Ошарашенная внезапной сменой темы разговора, Клементина растерянно взмахнула ресницами и возмущенно уставилась на супруга:
– Уверяю вас, сэр, что это действительно так. Мне исполнилось девятнадцать несколько месяцев назад.
Легкая улыбка тронула его губы.
– Приношу вам свои извинения за сомнение, но вы выглядите моложе.
Муж двинул ладонью в сторону ее хрупкой фигурки, и Клементина почувствовала, что краснеет.
– Вы почти ничего не ели. Скажите, у всех английских девушек такой плохой аппетит?
– Н-нет. В-вовсе нет, – заикаясь произнесла Клементина, вспоминая тетку и двоюродную сестру. – Мои кузины, Рейчел и Анна, отсутствием аппетита не страдали.
– Тогда мне следует угостить вас каким-нибудь вкусным кушаньем, чтобы вы поели еще.
Джейми отрезал и предложил Клементине несколько тонких ломтиков радужной форели, а затем вновь отвернулся и заговорил с каким-то мужчиной, не обращая больше на молодую жену никакого внимания.
Форель оказалась изумительно вкусной, но Клементина смогла съесть лишь небольшой кусочек. Ее горло сжимала нервная судорога, так что она едва могла глотать. Клементине было жаль, что она не может отдать должное выставленным на столах яствам, и она надеялась, что собравшиеся не сочтут ее неблагодарной или чересчур привередливой в еде. На нее было направлено множество глаз: одни смотрели с любопытством, другие – с откровенной враждой. И то, что совершенно незнакомые люди с первого же взгляда проявили к ней такое недружелюбие, казалось Клементине непонятным и огорчительным.
По мере того как шло время, она, несмотря на отсутствие аппетита, продолжала прихлебывать теплое вино с пряностями из стоявшего перед ней кубка, и постепенно его сладкая крепость начала согревать ей кровь и притуплять страхи. Приободрившись таким образом, Клементина впервые обратила внимание на юношу, сидевшего справа. Он выглядел еще моложе ее, у него были густые рыжевато-каштановые волосы, коротко остриженные, и белая кожа, гладкая, как у ребенка. Их представили друг другу, когда они садились за стол, и Клементина вспомнила, что его зовут Дейви.
– В-вы всегда так едите? – робко поинтересовалась она.
– Нет, конечно, нет! – рассмеялся Дейви. – Это из-за нынешнего большого праздника.
Клементина сделала еще один глоточек вина и снова обратилась к нему:
– Я вижу, что у большинства один и тот же плед. Вы тоже К-Камерон?
– Да, я тоже. Мой отец приходился младшим братом отцу Джейми.
– Значит, вы двоюродный брат моего мужа?
– Да.
Дейви был очень милым улыбчивым юношей с приятным лицом, и Клементина решила, что он ей нравится. Несколько расслабившись, она спросила, неужели он всю свою жизнь провел в Лохабере.
– Да, я здесь родился. Как и мой брат.
– Ваш брат?
– Алекс. Тот, что сидит с той стороны от Джейми.
– О-о, – протянула Клементина. Этого мужчину ей тоже представили, и она почувствовала себя неловко под его изучающим пристальным взглядом. – Я и не знала, что вы братья.
– Он всю жизнь был мне больше отцом, чем братом. Наши родители умерли много лет назад, и Алекс с Джейми заменили мне отца.
Клементина ощутила волну симпатии и некое родство с этим осиротевшим юношей, воспитанием которого занимались двое таких суровых мужчин.
– Я т-тоже знаю, что значит потерять родителей, – сказала она. – Вам, должно быть, было очень одиноко.
– Одиноко? – удивился Дейви. – В Гленахене невозможно быть одиноким. А что касается моих родителей, то они умерли, когда я был младенцем. Так что не могу сказать, что тоскую по ним: ведь я их никогда не знал.
– А-а. – Клементина отхлебнула еще вина и осторожно поставила кубок на стол. Право, ей больше не стоит пить… голова уже начала кружиться.
– Еще вина, Клементина? – раздался над ухом низкий голос мужа.
Прежде чем она успела ответить, Джейми наполнил ее кубок, и Клементина заметила, что рука его подрагивает. Ей пришло в голову, что муж уже не совсем трезв. До сих пор Клементине не доводилось видеть мужчину или женщину в изрядном подпитии. Однако голос Джейми утратил холодность, с которой он до тех пор к ней обращался, а глаза заблестели необычайно ярко… Может, так на него подействовало вино.
