Команде (во всяком случае, большей ее части) тоже требовалось несколько дней на то, чтобы восстановить силы после радушного королевского приема. Эффлио коротал время, улаживая дела с грузом: меха, бивни нарвалов, соленая рыба… Похоже, плавание в Краснегар в итоге окажется выгодным предприятием, что отчасти объясняло трудности, с которыми он столкнулся, пытаясь хоть что-то разузнать об окраинном королевстве в тавернах Шалдокана.
Вскоре капитану пришлось беспокоиться и о погоде, ибо сезон уже завершался. Эффлио пришел в ужас, обнаружив, что его ссора со здешним королем была куда опаснее, чем он думал сначала, ибо король Рэп, кстати, оказался еще и чародеем. Об этом охотно рассказывали в краснегарских портовых тавернах. «Король редко пользуется своей силой, – шептали собутыльники, – но здесь каждая собака знает: он великий чародей».
Трон Краснегара принадлежал королеве Иносолан. До нее правил ее отец, мудрый Холиндарн, и нынешняя королева вела свой род от легендарного Чародея Иниссо, основателя династии. Мальчик при конюш не превратился затем в короля Рэпа, и именно потому до сей поры терпеть не может титулы. Сам-то король, конечно, в жизни не признается, что ему подвластны могущественные чары, но здесь всякому известно…
На этом сходились практически все рассказчики, но дальше они пускались в такие дебри, что редкие волосы, сохранившиеся на макушке Эффлио, поднимались дыбом. То, о чем ему шептали, прибавляя все новые и новые красочные подробности, в темных и насквозь пропитанных кислым пивным смрадом тавернах, казалось капитану «Морской красотки» витиеватой древней легендой – превращения, исчезновения, появления… Короля даже отождествляли с загадочным волшебником-фавном, появившимся в Хабе много лет тому назад и исцелившим императора, положив тем самым конец регентству Иифбейна. Припоминали ужасный конец Тана Келькора, смерть зловредного Чародея Зиниксо и череду странных событий, сопутствовавших возвращению из изгнания королевы Иносолан… Краснегарские импы оказались талантливыми рассказчиками. Эффлио слушал, поеживаясь, и беспрестанно подливал в их кружки эля, чтобы они не отвлекались по пустякам.
В конце каждого рассказа следовал неизменный вывод о том, что король – человек хороший. Все уважали Рэпа за честность и за то, что он не гнушается тяжелой работой, – так же, как и за его любовь к королеве. Перед Иносолан преклонялся целый город, все любили ее и желали ей добра и счастья. Если кто-нибудь в округе нуждался в помощи, ему стоило только остановить короля на улице: всякий знал, что ему не откажут. Хороший человек. Хорошая королева.
Отличный городишко, вынужден был признать Эффлио. Вот только эти крутые улицы: не иначе порождение злых чар!..
Тем не менее Эффлио всеми силами старался держаться подальше от королевской семьи.
Королевская же семья, как выяснилось вскоре, придерживалась другого мнения на сей счет. На третье утро стоянки «Морской красотки» в краснегарском порту юная принцесса Кейди лично навестила Эффлио, важно вышагивая по дощатому настилу пристани. Следом за нею плелся ее неразговорчивый брат. На этот раз принцесса была одета более подобающе: на ней был прекрасный отороченный мехом плащ и соболья шапка, немного ей великоватая. Погода портилась: небеса низко нависали над Краснегаром, а пронизывающий ветер уже дышал снегом.
Девчонка подошла к капитану, ступая достаточно твердо и решительно, и сделала реверанс, чудом не потеряв при этом свою явно взятую напрокат шапку.
Эффлио поклонился, мучимый тревожными предчувствиями.
– Доброе утро, капитан.
– Доброе утро, ваше высочество.
– Гэт принес вам письмо.
Ни плаща, ни шапки на мальчике не было, но он тоже оделся получше – длинные штаны и рубаха без дыр. Впрочем, рубаха, одетая наизнанку. Он деловито протянул Эффлио конверт.
– Поклонись, дурачок, – язвительно шепнула принцесса.
Бледное лицо мальчугана тут же покраснело до самых корней его нечесаных волос. Он отдернул руку с конвертом, отвесил церемонный поклон и вновь протянул письмо капитану.
– Тупица! – пробурчала его сестра. В конверте оказалось приглашение на обед во дворце, собственноручно написанное краснегарской королевой.
