– Ведьма убила четверых мужчин? – спросил Гиллиам не веря своим ушам.
И внезапно он понял все, что произошло на дороге, откуда там взялись четыре трупа. Николь неплохо владела мечом, как он мог забыть, что она напала на него с оружием отца после смерти Джона Эшби? Конечно, ей не хватило сил, но она достаточно искусно владела мечом, чтобы победить плохо вооруженных простолюдинов. Но это невозможно, просто невероятно! Не слишком ли много – четверо мужчин!
– Попроси его описать ее, – приказал Гиллиам лесничему.
Когда Хобб перевел вопрос, Гиллиам снова пожалел, что не умеет говорить на языке крестьян. Хотя он доверял управляющему Эшби и священнику и полагался на них, ему все равно было неловко, что он не знает английского языка. Гиллиам чувствовал бы себя гораздо увереннее, если бы понимал, о чем говорят люди вокруг него.
Когда парнишка умолк, Хобб повернулся к Гиллиаму и разочарованно сказал:
– Извините, милорд Я ошибся Похоже, парень что-то выдумывает. Боюсь, у него галлюцинации от голода.
Гиллиам отрицательно покачал головой.
Голые ветки шумели на ветру, и рыцарь плотнее завернулся в плащ, спасаясь от косых струй холодного дождя.
– Рассказывай все.
– Он говорит, что женщина была одета, как мужчина, и волосы у нее были острижены, как у мужчины. И это еще не все. Судя по тому, что он плетет, она дерется лучше любого солдата. Я же говорю, это не лезет ни в какие ворота. – Лесничий пожал плечами, как бы извиняясь за то, что зря отнимает время у господина.
Но Гиллиам вдруг широко улыбнулся и коснулся булавки на плече.
– Да, это все сделала она, – тихо произнес рыцарь.
– Милорд? – переспросил мужчина.
– Хобб, мальчик не бредит. Он действительно видел мою невесту.
Хобб, заморгав, сказал:
– Примите мои соболезнования, милорд.
И хотя внутренний голос говорил Гиллиаму, что следует серьезно задуматься о своем будущем, он все равно улыбнулся.
– Хобб, покорение этой женщины – настоящий подвиг, достойный прославления в легендах. К тому же лорд Грейстен проиграет свою ставку. Уолтер, советую тебе сказать людям, поставившим против меня, что им не мешает передумать.
– Да, милорд, – ответил солдат.
Но на лице у него было написано, о чем он действительно думает: его хозяин спятил. Гиллиам повернулся к Хоббу и спросил:
– А парень знает, где сейчас леди Эшби? – Лесничий перевел:
– Два его приятеля, оставшихся в живых, сейчас гонятся за ведьмой – о простите, за леди Эшби. Они хотят поймать ее и получить за нее выкуп. Наш паренек боится нарваться на нее и боится остаться один. Поэтому он не догоняет их, а идет следом.
Должно быть, они не больше чем в полумиле отсюда. Парнишку я встретил только что.
– Все, я нашел ее! – победно воскликнул Гиллиам и умолк. Он понял, что Эшби у него в руках, и в его голове зароились разные замыслы. Он улыбнулся.
– Хобб, у меня возникла одна ужасно забавная мысль. Как я понял, мальчик хочет спрятаться в церкви. Отведи беднягу в Грейстентаун к аббату Саймону. Пускай он расскажет свою сказку про ведьм, которые завелись у нас в лесу, только никому ничего не объясняй. Пусть монахи поволнуются несколько месяцев.
Лесничий, тихо рассмеявшись, кивнул.
Гиллиам повернулся к Уолтеру.
– А ты возьми всех людей, моего оруженосца, лошадь для дамы и отправляйся в селение, что к северу отсюда. Знаешь это место?
Уолтер кивнул, а Гиллиам продолжал:
– Но не ходи по дороге, иди наперерез преследователям. Из селения мы поедем прямо в Эшби.
Пытаясь определить время, Гиллиам посмотрел на небо. Ощутив пустоту в желудке, он предположил, что сейчас, наверно, далеко за полдень. Следовательно, они выйдут на дорогу уже в темноте. Гиллиам нахмурился. Но ему все равно надо оказаться за стенами Эшби и сделать эту женщину своей женой прежде, чем наступит следующий день. Но как добраться до имения и не столкнуться с засадой де Окслейда?
– Хобб, ты отвезешь мое послание в Грейстен?
– Да, милорд, – ответил тот и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и хорошенько запомнить слова, которые сейчас услышит. Ни читать, ни писать лесничий не умел.
