От нее веяло теплом не больше, чем от статуи. Несмотря на неуместность ее совета, Шарлотта, приторно-сладко улыбаясь, сообщила:
— Я намереваюсь все лето наслаждаться радостями Брайтона или, по крайней мере, до тех пор, пока отцу не наскучит здешнее общество.
Миссис Уиндем спрятала улыбку за веером, а миссис Найт поджала губы.
Сэр Джон, выразив надежду навестить в скором времени обеих дам, отвел дочь в сторону.
— Как ловко ты с ней разделалась, моя дорогая.
— Прости, — быстро проговорила она без видимого сожаления. — Но она такая недобрая! Ты хорошо ее знаешь?
Прежде чем ответить, сэр Джон кивнул еще одной знакомой.
— Не так хорошо, как миссис Уиндем. Ты должна простить миссис Найт. Обе ее подруги — леди Перселл и миссис Уиндем — вышли замуж за более титулованных особ. И ей, дочери виконта, нелегко мириться с нынешним, не таким значительным, положением, принимая во внимание, что она надеялась выйти замуж за лорда.
— Понятно, — отозвалась Шарлотта.
Чувства миссис Найт не показались ей необычными. Даже у себя в Эмберли-парке, в небольшом кругу соседей, наблюдала она зависть и разочарование. И не в последнюю очередь потому, что дочери благородных семейств изнывали от безделья. Они только строили матримониальные планы. Эта забота о замужестве могла с легкостью стать средоточием интересов в жизни Шарлотты, если бы не безвременная кончина матери, заставившая девушку принять на себя воспитание брата и управление Эмберли-парком. Вот уж поистине Шарлотте некогда было скучать!
Сэр Джон прервал поток ее мыслей, схватив за руку и торопливо прошептав:
— А теперь, моя дорогая, ты должна как можно скорее привлечь внимание лорда Стоунлея, хоть я и сомневаюсь, что поначалу тебе удастся добиться многого. Однако я хочу, чтобы ты, едва оркестр закончит играть, была готова немедленно отвлечь его. Мне необходимы минута или две, чтобы завладеть вниманием принца. Ты поняла?
— Да, отец, — прошептала Шарлотта. Попугаи колибри, изображенные на обоях, почему-то потеряли свою прежнюю красочность и яркость, а поставленные в изысканные китайские вазы розоватые лампы в виде многолепестковых цветов лотоса полностью утратили свое очарование. Даже ковер у нее под ногами стал жестким, а каждый шаг отстукивал в сознании, что она уже не гость в Павильоне принца-регента, а молодая женщина с сомнительными намерениями.
— Боже мой! — воскликнул сэр Джон. Шарлотту удивило отчаяние, прозвучавшее в его голосе, пока она не проследила взгляд отца и не увидела спешивших к ним Мод и Селину. Сэр Джон был раздосадован:
— Сейчас на нас набросятся твои подруги. Поскольку я не выношу визга юных особ женского пола, приветствуй их самостоятельно.
Шарлотта отпустила отца без сожаления. Она понимала, что ему не терпелось без помех переговорить далеко не с одной из своих знакомых дам. И, по правде говоря, девушка была рада неожиданной помехе, поскольку получила возможность хоть ненадолго отодвинуть предстоящее испытание.
8
Мод Дансфолд и Селина Бошем находились в южном конце галереи. Увидев Шарлотту, они так заспешили к ней, что шлейфы их платьев путались в ногах, щиколотки оказались на виду из-за торопливо подобранных подолов, лица сияли улыбками.
Отец Шарлотты ошибся лишь в одном — ни Мод, ни Селина не опозорили себя визгом, поскольку для леди это было бы непростительно. Но Шарлотте, не видевшей подруг с февраля, показалось, что она слышит их возгласы восторга, несмотря на благородное воспитание девушек. Они обступили ее, глаза их светились радостью, веера трепетали, грациозно покачивались черные локоны Мод и рыжие кудри Селины.
— Как ты поживаешь? — воскликнула Мод.
— Какое прелестное платье! — по-детски непосредственно восхитилась Селина, перебив подругу. — Ты сама придумала фасон? Конечно, как обычно, сама! И, наверное, наняла швей в деревне — ты всегда заботишься о бедных. О, моя дорогая Шарлотта! Как я рада тебя видеть, наконец-то в Брайтоне восторжествует справедливость. Ты все приведешь в порядок!
Вмешалась Мод:
— А это те новые сережки? Какие красноватые жемчужины. Но и другие твои жемчуга само совершенство!