Эффлио замялся. Вот уж некстати!
– Я хотел бы написать ответ, если вы будете столь добры подождать.
– Не стоит, – беззаботно отозвалась принцесса Кейди. – Я передам ей, что вы получили письмо. Так что мы с вами, капитан, пожалуй, расстанемся до той поры, пока тени не вытянутся, а бедные пахари не разбредутся по домам.
– Нет! – поспешно выдохнул Эффлио. – Я не могу прийти!
Девчонка моментально вытянулась во весь свой небольшой рост. Зеленые глаза вспыхнули:
– Вы что, капитан, считаете себя вправе отказываться от королевских приглашений?
Эффлио скрипнул зубами, представив себе ухмыляющиеся физиономии первого помощника и рулевого, что стояли за его спиной. В голове промелькнула самоубийственная идея отшлепать кое-кого из королевской семьи, но он сумел избавиться от нее после недолгой внутренней борьбы.
– В своем ответе ее величеству я хотел бы объяснить, что шаткое здоровье не позволяет мне карабкаться по крутым холмам. Если только ваше высочество соблаговолит позволить мне написать этот ответ. Девчонка надула губы, видимо растерявшись. В наступившем молчании Эффлио уже было направился в Свою каюту за письменными принадлежностями, когда мальчик заговорил:
– Мама действительно очень хотела повидаться с вами, сэр. Я уверен, что она пришлет экипаж. На лице его застыла безмолвная просьба.
На это у Эффлио возражений не нашлось, и приглашение королевы было принято.
* * *
До сих пор капитан лишь дважды в жизни ездил в конном экипаже. Он еще ни разу не бывал во дворцах, а замков всячески старался избегать. Пускай местный король одевается как крестьянин и лично ухаживает за собственными лошадьми – в жилах королевы течет кровь древних монархов, и уж она-то, по всей вероятности, содержит двор как подобает. Капитан Эффлио не имел ни малейшего представления о том, как следует вести себя в обществе королев или окружающей их родовой знати, и одежды, подобающей появлению при дворе, у него тоже не было.
Поэтому, когда перед самым закатом обещанный экипаж наконец появился, Эффлио с большим облегчением увидел, что это обычная запыленная и потрепанная коляска, краска на которой облупилась и пестрела белесыми кляксами птичьего помета.
Несмотря на сокрушавшую кости тряску, капитану даже понравилось путешествие вверх по неровному, головокружительно крутому холму – по нему петляла одна-единственная очень длинная улица, постоянно менявшая направление на этих кошмарных поворотах. Порой улица становилась узкой и ее обступала тесная стена домов с мелкими убогими лавчонками по бокам, чьи узкие решетчатые окна, казалось, были устроены скорее для того, чтобы отгородиться от внешнего мира, нежели выставлять товар.
Наконец экипаж, подпрыгнув и отчаянно скрипнув напоследок, вкатился в арку ворот невероятного замка, острые шпили черных башен которого указывали в небо наподобие хорошо заточенных карандашей. У ворот опирался на свою пику часовой, но он был настолько поглощен беседой с парочкой местных красавиц, что, вероятно, вообще не заметил появления экипажа. С оглушительным звоном упряжка протащилась через сводчатую арку и застыла во внутреннем дворе.
Эффлио ожидал увидеть слугу в ливрее и парике, который вышел бы встретить прибывшего. Ничуть не бывало. Посидев немного, Эффлио сам открыл дверцу экипажа и спустился вниз: кучер возился с лошадью, уже позабыв о нем. Вокруг сновали какие-то люди – они пересекали дворик, входили и выходили из дверей, спускались и поднимались по ступеням парадной лестницы, – но у всех них, похожие, были дела поважнее, чем встреча скромного моряка. Женщины таскали взад-вперед тюки со свежевыстиранным бельем и подносы с горячими пирогами.
Кто же так встречает гостей?
И тогда за спиной Эффлио знакомый дискант произнес:
– Привет.
Обернувшись, капитан увидел юного принца Гэта, прижимавшего к себе котенка и окруженного стаей любопытных собак. Рубашка уже была одета как надо.
– О ваше высочество, – вымолвил капитан. – Не будете ли вы столь добры сообщить ее величеству о моем прибытии?
– А почему бы вам самому не пойти и не сказать ей об этом?
– Потому что я не знаю, где мне ее искать!
– Ах да. Она в приемной. Сюда.
