Ило был холоден и формален и никогда не обращался к ней, разве что она сама его о чем-то спрашивала, то есть все равно что никогда. Он был чересчур хорош собой. Шанди предупредил ее, что сигнифер ведет довольно распущенный образ жизни, и просил жену передать то же предупреждение своим фрейлинам. Она выполнила его просьбу, краснея от стыда.
– Присоединяйся к нам, красавица, – сказал Ило, широко улыбаясь.
Он не только чересчур хорош собой, он еще и чересчур много себе позволяет! Не успела Эшиала придумать подходящий сокрушительный ответ, как Ило поднял розу из охапки цветов, лежащей рядом с ним на скамье, и принялся рвать лепестки, роняя их в чашу. Та уже была наполовину полна лепестками – алыми, белыми, желтыми, розовыми…
– Что ты делаешь? – снова вопросила Майа.
– Хочешь помочь? Ну-ка… – Ило осмотрел один из цветков. – Никаких шипов! – Цветок он вручил Майе, показав, как следует обрывать лепесток и бросать его в чашу. Майа ухватила бутон в кулачок и дернула. Сигнифер сверкнул новой улыбкой в сторону Эшиалы и вернулся к цветку.
По всей видимости, забытая обоими, Эшиала стояла и… колебалась. Она могла бы, разумеется, подхватить дочку и уйти, но тогда Майа поднимет на ноги весь дворец своими криками.
Не собираясь присаживаться на скамейку, она просто стояла рядом и ждала.
– Сигнифер, чем все-таки ты занимаешься? На сей раз улыбка держалась дольше и казалась лучше продуманной.
– Пока секрет. Хочешь сказать, ты еще ни разу не видела, чтобы мужчина делал это?
– Лепестки… Они для духов? – У ног сигнифера лежала большая груда разоблаченных стеблей. Он, должно быть, сидит здесь не менее часа.
– Нет. – Ило покачал головой. Казалось, солнце померкло от ослепительной улыбки, но ненадолго. Он снова обратил свое внимание на чашу и на неловкие старания Майи. – Знаешь, ты напомнила мне центуриона Хардграа.
Эшиала даже не могла представить себе человека, которого напоминала бы меньше.
– Чем бы это, интересно узнать?
– Он тоже ненавидит дворцы. Эшиала мигом вернулась к обороне:
– Что за чушь!
– Я наблюдал за тобой, – поведал Ило чаше с лепестками. – Знаешь, как прислуга называет тебя за спиной? Ледяная императрица!
– Меня не интересует то, как меня зовут слуги!
– Но слуги обычно знают больше правды, чем кто бы то ни было. Они все шпионы, конечно. Виночерпий с главным кучером обо всем докладывают Ампили. Люди Эмторо подкупили одного из лакеев, кондитера и так далее.
Безумный разговор! Еще до женитьбы Шанди предупреждал ее, что фрейлины станут безжалостно сплетничать, но насчет слуг дна и не подозревала.
– Зачем лорду Ампили шпионить за принцем?
– Таковы придворные правила. Каждый шпионит за всеми.
Эшияла не поверила Ило:
– И как же ты сам узнал о них?
– Он пожал плечами:
– Безопасность принца – работа Хардграа, разумеется. Я соблазнил для него одну из горничных, и мы обменялись сведениями. Интересный человек этот Хардграа. Ты никогда не разговаривала с ним по душам?
Эшиала отрицательно качнула головой.
– А стоило бы, между прочим! Он сын рабочего из каменоломен. В армию попал в шестнадцать лет, но его трибун решил, что парень достаточно крепок, и направил в свой цирк гладиаторов… Хардграа убивал людей для развлечения богатеев еще до того, как начал бриться.
Эшиала содрогнулась. Она и раньше слыхала о гладиаторских боях, бывших в Империи под запретом, и об огромных суммах, которые на них проматывали игроки.
– Ну, может, я немного преувеличиваю, – заявил Ило, наклоняясь за новым цветком. – Но не слишком. В двадцать лет он шантажировал легата, чтобы тот… впрочем, не важно. Хардграа сумел выбраться из своего болота. Для него это было легче, чем тебе. – Сигнифер не останавливаясь продолжал обрывать лепестки роз. Майа с азартом выколачивала из своего цветка остатки жизни, решив разбить его о скамью.
– Что было легче? – Эшиала чувствовала, что попала в какую-то липкую словесную паутину. Всякий раз, как она пыталась из нее вырваться, Ило заматывал ее еще крепче какой-то новой загадкой. Так с ней еще никто не разговаривал!
Подняв глаза, Ило какое-то время рассматривал свою жертву, после чего потянулся за новой розой.
