Я даже не уверена, следует ли мне все это тебе говорить. — Она замолчала.
Джил сковал страх.
— Что бы это ни было, Люсинда, я буду очень признательна, если ты со мной поделишься. Я должна знать, что было на уме у Хэла.
— Очень хорошо. Он несколько раз обещал прислать мне копии писем, но так и не прислал.
— Но Хэл не был лжецом, он не стал бы все это выдумывать.
— Джил, в тот день, когда он позвонил и сообщил, что нашел эти письма… Это было в полночь, и его речь звучала несколько бессвязно.
— Бессвязно? То есть ты думаешь, что он был пьян? — Джил ахнула.
— Не знаю. Но говорил он бессвязно.
— Люсинда, если у него были эти письма, ты случайно не знаешь, куда Хэл мог их положить?
— Не знаю. Но они были бы бесценны и для нас, и для семьи. Он хранил бы их в надежном месте. И они точно не в Аксбридж-холле. Может, Хэл держал их при себе.
— Возможно, ты и права. А что, если он хранил их в своей квартире в Нью-Йорке?
— Если найдешь, сообщи мне. Они принадлежат Аксбридж-холлу. Нам нужны оригиналы.
Джил пообещала. Женщины поговорили еще немного, и Люсинда сказала, что позвонит на следующий день, после разговора с Алленом Генри Барроузом. Джил сидела как громом пораженная. Хэл был покорен Кейт и Энн; Кейт писала письма Энн. И Хэл был вроде как пьяный, когда позвонил Лю-синде и сообщил о своей находке.
Нет. Джил решительно не согласилась с Люсиндой. Хэл победил свою зависимость от наркотиков. За все восемь месяцев, что они были вместе, она никогда не видела его пьяным или под действием наркотиков. Люсинда ошибалась.
Но облегчения Джил не почувствовала. Сначала Мариза, потом это. Может, Томас прав. Может, на самом деле она совсем не знала Хэла.
У Джил все еще были ключи от квартиры Хэла на Пятой авеню, но после его смерти она там не появлялась. Подходя к зданию, Джил замедлила шаги. Комендант узнал ее и улыбнулся.
Квартира располагалась на двадцатом этаже. Светлая и солнечная, она выходила на Центральный парк.
Джил стало не по себе, когда она вошла в нее. Следовало искать эти письма, а она чувствовала себя парализованной. Здесь ощущалось присутствие Хэла..
Внезапно Джил разозлилась на Хэла. Он умер, но его смерть породила множество вопросов, открыла новые факты, вызвала слишком много сомнений.
Джил решительно направилась в третью спальню, которую Хэл приспособил под кабинет. Она пришла сюда с определенной целью, ей нужно было сосредоточиться, а ее трясло, дрожали колени, сосало под ложечкой. Джил не покидало ощущение, что Хэл в любой момент может войти в квартиру следом за ней.
Она села за письменный стол и начала внимательно и методично просматривать ящик за ящиком. Надо найти письма. На столе и в столе царил порядок. Это и понятно: Хэл был фотографом и проводил больше времени в «темной комнате», а не в кабинете.
В руки Джил попала адресная книжка, и она тут же открыла ее на букве «Г». Там значились ее имя и номер телефона. Она полистала книжку и нашла там домашний и рабочий номера Люсинды. И номер Маризы Сатклифф.
Джил отложила книжку. Придя сюда, она совершила ошибку. Но с другой стороны, Хэл же знал Маризу все эти годы.
Девушка уже начисто забыла о Кейт и, порывшись в счетах, нашла один — от телефонной компании. Сверив номера, она обнаружила, что за последний месяц Хэл звонил Маризе десять раз.
Джил захлопнула адресную книжку. Сердце колотилось как безумное. Но ведь это вовсе не означает, что он действительно любил Маризу. Может, именно ее, Джил, Хэл любил всем сердцем.
Любил ли?
Джил вскочила. Ей внезапно стало душно, захотелось бежать отсюда. Не нужно было приходить сюда. По крайней мере сейчас. Позже, успокоившись, она вернется сюда.
Но почему в последний месяц перед смертью он звонил Маризе десять раз? Почему?
Томас прав. Он действительно хотел жениться на ней.
Но при чем тут Кейт? Ведь это ее имя Хэл произнес, умирая.
Джил вдруг стало трудно дышать.
Она выскочила из кабинета, схватила свою сумку, пробежала по квартире, открыла дверь на лестничную площадку и встала на пороге, жадно глотая воздух. Она окрепнет и вернется поискать письма позже.
В этот момент открылась дверь лифта, и из него вышел Томас Шелдон. Джил не поверила своим глазам.
