— Я хочу, чтобы вы дождались, когда я вырасту.
Глава 1
Июль 1819 года
— Мы помолвлены двадцать лет, и я не позволю тебе так просто разрушить все, Брэден! — Эбигейл Девон кипела от ярости.
Брэден скучал.
— Ты слышишь меня? — кричала она. — Я дала тебе срок в три года, чтобы ты одумался. Пора бы уже прекратить вспоминать эту чепуху. Ты обязан жениться на мне! — С искаженным от гнева лицом она металась по огромной библиотеке Шербурга. Она резко обернулась к Брэдену, ее белокурые локоны пружинисто взлетели и хлестнули по плечам, обтянутым лимонно-желтым платьем, глаза метали молнии.
Только перекатившиеся на скулах Брэдена желваки выдали едва сдерживаемое желание дать ей затрещину и остановить раз и навсегда этот поток нелепых требований. Стараясь взять себя в руки, он прислонился спиной к резному книжному шкафу.
— Я слышу, Эбигейл, — сквозь стиснутые зубы произнес он. — По правде говоря, тебя слышит, видимо, весь дом.
Нервный румянец проступил на ее бледных щеках.
— Мне плевать на всех, кто бы ни слышал меня — на твоих слуг, на…
— На Гранта, — подсказал он.
Она задохнулась от ярости. Черт бы его побрал! Сколько лет прошло, а он все помнит.
— Да, и на Гранта! — с вызовом подтвердила она. Брэден кивнул:
— И на всех остальных, перед которыми ты раздвигала свои точеные ножки? — спросил он вкрадчиво.
Эбигейл, казалось, была ошарашена.
— Ну, неужели ты полагала, что я совершенно слеп? Эбигейл пыталась ответить, она открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука.
Брэден оттолкнулся от шкафа и повернулся к ней лицом:
— Тебе не кажется, что пора покончить с этим обманом? — Он приблизился к ней, каждый мускул его тела был напряжен от едва сдерживаемой злости. — Наша помолвка была фарсом с самого начала. Я не просто не люблю тебя, ты неприятна мне. Я знаю о всех твоих похождениях. И я не заговаривал об этом только потому, что мне это было глубоко безразлично. Ты вольна жить по своим правилам, Эбигейл. Но тебе никогда не стать частью моей жизни. — Он смерил ее презрительным взглядом. — Твоя беда в том, что, кроме плотских развлечений, ты ничего не можешь предложить мужчине. — Он помолчал. — Видит Бог, было бы лучше для тебя, если бы ты читала «Отче наш», прежде чем прыгать в постель с первым встречным.
Эбигейл задохнулась от возмущения, затем с размаху влепила ему пощечину.
— Подонок! — процедила она сквозь стиснутые зубы. Он не повел и глазом.
— А ты шлюха.
И обойдя ее стороной, прошел к двери и распахнул ее.
— Мы все, что могли, сказали друг Другу. А теперь уходи, Эбигейл.
Брэден дождался звука захлопнувшейся входной двери и налил себе бренди.
Она нисколько не изменилась. Впрочем, он и не ждал иного.
Он прекрасно помнил, какую истерику она закатила три года назад, когда он объявил ей, что разрывает помолвку. Сегодня все было точь-в-точь, как тогда, только в тот раз она оправдывалась и защищалась, а сейчас нет. И правильно, если учесть ее распутное поведение.
Брэден поднес бокал к губам, сделал большой глоток. Да в ее постели побывал каждый второй из благородных джентльменов округи. И наверное, они получили удовольствие, если, конечно, не задумывались о последствиях. Что до него, он предпочел бы платить проституткам. Что деньги? Их у него в избытке. По крайней мере, с куртизанкой он может быть спокоен за свой титул, свое доброе имя и самоуважение. Глухо стукнула дверь.
— Брэден, что случилось?
Брэден повернулся на голос дяди. Лорд Сирил Шеффилд, высокий, седовласый, с каменным лицом, стоял в дверях.
— Я полагаю, ты спрашиваешь об Эбигейл? Лорд Шеффилд кивнул с явным неудовольствием:
— Я столкнулся с ней, когда она выбежала из дома. Она очень расстроена.
— Жаль. — Брэден залпом допил остатки бренди, задумчиво посмотрел на пустой бокал. — Она приезжала, чтобы снова попытаться уговорить меня изменить решение и не расторгать помолвку. — Его губы дрогнули в легкой усмешке. — Наверное, ей подумалось, что у меня провалы в памяти и я забыл все то, что предшествовало нашему разрыву.
Сирил глубоко вздохнул, расстегнул пальто, поправил лацкан, не зная, как начать неприятный разговор.
