В полутемном прохладном коридоре никого не было. Она на миг прислонилась к стене, прижав руку к губам и тяжело дыша. Наконец она выпрямилась, неуклюже пытаясь нащупать дорогу в полумраке. Она наступила на подол собственного платья и наткнулась на дверь. Ее вытянутая рука коснулась щеколды, и дверь подалась под тяжестью ее тела. Дверь распахнулась с грохотом, и Сара судорожно ухватилась за косяк, чтобы не упасть.
У нее было смутное впечатление, что человек, сидевший на скамье у окна, вскочил на ноги. Ее подхватили под руки, и пара темных проницательных глаз уставилась ей в лицо.
— Вам плохо?
Смущенная, Сара покачала головой.
— Нет…
Она почувствовала, что ее ведут к скамье, с которой только что вскочил незнакомец. Она просто не в силах была поверить, глядя на солнце, лившееся сквозь новые муслиновые занавески Нелл Финниган, что потерявший сознание человек привязан к позорному столбу всего в нескольких ярдах отсюда. Она поставила локти на выскобленные доски стола и опустила лицо на руки. Солнце светило ей в спину, но она не могла унять охватившей ее дрожи.
Незнакомец мягко потряс ее за плечо.
— Выпейте немного, — сказал он. — Это вино дерет глотку, но все же лучше, чем ничего.
Он поднес стакан к ее губам. Она еще не рассмотрела его — только глаза в тот первый миг, а теперь тонкие смуглые пальцы, обхватившие стакан. Незнакомец так его и не выпустил из рук, и их с Сарой пальцы, пока она пила, соприкасались.
Вино было терпким и резким на вкус, заставило ее слегка закашляться. Но неумолимая рука продолжала вливать его ей в рот, пока она не выпила всего. Потом вытерла губы, скомкала платок и откинулась на подоконник.
— Вам лучше?
Впервые она смогла рассмотреть его. Он был худощав и очень высок, в его манере держаться была какая-то неосознанная грация. Проницательные пытливые глаза, устремленные на нее, были почти черными, как и ненапудренные волосы. Она не поняла, красив ли он, и продолжала рассматривать узкое, хорошо очерченное лицо, смуглую оливковую кожу, обтягивающую высокие скулы. Брови были густыми и выглядели довольно грозно на его высоком лбу. Рот его был слишком тонок, немного жесток и не вязался с глазами, которые сейчас смотрели на нее с беспокойством.
Он снова тихо повторил свой вопрос:
— Вам лучше?
Она кивнула.
— Спасибо, гораздо лучше. — Она заколебалась. — Это, наверное, из-за солнца…
— И из-за порки? — предположил он.
— Вы тоже видели?
— Этого было не избежать. — Он красноречиво пожал плечами. — Примите мои сожаления, мадам. Это зрелище не для леди.
Пока он говорил, Сара пыталась оценить его речь и одежду и разгадать, кто он такой. Колония была еще слишком мала, чтобы позволить незнакомцу, особенно с такой внешностью, приехать, не вызвав потока комментариев и суждений. Глаза ее быстро пробежали по его фигуре, отметив покрой одежды, высокие сапоги и совершенство изумруда на мизинце левой руки. Его английский был безупречен, если не считать легчайшего акцента. Он был одет и держался, как любой преуспевающий человек в колонии, и все же каждая малейшая деталь в его наружности была слегка неправдоподобной. В нем было что-то экзотическое, он привносил дыхание цивилизованного утонченного мира в эту выскобленную до блеска комнату. Даже то, как он говорил о порке, имело оттенок светского цинизма. Но Сара почувствовала, что он не остался равнодушен к порке, — он просто давал понять, что подобные вещи необходимы, хотя болезненно неприятны.
Потом мозг ее обратился к какой-то неясной, бессвязной сплетне, которой обменивались продавцы в лавке накануне. Это, несомненно, тот самый человек, о котором они говорили: француз, прибывший на американском шлюпе, два дня стоявшем на якоре в гавани. Вероятно, он совершил путь из Франции, намереваясь, по никому не известной причине, задержаться в Новом Южном Уэльсе на какое-то время. Даже этот пустой разговор между Клепмором и вторым продавцом смог передать завесу таинственности, которой, вероятно, был окружен этот незнакомый француз. Сара поняла, что ему, по всей видимости, удалось убедить портовые власти, что он действительно эмигрант и не питает никаких симпатий к Бонапарту, иначе он не был бы на борту американского шлюпа, когда тот готовился к отплытию. Судя по рассказу Клепмора, француз не торопился покидать судно: его ящики до сих пор не были выгружены. Позже в тот же день она снова услышала эту же историю от двух покупателей. И однако — вот он перед ней, уже за много миль от Сиднея, хотя едва перевалило за полдень.