– Если де Окслейд будет думать, что мы еще не нашли невесту, он не поедет в Эшби, а я именно туда и отправлюсь. Пусть Арнэлт отрядит людей, которые станут ездить взад-вперед по дороге, как будто мы продолжаем поиски. В сумерках самый высокий из них должен облачиться в доспехи, а другой – в кожаный дублет, зеленую тунику и коричневые чулки. Пусть эти двое сядут на моего боевого коня, но только осторожно, он беспокойный. Вместе с доспехами я тяну на двадцать один камень, так что им вдвоем надо весить примерно столько же, чтобы не оказаться под копытами моего Уитаса.
Уолтер смущенно перебил его.
– А где им ездить на нем, милорд?
– Разумеется, мимо лагеря де Окслейда и обязательно галопом, – сказал Гиллиам, хитро улыбаясь и пожимая плечами. – А как только Окслейд сядет им на хвост, они должны удрать от него и вернуться в Грейстен. Арнэлт пусть пошлет Уитаса ко мне через день-другой. Но будь внимателен, Хобб, я сильно разочаруюсь в Арнэлте, если кого-то из людей Грейстена поймают.
Лесничий понимающе кивнул и, схватив мальчишку за руку, развернулся, чтобы идти на запад.
– Желаю приятного путешествия, милорд, а также пережить первую брачную ночь.
– Благодарю, Хобб. Твоя вера меня очень вдохновляет, – крикнул ему вслед Гиллиам.
Уолтер вскочил в седло.
– Что ж, Уолтер, чем скорее ты появишься в селении, тем лучше пройдет наша затея с Окслейдом и тем скорее мы окажемся дома.
– На дорогу и приготовления мне потребуется не больше часа, милорд, – уверил его Уолтер, трогаясь с места.
Гиллиам тоже сел в седло, но не позволил жеребцу сорваться в галоп. Под толстым слоем листьев и травы скрывалось множество нор, на которые конь мог наступить и покалечиться. Это происшествие могло вызвать заминку, которую Гиллиаму никак нельзя было допустить.
Желудок настойчиво напоминал о себе, и рука молодого рыцаря сама потянулась за кожаным мешком с едой. В нем лежали пироги с мясом, сухие фрукты, хлеб и сыр. Гиллиам поел на ходу, оставив немного хлеба и сыра на потом. Рэналф обязательно разворчался бы, сетуя на отсутствие манер у брата.
Гиллиам, усмехнувшись, подумал, что в Эшби ему будет очень спокойно, не придется беспокоиться ни о соблюдении правил хорошего тона, ни о чем-то еще в этом роде. Эшби не похож на Грейстен с его городскими замашками, обязательным этикетом и постоянными дипломатическими увертками, которые так мучили его.
Пока лошадь неспешным шагом двигалась в ту же сторону, куда ушел Хобб, Гиллиам осматривался, надеясь увидеть Николь или ее преследователей. Пейзаж изменился: все чаще встречались небольшие холмы и валуны. Огромное дерево, похожее на дуб, все еще покрытое зеленой листвой, стояло недвижно и безмолвно. Кругом не было ни души. Внезапно Гиллиам заметил едва уловимое движение и привстал, желая разглядеть получше.
Тяжело опираясь на толстую палку, натянув на лицо капюшон, чтобы защититься от дождя, мальчик, который на самом деле не был мальчиком, хромая, переходил через поле. Гиллиам смотрел на высокую изящную фигуру, ожидая появления в душе неприятного чувства оттого, что видит на девушке свою старую одежду, но неожиданно для себя почувствовал лишь растущее уважение к смелости и решительности Николь. Сколько мужества потребовалось ей, чтобы отрезать свои роскошные волосы! Ведь женщину лишали волос только в двух случаях: во время тяжелой болезни или за разврат.
Гиллиам вглядывался в мрачноватый воздух, силясь рассмотреть ее преследователей, но никого не заметил. Снова опустившись в седло, он заставил лошадь пойти чуть быстрее. Обогнув густые заросли, Гиллиам опять увидел девушку.
Она остановилась, медленно огляделась. Гиллиам удивленно смотрел на ее лицо. Переодевшись, Николь Эшби на удивление преобразилась ее лицо из простоватого сделалось очень хорошеньким.
Густые кудрявые волосы обрамляли лицо, смягчая его резкие черты. Линия подбородка была округлой и женственной, он даже рассмотрел высокие скулы, которых прежде не замечал. Пока он ее разглядывал, девушка задумчиво грызла ноготь большого пальца, потом снова повернулась к нему спиной.
Гиллиам стиснул зубы, не позволив себе закричать: ему хотелось смотреть на нее до тех пор, пока в его сознании хорошенькая нежная женщина не соединится с сердитой некрасивой девушкой, его невестой. Внезапно Николь споткнулась и упала. Гиллиам напрягся. Если щиколотки у нее такие же тонкие, как запястья, она наверняка себе что-нибудь сломала. Гиллиам снова тронул лошадь, не отрывая глаз от Николь.
