— Ты бы предпочла, чтобы я не пил? Неожиданная мысль для мужчины, привыкшего коротать время за всевозможными пирушками. Его друзья удивились бы, услышав, что он согласен отказаться от спиртного.
— В этом нет необходимости, — тихо пробормотала Трикси. — Я хочу сказать… я уверена, что мне не о чем беспокоиться. — Она виновато улыбнулась. — Немножко забыться не помешает.
— Забудемся вместе? — преложил он, протягивая ей бутылку.
— Не сейчас.
Паша Дюра ей не муж, так что сравнение было нелепым. Словно прочитав ее мысли, Паша сказал с улыбкой:
— Обещаю вести себя хорошо.
И он сдержал обещание, оставаясь истинным джентльменом, несмотря на количество опустошенных бутылок. С природным обаянием он вел с Трикси непринужденную беседу, развлекая ее рассказами о своей семье и скорректированными историями из собственной жизни. Он и ей задавал вопросы, но они не были сугубо личными или нескромными.
Когда, быстро пообедав на почтовой станции, они снова вернулись в экипаж, Трикси, удивленная его умением держать себя в руках и врожденной галантностью, заметила:
— Ты великолепно воспитан. Можно даже подумать, что женщины тебя не интересуют.
Их разговор за едой и в карете носил непринужденный светский характер, был вежливым и безупречно учтивым.
— Я просто считаю часы, дорогая. Знаю, что ты спешишь. А я могу подождать.
— Вот уж не думала, что распутные личности способны себя контролировать, — обронила она.
Раскинувшись перед ней на подушках, с небрежно повязанным галстуком, спутанными темными волосами и томным взглядом, Паша был просто неотразим.
— Этот распутник способен.
— Я заметила.
— Не хочешь ли где-нибудь остановиться? Я сгораю от желания. — Он посмотрел на нее в упор и увидел, что она колеблется.
— Не могу, — произнесла она наконец.
Паша знал, что ей не терпится поскорее оказаться дома.
— Мы могли бы устроиться здесь, — настаивал он, уловив в ее тоне нотки вожделения.
— Здесь? — повторила Трикси с изумлением.
— Да, здесь. До Кале еще десять часов езды.
— Десять часов… — Она осеклась, обдав его горячим дыханием.
— Никто нас не побеспокоит, если я опущу шторки.
Она ощутила зов похоти, словно осознанная ею восхитительная возможность мгновенно проникла и в охваченную волнением плоть.
— Никто?
— Ни одна душа. — Он протянул руку к шторке, и свет солнца исчез.
Трепет предвкушения разогревал ее чувства, отзываясь между ног пульсирующей дрожью, усиливающейся по мере того, как в экипаже становилось темнее.
— Нас не побеспокоят даже на следующей почтовой станции?
— Даже там.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно, — подтвердил Паша. Его слуги были хорошо вышколены. — Хочешь выпить немного вина?
— Думаю, не стоит.
По тому, как натянулись его брюки из тонкой шерстяной ткани, она безошибочно распознала признаки его возбуждения.
Перехватив ее взгляд, Паша спросил:
— Тогда, быть может, что-то другое?
— Если не возражаешь, — прошептала она, потрясенная силой охватившего ее вожделения.
— Господи, конечно, нет. Я мечтал об этом весь день. — Он отставил бутылку, обхватил Трикси за талию и усадил к себе на колени. — Я думал, ты и не вспомнишь об этом. — Разыгрывая джентльмена, он на самом деле едва сдерживал внутренний пожар. — В таком случае, — прошептал он у ее уха, обдав теплом своего дыхания, — давай расстегнем платье.
Он вынул из петельки первую перламутровую пуговку, и Трикси вздрогнула, не в силах сопротивляться могучему зову похоти. Она отчаянно попыталась обуздать свои желания. Занятие любовью в экипаже представлялось ей не только легкомысленным, но и извращенным.
— Может, не стоит, — попыталась она возразить, но в этот момент, расстегнув еще одну пуговичку, Пашины пальцы скользнули в ложбину на ее груди. Его собственнический жест живо напомнил ей о выданной ему прошлой ночью лицензии на право обладать ее телом.
— Тебе будет удобнее без платья. — Паша расстегнул все пуговицы. — И твое тело станет доступнее для совокупления.
Его слова отдавали вульгарностью, однако это не покоробило Трикси. Напротив, пульсирующее биение между ног усилилось. Неуемное плотское желание не укладывалось в рамки респектабельности. Истекая соком, она была готова на все.
