– Это чай из ивовой коры. В последние дни вы его много выпили. Он помогает от жара.
– К черту жар! – Конор с отвращением уставился на чашку. – Это пойло меня убьет.
– Знаю, пахнет неприятно, – кивнула Оливия. – Но поверьте, это очень помогает.
Конор взглянул на нее с сомнением, но все же открыл рот и сделал глоток отвратительного зелья. Его желудок тут же сжался, и он, крепко зажмурившись, откинулся на подушку.
– Я же вам говорил, – процедил он сквозь зубы. – Эта мерзость меня убьет.
– Вы не умрете, мистер Браниган, – проговорила женщина с мягкой улыбкой. – Вы слишком упрямый для этого.
Глава 3
Поздно вечером температура у больного спала, и он погрузился в сон. Оливия же, возблагодарив Бога, вздохнула с облегчением: теперь она могла немного поспать.
Проснувшись на рассвете, Оливия умылась и оделась. Потом приготовила завтрак. Когда она заглянула в комнату Конора, он все еще спал. Разбудив девочек, Оливия велела Бекки позаботиться о младших и приступила к утренним делам.
Когда она вернулась на кухню, девочки уже сидели за столом. Честер же лежал на полу в ожидании, когда и ему перепадет кусочек. Оливия поставила на полку корзинку с яйцами, которые набрала в курятнике. Потом вымыла руки и тоже села за стол.
– Как там мистер Браниган, мама? – спросила Бекки.
– Ему гораздо лучше, – ответила Оливия.
– А он останется у нас, чтобы помогать, как когда-то Нейт? – поинтересовалась Миранда.
– Нет. – Оливия покачала головой. Сама мысль об этом привела ее в смятение. – Конечно, он не останется.
– Откуда у него все эти шрамы, как ты думаешь? – спросила Бекки.
– Не знаю, – ответила Оливия.
Она не была уверена, что ей хотелось бы это знать.
– Знаете, а мне он нравится, – заявила Кэрри. – Очень забавно наблюдать за ним, когда он спит. Мама, можно, я загляну к нему после завтрака?
– Нет, нельзя. Я уже говорила тебе, что не надо заходить в его комнату.
– А почему?
– Потому что у него ужасный характер. Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше. – Оливия посмотрела на Миранду: – И ты тоже. Ясно?
Девочки молча закивали. Оливия принялась за завтрак. Теперь, когда больному стало легче, ей следовало подумать о предстоящих делах. Скорее всего, она снова отправится в город, потому что в доме уже заканчивалась мука, да и черной патоки оставалось мало.
И на сей раз, она возьмет с собой все свежие яйца и три дюжины банок с консервированными персиками, заготовленными прошлой осенью. Если Стэн Миллер не даст ей кредита, она сможет обменять свои припасы на все необходимое, чтобы дожить до нового урожая.
Внезапно Оливия нахмурилась. Ведь лавкой владел Вернон Тайлер, и она прекрасно знала, что Стэн действовал по его приказу. Вернон просто нашел еще один способ усложнить ей жизнь, чтобы вынудить ее продать землю. «Нет, этого не будет», – сказала Оливия себе, вскинув подбородок.
– Мама, можно, я пойду во двор поиграть? – спросила Миранда.
Оливия покосилась на тарелку девочки.
– Но ты еще не доела кашу.
Малышка скорчила гримасу.
– Ах, мама, я больше не хочу.
Оливия посмотрела на Бекки и Кэрри – их тарелки тоже были пусты лишь наполовину. Ах, как бы ей хотелось давать своим девочкам не только кашу, как бы хотелось нарядить их в новые красивые платьица… Оливия вспомнила собственное детство, вспомнила те вещи, которые когда-то воспринимались ею как нечто само собой разумеющееся. Увы, такой жизни ее девочкам не довелось познать раньше, и, очевидно, не узнают они ее и в будущем. Но любовь много значит, а своих девочек она любила так, как никто их любить не будет.
Встав из-за стола, Оливия сказала:
– Если я не ошибаюсь, в кладовке еще осталась банка кленового сиропа. Может, я полью кашу сиропом и добавлю сливочного масла?
Ее предложение было принято с энтузиазмом. Оливия улыбнулась и, отправившись в кладовку, взяла банку сиропа, которую ей удалось сохранить. Кленовый сироп был любимым лакомством девочек, и она приберегала его для особого случая, но сейчас решила, что нет смысла хранить его дольше.
Оливия добавила в тарелки девочек по ложке сиропа и по куску масла, и те без возражений доели кашу.
