Они страстно влюблены и, не ставя никого в известность, просто сбежали, чтобы наслаждаться друг другом в полном одиночестве!Анна побледнела от злости, доставив этим Юстину бесконечное удовольствие. Наконец она процедила ядовито:— Как прекрасно! И как романтично! Да, я хорошо себе это представляю. Благородный граф спасает от виселицы какую-то простолюдинку, и они… убегают из замка и живут, как простые крестьяне!— Не нуждаясь ни в чем, кроме любви! — радостно закончил Клинтон.Если бы в этот миг взгляд Анны превратился в кинжал, ее собеседники получили бы смертельные раны. Анна поднялась с холодной улыбкой, сделав вид, что разговор ей наскучил:— Спасибо, мне пора. Оставляю вас наедине с вашими мыслями. Да, говорят, у вас прекрасные званые обеды! Обязательно пригласите меня.— С величайшим удовольствием, Анна! — сказал Клинтон, обнимая Сару. — Конечно, только если ты можешь вынести общество незаконнорожденных.— Брось, Клинтон! Я нахожу их — так же как и публику в этом трактирчике, — даже привлекательными!Она ушла, но на этот раз Клинтон не обиделся, а только рассмеялся и покачал головой:— Откуда в такой великолепной красавице столько злобы?— Не думаю, что она злая, дорогой! — сказала Сара, погладив его по щеке. — Просто она как испорченный ребенок! Если не получает, чего хочет, думает только о том, как это заполучить… любыми средствами, не обращая внимания, что кого-то при этом ранит. Наверное, она действительно его любит.— А по-моему, она даже не знает, что такое любовь, — раздраженно сказал Юстин. — По крайней мере сегодня она очень сильно нам навредила.Сара хлопнула его по руке:— Я найду Джона Робинса еще раз.Юстин с сомнением взглянул на нее. Время работало против них. Его беспокоило, что Уорик все еще находился во дворце Дуво. Конечно, Четхэм обычно проявлял осторожность и расчетливость, а в открытом бою — недюжинную силу, но теперь все было по-другому. Юстин вспоминал взгляд брата, бросившегося в погоню, когда Ондайн исчезла со скачек. Не мог он забыть и ужас, изобразившийся на его лице, когда он увидел девушку в церкви, в двух шагах от смерти.Юстин вздохнул:— Время… работает против нас. Нужно торопиться. Чтобы предстать перед королем, нам нужно, во-первых, найти Джона Робинса и, во-вторых, прибыть во дворец Дуво прежде…— Прежде чем что? — осторожно спросила Сара.— Прежде чем мой брат увидит свою жену в объятиях этого проклятого ее кузена и потеряет рассудок вместе со своей жизнью!— Но как же вы отпустили его туда! — воскликнула Сара.— Никто не в силах его куда-либо отпустить или не отпустить, — грустно сказал Юстин, затем решительно встал. — Пойдемте из этого сомнительного заведения.Клинтон и Сара последовали за ним. Юстин заметил, что Сара сочувственно погладила по руке Клинтона, и расслышал, как она тихо прошептала:— К сожалению, Анна права. Мой отец никогда не разрешит нам пожениться. Но несмотря ни на что, я люблю тебя… и буду с тобой!«Чертова Анна! — с досадой подумал Юстин. — Как походя она ранит других!»Впрочем, он тут же забыл о ней, обеспокоенный тем, как им побыстрее найти Джона Робинса. Робине теперь будет еще осторожнее, если вообще не исчезнет на время в какой-нибудь из бесчисленных лондонских трущоб.Попрощавшись с Четхэмами, Анна вовсе не ушла из трактира, а отправилась в задние комнаты, где рекой разливалось вино, обделывались темные делишки и развратники воплощали в жизнь свои фантазии.Там сидел Хардгрейв с осоловевшими от пьянства глазами и, громко смеясь, играл с хозяином в кости. Две молоденькие девушки в ожидании сидели на скамье рядом со столиком. Анна холодно посмотрела на девушек, которых Лил припас для ночных развлечений. Но он пока не торопился. Время было не позднее, и, прежде чем завалиться в постель, ему хотелось поиграть.Анну не интересовало ни то, ни другое. Не обращая никакого внимания на партнера Хардгрейва, она подошла к виконту:— Нам пора уходить!— Куда еще? — раздраженно заворчал Хардгрейв, не глядя на нее. — Зачем? Мы только начали…Анна наклонилась и прошептала что-то ему в ухо. Он тупо и немного сконфуженно смотрел в пространство, затем, кажется, до него постепенно начал доходить смысл ее слов.— Где? — пророкотал он и встал, опрокидывая стул.