Он ударил кинжалом одного из всадников, затем быстро пригнулся, и лошадь, проскакав мимо, врезалась вместе с седоком в ближайшее дерево. Двух других нападавших Адриан вывел из строя голыми руками. Наблюдая краешком глаза за одним из них, он рассчитал мгновение и выбил из его рук меч, при этом, резко толкнув противника, а второго опрокинул сильным ударом в пах.Оба вражеских воина теперь лежали на земле.Но на место поверженных прибывали все новые враги. Адриан увидел перед собой с десяток вооруженных до зубов французов, готовых ринуться в атаку. Глядя на него, они кричали:— Сдавайся!— Брось на землю свой меч!— Лучше сдайся сам, и мы сохраним тебе жизнь!— Будешь сопротивляться — мы раскроим тебя пополам!— Сдавайся во имя Бога или Сатаны!Во имя Бога или Сатаны. Не бывать этому!Адриан вспомнил слова отца: «Никогда не сдавайся!»Сдаться его заставит только смерть!На его лице под железным забралом заиграла улыбка. Адриан медленно покачал головой. Возможно, это было безумием, но Адриан хорошо понимал: сражайся не сражайся — враги все равно не пощадят его и раскроят от головы до паха, уж слишком много их воинов он положил к своим ногам. Французы ни за что не пощадят его…— Милорд! Я не сдаюсь! — закричал Адриан и с воинственным шотландским кличем бросился в атаку.Его меч повсюду сеял смерть, но на подмогу врагу прибывали свежие силы, и неизвестно, чем бы кончилось дело, как вдруг Мак-Лахлан обнаружил, что и к нему подоспела подмога. Двадцать отборных английских рыцарей бросились в бой, и во главе их — сам король.Французы пустились наутек, англичане ринулись за ними в погоню.Сражение закончилось. Французы предприняли по меньшей мере пятнадцать атак, но все они были отбиты с большими для них потерями.Король Эдуард со своими рыцарями пришел Адриану на выручку как раз вовремя.Король спустился с белого коня, на котором в то утро гарцевал перед своими войсками, и стремительно подошел к Адриану. Он приподнял забрало, а затем снял шлем. Золотистые волосы короля сверкали на солнце. Он остановился и поглядел на поле боя, усеянное мертвыми телами.— Ты хорошо поработал, шотландец. Даже слишком хорошо.Адриан вздрогнул, когда король внезапно вытащил свой меч.— На колени! — приказал он.— Сир… — начал было Адриан.Но в это время к ним подъехал принц Эдуард, который сразу понял, в чем дело.— Адриан, дружище, мой отец прямо здесь и сейчас хочет произвести тебя в рыцари, — сказал он глубоким грудным голосом.Изумленный Адриан опустился на колени. Он смутно понимал, что говорил ему король, и только чувствовал, как меч короля касается его плеч. Мак-Лахлана самым подобающим образом произвели в рыцари.Это событие оглушило Адриана сильнее, чем любая боевая сцена. Он не ожидал такого поворота событий.Слова его отца оправдались. Его произвели в рыцари на поле брани. Старая душевная боль, так долго подавляемая, с новой силой захлестнула Адриана. Как бы ему хотелось, чтобы Карлин, лэрд Мак-Лахлан, дожил до этого дня!«Отец, помоги мне не подвести тебя!» — внезапно взмолился Адриан, который никогда не забывал Карлика Мак-Лахлана и всего того, чему научил его гордый и мудрый воин.Рыцари приветствовали Адриана одобрительными возгласами, несколько человек подняли его на руки и стали подбрасывать вверх, а король объявил, что это сражение закончено, но все должны быть готовы к завтрашнему бою.С наступлением утра французы атаковали снова, но уже к полудню армия Филиппа потерпела в битве при Креси сокрушительное поражение. Более четырех тысяч французов из числа рыцарей и высшей знати остались лежать мертвыми на поле битвы.Рыцари и высшая знать…Никто не потрудился подсчитать, сколько погибло воинов из мелкой знати, а также свободных крестьян и вилланов, вооруженных лишь пиками и палками.По случаю победы состоялся грандиозный праздник. На следующий день отслужили заупокойную мессу, и король стал готовиться к дальнейшему продвижению, намереваясь взять Кале.Но прежде чем армия отправилась в поход, Адриан предстал перед королем.