Пешком он займет несколько дней. Вот если бы достать лошадь! Правда, придется отправиться совсем в другую сторону, но его старый приятель Ангус Макфи непременно одолжит ему лошадь.Два года прошло с тех пор, как он последний раз останавливался в горной хижине своего партнера. После того как двенадцать лет назад Ангус потерял всех своих близких и перебрался в горы, с ним стало очень тяжело общаться. Человек, который когда-то помог Мэтту начать новую жизнь и обучил всем известным ему картежным хитростям, теперь отказался от общения с людьми, предпочтя жизнь отшельника. Но Мэтту старый ворчун был всегда рад. Мэтт покинул уютную долину в тот же день после полудня. Пума отправилась за ним, к его тайной и не вполне объяснимой радости. С того момента, как они разделили между собой добычу, между ними установился новый, совершенно необычный уровень доверия. И хотя кошка в основном сохраняла уважительную дистанцию, но время от времени все же приближалась к нему на расстояние нескольких шагов.Когда они добрались до каньона, где находилась хижина Ангуса, поведение пумы резко изменилось. Она застыла на краю леса и категорически отказалась сделать хотя бы шаг по открытому пространству. Шерсть на ее загривке поднялась, клыки обнажились в тихом рычании. А затем она зашипела так же устрашающе, как и при их первом знакомстве. У Мэтта в тот же миг кровь застыла в жилах.Мэтт остановился, припал к земле и принялся оглядывать территорию. Но все казалось вполне мирным. Отсюда он видел бревенчатую хижину, примостившуюся у основания скалы возле горного ручья, прорезающего дно ущелья. Тонкая струйка дыма поднималась над трубой. Вот только загон возле дома стоял открытым, и там не было ни одной лошади, на которых так рассчитывал Мэтт. Возможно, Ангус куда-нибудь отправился. Хотя на него не похоже, чтобы он уехал и оставил огонь в очаге.Мэтт настороженно наблюдал еще несколько минут, но так и не заметил ничего подозрительного. И тем не менее инстинкт говорил ему об опасности. Он поднялся и вынул из кобуры револьвер.Он не пошел к хижине напрямик, а начал обходить открытое пространство перед домом, стараясь держаться под прикрытием деревьев. Пума неслышно двигалась за ним краем леса, чуть в отдалении, прячась за кустарниками. Он видел, как она напряжена, кончик хвоста чуть подрагивал.Достигнув края леса, Мэтт помедлил еще несколько мгновений, а затем вышел на открытое, залитое солнцем пространство. Он держался настороже, готовый в любой момент отразить нападение. Пума остановилась и через мгновение скрылась в лесу.Добравшись до хижины, Мэтт оглянулась. Пума исчезла.Неожиданно для себя он испытал острое разочарование и печаль утраты. Два очень напряженных дня они провели вместе, медленно и осторожно учась уважать и доверять друг другу, и вот теперь в одно мгновение все кончилось, потому что ему, Мэтту, понадобилась помощь другого человеческого существа. Но Мэтт хорошо понимал, что дикая кошка может выжить только в том случае, если будет держаться как можно дальше от людей. И все же ему было сейчас очень грустно. Увидит ли он еще когда-нибудь своего духа-хранителя?Мэтт взвел курок “кольта” и осторожно заглянул в окно. Перевернутая, разбитая мебель и разбросанные по всей комнате вещи свидетельствовали о недавней драке.Постоянно оглядываясь и в любую минуту ожидая нападения, Мэтт принялся обходить хижину. Завернув за угол, он резко выдохнул и застыл на месте.На пороге заднего крыльца, распростершись навзничь, лежал хозяин хижины.Мэтт подбежал к старику и опустился возле него на колени. Его бородатое лицо представляло собой один сплошной синяк. Верхняя часть рубашки была залита кровью. Он еще дышал, но еле слышно и неровно. Мэтт сразу понял, что минуты его сочтены. Ни один человек не сможет выжить с такой дырой в груди.Черт возьми! — Он откинул седые волосы со лба Ангуса. Как же он ненавидел это состояние беспомощности! Слишком многие дорогие ему люди умерли на его руках: его родители, отец Мендоза из миссии, а теперь вот Ангус.Веки раненого задрожали и медленно поднялись.— Мэттью? Это ты, мой мальчик?— Да, я, старый ты пройдоха, — сказал Мэтт, стараясь, чтобы голос его звучал бодро. — Кто сделал это с тобой, Ангус?