В монаршее присутствие посетителя ввел его королевское высочество принц Гэт, несший на голове королевского котенка и сопровожаемый шестью королевскими псами.
7
Вскоре Эффлио обнаружил, что королева Краснегара – самая выдающаяся женщина на свете. Он слыхал уже, что среди ее предков были и импы, и етуны, и про себя решил, что сам бы ни за что не догадался – ибо внешность королевы Иносолан была поистине удивительной. В чертах ее лица отсутствовала угловатость, присущая етункам, но вместе с тем они не были и по-имповски пухлыми; а ведь лица женщин из рода импов возрастом за тридцать напоминали запеченные яблоки. Удивительный темно-медовый цвет волос сочетался с глазами еще более яркого зеленого оттенка, чем глаза ее дочери, – но красота королевы по большей части скрывается не в ее внешности. Царственная осанка Иносолан не таила в себе ни высокомерия, ни надменности; голос ее был мелодичен и мягок, но у слушавшего не оставалось ни малейшего сомнения в том, что именно эта женщина правит королевством. Она приказала Эффлио явиться, и тот не посмел ослушаться, но, увидев ее, сразу почувствовал, что все его страхи напрасны и тут ему действительно рады. Королева расположила его к себе гостеприимной улыбкой, показавшейся капитану совершенно искренней, и к тому же глаза ее светились радостью близкого материнства.
Иносолан извинилась за неофициальность приема, объяснив, что во время беременности старается избе ч гать условностей этикета. Она усадила гостя в большое удобное кресло, придвинутое к очагу, предложила горячего эля, объяснив с улыбкой, что эль следует подогревать, погружая в него докрасна раскаленную кочергу, и показала, как это делается.
Сама королева уселась напротив и во время их беседы временами открывала папку с бумагой для рисования. В ходе разговора она что-то рисовала, поглядывая на капитана, а слушала с таким вниманием, будто косноязычные рассказы Эффлио положительно завораживали ее. Как только Иносолан чувствовала, что он уже выложил все, что знает, она легко и непринужденно меняла тему беседы. Вопросы королевы демонстрировали практичный склад ума, а круг ее интересов казался неисчерпаемым: мореплавание, урожаи, моды, торговля – и политика, разумеется. Королева оказалась благодарным слушателем.
В приемную величаво вплыла Кейди – в бальном платье и снова с тиарой матери в волосах – но твердо была отослана прочь. Пару раз вбегала и ее младшая сестра Ив: бедняжка жаловалась, что Кейди ведет себя противно, просто гадко, и всякий раз королева терпеливо и с неизменным юмором улаживала скандал. Позднее Эффлио обнаружил, что Гэт все это время молча сидел в углу, слушая их разговор.
Королева извинилась за отсутствие мужа; совершенно напрасно, кстати, знала бы она только… хотя, наверное, знала. Король отправился на материк осматривать пасеку, объяснили она. Обещал вернуться до прилива… «Чем позже, тем лучше», – не без облегчения подумал Эффлио.
Он редко встречал женщин, смыслящих в политике, но, впрочем, он впервые разговаривал с королевой. К счастью, сам капитан худо-бедно в этом разбирался и вскоре уже рассказывал Иносолан о набегах гоблинов и об их поражении в стычках с легионерами, о волнениях дварфов в Двонише и троллей – в Мосвипсе (нынче даже тролли, кажется, хотят сплотиться; кто бы мог подумать?) и особо – о джиннах… Эффлио следил за проворными пальцами королевы и за игрой теней на ее лице, пока вокруг не сгустилась тьма. Огонь дружелюбно потрескивал, наполняя комнату терпким ароматом древесного угля. Временами капитан задумывался о Порт-Импе: сильно ли изменился город, живет ли там его дочь и найдется ли у ее очага местечко для старого моряка?
И вдруг посреди рассказа Иносолан отложила в сторону папку с набросками, что-то раздраженно пробормотав. Она скрестила руки и некоторое время, хмуря золотистые брови, следила за пляской пламени в очаге. Затем она подняла голову и печально улыбнулась гостю.
– Да, я знаю ущелье Костей. Ужасное место.
Зарк и Краснегар между тем были в Пандемии чересчур далекими соседями.
– Ээ… думаю, сейчас оно стало еще ужаснее, миледи.
– Конечно! – Королева вздохнула. – Но зачем все это? Ведь я прекрасно знаю халифа. Выдающийся человек.