Сара увидела вопросительно приподнятые брови и поняла, что уставилась на него, как неловкая деревенская простушка. Ей пришло в голову, что ему уже, вероятно, наскучила необходимость проявлять заботу о глупой женщине.
Он слегка поклонился.
— Мадам, позвольте мне предложить вам еще немного вина. Я согласен, что оно ужасно, но меня здесь заверили, что это лучшее, что у них есть.
Сара вспыхнула, смутившись под его изучающим взглядом. Потом выпрямилась, ответив ему с ноткой высокомерия в голосе:
— Вы крайне любезны, сэр, с удовольствием.
— Вы меня чрезвычайно обрадовали, — сказал он спокойно. — Я пошлю за бутылкой.
Незнакомец повернулся к двери, затем остановился и посмотрел на нее. Озабоченность исчезла из его глаз. Взгляд их был дружелюбен, и было заметно, что ситуация слегка забавляет его.
— Прежде чем мы вместе выпьем вина, — произнес он, — возможно, мне лучше представиться.
Он снова отвесил ей легкий изящный поклон.
— Мадам, Луи де Бурже.
Он поднял голову, и когда его глаза встретились с ее взглядом, они сверкали и вопрошали; углы его рта были слегка сжаты.
— Я вижу по выражению вашего лица, мадам, что вы хотели бы получить от меня более полный отчет о себе. Не так ли? — Он ласково улыбнулся. — Возможно, я вас удовлетворю, если скажу, что этим утром я сошел с американского корабля «Джейн Генри», а сейчас нахожусь на пути к мистеру Уильяму Куперу. Мы познакомились с ним за те несколько недель, что наши корабли стояли в Кейптауне. А теперь я собираюсь воспользоваться его гостеприимством. Уверяю вас…
Рассмеявшись, Сара остановила его жестом руки.
— Простите меня, месье! Я, наверное, показалась вам совершенной дикаркой… Незнакомец в этих местах для нас большая редкость! И я должна предупредить вас, что вас ожидает везде безмерное любопытство. — Она протянула ему руку. — Добро пожаловать в колонию, месье де Бурже! Меня зовут Сара Маклей.
Медленная теплая улыбка озарила его лицо, и оно утратило свое испытующее выражение. Он взял ее руку и склонился над ней. Это был первый из многих поцелуев, запечатленных им на этой ручке.
У Нелл Финниган была полная статная фигура, и, стоя в дверях и наблюдая за Луи де Бурже, она одернула свое цветастое ситцевое платье так, чтобы оно лучше это подчеркнуло. Она только что наблюдала, как он усаживал в тарантас Сару Маклей. Этот привлекательный с виду незнакомец, а также неожиданное появление в ее задней комнате миссис Маклей чрезвычайно интересовало ее. Она закинула голову так, чтобы ее черные кудряшки игриво запрыгали под белоснежным чепцом.
Прислонившись к дверному косяку, Нелл обратилась к де Бурже:
— Еще вина, сэр?
Он откинулся на подоконник, как это делала Сара, и внимательно посмотрел на Нелл. Ему понравилась ее чистоплотность: блестящие волосы, мягкая белая кожа, которую не погубил даже этот убийственный климат. С долей иронии он отметил нарочито вызывающую позу, которую она приняла: Нелл была мастерица выставлять напоказ свои несомненные прелести. У де Бурже были собственные идеи насчет того, какие женщины ему нравятся, а эта была не в его вкусе. Но комната казалась слишком опустевшей с уходом златовласой миссис Маклей, и он знал, что с женщиной, стоящей перед ним сейчас, он сможет скоротать часок за легким флиртом. Подобных женщин очень легко развлечь.
Он жестом указал на бутылку:
— Как видите, она почти не почата. Может быть, вы разделите ее со мной, миссис Финниган?
Она не стала ломаться.
— Всегда с радостью разопью бутылочку. — Это было сказано со специальной приятной улыбкой.
Она уселась напротив него, не теряя времени, налила себе полный стакан и опрокинула половину с такой скоростью, что он поморщился. Потом она, казалось, вспомнила, зачем пришла, и обратилась непосредственно к интересовавшему ее предмету.
— Миссис Маклей, очевидно, едет к своему мужу, — начала она.
Луи заинтересованно поднял бровь.
