Они вышли из машины. Белинда окинула взглядом дом в стиле позднего Тюдора, окруженный газонами и цветниками. Возле дома было припарковано множество лимузинов, «БМВ» и «мерседесов». Невероятно глупо выглядел человек в рыцарских доспехах, восседавший на коне, накрытом алой попоной, возле входа. Белинда улыбнулась. Такое можно увидеть только в Голливуде.
Они оказались в очень просторной гостиной с каменным полом. Высокий потолок поддерживали деревянные балки. Стены были украшены щитами, копьями и мечами, что напоминало иллюстрацию к средневековому роману. Белинда, как и все прочие, слышала сплетню о том, что жена Маджориса, которая была на тридцать лет моложе его, воображала себя слабой маленькой женщиной эпохи Тюдор, нуждающейся в помощи. Вечеринка была в разгаре. Было многолюдно и шумно от жужжания голосов и всплесков смеха. Сверкали драгоценности, ослепляли наряды дам, поблескивали атласные лацканы фраков. И вдруг вся эта великолепная картина как бы смазалась, отошла на второй план, стала фоном.
Фоном для него.
Джексона Форда.
Он стоял в центре комнаты – золотистый, сияющий, четко выделяющийся на этом фоне – и, словно мощный магнит, притягивал к себе ее взгляд. Форд был подобен солнцу в центре Вселенной.
И тут случилось невероятное. Или, может быть, неизбежное?
Форд поднял голову и взглянул на нее.
Их взгляды встретились и надолго задержались друг на друге.
Глава 18
– Кто это? – спросил Джек, наблюдая за женщиной, которая пересекала комнату.
Мелоди проследила за его взглядом.
– Я не знаю, – сказала она.
Джек пристально рассматривал женщину. Она шла свободной, уверенной походкой, как будто совершенно убежденная в том, что ей вслед поворачиваются головы и люди провожают ее взглядами – так оно и было на самом деле. Женщина была не просто великолепна. Она была потрясающе сексуальна. Ее сексуальность ощущалась, как аромат духов, плывущий в воздухе – манящий, дурманящий, мощный.
– Кто, черт возьми, она такая? – снова пробормотал Джек.
Он разговаривал с Мелоди и молоденькой киноактрисой, которая так и липла к нему, а также с одним актером, играющим характерные роли. Физиономия этого актера появлялась в многочисленных шоу, но его фамилию никто не помнил. Занятый своими мыслями, Джек не следил за темой разговора.
Извинившись перед своими собеседниками, Джек направился к ней, больше ни о чем не размышляя и руководствуясь одним лишь инстинктом, словно жеребец, учуявший кобылу, у которой течка. Кто же она такая? Актриса, наверное, но почему он до сих пор не видел ее? Джек пробирался сквозь толпу, раскланиваясь налево и направо и перекидываясь парой слов со знакомыми, но не спуская с нее глаз. Дважды он замечал ее взгляд, обращенный на него. Кажется, она была с каким-то парнем, лицо которого было ему смутно знакомо. Но даже если эта женщина пришла сюда не одна, разве это имело значение?
– Привет!
Она обернулась и увидела его знаменитую сногсшибательную улыбку сердцееда. Уголки ее полных розовых губ тоже дрогнули в улыбке. Черт возьми, вблизи эта женщина выглядела еще привлекательнее, чем издали. У нее был вкус. Стиль. Кто же она такая?
– Привет, – ответила она, окинув его с головы до ног быстрым оценивающим взглядом.
Голос у нее был чуть хрипловатый. Неужели ему не показалось и ее взгляд на мгновение задержался там, где он подумал? Его состояние едва ли бросается в глаза, однако, если присмотреться…
– Меня зовут Джек. – Уверенный, что нет необходимости называть свою фамилию, он протянул руку.
Женщина приподняла бровь. Судя по всему, она не узнала его. Он даже растерялся.
– Белинда, – сказала она, протягивая ему теплую энергичную руку.
Джек заглянул в ее карие глаза, и на какое-то мгновение ему стало страшно, как если бы он стоял на краю пропасти и понимал, что сейчас упадет. Но мгновение прошло, прошло и это ощущение. И он забыл об этом. Тем более что там было чем отвлечь внимание: губы – такие соблазнительные; груди – тоже соблазнительные; бедра… Кажется, он разглядел едва заметную полоску пояса для резинок?
Что с ним происходит? Откуда такое возбуждение? Ведь она даже не в его вкусе!
– Кто вы такая, Белинда? Я никогда раньше не видел вас.
– А вы кто такой?
«Ну и ну! Она не знает, кто я такой!» Джек растерялся. Такого с ним еще не бывало – по крайней мере с тех пор, как он добился успеха.