— Чертовы Хейли. Хотели заставить меня сказать, где мой тайник. А когда я отказался, застрелили. — Ангус хотел подняться, но тут же снова повалился и застонал.Ярость бешеной волной поднялась внутри Мэтта. Эти бандиты сначала устроили на него, Мэтта, засаду, а потом отправились грабить одинокого отшельника. Они избили свою жертву и, потеряв терпение, застрелили, так ничего и не узнав. Очень похоже на этого безумного подонка Клива. Братья Хейли, известные грабители и воры, теперь взялись и за убийства. Сначала он сам, теперь Ангус… но старику повезло меньше. Им придется заплатить за это.Мои дела плохи, верно? — хрипло спросил Ангус. Тонкая пелена слез затянула его глаза.У Мэтта язык не повернулся соврать, да старик и сам все понял.— Прости. Я ничего не могу сделать.— Дьявольщина. — Ангус протянул дрожащую руку и ухватился за край рубашки Мэтта. — И это именно тогда, когда я готов был сорвать такой куш, о котором раньше не мог и мечтать.— Перестань двигаться, упрямый ты мул. Так ты толь ко теряешь еще больше крови.Ангус тяжело вздохнул. Его хватка ослабла, рука безвольно упала на землю.Я рад тебе. Знаешь, ты всегда мне был все равно что сын.У Мэтта сжалось горло, он не мог говорить.Наверно, я не должен был бросать тебя тогда. Ты ведь был еще совсем малец. Может, ты все еще нуждался во мне эти годы. Но когда умерла моя Марла, я просто больше не мог видеть лица людей.Ангус замолчал, с тоской вспоминая хорошенькую владелицу салуна, погибшую так нелепо во время одной из перестрелок, вспыхнувших в салуне во время игры в покер. Возможно, Ангус до сих пор винил себя в ее смерти.— Не тревожься обо мне, Ангус. Мы были вместе самые трудные для меня четыре года. Когда мы расстались, мне уже исполнился двадцать один, и я был вполне готов к самостоятельной жизни.— Я хочу, чтобы тебе досталось все, что у меня есть, Мэттью.— Но я не могу ничего принять, Ангус. — Мэтт напрягся. — Я ведь не член твоей семьи.— Черт, ты все равно что мой сын! Да у меня больше никого и нет. Давай не будем тратить на споры время, которое еще у меня осталось. Возьми все золото, ты знаешь где, в тайнике под половицей. Но это не самое главное. Вот здесь, расстегни мне рубаху.Мэтт поспешил выполнить просьбу умирающего.На окровавленной груди старика Мэтт увидел гладкий камень овальной формы, на поверхности которого был вырезан какой-то рисунок. Рисунок напоминал кугуара, если не считать пятен на шкуре. Изображение отдаленно походило на примитивные рисунки индейцев, но по сравнению с ними показалось ему более сложным. Оставалось лишь сожалеть, что пуля не попала на дюйм правее, в камень. Ангус был бы сейчас невредим.— Что это? — спросил Мэтт.— Сам не знаю, но это… часть головоломки. — Голос его звучал все слабее. — Ты должен найти… Ты всегда любил такие штуки…— Головоломка? О чем ты?— На Столовой горе. На вершине… — затрудненное дыхание мешало Ангусу говорить. Теперь каждое слово давалось ему с трудом.— Помолчи, Ангус, черт с ним со всем, побереги силы.— Нет времени. Это гораздо лучше… Это чертовски лучше всего… что я когда-либо находил. Нельзя так оставить.— Ты должен… — Собрав последние силы, Ангус с трудом поднял руку и ткнул пальцем в лоб Мэтта. — Найди ответ… для меня.— Ангус, — грустно спросил Мэтт, — откуда ты взял, что это хоть что-то значит?— Кто-то же потрудился… вырезать этот знак на скале и спрятать камень… прямо там, под рисунком. Это… мое последнее желание, Мэттью. Поклянись.Как мог Мэтт отказать человеку, которому был обязан всем, самой своей жизнью?— Я клянусь, Ангус, — прошептал он сквозь слезы.Едва слышно Ангус пробормотал:— Найди четыре других знака… головоломки.— Где ты нашел этот камень, Ангус?Но вопрос опоздал. Его старый друг и наставник уже покинул этот мир.Мэтт перерезал ножом кожаный шнурок, на котором висел плоский, гладкий, как голыш, камень. Держа его на ладони, он поднял его, чтобы лучше рассмотреть в свете гаснущего дня. Медленно перевернув, он обнаружил, что какие-то странные линий, явно вырезанные рукой человека, пересекают его и с обратной стороны.Камень еще хранил на себе тепло и кровь его только что умершего друга. И вновь глубокая печаль охватила Мэтта. Это явно был день потерь.— Я не думаю, что он стоил твоей жизни, Ангус, — прошептал он. — Но клянусь, что найду ответ на твою головоломку. 2. Мексика. Мехико-Сити Август 1897