Кого-кого, но его она меньше всего хотела сейчас видеть.
— Что вы здесь делаете? — воскликнула она.
— Комендант сказал, что вы наверху, и я не поверил, — ответил он. Так же, как и Джил, он не верил своим глазам. — Что значит, что я здесь делаю? Что вы здесь делаете?
— У меня здесь остались кое-какие вещи, — начала Джил и осеклась, поняв, что Томас не верит ей.
— У вас есть ключ от квартиры, — констатировал он. — Могу я его получить?
— Что? — Отдав ключи, она не сможет вернуться сюда и продолжить поиски.
Внезапно выражение его лица изменилось.
— Вам нехорошо? Вы не упадете в обморок?
И тотчас же Джил поняла, что сейчас отключится.
— Мне нужно прилечь, — прошептала она.
Томас подошел к двери, распахнул ее, жестом приглашая Джил войти.
Она сразу бросилась в ванную комнату, к унитазу, где ее и вырвало.
Когда позывы прекратились, Джил осталась на месте, не в силах подняться от слабости и смущения. Это был один из самых неприятных моментов в ее жизни.
Джил услышала шаги Томаса — закрыть дверь она не успела, — но не повернулась в его сторону.
Помолчав, он сказал:
— Я принесу воды. — И отошел.
«Не проснулась ли в нем внезапно доброта?» — подумала Джил. Она поднялась, заперла дверь и начала полоскать рот. Потом умылась, посмотрела в зеркало и, несмотря на свой жалкий вид, опять заметила поразительное сходство с Кейт.
Томас постучал в дверь.
— С вами все в порядке?
— Да. — Хотя это было совсем не так.
Джил напилась из ладоней воды. Услышала, как Томас отошел.
Бросив еще один взгляд в зеркало, она вышла из ванной комнаты. Томас стоял в коридоре, их взгляды на мгновение встретились.
— Простите, — сказала Джил.
Томас протянул ей стакан холодной воды. Она выпила ее, присев в огромное кожаное кресло.
Пока Джил пила, Томас отошел к одному из больших окон с видом на Центральный парк — зелень, вишни в цвету.
Он отвернулся от окна.
— У вас грипп?
Джил покачала головой:
— Нет. Просто я вымотана до предела.
Томас разглядывал ее.
— Что вы здесь делаете?
— Я могу задать вам тот же вопрос.
— Это моя квартира, — возразил он. — Я имею полное право здесь находиться.
Джил уставилась на него.
— Но это же квартира Хэла.
— О чем это вы? Ее владелец — я. Я купил эту квартиру пять лет назад, потому что часто бываю в Нью-Йорке. Когда Хэл уехал в Нью-Йорк, я разрешил ему поселиться здесь. Какой смысл ему было снимать другую квартиру?
Джил была поражена.
— Хэл сказал, что это его квартира.
— Вы восприняли это слишком буквально.
Но Джил понимала, что Хэл просто солгал ей. Но почему? Чего он этим добивался? Еще одна ложь…
— Вы часом не беременны? — прервал ее мысли Томас.
Джил чуть не задохнулась.
— Беременна?
— Да, беременны.
Джил вспомнила гадание Кейси и карту «Императрица».
— Нет, я не беременна.
Вероятность — одна на миллион, но по дороге домой она все же купит домашний тест на беременность.
— У вас неуверенный вид. — Томас продолжал разглядывать ее. — Вы кажетесь нервозной.
— Вы меня напугали. Но вы же и хотите меня напугать, верно?
Глаза Томаса потемнели.
— Зачем мне пугать вас, мисс Галлахер?
— Не знаю. Потому что вы меня ненавидите. Потому что вините в смерти Хэла.
Томас сел на диван напротив нее, расстегнув пиджак. Провел ладонью по волосам, и перстень с печаткой сверкнул у него на пальце.
— Я не пытаюсь вас напугать. — Он взглянул на нее. — Я думал прийти и собрать его вещи. Но не знаю. Видимо, я попрошу сделать это кого-то другого. — Его лицо исказилось.
Джил могла бы предложить свою помощь — и получить возможность вернуться сюда, — но эта задача была не по силам и ей.
— Мне нужно собрать его вещи в моей квартире, — непроизвольно вырвалось у нее. — Это ужасно.
Впервые они внимательно посмотрели друг на друга.
И тут же быстро отвели глаза.
Томас взглянул на часы и сунул руку в нагрудный карман, но, ничего оттуда не вынув, пояснил:
— Я опаздываю и должен поменять время встречи. Я забыл свой телефон.
Джил молча смотрела на него.