Это было уже тоже несколько чересчур. Как видно, лицо Эффлио выдало его мысли. Иносолан озорно улыбнулась:
– Я могла бы рассказать и более невероятные вещи. Ведь я была его женой!
К счастью, в наступивших сумерках нельзя было разглядеть, какой цвет приняло сейчас лицо Эффлио.
Королева вновь перенесла задумчивый взгляд на угли в очаге.
– Император одобрил наш развод. В Хабе, конечно… Азак… он был тогда только султаном. Он вернулся в Зарк, а я добралась до Краснегара. Потом он провозгласил себя халифом и пустился во все тяжкие завоевывать мир. Я часто думаю, может быть, увечья, нанесенные ему той ночью… Еще эля, капитан?
Эффлио отказался, чувствуя, что перебрал.
– Вы много путешествовали, мадам.
– Да. И мой муж – еще больше. – Иносолан покосилась на темные окна. – Он что-то запаздывает. Если Рэп не вернется через несколько минут, мы сядем за стол без него. Надеюсь, он не пропустил прилив.
– Говорят…
Улыбка королевы, казалось, стала шире.
– Что он – волшебник? Он всегда отрицает подобные домыслы.
– М-м… разумеется.
Эта фраза закрывала тему, ровным счетом ничего не прояснив.
– Я никогда не видела, чтобы мой муж использовал магию! – с царственной твердостью произнесла королева, и капитан «Морской красотки» смущенно пожал плечами. Зеленые глаза, казалось, засветились в полутьме.
– Я не сомневаюсь в ваших словах, мадам!
– Хорошо. – Напряженность спала, собеседница Эффлио вновь превратилась просто в необыкновенно прекрасную женщину. – Если он пропустил прилив, значит, придется ждать до утра. Ходить по волнам он не может, уверяю вас, капитан… Что нового слышно о принце Шанди?
Эффлио порылся в руинах своей памяти.
– Кажется, я рассказал вам все, что знаю, мадам. Он по-прежнему остается легатом Двенадцатого легиона. Все ждали, что его произведут, по меньшей мере, в проконсулы, но его дед… – впрочем, здесь можно было смело продолжать, – его дед, кажется, завидует успеху Шанди. Он даже не отозвал его в Хаб на юбилейные торжества.
Королева кивнула.
– Эмшандар уже был глубоким старцем, когда мы встречались семнадцать лет назад.
– Недавно ему стукнуло девяносто два, мадам.
– Если бы речь шла о ком-то другом, – медленно произнесла она, – можно было бы подумать, что здесь не обошлось без вмешательства магии. Но, конечно, Свод Правил не позволяет применять ее к императору.
Если только не брать в расчет загадочного чародея, чудесно исцелившего Эмшандара, когда тот был на волосок от смерти как раз семнадцать лет тому назад. Чародея-фавна. Может, его лекарство оказалось сильнее, чем было задумано? Капитан поежился, жалея, что отказался от последней кружки горячего эля.
– Шанди скоро унаследует трон, – сказала королева, откладывая шитье. – Остается лишь надеяться, что все эти победы принесут Империи несколько мирных лет. – Она, видно, собиралась встать, но странные нотки, прозвучавшие в ее голосе, заставили Эффлио переспросить:
– Почему бы и нет, мадам? Голос королевы дрогнул:
– Как, капитан, вы не слыхали о суевериях, связанных с трехтысячным годом?
– Пересуды кумушек – и только, мадам. Иносолан рассмеялась:
– Но я ведь и есть «кумушка», так что могу повторять их! Ладно, я знаю, что вы не это имели в виду!.. Однако подобные пересуды беспокоят меня. Свод Правил определяет использование магии, он защищает Империю, а заодно и всю Пандемию, если уж на то пошло. Нам всем необходим Свод!
– И дважды он нарушался.
– Верно. Им пренебрегли в конце первого тысячелетия, когда разразилась Третья Драконья Война. Джиэль восстановил его, но тысячу лет спустя Свод вновь оказался нарушен, и вспыхнула Война Пяти Колдунов. Тогда Тхам превратился в Проклятую страну и так далее…
– Войны были всегда, ваше величество.
– Но эти были худшими из всех, и намного! Магия лишь дважды вырывалась на свободу после варварства Глухих Времен – драконы, огненные бури и прочие напасти, какие только в состоянии наслать на людей чародей… И судя по всему, это происходит каждую тысячу лет.