Час спустя Оливия запрягла Келли в фургон, чтобы снова отправиться в город. Забравшись на козлы, она сказала:
– Бекки, не забывай заглядывать к мистеру Бранигану каждые полчаса. Он будет спать почти все время, но если проснется, то попытайся напоить его чаем из ивовой коры. А если он не захочет его пить, то, по крайней мере, дай ему побольше воды. И немного мясного бульона, что варится на плите, поняла?
Беки кивнула, и ее хорошенькое личико стало очень серьезным – она сознавала, какая ответственность ложится на нее.
– Хорошо, мама.
– Я вернусь к полудню. – Оливия дернула за поводья, и фургон тронулся с места. – И не пускай девочек к нему в комнату. – Прокричала Оливия, обернувшись.
В следующее мгновение фургон свернул за дом и покатил по обсаженной дубами дорожке, ведущей к проселочной дороге. Миновав лесопилку, принадлежавшую Вернону Тайлеру, Оливия свернула к баптистской церкви, въехала в центр города и вскоре остановилась у лавки. Спрыгнув на землю, она взяла с сиденья корзинку с яйцами и поднялась по ступенькам. Открыв дверь лавки, увидела стоявшую за прилавком Лайлу Миллер.
– Здравствуй, Лайла. – Оливия поставила корзинку на прилавок.
Женщина улыбнулась ей.
– Ах, Оливия, почему тебя не было в церкви в воскресенье?
– Дома было множество дел, и я не смогла выбраться в город. Как поживаешь, Лайла?
– Ох, все бы хорошо, если бы не эта ужасная жара, – со вздохом ответила женщина и тут же принялась обмахиваться свежим номером модного журнала.
Оливия осмотрелась, но мужа Лайлы не заметила. Зато в лавке был их пятнадцатилетний сын Джеремайя, выставлявший на полки банки со сгущенным молоком.
Мальчик кивнул ей:
– Доброе утро, мисс Оливия. Как там Бекки?
Оливия улыбнулась. Джеремайя и Бекки дружили, и она знала: наступит день, когда их дружба, возможно, перейдет в нечто большее. И ей почему-то казалось, что Джеремайя сможет стать хорошим мужем для Бекки.
– У нее все хорошо, – ответила Оливия. – Я передам ей, что ты о ней спрашивал.
Снова повернувшись к Лайле, она спросила:
– А Стэнанет?
– Он поехал в Монро. Зачем он тебе?
– Да вот… – Оливия кивнула на корзинку с яйцами. – Мне нужны припасы, и я надеялась обменять яйца на то, что мне нужно. У меня в фургоне есть еще консервированные персики.
Взгляды женщин встретились, и Оливия тотчас же поняла, о чем подумала Лайла. Конечно же, она вспомнила тот день, когда из Геттисберга пришли списки павших и когда они плакали вместе. Оливия оплакивала своих двух братьев, а Лайла–старшего сына. Подобные вещи значат очень много, но Вернон никогда не сможет это понять.
Лайла выпрямилась и отложила свой журнал.
– Я была здесь, когда Вернон проверял бухгалтерские книги, и слышала, как он сказал, что тебе не будет никакого кредита. Но, – добавила она с улыбкой, – не помню, чтобы он хоть словом обмолвился об обмене.
Оливия тоже улыбнулась.
– Спасибо тебе. У меня замечательные персики. А яиц – две дюжины.
Лайла кивнула и причмокнула.
– Ах, твои персики – это божественно! Мы продадим их без труда.
– Мне нужна мука, а также рис и черная патока, – продолжала Оливия. – А фургон рядом, перед лавкой.
– Джеремайя! – окликнула сына Лайла. – Наполни мешки и загрузи их в фургон мисс Оливии. Отнеси ей и бочонок патоки. А потом принеси сюда ящик с персиками.
Джеремайя отправился выполнять поручение, а Лайла повернулась к Оливии:
– Получила новые выкройки платьев. Хочешь посмотреть?
Пока Оливия колебалась, борясь с искушением, в лавку вошли двое мужчин.
– Доброе утро, леди, – в один голос произнесли Грейди Маккан и Орен Джонсон. Сняв шляпы, они подошли к прилавку.
Оливия кивнула вошедшим:
– Доброе утро. – Взглянув на Орена, она спросила: – Как дела у Кейт?
– У нее все хорошо, – ответил мужчина. – Ей немножко тяжеловато из-за этой жары, но она держится.
– Как думаешь, кто будет на этот раз – мальчик или девочка?
– Я-то надеюсь еще на одного сына, Лив, – сказал Орен с улыбкой. – Я люблю своих дочерей, но иногда мне кажется, что Джимми чувствует себя одиноким.
– Чем могу помочь, парни? – спросила Лайла. – Хотели что-нибудь купить?
– Нужна пара новых башмаков, – сказал Орен.