Анна улыбнулась, довольная, что ей удалось его расшевелить. Она одобрительно похлопала его по руке, обращаясь с ним как с маленьким ребенком.— Успокойся, Лил! — сказала она. — Не стоит бежать туда сломя голову. Положимся пока на волю случая! Нам нужно придумать, как получше воспользоваться этой ситуацией. Пожалуй, есть один способ…— Так расскажи мне скорее! — рявкнул он.— Лил! Пойдем, теперь нам нужно поговорить с глазу на глаз. Возможно, это наш последний шанс, и мы должны быть очень осторожны. У меня есть идея.Хардгрейв застонал:— Твоя последняя идея чуть не довела меня до Тауэра!— Но теперь у нас гораздо больше возможностей, и, кроме того, я надеюсь найти сообщников.— Как ты все это узнала?Она поднесла губы к самому его уху и прошептала:— Здесь был Юстин Четхэм. Я подслушала их разговор! Сейчас Уорик и его золотая девочка совершенно беспомощны! Лил, она, оказывается, вовсе не простушка… Впрочем, это даже к лучшему. Ах, Лил! Думай! Думай только о своем неистовом желании отомстить ему и о своей страсти к ней. Лил, кажется, наша дружба наконец-то принесет достойный плод. Тебе достанется девочка, а мне — Уорик!Раскрасневшийся и возбужденный, Хардгрейв некоторое время колебался, затем бросил на стол кости и сказал хозяину:— Считай, что сегодня ты выиграл, Тэдди. Спокойной ночи, парень! — Он махнул шляпой девочкам, сидевшим на скамейке: — Еще увидимся, подружки!Анна схватила Хардгрейва за обшитый галунами лацкан щегольского камзола и поволокла его прочь, чтобы пошептаться с ним в каком-нибудь укромном уголке. Она так явственно представляла Уорика, который снова ищет успокоения в ее объятиях после потери очередной жены.Хардгрейв под руку с Анной вышел из трактира. Свежий холодный воздух быстро отрезвил его, и виконт пронзительно посмотрел на Анну.Да, это действительно странная дружба! В ней не было ничего общего с любовью, но она казалась даже глубже, чем любовь, сильнее, чем страсть. Их дружба была замешена на вожделении и мести.— Лил! Думай! Эта маленькая ведьма появилась на сцене как раз в день твоего турнира с Уориком! Турнира, который ты проиграл! Все расписано как по нотам. И теперь круг должен замкнуться! Теперь ты в отместку заберешь ее у него!Лил посмотрел в ее горящие предвкушением глаза.— М-м-м, — пробормотал он. — Как мы раньше и задумали, я, получу ее… Потом мы подделаем свидетельство о ее смерти. Щ наконец твой Четхэм вернется к тебе.— Да! — радостно выдохнула Анна. — Он быстро забудет ее. Й знаю, что смогу заставить его забыть ее! Я сделаю его счастливым! Я доставлю ему необыкновенное удовольствие! Я могу удовлетворить любого мужчину!— Конечно, моя дорогая. Я нисколько в этом не сомневаюсь, Анна, — промычал Лил Хардгрейв и про себя добавил: «А вот здесь-то наши дорожки и расходятся… Я-то вовсе не хочу, чтобы он был счастлив. Я желаю его смерти…»Он сделал знак кучеру, чтобы тот подал поближе карету, и сказал Анне, стараясь не выдать своих мыслей:— Так, значит, наша простолюдинка оказалась благородной дамой. Но как же мы сделаем все это и с какими такими помощниками?Анна даже застонала от нетерпения:— Ты больше ничего не помнишь о дне своего турнира с Уориком?— Только то, что я проиграл, — ответил он горько.— В тот же день убили герцога Рочестерского — за высочайшую измену и покушение на жизнь короля! Хотя… в этот момент ты действительно был слишком занят! Тогда же умерла Женевьева, поэтому я так хорошо вес помню. Ондайн, эта глупая маленькая девочка, убежала, и поместье попало в руки ее родственников, которые только об этом и мечтали! Ее дядя или кто-то еще взял поместье в управление, но, я слышала, она вернулась домой. Уорик устроился там же… слугой, представляешь! Но здесь явно что-то не так, какая-то ошибка… потому что говорят, что она собирается выйти замуж за своего кузена. Ну а теперь, мой дорогой лорд, даже самый большой тупица догадается, что человек, завладевший ее имением, не захочет, чтобы оно вернулось к законной наследнице! Можно предположить, что он собирается женить на ней своего сына, потому что не располагает полными сведениями о ее прошлом и, думаю, не откажется об этом узнать!— Но в этом случае он наверняка предпочтет, чтобы она умерла.