В своей жизни он не раз сталкивался с гремучками. Ни один человек, выросший на юго-западе, не мог избежать знакомства с ними. И сейчас, даже находясь на достаточном расстоянии, которое, как он знал, змея не сможет преодолеть одним броском, его охватывала противная дрожь от одного только вида этой толстой свернувшейся кольцом серо-коричневой твари.Змея приподняла голову, повернувшись в сторону Новой угрозы, и уставилась на Мэтта своими золотистыми глазами. Черный раздвоенный язык высунулся и вмиг исчез. Змея действительно была очень крупной и, по-видимому, старой, с десятью роговыми полосками на приподнятом конце хвоста, гремящими от ярости.Ладно, — сказал Мэтт, протянув руку за винтовкой. Он не мог позволить себе отвести взгляд от змеи. Ни на одно мгновение.Элли вложила оружие в его протянутую руку. Мэтт сжал челюсти, вскинул винтовку и выстрелил.Выпущенная с близкого расстояния, пуля сбила змею со скалистого выступа. Элли зажала руками уши, когда прогремел выстрел, отдавшись многократным горным эхом, раскаты которого были слышны еще несколько мгновений. Мэтт посмотрел вниз. Змея отлетела на добрых двадцать футов вниз по склону и лежала там, не двигаясь.Мэтт для верности все же спустился и выстрелил еще раз прямо ей в голову. Затем обернулся к Элли:— Путь свободен, профессор. Но все же я лучше пойду впереди.— На самом деле это совсем не обязательно. Я теперь знаю, на что надо обращать внимание. И я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы со мной нянчились.— Но я же и не предлагал нести вас на руках, мэм.По крайней мере, она была последовательна в своем упрямстве, должен был он признать, особенно когда дело касалось любой помощи.Идемте, — скомандовал он, опережая ее, беззастенчиво воспользовавшись преимуществом, которое давала ему его сила.Элли поплелась следом, что-то бормоча себе под нос.Они очень скоро добрались до цели своего небольшого, но довольно драматичного восхождения. Углубление в скале в действительности даже трудно было назвать пещерой. Не более четырех футов в глубину, оно имело явно искусственное происхождение. Повсюду валялись признаки человеческого присутствия: пустые бутылки, сломанная ручка от кирки, пустая пачка из-под табака.Мэтт поддел бутылку носком сапога. Под ней оказался кусок стекла, Мэтт поднял его. Этикетка еще держала два разбитых куска вместе. Это был знаменитый сорт шотландского виски, любимого напитка Ангуса. Видимо, и само это место было одним из его пробных участков.Элли огляделась вокруг, поджав губы. Ее разочарование подействовало на Мэтта как удар локтем под ребра. Он даже не сразу смог заговорить.Все же стоило попытаться, — сказал он, неуклюже стараясь ее утешить.Она кивнула, но было видно, как сжаты ее челюсти.Давайте продолжим поиски. Ведь световой день еще не кончился, — предложил он.Они спустились вниз, освободили лошадей и двинулись дальше. Элли все молчала, и это начало тревожить Мэтта.Когда солнце клонилось к закату, Мэтт обнаружил следы, заставившие его придержать лошадь. Он выругался и уставился на землю.— Нашли что-нибудь? — спросила, подъезжая к нему, Элли.— Совсем не то, чего мне бы хотелось, — сказал Мэтт, указывая на землю. — Следы. Им день, может быть, два. Почва слишком твердая, чтобы можно было сказать точно, но похоже, здесь прошли четыре или пять верховых лошадей с всадниками и парочка вьючных мулов.Элли быстро взглянула вправо, потом влево.Но разве вы сами не говорили, что эти горы обычно привлекают к себе старателей? Я уверена, в этих следах нет ничего страшного.Мэтт взглянул на ее чуть дрожащие пальцы, которыми она перебирала поводья. Для человека, который считает, что эти следы ничего не значат, она слишком нервничала.— Возможно, — сказал он. — И все же мне это не нравится. — Особенно когда два выстрела, которые он сделал по змее, могли привлечь чье-то внимание и сообщить об их здесь присутствии. Он вытащил винтовку Элли из чехла и положил оружие ей на колени. — В этих краях всегда следует быть начеку. Уж я-то знаю. Скоро сядет солнце. Пора возвращаться в хижину. 10. Элли от него что-то утаивает, думал Мэтт с постепенно нарастающим разочарованием.