– А мне – фунт гвоздей по восемь пенни, – добавил Грейди.
Пока Лайла показывала Орену башмаки и отвешивала гвозди для Грейди, Оливия рассматривала в журнале осенние моды. Бал по случаю уборки урожая состоится в сентябре, и ей ужасно хотелось сшить Беки красивое платье. Такие вещи очень важны для молоденькой девушки.
– Тут на днях был бой, правда, Орен? – послышался голос Грейди.
– Да, верно. Никогда ничего подобного не видел, – ответил Орен. – Глазам своим не поверил, так этот ирландец дрался. – Он энергично взмахнул кулаком. – Танцевал-танцевал вокруг Элроя, да как врежет! Сбил его с ног одним ударом.
Оливия насторожилась, а мужчины принялись обсуждать событие во всех подробностях.
– А что за бой? – спросила Оливия, не удержавшись. Мужчины переглянулись и уставились в пол – похоже, им стало неловко.
– Это был бой боксеров-профессионалов, – неохотно пояснил Грейди, показывая на афишу, все еще висевшую на стене. – Странствующие боксеры. Они переезжают из города в город, дерутся с местными чемпионами или вызывают на бой всех желающих. Зависит от обстановки. – Он увидел, что Оливия нахмурилась, и добавил: – Не сердись, Лив. Это ведь просто развлечение.
– Это азартная игра, Грейди, как ни крути. – Оливия посмотрела на афишу – там были напечатаны имена участников поединка. «Выходит, этот человек – боксер, – подумала она. – Что ж, тогда неудивительно, что он так ужасно ругался в присутствии девочек».
Резко развернувшись, Оливия подошла к двери. В этот момент вошел Джеремайя с персиками. Уступив ей дорогу, мальчик сказал:
– Я все загрузил в фургон, мисс Оливия.
– Спасибо, Джеремайя, – процедила она, проходя мимо.
«Почему же я так разозлилась?» – спрашивала себя Оливия, направляясь к фургону.
Внезапно проснувшись, Конор почти сразу же понял, что его разбудило. Его разбудил какой-то шорох. Открыв глаза, он увидел перед собой маленькую девочку с круглым личиком, каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Она внимательно смотрела на него поверх спинки кровати, а рядом с ней стояла огромная овчарка – такой огромной собаки он еще никогда не видел.
Внезапно пес угрожающе зарычал, очевидно, выражая, таким образом, свое мнение о незнакомце. «Что ж, ничего удивительного, – подумал Конор. – Ведь это, судя по всему, английская овчарка».
Облизнув пересохшие губы, Конор снова посмотрел на девочку и пробормотал:
– Малышка, кто же ты такая?
Глаза девочки стали еще больше, но она ничего не ответила.
– Миранда, ты где?! – раздался чей-то голос. Затем послышались шаги, и в дверях появилась еще одна девочка, блондиночка лет четырнадцати-пятнадцати.
«Сколько же всего дочерей у Оливии Мейтленд?» – гадал Конор, наблюдая за старшей девочкой, входившей в комнату.
Старшая девочка приблизилась к малышке и взяла ее за руку.
– Извините, мистер Браниган, – пробормотала она. – Сестра не хотела вас будить.
– Все в порядке, – ответил Конор. – А тебя, кажется, зовут Бекки, да?
Девочка кивнула, и он продолжил:
– Интересно у вас в доме есть чай? Настоящий чай, я хочу сказать, а не то ужасное зеленое пойло, которым ваша мать пыталась напоить меня.
Девочка робко улыбнулась.
– Нам его тоже дают, когда мы болеем. Отвратительно, правда?
– Ужасно. А ты могла бы приготовить мне чашку настоящего чая? Очень хочу пить.
– С удовольствием. – Бекки помолчала, потом спросила: – А может, вы хотите есть? Я принесу вам супа.
– Ты просто ангел-спаситель, – сказал Конор с улыбкой. – Спасибо, милая.
Бекки покраснела.
– Я пр… принесу его как можно скорее, мистер Браниган. – Потащив за собой Миранду, она сказала: – Идем, Честер.
Пес какое-то время колебался, потом последовал за хозяйками. Минуту спустя где-то в отдалении хлопнула дверь, и почти сразу же послышались шаги – в комнату стремительно вошла Оливия Мейтленд.
– Значит, вы – профессиональный боксер? – проговорила она с таким отвращением в голосе, как будто обвиняла его в том, что он – сам дьявол во плоти.
– Так и есть, – ответил Конор с ухмылкой. – Причем чертовски хороший боксер. Вам нужно как-нибудь прийти и посмотреть на меня.
– Выходит, мужчины делают на вас ставки и проигрывают заработанные с таким трудом деньги, верно?