За прошедшие годы такое случалось довольно часто. Первый раз это произошло, когда на шотландский трон вернулся Давид II. Король, который в то время поддерживал свергнутого Балиола, хладнокровно сообщил Адриану эту новость, заметив при этом:— Ты хорошо зарекомендовал себя, мой маленький друг. Уже сейчас ростом ты не меньше, чем любой из Плантагенетов. Ты сумел закалить свой характер. Одному Богу известно, в скольких турнирах ты участвовал и выходил победителем.— Сир, вы хорошо знаете, как необходима мне победа на этих турнирах. Именно благодаря им я могу содержать себя и купить себе полное рыцарское снаряжение, а все это очень дорого стоит.— Я все хорошо понимаю, но дело не только в этом. Участие в турнирах необходимо юношам. В них они закаляются и набираются опыта. Желаю тебе почаще побеждать в них. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Я не вправе заставить тебя отказаться от службы Давиду, но я предпочел бы, чтобы ты служил мне. Твои старания не пройдут даром, и со временем ты получишь заслуженную награду.Адриан, который к тому времени уже подружился с Эдуардом, крепко задумался.— Я останусь с вами, — сказал он, — при условии, что вы выполните две моих просьбы.— И ты смеешь требовать что-то от короля? — рявкнул Эдуард.— Да, ваша милость.— И что же это за просьбы?— Первое, сир: я хочу, чтобы вы обещали мне никогда не заставлять меня воевать против шотландцев.— Хорошо, мальчик, я не буду просить тебя об этом.— И второе. Пообещайте мне не трогать мои владения, если вам придется воевать с моей страной.Король удивился, но пообещал выполнить обе просьбы.Сейчас, когда Адриан должен был снова предстать перед королем, он терялся в догадках, о чем будет просить его Эдуард на этот раз. Он произвел его в рыцари на поле битвы, подарил дорогих лошадей.Что же сейчас на уме у короля?Эдуард обсуждал важные дела с графом Оксфордским, но, увидев Адриана, отпустил графа, и тот, проходя мимо мальчика, приветливо ему кивнул. Адриан сообразил, что английские лорды зауважали его, после того как он, рискуя собственной жизнью, спас жизнь их принца.— Адриан! — весело приветствовал его король. — Польщен, очень польщен. Когда-то твой отец заверил меня, что, взяв тебя к своему двору, я приобрету хорошего воина. Сейчас я не жалею о том, что пообещал Карлику в тот день. Это была хорошая сделка. Будь твой отец жив, он гордился бы тобой, как горжусь я. Я хочу снова поблагодарить тебя за смелость, проявленную в бою, и я сердечно рад, что ты не пошел служить Давиду II, а остался на моей стороне.Адриан откашлялся.— Благодарю вас, сир. Принц вел себя храбро и сам сумел защитить себя. Люди глубоко признательны вам, что вместе с нами вы послали сражаться и собственного сына. Вы воодушевляли нас перед битвой, и мы не могли подвести вас.Король нетерпеливо отмахнулся.— Я очень горжусь своим сыном. Действительно горжусь. Но речь сейчас идет не о нем, а о тебе.— Вы уже наградили меня, сир.— Да. Я просто ждал подходящего момента. Враги так и падали под твоим мечом, но убитых сменяли другие, и они снова бросались на тебя, требуя, чтобы ты просил пощады. И что это такое ты им кричал в ответ?Адриан, смущенный вопросом короля и веселым блеском его глаз, нахмурился.— Что я кричал, сир?— Послушай, мальчик, повтори мне, что ты кричал в лицо врагу. Это было просто замечательно!Адриан все еще ничего не понимал. Юноша действительно не мог вспомнить, что он восклицал в пылу сражения. Мак-Лахлан хотел пожать плечами, но внезапно внутренний голос подсказал ему слова, которые он бросал в лицо своим врагам. Это были слова, которые часто повторял ему отец.— Я отказывался сдаваться, — сказал Адриан. — Надо быть последним дураком, чтобы отдать себя в руки этих негодяев. Даже если бы их было несравнимо больше, то и тогда бы я не стал просить у них пощады. Мне не нужна их милость.Король откинулся в кресле, широко улыбаясь; его голубые глаза светились таким весельем, как будто он только что услышал самую остроумную шутку.— Повтори это снова. Я приказываю тебе! — сказал король в сильном возбуждении.— Сир, я…— Повтори все снова, Адриан! Эти слова звучат сладчайшей музыкой в моих ушах. Повтори! Я настаиваю!— Я отказываюсь сдаваться или просить пощады…— Ха! Никогда не буду просить милости! — весело воскликнул король.