Вот ты где, красавец! — прошептала Элисия Карлайл с улыбкой. — Ну, давай же! Покажись из своего укрытия! — Стоя на коленях и опираясь на руки, Элли склонилась над ямой, выкопанной в пещере. Луч утреннего солнца упал через входное отверстие над ее головой и осветил ее находку. С помощью кирки она постаралась удалить твердый песчаник вокруг показавшегося из земли металлического предмета. Элли обладала необходимым терпением, выработанным годами практики истинного охотника за древностями. Она работала здесь одна, если, конечно, не считать трехсотпятидесятилетний скелет ацтекского шамана, распростертый тут же в яме, в футе от нее.Элли не обращала сейчас внимания на кости, полностью сосредоточившись на погребальных предметах. Она сможет вытащить этот скелет позже, со всеми предосторожностями и необходимым почтением, чтобы отвезти его на конечный пункт, в новый музей Мехико-Сити.Конечно, она предпочла бы, чтобы все найденные ею артефакты заняли свое достойное место в Британском музее, но она заключила договор с мексиканским правительством и будет неуклонно следовать этому договору. Она была археологом, хотя ученые мужи в Лондоне спорили по поводу того, может ли женщина носить этот почетный титул. Но что бы там они ни думали, она уж точно не была могильным вором.Изолированное захоронение обещало много интересных находок, но это было совсем не то важное открытие, о котором она мечтала. Раскопки одинокой могилы ацтекского шамана не решали ее проблем.— Это все чертовски несправедливо, — пробормотала Элли. — Я не должна была соглашаться с условиями отца.Она приподняла волосы, завязанные сзади в конский хвост, чтобы ветерок хоть немного обдул мокрую от пота шею. Вздохнув, она снова принялась осторожно освобождать предмет из многолетнего плена. И наконец спрессованный за сотни лет песок разжал свою хватку.Элли с облегчением выдохнула. Она села на пятки, а затем легко поднялась. Ацтекский артефакт лежал у нее в руке. Это был плоский кусок желтого металла длиной с ее ладонь, с изображением мужчины. Он оказался самым большим из всех, которые она нашла в этом месте, и скоро он присоединится к тем тридцати золотым пластинам, которые она уже детально описала, занесла в каталог и упаковала для отправки президенту Порфирио Диасу.Привыкнув работать в одиночестве, Элли задрала свою коричневую хлопчатобумажную юбку и принялась стирать ею грязь веков, въевшуюся в поверхность золотой пластины. Легкий ветерок обдувал ее голые ноги выше ободранных кожаных ботинок на шнуровке. Она не носила ни нижней юбки, ни чулок, в которых было неудобно лазить по скалам, пробираться по узким подземным ходам и копаться в грязи.Ее модные нарядные платья благополучно покоились в дорожном сундуке, соседствуя с бриджами и широкой юбкой-брюками, в которой Элли обычно путешествовала.Если отец хотел, чтобы она стала настоящей английской леди, он не должен был таскать ее с двенадцати лет за собой по всему свету с одних археологических раскопок на другие. Любовь графа Авершема к античности и экзотическим приключениям вошла в плоть и кровь его дочери, сформировала ее образ мыслей, повлияла на независимый характер и любовь к свободе, о чей теперь ее отец мог только сожалеть. Но жаловаться ему было не на кого, кроме как на самого себя.Элли подняла пластину к солнцу. Золотая поверхность тускло блеснула, впервые увидев свет за последние триста лет. Золото и драгоценные камни всегда были самыми ценными находками — не только из-за своей денежной стоимости, но еще и потому, что, пролежав в земле или морской воде сотни лет, они сохранялись в том же виде, в каком вышли из рук древнего мастера. Именно такими их видели люди, жившие много веков назад.