– Да, конечно. Слава Богу, они так и поступают.
Женщина поджала губы и отвернулась.
– Неужели Господь вообще не дал мужчинам разума? – пробормотала она себе под нос и начала расхаживать по комнате. – А я-то провела четыре ночи без сна, ухаживая за человеком, который зарабатывает себе на жизнь кулаками. За человеком, который ругается при моих девочках… – Немного помолчав, она добавила: – Не хочу, чтобы он оставался тут. Не хочу.
Конор молча наблюдал за хозяйкой. «Неужели она разговаривает сама с собой? – думал он. – А может, она не в своем уме?»
– Профессиональный бокс… – бормотала Оливия, продолжая расхаживать по комнате. – И азартные игры…
Конор мог бы прибавить еще много других грехов к этому списку, но ему не хотелось огорчать хозяйку.
Тут Оливия наконец-то остановилась и, повернувшись к нему, спросила:
– Так это оттуда ваши шрамы?
Он криво усмехнулся.
– Неужели вы полагаете, что шрамы остаются от ударов кулаком в живот?
– А откуда же они у вас?
Черт бы побрал ее вопросы и ее любопытство! Конор с вызовом посмотрел на хозяйку:
– Из тюрьмы.
Женщина с ужасом уставилась на него.
– Из тюрьмы? – прошептала она. – Не понимаю. Что вы сделали?
– Разве это важно? – Конор откинул простыню, обнажив грудь. – Я получил именно то, что заслужил.
Оливия побледнела. Судорожно глотнув, она опустила голову и что-то пробормотала себе под нос. Причем бормотание ее прозвучало как молитва.
– Не молитесь за меня, миссис Мейтленд, – сказал Конор. – Никто вас не услышит.
Глава 4
НЕНАВИСТЬ
Графство Дерри,
Ирландия, 1846 год
Во дворе появились мужчины с ломами, и Конор прекрасно понял, что это означало, – в одиннадцать лет он был уже достаточно взрослый. Пришли разрушители домов, и Конор, остановившись на краю просеки, со страхом наблюдал за ними. В руках у него были две великолепные форели, которые он выловил этим утром из реки землевладельца. А его мать стояла перед мужчиной, восседавшим на лошади, и Конор слышал ее душераздирающие крики и мольбы. Но посланец землевладельца смотрел на нее с безразличием и, казалось, не слышал ее. Люди же, вооруженные ломами, были готовы выполнить свою работу. Они уже привыкли к подобным сценам, но крики Мары Браниган тронули даже их. Всего неделю назад Мара причитала, провожая любимого мужа в загробную жизнь, и причитания были такие громкие, что все люди на берегу Ривер-Фойл узнали: Лайам Браниган умер.
Конор затаив дыхание наблюдал за матерью. Сама больная тифом, от которого уже умер ее муж, она рвала на себе одежду и громко вопила о своем горе и отчаянии. А рядом с ней, в ужасе прижимаясь друг к другу, стояли сестры Конора, вторившие матери своими печальными криками.
Но представитель землевладельца не знал сочувствия. Он отдал приказ своим людям, и те двинулись в сторону дома.
Мара упала на колени, взывая к Спасителю, прося заступничества Святой Девы и умоляя всех святых помочь ей. Но разрушители домов молча прошли мимо нее.
Внезапно Конор услышал еще один крик, на сей раз – гневный. И тотчас же у дома появился его старший брат. Майкл промчался по двору и стал в дверях, широко расставив ноги и сжав кулаки. Майклу было пятнадцать, и теперь он стал хозяином в доме. Он был готов к бою.
Конор тоже хотел бы драться, но боялся. Он знал, что должен быть таким же храбрым, как Майкл, но не решался присоединиться к брату и поэтому сгорал от стыда. По-прежнему стоя за деревьями, Конор с ненавистью смотрел на разрушителей домов. Но еще сильнее он ненавидел себя – за беспомощность и трусость.
А разрушители домов тем временем оттолкнули Майкла от двери и сбили его на землю сильным ударом. Мальчик тут же поднялся и попытался войти в дом следом за мужчинами. Но Мара обняла сына за плечи и удержала его.
Не прошло и четверти часа, как разрушители домов уничтожили их жилище. Используя веревки, ломы и грубую силу, они растащили дом на части и превратили его в груду камней, досок и соломы. После чего представитель землевладельца поджег то, что осталось. Конор, тихонько всхлипывая, смотрел на пламя, и его страх превращался в гнев.
В этот момент он увидел проезжавшую мимо открытую повозку. Повозка замедлила ход, и Конор сразу же узнал сидевших в ней людей. Это были лорд Эверсли, новый землевладелец, и преподобный Бут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– К черту жар! – Конор с отвращением уставился на чашку. – Это пойло меня убьет.