— Ты видела Стоунлея? — перебила Селина.
— Как она могла его видеть, — упрекнула подругу Мод, — когда она никогда с ним раньше не встречалась? И хотя мы описывали его в письмах, думаю, здесь не меньше дюжины джентльменов, отвечающих подобному описанию. Ну, дай же мне взглянуть на тебя. О да, очень модный фасон! Ты справишься! Я верю в тебя! — Понизив голос и улыбнувшись, Мод поинтересовалась: — Скажи, что ты думаешь о Павильоне принца?
Шарлотта обнаружила, что и сама улыбается. Она была невероятно счастлива видеть подруг, хотя они не замедлили напомнить о ее долге в отношении Стоунлея. То-то они удивятся, когда она скажет им, что уже познакомилась с его светлостью. А что касается Павильона… Она обмахнулась веером и произнесла:
— Я никогда не видела ничего более… более необычного, более потрясающего, чудесного. Мне кажется, что я перенеслась в другой мир, в другое время! Я очарована!
— Тебе он понравился? — изумленно прошептала Мод. И продолжила совершенно серьезно: — По-моему, он чудовищен. Как ты можешь называть эти уродливые узоры и обстановку чудесными? Что же до другого мира, думаю, тут ты права… мир без чувства вкуса и линии, не имеющий архитектурной соразмерности.
Шарлотта с удивлением глядела на свою высокую подругу. В голосе Мод звучала неподдельная искренность, и это настолько расходилось с обликом той юной леди, с которой они на пару таскали из оранжереи миссис Робсон персики, что на мгновение ей показалось, что это не Мод. Она стала не по годам элегантной и модной. Темные волосы девушки украшало единственное белое перо страуса, в ушах сверкали бриллианты. На ней было светло-голубое платье из узорчатого шелка, дополняла наряд шаль, наброшенная на красивые, изящные руки. Во всех отношениях Мод стала модной молодой леди: начиная от нескольких рядов ажурных оборок на пышных рукавах и кончая безупречно натянутыми белыми шелковыми перчатками и такими же белыми туфлями, расшитыми серебром. Шарлотта не могла не оценить сдержанную манеру подруги двигаться и говорить, поскольку она хорошо помнила Моди-девочку, чье платье для прогулок было по колено в грязи после падения с нижней ветки персикового дерева. И все же у Шарлотты появилось чувство, что, превратившись из девочки в молодую леди, Мод что-то утратила.
Шарлотта вскинула голову, изучая подругу.
— Ты не можешь считать Павильон чудовищным. Нет, в самом деле! Я согласна, что он довольно странный и в его обстановке нет единства, но я нахожу его восточный колорит весьма веселым, обворожительным. Мод сладко улыбнулась.
— Я не стану спорить с тобой в первый же день твоего пребывания в Брайтоне. Ты и сама скоро убедишься, что очень немногие разделяют твое мнение.
— Я разделяю ее мнение, — возразила своим детским голосом Селина. Это была миниатюрная юная особа, ее голубые глаза искрились, нежную бледную кожу лица нисколько не портили веснушки, вздернутый носик придавал облику пикантность, а довершала картину копна веселых рыжих кудрей, собранных в узел на макушке. — Ну, может, не совсем, но я считаю, что вся бамбуковая мебель и перила сделаны очень искусно.
— Очень верное замечание, — отозвалась Шарлотта, одобрительно кивая.
Ей казалось, что Мод продолжит спор. И в самом деле, она собиралась это сделать, но выражение ее лица вдруг изменилось, девушка прикусила нижнюю губу, устремив взгляд поверх плеча Шарлотты в тот конец галереи, что вел во внутренний приемный зал.
— Невероятно, но он с ней, — только и проронила она, бровь ее неодобрительно поднялась.
Шарлотта повернулась, чтобы узнать, о ком говорит Мод. По ряду причин она была не готова к встрече с лордом Стоунлеем, и потому его появление застало ее врасплох.
Мод стояла справа от нее, Селина — слева. Словно повинуясь какому-то внутреннему сигналу, обе они наклонились к Шарлотте и мрачно известили:
— Стоунлей.
— И правда, — тихо вздохнула Шарлотта.
9
Прикрывшись веерами, Селина и Мод тут же начали переговариваться, но предметом их перешептывания был не Стоунлей, а дама, которую он сопровождал. Шарлотта была не в состоянии следить за их разговором. Едва она увидела Стоунлея, как тут же забыла о подругах, словно все волшебство Павильона сосредоточилось на стройной фигуре лорда и теплой, открытой улыбке, игравшей на его губах. Он непринужденно разговаривал с дамой, которую нежно поддерживал под руку.