– По рождению он – житель долин. Никто не ждет от него точных знаний вроде того, какое вино следует подавать к рыбе, да он этого в жизни не усвоит. Ты же из предгорий, от тебя ждут, что ты с легкостью взойдешь на любой пик. Но и ты не сумеешь этого сделать.
У Эшиалы мелькнула невеселая мысль о сотнях уроков, которые она брала, чтобы научиться этикету, танцам, ораторскому искусству и… Едва она набрала в грудь воздуха, чтобы возразить наглецу, Ило добавил:
– Не раньше, чем я стану легионером. Шанди предупредил ее, что Ило стоит в очереди на герцогство. Что ж, это может завладеть воображением наивной фрейлины, но ничуть не волнует будущую императрицу.
– В скромности тебе не откажешь.
– Воистину, ты первая, кто это заметил. – Ило изучил еще одну розу, вырвал несколько шипов и засунул стебель в свои волосы. Майа вытащила ее обратно с визгом восторга.
– Мне было легче, – продолжал сигнифер. – Я родился на самой вершине горы. Мне пришлось падать вниз, а не карабкаться вверх, – это куда проще. Научиться заострять колья топором гораздо легче, чем выучиться играть с придворными в их подлые игры. И редко делаешь ошибки, потому что за это бьют. Когда бьют – это хорошо, потому что уже через минуту всем плевать. И учишься быстрее, конечно. Шанди думает, что я гений. Присаживайся, принцесса.
Что же она медлит? Надо хватать Майу и бежать без оглядки. Или, по крайней мере, отыскать пару фрейлин, прежде чем пускаться в разговоры с этим прославленным развратником.
Ило взглянул вверх, хмурясь.
– За нами, разумеется, наблюдают из окон, да и эта милая шалунья достаточно взрослая, чтобы рассказать всему свету, если я вздумаю тебя изнасиловать, но она не сможет повторить нашу беседу. Кого ты боишься – себя или меня?
– Никого я не боюсь!
– Тогда докажи это, присядь на минутку.
– Слуги…
– Ты же сказала, что тебя не касаются их сплетни. Так о чем я?.. Ах да! Шанди думает, что я гений. Это, конечно, чепуха. Я сын консула, меня выучили читать и писать. Потом я стал ленивым рядовым Двадцатого легиона… Там меня научили работать, О Силы Добра, как я работал!
Эшиала устроилась на краешке скамьи, и он, обернувшись, метнул в нее пронзительный взор над головкой Майи. Девочка была погружена в настойчивые попытки запихнуть розу обратно ему в кудри.
– Знаешь ли ты, принцесса, что такое ранец легионера? Ладно, представь марш целый день, под дождем, да еще с парой таких девчушек за спиной – и сразу после этого ковыряние земли лопатой – два-три часа… А не сходящие месяцами волдыри в паху? Их просто нет времени вывести…
Эшиала покачала головой, испуганная его горькими словами. Перемены настроения Ило совершенно вывели ее из равновесия.
– Даже Шанди не знает, что такое сортировка бумаг, когда занимаешься этим сутки. Я познал оба мира, но внизу мне было легче.
Тогда Ило просто взглянул на нее из-под рассыпавшихся прядей – и сердце Эшиалы пропустило один удар. Если он воображает, будто принцесса – всего-навсего простая деревенская девчонка, которая способна влюбиться в мужчину из-за его смазливой внешности, тогда его ждет большое разочарование. Он попросту слишком хорош собой.
– Мне надо идти! – сказала она.
– Ты только что наткнулась на мою скамейку. Ты еще не знаешь, чем это я тут занимаюсь. Милое дитя, почему бы тебе не сунуть эту палку в ухо маме и оставить мое в покое? Тебя предупредили, что я ужасный пожиратель женских сердец?
– Предупредили.
– Отлично. Я не стал бы скрывать этого от тебя. – Ило вновь улыбнулся.
Эшиала вернула ему улыбку, прежде чем уразумела ее смысл.
– Тебе не по душе вычурность двора, – заявил он. – Нет, не надо отрицать, Эшиала. Я разбираюсь в женщинах намного, намного лучше, чем Шанди. Часто ли он занимается с тобой любовью в ванне?
– Сигнифер!
– Что?
– Как благородный человек может спрашивать такое у дамы!
Ило скосил на нее взгляд.
– Пойми, я не благородный; я простой легионер. А ты – дочка лавочника… Щекотал ли тебя муж? Пока не закричишь? Могу поспорить, он обращается с тобой как с манипулой новобранцев, которую нужно выучить маршировать. На счет три… Читал ли он в постели пикантные стишки? Размазывал ли по твоей груди джем, чтобы затем слизать его?
– Что?! Ты это серьезно?
– Конечно нет! Шучу!