— Все эти дни я никак не соберусь. Я все время пропускаю назначенные встречи, забываю вещи, кладу их не туда. — Томас криво улыбнулся и неуверенно пожал плечами.
Джил никогда не видела его улыбающимся и только сейчас поняла, что Томас действительно неотразим. Неудивительно, что он слыл плейбоем. При его внешности и голубой крови женщины, вероятно, просто падали к его ногам.
— По крайней мере вы хоть что-то делаете, — заметила Джил, подумав о собственных мучениях.
— Ну что ж, — сказал Томас после тяжелого молчания, — пойдемте?
Уже на площадке, заперев дверь, Томас повернулся к девушке.
— Могу я получить ваш ключ?
Джил застыла. Он ждал. Их взгляды снова встретились, и на этот раз надолго.
У него были такие же янтарные глаза. Те же высокие скулы, тот же аристократический нос, чувственный рот, такой же цвет волос. Но никто никогда не спутал бы Томаса с Хэлом. Это было все равно что сравнивать алмаз и бриллиант. Томас отличался высокомерием и самоуверенностью, которых никогда не было в Хэле.
И все равно смотреть на него было больно.
— Вам незачем хранить ключ от этой квартиры, — промолвил Томас.
Джил отвернулась. Выбора у нее не было. Она вытащила ключ из кармана джинсов и отдала его Томасу.
— Я хочу извиниться. Мне не следовало приходить сюда без разрешения, но, с другой стороны, я не знала, что это ваша квартира. Если бы знала, то не вошла бы в нее.
— Извинения приняты, — сказал Томас. И Джил поверила ему. Каким-то образом они зарыли топор войны, хоть и с неохотой. Она прошла за ним к лифту, который открылся, когда Томас нажал на кнопку «вниз».
— Прошу вас.
Он отступил и пропустил Джил вперед. Хэл тоже всегда так поступал.
Дверь закрылась, и они оказались вдвоем в замкнутом зеркальном пространстве. Отражение Томаса было повсюду, куда ни глянь.
— Вы нашли то, что искали? — спросил он.
— Я ничего не искала, — ответила Джил.
Томас промолчал.
Глава 6
Звонок домофона пробудил Джил от глубокого сна. Было пять часов — она проспала большую часть дня. Джил последовала совету Кейси и сходила к врачу за снотворным. И теперь она хорошо спала ночью, а заодно прихватывала и значительную часть дня.
Джил также сдала кровь на анализ на беременность. Слава Богу, он оказался отрицательным.
Она, спотыкаясь, добралась до домофона и окончательно проснулась, услышав, что это срочная доставка почты. Прибыла посылка от тетки.
Джил нажала кнопку, чтобы открыть входную дверь, и, дрожа от нетерпения, стала дожидаться курьера. Мужчина-посыльный вышел из едва тащившегося лифта, и Джил быстро расписалась за небольшую картонную коробку. Ее охватило возбуждение.
Она уже бросилась было за кухонным ножом, но вдруг перед ее мысленным взором возник образ матери — впервые за все время. Мать была невысокой и стройной, с волнистыми золотистыми волосами, похожа на Грейс Келли. У нее была мягкая и безмятежная улыбка.
Пришедшее словно ниоткуда воспоминание было одновременно чудесным и болезненным. Стараясь не спугнуть этот образ, Джил нашла нож, вернулась к коробке и вскрыла ее. Затем с увлажнившимися глазами начала перебирать вещи родителей.
Тетка сохранила в основном бумаги, которые Джил отложила напоследок. Среди вещей она увидела галстуки и запонки отца, несколько шарфиков матери — все ярких расцветок начала семидесятых годов, усыпанную стразами театральную сумочку и ожерелье из настоящего жемчуга. Маделайн сохранила учебники отца Джил по юриспруденции, кулинарные книги ее матери. Была здесь и книга по садоводству и почему-то журнал «ТВ-гайд» за первую неделю мая 1976 года.
Джил нахмурилась. Именно на той неделе произошла автокатастрофа.
Она отложила журнал в сторону. Маделайн сберегла и несколько платьев ее матери. Джил улыбнулась при виде платья-мини и шиньона из светлых волос. Зачем он был нужен матери с ее волосами до плеч?
Еще там лежали карта Великобритании и путеводитель по ней.
Джил села на пол, держа в одной руке жемчуга, а в другой — пожелтевшую карту и устаревший путеводитель.
Значит, ее родители ездили в Англию? Или собирались? И если да, то зачем?
В глубине души она чувствовала, что это еще одно совпадение, соединяющее ее с Кейт Галлахер.
Но ей никогда не узнать о причинах этой поездки и о том, состоялась ли она.
