— недобро улыбнулась она. — Я умею быть благодарной. И очень скоро вы получите возможность лично в этом убедиться.— Желаю вам приятного вечера в обществе нашей милой Полины, — с натянутой вежливостью сказал Корф и удалился.Когда за ним закрылась дверь, Ольга дала волю своим чувствам.Да как он посмел вмешаться в ее игру?! Скрыть от нее, что в доме находился Александр?! Он же был совсем близко от нее — только руку протяни! И вот ушел, наговорив глупостей, не узнав правды о ее возвращении. И все этот отвратительный мужлан, заносчивый и тупой Корф, который даже собственную приживалку не умеет как следует соблазнить — мнется, бегает за ней по всему городу, смотрит на нее щенячьим взглядом… В то время, как она сходит с ума от той любви, какая ему никогда и не снилась, и испытать которую ему никогда не дано. Но ничего, ничего — она научит его уважать чувства других людей! Ее чувства. Чувства Александра. Ту любовь, что была между ними и не может угаснуть со временем, как бы ее ни пытались убить… — Полина! — крикнула Ольга.— Чего изволите, барыня?Полина, заслышав крики в комнате госпожи Болотовой, в барские разборки решила нос не совать. Это еще народная мудрость велела: пока паны дерутся, у мужиков чубы трещат. А Полине страсть как не хотелось попадаться под тяжелую хозяйскую руку. Да и госпожа Болотова, судя по всему, тоже нелегким характером удалась.— Ты должна достать для меня маскарадный костюм, — приказала Ольга, едва Полина показалась на пороге ее комнаты. — Я сегодня поеду на бал.— А Владимир Иванович сказали-с, вы уезжаете.— Твой хозяин не по возрасту наивен. Если женщина о чем-то сказала, это еще не означает, что она именно так и поступит, — усмехнулась Ольга. — Но помни: об этом никто не должен знать!— И где же я его возьму, этот костюм? — растерялась Полина.— Ты же сама говорила: Анна полные сундуки театрального барахла навезла.— А если кто увидит, та же Анна, к примеру?— Приведи ее ко мне, я найду, что ей сказать, — кивнула Ольга. — И не бойся: послужишь мне, я тебя не забуду. Вот возьми.Ольга открыла свою заветную шкатулку с драгоценностями и подала Полине золотую цепочку, крученную по-венециански. Полина хищно бросилась за подарком и быстро спрятала цепочку в потайной внутренний карманчик на лифе платья.— А теперь ступай! — Ольга жестом подтолкнула Полину к действию, и та побежала выполнять ее просьбу.Matka Boska! — про себя подумала Ольга. — Святая мадонна! Помоги мне, заступница и покровительница моя! Дай мне мужества победить в этой борьбе! Молю Тебя и верую в силу Твою!..— Наконец то! — вскричала Ольга, заслышав звук открываемой двери. — А то я подумала, тебя уже волки загрызли!— Значит, госпожа Болотова собирается на бал? — спросила Анна, входя в комнату вместе с Полиной, виновато выглядывавшей из-за ее спины. — А как же ваш долгожданный отъезд в Польшу?— Это мой сюрприз для Владимира, — с заговорщическим видом пояснила Ольга, забирая у нее из рук костюм пажа. — Могу я довериться вам?— Вполне, — тихо сказала Анна.— Мой отъезд в Польшу, — доверительным шепотом поведала ей Ольга, — только для отвода глаз. Я хотела проверить чувства Владимира ко мне.— И что же вы узнали?— Он… — вздохнула Ольга, — он так страдает, что я решила не ехать и тайком пробраться на бал-маскарад, чтобы там признаться ему в своих чувствах. Вы представляете, как он будет счастлив?— Могу представить, — сухо ответила Анна.— Обещайте никому не говорить о моей тайне, — Ольга умоляюще заглянула ей в глаза. — Вы, наверное, тоже любили. И должны понять меня.— Я понимаю вас, — кивнула Анна, — и не стану препятствовать вашему счастью.Оставив Ольгу, Анна вернулась к себе. Взгляд ее упал на роскошное платье с кринолином в духе рыцарских времен — костюм, который она подобрала в надежде на сегодняшний вечер. Только надежды эти оказались зыбкими! Анна взглянула на настенные часы — у нее еще есть время отправиться на репетицию с господином Шишкиным. Он-то уж, по крайней мере, не скрывает своих намерений и не говорит о любви. И если надо отрешиться от иллюзий о вечной и прекрасной любви, то только ради любви к искусству!Анна спустилась в прихожую, и Матвеич услужливо набросил ей на плечи шубу.