— Да?.. Боюсь, что я не в курсе…
— Муж у нее Эндрю Маклей — он только что купил местечко, принадлежавшее Присту, три мили отсюдова, — с радостью поведала она. — Хитер, бестия, с деньгами. Он разбогател за какие-нибудь восемь лет, что прожил здесь, ну и, конечно, чего греха таить, — поигрывал на стороне в картишки, ну, чтобы деньжат побольше поиметь. Да, говорят еще, он какие-то деньги получил — целую кучу — за спасение корабля не то в Индии, не то в Китае, короче, в одной из этих заграничных стран. — Нелл тихонько рассмеялась. Она была хороша со своими красивыми глазами. — Но теперь-то уж с игрой для него, для мистера Маклея, покончено, уж поверьте!
— Что так?
— Да уж такой важный теперь стал, такой представительный. А жена его… Ну, разве по тому, как она разодета, скажешь, что она когда-то ссыльной с корабля здесь сошла? Ни за что!
Он наклонился к ней поближе. Ее большие, наглые глаза уставились на него не мигая. Он уловил слабый чистый запах, исходивший от ее пышной груди, щедро открытой широким вырезом платья.
— Так миссис Маклей была ссыльной? Вот как?
Нелл Финниган передернула полными плечами.
— Ох… да это старая история. Это же всем известно… как она скрутила Эндрю Маклея, когда они еще с корабля не успели сойти. Вот так-то…
Так они и беседовали, наполняя стакан за стаканом.
II
Несколько лет назад, когда Джозеф Прист только еще расчищал и огораживал свою землю, у него были мечты о том, каким станет его владение в будущем. Невзирая на время и усилия, которых это потребовало, он отыскал и пересадил сорок молодых мимоз, высадив их на одинаковом расстоянии между эвкалиптами, по двадцать с каждой стороны дороги, ведущей к дому. Одним из первых среди прибывших в колонию он сумел оценить необычную красоту жесткого и строгого ландшафта этой страны и со свойственной поэтической душе непрактичностью воздал ей должное подобным образом. Прист сильно пил. Ферма все больше ветшала, хозяин ее растерял батраков, и некогда многообещающее хозяйство вскоре пришло в упадок. Но деревца мимозы подрастали, аллея делалась ярко-золотой на фоне темной зелени, и Джозеф Прист улыбался каждый раз, глядя на нее. Он находил утешение в том, что, хотя и слыл неудачником, ему удалось создать творение непреходящей красоты — сотворить это из нетронутой дикой природы. Помешавшийся от алкоголя и подмятый безнадежными долгами, в конце концов он не смог дождаться нового цветения мимозы и повесился на самом высоком и крепком из своих деревьев.
Мимозы стояли в своем золотом уборе, когда Сара проезжала по аллее в первый раз. Что-то во вдохновенном порыве Джозефа Приста тронуло ее. Она вдруг поняла его стремление создать из хаоса окружающей дикой природы произведение, подчиняющее эту неприрученную красоту своему замыслу. Это как раз то, чего ей хотелось достичь в Кинтайре. Но там, при всем его процветании и налаженном порядке, никогда не хватало ни времени, ни усилий на то, на что нашел их этот безумец. Она мысленно поблагодарила его за все это прекрасное безумие.
Сам дом представлял собой некрашеную развалину. Солома на крыше провалилась, веранды, окружавшие его с трех сторон, подгнили и покосились. Когда-то была предпринята попытка разбить цветник и посадить фруктовые деревья возле дома, но сад зарос и выродился, и опытный глаз Сары увидел, что деревья уже несколько лет не плодоносят, хотя и представляют собой сейчас захватывающее дух зрелище — каждая ветка осыпана редкими хрупкими цветками.
Она увидела, что Джереми вышел из-за дома, прежде чем тарантас остановился. Шляпка, которую она сняла, как только они отъехали от Касл Хилл, лежала рядом на сиденье. Она подняла ее и возбужденно замахала. Он приостановился, а потом почти побежал навстречу. Тарантас слегка накренился и остановился. Джереми распахнул дверцу.
— Сара! Что привело тебя сюда? Ой, как здорово! Подожди, вот Эндрю…
Она рассмеялась, оперлась на его руку и вышла из повозки.
— Я, может быть, некстати, Джереми? Может быть, это неподходящий момент для женского вмешательства?
На миг его пальцы сжали ее руку.