— Мы оба знаем, как сильно тебе это нравится.
Он приподнял ее, чтобы сменить позу, и, повернув, усадил верхом себе на колени, сделав еще более доступной. Его возбужденная плоть уперлась ей в ягодицы. Она потерлась о его соблазнительную твердость.
— Как ты выдержала два года? — прошептал он, вытаскивая из рукавов ее руки и спустив платье с плеч.
Он поймал на себе знойный взгляд ее затуманенных фиалковых глаз.
— Я ждала тебя.
— Как мило. — Он приподнял на ней юбки, обнажил розовые бедра и пух на лобке. Погладив золотые волосы, он прошептал:
— Я позабочусь о тебе.
От сладкого обещания и нежного прикосновения его руки Трикси затрепетала, а когда его палец заскользил по влажным складкам, а затем проник внутрь ее словно пронзила молния.
Из-за неплотно прикрытых штор в салон экипажа просачивались нити света, наполняя его рассеянным сиянием заходящего солнца, зажигаясь в глазах Трикси сладострастным огнем. В закатных лучах ее белая кожа казалась золотистой.
— Мне нравится, что ты ждала меня, — задышал он ей в ухо, еще глубже погружая палец. Присоединив к нему второй, он ласкал ее гладкие стенки с таким искусством, что у нее захватило дух. Всхлипнув, она изогнулась под его рукой, желая, чтобы он вошел в нее и проделал с ней все то, на что только он один был способен. Она нащупала пуговицы на его брюках и расстегнула первую, за ней еще одну, потом еще. Накал ее страсти стремительно нарастал, как и скорость, с которой неслись лошади. Ритмичное покачивание коляски лишь увеличивало наслаждение.
— Что, игра окончена, приступим к делу? — Очень довольный, Паша убрал руку.
— А ты возражаешь?
Она смотрела на него без признаков кокетства, с неприкрытым сластолюбием в глазах.
— Возражаю ли я совокупиться с тобой? А ты как думаешь?
— Я думаю, что ты готов совокупляться с кем угодно и где угодно, но в данный момент тебе подвернулась я.
Собственная дерзость ее испугала. Вот к чему приводит столкновение с откровенной сексуальностью Паши Дюра. Рядом с ним женщина становится разнузданной. Но ее слова, похоже, его особенно не шокировали. Вероятно, он уже много раз слышал подобное. Незначительное замешательство тут же сменилось любопытством.
— Ты похожа на девственницу, вырвавшуюся из монастыря на свободу. — Его голос с бархатной хрипотцой был исполнен жаркой истомы.
— Я хочу получить то, что ты можешь мне дать. Трикси чувствовала себя неуверенной девственницей, осознав слишком сильно, что желает его.
— Тогда нам стоит проверить, сможем ли мы его определить, — он извлек свое мужское достоинство наружу, — по месту назначения.
Паша находился в состоянии сильного возбуждения, и Трикси подумала, что лишилась разума, раз жаждет поместить это устрашающее оружие в свои ножны.
Словно прочитав ее мысли, он понял, что ей нужна ласка, и скользнул рукой вниз по ее бедру. Возможно, он всегда поступал так, когда женщины видели его во всей неприкрытой внушительной красе.
От его прикосновения она вздрогнула. По спине поползли мурашки.
— Я не сделаю тебе больно.
Ее реакция ввела его в заблуждение. Нет, он не причинит ей боли. Паша Дюра знал, как сделать удовольствие максимальным и продлить его.
Воплощение сексуального совершенства, он обнял ее за талию и бережно приподнял, поставив на колени, затем осторожно опустил вниз. Точно выбрав направление, он позволил ей медленно оседлать своего вздыбившегося зверя. Яростная пульсация у нее между ног достигла апогея, затмив все остальные ощущения.
— Ты само совершенство, — прошептал он, погрузившись в нее до предела и ощущая ее каждой клеточкой своего существа. — Мы идеально подходим друг другу.
— Тогда оставайся, — вырвался ее едва уловимый вздох, растворившийся в золотистом свете.
Ее переполнило чувство невыразимого блаженства.
— Я останусь. — «По крайней мере до тех пор, пока не пройдет это испепеляющее сексуальное влечение», — подумал он, медленно приподнимая ее тело. Не совсем логическое умозаключение для настоящего момента. — Ты чертовски соблазнительна.
— Это ты виноват.
«Или какие-то магические чары», — решила она, опускаясь на его жезл.