Девушка встала на одно колено и уткнулась в него лбом Видно было, что бедняжка безумно устала Кусты, отделявшие их друг от друга, внезапно зашевелились. Гиллиам увидел двух преследователей, ползком подбиравшихся к ней все ближе.
Желание защитить Николь охватило молодого рыцаря Он впился каблуками в бока лошади. Мерзавцы умрут, прежде чем дотронутся до нее хоть пальцем.
ГЛАВА 7
Николь медленно села, подтянула колени к груди и обреченно уткнулась в них лицом. Девушка так устала, что у нее не было сил даже стонать. Нестерпимо болел бок, рана на ноге горела, ступни превратились в кровавое месиво. Желудок был пуст со вчерашнего вечера и требовательно урчал. Николь потерла щиколотку, чтобы хоть немного унять боль, но это не помогло.
Ее преследователи подошли совсем близко. Она представила себе волков, которых видела однажды прошлой зимой, огромных, серых, с желтыми глазами, горящими от голода. Не поднимая головы, Николь одной рукой взялась за палку, другую положила на пояс, где висел в ножнах кинжал. Просто так она свою жизнь не отдаст.
Николь била сильная дрожь, и она ругала себя за слабость и неуклюжесть. Чтобы смыть с рук кровь жертв и свою собственную, она на минуту остановилась у маленького ручья. Отмывая въевшуюся грязь, девушка поскользнулась и окунулась в воду. Быстрое течение подхватило и унесло перчатки, а промокшая одежда мигом заледенела: день был такой холодный.
Николь трясло не то от смеха, не то от рыданий. Может, это Божья кара за попытку сбежать от женской жизни? Девушка горько усмехнулась. Во всем случившемся виновата только она сама.
– Мы можем взять ее, Отти. – Слова были произнесены очень тихо, но ветер донес их до слуха девушки, а из-за окружавшей ее тишины они прозвучали ясно и четко.
Николь не подняла головы с колена. Она догадалась, что говорит один из трех бродяг, оставшихся в живых. Черт побери, надо было взять меч с собой, а не оставлять его в теле Алана. Девушка подняла глаза и посмотрела на небо. Впрочем, какая ей сейчас польза от меча? Она так устала, что не сможет поднять такое тяжелое оружие.
Кусты зашелестели, потом все замерло.
– Подождем. Вдруг она не ранена, а просто отдыхает? – Голос походил на щенячий визг, доносившийся к ней вместе с холодным ветром.
Николь немного взбодрилась. Нерешительность врагов давала ей небольшое преимущество. Не поднимая головы, она медленно вытащила кинжал и стиснула в руке палку, готовясь к схватке.
– Она не двигается. Ну? Давай!
Зашумели ветки, затрещали под ногами сучки, бродяги кинулись к Николь. Вскочив на ноги, она отступила назад, подняла палку и увидела, что их только двое, а не трое. “Это еще лучше, – подумала Николь, – у меня есть шанс”.
Негодяй, который посмел прикоснуться языком к ее шее, вырвал палку из руки Николь, не заметив кинжала в ее другой руке. Николь сделала выпад и всадила лезвие ему в живот. Мужчина взревел и повалился на бок.
Отступая назад, девушка споткнулась и упала, ударившись головой о камень. Из глаз посыпались искры, потом вокруг стало темно. Судорожно открывая рот, Николь пыталась схватить хоть немного воздуха, но легкие отказывались работать. Второй бандит с воплем кинулся на нее, но она не успела почувствовать удара, потому что бродяга внезапно отскочил и побежал от нее, заорав от ужаса. Стало тихо.
Николь уже могла дышать, мысли понемногу прояснялись. Она с трудом села: голова раскалывалась, ноги ныли.
И тут же ей пришлось пожалеть, что она пришла в себя. Прямо на девушку наступала лошадь, а в седле сидел Гиллиам Фицхенри. Густые золотистые локоны обрамляли его высокий лоб и красиво очерченные скулы. Молодой рыцарь вытирал меч о свой плащ, не глядя на нее. Николь с отчаянием во взгляде уставилась на Гиллиама.
Он был воплощением спокойствия и уверенности в себе. Под кожаным дублетом, таким же, как у нее, была надета охотничья одежда темно-коричневого цвета. Сапоги были очень удобные, как раз по ноге. Вложив меч в ножны, Гиллиам посмотрел на нее. Голубые глаза ожили, он улыбнулся. Но эта улыбка резнула девушку больнее, чем острый меч.