— Вечно ты дразнишься, Сара! Ты же знаешь, что Эндрю будет в восторге. Мы и не думали, ни он, ни я…
Он замолчал, увидев, как расцвела ее улыбка, и проследив ее взгляд через его плечо. Эндрю бежал с веранды, перепрыгивая через три ступеньки. Сара отпустила руку Джереми и бросилась мужу на шею. Они прижались друг к другу, не обращая внимания ни на присутствие Джереми, ни на сардоническую ухмылку Эдвардса на козлах.
Наконец Эндрю разжал объятия и слегка отстранил Сару от себя.
— Как славно, что ты приехала! — сказал он.
Она восторженно рассмеялась.
— Как мне было удержаться? Мне стало так завидно от твоих писем. Вы оба здесь, а меня держите в стороне!
Она жестом указала на развалившийся дом, на запущенный сад.
Эндрю потрепал ее по плечу.
— Ты нам здесь очень нужна, правда, Джереми? Мы убьем друг друга нашими кулинарными произведениями.
Брови Сары взлетели вверх. Она сказала с притворной обидой:
— Если вам просто кухарка нужна, так их полно в Касл Хилл.
Через ее голову Эндрю подмигнул Джереми.
— Это уж точно! Нет сомнения, что нашлась бы, и не одна, которая бы с радостью поселилась в доме с таким красивым холостым мужчиной, как Джереми.
Они все рассмеялись, и Эндрю повел Сару к крыльцу, слегка обняв за плечи. Джереми шел с другой стороны, неся ее брошенную шляпку и прислушиваясь к их разговору.
— Сначала пойдем посмотрим дом, — говорил Эндрю. — Там еще очень много работы, конечно, но здесь будет достаточно мило, когда все закончим. А ферма… — Он пожал плечами. — Прист ничего не делал и ни копейки не тратил на нее в последние годы. Но мы ее скоро приведем в порядок. Думаю, через несколько недель мы сможем пригнать сюда первое стадо…
Эндрю с Сарой вошли в дом, Джереми остался на веранде. Ему были слышны их голоса, обсуждавшие планы на будущее. Они радуются, подумал он без горечи, но с грустью. Он перебирал ленты ее шляпки, тянул и отпускал их. Он думал о том, как они завязываются у нее под подбородком, и кровь быстрее бежала в его жилах. Он пытался вспомнить, когда же впервые почувствовал любовь к ней: может, в ту ночь в буше, после их свадьбы с Эндрю, а может, в тот вечер, когда ссыльные взбунтовались в Кинтайре. А может быть, он всегда знал и любил именно Сару — не она ли была в его любовных мечтах? Он не знал.
Он прислонился к столбу веранды, любуясь золотым цветением мимозы.
III
Эндрю стоял у подножья широкой лестницы Гленбарра, глядя на верхнюю площадку. Он второй раз за последние пять минут без надобности взглянул на часы, зачем-то стряхнул несуществующие пылинки с рукава, все время прислушиваясь к звуку голосов в главной спальне. Вдруг, потеряв терпенье, он рванул наверх через три ступеньки.
— Сара! — крикнул он. — Ты готова?
Голоса смолкли. В ответ ему раздался шелест парчи и шаги Сары. Когда она показалась на верху лестницы, он быстрым взглядом окинул бледно-голубое с серебром платье из роскошной ткани, привезенной им из Индии. Спускаясь, она разглаживала перчатки. На лице ее был след улыбки, как будто она только что услыхала что-то приятное.
Позади нее, негнущаяся и тонкая в своем накрахмаленном переднике, шла Энни Стоукс. Она несла палантин своей хозяйки, а ее морщинистое лицо выражало необычную гордость и удовольствие.
Беннет раскрыл перед Сарой дверь. Она стояла на пороге, ожидая, когда Энни накинет ей на плечи палантин, и вдыхая аромат вечерней росы. Вечер был темным, но позже должна была появиться луна. Фонари поджидавшей кареты посылали теплый свет, одна из лошадей скребла копытом гравий.
Беннет не отошел от дверцы кареты, пока Сара и Эндрю не уселись, потом подал знак Эдвардсу, сидевшему на козлах.
Эдварде подобрал вожжи. Перед ним горели огни Сиднея. Он расправил плечи и, просто ради удовольствия произнести эти слова, огласил громким голосом:
— Правительственная резиденция, сэр! Есть!