Элли почувствовала, как ее охватывает знакомое возбуждение. Эта осязаемая, совершенно реальная связь с древними людьми и их уникальной культурой придавала ее жизни особый волнующий интерес, некую остроту, цель и смысл — именно то, что не могли дать ни балы, ни красивая одежда, ни пятичасовой чай, за которым женщины с такой охотой делятся сплетнями и болтают о всяких глупостях. И это возбуждение Элли не променяла бы ни на что другое.Археология была ее страстью.Но скоро ее заставят отказаться от всего, что составляет смысл ее жизни. И как же она сможет вынести то пресное существование, что ждет ее впереди?Элли почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Как же глупо было поддаться на уговоры отца и обменять свободу на этот единственный шанс сделать по-настоящему великое открытие!Впрочем, она едва ли что могла поделать с угрозой отца лишить ее содержания, если она не вернется домой к назначенному дню свадьбы и не выполнит свой долг перед семьей.Ей приходилось признать, что деньги, к сожалению, вещь совершенно необходимая для занятий археологией. Она должна была платить за возможность путешествовать по далеким странам, и платить много: чтобы нанять проводников и рабочих на раскопках, чтобы покупать оборудование и продовольствие, а также постоянно платить чиновникам взятки за разрешение проводить раскопки.Печальная, горькая улыбка появилась на лице Элли. Она села на камень, положив локти на колени, а подбородок — на сжатые в замок руки. Уинстон Карлайл, граф Авершем, хотел внуков, и он не был намерен полагаться в этом своем стремлении на вечно отсутствующего сына или крайне легкомысленную младшую дочь.Элли была более надежным вариантом, тем более что она не смогла устоять против настойчивого требования отца и приняла предложение руки и сердца от Питера Уэнворта, сына старейшего друга графа Авершема. Она знала Питера с детства, и хотя он был очень красив и нравился ей, без всякого сомнения, это был брак по расчету. Впрочем, чего еще она могла ожидать в свои двадцать семь да еще при ее столь удручающем опыте взаимоотношений с мужчинами?Но как могли так быстро пролететь два года после ее помолвки? Ах, если бы ей выпал шанс совершить великое открытие, о котором она всегда мечтала, разгадать какую-нибудь необыкновенную историческую загадку, найти нечто такое, одновременно прекрасное и значимое, что могло бы ее утешить в грядущие пустые годы, когда она будет вынуждена выполнять скучные обязанности виконтессы Хавертон. Найти бы нечто такое, что принесло бы ей известность и уважение научного сообщества, так же, как в свое время редкие находки принесли всеобщее уважение и славу ее отцу.Найти бы что-нибудь необыкновенное, такое, как, например, легендарные сокровища Монтесумы!Элли вгляделась в противоположный конец гробницы, с интересом разглядывая любопытные знаки, вырезанные и нарисованные на ее каменных стенах. Два дня назад она обнаружила там карту — сначала только яркий цветной кусочек, проглядывающий сквозь вековую грязь. Ей стоило немалого труда осторожно расчистить это бесценное сокровище, засыпанное землей и камнями. Счастье еще, что она тут же делала копии на бумаге с помощью графитных отпечатков, так как многие фрагменты рисунка буквально рассыпались в прах у нее под руками. Она изучала эту карту уже сотни раз и знала наизусть все нарисованные там знаки.Центральную часть занимали пять стилизованных изображений: ягуара, орла, двухголовой змеи, обезьяны и ацтекского бога войны.Внизу было изображение главного храма в Теночтитлане, древней ацтекской столице, на месте которой испанцы построили современный Мехико-Сити. Неровные линии, ведущие от его стен, явно обозначали путь, который заканчивался в стране гор, островерхих и плоских, как стол. В конечной точке было нарисовано поселение из хижин, очень напоминающих по форме те, что профессор Бэндолер описал еще десять лет назад при изучении культуры индейцев из Нью-Мексико.Древняя легенда об ацтекских сокровищах, спрятанных где-то еще триста лет назад, захватила воображение Элли. И все же она всегда считала, что это лишь красивый миф. До последних дней.