Дит вымучил улыбку и начал выкладывать пакеты. – Полагаю, это взаимно. Что же, ей давно пора. Когда я была в ее возрасте, у меня уже было четверо детишек и пятый на подходе. У меня их, знаете ли, шесть, все девочки, все замужем и все матери.
Дит с силой захлопнул багажник.
– Чудесно, – пробормотал он, поворачивая тележку к магазину.
– Так и знайте, молодой человек, – крикнула ему вслед дама, – эта девушка в вас влюблена!
– Как вы заметили, мэм, взаимно, – признался он, торопясь прочь.
Интересно, сколько семей в Палас-Сити узнают эту новость к закрытию. Все и узнают, решил он, вспомнив о неравнодушии миссис Ангстром к публичным выступлениям. Дит посторонился, пропустив пожилого джентльмена, семенившего к выходу. Все покупки он нес в бумажном коричневом пакете. Старик понимающе кивнул и прошаркал дальше. Дит еще раз взглянул на Рейсин. Она облокотилась на прилавок, подперев руками подбородок. На губах играла улыбка. Его переполняла любовь, он чувствовал, как вопреки всему в нем нарастает желание, забивая отчаяние. Дит подошел к девушке и обнял ее.
Рейсин поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. Ее губы были нежны и теплы. О, как он хотел ее! Жаль, что они в общественном месте. С этой мыслью он отпустил ее. Рейсин завела руки за спину и просияла. Дит собрался с духом.
– Дорогая, нам нужно поговорить.
– Конечно. Давай.
Он посмотрел вокруг.
– Не здесь. Не сейчас. Позже. Хорошо?
– Как скажешь.
Он снова притянул ее к себе.
– Я люблю тебя!
Он так хотел, чтобы она верила этому. Когда ее спокойные синие глаза радостно просияли, он добавил:
– Это говорю я, и это говорит миссис Ангстром.
– О?
– Да, мэм, наша проницательная дама догадалась, что ты в меня влюблена. А я проинформировал ее, что это взаимно. Значит, к ночи об этом будет знать весь округ. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Возражаю? – Она обняла его за талию. – Я сама собиралась расклеить объявления.
– Правда? – беззаботно рассмеялся он, но тут же вспомнил о том, что должен ей сказать, и помрачнел. Перемена не ускользнула от Рейсин – она чутко чувствовала его настроение.
– Дит?
Он улыбнулся, пытаясь ее отвлечь, но было поздно.
– Что-то случилось, – констатировала она. – Рассказывай.
Дит огорченно покачал головой.
– Нет. Э-э, не совсем.
– Ты виделся с Тимом Хоторном, да?
У Дита отвисла челюсть. Ясновидица! Но если так, почему он все еще с ней рядом?
– Как… с чего ты взяла?
Она смотрела на него, не скрывая обожания.
– Ты же решил кое-что прояснить. Ну а Тим для этого человек подходящий, не так ли? Давай выкладывай, что он сказал.
А он-то считал себя умным. Дит скользнул руками по ее спине, они шутливо стукнулись лбами. Лучше бы оставить все на потом, но она, похоже, не собиралась ждать. Впрочем, разговор можно начать и сейчас, только пока не надо говорить о Дженксе. Лавка для этого неподходящее место. Дит решил передать ей совет следователя.
– Послушай, дорогая. Хоторн давно подозревал, что ты была не до конца откровенна, рассказывая об ограблении. А если подозревает он, то об этом узнает и окружной прокурор. Тебе не следует рисковать. Ты должна изменить показания, и сделать это надо до суда. Чем раньше, тем лучше, тогда наказание не будет суровым. Хоторн думает, что ты отделаешься легким нагоняем. Затягивать нельзя. Весь вопрос в том, сделать ли это сейчас или подождать несколько дней. Может, к тому времени что-нибудь прояснится.
Рейсин, казалось, все поняла и обдумывала, прикусив губу.
– Самое важное, – сказала она через мгновение, – чтобы бандиты получили по заслугам.
– Нет. Самое важное, чтобы у тебя не было неприятностей.
– Но я не позволю им уйти от наказания, – стояла она на своем. – Мы должны подождать. Может, выявится какой-то факт, способный убедить окружного прокурора.
– В этом нет никакой уверенности. Чем дольше будем ждать, тем хуже это может обернуться против тебя!
– Но, Дит…
Он твердо знал, что рисковать нельзя. Не было никакой уверенности, что ему удастся убедить своего брата поступить порядочно. Если Дженкс в конце концов признается, это будет здорово. Но сейчас его главная забота – Рейсин. Она должна сказать правду. Дит взял ее за руки.