Имя Маклеев отозвалось эхом по всей длинной гостиной правительственной резиденции, и многие головы повернулись с интересом, чтобы взглянуть на новых гостей. Они посмотрели на поклон Эндрю и на реверанс Сары, отметив глазами, привыкшими различать степень благоволения вице-губернатора, что он благосклонен и что миссис Кинг наградила их приветливой и милостивой улыбкой. Глаза быстро отвернулись, чтобы не быть уличенными в пристальном разглядывании, и гул голосов стал громче прежнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
У нее было смутное впечатление, что человек, сидевший на скамье у окна, вскочил на ноги. Ее подхватили под руки, и пара темных проницательных глаз уставилась ей в лицо.
— Вам плохо?
Смущенная, Сара покачала головой.
— Нет…
Она почувствовала, что ее ведут к скамье, с которой только что вскочил незнакомец. Она просто не в силах была поверить, глядя на солнце, лившееся сквозь новые муслиновые занавески Нелл Финниган, что потерявший сознание человек привязан к позорному столбу всего в нескольких ярдах отсюда. Она поставила локти на выскобленные доски стола и опустила лицо на руки. Солнце светило ей в спину, но она не могла унять охватившей ее дрожи.
Незнакомец мягко потряс ее за плечо.
— Выпейте немного, — сказал он. — Это вино дерет глотку, но все же лучше, чем ничего.
Он поднес стакан к ее губам. Она еще не рассмотрела его — только глаза в тот первый миг, а теперь тонкие смуглые пальцы, обхватившие стакан. Незнакомец так его и не выпустил из рук, и их с Сарой пальцы, пока она пила, соприкасались.
Вино было терпким и резким на вкус, заставило ее слегка закашляться. Но неумолимая рука продолжала вливать его ей в рот, пока она не выпила всего. Потом вытерла губы, скомкала платок и откинулась на подоконник.
— Вам лучше?
Впервые она смогла рассмотреть его. Он был худощав и очень высок, в его манере держаться была какая-то неосознанная грация. Проницательные пытливые глаза, устремленные на нее, были почти черными, как и ненапудренные волосы. Она не поняла, красив ли он, и продолжала рассматривать узкое, хорошо очерченное лицо, смуглую оливковую кожу, обтягивающую высокие скулы. Брови были густыми и выглядели довольно грозно на его высоком лбу. Рот его был слишком тонок, немного жесток и не вязался с глазами, которые сейчас смотрели на нее с беспокойством.
Он снова тихо повторил свой вопрос:
— Вам лучше?
Она кивнула.
— Спасибо, гораздо лучше. — Она заколебалась. — Это, наверное, из-за солнца…
— И из-за порки? — предположил он.
— Вы тоже видели?
— Этого было не избежать. — Он красноречиво пожал плечами. — Примите мои сожаления, мадам. Это зрелище не для леди.
Пока он говорил, Сара пыталась оценить его речь и одежду и разгадать, кто он такой. Колония была еще слишком мала, чтобы позволить незнакомцу, особенно с такой внешностью, приехать, не вызвав потока комментариев и суждений. Глаза ее быстро пробежали по его фигуре, отметив покрой одежды, высокие сапоги и совершенство изумруда на мизинце левой руки. Его английский был безупречен, если не считать легчайшего акцента. Он был одет и держался, как любой преуспевающий человек в колонии, и все же каждая малейшая деталь в его наружности была слегка неправдоподобной. В нем было что-то экзотическое, он привносил дыхание цивилизованного утонченного мира в эту выскобленную до блеска комнату. Даже то, как он говорил о порке, имело оттенок светского цинизма. Но Сара почувствовала, что он не остался равнодушен к порке, — он просто давал понять, что подобные вещи необходимы, хотя болезненно неприятны.
Потом мозг ее обратился к какой-то неясной, бессвязной сплетне, которой обменивались продавцы в лавке накануне. Это, несомненно, тот самый человек, о котором они говорили: француз, прибывший на американском шлюпе, два дня стоявшем на якоре в гавани. Вероятно, он совершил путь из Франции, намереваясь, по никому не известной причине, задержаться в Новом Южном Уэльсе на какое-то время. Даже этот пустой разговор между Клепмором и вторым продавцом смог передать завесу таинственности, которой, вероятно, был окружен этот незнакомый француз. Сара поняла, что ему, по всей видимости, удалось убедить портовые власти, что он действительно эмигрант и не питает никаких симпатий к Бонапарту, иначе он не был бы на борту американского шлюпа, когда тот готовился к отплытию. Судя по рассказу Клепмора, француз не торопился покидать судно: его ящики до сих пор не были выгружены. Позже в тот же день она снова услышала эту же историю от двух покупателей. И однако — вот он перед ней, уже за много миль от Сиднея, хотя едва перевалило за полдень.