Вскочив на ноги, Эшиала собиралась подхватить Майу…
– Его я знаю гораздо лучше, чем ты, – заявил Ило серебряной чаше. – Я внимательно слежу за ним вот уже два года. Он, кстати, часто вспоминал тебя.
Эшиала замерла.
– Я не поверю, что принц способен обсуждать с тобой такие вещи!
– И я не поверю! Все, что он говорил, – это какая ты красивая да как грациозно ты ходишь. Он никогда не упоминал твоих предпочтений в пище, в искусстве или в музыке. Собираясь купить тебе подарок, он не мог сообразить, какое украшение ты выбрала бы сама. Может, он вовсе не думал, что у тебя могут быть свои вкусы…
Темные глаза впились Эшиале в лицо. Она попыталась выдержать его взгляд, но не смогла. Тогда она снова села на скамью, чувствуя небольшое потрясение после того, как ее тайные страхи обрели вдруг голос.
– Пойми, Эшиала, Шанди женился на тебе из-за твоей внешности – ты выглядишь словно принцесса из книжки сказок. И потом, он в жизни не знал, чего ему надо от женщины, наивно решив, что власть и богатство – это все, что тебе необходимо. Он вовсе не умеет говорить с женщинами, у него сразу начинает заплетаться язык. Он вообще не понимает, что это за существа – женщины. Я же точно представляю себе, чего женщина хочет и чего я хочу от нее. Я хитрый и безжалостный охотник на женщин. У меня выработано шесть разных тактик соблазна, и я редко терплю поражение.
Эшиала задыхалась:
– Ты самый отвратительный, наглый…
– Я наблюдал за тобой, заговаривая за столом о грядущих переменах, праздниках и так далее. Ты же едва могла проглотить кусок!.. Я наблюдал за тобой, когда ты собиралась на бал, видел, как ты завязывалась в три узла. Я видел, как твой муж целует тебя, вернувшись домой, – и знаю, что в тебе нет ненависти к нему.
От подобной грубости Эшиала потеряла дар речи.
– Но ведь ты и не любишь его.
– Как ты смеешь!
– Скажи, что ты его любишь, – и ты солжешь. Голова Шанди задурманена воображаемой императрицей, идеалом… Он не способен любить женщину как личность, наделенную своими правами. Теперь-то он уже должен был это понять. Но даже если понял, у него нет ни малейшего представления о том, что делать дальше.
– Если я расскажу ему, что ты мне тут…
– Не надо. У него сейчас и без того хватает забот. О тебе я знаю все… Ты вышла замуж в семнадцать. Семья уламывала тебя, пока не добилась твоего согласия.
Так вот что бывает, когда прославленный покоритель женских сердец делает первый ход! Пока впечатление оставляло желать лучшего. Эшиала уже многие годы так не злилась.
– Я не собираюсь выслушивать эти оскорбления!
– Но в итоге ты вышла замуж. Из чувства долга. Что, ты и ноги раздвигаешь из чувства долга?
Чувствуя, как пылает ее лицо, Эшиала нетвердо поднялась на ноги и протянула руки к своей малышке…
– Это мне сказала твоя сестра.
– Как? – Из легких принцессы разом вышел весь воздух, и она вновь шлепнулась на скамью. В глазах Ило сверкнули искорки.
– Сегодня я отправляюсь обедать к сенатору, в его конюшне стоит кобылка, на которой я желал бы прокатиться.
Майа пыталась запихнуть оборванную розу себе в волосы, впрочем, без особого успеха. Сенатор всегда любил вздремнуть после обеда. О, Эшия, какая же ты идиотка! Дура, дура! Одно хорошо – ребенок от Ило не будет похож на бабуина.
– С княгиней я веду равную игру, – признался Ило, поднимая последнюю розу, – но ни за что не решился бы заигрывать с будущей императрицей. Уверен, за это положена какая-нибудь особенно мучительная казнь. Сажание в муравейник или еще что-нибудь в этом роде.
– Увы, тебе не представится случая выяснить.
– Всем сердцем надеюсь. Но ты ведь помнишь историю про бассейн-прорицатель? – Последний общипанный стебель упал к его ногам.
– Я помню, что муж просил меня не обсуждать…
О нет!
Расслабленно откинувшись на спинку скамьи, Ило запрокинул голову.
– Боюсь, да. С нарциссами. Над этой чушью можно было бы посмеяться, но Эшиала слишком злилась, чтобы расхохотаться от души.
– Это твой «номер шесть», или ты испытываешь «обольщение номер семь»? Ты должен был спланировать его совсем недавно. Помни все-таки, что мой муж просил нас… – Улыбка заставила ее умолкнуть. – Это ведь ты заговорил тогда о предсказаниях!