— Это что же, и есть ваш маскарадный костюм? — тут же раздался рядом голос Корфа.— Нет, Владимир, я не еду на бал, — Анна хотела выйти, но он остановил ее.— Что с вами? Вас пригласил сам наследник престола. И разве не о таком успехе мечтал для вас отец?— Вот именно о его мечте я и думаю. У меня нет времени на развлечения. Я должна репетировать, а вы пригласите на маскарад кого-нибудь другого. Позвольте мне пройти.Корф растерянно посторонился, не в силах спорить с ней, и еще какое-то время с недоумением смотрел Анне вслед. Нет, он не позволит ей так просто бросить его. Довольно уже он мучался — она должна выслушать его и остаться с ним!— Что вы сказали Анне? — со злостью спросил он, снова появляясь на пороге комнаты Ольги.— Однако не слишком ли часто за последний день вы приходите ко мне? — усмехнулась она. — Надо ли понимать это как признание в любви?— Вам следует понимать это как желание видеть вас отсюда подальше! И чем скорее, тем лучше!— Вы хам, Владимир! Грубый, неотесанный, деревенский хам!— Значит, мне нет необходимости вести себя благородно, а посему, — Корф достал из кармана сюртука ключ, — видите этот волшебный ключик? Сейчас я выйду из этой комнаты и закрою эту дверь, а вы сможете вполную насладиться моим отсутствием. Я не буду вам надоедать и раздражать вас — я просто уйду, а вы останетесь. И будете сидеть смирно до самого утра, когда, вернувшись с бала, я снаряжу для вас карету, и вы сделаете то, что давно обещали мне — навсегда покинете Россию.— Вы не посмеете! — побледнела Ольга.— Еще как посмею, — кивнул Корф и направился к двери.— Вы еще пожалеете об этом! — закричала Ольга.— Кричите не кричите, все это бесполезно! Вас никто не услышит и не придет к вам на помощь. Это мой дом, и вы займете в нем то место, что я отвел для вас. Do widzenia, pani! — Корф вышел и, как обещал, закрыл дверь на ключ.Потом он спустился вниз и отдал ключ мажордому.— Матвеич! Я сейчас должен уехать, а ты береги этот ключ. Он от комнаты госпожи Болотовой, и ты отвечаешь за него головой. Если мадам что-нибудь понадобится, позови Полину и приглядывай за обеими.— Это уж как водится, Владимир Иванович, — с пониманием закивал Матвеич.Когда Корф уехал, Ольга принялась звать на помощь. На ее крики первой прибежала Полина.— Ты должна мне помочь выбраться отсюда, — сказала ей Ольга через дверь.— Да как я помогу? — запричитала та. — Ключ-то у Матвеича!— И мне тебя учить, как мужика от службы отвлечь? — Ольга в раздражении стукнула кулаком по двери, и Полина, прижимавшаяся к ней ухом, от неожиданности на мгновенье отпрянула.— Да разве ж то мужик? Песок сыпется…— Значит, быстрее подействует. Давай, не медли! Живо, кому говорю!Голос за дверью стал таким грозным, что Полина тут же бросилась выполнять приказ своей суровой барыни.Завидев Матвеича, она вдруг изрядно захромала и принялась стонать:— Ой, ой!— Что случилось, Поля? — заволновался сердобольный старик.— Ногу подвернула, загоняла меня самодурка, со свету сжить хочет. Ой! — стенала Полина, цепляясь за стены, словно и сил у нее стоять уже не было.— Да уж, барыня с норовом, — кивнул Матвеич и, подойдя к Полине, предложил:— А ты обопрись на меня, милая. Я тебя до твоей комнаты отведу.— Тоже мне царица нашлась! Жду не дождусь, когда она уедет, — согласилась Полина. — А ты меня далеко не веди, можно и в гостиной посидеть. Барина все равно нет.— Пойдем, пойдем потихонечку.Полина рукой обвила старика за талию и, пока они шли, нащупала в кармане его ливреи заветный ключ.— Вот спасибо тебе, — ласково сказала она, когда Матвеич усадил ее на диван в гостиной. — Мне чайку бы, а?— Принесу, — пообещал тот и ушел.А Полина, мгновенно забыв про болезнь и опрометью взлетев на второй этаж, открыла дверь в комнату Ольги.— Все, барыня, выходите!— Молодец! — похвалила та. — Вернусь — озолочу!Ольга стремительно сбежала вниз по лестнице. Полина помогла ей надеть шубу, скрывшую ее карнавальный костюм, и бросилась назад в гостиную.Когда Матвеич принес ей чаю, Полина снова прильнула к ноге, растирая ее и охая. И пока старик помогал ей облегчить «страдания», она незаметно ловко подбросила ключ туда, где он и лежал.