– Как вам нравится нынешний прием? – спросил он, обводя взглядом комнату.
– Здесь приятно. – Белинда без тени притворства улыбнулась ему.
– Чем вы занимаетесь? – спросил он. Его взгляд беспомощно скользнул сверху вниз по ее фигуре.
– А вы чем занимаетесь?
Джек улыбнулся:
– Я время от времени снимаюсь в кино. – Он не был хвастуном, но неужели она никогда не смотрит телевизор? Не читает журналы? Не ходит за покупками в супермаркет? – А теперь ответьте на мой вопрос.
– А вы как думаете?
– Думаю, вы начинающая киноактриса, – сказал Джек, надеясь, что не обидел ее. Будь она актрисой известной, он знал бы ее, заметил.
Она пожала плечами:
– Вы всегда так пристально разглядываете людей?
– Никогда! Как вы могли подумать? – возразил он. – Но скажите, под платьем на вас что-нибудь надето?
Она снова пристально посмотрела ему в глаза.
– Не помню.
– Может, стоит проверить? – В его голосе зазвучали волнующие баритональные нотки.
– Возможно. – Взгляд ее скользнул вниз.
Джек сомкнул пальцы на ее локте и провел вверх и вниз по руке. Кожа у нее была нежная, гладкая. Наэлектризованная.
– Давайте сбежим отсюда, – предложил он. – Вы пришли сюда со своим приятелем?
– Нет, с другом, – уточнила Белинда, продолжая смотреть ему в глаза.
Джек подошел к ней совсем близко. Коснулся бедром. Рука его легла на спину Белинды, обтянутую шелком. Ее аромат усилился.
– Вы должны предупредить его, что мы уходим?
Она чуть заметно шевельнулась, прижалась бедром к утолщению у него в паху, а одной грудью – к его руке. Мгновение они смотрели в глаза друг другу – возбужденные, тяжело дышащие, разгоряченные.
– Встретимся через некоторое время, – сказала она.
– Как угодно, – ответил Джек, не зная, что говорит. Он остро ощущал присутствие этой женщины, его будоражил ее запах, и больше всего на свете ему хотелось как можно скорее уложить ее в постель. Он судорожно сглотнул. – Значит, через час? У «Ники Блэра»?
– Через полтора, – уточнила она и, с трудом оторвав от него взгляд, пошла прочь.
Джек смотрел ей вслед. Великолепный зад. Потом его взгляд уловил, как в разрезе юбки мелькнули стройные длинные ножки. О Господи! Полтора часа. Он сгорал от нетерпения.
Повернув за угол, Джек увидел Эйба Глассмана.
С супругой.
Глава 19
Джек и Эйб Глассман смотрели друг на друга с противоположных концов комнаты. Джек лихорадочно пытался прогнать болезненные воспоминания.
Он изо всех сил стиснул зубы, но не отвел взгляд. Джек понимал, что ему бросают вызов, и, черт возьми, не боялся этого мерзавца. Теперь Глассману не достать его. Руки коротки.
Почувствовав, что очень напряжен, Джек заставил себя расслабиться, улыбнуться и принять невозмутимый вид. Словом, показать, что встреча с этим человеком, по чьему приказанию его чуть не убили, после чего он полгода провалялся в больнице и лишился всех шансов добиться чего-нибудь в Нью-Йорке, ничего для него не значит.
От пребывания в одной комнате с человеком, которого Джек ненавидел, у него бешено забилось сердце и на лбу выступила испарина.
Обняв Нэнси за талию, Эйб приближался к нему. Взглянув на Нэнси, Джек увидел ужас в устремленном на него взгляде. Она была так бледна, как будто увидела привидение. Может, Нэнси думала, что его тогда убили? Ведь она ни разу не пришла навестить его, пока он лежал в больнице. Может, они оба думали, что он умер?
Сердце у него учащенно колотилось.
– Ба, ба! Кого я вижу? Неужели это мой прежний шофер? – издевательским тоном осведомился Глассман.
– Ба, ба! Неужели это Эйб Глассман, самый добропорядочный гражданин года? – невозмутимо отозвался Джек. По его виску поползла струйка пота.
– Помнишь мою жену? – спросил Эйб, крепко держа Нэнси за локоть.
На мгновение Джек встретился с Нэнси взглядом и поразился, увидев в ее глазах непримиримую ненависть.
– Эйб, – едва слышно прошептала Нэнси, не отводя взгляда от глаз Джека.
– Может, вам обоим хочется наверстать упущенное? – глумился Эйб.
Его жестокость возмутила и разозлила Джека.
– Что, черт возьми, вам нужно?
– А ты все такой же сопляк, – гнусно усмехнулся Эйб. – Как был сопляком, так сопляком и остался.
