– Мы устроим перерыв и потом вернемся к работе. Четверть часа, господа.
Преторианцы выскользнули за дверь; центурион – с пустой корзиной в руках, два гвардейца – с полными. Шанди встал, потянулся и отошел к кофейнику. Остальные тоже поднялись со своих мест и, чуть пошатываясь, последовали за ним.
У Ампили нашлось чем занять забитую бумажной пылью голову – у Шанди за обедом была назначена встреча с представителями Илрэйна. Если и есть на свете: что-то, способное свести с ума начальника протокольной службы, так это эльфы. Нордленд поддерживал сейчас связь с Империей через единственного своего посла: если он не имел полномочий говорить за танов, тогда он, по крайней мере, открыто в том признавался. Но эльфы! Десяток эльфов может щебетать на десять разных тем одновременно или же высказывать десять разных мнений по одному вопросу, – и ты никогда не поймешь, кого из них стоит слушать! А ведь среди них вполне может оказаться один, облеченный достаточными полномочиями, чтобы говорить серьезно, надо только сообразить, который из них… Даже если досконально разобраться в их несусветных титулах, ни за что не поймешь, действительно ли они означают хоть какую-то степень власти. Одно простое правило, однако, может помочь: одетый наиболее скромно наверняка и есть наиболее важный чиновник, а самая пышная одежда означает практически полное отсутствие значимости… Но это правило имеет и обратный ход: если они знают, что ты его знаешь, тогда они наверняка оденутся наоборот. А ход мысли эльфа способен сбить с толку самих Богов!.. Рот Ампили наполнился слюной при воспоминании об эльфийской кухне. Впрочем, у них всегда слишком маленькие порции… Етуны же едят одну только рыбу, да и ту вываренную почти до полной потери вкуса, но зато етуны понимают, что перед гостем надо ставить вместительное блюдо…
Маршал в каждой руке держал по пачке бумаг.
– С этими все в полном порядке, ваше высочество. А вот с этими я рекомендовал бы ознакомиться лично.
Шанди улыбнулся ему над ободком своей чашки:
– А зачем тогда я держу тебя здесь, старый ты плут?
– Как раз для этого! – Итхи попытался усмехнуться в ответ. Он был пожилым, болезненным человеком. Лицо маршала распухло и совсем потеряло цвет после недавнего посещения зубодера; он, наверное, до сих пор страдал от зубной боли. Сейчас он носил гражданский костюм, что было ему к лицу. В военном панцире он походил на дряхлую черепаху… Итхи уже многие годы пытался уйти на заслуженный отдых, и Шанди отпустит его сразу, как только все уладится.
«Как только все уладится» – в последнее время эта фраза то и дело мелькала в разговорах. Она значила: когда умрет Эмшандар.
Старая развалина устраивал истерики всякий раз, как кто-то заговаривал о регентстве. Шанди, само собой, мог бы подать формальное прошение, – и сенат с ассамблеей назначили бы его регентом быстрее, чем писец заточит гусиное перо, – но Шанди наотрез отказывался от этого шага. Очевидно, он был не в состоянии нанести старику последнее оскорбление… Сентиментальность – скверное качество для политика, но в свое время дед был для него и отцом, и отчасти матерью.
К тому же – даже Ампили готов признать это – более пяти десятков лет Эмшандар был неплохим императором. Не «великим», правда, зато лучше большинства. И вот: все шесть недель, истекшие со времени возвращения Шанди, он крайне редко выбирался из постели.
Но они справлялись. Они могли еще немного подождать, поддерживая прежние порядки.
Ампили был убежден, что они сумеют справиться. Шанди тоже так думал. У Акопуло подобной уверенности не было; вчера он подчеркнул, что в Зарке халиф опять машет своей кривой саблей, да еще и похлеще прежнего, дварфы совсем распоясались, и гоблины тоже словно с цепи сорвались. Даже фавны Сисанассо начали устраивать выкрутасы и подбрасывать Империи какие-то проблемы, а ведь они сидели тихо вот уже больше века. На востоке неурожай. Амбель разрушен сильным землетрясением. Уже не одна, а целых две кометы еженощно пылают в северном небе, – а всем известно, что появление кометы означает скорую смерть императора. Даже наименее суеверные подсчитывают дни до конца тысячелетия.