– Знаю, пахнет неприятно, – кивнула Оливия. – Но поверьте, это очень помогает.
Конор взглянул на нее с сомнением, но все же открыл рот и сделал глоток отвратительного зелья. Его желудок тут же сжался, и он, крепко зажмурившись, откинулся на подушку.
– Я же вам говорил, – процедил он сквозь зубы. – Эта мерзость меня убьет.
– Вы не умрете, мистер Браниган, – проговорила женщина с мягкой улыбкой. – Вы слишком упрямый для этого.
Глава 3
Поздно вечером температура у больного спала, и он погрузился в сон. Оливия же, возблагодарив Бога, вздохнула с облегчением: теперь она могла немного поспать.
Проснувшись на рассвете, Оливия умылась и оделась. Потом приготовила завтрак. Когда она заглянула в комнату Конора, он все еще спал. Разбудив девочек, Оливия велела Бекки позаботиться о младших и приступила к утренним делам.
Когда она вернулась на кухню, девочки уже сидели за столом. Честер же лежал на полу в ожидании, когда и ему перепадет кусочек. Оливия поставила на полку корзинку с яйцами, которые набрала в курятнике. Потом вымыла руки и тоже села за стол.
– Как там мистер Браниган, мама? – спросила Бекки.
– Ему гораздо лучше, – ответила Оливия.
– А он останется у нас, чтобы помогать, как когда-то Нейт? – поинтересовалась Миранда.
– Нет. – Оливия покачала головой. Сама мысль об этом привела ее в смятение. – Конечно, он не останется.
– Откуда у него все эти шрамы, как ты думаешь? – спросила Бекки.
– Не знаю, – ответила Оливия.
Она не была уверена, что ей хотелось бы это знать.
– Знаете, а мне он нравится, – заявила Кэрри. – Очень забавно наблюдать за ним, когда он спит. Мама, можно, я загляну к нему после завтрака?
– Нет, нельзя. Я уже говорила тебе, что не надо заходить в его комнату.
– А почему?
– Потому что у него ужасный характер. Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше. – Оливия посмотрела на Миранду: – И ты тоже. Ясно?
Девочки молча закивали. Оливия принялась за завтрак. Теперь, когда больному стало легче, ей следовало подумать о предстоящих делах. Скорее всего, она снова отправится в город, потому что в доме уже заканчивалась мука, да и черной патоки оставалось мало.
И на сей раз, она возьмет с собой все свежие яйца и три дюжины банок с консервированными персиками, заготовленными прошлой осенью. Если Стэн Миллер не даст ей кредита, она сможет обменять свои припасы на все необходимое, чтобы дожить до нового урожая.
Внезапно Оливия нахмурилась. Ведь лавкой владел Вернон Тайлер, и она прекрасно знала, что Стэн действовал по его приказу. Вернон просто нашел еще один способ усложнить ей жизнь, чтобы вынудить ее продать землю. «Нет, этого не будет», – сказала Оливия себе, вскинув подбородок.
– Мама, можно, я пойду во двор поиграть? – спросила Миранда.
Оливия покосилась на тарелку девочки.
– Но ты еще не доела кашу.
Малышка скорчила гримасу.
– Ах, мама, я больше не хочу.
Оливия посмотрела на Бекки и Кэрри – их тарелки тоже были пусты лишь наполовину. Ах, как бы ей хотелось давать своим девочкам не только кашу, как бы хотелось нарядить их в новые красивые платьица… Оливия вспомнила собственное детство, вспомнила те вещи, которые когда-то воспринимались ею как нечто само собой разумеющееся. Увы, такой жизни ее девочкам не довелось познать раньше, и, очевидно, не узнают они ее и в будущем. Но любовь много значит, а своих девочек она любила так, как никто их любить не будет.
Встав из-за стола, Оливия сказала:
– Если я не ошибаюсь, в кладовке еще осталась банка кленового сиропа. Может, я полью кашу сиропом и добавлю сливочного масла?
Ее предложение было принято с энтузиазмом. Оливия улыбнулась и, отправившись в кладовку, взяла банку сиропа, которую ей удалось сохранить. Кленовый сироп был любимым лакомством девочек, и она приберегала его для особого случая, но сейчас решила, что нет смысла хранить его дольше.
Оливия добавила в тарелки девочек по ложке сиропа и по куску масла, и те без возражений доели кашу.