Николь стиснула зубы. Дева Мария! Как же она ненавидит Фицхенри! Почему не Окслейд нашел ее? Хью мог бы связать ее, бить, даже убить, но она была уверена, что он не стал бы над ней насмехаться. Этот сукин сын, убийца, станет потешаться над ее мужским нарядом, над ее бесплодными попытками сбежать. Но больше всего он будет издеваться над ее обрезанными волосами. Нет, ее гордость этого не вынесет!
Натянув капюшон поглубже, Николь с трудом встала. Щиколотки заныли, протестуя, пальцы на ногах горели из-за кровавых мозолей, но желание избавиться от присутствия Гиллиама было гораздо сильнее боли. Хромая, Николь попыталась убежать.
По звону металла и скрипу кожи позади нее стало ясно, что он спешивается. Девушка прибавила шагу, но не успела пройти и пятнадцати ярдов, как услышала, что Гиллиам уже дышит ей в спину. Николь тихо вскрикнула, но это был крик гнева, а не боли. Черт бы его побрал! Гиллиам не бежал, он догнал ее шагом. Николь сжала кулаки и повернулась, готовая бороться до конца. Внезапно нога у нее подвернулась, и, вместо того чтобы ударить Гиллиама, Николь, вскрикнув, упала ему прямо в руки, которые он неожиданно подставил. Потом девушка выскользнула и бессильно осела на землю у его ног. Поражение было полное.
Николь уставилась на его колени, оказавшиеся на уровне ее глаз, и с трудом проглотила подступившие рыдания.
– Ни слова, – предупредила она его ноги. – Я не вынесу ни единого слова.
Раздались звуки, похожие на еле сдерживаемый смех, и Николь откинула голову, чтобы посмотреть на Гиллиама.
– Если будешь надо мной смеяться, клянусь, я вырву твое сердце из груди.
Убийца поднял густые красивые брови над яркими голубыми глазами, словно прикидывая цену ее угрозы.
– Не сомневался, что именно такую судьбу ты мне уготовила независимо от моих слов или поступков. Может, начнем переговоры? Я не буду смеяться над тобой, если ты согласишься выйти за меня замуж без всяких оговорок и жалоб.
Сидя на земле и глядя снизу вверх на своего спасителя, Николь еще раз не могла не удивиться его устрашающим размерам. Она с трудом собрала осколки своей разбитой гордости, желая защититься.
– Убийца! Я никогда не выйду за тебя замуж. Я никогда не стану твоей собственностью.
Он молча смотрел на девушку, потом присел рядом с ней на корточки и посмотрел прямо в глаза.
– Слишком поздно, моя девочка. Ты уже моя собственность.
– Нет! – гневно бросила Николь в ответ. Когда Гиллиам потянулся к девушке, что-то яркое блеснуло у него на плече.
– Моя булавка! – воскликнула Николь, как за соломинку хватаясь за драгоценное воспоминание о прежней жизни.
– Больше не твоя, – предупредил Гиллиам, перехватив ее руку.
– Отдай ее мне! – потребовала Николь, высвобождаясь резким движением.
Сожаления, обида, усталость вдруг навалились на нее. Она должна была понять, всаживая в него булавку, что потеряет ее навсегда. Но в тот день она все делала, не думая о последствиях своих поступков.
– А что ты предлагаешь взамен? – тихо спросил Гиллиам. – За подходящую цену могу и уступить.
Николь попыталась скрыть обиду и боль. Если он поймет, как эта вещица дорога ей, он этим воспользуется.
– Ничего. Оставь себе, если хочешь. Она мне всегда казалась безобразной.
Гиллиам медленно и задумчиво кивнул.
– Болит? – И не обращая внимания на громкие протесты, он взял ногу девушки и стал внимательно изучать лодыжку. – Боже мой, что ты сделала со своей ногой?!
Резкий вопрос испугал Николь.
– Башмаки были малы, – слабым голосом объяснила она.
– Ну и дура! – грубо бросил он и потянул башмак.
Однако нога так распухла, что снять его было невозможно. Тогда Гиллиам вынул свой кинжал.
– Что ты делаешь? – И Николь дернула ногой, пытаясь ударить Гиллиама.
Тот раздраженно поднял глаза на девушку.
– Отпилить ногу. А что ты думала? Ладно, сиди тихо.
Кончиком ножа Гиллиам распорол башмак по швам и с неожиданной бережностью стал снимать с ноги куски кожи, которые только что были башмаком, затем снял, разрезав, толстый чулок. Но вместо облегчения Николь почувствовала, что нога заболела втрое сильнее. Девушка откинулась назад, на локти, стиснула зубы и крепко зажмурила глаза, чтобы сдержать слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33