Молодой человек старался выражаться расплывчато, общими фразами смягчая свои убеждения, неугодные невесте.
– Гарольд, да ты, оказывается, самый настоящий консерватор?! – Летиция смотрела на своего жениха во все глаза, словно совершенно не узнавала. – Ведь ты же не возражал, когда я училась ездить верхом, стрелять, охотиться, играть в теннис и гольф!
– Ну, это же совершенно другое, Летти! Совсем другое. – Гарольд раздумывал, какой бы еще веский довод привести.
– Проводить время в ненужных занятиях ради забав, значит, можно. А тратить его с пользой для обездоленных и брошенных детей – нельзя? Ты стыдишься моего поведения, Гарольд? – недоумевала Летиция.
– Когда мы обвенчаемся, тебе придется пересмотреть образ жизни, дорогая. Мои родители не позволят тебе ходить в приют. В конце концов, у некоторых детей есть родители! Пусть они несут ответственность за их благополучие и воспитание! – Гарольд продолжал горячиться и настаивать на своем.
– Значит, мы с тобой никогда не обвенчаемся! – сердито заметила Летиция, поднимаясь в коляску. – Поехали, Томас!
Девушка поправила подол платья, устраиваясь на сиденье, надела перчатки, опустила вуальку на глаза и отвернулась.
Гарольд понял, что допустил серьезную ошибку. Эта девушка дважды не повторяла своих решений. Значит, венчание и впрямь не состоится. А он уже жил мечтой о свадебном путешествии! Гарольд планировал, как они отправятся в Индию, например в Калькутту.
Поселятся в роскошном отеле на берегу Индийского океана, и будут наблюдать с террасы за живописными лодчонками и катамаранами рыбаков и ловцов жемчуга. Гарольд мечтал, что купит для любимой Летти разноцветный жемчуг здесь же, во время прогулки по песчаному пляжу. Но все планы, которые он строил, рухнули из-за глупого каприза Летиции.
Девушка, похоже, передумала, поменяла решение и не выйдет за него замуж. По крайней мере, в ближайшее время. Ну что ж… пусть так и будет! Если бы Летиция оценила по-настоящему его любовь и привязанность к ней, он сдувал бы с нее пылинки. Носил бы на руках. Но современные девушки не желают подобного отношения. Зато Гарольд теперь имеет полное право принять любое решение. И предложение сэра Альберта Уокинга как раз оказалось кстати… На этой мысли Гарольд Маккензи снова провалился в беспамятство.
Это был час, когда на пристани многолюдно. Кто-то встречал вернувшихся с дневного лова рыбаков, кто-то провожал на ночную охоту любителей креветок и омаров. К берегу подходили низко осевшие шхуны и тральщики, нагруженные мокрыми тралами с запутавшимися в них водорослями и мелкой рыбешкой.
Рыбаки первыми заметили неуправляемое суденышко. Кто-то из мужчин взял шлюпку на буксир, обнаружив в ней матроса, находившегося в бессознательном состоянии.
– Эй, Дэн, что у тебя за добыча? – кто-то весело окликнул молодого мужчину. – Похоже, ты обнаружил в заливе шлюпку с военного корабля? Надо сообщить о находке в полицию!
– Успеем! Тут парень, кажется, без сознания. – Дэн озадаченно почесал в затылке. – А у меня дома его некуда даже положить. Как считаете, можно мне взять его лодку?
– Не жадничай, Дэн! А то попадешь в нехорошую историю!
Несколько добровольцев помогли вытащить шлюпку на песок. Гарольда положили на расстеленный брезент. Долго решали, что делать с пострадавшим. Кто-то говорил, что надо позвать доктора или пастора ближайшей церкви. Кто-то настаивал на том, чтобы непременно сообщить о находке в полицию.
Одна из женщин подошла к раненому, опустилась на колени прямо в песок, внимательно осмотрела рану. Прохладными и бережными кончиками пальцев ощупала голову и грудную клетку.
Гарольд пришел в себя от боли. Он пристально вглядывался в лицо женщины. Рыбачка, склонившаяся над ним, была ему незнакома. Все вокруг было чужим. И море, и деревенька на берегу, и непривычные для жителя восточного побережья меловые горы.
– Ты кто, сынок? – спросила женщина. Она общалась с ним так, будто знает давным-давно. – Похоже, ты Джулиан Донован! В деревне говорили, что Джулиан, наконец, взялся за ум и записался матросом на военный корабль!
Рыбачка поправила холстинковый чепец, отряхнула песок с платья и клетчатого фартука. На ногах ее красовались деревянные башмаки, столь популярные среди сельских жителей.
– Ты стал совсем взрослым, малыш! И похожим на своего отца! Я не встречала тебя в деревне, кажется, лет пять?! – Она мельком взглянула на ротозеев, стоящих вокруг спасенного молодого человека, и неожиданно попросила: – Отнесите-ка парня ко мне в дом! Я напою его чаем из трав и угощу свежей имбирной коврижкой с изюмом. Ты, кажется, в столице совсем забыл соседку и свою крестную, Джулиан?! Это я, миссис Элинор Тейлор! Неужели ты совсем не помнишь меня, мальчик?! Я со своим мужем крестила тебя когда-то в методистской церкви. Пресвитером был его преподобие Дэвид Хэнке. Бедняга недавно умер. Похоронили его неподалеку от твоих родителей на Линтонском кладбище. Когда ты сможешь передвигаться, то мы с тобой сходим туда, на их могилы, хорошо? Может быть, ты вспомнишь что-то из своей прежней жизни!
Рыбачка с жалостью смотрела на молодого человека. Его принесли в ее домик и положили на жесткий топчан, накрытый суконным одеялом. Одеяло пахло полынью и свежестью соленой морской воды.
– Ты не вспоминаешь своих родных, Джулиан? – Элинор пытливо смотрела ему в лицо.
Имя, которым она его называла, было знакомо Гарольду. Но состояние беспамятства раздражало своей неопределенностью. Он должен вспомнить.
– Я ничего не помню, миссис Тейлор. Ничего. Будто прошлое закрыто черным занавесом. Сильно болит голова. – Гарольд поморщился от головокружения и слабости, попытался сесть, опираясь спиной на высокую подушку. И тут же со стоном упал навзничь.
– Ты совсем слаб, малыш Джулиан!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22