Час спустя Оливия запрягла Келли в фургон, чтобы снова отправиться в город. Забравшись на козлы, она сказала:
– Бекки, не забывай заглядывать к мистеру Бранигану каждые полчаса. Он будет спать почти все время, но если проснется, то попытайся напоить его чаем из ивовой коры. А если он не захочет его пить, то, по крайней мере, дай ему побольше воды. И немного мясного бульона, что варится на плите, поняла?
Беки кивнула, и ее хорошенькое личико стало очень серьезным – она сознавала, какая ответственность ложится на нее.
– Хорошо, мама.
– Я вернусь к полудню. – Оливия дернула за поводья, и фургон тронулся с места. – И не пускай девочек к нему в комнату. – Прокричала Оливия, обернувшись.
В следующее мгновение фургон свернул за дом и покатил по обсаженной дубами дорожке, ведущей к проселочной дороге. Миновав лесопилку, принадлежавшую Вернону Тайлеру, Оливия свернула к баптистской церкви, въехала в центр города и вскоре остановилась у лавки. Спрыгнув на землю, она взяла с сиденья корзинку с яйцами и поднялась по ступенькам. Открыв дверь лавки, увидела стоявшую за прилавком Лайлу Миллер.
– Здравствуй, Лайла. – Оливия поставила корзинку на прилавок.
Женщина улыбнулась ей.
– Ах, Оливия, почему тебя не было в церкви в воскресенье?
– Дома было множество дел, и я не смогла выбраться в город. Как поживаешь, Лайла?
– Ох, все бы хорошо, если бы не эта ужасная жара, – со вздохом ответила женщина и тут же принялась обмахиваться свежим номером модного журнала.
Оливия осмотрелась, но мужа Лайлы не заметила. Зато в лавке был их пятнадцатилетний сын Джеремайя, выставлявший на полки банки со сгущенным молоком.
Мальчик кивнул ей:
– Доброе утро, мисс Оливия. Как там Бекки?
Оливия улыбнулась. Джеремайя и Бекки дружили, и она знала: наступит день, когда их дружба, возможно, перейдет в нечто большее. И ей почему-то казалось, что Джеремайя сможет стать хорошим мужем для Бекки.
– У нее все хорошо, – ответила Оливия. – Я передам ей, что ты о ней спрашивал.
Снова повернувшись к Лайле, она спросила:
– А Стэнанет?
– Он поехал в Монро. Зачем он тебе?
– Да вот… – Оливия кивнула на корзинку с яйцами. – Мне нужны припасы, и я надеялась обменять яйца на то, что мне нужно. У меня в фургоне есть еще консервированные персики.
Взгляды женщин встретились, и Оливия тотчас же поняла, о чем подумала Лайла. Конечно же, она вспомнила тот день, когда из Геттисберга пришли списки павших и когда они плакали вместе. Оливия оплакивала своих двух братьев, а Лайла–старшего сына. Подобные вещи значат очень много, но Вернон никогда не сможет это понять.
Лайла выпрямилась и отложила свой журнал.
– Я была здесь, когда Вернон проверял бухгалтерские книги, и слышала, как он сказал, что тебе не будет никакого кредита. Но, – добавила она с улыбкой, – не помню, чтобы он хоть словом обмолвился об обмене.
Оливия тоже улыбнулась.
– Спасибо тебе. У меня замечательные персики. А яиц – две дюжины.
Лайла кивнула и причмокнула.
– Ах, твои персики – это божественно! Мы продадим их без труда.
– Мне нужна мука, а также рис и черная патока, – продолжала Оливия. – А фургон рядом, перед лавкой.
– Джеремайя! – окликнула сына Лайла. – Наполни мешки и загрузи их в фургон мисс Оливии. Отнеси ей и бочонок патоки. А потом принеси сюда ящик с персиками.
Джеремайя отправился выполнять поручение, а Лайла повернулась к Оливии:
– Получила новые выкройки платьев. Хочешь посмотреть?
Пока Оливия колебалась, борясь с искушением, в лавку вошли двое мужчин.
– Доброе утро, леди, – в один голос произнесли Грейди Маккан и Орен Джонсон. Сняв шляпы, они подошли к прилавку.
Оливия кивнула вошедшим:
– Доброе утро. – Взглянув на Орена, она спросила: – Как дела у Кейт?
– У нее все хорошо, – ответил мужчина. – Ей немножко тяжеловато из-за этой жары, но она держится.
– Как думаешь, кто будет на этот раз – мальчик или девочка?
– Я-то надеюсь еще на одного сына, Лив, – сказал Орен с улыбкой. – Я люблю своих дочерей, но иногда мне кажется, что Джимми чувствует себя одиноким.
– Чем могу помочь, парни? – спросила Лайла. – Хотели что-нибудь купить?
– Нужна пара новых башмаков, – сказал Орен.