— Мы оба, — уточнил он. Искушенный в любовных утехах, он чувствовал, что его пылкая страсть к этой блондинке с фиалковыми глазами нечто из ряда вон выходящее. Опустив ее бедра вниз, он удержал ее на месте и погрузился в нее, давая возможность сполна ощутить то, что находилось внутри. — Ты так и останешься сидеть со мной до самого Кале, — прошептал он.
Это будет райским блаженством, если только она не умрет от экстаза. Ее опустошительное желание обострилось до крайности, и ее тело в его руках дрожало от нетерпения. Качнувшись вверх, он заставил себя еще глубже проникнуть в ее пылающие огнем недра, где пульсировало алчущее ядро ее естества, затмевавшее разум, и в следующий миг довел до продолжительного экстаза. Тяжело дыша и всхлипывая, она едва не лишилась чувств.
— Ты любишь заниматься сексом, правда? — нежно прошептал Паша.
— Я… никогда… не подозревала… что мне это нравится. Она улыбнулась ему в плечо.
Пылкая и страстная, она могла бы стать непревзойденной любовницей, подумал он, и ждать его где-нибудь в любовном гнездышке. Может, попробовать себя в роли покровителя? Только вряд ли он на это решится.
Приподняв голову, она смотрела на него с безыскусной улыбкой.
— Спасибо за то, что дал мне возможность испытать блаженство.
— Я счастлив, что до Кале по-прежнему далеко.
— Я могу не дожить, — заметила она игриво.
— Внутренний голос мне подсказывает, что ты выживешь. «Уж он-то должен это знать», — подумала Трикси, пока он спускал с ее плеч бретельки сорочки, гадая, есть ли на свете тайная шкала измерения сексуальности, доступная лишь разуму избранного круга сластолюбцев.
Равнодушный к подобного рода философским рассуждениям, Паша намотал бретельки на пальцы и с праздным любопытством обозревал ее грудь, проступавшую под тонким нижним бельем. — Ты когда-нибудь надеваешь корсет?
— Я давным-давно выросла из него.
— Мы непременно купим тебе корсет, когда приедем в Англию. — Он опустил тонкое полотно вниз, обнажая роскошные формы. От толчков кареты груди ее вибрировали. Он взял их в ладони и приподнял. — В корсете твоя грудь будет еще великолепнее. Ты могла бы носить корсет по ночам, для меня, когда все спят. Или я уговорил бы тебя носить его также днем, — продолжал он спокойно, сжимая ее груди. — Все будут недоумевать, с чего вдруг твоя грудь стала заметнее, но никто не осмелится спросить. А я буду трогать тебя за соски, чтобы они торчали, а ты будешь прикрывать их руками, пряча от посторонних взглядов, чтобы люди не догадались, что ты готова для секса. Как сейчас, — добавил он. — Ты снова потекла… Приподнимись, покажи, как сильно меня хочешь.
Плененная его сексуальными чарами, она опустилась на колени, и ее грудь заколыхалась на уровне его губ.
— Давай проверим, смогу ли я вызвать у тебя еще больший прилив влаги, — прошептал он, — чтобы я мог беспрепятственно войти в тебя, не причинив ни малейшей боли. А теперь не шевелись, — приказал он и, захватив губами один из сосков, легонько зажал его зубами. Удерживая»ее в неподвижности, он посасывал и покусывал ее до тех пор, пока соски не налились кровью и не затвердели, сменив розовый цвет на пурпурный.
— Я могу продолжать в том же духе, пока ты не кончишь, — прошептал он, удерживая ее за талию.
— Не делай этого, если хочешь остаться в живых. Он притворился, что не понимает:
— Хочешь сказать, что изнасилуешь меня до смерти?
— Возможно, — призналась она. Его брови сошлись на переносице.
— Ты бросила мне вызов.
— Паша, пожалуйста, — произнесла она затаив дыхание. — У меня не такие стальные нервы, как у тебя.
— У тебя не было возможности их закалить, — уточнил он. — В то же время я впервые за много лет встретил такую страстную женщину. — Скорее он вообще ни с чем подобным не сталкивался, подумал Паша, вспоминая свои прежние любовные похождения. Однако щедрый от природы любовник, он внял ее мольбам, отпустил ее талию и снова нырнул в ее горячие скользкие недра. Он погрузился еще чуточку глубже, обжигая ее щеку горячим дыханием. — Идеальная киска.
Его слова всплыли в сладострастном тумане накалившейся атмосферы, и она подняла веки. Его глаза оказались удивительно близко, когда она вернулась к реальности. Его взгляд был бесстрастным. Ее потряс шок восторга. Было что-то порочное и позорное в том, что она испытывала к нему такую похоть, тем более что для него это не было секретом.