— Нет, не умерла, а просто исчезла. Мы убедим его и пообещаем, что она исчезнет из страны и никогда больше здесь не появится. Когда она тебе надоест, это можно будет легко устроить!— Как в прошлый раз? — ядовито спросил Хардгрейв. Анна гордо вскинула подбородок:— Ты и в самом деле трус? Все еще боишься Уорика Четхэма? Хардгрейв напрягся и заскрежетал зубами. Она затронула самую больную струну.— Ну ладно! Тогда давай держаться поближе к этому дворцу, — сказал он. — Пошлем этому человеку записку и намекнем, что можем быть друг другу полезны.— Да, давай. И сделаем это немедленно! — промурлыкала Анна. Глава 28 Утром Ондайн проснулась усталой и разбитой после бурно проведенной ночи и медленно приходила в себя. Снизу доносились громкие голоса. Это спорили о чем-то дядя и Рауль. Неожиданно голоса стихли — кто-то сказал, что их крики прекрасно слышны наверху и скоро весь дом узнает об их личных делах.Ондайн подумала, что их, должно быть, предупредила Берта. После этого наступила тишина, а Берта вошла к ней в комнату.Ондайн отвернулась, зевнула и зарылась лицом в подушку, не испытывая никакого желания видеть Берту. Но разве у нее был выбор?— Герцогиня, просыпайтесь! Вставайте. Ваш дядя требует, чтобы вы немедленно сошли вниз.— А в чем, собственно, дело? — сухо спросила Ондайн.— Герцогиня! Вставайте!— Встаю, встаю, Берта. Я уже проснулась.Наскоро выпив чай, она оделась с помощью Берты, горя желанием увидеть Вильяма не меньше, чем он хотел увидеть ее. Ей предстоял трудный день. И хотя Уорик был против, она все же решилась еще раз проникнуть в кабинет дяди. Это необходимо было сделать, тем более что время работало против нее.Ондайн сидела в кресле перед туалетным столиком, пока Берта ее причесывала, с ворчанием разбирая спутанные локоны. Герцогиня сдерживала смех и желание сказать Берте, что ничего нет удивительного в том, что ее волосы спутаны, — ее муж всю ночь играл с ними.Через пару минут она спустилась по лестнице в обеденный зал и с удивлением увидела, что Вильям и Рауль стояли в странных напряженных позах в другом конце комнаты, не обращая никакого внимания на дымящиеся блюда, ожидавшие их на столе. Высокий, мускулистый незнакомец с отсутствующим выражением на желтоватом лице, выполнявший теперь обязанности дворецкого, заложив руки за спину, ждал у дверей, когда хозяева приступят к еде.— А, наконец-то племянница соизволила к нам присоединиться, — отрывисто проговорил Вильям, сверля ее глазами.В его словах не чувствовалось даже намека на любезность; он как будто предупреждал, что дальше будет гораздо хуже.— Я опоздала? — спросила она невинно и заняла свое место.— Да, племянница, опоздала.Она с удивлением слегка приподняла бровь и посмотрела на Рауля, мрачно стоявшего в углу комнаты.Рауль вспыхнул и отвел взгляд. Ондайн пожала плечами, затем повернулась к похожему на обезьяну дворецкому:— Пожалуйста, принесите мне чашку чая. Прямо сейчас. К сожалению, я не знаю вашего имени.Наверняка этого человека выбрали за способность слепо повиноваться ее дяде. Услышав приказ, он сначала посмотрел на Вильяма. Вильям готов был взорваться, но справился с собой и с дьявольской усмешкой сказал:— Подай герцогине чай. Ондайн, его зовут Берольт, на случай если в дальнейшем тебе что-нибудь потребуется.— Спасибо, дядя. Спасибо… Берольт.— Берольт, можешь идти, — клацнув зубами, выдавил Вильям.Ондайн внутренне сжалась, не зная в чем дело. Неужели Вильяму что-то стало известно? Она, стараясь выглядеть безмятежной, добавила сливок в принесенный Берольтом чай и снова посмотрела в сторону Рауля. Теперь в его глазах была мольба, хотя он по-прежнему казался взвинченным и сердитым.Ондайн сделала глоток и выжидательно посмотрела на дядю:— Вы упрекнули меня за опоздание, а сами вот уже полчаса не сводите с меня глаз. Неужели, дядя, у меня выросли рога?— Рога? Нет, вроде не похоже. Ты по-прежнему сладка, как мед… и чиста, как свежевыпавший снег.Он подошел к Ондайн, уперся руками в стол и навис над ней, пристально глядя ей в глаза.— Господи, дорогая, ты и впрямь выглядишь больной! Тени под глазами… бледная, усталая. Ты уверена, что вернулась домой здоровой?