Сара увидела вопросительно приподнятые брови и поняла, что уставилась на него, как неловкая деревенская простушка. Ей пришло в голову, что ему уже, вероятно, наскучила необходимость проявлять заботу о глупой женщине.
Он слегка поклонился.
— Мадам, позвольте мне предложить вам еще немного вина. Я согласен, что оно ужасно, но меня здесь заверили, что это лучшее, что у них есть.
Сара вспыхнула, смутившись под его изучающим взглядом. Потом выпрямилась, ответив ему с ноткой высокомерия в голосе:
— Вы крайне любезны, сэр, с удовольствием.
— Вы меня чрезвычайно обрадовали, — сказал он спокойно. — Я пошлю за бутылкой.
Незнакомец повернулся к двери, затем остановился и посмотрел на нее. Озабоченность исчезла из его глаз. Взгляд их был дружелюбен, и было заметно, что ситуация слегка забавляет его.
— Прежде чем мы вместе выпьем вина, — произнес он, — возможно, мне лучше представиться.
Он снова отвесил ей легкий изящный поклон.
— Мадам, Луи де Бурже.
Он поднял голову, и когда его глаза встретились с ее взглядом, они сверкали и вопрошали; углы его рта были слегка сжаты.
— Я вижу по выражению вашего лица, мадам, что вы хотели бы получить от меня более полный отчет о себе. Не так ли? — Он ласково улыбнулся. — Возможно, я вас удовлетворю, если скажу, что этим утром я сошел с американского корабля «Джейн Генри», а сейчас нахожусь на пути к мистеру Уильяму Куперу. Мы познакомились с ним за те несколько недель, что наши корабли стояли в Кейптауне. А теперь я собираюсь воспользоваться его гостеприимством. Уверяю вас…
Рассмеявшись, Сара остановила его жестом руки.
— Простите меня, месье! Я, наверное, показалась вам совершенной дикаркой… Незнакомец в этих местах для нас большая редкость! И я должна предупредить вас, что вас ожидает везде безмерное любопытство. — Она протянула ему руку. — Добро пожаловать в колонию, месье де Бурже! Меня зовут Сара Маклей.
Медленная теплая улыбка озарила его лицо, и оно утратило свое испытующее выражение. Он взял ее руку и склонился над ней. Это был первый из многих поцелуев, запечатленных им на этой ручке.
У Нелл Финниган была полная статная фигура, и, стоя в дверях и наблюдая за Луи де Бурже, она одернула свое цветастое ситцевое платье так, чтобы оно лучше это подчеркнуло. Она только что наблюдала, как он усаживал в тарантас Сару Маклей. Этот привлекательный с виду незнакомец, а также неожиданное появление в ее задней комнате миссис Маклей чрезвычайно интересовало ее. Она закинула голову так, чтобы ее черные кудряшки игриво запрыгали под белоснежным чепцом.
Прислонившись к дверному косяку, Нелл обратилась к де Бурже:
— Еще вина, сэр?
Он откинулся на подоконник, как это делала Сара, и внимательно посмотрел на Нелл. Ему понравилась ее чистоплотность: блестящие волосы, мягкая белая кожа, которую не погубил даже этот убийственный климат. С долей иронии он отметил нарочито вызывающую позу, которую она приняла: Нелл была мастерица выставлять напоказ свои несомненные прелести. У де Бурже были собственные идеи насчет того, какие женщины ему нравятся, а эта была не в его вкусе. Но комната казалась слишком опустевшей с уходом златовласой миссис Маклей, и он знал, что с женщиной, стоящей перед ним сейчас, он сможет скоротать часок за легким флиртом. Подобных женщин очень легко развлечь.
Он жестом указал на бутылку:
— Как видите, она почти не почата. Может быть, вы разделите ее со мной, миссис Финниган?
Она не стала ломаться.
— Всегда с радостью разопью бутылочку. — Это было сказано со специальной приятной улыбкой.
Она уселась напротив него, не теряя времени, налила себе полный стакан и опрокинула половину с такой скоростью, что он поморщился. Потом она, казалось, вспомнила, зачем пришла, и обратилась непосредственно к интересовавшему ее предмету.
— Миссис Маклей, очевидно, едет к своему мужу, — начала она.
Луи заинтересованно поднял бровь.