– Не хочешь ли выпить, Клементина, за наше счастливое совместное будущее? – спросил Джейми, заметив, как неохотно она берется за кубок.
Клементина услышала в его голосе нотку сарказма и разозлилась. Он не делал никаких усилий, ничего не предпринимал, чтобы как-то облегчить ее положение. Тем не менее, она приняла предложенное вино и сделала маленький глоток, надеясь, что муж после этого переведет свое внимание на что-то другое. Но Джейми не унимался и даже попытался шутить:
– Как думаешь, Клементина, станешь ты мне хорошей женой?
Клементина помедлила с ответом, потому что больше всего ей хотелось поставить на место этого надменного и наглого великана, но рисковать все же побоялась. Проклиная мысленно свою трусость, она пробормотала:
– Я п-постараюсь, милорд.
Однако внутренне она решила, что отныне он достоин ее презрения. Она презирает его за то, что он намеренно старался уязвить ее плохо скрытым пренебрежением, отражавшимся во взгляде и манере обращения, в его надменном превосходстве. А теперь она почувствовала, что он еще и насмехается над ней.
Клементина ощутила, как глаза ее наполняются слезами, и в ужасе, что опозорится перед всеми этими чужими людьми, прикусила губу и постаралась дышать глубже и ровнее. Сломаться здесь и сейчас означало подтвердить предубеждение против нее, заранее возникшее у этих шотландцев, согласиться с их мнением, что она недостойна быть женой предводителя их клана… С чем Клементина, утратившая к этому моменту всякую веру в себя, легко могла согласиться.
Вдруг в холле раздались странные звуки. Никогда еще не приходилось Клементине слышать подобную музыку. Она ее ошеломила. Подняв голову, девушка поискала глазами ее источник. Между длинными столами вышагивал, приближаясь к возвышению, где она сидела, какой-то мужчина. Он дул в какие-то странные, собранные в ряд трубки. Одет он был в тот же самый необычный наряд, как и остальные гости, что, видимо, являлось здесь заменой мундира: шафраново-желтую рубашку, поверх которой был наброшен большой, многоярдовый кусок шерстяной клетчатой ткани, плед Камеронов, собранный вокруг талии, а затем переброшенный через плечо и закрепленный там. Музыка не показалась Клементине неприятной, так что она слушала ее с любопытством и даже с благодарностью, потому что отвлекла мужа. Джейми вновь отвернулся от Клементины, заговорил с Алексом Камероном и больше не делал попыток вовлечь ее в беседу.
Она продолжала возиться со своей едой и вином. Трапеза тянулась бесконечно, но Клементина погрузилась в свои мысли, лишь иногда обмениваясь несколькими словами с Дейви. Настроение собравшихся Камеронов постепенно менялось, что, по ее мнению, было связано с количеством поглощенного ими вина и эля. Во всяком случае, Клементина больше не чувствовала себя мишенью, на которую устремлены все взоры. Она перестала быть объектом их любопытства. Все были заняты едой, питьем и общением. Клементина подозревала, что если захочет, может незаметно ускользнуть из-за стола и из зала, но печальная мысль – не будет ли хуже стать изгоем, женщиной забытой и одинокой, – останавливала ее.
Постепенно Клементина стала изнемогать от усталости, едва не падая со скамьи. Она готова была заплакать, но тут кто-то коснулся ее плеча. Обернувшись, Клементина увидела за собой Анни Керр.
– Простите меня, миледи, я не могла не заметить, что вы чуть не заснули. С разрешения вашего мужа я провожу вас в вашу комнату.
Клементина с надеждой взглянула на мрачное лицо соседа.
– Да, Анни. Забери ее. А я останусь тут подольше, – произнес Джейми и, покачиваясь, поднялся на ноги, помогая Клементине встать. Удивленная его галантностью, она принудила себя стоять прямо на подкашивающихся ногах, пока муж склонился над ней, целуя руку. – Доброй ночи, леди жена. Анни позаботится о вас. Пока.
Прежде чем Клементина успела задуматься, что он имеет в виду, Анни Керр потащила ее прочь из зала к широкой лестнице.
– Благодарю вас, мистрис Керр, – сердечно промолвила Клементина. – Я… Я чуть не заснула сидя. Не стоило мне пить так много вина.
– Вы пили не больше других. Даже меньше кое-кого, – отозвалась Анни, и Клементина поняла, что та имеет в виду ее мужа.
– С-скажите, он всегда пьет так… так обильно? – робко спросила Клементина, когда они поднимались по широким каменным ступенькам.