— Я чувствую себя прекрасно! — сказала Ондайн, прищурив глаза и желая поставить точку в этом разговоре. — Сэр, признаюсь, я очень удивлена, что вас так беспокоит мое здоровье! По правде говоря, дядя, в ваших словах есть некоторое притворство! Вы бы безмерно обрадовались, узнав, что я безнадежно больна и лежу при смерти.Он взял ее за подбородок. Ондайн, казалось, даже не замечала его прикосновения и с чувством полного превосходства прямо ответила на его горящий ненавистью взгляд.— Вы слишком молоды и здоровы, моя дорогая, чтобы раньше срока оставить этот мир!— Ваша правда, дядя, — живо согласилась она. — Я вовсе не собираюсь облегчать вам жизнь! Бог знает мою правоту и, надеюсь, не откажет мне в прекрасном здоровье!Он улыбнулся и отпустил ее.— Ну вот мы и вернулись снова к самому главному вопросу! Видите ли, поскольку вы помолвлены с Раулем, он обязан следить за состоянием вашего здоровья. Ведь вы скоро станете членом нашей семьи.Ондайн допила чай, стараясь выглядеть совершенно спокойной, но внутри у нее нарастала тревога.— Но этот вопрос, кажется, уже решен.— Я бы сказал, в процессе решения.— И что же дальше? — спросила она вежливо.Вильям улыбнулся с таким самодовольством и злобой, что у нес екнуло сердце. Да, что-то произошло. Уорик! Неужели его поймали при выходе из ее комнаты? А вдруг он ранен или убит? О Боже! У нее упало сердце. Все как будто покрылось туманом. Ею овладел смертельный ужас.— Ондайн, моя дорогая… — начал Вильям, но так и не закончил.Дверь вдруг с шумом распахнулась, и в комнату ворвался Берольт. Болезненное тупое выражение исчезло с его лица. Он был крайне взволнован.— Я не звал тебя! — завизжал Вильям.— Но…— Я должен повторять до бесконечности? Вон отсюда!— Но там король! — успел выпалить Берольт.— Король? — повторил Вильям в изумлении.— Да, сам король! Сейчас подъедет его карета! С ним отряд по крайней мере из дюжины всадников. Мы совсем не готовы! Что прикажете делать?Ондайн с облегчением вспорхнула с кресла, радуясь, что Карл неподалеку, но все еще опасаясь за Уорика. О Боже! Что же все-таки случилось? Тут же она вспомнила, что должна изображать страх перед королем.— Ах! — воскликнула она.Вильям бросил на Ондайн неприязненный взгляд:— Не будь дурой! Веди себя естественно! Я не собираюсь тебя выдавать! С тобой все будет в порядке. Берольт, ступай на конюшню и предупреди, чтобы встретили карету, а лошадям дали овса и воды. После зайди на кухню и посоветуйся с Джемом. Он проследит, чтобы подали наш лучший эль и приготовили что-нибудь из еды для его величества.Берольт немедленно удалился выполнять приказания Вильяма.Ондайн вдруг почувствовала, что ее сердце сжалось от боли, а глаза наполнились слезами. Дядя посмотрел на нее, схватил за волосы на затылке и резко их дернул, так что ухо Ондайн оказалось перед самым его ртом.— Теперь, моя прекрасная племянница, — прошипел он, — следи за каждым своим словам и движением. Я не выдам тебя, потому что ты вернулась, но если ты вздумаешь пожаловаться королю, я предъявлю ему доказательства твоего участия в заговоре. Если я погибну, девочка, клянусь, я утащу тебя с собой! Смерть приходит мгновенно, ты сама это прекрасно знаешь. Ты видела, как умер твой отец. Какая тонкая черта отделяет дневной свет от могильной тьмы! Не вынуждай меня класть под топор твою прекрасную голову.Он потащил ее за собой вниз, в зал.— Отпустите меня! — гневно закричала Ондайн. — Мы уже давно обо всем договорились, и перестаньте меня запугивать!Но он не отпускал ее от себя до приезда короля.Король прибыл с гвардией. Пять всадников ехали впереди кареты, пять — сзади. Берольт возвестил о приближении короля, хотя все и так пришло в движение. Люди бежали от конюшни, готовые принять лошадей у стражников. Лакей с подобострастием выдвинул из-под дверцы королевской кареты ступеньку, и через секунду показался Карл. Он обвел всех веселым любопытным взглядом, на его губах играла беззаботная улыбка.— Ваше величество!Ондайн приблизилась к королю и низко склонилась в грациозном реверансе, поцеловав кольцо на руке монарха. Дядя не без изящества повторил за ней ритуал приветствия. Но Рауль превзошел в элегантности всех, обнаружив прекрасное знание королевского этикета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50