Империя, говорил былой наставник Шанди, содрогается сверху донизу, ее фундамент трещит по. швам. Говоря это, он пристально глядел в глаза Ампили – будто бы знал, что Ампили видел в бассейне на самом деле! Акопуло не хотел верить Ампили, как тот ни отпирался. А сам он тщетно пытался выбросить свое видение из головы. Дварф, подумать только! Бассейн не сработал – или вся затея с предсказаниями была хитрым розыгрышем.
Шанди приседал и, встав, доставал кончиками пальцев до носков. Он ненавидел долго сидеть без движения, но теперь ему приходилось заниматься этим по многу часов ежедневно… Внезапно принц оглянулся на Итхи:
– Маршал! Вы давно не слыхали новостей о Чародее Олибино?
Старый солдат открыл рот, но, поддавшись инстинкту, глянул на неподвижную фигуру императора, прежде чем ответить. Там он не нашел подсказок.
– Нет, ваше высочество. Уже много месяцев.
– С Пустоши Нефер, не так ли?
– Так точно! – Итхи угрюмо покачал головой. Быть может, его величество?..
– Ни словечка? Ни об одном из них? – Темный взгляд Шанди уперся в Ампили, который беспомощно пожал плечами.
Обычно по Хабу бродили слухи о последних деяниях смотрителей: чудесное исцеление там, обольщение здесь… То и дело кто-нибудь из Четверых объявлялся на каком-то балу или встревал в военное столкновение. Смотрители нечасто показывались людям, но отделаться от них было невозможно, как и от собственной тени. Теперь же они, похоже, вовсе растворились в воздухе, раз уж даже Ампили ничем не мог помочь Шанди!
Акопуло решил, что это дурной знак. Он заявил, что это означает какие-то дрязги внутри Четверки; они явно не доверяют друг другу.
Шанди, казалось, потерялся в раздумьях, – пока Ампили не сообразил, что принц не сводит глаз с какого-то стенного украшения в дальнем конце комнаты. И только тогда, потрясенный, он понял, что тот смотрит на регалии: меч и щит! Ампили даже не подозревал, что они хранятся в императорской спальне! Уродливые и искалеченные временем символы… В лучшие времена, до того как эти покои превратились в скрипториум, бронзовые регалии прошлого, видно, казались странно чужими в драгоценной элегантности остального убранства. И все-таки это наиболее священные реликвии Империи, ибо некогда они принадлежали великому Эмину II!
Назначением их было собирать смотрителей. Уж не надумал ли Шанди попробовать? Он еще не набрался духу или уже предпринимал неудачные попытки? Соберутся ли перед ним Четверо сейчас, пока Шанди еще не стал императором? Ампили с неохотой признался себе, что его мемуары вряд ли смогут дать ответ на эти вопросы.
Он наполнил кофе еще одну чашку, мрачно размышляя об эльфийских трелях и о дварфе, который примерещился ему в бассейне-прорицателе…
– А где же твой бездельник-сигнифер? – спросил маршал, разрывая тишину. – Я-то думал, он по уши в работе?
Дерзкий вопрос, хотя старый вояка и не собирался уколоть Шанди. Если не считать вопроса о регентстве, император вел себя довольно тихо, но опять-таки – если никто не упоминал об Ило. Тогда умирающий начинал неистово ругаться. Появление в комнате самого Ило доводило злосчастного старика до истерики. Очевидно, его ослабевший, затуманенный разум все еще подвергался угрызениям совести. Это говорило в пользу императора и, возможно, станет откровением для историков будущего, которые заглянут в мемуары Ампили – и, возможно, по-новому оценят опасность Заговора Иллипо и то, как с ним справился Эмшандар.
– Ило взял выходной, – объяснил Шанди. – Он не отдыхал с самого возвращения, и лишь Силы Добра знают, как он этого заслуживает. Ило собирался прокатиться верхом.
Ампили фыркнул. Принц перевел взгляд на него, после чего Ампили и вовсе разразился дурацким смехом.
Ему сигнифер сообщил, что хотел бы попытать счастья с одной бабенкой, на которую уже давно положил глаз. Шанди не видал ничего забавного в конной прогулке Ило. Глаза его потемнели, в голосе звенела медь:
– Он прекрасный наездник, милорд. В конюшне Дубового дворца уже стоят две его кобылы… Он, судя по всему, отлично разбирается в лошадях.
– Ну конечно, господин! Не стану отрицать. – Ампили чувствовал, что лицо его покраснело или даже посинело от потуг сдержать смех. Ворчун Акопуло тоже усиленно поджимал губы.