Стоя в мягком свете китайских фонариков как раз под изображением бога грома на стеклянном потолке, лорд Стоунлей, казалось, возвышался над всеми. Этому немало способствовало то обстоятельство, что не осталось ни одного равнодушного к его появлению человека, все старались его поприветствовать. Он вежливо раскланивался в ответ, но все внимание сосредоточил на своей спутнице. Такое поведение Шарлотта одобрила. Что-то рассмешило Стоунлея, его лицо стало по-мальчишески задорным, и леди тоже улыбнулась. Она была явно очарована своим собеседником. Но разве могло быть по-другому, когда с ней так внимателен самый красивый джентльмен?
Шарлотта поймала себя на том, что не сводит с него глаз. Он казался самым элегантным, лучше любого из присутствующих мужчин. Хотя одет был просто, но изысканно: белые галстук и сорочка, черные — фрак, жилет, туфли и панталоны, обтягивающие его мускулистые ноги и удерживаемые штрипками, которые охватывали ступню снизу. Несколько джентльменов подняли свои монокли, разглядывая, как завязан галстук лорда, надеясь в один из дней повторить этот способ.
Если бы Шарлотта ничего не знала о нем, то решила бы, что встретила свой идеал. Однако он обвинил ее в притворстве, в том, что она подстроила несчастный случай у магазина часов. Девушка напомнила себе, что подобный характер ничуть не отвечает ее представлению о настоящем мужчине. Шарлотта старалась убедить себя, что Мод и Селина нисколько не преувеличили, описывая Стоунлея. Тем не менее, ей следует сохранять в его присутствии спокойствие. Однако сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди.
— По-моему, он влюблен в миссис Гастингс, — резко прошептала Мод. — Об этом все говорят… ну, что он любит ее уже несколько лет.
Шарлотта почувствовала, как неприятная волна, отхлынув от сердца, опалила жаром лицо. Он любит эту женщину? Он может любить чужую жену? По непонятным ей самой причинам, Шарлотта не хотела, чтобы это оказалось правдой.
Селина прищелкнула язычком.
— Полковника здесь нет, и никто не вмешается, вздумай Стоунлей похитить ее преданность своему мужу. — Она разочарованно тряхнула рыжими кудрями, широко раскрыв голубые глаза.
— Разумеется, никто, — холодно ответила Мод.
Не подумав, Шарлотта выпалила:
— Он никогда так не поступит. Нет, он не может! Я уверена в этом!
Ее слова прозвучали как раз в один из тех любопытных моментов, когда гул и разговоры в переполненном помещении вдруг, как по волшебству, внезапно смолкают, словно все решают сделать вдох, но на самом деле явно для того, чтобы предоставить возможность для таких интригующих заявлений, как Шарлоттино. Головы присутствующих повернулись в ее сторону, щеки девушки вспыхнули.
— О Боже! — Она быстро прикрыла лицо веером, успев против своей воли взглянуть на Стоунлея.
На лице лорда сначала отразилось легкое недоумение, потом черты его смягчила спокойная улыбка. Находясь от Шарлотты на расстоянии еще примерно двадцати футов, он все же поклонился ей. Этот знак внимания вызвал шепот, быстро набиравший громкость и заполнивший тишину.
Шарлотта в ответ присела в реверансе, взгляд лорда скользнул по ее прическе и платью. Что он обо мне думает, мелькнуло в голове у Шарлотты, сердце вновь подскочило к горлу, быстро забилось. Он еще раз кивнул ей и обратил все внимание на свою спутницу.
— Можно подумать, что он знаком с тобой! — не веря своим глазам, прошептала Мод.
Селина перебила ее:
— И ты на его приветствие сделала реверанс. Неужели ты знакома с лордом Стоунлеем? И ты сказала: «Нет, он не может» — потому что узнала его?
— Так получилось, что я с ним познакомилась, — спокойно ответила девушка, но взгляд ее был по-прежнему прикован к лорду. Он разговаривал с миссис Гастингс, возможно, сообщал ей о Шарлотте. Интриговавшая всех присутствующих пара как будто бы пожелала присоединиться к девушке и ее подругам и уже сделала шаг в их сторону, но внезапное появление леди Хертфорд воспрепятствовало их намерению.