Легенда гласила, что после того, как испанские конквистадоры захватили большую часть ценностей индейцев, ацтекские жрецы и правители тайно вывезли все, что осталось, из Теночтитлана. Более трех тысяч носильщиков, груженных золотом и другими драгоценностями, отправились на север в неизвестном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Вот ты где, красавец! — прошептала Элисия Карлайл с улыбкой. — Ну, давай же! Покажись из своего укрытия! — Стоя на коленях и опираясь на руки, Элли склонилась над ямой, выкопанной в пещере. Луч утреннего солнца упал через входное отверстие над ее головой и осветил ее находку. С помощью кирки она постаралась удалить твердый песчаник вокруг показавшегося из земли металлического предмета. Элли обладала необходимым терпением, выработанным годами практики истинного охотника за древностями. Она работала здесь одна, если, конечно, не считать трехсотпятидесятилетний скелет ацтекского шамана, распростертый тут же в яме, в футе от нее.Элли не обращала сейчас внимания на кости, полностью сосредоточившись на погребальных предметах. Она сможет вытащить этот скелет позже, со всеми предосторожностями и необходимым почтением, чтобы отвезти его на конечный пункт, в новый музей Мехико-Сити.Конечно, она предпочла бы, чтобы все найденные ею артефакты заняли свое достойное место в Британском музее, но она заключила договор с мексиканским правительством и будет неуклонно следовать этому договору. Она была археологом, хотя ученые мужи в Лондоне спорили по поводу того, может ли женщина носить этот почетный титул. Но что бы там они ни думали, она уж точно не была могильным вором.Изолированное захоронение обещало много интересных находок, но это было совсем не то важное открытие, о котором она мечтала. Раскопки одинокой могилы ацтекского шамана не решали ее проблем.— Это все чертовски несправедливо, — пробормотала Элли. — Я не должна была соглашаться с условиями отца.Она приподняла волосы, завязанные сзади в конский хвост, чтобы ветерок хоть немного обдул мокрую от пота шею. Вздохнув, она снова принялась осторожно освобождать предмет из многолетнего плена. И наконец спрессованный за сотни лет песок разжал свою хватку.Элли с облегчением выдохнула. Она села на пятки, а затем легко поднялась. Ацтекский артефакт лежал у нее в руке. Это был плоский кусок желтого металла длиной с ее ладонь, с изображением мужчины. Он оказался самым большим из всех, которые она нашла в этом месте, и скоро он присоединится к тем тридцати золотым пластинам, которые она уже детально описала, занесла в каталог и упаковала для отправки президенту Порфирио Диасу.Привыкнув работать в одиночестве, Элли задрала свою коричневую хлопчатобумажную юбку и принялась стирать ею грязь веков, въевшуюся в поверхность золотой пластины. Легкий ветерок обдувал ее голые ноги выше ободранных кожаных ботинок на шнуровке. Она не носила ни нижней юбки, ни чулок, в которых было неудобно лазить по скалам, пробираться по узким подземным ходам и копаться в грязи.Ее модные нарядные платья благополучно покоились в дорожном сундуке, соседствуя с бриджами и широкой юбкой-брюками, в которой Элли обычно путешествовала.Если отец хотел, чтобы она стала настоящей английской леди, он не должен был таскать ее с двенадцати лет за собой по всему свету с одних археологических раскопок на другие. Любовь графа Авершема к античности и экзотическим приключениям вошла в плоть и кровь его дочери, сформировала ее образ мыслей, повлияла на независимый характер и любовь к свободе, о чей теперь ее отец мог только сожалеть. Но жаловаться ему было не на кого, кроме как на самого себя.Элли подняла пластину к солнцу. Золотая поверхность тускло блеснула, впервые увидев свет за последние триста лет. Золото и драгоценные камни всегда были самыми ценными находками — не только из-за своей денежной стоимости, но еще и потому, что, пролежав в земле или морской воде сотни лет, они сохранялись в том же виде, в каком вышли из рук древнего мастера. Именно такими их видели люди, жившие много веков назад.Элли почувствовала, как ее охватывает знакомое возбуждение. Эта осязаемая, совершенно реальная связь с древними людьми и их уникальной культурой придавала ее жизни особый волнующий интерес, некую остроту, цель и смысл — именно то, что не могли дать ни балы, ни красивая одежда, ни пятичасовой чай, за которым женщины с такой охотой делятся сплетнями и болтают о всяких глупостях. И это возбуждение Элли не променяла бы ни на что другое.