— Да?.. Боюсь, что я не в курсе…
— Муж у нее Эндрю Маклей — он только что купил местечко, принадлежавшее Присту, три мили отсюдова, — с радостью поведала она. — Хитер, бестия, с деньгами. Он разбогател за какие-нибудь восемь лет, что прожил здесь, ну и, конечно, чего греха таить, — поигрывал на стороне в картишки, ну, чтобы деньжат побольше поиметь. Да, говорят еще, он какие-то деньги получил — целую кучу — за спасение корабля не то в Индии, не то в Китае, короче, в одной из этих заграничных стран. — Нелл тихонько рассмеялась. Она была хороша со своими красивыми глазами. — Но теперь-то уж с игрой для него, для мистера Маклея, покончено, уж поверьте!
— Что так?
— Да уж такой важный теперь стал, такой представительный. А жена его… Ну, разве по тому, как она разодета, скажешь, что она когда-то ссыльной с корабля здесь сошла? Ни за что!
Он наклонился к ней поближе. Ее большие, наглые глаза уставились на него не мигая. Он уловил слабый чистый запах, исходивший от ее пышной груди, щедро открытой широким вырезом платья.
— Так миссис Маклей была ссыльной? Вот как?
Нелл Финниган передернула полными плечами.
— Ох… да это старая история. Это же всем известно… как она скрутила Эндрю Маклея, когда они еще с корабля не успели сойти. Вот так-то…
Так они и беседовали, наполняя стакан за стаканом.
II
Несколько лет назад, когда Джозеф Прист только еще расчищал и огораживал свою землю, у него были мечты о том, каким станет его владение в будущем. Невзирая на время и усилия, которых это потребовало, он отыскал и пересадил сорок молодых мимоз, высадив их на одинаковом расстоянии между эвкалиптами, по двадцать с каждой стороны дороги, ведущей к дому. Одним из первых среди прибывших в колонию он сумел оценить необычную красоту жесткого и строгого ландшафта этой страны и со свойственной поэтической душе непрактичностью воздал ей должное подобным образом. Прист сильно пил. Ферма все больше ветшала, хозяин ее растерял батраков, и некогда многообещающее хозяйство вскоре пришло в упадок. Но деревца мимозы подрастали, аллея делалась ярко-золотой на фоне темной зелени, и Джозеф Прист улыбался каждый раз, глядя на нее. Он находил утешение в том, что, хотя и слыл неудачником, ему удалось создать творение непреходящей красоты — сотворить это из нетронутой дикой природы. Помешавшийся от алкоголя и подмятый безнадежными долгами, в конце концов он не смог дождаться нового цветения мимозы и повесился на самом высоком и крепком из своих деревьев.
Мимозы стояли в своем золотом уборе, когда Сара проезжала по аллее в первый раз. Что-то во вдохновенном порыве Джозефа Приста тронуло ее. Она вдруг поняла его стремление создать из хаоса окружающей дикой природы произведение, подчиняющее эту неприрученную красоту своему замыслу. Это как раз то, чего ей хотелось достичь в Кинтайре. Но там, при всем его процветании и налаженном порядке, никогда не хватало ни времени, ни усилий на то, на что нашел их этот безумец. Она мысленно поблагодарила его за все это прекрасное безумие.
Сам дом представлял собой некрашеную развалину. Солома на крыше провалилась, веранды, окружавшие его с трех сторон, подгнили и покосились. Когда-то была предпринята попытка разбить цветник и посадить фруктовые деревья возле дома, но сад зарос и выродился, и опытный глаз Сары увидел, что деревья уже несколько лет не плодоносят, хотя и представляют собой сейчас захватывающее дух зрелище — каждая ветка осыпана редкими хрупкими цветками.
Она увидела, что Джереми вышел из-за дома, прежде чем тарантас остановился. Шляпка, которую она сняла, как только они отъехали от Касл Хилл, лежала рядом на сиденье. Она подняла ее и возбужденно замахала. Он приостановился, а потом почти побежал навстречу. Тарантас слегка накренился и остановился. Джереми распахнул дверцу.
— Сара! Что привело тебя сюда? Ой, как здорово! Подожди, вот Эндрю…
Она рассмеялась, оперлась на его руку и вышла из повозки.
— Я, может быть, некстати, Джереми? Может быть, это неподходящий момент для женского вмешательства?
На миг его пальцы сжали ее руку.
— Вечно ты дразнишься, Сара! Ты же знаешь, что Эндрю будет в восторге. Мы и не думали, ни он, ни я…
Он замолчал, увидев, как расцвела ее улыбка, и проследив ее взгляд через его плечо. Эндрю бежал с веранды, перепрыгивая через три ступеньки. Сара отпустила руку Джереми и бросилась мужу на шею. Они прижались друг к другу, не обращая внимания ни на присутствие Джереми, ни на сардоническую ухмылку Эдвардса на козлах.