Шарлотта не поняла, испытала она облегчение или разочарование, но ей показалось, что, скорее всего первое. Она еще не чувствовала себя способной снова встретиться со Стоунлеем. Однако хоть и с неохотой, ей пришлось признаться себе, что сердце у нее по-прежнему колотилось, и даже немного закружилась голова. Мысль о необходимости отвлечь Стоунлея, чтобы ее отец мог беспрепятственно переговорить с принцем, вдруг показалась ей невыносимой.
На настойчивые расспросы Мод и Селины, где и как она познакомилась с его светлостью, Шарлотта ответила:
— Я и так собиралась вам рассказать, но не смогла ни слова вставить в вашу непрерывную болтовню, не говоря уже о печальной истории, приключившейся со мной сегодня днем.
— Сегодня днем! — в один голос вскричали девушки.
Шарлотта скороговоркой сообщила подругам о столкновении с ним у магазина часов и о том, как в течение нескольких минут Стоунлей держал ее на руках, пока не посадил в наемную карету, и даже отказался поставить Шарлотту на землю, хотя она и требовала этого.
Мод с интересом смотрела на подругу, выражение ее раскосых черных глаз внезапно стало отсутствующим.
— А ты, похоже, уже околдовала его, Шарли. Очень умно. То, как он только что смотрел на тебя… не знаю, взгляд очень приветливый. Я знала, ты собираешься последовать нашему плану, но ни за что не предполагала, что так быстро и так удачно. Мне даже кажется, что сама судьба выбрала тебя на роль карающего правосудия Немезиды, чтобы отплатить Стоунлею за наши унижения. Если, конечно, ты не наметила себе другую цель.
Шарлотта глянула на Мод и через силу улыбнулась.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, но что касается достигнутого успеха, то все не так просто. Я не могу объяснить, почему он сейчас так вежливо поздоровался со мной, поскольку мы не поладили, когда он сажал меня в карету. По какой-то нелепой причине он убежден, что я намеренно столкнулась с ним, желая привлечь его внимание. Вы когда-нибудь слышали подобную глупость?
Шарлотта увидела, что Мод отвела глаза, и в душу ей закралось странное подозрение, что подруга именно так и думает. Шарлотта почувствовала сильное желание выяснить, так это или нет, но ей помешал смешок Селины.
— О, все это пустяки, Шарли. Ты только посмотри. Вот и сэр Крикливый Наряд.
От Шарлотты не укрылся легкомысленный и в то же время саркастический тон Селины. Она заговорила так манерно, так многозначительно, что в первый раз с тех пор, как шесть лет назад Шарлотта выехала на свой первый бал, она почувствовала себя провинциалкой. Она предположила, что Селина говорит о каком-то фате или о самодовольном человеке, ведущем себя пошло, но, проследив за ее взглядом, Шарлотта онемела.
— Но ведь это же принц! — потрясенно прошептала она.
Мод легонько стукнула ее по руке сложенным веером и тихо пояснила:
— Не слушай подругу, дорогая Шарли. Она никак не может простить Его Королевское Высочество за то, что он посоветовал ей не носить розовой одежды, ибо этот цвет не сочетается с ее рыжими волосами, а ты знаешь, что это любимый цвет Селины.
Шарлотта только тут обратила внимание на Селину: розовые ленты перехватывали на макушке ее рыжие кудри, бальное платье из розового шелка и розовые туфли. Даже ее веер разрисован розовыми розами.
Селина фыркнула:
— Принц ошибается.
Шарлотта разделяла мнение принца, но не видела смысла говорить об этом подруге. Кроме того, ей было совершенно все равно, будет Селина в розовом, зеленом или уродливом коричневом. Она всегда останется ее любимой подругой, и ничто этому не помешает. А что еще имеет значение?
Селина бросила взгляд в южный конец галереи.
— Мама машет мне веером. Она хочет, чтобы мы подошли к ней, Моди, потому что прибыл принц. Он будет всех нас приветствовать. Шарлотта, пожалуйста, пойдем с нами, посидим вместе во время музыкального вечера.
В Брайтоне юные леди находились под присмотром миссис Бошем.
Шарлотте пришлось извиниться: она знала, что отец сам тщательно выберет им места, чтобы в нужную ему минуту отвлечь лорда Стоунлея. Сэр Джон вернулся к дочери, а Мод и Селина поспешили прочь, но прежде Селина успела шепнуть:
— Не забывай… подпусти Стоунлею шпильку-другую, Шарли! Мы рассчитываем, что ты отомстишь за наши бедные сердца!