– Вероятно, совпадение? – с трудом вымолвил капитан. Он много лет подряд слыхал эти старые россказни и был просто поражен, когда их повторила столь трезвомыслящая и разумная женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Вскоре капитану пришлось беспокоиться и о погоде, ибо сезон уже завершался. Эффлио пришел в ужас, обнаружив, что его ссора со здешним королем была куда опаснее, чем он думал сначала, ибо король Рэп, кстати, оказался еще и чародеем. Об этом охотно рассказывали в краснегарских портовых тавернах. «Король редко пользуется своей силой, – шептали собутыльники, – но здесь каждая собака знает: он великий чародей».
Трон Краснегара принадлежал королеве Иносолан. До нее правил ее отец, мудрый Холиндарн, и нынешняя королева вела свой род от легендарного Чародея Иниссо, основателя династии. Мальчик при конюш не превратился затем в короля Рэпа, и именно потому до сей поры терпеть не может титулы. Сам-то король, конечно, в жизни не признается, что ему подвластны могущественные чары, но здесь всякому известно…
На этом сходились практически все рассказчики, но дальше они пускались в такие дебри, что редкие волосы, сохранившиеся на макушке Эффлио, поднимались дыбом. То, о чем ему шептали, прибавляя все новые и новые красочные подробности, в темных и насквозь пропитанных кислым пивным смрадом тавернах, казалось капитану «Морской красотки» витиеватой древней легендой – превращения, исчезновения, появления… Короля даже отождествляли с загадочным волшебником-фавном, появившимся в Хабе много лет тому назад и исцелившим императора, положив тем самым конец регентству Иифбейна. Припоминали ужасный конец Тана Келькора, смерть зловредного Чародея Зиниксо и череду странных событий, сопутствовавших возвращению из изгнания королевы Иносолан… Краснегарские импы оказались талантливыми рассказчиками. Эффлио слушал, поеживаясь, и беспрестанно подливал в их кружки эля, чтобы они не отвлекались по пустякам.
В конце каждого рассказа следовал неизменный вывод о том, что король – человек хороший. Все уважали Рэпа за честность и за то, что он не гнушается тяжелой работой, – так же, как и за его любовь к королеве. Перед Иносолан преклонялся целый город, все любили ее и желали ей добра и счастья. Если кто-нибудь в округе нуждался в помощи, ему стоило только остановить короля на улице: всякий знал, что ему не откажут. Хороший человек. Хорошая королева.
Отличный городишко, вынужден был признать Эффлио. Вот только эти крутые улицы: не иначе порождение злых чар!..
Тем не менее Эффлио всеми силами старался держаться подальше от королевской семьи.
Королевская же семья, как выяснилось вскоре, придерживалась другого мнения на сей счет. На третье утро стоянки «Морской красотки» в краснегарском порту юная принцесса Кейди лично навестила Эффлио, важно вышагивая по дощатому настилу пристани. Следом за нею плелся ее неразговорчивый брат. На этот раз принцесса была одета более подобающе: на ней был прекрасный отороченный мехом плащ и соболья шапка, немного ей великоватая. Погода портилась: небеса низко нависали над Краснегаром, а пронизывающий ветер уже дышал снегом.
Девчонка подошла к капитану, ступая достаточно твердо и решительно, и сделала реверанс, чудом не потеряв при этом свою явно взятую напрокат шапку.
Эффлио поклонился, мучимый тревожными предчувствиями.
– Доброе утро, капитан.
– Доброе утро, ваше высочество.
– Гэт принес вам письмо.
Ни плаща, ни шапки на мальчике не было, но он тоже оделся получше – длинные штаны и рубаха без дыр. Впрочем, рубаха, одетая наизнанку. Он деловито протянул Эффлио конверт.
– Поклонись, дурачок, – язвительно шепнула принцесса.
Бледное лицо мальчугана тут же покраснело до самых корней его нечесаных волос. Он отдернул руку с конвертом, отвесил церемонный поклон и вновь протянул письмо капитану.
– Тупица! – пробурчала его сестра. В конверте оказалось приглашение на обед во дворце, собственноручно написанное краснегарской королевой.
Эффлио замялся. Вот уж некстати!
– Я хотел бы написать ответ, если вы будете столь добры подождать.