— Твой отец и Уильям Девон очень давно договорились о вашем браке, Брэден, — осторожно напомнил он племяннику.
Выразительные карие глаза Брэдена потемнели.
— Сирил, Бога ради, не будем начинать этот спор сначала. Я так же мало уважаю договоренности моих родителей, как они прислушивались к моему мнению. Какие бы планы они ни строили в отношении моего будущего, я не собираюсь принимать их во внимание.
— Ты мне не чужой, Брэден. Твои поступки могут запятнать доброе имя Шеффиддов. Задумайся об этом, если тебе небезразлична воля отца.
Брэден смерил его насмешливым взглядом.
— Ей-богу, жаль, Сирил, что отец не передал свой титул тебе. Кто больше тебя печется о репутации Шеффилдов?
— Брэден!..
Брэден с грохотом опустил кулак на изящный столик.
— Сирил, Эбигейл, в лучшем случае, просто потаскуха. А я хочу жениться на женщине, которую мог бы уважать. По — моему, это вполне естественное желание даже для герцога. — Резкие слова Брэдена лишили Сирила дара речи; он знал, что племянник ни во что не ставит герцогский титул и спорить с ним по этому поводу было бессмысленно.
Он собрался с мыслями и попытался зайти с другого конца.
— Брэден, мне кажется, ты поступаешь неблагоразумно…
— По-твоему, неблагоразумно, когда мужчина требует некоторого уважения к себе от женщины, которую ему навязывают в жены?
Сирилу сложно было отвечать, он отлично знал, что Брэден никогда не проявлял ни малейшего интереса к перспективе женитьбы на Эбигейл. Что говорить, даже ее многочисленные увлечения не трогали его.
Сирил пожал плечами:
— При чем здесь уважение, Брэден? Ты обязан вступить в брак и дать Шербургу законного наследника.
Брэден поджал губы.
— Я знаю это, Сирил. Но я не так уж стар и еще успею исполнить главную обязанность Шеффилдов. Я женюсь, непременно женюсь. Но, — он напрягся и отчеканил, — я должен быть уверен, что наследником Шербурга будет именно мой сын, поэтому Эбигейл Девон никогда не быть моей женой.
Сирил собрался возразить, но Брэден раздраженно мотнул головой:
— Хватит, Сирил. Ты переходишь все границы. — Он решительно поставил пустой бокал на стол. — Я ухожу.
Ему не хватало воздуха.
Ему не хватало искренности.
Он знал, где ему будет легче дышать. Но где найти искренность?
Он ушел из дома и захлопнул за собой дверь.
Широкой поступью он шел по обширным пространствам имения. Ему нужно было расслабиться, отвлечься.
Слова, сказанные им Сирилу, стучали у него в голове. Я хочу жениться на женщине, которую мог бы уважать. Где же найти такую?
Невольно перед его внутренним взором возник чудный образ девушки с черными волосами и огромными, бездонными как море глазами. Юное создание, бесстрашное, смелое в суждениях и мудрое не по годам. Восхитительный ангел, чистый и правдивый, нежный бутон на утренней заре.
Касси. Милое, непосредственное дитя, с каким восхищением смотрела она на него, как робко просила дождаться ее. И как расцвела она, наверное, сейчас, когда ей минуло восемнадцать.
В эти три года, что прошли с их нечаянной встречи, Брэден часто вспоминал о ней. И всегда испытывал странное беспокойство и смутную неудовлетворенность. Много раз он порывался разыскать ее, чтобы вновь ощутить невинную прелесть общения с ней. Но всякий раз останавливал себя. Она была слишком молода для него, и пробуждала в нем чувства, которых он боялся. Он убеждал себя, что она, должно быть, счастлива, что рано или поздно она встретит достойного человека. Он намного старше ее, жизнь крепко потрепала и разочаровала его, он не сможет дать ей ничего, даже дружбы.
Брэден остановился, посмотрел в темное небо и свернул к морю.
Он почти слышал, как она зовет его.
Темно. Мгла обступает ее. Ничего не видно.
Холод. Пронзительный холод вгрызается в ее тело.
Господи, как страшно, она совсем одна. Кто-нибудь, помогите… Помогите!
Но мгла только сгущается, холод все пронзительнее.
Она бежит.
Она хочет закричать, но крик застревает в горле. Она бежит все быстрее, падает, поднимается и снова бежит. Холодный ветер бьет ей в лицо, она наклоняется навстречу его напору, она задыхается.