– Вчера вечером ты спросила меня, что делать. Сегодня я тебе отвечаю. Ты должна пойти в полицию и изменить показания. Сейчас. Чем скорее, тем лучше!
Синие глаза девушки выражали сомнение.
– Не знаю, Дит.
– Рейси, ты должна! Пожалуйста!
Надо сделать все, чтобы защитить ее, решил Дит. И надо сделать это сейчас, пока Рейсин ему доверяет.
– Дорогая, если ты любишь меня, ты сделаешь это. Я не вынесу, если тебя накажут. Обещай мне, что ты не станешь медлить!
Рейсин дотронулась до его лица, улыбаясь.
– Хорошо. Если ты уверен, что так нужно.
Нахлынуло облегчение. Дит притянул ее к себе.
– Я люблю тебя.
Она улыбнулась.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она. – Мы с тобой будем очень счастливы.
Он крепко обнял ее, зарывшись лицом в копну волос. Они стояли так до тех пор, пока довольно громкое покашливание не напомнило им, что в зале кто-то есть.
Дит поднял голову. Молодая женщина с младенцем в тележке глядела на них с улыбкой. Усмехнувшись в ответ, Дит развернул к ней Рейсин.
– Пойманы с поличным, – сообщил он. Рейсин засмеялась и прижалась головой к его груди.
– Все в порядке. Полли знает толк в настоящей любви, так, Полли?
Она наклонилась и смахнула локон с ангельского детского личика.
– И вот живое доказательство этому!
Ребенок , подумал Дит, не вступая в разговор Рейсин с подругой. У нас может быть такой же малыш . Ему представилась дочка – крошечная копия матери, волосы чуть светлее, глаза чуть шире, пухлый рот бантиком. И крошечные пальчики, сжатые в кулачки.
– Не хочешь ли помочь, дорогой? – вырвала его из мечтаний Рейсин, легонько толкнув локтем в спину. – Упакуй, пожалуйста.
Она пробивала, продолжая болтать. Дит упаковывал, все еще думая о маленькой дочке. Его и Рейсин. Все будет хорошо. Оставалось только сказать о себе правду. Он был уверен, что, если не будет мешкать с этим, им удастся выдержать бурю.
В прекрасном настроении он погрузил покупки в тележку и повез ее к стоянке. Полли с ребенком на руках шла впереди. Она открыла багажник. Затем усадила малыша в машину, подошла к Диту и с улыбкой протянула ему руку.
– Я очень рада за вас и Рейсин. Вы обязательно должны навестить нас с мужем.
– О, конечно, спасибо. Я передам Рейсин.
– Мы вместе учились в школе. Она заслуживает счастья. Просто ей не везло. Я вижу, вы человек надежный, поэтому желаю вам всего самого наилучшего.
– Спасибо, – сказал Дит. – Вы очень любезны.
Дит ушел, убежденный, что их с Рейсин ждет счастливая совместная жизнь. Теперь он и мысли не допускал, что все может сложиться иначе. Они принадлежат друг другу. Рейсин должна это знать. И она это знает.
Вернувшись, Дит обнаружил, что прилавок осажден покупателями. Некоторое время они с Рейсин были заняты. Только обслужат одного покупателя, как тут же появляется другой. В самый разгар толкучки вошла миссис Хант, ведя за собой Горди. На нем были очки в жесткой черной оправе. Улыбаясь во весь рот, он принялся читать все объявления и вывески вслух, отчетливо выговаривая слова.
– Теперь ты стал похож на ученого! – сказала Рейсин.
Горди сморщился.
– На кого?
Все рассмеялись. Потом миссис Хант шагнула вперед и взяла Дита за руку.
– Я вам так благодарна! Вы порекомендовали мне прекрасного доктора. Но вы знаете, он задал мне очень странный вопрос – почему вы ему не сообщили, что бросили вашу…
Душа Дита ушла в пятки. Врач хотел знать, почему он не сообщил ему, что бросил свою собственную практику. Дит испуганно ухватил миссис Хант за плечо, взглядом умоляя замолчать. Поздно – он увидел, что на них смотрит Рейсин. Зачем, о, зачем он велел матери Горди сослаться на него? Он неестественно рассмеялся, затем начал болтать без умолку:
– Разумеется, доктор интересовался, но я все никак не удосужусь ему сообщить, чем теперь занимаюсь. Давно мы с ним не общались. Мы, понимаете ли, вместе учились в школе.
Он говорил правду, но упоминал об этом лишь потому, что слова про школу первыми пришли ему в голову. Миссис Хант выглядела смущенной, но ничего не сказала. Рейсин если и заподозрила что-нибудь, то не подала виду. Ее доверчивость как ножом резанула его по сердцу. Он чувствовал себя отъявленным лжецом. Надо было с самого начала признаться ей, кто он такой и чем собирается заниматься дальше. А сейчас оправдываться неуместно – слишком они заняты для серьезного разговора.