— Тебе нравится эта скачка? — прозвучал его приглушенный голос. — Ты сейчас снова кончишь, верно? — Ни один из вопросов не требовал ответа. К тому же она все равно утратила способность говорить, потому что он еще крепче сжал ее и с таким неистовством, с такой силой сделал рывок вверх, что Трикси показалось, будто ее тело сейчас разорвется.
Обессиленная и трепещущая, она услышала собственны!! крик. Крик оргазма.
Она упала на плечо Паши, ион нежно обнял ее, в то время как их тела колыхались в одном ритме с коляской. Некоторое время спустя она очнулась и прошептала:
— Хватит.
И начала подниматься.
— Ты уверена?
Паша погладил ее по спине и ласково вернул назад.
— М-м… теперь хорошо, — промычал он.
И сделал легкое движение вперед, чуть-чуть изменив свое положение. Но этого оказалось достаточно, чтобы Трикси ощутила блаженство и поняла, что близка к обмороку.
— Позволь мне кое-что тебе показать, — предложил Паша с улыбкой. — А ты скажешь, что думаешь по этому поводу.
Когда он снова пошевелился, пожар внутри ее вспыхнул с новой силой, грозя испепелить дотла. В этот миг ее ничто не интересовало, кроме утоления своей ненасытной низменной похоти.
— Не делай этого, — воспротивилась Трикси и попыталась освободиться, вняв голосу здравого смысла.
— Этого?
Он медленно погружался глубже, скользя вдоль обнаженных трепещущих нервов ее лона, исторгая из нее нечленораздельные звуки, похожие на рыдания. Нестерпимое желание заставило ее забыть обо всем на свете. Она млела в неге и таяла, не в силах противостоять всеобъемлющей, разгорающейся страсти.
Карета дернулась и покатилась медленнее. Трикси вскинула на него взгляд, полный тревоги и сомнения.
— Не беспокойся, — пробормотал он, сохраняя набранный ритм, и поцеловал ее в полуоткрытые губы.
Немного погодя громкие голоса предупредили о приближении к почтовой станции, и Трикси овладела паника. Но отступать было поздно: приближалась развязка. Ее возносила на гребень экстаза волна неописуемого восторга, которую она не могла ни остановить, ни задержать. Из ее груди вырвался крик, и в этот момент экипаж остановился.
— Все слышали, — прошептала Трикси несколько минут спустя, суетливо натягивая лиф, чтобы прикрыть обнаженную грудь, словно люди снаружи могли не только слышать, но и видеть ее.
— Не делай этого, — попросил Паша отрывисто и снова стянул платье с ее плеч. — Эту дивную красоту нельзя прятать.
— Паша, нет, — воспротивилась она. Ее испуганный взгляд метался от окошка к окошку.
— Шторки опущены, дорогая. Расслабься. — Он осторожно вынул из ее пальцев серый шелк. — Я еще не получил свое.
— Паша, не здесь! — воскликнула она в страхе, испытав в то же время извращенное чувство радостного предвкушения.
Он заметил вспыхнувший на ее щеках румянец и искры стыдливого страха в глазах.
— Опасность возбуждает тебя?
— Не говори так.
— Я уверен, станционные смотрители многое отдали бы за то, чтобы снова тебя услышать или увидеть. — Паша плотоядно улыбнулся. — Но я слишком эгоистичен. Это зрелище предназначено исключительно для моих глаз, — прошептал он, пощипывая ее набухшие соски. — Ты моя. Скажи, что ты моя. Потому что я собираюсь владеть тобой всю дорогу до побережья. Начиная от… давай определимся, где мы находимся.
Освободив одну руку, он слегка отодвинул занавеску и выглянул наружу. Мокрые пальцы оставили на ткани следы.
Горячий липкий отпечаток — памятная отметина ее вторжения в его жизнь, подумала Трикси, глядя на испачканную материю и гадая, сколько еще женщин питали к нему столь пламенную плотскую страсть, как она.
— Начиная от Кок-д'Ор, — произнес он, опуская шторку. Похоже, все почтовые станции до побережья были ему знакомы. — Как это славно, — промолвил он с едва уловимой улыбкой, — что ты обожаешь моего молодца.
Ей следовало бы сказать «нет», но она не сказала. Не смогла. Потому что его глаза говорили ей, что он хорошо знает, как ей нравятся те ощущения, которые дарит ей его молодец.
— Ты едва способна дождаться повторения, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33