Следовало еще разобраться с бумагами. Джил наконец перешла к большим конвертам из грубой бумаги. Взяв первый, туго набитый, она вытряхнула его содержимое на ковер рядом с собой.
Первое, что она увидела, были паспорта родителей. Сердце Джил неистово забилось.
Она открыла оба, сначала Ширли, затем Джека. Наконец у нее были их фотографии. На глазах Джил выступили слезы.
— О Господи! — только и сказала она. С болью в сердце Джил осознала, что похожа на отца. А мать такая же красивая, какой она только что ее вспомнила.
Джил вдруг схватила паспорт отца. Открыла его в конце и увидела въездную визу в Великобританию за 1970 год. В паспорте матери стояла такая же. Они посетили эту страну за год до ее, Джил, рождения.
Ей очень хотелось бы узнать, где именно в Англии они побывали во время этого путешествия.
Затем она увидела несколько дипломов Джека, включая и диплом юридической школы. Нашла его свидетельство о рождении, он родился 24 ноября 1936 года. Перерыв все бумаги, Джил нашла и свидетельство о рождении своей матери, которая оказалась на десять лет моложе отца.
Найдя свидетельство о браке, Джил с удивлением узнала, что они зарегистрировались у судьи, а не обвенчались в церкви. Стояли подписи двух свидетелей, кажется, Тимми О'Лири и Ханны Эймс.
Убедившись, что конверт пуст, Джил открыла второй. Оттуда выпали пачка фотографий и какие-то бумаги.
Джил поняла, что бумаги — это письма, а на фотографиях запечатлены родители вместе с ней. Здесь же было несколько ее снимков в младенческом возрасте. На всех фотографиях родители выглядели счастливыми, они, вне всякого сомнения, любили друг друга. Слезы опять заволокли глаза Джил.
Потрясенная, она просмотрела еще четыре-пять семейных фотографий, осознав, что наконец-то нашла недостающее звено своего прошлого, которое будет лелеять всю оставшуюся жизнь. И затем в руках у нее оказалась свадебная фотография родителей.
Позади ее отца и матери, сияющих и держащихся за руки, полукругом располагались гости в вечерних нарядах. Все они стояли на ступеньках, видимо, административного здания. Джил на мгновение залюбовалась матерью в белом платье и отцом в белом смокинге. Она тут же узнала родителей матери, стоявших как раз за Ширли, но молодой человек рядом с отцом и молодая женщина рядом с матерью были ей незнакомы. Очевидно, это были шафер и подружка невесты.
Джил пристально вгляделась в одинокого немолодого мужчину с седыми волосами, который стоял к ее отцу ближе всех. Тоже в белом смокинге, с красной гвоздикой в петлице. Он показался ей знакомым, хотя она никогда прежде его не видела.
Кто он? Почему кажется знакомым?
Джил перевернула фотографию и прочла: «День нашей свадьбы, 1 октября 1969 года, мы с Джеком, Тимми и Ханна, мама, папа и Питер».
Питер. Вскочив, Джил еще внимательнее вгляделась в снимок, рассматривая отца Джека, Питера Галлахера. Джил так и не поняла, почему он кажется ей знакомым, может, она видела его совсем маленькой, и его образ запечатлелся глубоко в ее сознании.
Джил опустилась на пол, размышляя о своих открытиях. Что-то тревожило ее. Чего-то здесь не хватало. Она еще раз внимательно перебрала все бумаги и фотографии и поняла: среди снимков и документов не было ничего, связанного с семьей Джека, кроме его отца на единственной фотографии — свадебной. И это было более чем странно.
Зияющая пустота.
Но что это значит?
Неужели Джек не любил отца? Или они поссорились? Или он избегал чего-то в своем прошлом? Может, что-то скрывал?
Джил ни о чем понятия не имела. Она взяла письма своей матери — и еще одна часть головоломки встала на место.
Открывая дверь в квартиру, Джил услышала музыку — звучал один из ее компакт-дисков. Сначала она испуганно замерла. Неужели она оставила плейер включенным? Нет, она точно помнила, что это не так.
В следующий миг Джил поняла, что это Кейси вошла к ней, поскольку имела запасной ключ и иногда им пользовалась. Джил совсем забыла о подруге за событиями и тревогами последних дней.
Прошлой ночью она, несмотря на таблетки, не спала, думая об одном из писем Ширли своей матери.
Джил узнала, зачем ее родители ездили в Англию. В тот год Питер умер от сердечного приступа, и его смерть потрясла их. Ему было всего шестьдесят два, и все считали, что он здоров как бык. Но отец и сын были не очень-то близки, и Джек, судя по словам Ширли, винил себя в отчужденности между ними и даже в безвременной смерти отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Джил сковал страх.