— Милорд, возможно, я немного увлекся и не понимал…— Ничего, ничего! — воскликнул король и взмахом руки отпустил Адриана, так как монарха ждали неотложные дела и документы, которыми был завален его стол. Но прежде чем молодой человек направился к двери, Эдуард снова с интересом посмотрел на него, и на его лице было написано явное удовольствие. У юноши мелькнула мысль, что король слегка тронулся.— Можешь идти, — сказал король.Озадаченный, Адриан направился к двери, но Эдуард снова его окликнул:— Адриан!— Да, сир.— Хочу, чтобы ты знал, верный мой подданный, что с этого дня твое будущее обеспечено и что тебя ждет хорошая награда. Тебе только остается протянуть руку и принять ее.И король снова весело улыбнулся, и эта улыбка была такой странной, как будто он улыбался каким-то своим приятным мыслям, а совсем не тем словам, которые Адриан выкрикивал, увлекшись битвой.Эдуард снова взмахнул рукой, и Адриану ничего не оставалось делать, как уйти.Покинув короля, юноша почувствовал, что по его спине пробежал холодок. Неопределенность томила его.Что Эдуард задумал на этот раз?Однако у Адриана не была времени искать ответ на этот вопрос, так как, покинув короля, он сразу попал в объятия принца, который, с силой хлопнув его по спине, увлек за собой.— Какую же награду придумал для тебя мой отец за твою доблесть? — спросил он весело. — Даже старые рыцари, которые все еще зовут тебя «нашим шотландцем», целый день только и говорят о тебе, и знаешь, мой друг, они превозносят до небес твою храбрость. Так скажи мне, чем одарил тебя отец? Если бы королем был я, то пожаловал бы тебе графство! Ведь ты действительно спас мне жизнь.Адриан с удивлением посмотрел на друга:— Я просто закрыл собой брешь, и за это меня произвели в рыцари, что само по себе…— Ну, ну, продолжай!Адриан неопределенно пожал плечами.— Твой отец сейчас вел себя как-то непонятно. Он не вручал мне никакой награды. Он показался мне… ну, не знаю… странным, что ли. Он был так приятно возбужден. В конце нашего разговора король заверил меня, что мое будущее обеспечено.— Ну, значит, так и будет! Наверняка у него есть для тебя что-то стоящее. А что касается настоящего… то мы молоды, мы храбрые воины и как-никак победители! А победителей, мой друг, ждут военные трофеи!— Что ты имеешь в виду? — спросил Адриан.— Нас ждут отборные французские вина и общество плененных французских красоток, которым не терпится повеселиться с победителями.— Плененные французские красотки?— Ах, мой друг, неужели так трудно понять? Молодые француженки, дочери купцов и самые красивые…— Проститутки… — смущенно закончил Адриан.— Самые лучшие, самые красивые, самые покладистые, каких только можно было найти. Повеселимся, и леди Джоанна ничего об этом не узнает.Адриан молча смотрел на юного Эдуарда, удивляясь, что принц осведомлен о его дружбе с Джоанной, дочерью графа Уорвика. Однако, говоря о Джоанне, Эдуард, казалось, не понимал, что Адриана связывает с ней не страсть, а искренняя дружба. Если бы Адриан когда-нибудь по-настоящему задумался о своих чувствах, то наверняка понял бы, что любит эту девушку, но пока ему было просто легко и хорошо с ней. Они оба были умны, любили читать одни и те же книги, хотя чтение не особенно поощрялось при дворе Плантагенетов. У Джоанны вызывало сочувствие трудное детство Адриана, а он жалел ее из-за жестокости отца, державшего свою дочь в ежовых рукавицах. Иногда они мечтали, что когда-нибудь поженятся. Их брак, основанный на дружбе, мог бы стать удачным, а так как Джоанна была одной из трех дочерей графа, ее отец, зная, что Адриан — любимец короля, не стал бы возражать против подобного союза. Но пока это были лишь мечты, и будущее парня и девушки оставалось неопределенным.— Я пока не обручен, — ответил Адриан, — и к тому же Джоанна — леди, чего нельзя сказать о твоих прекрасных француженках. Но если ты считаешь, что мы как победители заслуживаем награды, то я готов составить тебе компанию.— Веди меня, мой принц.Эдуард громко рассмеялся:— Награда моего отца придет позднее, а я хочу скрасить твою унылую жизнь прямо сейчас.Принц и его друзья покинули лагерь и отправились в домик, укрытый в чаще леса. Здесь их встретили музыкой, танцами, жареным кабаном и отборным вином. Одна из женщин играла на лютне и пела. Ее голос был нежным и проникновенным, личико — ангельским, взгляд дерзких глаз — многообещающим. Что еще нужно воину? Когда красавица закончила свою последнюю песню, Адриан увел певунью в лес. Мак-Лахлан был молод, беспечен, и огонь страсти играл в его крови. Время прошло быстро и весело.