– Едва ли нам есть что сказать друг другу, – бросил Джек и, повернувшись, пошел прочь.
– Не поворачивайся ко мне спиной, парень, – предупредил Эйб.
Джек замер. Потом медленно, чтобы не подумали, будто он испугался, обернулся.
– Если хотите что-то сказать мне, говорите. Если нет, извините. У меня назначено свидание.
– О, будь уверен, мне есть что тебе сказать, – с усмешкой заявил Эйб. – Хочу дать совет.
В этот момент Джек понял. Понял, что Глассман жаждет его крови. Понял, что та история еще не закончилась. Его охватил ужас.
– Жду с нетерпением.
Глассман рассмеялся.
– Держись своей лиги. – Он рассмеялся еще громче. – Понимаешь, что я имею в виду? Ты отребье, Форд, и всегда был отребьем. Тебе никогда не удастся попасть в высшую лигу – и ты не попадешь. Я Хозяин в этом городе, как был Хозяином в Нью-Йорке. Тебе это о чем-нибудь напоминает?
Пот лил с Джека градом.
– Теперь вам меня не достать, – сказал он, чувствуя, что падает вниз – свободное падение с нераскрывшимся парашютом.
– Ты так думаешь? Что ж, поживем – увидим, парень, – ухмыльнулся Эйб.

Часть вторая
ЛЮБОВНИКИ
Глава 20
Декабрь 1987 года
Этот сон не снился ему уже очень давно.
Точнее, лет с двадцати пяти, но в последнее время снова стал сниться и в ту ночь приснился опять. Снилось ему, что он еще мальчик. И идет домой. Он отчетливо видел свой квартал. Пустая автостоянка, наполовину заваленная мусором и отбросами и огороженная цепью, разорванной в нескольких местах и не составлявшей препятствия для прохода. Ряды обветшалых, покосившихся домишек, крытых кровельной дранкой, полуразрушенные ступеньки, облупившаяся краска, еле держащиеся на одной петле ставни на окнах. Ветхие, разобранные до остовов драндулеты, стоящие у обочины.
Его дом был на углу и ничем не отличался от других домов в этом квартале. Одна сторона крыльца покосилась и грозила рухнуть. Одно из окон с выбитыми стенами было заколочено досками. Несколько лет назад во время очередного скандала папаша что-то швырнул в стекло. Мать истерически вопила, а Джек прятался под лестницей. В другом окне стекла тоже были либо выбиты, либо треснули.
Подойдя ближе, Джек увидел стоящую на пороге мать, пышнотелую женщину в коротких шортах и лифе, со светлыми крашеными волосами, отросшими и темными у корней. Она улыбалась ему.
Джек окликнул ее, хотел показать что-то важное, что обрадовало бы ее и заставило бы гордиться им и любить его. Но дом удалялся вместе с матерью, стоящей на пороге.
Джек побежал.
Дом стал удаляться быстрее.
Он прибавил скорость. Стал звать ее.
А мать смеялась все громче.
Джек проснулся.
Весь взмокший от пота, тяжело дыша, он сел на кровати и зажег лампу. Ну и дела!
Теперь он знал точно, что звонила ему именно мать.
Тем более что убедился в этом собственными глазами: Мелоди привела ее к нему в офис.
Почему она так долго не пыталась связаться с ним?
Что ей нужно теперь?
А что нужно каждому? Деньги. Теперь, когда Джек стал знаменитой звездой, все прямо или косвенно хотели от него денег. Каждый парень, завязав с ним приятельские отношения, хотел, чтобы Джек либо прочел его сценарий, либо дал одобрительный отзыв о фильме, либо замолвил словечко насчет получения роли. То же самое относилось к женщинам.
Имя Джека возглавляло списки приглашенных на каждое важное мероприятие. Он отказывался от большинства приглашений, кроме тех, которые его заставляла принимать Мелоди, потому что, по ее мнению, Джек должен был знакомиться с нужными людьми. Так что даже он оказался втянутым в эти игры. Хотя не выносил этого. И все это знали.
Джек взглянул на часы. Золотой «Ролекс». Стоимостью восемь тысяч долларов. Все эти годы, когда люди, которые теперь умоляют Джека почтить своим присутствием их вечеринки, почитать их сценарии или не забыть о них при распределении ролей, брезгливо смотрели на него сверху вниз и отмахивались от него, как от назойливой мухи, ему хотелось иметь «Ролекс». И еще Джек мечтал о черном «феррари». Теперь у него было и то и другое. Теперь он мог смотреть свысока на большинство – хотя и не на всех – этих болванов.
Что ей нужно?
Зачем матери понадобилось увидеться с ним?
Джек все еще не простил Мелоди ее предательства и в глубине души понимал, что никогда не простит. Он никогда не забудет тот день.