— Что бы это ни было, Люсинда, я буду очень признательна, если ты со мной поделишься. Я должна знать, что было на уме у Хэла.
— Очень хорошо. Он несколько раз обещал прислать мне копии писем, но так и не прислал.
— Но Хэл не был лжецом, он не стал бы все это выдумывать.
— Джил, в тот день, когда он позвонил и сообщил, что нашел эти письма… Это было в полночь, и его речь звучала несколько бессвязно.
— Бессвязно? То есть ты думаешь, что он был пьян? — Джил ахнула.
— Не знаю. Но говорил он бессвязно.
— Люсинда, если у него были эти письма, ты случайно не знаешь, куда Хэл мог их положить?
— Не знаю. Но они были бы бесценны и для нас, и для семьи. Он хранил бы их в надежном месте. И они точно не в Аксбридж-холле. Может, Хэл держал их при себе.
— Возможно, ты и права. А что, если он хранил их в своей квартире в Нью-Йорке?
— Если найдешь, сообщи мне. Они принадлежат Аксбридж-холлу. Нам нужны оригиналы.
Джил пообещала. Женщины поговорили еще немного, и Люсинда сказала, что позвонит на следующий день, после разговора с Алленом Генри Барроузом. Джил сидела как громом пораженная. Хэл был покорен Кейт и Энн; Кейт писала письма Энн. И Хэл был вроде как пьяный, когда позвонил Лю-синде и сообщил о своей находке.
Нет. Джил решительно не согласилась с Люсиндой. Хэл победил свою зависимость от наркотиков. За все восемь месяцев, что они были вместе, она никогда не видела его пьяным или под действием наркотиков. Люсинда ошибалась.
Но облегчения Джил не почувствовала. Сначала Мариза, потом это. Может, Томас прав. Может, на самом деле она совсем не знала Хэла.
У Джил все еще были ключи от квартиры Хэла на Пятой авеню, но после его смерти она там не появлялась. Подходя к зданию, Джил замедлила шаги. Комендант узнал ее и улыбнулся.
Квартира располагалась на двадцатом этаже. Светлая и солнечная, она выходила на Центральный парк.
Джил стало не по себе, когда она вошла в нее. Следовало искать эти письма, а она чувствовала себя парализованной. Здесь ощущалось присутствие Хэла..
Внезапно Джил разозлилась на Хэла. Он умер, но его смерть породила множество вопросов, открыла новые факты, вызвала слишком много сомнений.
Джил решительно направилась в третью спальню, которую Хэл приспособил под кабинет. Она пришла сюда с определенной целью, ей нужно было сосредоточиться, а ее трясло, дрожали колени, сосало под ложечкой. Джил не покидало ощущение, что Хэл в любой момент может войти в квартиру следом за ней.
Она села за письменный стол и начала внимательно и методично просматривать ящик за ящиком. Надо найти письма. На столе и в столе царил порядок. Это и понятно: Хэл был фотографом и проводил больше времени в «темной комнате», а не в кабинете.
В руки Джил попала адресная книжка, и она тут же открыла ее на букве «Г». Там значились ее имя и номер телефона. Она полистала книжку и нашла там домашний и рабочий номера Люсинды. И номер Маризы Сатклифф.
Джил отложила книжку. Придя сюда, она совершила ошибку. Но с другой стороны, Хэл же знал Маризу все эти годы.
Девушка уже начисто забыла о Кейт и, порывшись в счетах, нашла один — от телефонной компании. Сверив номера, она обнаружила, что за последний месяц Хэл звонил Маризе десять раз.
Джил захлопнула адресную книжку. Сердце колотилось как безумное. Но ведь это вовсе не означает, что он действительно любил Маризу. Может, именно ее, Джил, Хэл любил всем сердцем.
Любил ли?
Джил вскочила. Ей внезапно стало душно, захотелось бежать отсюда. Не нужно было приходить сюда. По крайней мере сейчас. Позже, успокоившись, она вернется сюда.
Но почему в последний месяц перед смертью он звонил Маризе десять раз? Почему?
Томас прав. Он действительно хотел жениться на ней.
Но при чем тут Кейт? Ведь это ее имя Хэл произнес, умирая.
Джил вдруг стало трудно дышать.
Она выскочила из кабинета, схватила свою сумку, пробежала по квартире, открыла дверь на лестничную площадку и встала на пороге, жадно глотая воздух. Она окрепнет и вернется поискать письма позже.
В этот момент открылась дверь лифта, и из него вышел Томас Шелдон. Джил не поверила своим глазам.
Кого-кого, но его она меньше всего хотела сейчас видеть.