Археология была ее страстью.Но скоро ее заставят отказаться от всего, что составляет смысл ее жизни. И как же она сможет вынести то пресное существование, что ждет ее впереди?Элли почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Как же глупо было поддаться на уговоры отца и обменять свободу на этот единственный шанс сделать по-настоящему великое открытие!Впрочем, она едва ли что могла поделать с угрозой отца лишить ее содержания, если она не вернется домой к назначенному дню свадьбы и не выполнит свой долг перед семьей.Ей приходилось признать, что деньги, к сожалению, вещь совершенно необходимая для занятий археологией. Она должна была платить за возможность путешествовать по далеким странам, и платить много: чтобы нанять проводников и рабочих на раскопках, чтобы покупать оборудование и продовольствие, а также постоянно платить чиновникам взятки за разрешение проводить раскопки.Печальная, горькая улыбка появилась на лице Элли. Она села на камень, положив локти на колени, а подбородок — на сжатые в замок руки. Уинстон Карлайл, граф Авершем, хотел внуков, и он не был намерен полагаться в этом своем стремлении на вечно отсутствующего сына или крайне легкомысленную младшую дочь.Элли была более надежным вариантом, тем более что она не смогла устоять против настойчивого требования отца и приняла предложение руки и сердца от Питера Уэнворта, сына старейшего друга графа Авершема. Она знала Питера с детства, и хотя он был очень красив и нравился ей, без всякого сомнения, это был брак по расчету. Впрочем, чего еще она могла ожидать в свои двадцать семь да еще при ее столь удручающем опыте взаимоотношений с мужчинами?Но как могли так быстро пролететь два года после ее помолвки? Ах, если бы ей выпал шанс совершить великое открытие, о котором она всегда мечтала, разгадать какую-нибудь необыкновенную историческую загадку, найти нечто такое, одновременно прекрасное и значимое, что могло бы ее утешить в грядущие пустые годы, когда она будет вынуждена выполнять скучные обязанности виконтессы Хавертон. Найти бы нечто такое, что принесло бы ей известность и уважение научного сообщества, так же, как в свое время редкие находки принесли всеобщее уважение и славу ее отцу.Найти бы что-нибудь необыкновенное, такое, как, например, легендарные сокровища Монтесумы!Элли вгляделась в противоположный конец гробницы, с интересом разглядывая любопытные знаки, вырезанные и нарисованные на ее каменных стенах. Два дня назад она обнаружила там карту — сначала только яркий цветной кусочек, проглядывающий сквозь вековую грязь. Ей стоило немалого труда осторожно расчистить это бесценное сокровище, засыпанное землей и камнями. Счастье еще, что она тут же делала копии на бумаге с помощью графитных отпечатков, так как многие фрагменты рисунка буквально рассыпались в прах у нее под руками. Она изучала эту карту уже сотни раз и знала наизусть все нарисованные там знаки.Центральную часть занимали пять стилизованных изображений: ягуара, орла, двухголовой змеи, обезьяны и ацтекского бога войны.Внизу было изображение главного храма в Теночтитлане, древней ацтекской столице, на месте которой испанцы построили современный Мехико-Сити. Неровные линии, ведущие от его стен, явно обозначали путь, который заканчивался в стране гор, островерхих и плоских, как стол. В конечной точке было нарисовано поселение из хижин, очень напоминающих по форме те, что профессор Бэндолер описал еще десять лет назад при изучении культуры индейцев из Нью-Мексико.Древняя легенда об ацтекских сокровищах, спрятанных где-то еще триста лет назад, захватила воображение Элли. И все же она всегда считала, что это лишь красивый миф. До последних дней.Легенда гласила, что после того, как испанские конквистадоры захватили большую часть ценностей индейцев, ацтекские жрецы и правители тайно вывезли все, что осталось, из Теночтитлана. Более трех тысяч носильщиков, груженных золотом и другими драгоценностями, отправились на север в неизвестном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39