10
Спустя несколько минут, Шарлотта уже присела в глубоком реверансе, склонив голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Я намереваюсь все лето наслаждаться радостями Брайтона или, по крайней мере, до тех пор, пока отцу не наскучит здешнее общество.
Миссис Уиндем спрятала улыбку за веером, а миссис Найт поджала губы.
Сэр Джон, выразив надежду навестить в скором времени обеих дам, отвел дочь в сторону.
— Как ловко ты с ней разделалась, моя дорогая.
— Прости, — быстро проговорила она без видимого сожаления. — Но она такая недобрая! Ты хорошо ее знаешь?
Прежде чем ответить, сэр Джон кивнул еще одной знакомой.
— Не так хорошо, как миссис Уиндем. Ты должна простить миссис Найт. Обе ее подруги — леди Перселл и миссис Уиндем — вышли замуж за более титулованных особ. И ей, дочери виконта, нелегко мириться с нынешним, не таким значительным, положением, принимая во внимание, что она надеялась выйти замуж за лорда.
— Понятно, — отозвалась Шарлотта.
Чувства миссис Найт не показались ей необычными. Даже у себя в Эмберли-парке, в небольшом кругу соседей, наблюдала она зависть и разочарование. И не в последнюю очередь потому, что дочери благородных семейств изнывали от безделья. Они только строили матримониальные планы. Эта забота о замужестве могла с легкостью стать средоточием интересов в жизни Шарлотты, если бы не безвременная кончина матери, заставившая девушку принять на себя воспитание брата и управление Эмберли-парком. Вот уж поистине Шарлотте некогда было скучать!
Сэр Джон прервал поток ее мыслей, схватив за руку и торопливо прошептав:
— А теперь, моя дорогая, ты должна как можно скорее привлечь внимание лорда Стоунлея, хоть я и сомневаюсь, что поначалу тебе удастся добиться многого. Однако я хочу, чтобы ты, едва оркестр закончит играть, была готова немедленно отвлечь его. Мне необходимы минута или две, чтобы завладеть вниманием принца. Ты поняла?
— Да, отец, — прошептала Шарлотта. Попугаи колибри, изображенные на обоях, почему-то потеряли свою прежнюю красочность и яркость, а поставленные в изысканные китайские вазы розоватые лампы в виде многолепестковых цветов лотоса полностью утратили свое очарование. Даже ковер у нее под ногами стал жестким, а каждый шаг отстукивал в сознании, что она уже не гость в Павильоне принца-регента, а молодая женщина с сомнительными намерениями.
— Боже мой! — воскликнул сэр Джон. Шарлотту удивило отчаяние, прозвучавшее в его голосе, пока она не проследила взгляд отца и не увидела спешивших к ним Мод и Селину. Сэр Джон был раздосадован:
— Сейчас на нас набросятся твои подруги. Поскольку я не выношу визга юных особ женского пола, приветствуй их самостоятельно.
Шарлотта отпустила отца без сожаления. Она понимала, что ему не терпелось без помех переговорить далеко не с одной из своих знакомых дам. И, по правде говоря, девушка была рада неожиданной помехе, поскольку получила возможность хоть ненадолго отодвинуть предстоящее испытание.
8
Мод Дансфолд и Селина Бошем находились в южном конце галереи. Увидев Шарлотту, они так заспешили к ней, что шлейфы их платьев путались в ногах, щиколотки оказались на виду из-за торопливо подобранных подолов, лица сияли улыбками.
Отец Шарлотты ошибся лишь в одном — ни Мод, ни Селина не опозорили себя визгом, поскольку для леди это было бы непростительно. Но Шарлотте, не видевшей подруг с февраля, показалось, что она слышит их возгласы восторга, несмотря на благородное воспитание девушек. Они обступили ее, глаза их светились радостью, веера трепетали, грациозно покачивались черные локоны Мод и рыжие кудри Селины.
— Как ты поживаешь? — воскликнула Мод.
— Какое прелестное платье! — по-детски непосредственно восхитилась Селина, перебив подругу. — Ты сама придумала фасон? Конечно, как обычно, сама! И, наверное, наняла швей в деревне — ты всегда заботишься о бедных. О, моя дорогая Шарлотта! Как я рада тебя видеть, наконец-то в Брайтоне восторжествует справедливость. Ты все приведешь в порядок!
Вмешалась Мод:
— А это те новые сережки? Какие красноватые жемчужины. Но и другие твои жемчуга само совершенство!
— Ты видела Стоунлея? — перебила Селина.