Миссис Хант ушла со своим гордым сыном. Дит, терзаемый чувством вины, не решался взглянуть на Рейсин. Она продолжала обслуживать покупателей и, казалось, не замечала его замешательства. Тут зазвонил телефон. Дит подошел и снял трубку.
– Бакалея Эдуардза.
– Можно позвать мисс Эдуардз?
– Она сейчас занята с покупателями.
– Это срочно. Говорит врач ее отца.
Тоби.
– Что-нибудь случилось? – автоматически спросил Дит. Доктор не ответил, настаивая на разговоре с Рейсин. По спине Дита прополз холодок страха.
Дит обернулся взглянуть на Рейсин. Она отсчитала сдачу, оторвала чек и протянула его ковбою, стоящему с противоположной стороны прилавка. Мужчина положил сдачу в карман, оставил чек, взял свои два пакета и вышел. Девушка обернулась. Ее темные гладкие брови вопросительно поползли вверх. Дит протянул трубку, пытаясь убрать с лица выражение тревоги.
– Врач твоего отца, – сказал он, поняв, что ему не удалось скрыть своих чувств. Его собственный страх как в зеркале отразился в ее темно-синих глазах. Подобно змее, он обвивал его сердце, стискивая его все крепче. Так будет продолжаться, пока он не расскажет ей правду. Поймет ли она? Может быть. В конце концов, она ведь тоже боролась со своей змеей. Скрывала свою собственную ложь, страшилась возможных последствий. И теперь, когда, казалось, самое худшее осталось позади, что-то случилось с Тоби. Что-то серьезное. Измученная своими бедами, сможет ли она рассмотреть за его ложью любовь?
Змея душила его. Добавилось еще кольцо. Дит прижал руку к груди, чтобы унять боль. Мечта о любви увядала перед лицом правды. Ужасающей правды.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Я не понимаю, что означает «очень возбужденный», – сказала Рейсин дрожащим голосом. – Когда речь идет о Тоби, это может означать что угодно. Врач сказал, что мне нужно прийти как можно скорее.
– Тогда иди, – произнес Дит, убирая руки с ее плеч. Что-то в его лице насторожило ее.
Что с ним творилось сегодня? Почему ей хотелось покрепче обнять его и не отпускать никогда? В выражении его лица, как обычно добром, появилось нечто мученическое, и это лишало Рейсин присутствия духа. Или ей просто кажется от слишком большой любви? Неужели любовь вытворяет с человеком такое? Неужели это любовь заставляет так болезненно переживать каждый жест, каждое слово другого? Тоби нуждался в ней, звал ее. А она думала лишь о том, что не хочет оставлять Дита. Девушка приняла решение.
– Пойдем со мной. Не дай Бог, что-то случилось, одна я просто не выдержу.
К ее огромному облегчению, Дит крепко обнял ее, целуя в макушку.
– Закрой заднюю дверь. Я выпровожу покупателей, и мы выйдем через центральный вход.
– Поторопись!
Когда Рейсин закрыла дверь и вернулась в зал, Дит провожал двух женщин и маленького мальчика к выходу. Одна из женщин повернулась и помахала ей.
– Надеюсь, все будет хорошо!
– Спасибо!
Она выключила свет за прилавком и поспешила вдогонку за Дитом к входной двери. Он включил лампу снаружи, хотя на улице было еще светло. Солнце стояло низко над горизонтом. Рейсин закрыла дверь и первой прошла к грузовику, Дит начал взбираться на место пассажира, но она остановила его.
– Ты поведешь.
Он кивнул, вытаскивая ключ из кармана. Она скользнула внутрь и села в центре, а Дит сел за руль и пристегнул ремень. Они выехали со стоянки, двинулись на север. Рейсин прижалась головой к его плечу, пытаясь ни о чем не думать. Через минуту он легонько толкнул ее локтем.
– Пристегни ремень, дорогая.
Она послушалась, довольная, что он не поленился напомнить ей. Дит обнял ее правой рукой за плечи, крепко прижимая к себе. Рейсин закрыла глаза и окунулась в блаженство – Дит был рядом. Так будет всегда, удивилась она своей мысли. Мужчина ее мечты хочет жениться на ней. Хочет всегда быть рядом. Они будут любить друг друга, спать вместе, есть вместе, работать вместе, иметь детей. Они могут устать друг от друга, поссориться и начать все заново. Рейсин была почти, нет, слишком счастлива. И вдруг ей пришло в голову, что Тоби может стать платой. Если с ним сейчас что-нибудь случится… Она отогнала эту мысль и сосредоточилась на размышлениях о Дите. Сегодня Рейсин собиралась сказать отцу, что они хотят пожениться. Услышит ли он?