– Не стоит, – беззаботно отозвалась принцесса Кейди. – Я передам ей, что вы получили письмо. Так что мы с вами, капитан, пожалуй, расстанемся до той поры, пока тени не вытянутся, а бедные пахари не разбредутся по домам.
– Нет! – поспешно выдохнул Эффлио. – Я не могу прийти!
Девчонка моментально вытянулась во весь свой небольшой рост. Зеленые глаза вспыхнули:
– Вы что, капитан, считаете себя вправе отказываться от королевских приглашений?
Эффлио скрипнул зубами, представив себе ухмыляющиеся физиономии первого помощника и рулевого, что стояли за его спиной. В голове промелькнула самоубийственная идея отшлепать кое-кого из королевской семьи, но он сумел избавиться от нее после недолгой внутренней борьбы.
– В своем ответе ее величеству я хотел бы объяснить, что шаткое здоровье не позволяет мне карабкаться по крутым холмам. Если только ваше высочество соблаговолит позволить мне написать этот ответ. Девчонка надула губы, видимо растерявшись. В наступившем молчании Эффлио уже было направился в Свою каюту за письменными принадлежностями, когда мальчик заговорил:
– Мама действительно очень хотела повидаться с вами, сэр. Я уверен, что она пришлет экипаж. На лице его застыла безмолвная просьба.
На это у Эффлио возражений не нашлось, и приглашение королевы было принято.
* * *
До сих пор капитан лишь дважды в жизни ездил в конном экипаже. Он еще ни разу не бывал во дворцах, а замков всячески старался избегать. Пускай местный король одевается как крестьянин и лично ухаживает за собственными лошадьми – в жилах королевы течет кровь древних монархов, и уж она-то, по всей вероятности, содержит двор как подобает. Капитан Эффлио не имел ни малейшего представления о том, как следует вести себя в обществе королев или окружающей их родовой знати, и одежды, подобающей появлению при дворе, у него тоже не было.
Поэтому, когда перед самым закатом обещанный экипаж наконец появился, Эффлио с большим облегчением увидел, что это обычная запыленная и потрепанная коляска, краска на которой облупилась и пестрела белесыми кляксами птичьего помета.
Несмотря на сокрушавшую кости тряску, капитану даже понравилось путешествие вверх по неровному, головокружительно крутому холму – по нему петляла одна-единственная очень длинная улица, постоянно менявшая направление на этих кошмарных поворотах. Порой улица становилась узкой и ее обступала тесная стена домов с мелкими убогими лавчонками по бокам, чьи узкие решетчатые окна, казалось, были устроены скорее для того, чтобы отгородиться от внешнего мира, нежели выставлять товар.
Наконец экипаж, подпрыгнув и отчаянно скрипнув напоследок, вкатился в арку ворот невероятного замка, острые шпили черных башен которого указывали в небо наподобие хорошо заточенных карандашей. У ворот опирался на свою пику часовой, но он был настолько поглощен беседой с парочкой местных красавиц, что, вероятно, вообще не заметил появления экипажа. С оглушительным звоном упряжка протащилась через сводчатую арку и застыла во внутреннем дворе.
Эффлио ожидал увидеть слугу в ливрее и парике, который вышел бы встретить прибывшего. Ничуть не бывало. Посидев немного, Эффлио сам открыл дверцу экипажа и спустился вниз: кучер возился с лошадью, уже позабыв о нем. Вокруг сновали какие-то люди – они пересекали дворик, входили и выходили из дверей, спускались и поднимались по ступеням парадной лестницы, – но у всех них, похожие, были дела поважнее, чем встреча скромного моряка. Женщины таскали взад-вперед тюки со свежевыстиранным бельем и подносы с горячими пирогами.
Кто же так встречает гостей?
И тогда за спиной Эффлио знакомый дискант произнес:
– Привет.
Обернувшись, капитан увидел юного принца Гэта, прижимавшего к себе котенка и окруженного стаей любопытных собак. Рубашка уже была одета как надо.
– О ваше высочество, – вымолвил капитан. – Не будете ли вы столь добры сообщить ее величеству о моем прибытии?
– А почему бы вам самому не пойти и не сказать ей об этом?
– Потому что я не знаю, где мне ее искать!
– Ах да. Она в приемной. Сюда.
В монаршее присутствие посетителя ввел его королевское высочество принц Гэт, несший на голове королевского котенка и сопровожаемый шестью королевскими псами.