– А как бы ты иначе о них узнала?
Никак, наверное. Шанди никогда не обсуждал дела дома.
– Значит, ты уже тогда собирался заманить меня в свои сети? Как только вы вернулись?
– Сети я стал ставить сразу, как только увидел тебя… Редкий случай, знаешь ли. Как уже было сказано, я никогда не сходил с ума по женщинам. Страсть не затмевает мой разум, я вполне способен сказать себе: «Ило, эта женщина тебе не по зубам». И потом, я могу флиртовать с любой красоткой – зачем же мне играть с единственным огнем, который действительно способен обжечь? Но вроде как у меня нет выбора. Предсказание исполнится, когда зацветут нарциссы.
– Зацветут нарциссы? – Эшиала надеялась, что к их цветению она раздуется, словно диванный валик.
– Это тебя я видел в саду, в окружении нарциссов.
– Обнаженную, надо понимать?
– Совсем голую, на расстеленном покрывале…
– Что?!
– И с улыбкой на устах. – Ило встал раньше, чем она успела подняться сама. Прижимая к груди серебряную чашу, он шагнул к ней.
– Клянусь тебе, что это правда, – с печалью в голосе заявил он. – Но я настолько умелый лгун, что ты мне лучше не верь. Ради себя я уповаю на то, что бассейн пошутил, ибо меня не утешает перспектива оказаться повешенным, четвертованным или утопленным, – и все для того лишь, чтобы добавить императрицу в список моих побед. Но ради тебя я надеюсь, что предсказание сбудется.
Какая наглость!
– Вы так добры ко мне, сударь.
– Там, в Квобле, была девушка, слишком рано вышедшая замуж за одного богатея. Я показал ей на примере, каким может быть акт плотской любви. Позже она призналась, что это здорово ей помогло.
– После трех лет при дворе я начала было думать, что видела всяких наглецов. Вижу, я ошибалась.
– Тебе попросту не хватает опыта.
– По-твоему, я должна счесть прелюбодеяние с тобой верхом блаженства? Ило, казалось, рассердился.
– Конечно! Иначе зачем все они кидаются мне на шею?
– Не имею представления!
– Тогда тебе же хуже. Сегодня прихвати с кухни баночку джема и ночью объясни Шанди, что ему следует делать.
Эшиала открыла было рот, чтобы запротестовать… Но вместо этого улыбнулась. Чем больше она думала о совете Ило, тем оскорбительней он ей представлялся. Не желая того, она вдруг рассмеялась в голос.
– Почему ты смеешься? – вопросила Майа, неуверенно приближаясь к ней по скамейке. Эшиала собрала остатки злости.
– Ило сказал забавную вещь, дорогая.
– Но не стоит пробовать это с ним, – добавил Ило со знанием дела. – С ним ничего не получится.
Глядя на его усмешку, Эшиала представила себе волосатую грудь Шанди…
– Почему смеешься? – крикнула Майа, набрасываясь на нее со своими маленькими кулачками.
Наконец Эшиале удалось выровнять дыхание. Она вытерла слезы и подняла взор, чтобы встретиться с торжествующим блеском глаз под вьющимися темными прядями.
– Давно ли ты смеялась, красавица? Попробуй еще раз! – Ило опрокинул на принцессу водопад розовых лепестков из серебряной чаши. Они падали ей на плечи, на колени, путались в волосах, засыпали всю скамейку и траву у ее ног. Тяжелой грудой они падали, застревая в швах платья, прилипая к лицу… Майа по достоинству оценила шутку: девочка визжала от восторга.
Беспомощно прижав ладони к корсету, Эшиала пронзительно вскрикнула.
– Идиот! Ну, ты…
– Идиот, – подтвердил Ило, блаженно улыбаясь. – Это мое «обольщение номер один»: заставить женщину рассмеяться. Милая принцесса, ты самая прекрасная женщина на свете! Впрочем, я им всем это говорю… Я хотел услышать твой смех, и он мне нравится. Оставь ее себе. – Сунув в руки Эшиале чашу, Ило пошел по газону прочь, тихонько насвистывая.
Эшиала уставилась ему вслед. Даже если Ило не произнес ни одного слова правды, он должен был потратить не менее часа на свою дурацкую шутку! Просто чтобы заставить ее рассмеяться?.. – Почему мама плачет? – спросила Майа.

4

А дни все летели. Осенний холодок, крадучись, спустился с вершин Исдрутуда и пополз по равнинам к Хабу. В северном небе висели уже три кометы – даже самые древние летописи не упоминали ничего подобного. Люди ставили пятьдесят против одного, что император уже не встретит новый год. Большая часть балов зимнего Празднества была отменена в ожидании национального траура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45