– Нет. Сегодня он топит в вине свою совесть.
– Совесть?
– Да. Он прекрасно понимает, что должен был бы вести себя с вами добрее. Но дай ему время, девочка. Ему просто нужно время.
Клементину это высказывание мистрис Керр озадачило, и она продолжала размышлять над ним, даже когда они добрались до спальни. Неужели у этого ужасного мужчины есть совесть? Клементину обуревали сомнения на этот счет, но мистрис Керр знала его всю жизнь.
В комнату доносились снизу звуки музыки и шум веселья. Судя по всему, уход новобрачной поднял шотландцам настроение.
– К-как вы думаете, мистрис Керр, скоро все пойдут на покой? Или празднество продлится всю ночь?
– Это зависит от лэрда, девочка. Никто не может уйти до него.
– А-а, – протянула Клементина, опускаясь на стул перед туалетным столиком.
Анни тем временем стала расстегивать ей крючки на платье. Последние сведения лишь утвердили Клементину во мнении, которое уже создалось у нее о муже. То, что никто не может уйти прежде лэрда, представлялось ей каким-то дремучим варварством. А этот бедный юноша… Дейви… Неужели ему тоже придется через силу высиживать за столом до тех пор, пока его лэрд не упьется до бесчувствия?
Рассеянно вынимая гребни из волос, Клементина посмотрела на левую руку, теперь отягощенную золотым кольцом. Что будет, если она снимет его? Не покажется ли это оскорблением мрачному лэрду? Но если она оставит его на пальце, оно скорее всего затеряется в простынях во время сна. Так что Клементина решилась и, сняв кольцо, бережно положила его на туалетный столик. Если бы так же легко могла она освободить от оков свою жизнь…
Все это время Анни Керр не переставала болтать о том и о сем, что выглядело как-то тревожно. Клементина украдкой обернулась и подозрительно посмотрела на служанку. В эту минуту Анни разворачивала одну из прелестных ночных сорочек, бывших частью приданого Клементины. Сшитая из тонкого льняного полотна, она была украшена по лифу нежными розовыми бутонами и бантами.
Клементина встала, и Анни надела на нее этот изящный ночной наряд, расправила складки и завязала ленточки на груди.
– А теперь, девонька, присядь: я расчешу твои волосы.
Клементина послушно уселась вновь против зеркала, нервно теребя ленточки на запястьях. Она сознавала, что должна была бы падать от усталости, но голова ее шла кругом от мыслей о прошедшем дне и грядущей ночи. Ей хотелось, чтобы Анни задержалась и еще немного поговорила с ней.
– Мистрис Керр?
– Что такое?
– Скажите, вы здесь жили всегда? С эт-тим кланом?
– Нет, я родилась на равнинах, за много миль отсюда, в Пертшире. Я была личной служанкой Элис Макферсон, которая вышла замуж за Якова Камерона, отца Джейми. Я приехала сюда с ней, когда она стала невестой, как и вы. – Анни положила щетку для волос. – Теперь, девонька, ты выглядишь чудесно.
– Благодарю вас. Н-но какой она была? Я имею в виду Элис. Рада она была приехать сюда и выйти замуж за Якова Камерона?
– Да. Она влюбилась в него с первого взгляда. Спокойной ночи, миледи. Теперь я должна вас оставить.
Клементина поднялась на ноги.
– Спасибо вам за помощь. Я ув-вижу вас ут-тром?
Ей ужасно не хотелось, чтобы эта женщина уходила. С ней все происходящее казалось обыденным и спокойным… безопасным. Клементина просто боялась остаться одна в этом огромном покое.
– Увидите. А теперь мне пора, – твердо сказала Анни и распахнула дверь. Помедлив мгновение на пороге, она обернулась к Клементине: – Не тревожься, девонька. Он хороший человек, лучше всех. Он не будет грубым с тобой нынче ночью. – С этими словами она вышла из комнаты и тихо притворила за собой дверь.
Клементина присела на огромную постель, размышляя над словами этой пожилой женщины. Он не будет с ней грубым?.. Нынче ночью?! Означает ли это, что она ночью снова увидится с ним? Поэтому мистрис Керр так старательно ее причесывала и выбирала красивую рубашку? Нет. Быть не может! В конце концов, это ведь был брак по приказу, брак лишь по названию. Между ними не было никакого притворства, не было речи ни о каких чувствах, так почему же муж должен прийти к ней в комнату?