Наконец Эндрю разжал объятия и слегка отстранил Сару от себя.
— Как славно, что ты приехала! — сказал он.
Она восторженно рассмеялась.
— Как мне было удержаться? Мне стало так завидно от твоих писем. Вы оба здесь, а меня держите в стороне!
Она жестом указала на развалившийся дом, на запущенный сад.
Эндрю потрепал ее по плечу.
— Ты нам здесь очень нужна, правда, Джереми? Мы убьем друг друга нашими кулинарными произведениями.
Брови Сары взлетели вверх. Она сказала с притворной обидой:
— Если вам просто кухарка нужна, так их полно в Касл Хилл.
Через ее голову Эндрю подмигнул Джереми.
— Это уж точно! Нет сомнения, что нашлась бы, и не одна, которая бы с радостью поселилась в доме с таким красивым холостым мужчиной, как Джереми.
Они все рассмеялись, и Эндрю повел Сару к крыльцу, слегка обняв за плечи. Джереми шел с другой стороны, неся ее брошенную шляпку и прислушиваясь к их разговору.
— Сначала пойдем посмотрим дом, — говорил Эндрю. — Там еще очень много работы, конечно, но здесь будет достаточно мило, когда все закончим. А ферма… — Он пожал плечами. — Прист ничего не делал и ни копейки не тратил на нее в последние годы. Но мы ее скоро приведем в порядок. Думаю, через несколько недель мы сможем пригнать сюда первое стадо…
Эндрю с Сарой вошли в дом, Джереми остался на веранде. Ему были слышны их голоса, обсуждавшие планы на будущее. Они радуются, подумал он без горечи, но с грустью. Он перебирал ленты ее шляпки, тянул и отпускал их. Он думал о том, как они завязываются у нее под подбородком, и кровь быстрее бежала в его жилах. Он пытался вспомнить, когда же впервые почувствовал любовь к ней: может, в ту ночь в буше, после их свадьбы с Эндрю, а может, в тот вечер, когда ссыльные взбунтовались в Кинтайре. А может быть, он всегда знал и любил именно Сару — не она ли была в его любовных мечтах? Он не знал.
Он прислонился к столбу веранды, любуясь золотым цветением мимозы.
III
Эндрю стоял у подножья широкой лестницы Гленбарра, глядя на верхнюю площадку. Он второй раз за последние пять минут без надобности взглянул на часы, зачем-то стряхнул несуществующие пылинки с рукава, все время прислушиваясь к звуку голосов в главной спальне. Вдруг, потеряв терпенье, он рванул наверх через три ступеньки.
— Сара! — крикнул он. — Ты готова?
Голоса смолкли. В ответ ему раздался шелест парчи и шаги Сары. Когда она показалась на верху лестницы, он быстрым взглядом окинул бледно-голубое с серебром платье из роскошной ткани, привезенной им из Индии. Спускаясь, она разглаживала перчатки. На лице ее был след улыбки, как будто она только что услыхала что-то приятное.
Позади нее, негнущаяся и тонкая в своем накрахмаленном переднике, шла Энни Стоукс. Она несла палантин своей хозяйки, а ее морщинистое лицо выражало необычную гордость и удовольствие.
Беннет раскрыл перед Сарой дверь. Она стояла на пороге, ожидая, когда Энни накинет ей на плечи палантин, и вдыхая аромат вечерней росы. Вечер был темным, но позже должна была появиться луна. Фонари поджидавшей кареты посылали теплый свет, одна из лошадей скребла копытом гравий.
Беннет не отошел от дверцы кареты, пока Сара и Эндрю не уселись, потом подал знак Эдвардсу, сидевшему на козлах.
Эдварде подобрал вожжи. Перед ним горели огни Сиднея. Он расправил плечи и, просто ради удовольствия произнести эти слова, огласил громким голосом:
— Правительственная резиденция, сэр! Есть!
Имя Маклеев отозвалось эхом по всей длинной гостиной правительственной резиденции, и многие головы повернулись с интересом, чтобы взглянуть на новых гостей. Они посмотрели на поклон Эндрю и на реверанс Сары, отметив глазами, привыкшими различать степень благоволения вице-губернатора, что он благосклонен и что миссис Кинг наградила их приветливой и милостивой улыбкой. Глаза быстро отвернулись, чтобы не быть уличенными в пристальном разглядывании, и гул голосов стал громче прежнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55