Однако покой в тот вечер ей судьба на даровала. Вскоре в уличную дверь забарабанили. И Матвеич, поспешивший в прихожую, был сметен жандармами, ворвавшимися в дом, едва он открыл дверь.— Где она? — закричал на Матвеича полковник, руководивший обыском.— Кто? Что? — забормотал тот и даже икнул с перепугу.— Это дом барона Корфа? — властно спросил полковник.— Так точно, — почему-то по-военному отрапортовал Матвеич.— А госпожа Калиновская где?— Да я и не знаю такой, — растерялся Матвеич.— А это кто? — ехидным тоном спросил полковник, указывая на упиравшуюся Полину, которую жандармы волоком вытащили из гостиной.— Это? — махнул рукой Матвеич. — Полька, крепостная его сиятельства господина барона.— Полина я, Полина! — закричала та, вырываясь из рук тут же отпустивших ее жандармов.Полковник недоверчиво посмотрел на нее, а потом сверил то, что видел, с описанием Калиновской, крупным округлым почерком изложенным на розыскном листке.— А еще женщины в доме есть? Особенно подозрительные? — обратился он к Полине.— Есть, а как же! Анька Платонова. Крепостная, а сызмальства как благородная росла, очень подозрительная. Барин ей вольную дал, а теперь еще на бал-маскарад повез.— И все? — нахмурился полковник. — А глаза почему у тебя бегают?— Ничего они не бегают… Ай! Ой! Что же это вы делаете, господа хорошие?! — заверещала Полина, которой жандармы по знаку полковника заломили руки за спину и чуть-чуть прикрутили пальцы.— Сдается мне, что ты знаешь больше, чем говоришь, — усмехнулся полковник. — Больно?— Больно! — теперь уже по-настоящему застонала Полина.— Значит, скажешь нам правду? — ласково спросил ее полковник, давая знак жандармам, чтобы Полину отпустили.— Тут еще госпожа Болотова была. Может, вы ее ищете?— А имя-то у госпожи Болотовой есть?— Елена, Елена зовут ее. Ой, лишенько, — заплакала Полина, растирая затекшие и посиневшие пальцы.— А где она теперь? — улыбнулся полковник.— Уехала на бал-маскарад, — пряча глаза, призналась Полина.— Ах ты стерва! — не выдержал Матвеич. — Бежать ей помогла!— Не я! Не я! — забилась Полина. — Она сама, она такая, она все может!— Успокойся, эти способности госпожи, как ты сказала — Болотовой? — нам хорошо известны, — принялся увещевать ее полковник. — Ты вот лучше расскажи-ка нам, милая, в какой она одета костюм?.. * * * Владимир решил заехать за Анной в театр и, узнав, где идет репетиция, без лишних церемоний открыл дверь класса.Картина, явившаяся ему, потрясла и возмутила. Уже знакомый ему хлыщ, вертевшийся вчера вокруг князя Оболенского, сжимал Анну в объятьях и пытался поцеловать.— Покажите, покажите мне свой самый страстный поцелуй! — просил Шишкин.— Что вы делаете? — отбивалась Анна. — Оставьте меня! Прошу вас!Владимир одним прыжком преодолел пространство между ним и «репетирующими» и, оторвав Анну от Шишкина, нанес ему сильнейший удар в челюсть. Шишкин покачнулся и закричал:— Что? Кто? За что?— Желаете объяснений? — грозно спросил Корф, нависая над скорчившимся от боли Шишкиным.— Кто этот господин?! Анна, вы его знаете?— Это барон Корф, мой опекун, — сквозь слезы улыбнулась Анна.— Желаете сказать, что вы меня забыли? — Корф сделал попытку снова приблизиться к Шишкину.— Ах, нет, вспомнил, вспомнил! В таком случае, я не буду заявлять в полицию, дорогая. Однако хочу заметить, что с таким опекуном вам не в актрисы идти, а сиднем дома сидеть!— Как вы сюда попали? — воскликнула Анна, обращаясь к Корфу, когда Шишкин выбежал из класса. — Вы что — следите за мной?— Нет, я приехал увести вас на маскарад, где вашего выступления ждут наследник престола и его невеста, принцесса Мария.— А какое вам дело до моего выступления? Госпожа Болотова…— Какое мне дело до госпожи Болотовой! — вскричал Корф.— Она вас бросила? И вы решили вернуться ко мне? Я не нуждаюсь в опеке!— Как же вы наивны, Анна!.. Сначала угодили к мадам де Воланж, теперь к этому господину Мишкину…— Шишкину!— ..который пытался соблазнить вас под видом репетиции! Да вас из дома выпускать нельзя! Я ваш опекун и отвечаю за вас, — Корф упокоился, и в его голосе появилась уже знакомая Анне нежность.— Тогда, быть может, мне стоит вернуть вам вольную? — пошутила Анна.— Неволить я вас не собираюсь, — глухо сказал Корф, — но я бы хотел, чтобы оправдались надежды моего покойного отца, а не этого репетитора.