— Что вы здесь делаете? — воскликнула она.
— Комендант сказал, что вы наверху, и я не поверил, — ответил он. Так же, как и Джил, он не верил своим глазам. — Что значит, что я здесь делаю? Что вы здесь делаете?
— У меня здесь остались кое-какие вещи, — начала Джил и осеклась, поняв, что Томас не верит ей.
— У вас есть ключ от квартиры, — констатировал он. — Могу я его получить?
— Что? — Отдав ключи, она не сможет вернуться сюда и продолжить поиски.
Внезапно выражение его лица изменилось.
— Вам нехорошо? Вы не упадете в обморок?
И тотчас же Джил поняла, что сейчас отключится.
— Мне нужно прилечь, — прошептала она.
Томас подошел к двери, распахнул ее, жестом приглашая Джил войти.
Она сразу бросилась в ванную комнату, к унитазу, где ее и вырвало.
Когда позывы прекратились, Джил осталась на месте, не в силах подняться от слабости и смущения. Это был один из самых неприятных моментов в ее жизни.
Джил услышала шаги Томаса — закрыть дверь она не успела, — но не повернулась в его сторону.
Помолчав, он сказал:
— Я принесу воды. — И отошел.
«Не проснулась ли в нем внезапно доброта?» — подумала Джил. Она поднялась, заперла дверь и начала полоскать рот. Потом умылась, посмотрела в зеркало и, несмотря на свой жалкий вид, опять заметила поразительное сходство с Кейт.
Томас постучал в дверь.
— С вами все в порядке?
— Да. — Хотя это было совсем не так.
Джил напилась из ладоней воды. Услышала, как Томас отошел.
Бросив еще один взгляд в зеркало, она вышла из ванной комнаты. Томас стоял в коридоре, их взгляды на мгновение встретились.
— Простите, — сказала Джил.
Томас протянул ей стакан холодной воды. Она выпила ее, присев в огромное кожаное кресло.
Пока Джил пила, Томас отошел к одному из больших окон с видом на Центральный парк — зелень, вишни в цвету.
Он отвернулся от окна.
— У вас грипп?
Джил покачала головой:
— Нет. Просто я вымотана до предела.
Томас разглядывал ее.
— Что вы здесь делаете?
— Я могу задать вам тот же вопрос.
— Это моя квартира, — возразил он. — Я имею полное право здесь находиться.
Джил уставилась на него.
— Но это же квартира Хэла.
— О чем это вы? Ее владелец — я. Я купил эту квартиру пять лет назад, потому что часто бываю в Нью-Йорке. Когда Хэл уехал в Нью-Йорк, я разрешил ему поселиться здесь. Какой смысл ему было снимать другую квартиру?
Джил была поражена.
— Хэл сказал, что это его квартира.
— Вы восприняли это слишком буквально.
Но Джил понимала, что Хэл просто солгал ей. Но почему? Чего он этим добивался? Еще одна ложь…
— Вы часом не беременны? — прервал ее мысли Томас.
Джил чуть не задохнулась.
— Беременна?
— Да, беременны.
Джил вспомнила гадание Кейси и карту «Императрица».
— Нет, я не беременна.
Вероятность — одна на миллион, но по дороге домой она все же купит домашний тест на беременность.
— У вас неуверенный вид. — Томас продолжал разглядывать ее. — Вы кажетесь нервозной.
— Вы меня напугали. Но вы же и хотите меня напугать, верно?
Глаза Томаса потемнели.
— Зачем мне пугать вас, мисс Галлахер?
— Не знаю. Потому что вы меня ненавидите. Потому что вините в смерти Хэла.
Томас сел на диван напротив нее, расстегнув пиджак. Провел ладонью по волосам, и перстень с печаткой сверкнул у него на пальце.
— Я не пытаюсь вас напугать. — Он взглянул на нее. — Я думал прийти и собрать его вещи. Но не знаю. Видимо, я попрошу сделать это кого-то другого. — Его лицо исказилось.
Джил могла бы предложить свою помощь — и получить возможность вернуться сюда, — но эта задача была не по силам и ей.
— Мне нужно собрать его вещи в моей квартире, — непроизвольно вырвалось у нее. — Это ужасно.
Впервые они внимательно посмотрели друг на друга.
И тут же быстро отвели глаза.
Томас взглянул на часы и сунул руку в нагрудный карман, но, ничего оттуда не вынув, пояснил:
— Я опаздываю и должен поменять время встречи. Я забыл свой телефон.
Джил молча смотрела на него.
— Все эти дни я никак не соберусь. Я все время пропускаю назначенные встречи, забываю вещи, кладу их не туда. — Томас криво улыбнулся и неуверенно пожал плечами.