— Как она могла его видеть, — упрекнула подругу Мод, — когда она никогда с ним раньше не встречалась? И хотя мы описывали его в письмах, думаю, здесь не меньше дюжины джентльменов, отвечающих подобному описанию. Ну, дай же мне взглянуть на тебя. О да, очень модный фасон! Ты справишься! Я верю в тебя! — Понизив голос и улыбнувшись, Мод поинтересовалась: — Скажи, что ты думаешь о Павильоне принца?
Шарлотта обнаружила, что и сама улыбается. Она была невероятно счастлива видеть подруг, хотя они не замедлили напомнить о ее долге в отношении Стоунлея. То-то они удивятся, когда она скажет им, что уже познакомилась с его светлостью. А что касается Павильона… Она обмахнулась веером и произнесла:
— Я никогда не видела ничего более… более необычного, более потрясающего, чудесного. Мне кажется, что я перенеслась в другой мир, в другое время! Я очарована!
— Тебе он понравился? — изумленно прошептала Мод. И продолжила совершенно серьезно: — По-моему, он чудовищен. Как ты можешь называть эти уродливые узоры и обстановку чудесными? Что же до другого мира, думаю, тут ты права… мир без чувства вкуса и линии, не имеющий архитектурной соразмерности.
Шарлотта с удивлением глядела на свою высокую подругу. В голосе Мод звучала неподдельная искренность, и это настолько расходилось с обликом той юной леди, с которой они на пару таскали из оранжереи миссис Робсон персики, что на мгновение ей показалось, что это не Мод. Она стала не по годам элегантной и модной. Темные волосы девушки украшало единственное белое перо страуса, в ушах сверкали бриллианты. На ней было светло-голубое платье из узорчатого шелка, дополняла наряд шаль, наброшенная на красивые, изящные руки. Во всех отношениях Мод стала модной молодой леди: начиная от нескольких рядов ажурных оборок на пышных рукавах и кончая безупречно натянутыми белыми шелковыми перчатками и такими же белыми туфлями, расшитыми серебром. Шарлотта не могла не оценить сдержанную манеру подруги двигаться и говорить, поскольку она хорошо помнила Моди-девочку, чье платье для прогулок было по колено в грязи после падения с нижней ветки персикового дерева. И все же у Шарлотты появилось чувство, что, превратившись из девочки в молодую леди, Мод что-то утратила.
Шарлотта вскинула голову, изучая подругу.
— Ты не можешь считать Павильон чудовищным. Нет, в самом деле! Я согласна, что он довольно странный и в его обстановке нет единства, но я нахожу его восточный колорит весьма веселым, обворожительным. Мод сладко улыбнулась.
— Я не стану спорить с тобой в первый же день твоего пребывания в Брайтоне. Ты и сама скоро убедишься, что очень немногие разделяют твое мнение.
— Я разделяю ее мнение, — возразила своим детским голосом Селина. Это была миниатюрная юная особа, ее голубые глаза искрились, нежную бледную кожу лица нисколько не портили веснушки, вздернутый носик придавал облику пикантность, а довершала картину копна веселых рыжих кудрей, собранных в узел на макушке. — Ну, может, не совсем, но я считаю, что вся бамбуковая мебель и перила сделаны очень искусно.
— Очень верное замечание, — отозвалась Шарлотта, одобрительно кивая.
Ей казалось, что Мод продолжит спор. И в самом деле, она собиралась это сделать, но выражение ее лица вдруг изменилось, девушка прикусила нижнюю губу, устремив взгляд поверх плеча Шарлотты в тот конец галереи, что вел во внутренний приемный зал.
— Невероятно, но он с ней, — только и проронила она, бровь ее неодобрительно поднялась.
Шарлотта повернулась, чтобы узнать, о ком говорит Мод. По ряду причин она была не готова к встрече с лордом Стоунлеем, и потому его появление застало ее врасплох.
Мод стояла справа от нее, Селина — слева. Словно повинуясь какому-то внутреннему сигналу, обе они наклонились к Шарлотте и мрачно известили:
— Стоунлей.
— И правда, — тихо вздохнула Шарлотта.
9
Прикрывшись веерами, Селина и Мод тут же начали переговариваться, но предметом их перешептывания был не Стоунлей, а дама, которую он сопровождал. Шарлотта была не в состоянии следить за их разговором. Едва она увидела Стоунлея, как тут же забыла о подругах, словно все волшебство Павильона сосредоточилось на стройной фигуре лорда и теплой, открытой улыбке, игравшей на его губах. Он непринужденно разговаривал с дамой, которую нежно поддерживал под руку.