– Только не сердись на меня, – сказала неестественно напряженная Мелоди, появляясь в дверях кабинета.
– Я никогда не сержусь на тебя. Что случилось?
– Я лишь делаю то, что, по-моему, следует сделать, – сказала она чуть не плача. – Потому что люблю тебя.
Джек заподозрил что-то неладное.
– Мел… – начал он.
Мелоди выглянула за дверь.
– Входите, Джанет.
Вошла мать Джека.
Не веря своим глазам, Джек замер.
Она почти не изменилась, все те же крашеные белокурые волосы, темные у корней. Такое же, как у него, овальное лицо. Такие же зеленые глаза с длинными ресницами, только сильно подпорченные непомерным количеством теней и туши. У нее была все та же пышная фигура, обтянутая джинсами, обрисовывающими довольно стройные, несмотря на возраст, ноги. Джинсы дополнял топ, чересчур открытый. Ей, видимо, было за пятьдесят, но на фигуре возраст не сказался. Постарело лицо, но в этом был повинен и вульгарный макияж.
– Привет, Джек, – улыбнулась она.
Джек взглянул на Мелоди.
– Как ты могла?! – в ярости воскликнул он.
Мелоди попятилась.
– Я думала…
– Ты не думала! – рявкнул Джек. Он повернулся к Джанет: – Уходи! Убирайся отсюда – и из моей жизни! Выведи ее отсюда! – крикнул он Мелоди. Руки у него дрожали.
– Думаю, тебе следует поговорить с ней, – возразила Мелоди.
– Не смей отворачиваться от матери! – сердито заявила Джанет.
– Ты мне не мать. Ты дешевая проститутка.
Джанет шагнула к нему и дала пощечину.
Джек, ошалев от неожиданности, попятился и прижал руку к лицу.
– Проваливай! – снова бросил он. Сердце у него бухало так сильно, что, казалось, вот-вот разорвется.
Мелоди растерялась.
– Может, вам лучше уйти? – обратилась она к Джанет.
– Нет, пусть он сначала выслушает меня. У меня рак, Джек. Я умираю.
Выражение его лица не изменилось.
– Вранье! – отрезал он.
– Это правда. – Она заглянула ему в глаза.
– Ждешь, что я пожалею тебя?
– Я подумала, что мы могли бы помириться.
Джек хрипло рассмеялся:
– Ты ошибаешься. И можешь катиться ко всем чертям!
– Ты тоже! – в ярости закричала Джанет. – Ты такой же, как твой отец. Точная копия. И те же проблемы с алкоголем – я все о тебе читала. Он тоже не пожалел бы меня.
Джек выставил бы ее собственноручно, но ему не хотелось к ней прикасаться. Он подошел к двери и распахнул ее.
– Убирайся!
– Ты такой же мерзавец, как он. – Джанет двинулась к двери. – Неужели тебе даже не интересно услышать о своих сестре и брате?
– Нет. Уходи.
Джанет вышла.
Джек закрыл лицо руками. Джанет была лживой дрянью, и он знал это. Она бросила его и не заслуживает его жалости. Даже если Джанет действительно умирает, ему это безразлично. Для него она давно умерла.
Глава 21
«Такой лакомый кусочек пропадает зря», – подумал Питер Лансинг – и не в первый раз.
У двери, ведущей в кабинет Форда, его встретила Мелоди – это она показалась ему весьма лакомым кусочком. Сегодня на ней был блузон, и Питер немного расстроился, потому что очень уж хорошо она выглядела в маечке. Выгоревшие джинсы обтягивали неширокие бедра и круглый зад. Великолепный зад. Она возбуждала его. Ему хотелось затащить ее в постель с тех самых пор, как он впервые – и единственный раз – увидел ее в начале августа. Когда его наняли разыскать брата и сестру Форда. Прошлой ночью Питер думал о Мелоди. Он не привык к таким ситуациям, когда хотел женщину и не мог получить то, что хочет.
Еще тогда, в первый раз, Питер подумал: «Интересно, спят ли они вместе?»
Сейчас ему в голову пришел тот же вопрос.
– Ну, – сказал он, уже направляясь к двери, – как насчет сегодняшнего вечера?
– Что вы имеете в виду? – Глаза Мелоди изумленно округлились под очками.
– Ужин. Скажем, около семи. Я заеду за вами.
Питер улыбнулся ей обезоруживающей мальчишеской улыбкой.
На Мелоди его улыбка явно не подействовала.
– Боюсь, об этом не может быть и речи, Питер.
Он приуныл:
– Почему? У вас другие планы?
Но она уже вела его в офис Форда, объясняя через плечо:
– Завтра мы выезжаем на натурные съемки, а потом отправляемся в Аспен на Рождество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36