Но, распрощавшись с прекрасной потаскушкой, Адриан вдруг почувствовал, что ему больше не хочется оставаться в веселой компании, и незаметно покинул ее. События прошедшего дня все еще волновали его, будя тревожные мысли, и эти мысли были связаны не с битвой, которая так круто изменила его жизнь, а со странным обещанием короля.Юноша нашел Мата, то есть Матфея — одного из своих четырех боевых коней, которых он называл именами евангелистов: Матфей, Марк, Лука и Иоанн. Взлетев в седло, Адриан умчался в мочь и долго скакал по берегу.Его мучила тревога.Что же все-таки задумал король? Глава 4 Находиться под опекой английского короля вовсе не означало для Даниэллы, что она скоро ступит на английскую землю.Проходили месяц за месяцем, а Эдуард все еще вынашивал планы взять неприступный город Кале.Большую часть времени Даниэлла проводила с королевой, которая, несмотря на очередную беременность и округлившийся живот, казалось, не замечала трудностей повседневной жизни, повсюду следуя за своим мужем и его армией. Женщины день за днем коротали в королевской резиденции, а мужчины ежедневно атаковали крепостные стены Кале. Эдуард начал осаду города в сентябре, сразу после битвы при Креси, и, решив вести войну до победного конца, не считался со временем. Король построил вокруг осажденного Кале целый городок. Английские воины готовились провести зиму со всеми удобствами в теплых деревянных домиках, в то время как на жителей неприступного города надвигалась голодная смерть. Маленький английский городок был построен, как и подобает, с рыночной площадью в центре, и предприимчивые фламандские купцы приезжали туда дважды в неделю, чтобы продавать свои товары. Кузнецы и бочары открыли для осаждающих спои мастерские, а брадобреи и уличные лекари распахнули двери цирюлен. Так как осада, обещала быть длительной, английские рыцари развлекались набегами на соседние деревни, а устав от набегов и грабежей, вызывали друг друга на состязания. Дело доходило до того, что они предлагали французским рыцарям из осажденного города принимать в них участие. Согласно рыцарскому кодексу чести, французы могли, приняв участие в турнирах, снова вернуться домой.Вместе с королевой Даниэлла часто посещала такие турниры, и они вносили разнообразие в ее жизнь, полную огорчений, так как каждый день девочка видела, как страдает французский народ. Совсем другое дело — сами турниры, на которых очень часто побеждали французские рыцари, и никто не видел ничего предосудительного в том, что юная графиня рукоплещет и веселыми криками подбадривает храбрых молодых французов, желая им победы.Как-то на одном из таких турниров она впервые познакомилась с Адрианом Мак-Лахланом, и с тех самых пор он стал для нее источником постоянного раздражения.Однажды днем раздался призывный звук трубы. Снег еще не покрыл землю, но воздух был холодным и бодрящим, и если бы не выглянувшее к полудню солнце, то девочка осталась бы дома. Даниэлла сидела по правую руку от Филиппы вместе с другими королевскими отпрысками и с нетерпением ожидала; предстоящего турнира. Жан д'Эльтант, один из самых прославленных рыцарей христианского мира, француз по происхождению, должен был сразиться с юным английским рыцарем, имени которого Даниэлла пока не знала.Однако скоро она его узнает и никогда не забудет.Сэр Жан д'Эльтант был представлен с огромной пышностью, под оглушительные звуки фанфар. О его победах и подвигах ходили легенды. Он ехал на огромной серебристой лошади, ноги, хвост и шея которой были украшены бахромой. Сам рыцарь был одет в тунику поверх металлической кольчуги и высокий шлем с забралом в виде головы рычащего кабана. Сейчас забрало было опущено. Он высоко держал свое копье, пожалуй, даже слишком высоко, и, подъехав к королю, резко осадил коня, так что из-под его копыт полетели комья земли и брызги грязи. Гостя приветствовали громкими криками — в первую очередь, конечно, французы, расположившиеся на стенах Кале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44