Джил никогда не видела его улыбающимся и только сейчас поняла, что Томас действительно неотразим. Неудивительно, что он слыл плейбоем. При его внешности и голубой крови женщины, вероятно, просто падали к его ногам.
— По крайней мере вы хоть что-то делаете, — заметила Джил, подумав о собственных мучениях.
— Ну что ж, — сказал Томас после тяжелого молчания, — пойдемте?
Уже на площадке, заперев дверь, Томас повернулся к девушке.
— Могу я получить ваш ключ?
Джил застыла. Он ждал. Их взгляды снова встретились, и на этот раз надолго.
У него были такие же янтарные глаза. Те же высокие скулы, тот же аристократический нос, чувственный рот, такой же цвет волос. Но никто никогда не спутал бы Томаса с Хэлом. Это было все равно что сравнивать алмаз и бриллиант. Томас отличался высокомерием и самоуверенностью, которых никогда не было в Хэле.
И все равно смотреть на него было больно.
— Вам незачем хранить ключ от этой квартиры, — промолвил Томас.
Джил отвернулась. Выбора у нее не было. Она вытащила ключ из кармана джинсов и отдала его Томасу.
— Я хочу извиниться. Мне не следовало приходить сюда без разрешения, но, с другой стороны, я не знала, что это ваша квартира. Если бы знала, то не вошла бы в нее.
— Извинения приняты, — сказал Томас. И Джил поверила ему. Каким-то образом они зарыли топор войны, хоть и с неохотой. Она прошла за ним к лифту, который открылся, когда Томас нажал на кнопку «вниз».
— Прошу вас.
Он отступил и пропустил Джил вперед. Хэл тоже всегда так поступал.
Дверь закрылась, и они оказались вдвоем в замкнутом зеркальном пространстве. Отражение Томаса было повсюду, куда ни глянь.
— Вы нашли то, что искали? — спросил он.
— Я ничего не искала, — ответила Джил.
Томас промолчал.
Глава 6
Звонок домофона пробудил Джил от глубокого сна. Было пять часов — она проспала большую часть дня. Джил последовала совету Кейси и сходила к врачу за снотворным. И теперь она хорошо спала ночью, а заодно прихватывала и значительную часть дня.
Джил также сдала кровь на анализ на беременность. Слава Богу, он оказался отрицательным.
Она, спотыкаясь, добралась до домофона и окончательно проснулась, услышав, что это срочная доставка почты. Прибыла посылка от тетки.
Джил нажала кнопку, чтобы открыть входную дверь, и, дрожа от нетерпения, стала дожидаться курьера. Мужчина-посыльный вышел из едва тащившегося лифта, и Джил быстро расписалась за небольшую картонную коробку. Ее охватило возбуждение.
Она уже бросилась было за кухонным ножом, но вдруг перед ее мысленным взором возник образ матери — впервые за все время. Мать была невысокой и стройной, с волнистыми золотистыми волосами, похожа на Грейс Келли. У нее была мягкая и безмятежная улыбка.
Пришедшее словно ниоткуда воспоминание было одновременно чудесным и болезненным. Стараясь не спугнуть этот образ, Джил нашла нож, вернулась к коробке и вскрыла ее. Затем с увлажнившимися глазами начала перебирать вещи родителей.
Тетка сохранила в основном бумаги, которые Джил отложила напоследок. Среди вещей она увидела галстуки и запонки отца, несколько шарфиков матери — все ярких расцветок начала семидесятых годов, усыпанную стразами театральную сумочку и ожерелье из настоящего жемчуга. Маделайн сохранила учебники отца Джил по юриспруденции, кулинарные книги ее матери. Была здесь и книга по садоводству и почему-то журнал «ТВ-гайд» за первую неделю мая 1976 года.
Джил нахмурилась. Именно на той неделе произошла автокатастрофа.
Она отложила журнал в сторону. Маделайн сберегла и несколько платьев ее матери. Джил улыбнулась при виде платья-мини и шиньона из светлых волос. Зачем он был нужен матери с ее волосами до плеч?
Еще там лежали карта Великобритании и путеводитель по ней.
Джил села на пол, держа в одной руке жемчуга, а в другой — пожелтевшую карту и устаревший путеводитель.
Значит, ее родители ездили в Англию? Или собирались? И если да, то зачем?
В глубине души она чувствовала, что это еще одно совпадение, соединяющее ее с Кейт Галлахер.
Но ей никогда не узнать о причинах этой поездки и о том, состоялась ли она.