И тут появляется оно. Огромное черное чудовище. Оно поднимается на задние лапы, раскрывает жуткую пасть. Она знает: оно сейчас проглотит ее. Но она не в силах сопротивляться, не может вздохнуть, не может убежать, все ее тело оцепенело. И земля уходит из-под ног, черная бездна поглощает ее. Она падает, она летит — одна, одна, одна…
И вот крик, поднимаясь из самого сердца, охваченного ужасом, врывается в ночь, пронзая тишину спальни. Долгий крик неизбывного ужаса.
Касси просыпается, дрожа и задыхаясь. Паника держит ее своими холодными руками. Касси глубоко вдыхает воздух раз, и еще раз, стараясь сбросить с себя наваждение, вырваться из мрачного кошмара.
Постепенно липкий ужас отступает, тает, растворяется в полумраке комнаты, оставляя тупую, ноющую боль внутри. С легким всхлипом она откидывается на подушки, закрывает глаза и вызывает в своем воображении то единственное, что только и может успокоить ее после кошмаров каждую ночь с тех пор, как ей минуло пятнадцать… Образ Брэдена Шеффилда.
Брэден. Прекрасный, сильный, добрый. Их знакомство было случайным, встреча недолгой, но у нее осталось чувство, что она знала его всю жизнь. Он был мягок и нежен, хотя она ощущала, что он не хотел казаться таким и он с мастерством взрослого, опытного человека прятался за маску самоуверенности. С тех пор прошло целых три года, но воспоминание о той единственной встрече не стиралось из ее памяти. Напротив, с годами оно становилось все отчетливее, все явственнее. Касси помнила, как он смотрел на нее, все, что он сказал.
И все, что не сказал.
Его взгляд излучал дружелюбие, желание защитить и, казалось, что-то большее. Какое-то невидимое, неосязаемое притяжение возникло тогда между ними… Или она просто выдумала все это?
Она представляла себе его жизнь — она читала о такой жизни в романах, в светской хронике. Жизнь высшего общества, легкая и беззаботная, волнующая и блистательная, жизнь элегантных мужчин и изысканных женщин. Жизнь, которую она не понимала, и в которой ей не было места.
И ее хрупкая мечта о Брэдене разлеталась, оставляя в ее душе острые осколки боли и одиночества.
Все это фантазии. Он давно забыл о ней. И она скорее всего никогда не увидит его. Сбросив с себя одеяло, она выпрыгнула из постели и накинула на плечи халат. Она не могла оставаться здесь одна, просто не могла.
Заметив, что хозяйка собралась выйти из комнаты, рыжий пес, мирно дремавший у камина, поднялся и поспешил за ней, уверенно перебирая худыми, но крепкими лапами. Касси улыбнулась ему, своему единственному другу, который каждым взглядом своих блестящих карих глаз напоминал ей о той единственной встрече.
— Пойдем, Перси, — прошептала она. — Спустимся в библиотеку и найдем книжку твоего знаменитого тезки.
Заметив полоску света, выбивавшуюся из-под двери, Касси испуганно остановилась на лестнице. Отец не спал, а у нее не было никакого желания сталкиваться с ним. Она знала, каков он, когда расстроен… или пьян. Страшно представить себе.
Она жестом подозвала к себе Перси, собираясь вернуться в спальню. Но неожиданно услышала голоса.
— Я прошу вас понять меня, потерпите еще немного. — Отец был явно пьян, он говорил невнятно, но в голосе его слышалась искренняя мольба.
— Я был достаточно терпелив, Грей, — ответил незнакомый мужской голос.
— Обещаю, я скоро полностью рассчитаюсь с вами. Касси поморщилась от этого пустого обещания.
— Неужели? И где же, интересно, ты собираешься найти такую сумму? — спросил незнакомец.
— А это уже не ваша забота.
— Я не хочу разубеждать тебя, дорогой мой Роберт, но меня-то это касается в первую голову. Все-таки скажи мне, где ты собираешься раздобыть такую сумму?
Они помолчали; Роберт, видимо, допивал свой виски. Наконец едва слышно он произнес:
— Мне вот-вот повезет. Я чувствую это. В ответ послышался издевательский смех.
— Вот, значит, какие у тебя планы! «Повезет»! Ты думаешь, я смогу спокойно спать, зная, что все зависит от твоего везения? Судя по тому, как тебе везло до сих пор…
— Мне не везет, уже давно не везет, — голос Роберта сорвался, — с тех пор, как умерла Элина… — Он застонал. — Господи, каким же я был кретином! Если б я уговорил ее, если бы она не отвернулась от меня, ничего, ничего бы этого не произошло. Она бы не умерла! Но она повернула все так, что мне не оставалось ничего другого. Я вынужден был поступать именно так, я знаю, что это я… я надругался над ней, над собой… — Он сдавленно зарыдал. — Вы понимаете, она вынудила меня!