Стоя в мягком свете китайских фонариков как раз под изображением бога грома на стеклянном потолке, лорд Стоунлей, казалось, возвышался над всеми. Этому немало способствовало то обстоятельство, что не осталось ни одного равнодушного к его появлению человека, все старались его поприветствовать. Он вежливо раскланивался в ответ, но все внимание сосредоточил на своей спутнице. Такое поведение Шарлотта одобрила. Что-то рассмешило Стоунлея, его лицо стало по-мальчишески задорным, и леди тоже улыбнулась. Она была явно очарована своим собеседником. Но разве могло быть по-другому, когда с ней так внимателен самый красивый джентльмен?
Шарлотта поймала себя на том, что не сводит с него глаз. Он казался самым элегантным, лучше любого из присутствующих мужчин. Хотя одет был просто, но изысканно: белые галстук и сорочка, черные — фрак, жилет, туфли и панталоны, обтягивающие его мускулистые ноги и удерживаемые штрипками, которые охватывали ступню снизу. Несколько джентльменов подняли свои монокли, разглядывая, как завязан галстук лорда, надеясь в один из дней повторить этот способ.
Если бы Шарлотта ничего не знала о нем, то решила бы, что встретила свой идеал. Однако он обвинил ее в притворстве, в том, что она подстроила несчастный случай у магазина часов. Девушка напомнила себе, что подобный характер ничуть не отвечает ее представлению о настоящем мужчине. Шарлотта старалась убедить себя, что Мод и Селина нисколько не преувеличили, описывая Стоунлея. Тем не менее, ей следует сохранять в его присутствии спокойствие. Однако сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди.
— По-моему, он влюблен в миссис Гастингс, — резко прошептала Мод. — Об этом все говорят… ну, что он любит ее уже несколько лет.
Шарлотта почувствовала, как неприятная волна, отхлынув от сердца, опалила жаром лицо. Он любит эту женщину? Он может любить чужую жену? По непонятным ей самой причинам, Шарлотта не хотела, чтобы это оказалось правдой.
Селина прищелкнула язычком.
— Полковника здесь нет, и никто не вмешается, вздумай Стоунлей похитить ее преданность своему мужу. — Она разочарованно тряхнула рыжими кудрями, широко раскрыв голубые глаза.
— Разумеется, никто, — холодно ответила Мод.
Не подумав, Шарлотта выпалила:
— Он никогда так не поступит. Нет, он не может! Я уверена в этом!
Ее слова прозвучали как раз в один из тех любопытных моментов, когда гул и разговоры в переполненном помещении вдруг, как по волшебству, внезапно смолкают, словно все решают сделать вдох, но на самом деле явно для того, чтобы предоставить возможность для таких интригующих заявлений, как Шарлоттино. Головы присутствующих повернулись в ее сторону, щеки девушки вспыхнули.
— О Боже! — Она быстро прикрыла лицо веером, успев против своей воли взглянуть на Стоунлея.
На лице лорда сначала отразилось легкое недоумение, потом черты его смягчила спокойная улыбка. Находясь от Шарлотты на расстоянии еще примерно двадцати футов, он все же поклонился ей. Этот знак внимания вызвал шепот, быстро набиравший громкость и заполнивший тишину.
Шарлотта в ответ присела в реверансе, взгляд лорда скользнул по ее прическе и платью. Что он обо мне думает, мелькнуло в голове у Шарлотты, сердце вновь подскочило к горлу, быстро забилось. Он еще раз кивнул ей и обратил все внимание на свою спутницу.
— Можно подумать, что он знаком с тобой! — не веря своим глазам, прошептала Мод.
Селина перебила ее:
— И ты на его приветствие сделала реверанс. Неужели ты знакома с лордом Стоунлеем? И ты сказала: «Нет, он не может» — потому что узнала его?
— Так получилось, что я с ним познакомилась, — спокойно ответила девушка, но взгляд ее был по-прежнему прикован к лорду. Он разговаривал с миссис Гастингс, возможно, сообщал ей о Шарлотте. Интриговавшая всех присутствующих пара как будто бы пожелала присоединиться к девушке и ее подругам и уже сделала шаг в их сторону, но внезапное появление леди Хертфорд воспрепятствовало их намерению.