Подъехав к клинике, они вышли из машины. Дит взял ее за руку и обнял рывком.
– Я так и не успел рассказать тебе кое о чем.
Она кивнула, вымучивая улыбку.
– Расскажешь, как только узнаем, что с отцом.
– Конечно. Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Пожалуйста.
– Тогда пойдем.
Они пересекли лужайку и вошли в здание, словно ступили в ад. Пожилые женщины плакали, их двойники-мужчины что-то бормотали сердито, а сестры и санитары суетились вокруг них – кого успокаивали, кого увозили куда-то. Старшая сестра стояла в центре комнаты, приказывая всем освободить помещение. Волосы выбились из-под шапочки, сдвинутой набекрень. В довершение всего до Рейсин донесся очень знакомый рев:
– Прочь с дороги, безмозглые обезьяны! Прочь с дороги!
У Рейсин отвисла челюсть.
– Что такое, мой старый ворчун… Возбужденный, вот это да! – ухмыльнулась она, хотя щеки ее горели.
Рейсин ринулась в направлении голоса. Тоби буянил так, словно вернулся в прежние загульные времена.
Дит не отставал от Рейсин, проталкиваясь сквозь собравшуюся в коридоре толпу пожилых людей. Вот он – босой и кривоногий, в полинявшей бледно-голубой больничной пижаме. Тоби боролся с двумя полными женщинами, которые отчаянно пытались утихомирить его. Девушка не колеблясь кинулась на отца, схватив его за грудки. Тряхнула старика, как огромную тряпичную куклу. Без обуви, он был не выше ее и, в теперешнем весе и ослабленном состоянии, не сильнее десятилетнего мальчишки. Его седая голова откинулась назад. Тоби уставился на нее синими, почти черными глазами. Мгновение спустя узнал Рейсин. Радость в его взгляде быстро сменилась выражением досады. Пытаясь обрести прежнее достоинство, он опустил руки, сердито посматривая на суетящихся сестер, и расправил костлявые плечи. Затем нацелил свой тонкий горбатый нос на дочь.
– Вовремя явилась. Проклятие, я четыре часа назад велел им привезти тебя! Но не-е-ет, они зачем-то притащили сюда этого безмозглого урода!
Тоби показал через плечо на высокого врача, стоящего у стены. Доктор вытянул руки, будто боялся, что его разорвут в клочья. Только когда его безумный взгляд встретился с глазами Рейсин, он немного успокоился и выпрямился. Его руки машинально поправили галстук, затем пригладили чистый белый халат. Врач откашлялся и сделал шаг вперед.
– М-м-мисс Эдуардз, этот человек, э-э-т-тот сумасшедший, самовольно… пр-произвел хаос… бедлам! – Он поднес дрожащую руку к голове. – У меня болит голова! Попробуйте его урезонить! – Он направился к посту сестры.
Рейсин пристально взглянула на отца.
– Это ты, оказывается, помнишь, как устраивать гвалт.
– Я помню гораздо больше! – ответил он, прищурив глаза.
Ее обдало жаром, но она подавила возбуждение и принялась рассматривать его худое, костлявое лицо. Да, это был Тоби, во всей своей прежней красе! Засмеявшись, Рейсин обняла его, похлопывая по спине. Он пренебрежительно сопротивлялся, дергая плечами из стороны в сторону, но не оттолкнул. Она вспомнила о Дите, обернулась и взяла его за руку.
– Он помнит! Слава Богу, он помнит!
Девушка была уверена, что Дит ее понимает. Он сжал ее руку.
– Нам надо поговорить!
– Конечно, помню! Но разве этим идиотам втолкуешь? – пожаловался старик и взревел: – Немедленно пошлите за фараонами!
Он заковылял к себе в палату.
Фыркая, Рейсин закрыла рот рукой и двинулась было следом, но резко остановилась, когда Дит потянул ее за руку. Девушка все еще сильно беспокоилась за отца, к Тоби было приковано все ее внимание. Взглянув на Дитона, она удивилась странному выражению его лица, хотя в тот момент не придала этому особого значения.
– Мне нужно кое-что тебе сказать.
– Пойдем. Он все вспомнил. Ты должен это услышать.
– Рейсин!
Она засмеялась. Почему он колеблется? Боится Тоби? Она и представить не могла, что он может чего-то бояться. Правда, сердце Рейсин кольнуло тревогой, но она не стала доискиваться ее причин, а крепко взяла Дита за руку.
– Он снова разбушуется, если мы не войдем.
– Милая!
Рейсин усмехнулась. Он не понял? Сейчас все уладится. Все будет хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15