Седобровый маршал Итхи хмурился, чувствуя, что потерял нить беседы.
– Представительный парень этот Ило. Головокружительная у него карьера… Легион присудил ему жалованье дня службы – что не так уж часто бывает!.. – В повисшем молчании он разглядывал Ампили из-под насупленных бровей. – Не знал, что он еще и кавалерист. Парень-то он видный. Девицы поди вешаются на него, правда?
Ампили отыскал в себе как раз достаточно сил, чтобы ответить:
– Он, наверное, самый подходящий жен… Я хочу сказать, холостяк… Надменная гримаса вызвала у Акопуло глупый мальчишеский смех.
Губы принца тронула тонкая улыбка:
– За Ило укрепилась репутация дамского угодника, маршал… Старый повеса завидует ему.
– Не упрекайте господина Ампили! – вскричал Итхи. – Я и сам завидую молодости этого сигнифера.
Шанди наклонился к Ампили:
– Если серьезно, у Ило и правда такая репутация в городе?
Ампили ответил, избегая смотреть на Акопуло.
– Он уже добился… подобной репутации, господин. Я знаю нескольких матерей, запретивших дочерям подходить к нему близко. Конечно, это придает ему особый шарм.
Акопуло громогласно фыркнул:
– Ты что, ведешь точный учет?
Начальник протокольной службы в ужасе поднял пухлые ладони:
– Бодрствовать двадцать четыре часа в сутки?
Благодарю покорно!
Низенький советник рассмеялся, и маршал Итхи вместе с ним.
Конечно же, Ампили старался вести учет! Пока он точно знал о четырех и мог догадываться еще о двух… Не так плохо для шестинедельной работы!
С имперским спокойствием Шанди нагнулся наполнить кофе еще одну чашку, после чего отнес ее к постели, чтобы увидеть, удастся ли ему пробудить императора, чтобы хоть немного продвинуться в государственных делах.
Даже сам Шанди мог завидовать собственному сигниферу. Вечерами Ило был предоставлен сам себе, тогда как у принца практически не оставалось свободного времени на общение с женой и дочерью. Информаторы Ампили из числа прислуги Дубового дворца докладывали, что ребенок все еще отказывается узнать в Шанди отца. Они передавали шепотом, будто принцесса Эшиала настолько ненавидит дворцовый этикет, что, по всей вероятности, скажется больной и не явится на коронацию… Намекали даже, что она вовсе не настолько была рада увидеть мужа после долгой разлуки, насколько старалась показать. Как все-таки странно, что столь великолепный полководец, тонкий стратег, каким, вне сомнений, был Шанди, оказался настолько слеп в общении с женщинами!
Да, Эшиале сложно будет привыкнуть. Но скоро все уладится…
Будем надеяться.
Вскоре Шанди воссядет на Опаловый трон – девочка Эшиала станет императрицей. Будем надеяться.
Ампили никогда не считал себя человеком излишне доверчивым или суеверным, но теперь он был почти убежден в истинности мрачных предсказаний о конце тысячелетия. На его мнение во многом повлиял – и никто, кроме него, не знал об этом! – образ, виденный в бассейне. Кошмар, преследующий его вот уже шесть недель. Они бы попросту не поверили ему, попытайся он рассказать! Невыносимое, невозможное видение – дварф, сидящий на Опаловом троне? Он вновь постарался выбросить его из головы.

3

Принцесса Эшияла прогуливалась с дочуркой по саду Дубового дворца. Майе было почти два, и она уже изо всех сил старалась создать матери миллион проблем, хотя ей это редко удавалось. Черноглазая и темноволосая – под стать родителям, она неустанно бегала по саду, таская за собой куклу-солдата немногим меньше ее самой. Когда Майа бросала куклу, мама поднимала ее, и тогда девочка требовала ее обратно.
Куклу звали Лииги. Порой, когда отец являлся во дворец в униформе, Майа тоже звала его так. Она еще не успела привыкнуть к той мысли, что отцы детям необходимы или даже желательны, – и это едва ли было удивительно, если учесть, как мало времени Шанди мог найти для семьи.
Признаться, Эшиала не сильно скучала по мужу. Они почти никогда не бывали одни, так что их отношения не выходили за рамки чисто формальных. Даже когда они оставались наедине, им не о чем бывало говорить: Шанди избегал обсуждать государственные дела во время редких часов досуга. Каждую вторую или третью ночь он приходил в спальню жены, но тогда они не говорили вовсе. Затем он отправлялся спать в собственные покои. Эшиала подчинялась без протестов, ибо это было ее долгом, но по-прежнему отказывалась верить, что какой-то женщине подобное могло понравиться. Она даже сомневалась, испытывает ли удовольствие сам Шанди… Они никогда не обсуждали это.