Шарлотта не поняла, испытала она облегчение или разочарование, но ей показалось, что, скорее всего первое. Она еще не чувствовала себя способной снова встретиться со Стоунлеем. Однако хоть и с неохотой, ей пришлось признаться себе, что сердце у нее по-прежнему колотилось, и даже немного закружилась голова. Мысль о необходимости отвлечь Стоунлея, чтобы ее отец мог беспрепятственно переговорить с принцем, вдруг показалась ей невыносимой.
На настойчивые расспросы Мод и Селины, где и как она познакомилась с его светлостью, Шарлотта ответила:
— Я и так собиралась вам рассказать, но не смогла ни слова вставить в вашу непрерывную болтовню, не говоря уже о печальной истории, приключившейся со мной сегодня днем.
— Сегодня днем! — в один голос вскричали девушки.
Шарлотта скороговоркой сообщила подругам о столкновении с ним у магазина часов и о том, как в течение нескольких минут Стоунлей держал ее на руках, пока не посадил в наемную карету, и даже отказался поставить Шарлотту на землю, хотя она и требовала этого.
Мод с интересом смотрела на подругу, выражение ее раскосых черных глаз внезапно стало отсутствующим.
— А ты, похоже, уже околдовала его, Шарли. Очень умно. То, как он только что смотрел на тебя… не знаю, взгляд очень приветливый. Я знала, ты собираешься последовать нашему плану, но ни за что не предполагала, что так быстро и так удачно. Мне даже кажется, что сама судьба выбрала тебя на роль карающего правосудия Немезиды, чтобы отплатить Стоунлею за наши унижения. Если, конечно, ты не наметила себе другую цель.
Шарлотта глянула на Мод и через силу улыбнулась.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, но что касается достигнутого успеха, то все не так просто. Я не могу объяснить, почему он сейчас так вежливо поздоровался со мной, поскольку мы не поладили, когда он сажал меня в карету. По какой-то нелепой причине он убежден, что я намеренно столкнулась с ним, желая привлечь его внимание. Вы когда-нибудь слышали подобную глупость?
Шарлотта увидела, что Мод отвела глаза, и в душу ей закралось странное подозрение, что подруга именно так и думает. Шарлотта почувствовала сильное желание выяснить, так это или нет, но ей помешал смешок Селины.
— О, все это пустяки, Шарли. Ты только посмотри. Вот и сэр Крикливый Наряд.
От Шарлотты не укрылся легкомысленный и в то же время саркастический тон Селины. Она заговорила так манерно, так многозначительно, что в первый раз с тех пор, как шесть лет назад Шарлотта выехала на свой первый бал, она почувствовала себя провинциалкой. Она предположила, что Селина говорит о каком-то фате или о самодовольном человеке, ведущем себя пошло, но, проследив за ее взглядом, Шарлотта онемела.
— Но ведь это же принц! — потрясенно прошептала она.
Мод легонько стукнула ее по руке сложенным веером и тихо пояснила:
— Не слушай подругу, дорогая Шарли. Она никак не может простить Его Королевское Высочество за то, что он посоветовал ей не носить розовой одежды, ибо этот цвет не сочетается с ее рыжими волосами, а ты знаешь, что это любимый цвет Селины.
Шарлотта только тут обратила внимание на Селину: розовые ленты перехватывали на макушке ее рыжие кудри, бальное платье из розового шелка и розовые туфли. Даже ее веер разрисован розовыми розами.
Селина фыркнула:
— Принц ошибается.
Шарлотта разделяла мнение принца, но не видела смысла говорить об этом подруге. Кроме того, ей было совершенно все равно, будет Селина в розовом, зеленом или уродливом коричневом. Она всегда останется ее любимой подругой, и ничто этому не помешает. А что еще имеет значение?
Селина бросила взгляд в южный конец галереи.
— Мама машет мне веером. Она хочет, чтобы мы подошли к ней, Моди, потому что прибыл принц. Он будет всех нас приветствовать. Шарлотта, пожалуйста, пойдем с нами, посидим вместе во время музыкального вечера.
В Брайтоне юные леди находились под присмотром миссис Бошем.
Шарлотте пришлось извиниться: она знала, что отец сам тщательно выберет им места, чтобы в нужную ему минуту отвлечь лорда Стоунлея. Сэр Джон вернулся к дочери, а Мод и Селина поспешили прочь, но прежде Селина успела шепнуть:
— Не забывай… подпусти Стоунлею шпильку-другую, Шарли! Мы рассчитываем, что ты отомстишь за наши бедные сердца!
10
Спустя несколько минут, Шарлотта уже присела в глубоком реверансе, склонив голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26