Следовало еще разобраться с бумагами. Джил наконец перешла к большим конвертам из грубой бумаги. Взяв первый, туго набитый, она вытряхнула его содержимое на ковер рядом с собой.
Первое, что она увидела, были паспорта родителей. Сердце Джил неистово забилось.
Она открыла оба, сначала Ширли, затем Джека. Наконец у нее были их фотографии. На глазах Джил выступили слезы.
— О Господи! — только и сказала она. С болью в сердце Джил осознала, что похожа на отца. А мать такая же красивая, какой она только что ее вспомнила.
Джил вдруг схватила паспорт отца. Открыла его в конце и увидела въездную визу в Великобританию за 1970 год. В паспорте матери стояла такая же. Они посетили эту страну за год до ее, Джил, рождения.
Ей очень хотелось бы узнать, где именно в Англии они побывали во время этого путешествия.
Затем она увидела несколько дипломов Джека, включая и диплом юридической школы. Нашла его свидетельство о рождении, он родился 24 ноября 1936 года. Перерыв все бумаги, Джил нашла и свидетельство о рождении своей матери, которая оказалась на десять лет моложе отца.
Найдя свидетельство о браке, Джил с удивлением узнала, что они зарегистрировались у судьи, а не обвенчались в церкви. Стояли подписи двух свидетелей, кажется, Тимми О'Лири и Ханны Эймс.
Убедившись, что конверт пуст, Джил открыла второй. Оттуда выпали пачка фотографий и какие-то бумаги.
Джил поняла, что бумаги — это письма, а на фотографиях запечатлены родители вместе с ней. Здесь же было несколько ее снимков в младенческом возрасте. На всех фотографиях родители выглядели счастливыми, они, вне всякого сомнения, любили друг друга. Слезы опять заволокли глаза Джил.
Потрясенная, она просмотрела еще четыре-пять семейных фотографий, осознав, что наконец-то нашла недостающее звено своего прошлого, которое будет лелеять всю оставшуюся жизнь. И затем в руках у нее оказалась свадебная фотография родителей.
Позади ее отца и матери, сияющих и держащихся за руки, полукругом располагались гости в вечерних нарядах. Все они стояли на ступеньках, видимо, административного здания. Джил на мгновение залюбовалась матерью в белом платье и отцом в белом смокинге. Она тут же узнала родителей матери, стоявших как раз за Ширли, но молодой человек рядом с отцом и молодая женщина рядом с матерью были ей незнакомы. Очевидно, это были шафер и подружка невесты.
Джил пристально вгляделась в одинокого немолодого мужчину с седыми волосами, который стоял к ее отцу ближе всех. Тоже в белом смокинге, с красной гвоздикой в петлице. Он показался ей знакомым, хотя она никогда прежде его не видела.
Кто он? Почему кажется знакомым?
Джил перевернула фотографию и прочла: «День нашей свадьбы, 1 октября 1969 года, мы с Джеком, Тимми и Ханна, мама, папа и Питер».
Питер. Вскочив, Джил еще внимательнее вгляделась в снимок, рассматривая отца Джека, Питера Галлахера. Джил так и не поняла, почему он кажется ей знакомым, может, она видела его совсем маленькой, и его образ запечатлелся глубоко в ее сознании.
Джил опустилась на пол, размышляя о своих открытиях. Что-то тревожило ее. Чего-то здесь не хватало. Она еще раз внимательно перебрала все бумаги и фотографии и поняла: среди снимков и документов не было ничего, связанного с семьей Джека, кроме его отца на единственной фотографии — свадебной. И это было более чем странно.
Зияющая пустота.
Но что это значит?
Неужели Джек не любил отца? Или они поссорились? Или он избегал чего-то в своем прошлом? Может, что-то скрывал?
Джил ни о чем понятия не имела. Она взяла письма своей матери — и еще одна часть головоломки встала на место.
Открывая дверь в квартиру, Джил услышала музыку — звучал один из ее компакт-дисков. Сначала она испуганно замерла. Неужели она оставила плейер включенным? Нет, она точно помнила, что это не так.
В следующий миг Джил поняла, что это Кейси вошла к ней, поскольку имела запасной ключ и иногда им пользовалась. Джил совсем забыла о подруге за событиями и тревогами последних дней.
Прошлой ночью она, несмотря на таблетки, не спала, думая об одном из писем Ширли своей матери.
Джил узнала, зачем ее родители ездили в Англию. В тот год Питер умер от сердечного приступа, и его смерть потрясла их. Ему было всего шестьдесят два, и все считали, что он здоров как бык. Но отец и сын были не очень-то близки, и Джек, судя по словам Ширли, винил себя в отчужденности между ними и даже в безвременной смерти отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34