Еще девочкой Эшиала мечтала о жизни в домике чуть побольше родительского, на окраине маленького городка вроде Тамбла. В мечтах она видела мужа, который уходит на рассвете и возвращается с наступлением темноты. Вечерами они сидели бы у очага и говорили бы о семье или веселились бы в обществе друзей; но при дворе не бывает друзей да и увеселения здесь скучные, церемонные – балы да обеды… В Тамбле у нее были бы дети и служанка, а может, даже лошадь с коляской, если только ей сопутствовала бы удача в браке. Она до безумия любила бы мужа и была бы ответно любима.
Отчего, отчего вместо этого она оказалась в Дубовом дворце?
Только чтобы сделать отца маркизом, а сестру – княгиней?
Нет. Она оказалась здесь, потому что этого захотел наследник престола, и ее долгом было подчиниться ему.
Эшиала быстро возненавидела Дубовый дворец с его сотнями слуг. Она была совершенно не готова вести такое хозяйство, хотя, кажется, кроме нее это никого не заботило. Вскоре она будет официально признана хозяйкой Опалового дворца, а с ним в одиночку не управиться; там есть свои управляющие и свой ежегодный бюджет, который мог бы кормить три легиона! Так сказал ей принц Эмторо.
Играть в саду с Майей было величайшим из оставленных ей удовольствий. Гусыни-фрейлины не имели ни малейшего желания сопровождать ее, и Эшиала могла делать вид, будто бы они с дочерью единственные люди на всей земле. Гвардейцы были далеко, а садовники старались не попадаться на глаза. Она знала, правда, о людях, шпионящих за нею из десятков окон, но о них можно было и забыть хотя бы на время.
Уже шесть недель пролетело с тех пор, как Шанди вернулся, – и Эшиала начала подозревать, что снова носит дитя. Она даже молилась, чтобы так оно и было, ибо беременность избавила бы ее от пытки играть роль императрицы на пышных похоронах, последующих коронации и грандиозных балах… Вдобавок она освободит ее от посещений Шанди, хотя бы временно.
Майа забежала в розовый сад, завернув за подстриженный куст в конце аллеи; Эшияла последовала за ней и встала как вкопанная. За удивлением быстро последовала досада, затем паника. Там был мужчина. Он сидел на скамейке и еще не увидел ее, ибо был целиком поглощен своим делом: он бросал что-то в большую серебряную чашу.
Эшиала двинулась было вперед, чтобы подхватить Майу и уйти, но девочка почти добежала до скамьи, прежде чем увидела пришельца. Замерев, она уставилась на него во все глаза и снова уронила Лииги на газон. Эшиала подошла, чтобы забрать обоих.
– Ило! – крикнула Майа, бросаясь вперед. Так оно и было, и Майа узнала его даже быстрее матери. Эшиала еще ни разу не видела сигнифера без униформы. Сейчас на нем была безупречно сшитая куртка для верховой езды, по всей вероятности с иголочки. Если она и добавила его облику что-то, то лишь еще больше позерства.
Ило улыбался Майе, вовсе не выдавая удивления.
– Привет тебе, маленькая принцесса! – После чего с улыбкой обернулся к Эшиале. – Ваш покорный слуга, сударыня….
Он даже не встал! Это неприятно поразило ее. Эшиала действительно ненавидела вечную церемонность дворцовой жизни, но Ило вовсе не должен был знать об этом. Мужчина обязан встать, приветствуя даму, – это всего-навсего хорошие манеры. Может быть, она и впрямь была скверной принцессой, но воспитание все же заставляло ее ждать от окружающих благородного обхождения.
– Доброе утро, сигнифер.
– Ило, – подтвердила Майа. Она ухватилась за кромку чаши и привстала на носочки, чтобы заглянуть внутрь. – Что делаешь, Ило?
– Готовлю сюрприз. Хочешь помочь? Погоди-ка! – И даже не спросив позволения у матери, солдат поднял ребенка и поставил на скамейку.
Эшиала пребывала в замешательстве. Она знала сигнифера, ибо он обедал за столом принца и даже располагался в собственных апартаментах в Дубовом дворце. Они встречались почти ежедневно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45