В ней появилась какая-то новая скрытность помимо ее обычного нежелания делиться с ним любой информацией о цели их поисков. Это новое отдаление началось сразу после их возвращения и, возможно, как-то было связано со следами, которые он обнаружил.Она молчала всю обратную дорогу до хижины, затем все время, пока задумчиво ковыряла ложкой еду, и после, когда они прибирались после ужина. Растерянность и беспокойство окутывали ее почти видимым темным облаком, полностью лишив жизнерадостности и задора, к которым Мэтт уже успел привыкнуть.После ужина Элли, все так же ни слова не говоря, опустилась на колени и забралась в тайные запасы Ангуса под половицей. Когда она вытащила оттуда бутылку виски, Мэтт пожалел, что показал ей этот тайник.Элли медленно поднялась на ноги, взяла со стола чистую кружку и, подхватив с кровати одеяло, с непреклонным видом направилась к выходу из хижины. Мэтт хмуро наблюдал за ней.— Можно поинтересоваться, куда вы направляетесь?— Хочу побыть одна, если не возражаете, — произнесла она с достоинством.Она не только не доверяла ему и не отвечала на прямые вопросы, но она по-прежнему подчеркивала ту колоссальную пропасть, что лежала между ними: дочерью английского графа и безродным картежником и авантюристом. Размышляя об этом, он смог обнаружить лишь одно, что странным образом перекидывало мостик через эту пропасть, — их соперничество.Кивнув на бутылку, Мэтт сказал:— Непохоже на то, что вы собираетесь провести этот вечер в полном одиночестве. Решили взять бурбон для компании? Не слишком-то это умно, профессор.Она приподняла подбородок с тем самым видом, который всегда вызывал у него отчаянное желание провести пальцами по ее скуле и вниз, по этой длинной гордой шее.— В действительности это шотландское виски, — заявила она в ответ. Пожалуй, это была ее самая длинная фраза за последние несколько часов. — Ваш друг, очевидно, был знатоком и джентльменом с хорошим вкусом. Ничего похожего на всех остальных, которых я тут встречала.Она гордо прошествовала мимо него. Дверь за ней тихо закрылась.Мэтт закрыл глаза и медленно, глубоко вздохнул. Как это у нее получается? Как ей удается взбесить его до предела, вызвать яростную вспышку, которая прожигала его насквозь и ударяла прямо в нижнюю часть его тела? И почему он позволил этой невозможной женщине так глубоко влезть ему в душу?Он подошел к окну и приподнял край занавески. Элли тащила охапку сушняка к кострищу, которое располагалось перед домом. Она сложила дрова в каменный круг, затем пошла за новой охапкой.Десять минут спустя костер уже весело горел, а сама она сидела рядом в меланхоличной позе, откинувшись спиной на груду бревен, сложенных возле нехитрого очага. Довольно большая порция виски плескалась в ее кружке. Элли поднесла ее к губам и сделала глоток. В то же мгновение она согнулась пополам, задыхаясь и откашливаясь.Мэтт не смог сдержать улыбки. Эта утонченная англичаночка явно не привыкла к крепким напиткам. Но тем не Менее она снова выпрямилась, откинулась назад и храбро Поднесла кружку к губам. На это раз она пила очень маленькими глотками, пока горло не привыкло к обжигающему вкусу виски. Через несколько минут она уже полностью пришла в себя и расслабилась.Элли сидела, смотрела на огонь, демонстрируя все притки того, что намерена напиться до бесчувствия.Мэтт раздраженно выругался про себя. В конце кон-какое ему дело до того, что она собирается напиться? Он за нее не отвечает. Мэтт отвернулся от окна, вытащил колоду карт из своей седельной сумки, сел за стол и принялся тасовать карты, пытаясь отвлечься.Когда у него не сложился четвертый пасьянс подряд, Мэтт взглянул на окно. В действительности его взгляд обращался к окну несколько раз за последний час.Быть может, ему все же стоит остановить ее? Так, на всякий случай?Снова откинув занавеску, Мэтт выглянул и увидел странную картину.Огонь ярко пылал, освещая круг, отделяющий Элли от окружающей ее темноты. Девушка сидела, все так же уставившись на языки пламени. Она перекинула на грудь косу и медленно расплетала ее, пока шелковистый каскад волос не рассыпался по ее плечам, сверкая в пламени костра почти чистым золотом.