Клементина не была настолько наивна, чтобы не знать о том, что брак включает в себя некое физическое соединение брачной четы, но ни на миг не воображала, что ее муж, не желавший их союза, захочет сделать ее женой в этом смысле.
Неведомый доселе страх постепенно заползал ей в душу. Он начался где-то в желудке и растекался по всему телу вплоть до кончиков ног и рук. Клементине сразу вспомнились странные ухмылки и отдельные фразы Молли, служанки в Нортамбертон-Парке. Эта девушка вечно хихикала то по одному поводу, то по другому, часто по поводу того, где и с кем спит та или иная служанка или слуга. И всегда она судорожно прикрывала рот ладошкой, а глаза ее наполнялись проказливым весельем, когда Клементина просила ее объяснить, на что та намекает. Если бы Клементина тогда настояла и заставила Молли рассказать об этом подробнее, она знала бы сегодня, чего ей ждать.
Клементина медленно обвела взглядом комнату. Какая же она огромная! Достаточно велика для двоих. А кровать… и говорить нечего. Может быть, стоит запереть дверь? Но если это и вправду была комната ее мужа, запереться от него было бы опасно: он наверняка разозлится, а ей вовсе не хотелось видеть его разгневанным. Снизу продолжали доноситься смех и музыка, так что, думала Клементина, какое-то время у нее явно еще оставалось. Может быть, если она уснет, муж не станет ее тревожить?
Раздвинув занавески, Клементина скользнула под холодную простыню и, пытаясь поудобнее устроиться на огромной постели, свернулась в клубочек и незаметно задремала.
Однако сон был неглубоким и беспокойным, а вскоре громкий шум заставил Клементину резко открыть глаза. Кто-то стоял снаружи двери и дергал засов. Окончательно проснувшись, Клементина замерла, с колотящимся сердцем всматриваясь в темноту. Прикроватные занавески не были задернуты, но свеча давно выгорела, и в комнате стоял непроглядный мрак. Клементина увидела, как отворилась дверь, и высокая фигура двинулась через порог, а потом ногой захлопнула за собой дверь. Сомнений не было: это был муж. Не было в замке никого другого столь же мощного и высокого… да и кто другой осмелился бы войти в ее спальню?
Джейми покачивался, с трудом удерживаясь на ногах, а затем вообще тяжело прислонился к стене, стараясь зажечь свечу. В конце концов, ему удалось справиться с этой задачей, и мягкий желтоватый свет озарил комнату. Освещенное снизу колеблющимся пламенем, лицо его приобрело какой-то сатанинский вид, и Клементина поспешила крепко зажмуриться.
Джейми приблизился к постели, нетвердой рукой поставил свечу на столик у изголовья и тяжело опустился на кровать рядом с Клементиной.
– Уже спишь, женушка? – услышала она низкий рокочущий бас. – Я-то думал, ты меня дождешься, – в голосе мужа зазвучала едкая ирония, – свадьба еще не закончилась…
Клементина приоткрыла глаза и увидела, как муж борется со своим пледом, желая освободиться от него. Неловкие пальцы завозились с пряжкой на плече… раздались проклятия… Поняв, что муж сидит к ней спиной, Клементина полностью открыла глаза, осмелясь наконец рассмотреть вблизи объект ее ужаса и отвращения. В конце концов, он справился с неподатливой одеждой и раздраженно швырнул плед на пол, а затем взялся за рубашку. В этот миг храбрость оставила Клементину, и она снова крепко зажмурилась и зарылась поглубже в покрывала. Теперь Клементина не сомневалась, что этот великан намерен разделить с ней постель, и со страхом зажала рот ладонью, чтобы приглушить свое судорожное дыхание.
И все же она вскрикнула от неожиданности, когда, резко сдернув покрывала, супруг опустился рядом с ней на широкую постель. Оцепенев от ужаса, Клементина напряженно затаилась, едва осмеливаясь дышать. Муж тоже лежал неподвижно рядом, так близко, что жар его тела согревал Клементину, и от этого тепла она почему-то стала успокаиваться. Но внезапно супруг к ней повернулся и обнял ее. Это нежданное объятие неприятно ошеломило Клементину, и она стала отбиваться.
– Лежи тихо, – услышала она. – Мне не хочется причинять тебе боль.
Но эти слова лишь усилили ее стремление освободиться. Когда же Клементина поняла, что совершенно беспомощна, что громадное тело мужа просто пригвоздило ее к постели, лишив малейшей возможности шевельнуться, ею овладел слепой ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30