– А мне – фунт гвоздей по восемь пенни, – добавил Грейди.
Пока Лайла показывала Орену башмаки и отвешивала гвозди для Грейди, Оливия рассматривала в журнале осенние моды. Бал по случаю уборки урожая состоится в сентябре, и ей ужасно хотелось сшить Беки красивое платье. Такие вещи очень важны для молоденькой девушки.
– Тут на днях был бой, правда, Орен? – послышался голос Грейди.
– Да, верно. Никогда ничего подобного не видел, – ответил Орен. – Глазам своим не поверил, так этот ирландец дрался. – Он энергично взмахнул кулаком. – Танцевал-танцевал вокруг Элроя, да как врежет! Сбил его с ног одним ударом.
Оливия насторожилась, а мужчины принялись обсуждать событие во всех подробностях.
– А что за бой? – спросила Оливия, не удержавшись. Мужчины переглянулись и уставились в пол – похоже, им стало неловко.
– Это был бой боксеров-профессионалов, – неохотно пояснил Грейди, показывая на афишу, все еще висевшую на стене. – Странствующие боксеры. Они переезжают из города в город, дерутся с местными чемпионами или вызывают на бой всех желающих. Зависит от обстановки. – Он увидел, что Оливия нахмурилась, и добавил: – Не сердись, Лив. Это ведь просто развлечение.
– Это азартная игра, Грейди, как ни крути. – Оливия посмотрела на афишу – там были напечатаны имена участников поединка. «Выходит, этот человек – боксер, – подумала она. – Что ж, тогда неудивительно, что он так ужасно ругался в присутствии девочек».
Резко развернувшись, Оливия подошла к двери. В этот момент вошел Джеремайя с персиками. Уступив ей дорогу, мальчик сказал:
– Я все загрузил в фургон, мисс Оливия.
– Спасибо, Джеремайя, – процедила она, проходя мимо.
«Почему же я так разозлилась?» – спрашивала себя Оливия, направляясь к фургону.
Внезапно проснувшись, Конор почти сразу же понял, что его разбудило. Его разбудил какой-то шорох. Открыв глаза, он увидел перед собой маленькую девочку с круглым личиком, каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Она внимательно смотрела на него поверх спинки кровати, а рядом с ней стояла огромная овчарка – такой огромной собаки он еще никогда не видел.
Внезапно пес угрожающе зарычал, очевидно, выражая, таким образом, свое мнение о незнакомце. «Что ж, ничего удивительного, – подумал Конор. – Ведь это, судя по всему, английская овчарка».
Облизнув пересохшие губы, Конор снова посмотрел на девочку и пробормотал:
– Малышка, кто же ты такая?
Глаза девочки стали еще больше, но она ничего не ответила.
– Миранда, ты где?! – раздался чей-то голос. Затем послышались шаги, и в дверях появилась еще одна девочка, блондиночка лет четырнадцати-пятнадцати.
«Сколько же всего дочерей у Оливии Мейтленд?» – гадал Конор, наблюдая за старшей девочкой, входившей в комнату.
Старшая девочка приблизилась к малышке и взяла ее за руку.
– Извините, мистер Браниган, – пробормотала она. – Сестра не хотела вас будить.
– Все в порядке, – ответил Конор. – А тебя, кажется, зовут Бекки, да?
Девочка кивнула, и он продолжил:
– Интересно у вас в доме есть чай? Настоящий чай, я хочу сказать, а не то ужасное зеленое пойло, которым ваша мать пыталась напоить меня.
Девочка робко улыбнулась.
– Нам его тоже дают, когда мы болеем. Отвратительно, правда?
– Ужасно. А ты могла бы приготовить мне чашку настоящего чая? Очень хочу пить.
– С удовольствием. – Бекки помолчала, потом спросила: – А может, вы хотите есть? Я принесу вам супа.
– Ты просто ангел-спаситель, – сказал Конор с улыбкой. – Спасибо, милая.
Бекки покраснела.
– Я пр… принесу его как можно скорее, мистер Браниган. – Потащив за собой Миранду, она сказала: – Идем, Честер.
Пес какое-то время колебался, потом последовал за хозяйками. Минуту спустя где-то в отдалении хлопнула дверь, и почти сразу же послышались шаги – в комнату стремительно вошла Оливия Мейтленд.
– Значит, вы – профессиональный боксер? – проговорила она с таким отвращением в голосе, как будто обвиняла его в том, что он – сам дьявол во плоти.
– Так и есть, – ответил Конор с ухмылкой. – Причем чертовски хороший боксер. Вам нужно как-нибудь прийти и посмотреть на меня.
– Выходит, мужчины делают на вас ставки и проигрывают заработанные с таким трудом деньги, верно?