7
Вскоре Эффлио обнаружил, что королева Краснегара – самая выдающаяся женщина на свете. Он слыхал уже, что среди ее предков были и импы, и етуны, и про себя решил, что сам бы ни за что не догадался – ибо внешность королевы Иносолан была поистине удивительной. В чертах ее лица отсутствовала угловатость, присущая етункам, но вместе с тем они не были и по-имповски пухлыми; а ведь лица женщин из рода импов возрастом за тридцать напоминали запеченные яблоки. Удивительный темно-медовый цвет волос сочетался с глазами еще более яркого зеленого оттенка, чем глаза ее дочери, – но красота королевы по большей части скрывается не в ее внешности. Царственная осанка Иносолан не таила в себе ни высокомерия, ни надменности; голос ее был мелодичен и мягок, но у слушавшего не оставалось ни малейшего сомнения в том, что именно эта женщина правит королевством. Она приказала Эффлио явиться, и тот не посмел ослушаться, но, увидев ее, сразу почувствовал, что все его страхи напрасны и тут ему действительно рады. Королева расположила его к себе гостеприимной улыбкой, показавшейся капитану совершенно искренней, и к тому же глаза ее светились радостью близкого материнства.
Иносолан извинилась за неофициальность приема, объяснив, что во время беременности старается избе ч гать условностей этикета. Она усадила гостя в большое удобное кресло, придвинутое к очагу, предложила горячего эля, объяснив с улыбкой, что эль следует подогревать, погружая в него докрасна раскаленную кочергу, и показала, как это делается.
Сама королева уселась напротив и во время их беседы временами открывала папку с бумагой для рисования. В ходе разговора она что-то рисовала, поглядывая на капитана, а слушала с таким вниманием, будто косноязычные рассказы Эффлио положительно завораживали ее. Как только Иносолан чувствовала, что он уже выложил все, что знает, она легко и непринужденно меняла тему беседы. Вопросы королевы демонстрировали практичный склад ума, а круг ее интересов казался неисчерпаемым: мореплавание, урожаи, моды, торговля – и политика, разумеется. Королева оказалась благодарным слушателем.
В приемную величаво вплыла Кейди – в бальном платье и снова с тиарой матери в волосах – но твердо была отослана прочь. Пару раз вбегала и ее младшая сестра Ив: бедняжка жаловалась, что Кейди ведет себя противно, просто гадко, и всякий раз королева терпеливо и с неизменным юмором улаживала скандал. Позднее Эффлио обнаружил, что Гэт все это время молча сидел в углу, слушая их разговор.
Королева извинилась за отсутствие мужа; совершенно напрасно, кстати, знала бы она только… хотя, наверное, знала. Король отправился на материк осматривать пасеку, объяснили она. Обещал вернуться до прилива… «Чем позже, тем лучше», – не без облегчения подумал Эффлио.
Он редко встречал женщин, смыслящих в политике, но, впрочем, он впервые разговаривал с королевой. К счастью, сам капитан худо-бедно в этом разбирался и вскоре уже рассказывал Иносолан о набегах гоблинов и об их поражении в стычках с легионерами, о волнениях дварфов в Двонише и троллей – в Мосвипсе (нынче даже тролли, кажется, хотят сплотиться; кто бы мог подумать?) и особо – о джиннах… Эффлио следил за проворными пальцами королевы и за игрой теней на ее лице, пока вокруг не сгустилась тьма. Огонь дружелюбно потрескивал, наполняя комнату терпким ароматом древесного угля. Временами капитан задумывался о Порт-Импе: сильно ли изменился город, живет ли там его дочь и найдется ли у ее очага местечко для старого моряка?
И вдруг посреди рассказа Иносолан отложила в сторону папку с набросками, что-то раздраженно пробормотав. Она скрестила руки и некоторое время, хмуря золотистые брови, следила за пляской пламени в очаге. Затем она подняла голову и печально улыбнулась гостю.
– Да, я знаю ущелье Костей. Ужасное место.
Зарк и Краснегар между тем были в Пандемии чересчур далекими соседями.
– Ээ… думаю, сейчас оно стало еще ужаснее, миледи.
– Конечно! – Королева вздохнула. – Но зачем все это? Ведь я прекрасно знаю халифа. Выдающийся человек.
Это было уже тоже несколько чересчур. Как видно, лицо Эффлио выдало его мысли. Иносолан озорно улыбнулась:
– Я могла бы рассказать и более невероятные вещи. Ведь я была его женой!