Слова отца эхом отдались в сердце Касси, черными птицами заметались под сводами сознания. Вновь мрачные видения окружили ее, увлекая в бездну кошмара. Сердце билось все быстрее и быстрее, почти заходясь в неистовом ритме, ладони стали влажными, в горле пересохло. Эти стены давили на нее. Бежать!
Стремглав она слетела по лестнице, зажимая уши ладонями, чтобы не слышать ужасного голоса, который продолжал рыдать и обвинять. Бежать, бежать отсюда!
Сломя голову Касси понеслась в сторону моря, верный Перси устремился за ней.
Глава 2
Смутное предчувствие одолевало Брэдена. Тревога и беспокойство. Он откинулся на спинку сиденья в элегантной карете, нетерпеливо ожидая отправления из Йорка. Его двухлетний жеребец, который сегодня впервые участвовал в бегах, не обманул ожиданий, показав прекрасный результат, и можно было рассчитывать, что следующей весной он придет первым. Атмосфера скачек всегда волновала кровь Брэдена и пробуждала в нем прилив энергии. Как ценители балета испытывают трепет от мастерства и изящества танцоров, так и он приходил в восторг, наблюдая за стремительным полетом породистых скакунов. Но сегодня бега не доставляли ему удовольствия.
— О чем задумался, Брэден?
Брэден вздрогнул. Высокий худощавый мужчина средних лет сел напротив в карете и выжидательно смотрел на него. Пробивающаяся в волосах седина и разбег мелких морщин по лицу только подчеркивали жизненную силу, бьющую из проницательных глаз Чарлза Грейвза, и усиливали ощущение тепла и покоя от самого его присутствия.
Брэден стряхнул с себя задумчивость и натянуто улыбнулся.
— Тебя не порадовало выступление нашего малыша? — осторожно поинтересовался Чарлз.
Брэден помотал головой.
— Нет, он был великолепен. Достойное дитя своих великих родителей.
Чарлз уловил нарочитость ответа и не мог не заметить отсутствующий взгляд собеседника. Уже несколько месяцев Брэден пребывал в меланхолии, а после знаменательного разговора с леди Эбигейл Девон две недели тому назад и вовсе погрузился в мрачную, угрюмую задумчивость. Это озадачивало Чарлза, — обычно Брэден никому не позволял столь глубоко тревожить свое сердце. Это неумение искренне реагировать на жизненные неурядицы привили Брэдену родители, сваливая на него все свои обиды и разочарования, так что ему только и оставалось замкнуться и уйти в себя. И со временем Брэден воздвиг вокруг своего внутреннего мира непробиваемые стены отчуждения.
— Тогда в чем же дело? — мягко настаивал Чарлз.
— Не знаю, — признался Брэден. Он махнул кучеру, чтобы тот отправлялся, и, когда карета тронулась, опять обернулся к Чарлзу. — Наверное, последняя выходка Эбигейл заставила меня вспомнить о вещах, которые я почти забыл и не хотел бы вспоминать. Она еще раз показала, насколько неприятна и предсказуема эта жизнь.
— Ну, не все в ней так плохо, — возразил Чарлз.
— Не все. Только люди, — иронично покачал головой Брэден. — Взять тебя — разве не был ты счастливее, когда служил у нас простым конюхом? Когда имел дело с прекрасными животными, а не с этими бездушными двуногими. Чарлз усмехнулся.
— Ты прав, но выезжать лошадей будет, пожалуй, посложнее, чем задавать им корм. Я за двадцать лет понял это прекрасно.
Брэден собрался было ответить, но внезапный шум на улице отвлек его.
— Только без рук! — кричал неистово сопротивлявшийся мужчина, которого, невзирая на протесты, выбросили за ворота, и он стоял пошатываясь на тротуаре. — Возмутительно, — пьяно бормотал он себе под нос. — Какое обращение с посетителями… со зрителями…
— Пьянь! — кричал ему в спину один из участников сцены. — Ты еще с прошлых бегов должен мне сто фунтов. Мне осточертели твои обещания! У тебя за душой нет ни фартинга!
Пьянчуга бросил прощальный вызывающий взгляд на своего обидчика, гордо откинул со лба сальные пряди темных волос и ступил на мостовую — прямо под колеса кареты Брэдена. Кучер пронзительно закричал. Лошади захрапели, сопротивляясь натянутым поводьям. Мужчина дернул головой, огляделся мутным взглядом и застыл, увидев стремительно надвигающийся на него экипаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39