– Да, конечно. Слава Богу, они так и поступают.
Женщина поджала губы и отвернулась.
– Неужели Господь вообще не дал мужчинам разума? – пробормотала она себе под нос и начала расхаживать по комнате. – А я-то провела четыре ночи без сна, ухаживая за человеком, который зарабатывает себе на жизнь кулаками. За человеком, который ругается при моих девочках… – Немного помолчав, она добавила: – Не хочу, чтобы он оставался тут. Не хочу.
Конор молча наблюдал за хозяйкой. «Неужели она разговаривает сама с собой? – думал он. – А может, она не в своем уме?»
– Профессиональный бокс… – бормотала Оливия, продолжая расхаживать по комнате. – И азартные игры…
Конор мог бы прибавить еще много других грехов к этому списку, но ему не хотелось огорчать хозяйку.
Тут Оливия наконец-то остановилась и, повернувшись к нему, спросила:
– Так это оттуда ваши шрамы?
Он криво усмехнулся.
– Неужели вы полагаете, что шрамы остаются от ударов кулаком в живот?
– А откуда же они у вас?
Черт бы побрал ее вопросы и ее любопытство! Конор с вызовом посмотрел на хозяйку:
– Из тюрьмы.
Женщина с ужасом уставилась на него.
– Из тюрьмы? – прошептала она. – Не понимаю. Что вы сделали?
– Разве это важно? – Конор откинул простыню, обнажив грудь. – Я получил именно то, что заслужил.
Оливия побледнела. Судорожно глотнув, она опустила голову и что-то пробормотала себе под нос. Причем бормотание ее прозвучало как молитва.
– Не молитесь за меня, миссис Мейтленд, – сказал Конор. – Никто вас не услышит.
Глава 4
НЕНАВИСТЬ
Графство Дерри,
Ирландия, 1846 год
Во дворе появились мужчины с ломами, и Конор прекрасно понял, что это означало, – в одиннадцать лет он был уже достаточно взрослый. Пришли разрушители домов, и Конор, остановившись на краю просеки, со страхом наблюдал за ними. В руках у него были две великолепные форели, которые он выловил этим утром из реки землевладельца. А его мать стояла перед мужчиной, восседавшим на лошади, и Конор слышал ее душераздирающие крики и мольбы. Но посланец землевладельца смотрел на нее с безразличием и, казалось, не слышал ее. Люди же, вооруженные ломами, были готовы выполнить свою работу. Они уже привыкли к подобным сценам, но крики Мары Браниган тронули даже их. Всего неделю назад Мара причитала, провожая любимого мужа в загробную жизнь, и причитания были такие громкие, что все люди на берегу Ривер-Фойл узнали: Лайам Браниган умер.
Конор затаив дыхание наблюдал за матерью. Сама больная тифом, от которого уже умер ее муж, она рвала на себе одежду и громко вопила о своем горе и отчаянии. А рядом с ней, в ужасе прижимаясь друг к другу, стояли сестры Конора, вторившие матери своими печальными криками.
Но представитель землевладельца не знал сочувствия. Он отдал приказ своим людям, и те двинулись в сторону дома.
Мара упала на колени, взывая к Спасителю, прося заступничества Святой Девы и умоляя всех святых помочь ей. Но разрушители домов молча прошли мимо нее.
Внезапно Конор услышал еще один крик, на сей раз – гневный. И тотчас же у дома появился его старший брат. Майкл промчался по двору и стал в дверях, широко расставив ноги и сжав кулаки. Майклу было пятнадцать, и теперь он стал хозяином в доме. Он был готов к бою.
Конор тоже хотел бы драться, но боялся. Он знал, что должен быть таким же храбрым, как Майкл, но не решался присоединиться к брату и поэтому сгорал от стыда. По-прежнему стоя за деревьями, Конор с ненавистью смотрел на разрушителей домов. Но еще сильнее он ненавидел себя – за беспомощность и трусость.
А разрушители домов тем временем оттолкнули Майкла от двери и сбили его на землю сильным ударом. Мальчик тут же поднялся и попытался войти в дом следом за мужчинами. Но Мара обняла сына за плечи и удержала его.
Не прошло и четверти часа, как разрушители домов уничтожили их жилище. Используя веревки, ломы и грубую силу, они растащили дом на части и превратили его в груду камней, досок и соломы. После чего представитель землевладельца поджег то, что осталось. Конор, тихонько всхлипывая, смотрел на пламя, и его страх превращался в гнев.
В этот момент он увидел проезжавшую мимо открытую повозку. Повозка замедлила ход, и Конор сразу же узнал сидевших в ней людей. Это были лорд Эверсли, новый землевладелец, и преподобный Бут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29