— Простите, если разочаровала вас, — пожала плечами Анна.— Возьмите, это ваше платье для маскарада, — Корф протянул Анне круглую коробку с костюмом. — Прошу вас — спойте на балу. И больше я ни о чем вас не попрошу. Глава 2. Безумие любви — Вам очень идет домино, — мягко сказал Владимир, оглядывая Анну с плохо скрываемым восхищением.— Я никогда не была на придворном балу, — смутилась она.— Собственно говоря, рыцарская карусель — это скорее церемониал, — успокоил ее Корф. — Его участники — рыцари и дамы в средневековых костюмах — гарцуют на лошадях, которые под музыку совершают различные фигуры и демонстрируют свою выездку. Основная же часть гостей — это свита.— Понимаю, — кивнула Анна, — как зрители на трибунах в Древнем Риме.— Отчасти, но точнее сказать: публика. Потому что все это больше похоже на театр, а значит — вам не из-за чего волноваться. Вы должны быть здесь, как в родной стихии. К тому же маски дают возможность почувствовать свою независимость и создают иллюзию равенства между приглашенными.— И вы не сможете узнать под маской даже наследника престола? — улыбнулась Анна.— Однажды это уже произошло, но с тех пор я понял, что лишь люди не очень высокого ранга и достоинства стремятся выделиться шикарными туалетами и бриллиантами. Венценосные особы часто хотят остаться неузнанными и насладиться всеми прелестями обычной жизни. Величие короны — тяжелая ноша.— Вы сожалеете, что не смогли стать другом наследнику?— Его высочество показал мне не один пример благородства, а я из тщеславия все пытался сравняться ним в храбрости и щедрости, вместо того, чтобы быть благодарным за его расположение. Знаете, Анна, — глаза Владимира оживились и заблестели, — странная эта штука — богоизбранность. Обычный человек просто не в силах поверить, что кому-то свыше дано больше. И поэтому он все время пытается либо низвергнуть того, кто наверху, либо сам стать таким. А по сути — оказывается всего лишь узурпатором.— Я думаю, — тихо сказала Анна, с интересом посмотрев на Корфа, — все дело в гордости. Гордость способна удержать вас от посягательств на то, что выше вас. Гордыня способна сбросить вас в пропасть.— Вы говорите, как отец, — вздрогнул Владимир.— Иван Иванович был мудрым и очень добрым человеком.— И почему, когда вы рядом, мне кажется, что и он где-то здесь, поблизости?.. Анна! — Корф порывисто обернулся к ней, но карета вдруг остановилась, и Никита громко крикнул с облучка: «Приехали!». * * * После церемониала на площади гости, смотревшие из окон на праздник, перешли к танцам.Александр записал все номера для Марии и с нетерпением ждал ее в кругу семьи. Императрица, слегка расстроенная событиями последних дней, была немного бледна и рассеянна. Николай, воспользовавшись ее недомоганием, с удовольствием рассматривал принаряженных фрейлин, а Жуковский с благодушным видом подтрунивал над монаршей озабоченностью.Принцесса Мария к началу бала припозднилась — ее задержал какой-то молоденький паж с прекрасными женскими формами и бархатным голосом. По разговору Мария поняла, что это одна из фрейлин. «Паж» проявил завидную осведомленность в придворных делах и отношениях, но не счел необходимым представиться. Мария пожелала фрейлине веселого бала и присоединилась к монаршей семье.— Мы пропустили первый танец, — мягко упрекнул ее Александр, когда Мария подошла к нему.— Я выбирала маску.— И, должен сказать, весьма успешно. Вы дали мне прекрасную возможность видеть ваши необыкновенные глаза.— Вы смущаете меня, ваше высочество!— Нет-нет, привыкайте к комплиментам, Мари, — улыбнулся Александр. — Скоро только ленивый не потрудится найти в вас бесчисленное количество достоинств и не бросится прославлять их. Теперь вы — член нашей семьи, и каждый уважающий себя пиит и придворный обязан восхищаться вами, как невестой наследника престола.— Так это был дежурный комплимент? И в действительности мои глаза вас больше не вдохновляют?— Вы не правильно поняли меня! Я всего лишь поторопился искренне рассказать вам, что думаю о вас, до того, как поклонение вам станет обязанностью, и вы уже не сумеете различать, где правда, а где лицемерная ложь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16