У Мэтта явственно участился пульс. Интересно, как подействовал алкоголь на ту стену, которую она выстроила вокруг себя? Разрушил ли, высвободив ее томящуюся взаперти страстную натуру? Или укрепил, превратив в глухую крепость?И зачем только он занимается этим самоистязанием? Пасьянс гораздо безопаснее… скучнее, но безопаснее.Пять минут спустя он все еще стоял возле окна. Наконец, раздраженно фыркнув, он признал, что проиграл битву с самим собой, и вышел наружу. Он еще докажет ей. что ему можно доверять. Он ни за что не воспользуется представившимся ему удобным случаем уложить ее в постель, как на его месте поступили бы многие другие мужчины, ни за что не упустившие бы подобного шанса.Она держала бутылку в одной руке, поставив ее на безвольно вытянутую ногу. Вторая нога была согнута, и на колене стояла полупустая кружка. Мэтт отметил, что девушка выглядит довольно несчастной, что никак не умаляло ее красоты и привлекательности.Мэтт остановился возле нее. Элли повернула голову и уставилась на носки его сапог.— Я не так уж часто это делаю, знаете ли, — произнесла Элли совершенно четко, без малейших признаков опьянения. Но в ее голосе слышалась глубокая печаль.— Я так и думал. — Мэтт скрестил на груди руки. — И как долго вы собираетесь вот так сидеть? — спросил он с вызовом.— Столько, сколько захочу. Имею право.— И в самом деле. Но на что? Прикончить эту бутылку?— Я не это имела в виду. Но если захочу это сделать, то, дьявол забери, почему бы нет? — И она отсалютовала ему бутылкой.— У вас будет зверски трещать голова завтра утром. — Она тяжело вздохнула:— Я знаю.Мэтт просто не мог стоять и смотреть на нее, такую несчастную. И хотя у него не было права выспрашивать ее о причине ее отчаяния, он очень хотел, чтобы она ему все рассказала. Он сел рядом и облокотился спиной о другое бревно. Вытянув свои длинные ноги, он скрестил их, при этом едва не задев ботинок Элли.Ладно, если вы имели в виду не виски, — решил он закинуть пробный шар, — тогда на что вы имеете право?Она сделала попытку улыбнуться, но улыбка получилась какая-то кривая.— На острый приступ жалости к себе, — сказала она угрюмо.— Ага! Так я и предполагал. Не снесете мне голову, если я спрошу вас, почему?Она тяжело сглотнула:Я не знаю, где искать дальше.Она тряхнула головой, и всполохи света засверкали среди ее взметнувшихся светлых прядей. Мэтт мучительно жаждал пропустить эти пряди сквозь пальцы, почувствовать их шелковистое скольжение на своих губах… на груди…Завтра мы начнем поиски снова.— Но, не зная, где именно начинать, это все равно что искать иголку в стоге сена. — Элли перевела взгляд на янтарную жидкость в бутылке, которую продолжала держать в руке. Очень тихо, почти неслышно она прошептала: — Возможно, я просто обманываю сама себя.Ее печаль, безнадежность ее тона полоснула Мэтта словно лезвие ножа. Открытие поразило его: Элли Карлайл, эта решительная, непреклонная, неунывающая леди оказалась способна на уныние и сомнения. И это сразу сделало ее более человечной, понятной… и более желанной. Ему смертельно хотелось сейчас обнять ее и утешить. Но реакция нижней части его тела говорила о том, что он уже не сможет остановиться на одном только утешении…— Если вы уверены, что эти знаки где-то здесь, то и я так думаю, — сказал он глухо, пытаясь унять разбушевавшееся воображение. — Значит, будем искать, пока не найдем.— Вы ничего не понимаете, Мэтт! — воскликнула она. — Каждый день для меня бесценен. Мы можем бродить в поисках этих знаков неделями, бесцельно тратя силы наших лошадей и припасы. Но у меня нет этого времени.Ага! Вот теперь она подобралась к самой сути.У вас что, есть какой-то предельный срок? Вы до сих пор не упоминали об этом.Стеклянная бутылка лязгнула о край металлической кружки, когда она попыталась налить себе еще виски. Мэтт решил поднажать:Вы сегодня были что-то особенно молчаливы. Это имеет отношение к тем следам, которые мы обнаружили днем?Кружка повисла в воздухе, так и не коснувшись губ.Что знаете о предельных сроках вы, игрок, ради всего святого?! — с горечью прошептала она. — Вы не связаны обязательствами, ответственностью или тем, что ожидают от вас другие люди! — Элли тяжело вздохнула. — Я ненавижу вас за эту вашу свободу.