К счастью, в наступивших сумерках нельзя было разглядеть, какой цвет приняло сейчас лицо Эффлио.
Королева вновь перенесла задумчивый взгляд на угли в очаге.
– Император одобрил наш развод. В Хабе, конечно… Азак… он был тогда только султаном. Он вернулся в Зарк, а я добралась до Краснегара. Потом он провозгласил себя халифом и пустился во все тяжкие завоевывать мир. Я часто думаю, может быть, увечья, нанесенные ему той ночью… Еще эля, капитан?
Эффлио отказался, чувствуя, что перебрал.
– Вы много путешествовали, мадам.
– Да. И мой муж – еще больше. – Иносолан покосилась на темные окна. – Он что-то запаздывает. Если Рэп не вернется через несколько минут, мы сядем за стол без него. Надеюсь, он не пропустил прилив.
– Говорят…
Улыбка королевы, казалось, стала шире.
– Что он – волшебник? Он всегда отрицает подобные домыслы.
– М-м… разумеется.
Эта фраза закрывала тему, ровным счетом ничего не прояснив.
– Я никогда не видела, чтобы мой муж использовал магию! – с царственной твердостью произнесла королева, и капитан «Морской красотки» смущенно пожал плечами. Зеленые глаза, казалось, засветились в полутьме.
– Я не сомневаюсь в ваших словах, мадам!
– Хорошо. – Напряженность спала, собеседница Эффлио вновь превратилась просто в необыкновенно прекрасную женщину. – Если он пропустил прилив, значит, придется ждать до утра. Ходить по волнам он не может, уверяю вас, капитан… Что нового слышно о принце Шанди?
Эффлио порылся в руинах своей памяти.
– Кажется, я рассказал вам все, что знаю, мадам. Он по-прежнему остается легатом Двенадцатого легиона. Все ждали, что его произведут, по меньшей мере, в проконсулы, но его дед… – впрочем, здесь можно было смело продолжать, – его дед, кажется, завидует успеху Шанди. Он даже не отозвал его в Хаб на юбилейные торжества.
Королева кивнула.
– Эмшандар уже был глубоким старцем, когда мы встречались семнадцать лет назад.
– Недавно ему стукнуло девяносто два, мадам.
– Если бы речь шла о ком-то другом, – медленно произнесла она, – можно было бы подумать, что здесь не обошлось без вмешательства магии. Но, конечно, Свод Правил не позволяет применять ее к императору.
Если только не брать в расчет загадочного чародея, чудесно исцелившего Эмшандара, когда тот был на волосок от смерти как раз семнадцать лет тому назад. Чародея-фавна. Может, его лекарство оказалось сильнее, чем было задумано? Капитан поежился, жалея, что отказался от последней кружки горячего эля.
– Шанди скоро унаследует трон, – сказала королева, откладывая шитье. – Остается лишь надеяться, что все эти победы принесут Империи несколько мирных лет. – Она, видно, собиралась встать, но странные нотки, прозвучавшие в ее голосе, заставили Эффлио переспросить:
– Почему бы и нет, мадам? Голос королевы дрогнул:
– Как, капитан, вы не слыхали о суевериях, связанных с трехтысячным годом?
– Пересуды кумушек – и только, мадам. Иносолан рассмеялась:
– Но я ведь и есть «кумушка», так что могу повторять их! Ладно, я знаю, что вы не это имели в виду!.. Однако подобные пересуды беспокоят меня. Свод Правил определяет использование магии, он защищает Империю, а заодно и всю Пандемию, если уж на то пошло. Нам всем необходим Свод!
– И дважды он нарушался.
– Верно. Им пренебрегли в конце первого тысячелетия, когда разразилась Третья Драконья Война. Джиэль восстановил его, но тысячу лет спустя Свод вновь оказался нарушен, и вспыхнула Война Пяти Колдунов. Тогда Тхам превратился в Проклятую страну и так далее…
– Войны были всегда, ваше величество.
– Но эти были худшими из всех, и намного! Магия лишь дважды вырывалась на свободу после варварства Глухих Времен – драконы, огненные бури и прочие напасти, какие только в состоянии наслать на людей чародей… И судя по всему, это происходит каждую тысячу лет.
– Вероятно, совпадение? – с трудом вымолвил капитан. Он много лет подряд слыхал эти старые россказни и был просто поражен, когда их повторила столь трезвомыслящая и разумная женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45