У Мэтта имелись свои собственные представления на этот счет. Он высоко ценил свою свободу, но его так и подмывало заметить, что отсутствие ответственности обычно означает одиночество, отсутствие дома, семьи, близких людей, которые любят и заботятся о тебе.Вы избегаете отвечать на мой вопрос, профессор, этим искусством вы овладели в совершенстве, но я ведь тоже могу быть настойчивым. Я спросил вас о следах.Мэтт встал, вынул бутылку из ее руки и отставил в сторону. Но когда он потянулся за ее кружкой, она оттолкнула его. Мэтт решил не сражаться сейчас с ней из-за такой ерунды.— Какие следы?— Вы прекрасно поняли, о чем я говорю.Она взглянула на него широко открытыми невинными глазами.Ах, о тех следах! Но почему вы решили, что они меня касаются? — Она неуверенно взмахнула свободной рукой и поднялась на ноги. Этот жест выдал почти полную потерю координации.Не думая, что делает, Мэтт обхватил ее за талию, едва удержав от того, чтобы она не прижалась к нему всем телом в своем свободном, неконтролируемом движении. Но они все же соприкоснулись животами, и Мэтт ощутил почти непреодолимое желание подхватить ее сзади за те самые аппетитные ягодицы, которыми он сегодня целый день любовался, и прижать к себе так, чтобы вдавиться со всем жаром в эту податливую мягкую женскую плоть. Прежде чем это желание полностью овладело им, лишив остатков разума, он освободил ее от своих объятий, почти оттолкнув от себя.Элли посмотрела на него широко раскрытыми невинными глазами:Я вам противна?Мэтт едва удержался, чтобы не расхохотаться. Но это был бы горький смех. Ее оскорбило предположение, что он нашел ее неприятной, а вовсе не то, что он фактически уже соблазнил ее в своих мыслях. Быть может, у него еще оставалась надежда на взаимную страсть? Кто знает? Но только не сейчас, когда она находилась под действием алкоголя. Мэтт презирал бы сам себя, если бы попытался это сейчас выяснить.— На самом деле я думаю, что, пьяная, вы прелестны, — заключил он мягко.— Пьяная? — Элли с достоинством выпрямилась. — Какое вульгарное слово! Вы могли бы сказать вместо этого что-то более элегантное, ну, например… что-то вроде “слегка навеселе”.— Как прикажете, леди. — Элли внезапно покраснела.— Вы назвали меня прелестной?Думаю, мы можем пропустить это место, — пробормотал Мэтт, видя по некоторым признакам, что она попалась на комплимент.Но Элли снова удивила его, шлепнувшись обратно на свое место. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками, положив подбородок на сложенные в замок руки. Весь ее вид говорил о том, что она чувствует себя удрученной.Прелестная — это звучит как-то… ну, довольно мило. Но, к сожалению, это совсем не то, что мне надо.С каждым моментом их разговор приобретал все более необычный, причудливый характер. Впрочем, и саму Элли едва ли можно было отнести к обычным женщинам.— Так, значит, “прелестная” вас не устраивает?— Да нет, просто, боюсь, этого недостаточно. Мне бы хотелось быть соблазнительной, загадочной… прекрасной, — произнесла она мечтательно.У Мэтта невольно поползли вверх брови.— А вы разве не прекрасны? Не соблазнительны? — Она бросила на него укоризненный взгляд.— Не издевайтесь. Это подло.Очевидно, я чего-то не понимаю. — Мэтт сел рядом с ней. — Зачем вам быть соблазнительной?“Милосердный боже, — подумал он. — Неужели она не понимает, что стоит ей хоть немного опустить свои колючки и ее соблазнительность тут же может довести любого мужчину до сумасшествия?”.Я собираюсь замуж.Это неожиданное заявление мгновенно лишило его способности свободно дышать. Прошло некоторое время, рока он смог прийти в себя.— А я полагал, что помолвка с Питером расторгнута.— Это так. Но, к сожалению, я все равно должна выйти за кого-нибудь замуж, и притом в самое ближайшее время. В этом заключается моя ужасная судьба, которая, как топор палача, висит над моей головой.— Полагаю, вы не слишком-то стремитесь выйти замуж.— Разумеется, нет. Но, согласно заключенному договору с моим отцом, я должна буду это сделать. А раз я потеряла своего жениха, то, видимо, мне придется найти другого сразу, как только я вернусь в Англию. — Она тяжело вздохнула: — Какая досада!— Но ведь вы были довольно долго предоставлены самой себе, не так ли, профессор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39