Миссис Хоникатт на моем вечере не было.
– Значит, ее можно вычеркнуть из нашего списка.
– Да.
– А что нам известно о мужчинах?
– Это будет немного дольше. – Чандлер приблизился к ней и улыбнулся. – Пожалуй, нам стоило бы встретиться в другой раз, чтобы досконально обсудить это.
– И все же я настаиваю на том, чтобы вы рассказали сейчас.
– Вы строгий начальник, мисс Блэр.
– Это потому, что вы хотите игры, а это дело, которое требует серьезного отношения.
– Прекрасно. Я продолжаю, однако лишь с тем условием, что потом мы отвлечемся отдел и немного погуляем по парку.
От возможности побыть с ним наедине у Миллисент участился пульс. И она только надеялась, что Чандлер не заметил, как ей не терпится осуществить эту прогулку.
– Мы сократили список, оставив в нем самых высоких мужчин, которые присутствовали на всех вечерах, где совершились кражи. Таких оказалось меньше двадцати.
Миллисент нахмурилась.
– Все равно это очень много.
– Конечно, но лучше, чем почти пятьдесят, с которых мы начали. Завтра с утра Доултон проверит банковские счета этих людей, чтобы узнать, кто из них испытывает финансовые затруднения.
– Это еще больше сузит поле поиска. Откровенно говоря, не могу себе представить, для чего еще человек станет красть, если не ради денег.
– Полагаю, что есть и такие, кто крадет для забавы, или это клептомания, но в данном случае обе эти причины кажутся мне притянутыми за уши.
– Мне тоже. Но мы делаем успехи в сокращении наших списков.
– Похоже на то. – Чандлер шагнул еще ближе. – Я заметил, что ваша улыбка сегодня не очень-то веселая. Что-нибудь случилось?
«Да».
– Нет, все в порядке. – Миллисент попыталась подтвердить свои слова улыбкой, но не сомневалась, что ей не удалось обмануть Чандлера.
– Я скучал по вас. Мне очень хотелось повидаться с вами, но я выполняю данное вам обещание.
Она попробовала обратить его слова в шутку:
– Что и делает вас совершенным джентльменом.
– Я говорил вам, что умею им быть, но это превращает жизнь в кошмар.
Миллисент рассмеялась.
– Вы восхитительный повеса.
– А вы просто очаровательная женщина.
– А вы пытаетесь переменить тему. – Она принялась оглядывать комнату. – Никак не могу найти леди Хиткоут. Я искала ее, когда вы подошли.
Обернувшись через плечо, Чандлер сказал:
– Можете не искать. Вот она идет. – Вдруг глаза его сузились. Брови сдвинулись. – Миллисент, посмотрите на ее юбку спереди. Немного странные очертания, вам не кажется?
Миллисент обернулась и посмотрела на крупную женщину, шагающую по комнате. Ее взгляд упал на юбку виконтессы. Платье, надетое на ней, было с высокой талией, оно прилегало под грудью и падало вниз длинной, густо присборенной юбкой. Шла виконтесса напряженно, словно что-то ее сковывало, и под юбкой у нее – ниже живота и выше колен – была какая-то странная выпуклость.
Чандлер был прав. Под ярдами ткани, из которой была сшита ее юбка, что-то было скрыто.
Миллисент охватила дрожь. Она посмотрела на Чандлера:
– Я думаю... вы ведь не предполагаете...
– Что у нее что-то спрятано под юбкой? – договорил за нее Чандлер.
Она заглянула ему в глаза.
– Выбросьте это из головы. Это немыслимо.
– Но для нас не является секретом, что вора следует искать среди тех, кто свободно может приходить и уходить с любого приема, – осторожно напомнил ей Чандлер.
Миллисент снова посмотрела на леди Хиткоут и абсолютно ясно увидела, что под ее юбкой что-то есть. Сердце у нее сжалось от дурного предчувствия.
– Что же нам делать?
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаем.
– Этим следует заняться безотлагательно, поскольку леди Хиткоут идет прямо сюда вместе со своим мужем. Наверное, они собираются сообщить мне, что нам пора уходить.
– Виконтесса не уйдет, пока мы не узнаем, действительно ли она прячет что-то под платьем, – пробормотал Чандлер очень тихо, потому что Хиткоуты уже подошли.
– Лорд Данрейвен, как вы провели вечер? – без намека на улыбку спросил виконт, как обычно неестественно высоко держа голову.
– Благодарю вас, хорошо. А как вы и ваша супруга?
– Мы тоже самым приятным образом.
Чандлер обратился к своей жертве:
– Вы выглядите сегодня прекрасно, виконтесса.
Та едва заметно улыбнулась.
– О, благодарю вас, сэр, но боюсь, что на этом наш вечер завершился. Я несколько устала и собираюсь ехать домой. Вы готовы, Миллисент, милочка?
– Да, конечно.
– Хорошо, тогда мы откланиваемся.
–Лорд Хиткоут, – сказал Чандлер, быстро переглянувшись с Миллисент, – вы на возражаете, если я вместе с вами пройду к каретам?
– Нисколько, милорд. Буду только рад, если вы присоединитесь к нам.
Миллисент была спокойна и внимательна. Они задержались, чтобы надеть плащи. К счастью, виконтесса не пыталась занять ее разговором. От взгляда Миллисент не ускользнуло, что ее милость мгновенно закуталась в свой просторный плащ, словно ее ожидал резкий зимний холод, а не приятный весенний вечер. Свой плащ Миллисент надела, как того требовала мода – чтобы он свободно свисал с плеч.
Ей не хотелось верить, что женщина, которая опекала ее эти три недели, оказалась воровкой. Леди Хиткоут была с Миллисент заботлива и внимательна, и теперь девушке казалось ужасным то, что ей сейчас предстояло сделать.
Миллисент слышала, как виконт и Чандлер, ушедшие вперед, разговаривали, дожидаясь, пока подадут их экипажи. Что она может сделать? Протянуть руку и схватиться спереди за платье леди Хиткоут? Потребовать, чтобы та подняла юбку? Нет, мысль о том, что будет, если все окажется ошибкой, была слишком чудовищна. Но нужно же что-то сделать!
Подали их карету, кучер соскочил на землю и открыл дверцу.
Время уходило. Надо было предпринять, что-то сейчас же. И когда леди Хиткоут протянула руку, чтобы опереться на руку мужа, усаживаясь в экипаж, Миллисент, сделав вид, что споткнулась, навалилась на виконтессу и ударилась обо что-то твердое у нее на животе, звякнувшее, как серебряная посуда.
– Ах ты нескладеха! – завопила леди Хиткоут и толкнула Миллисент с такой силой, что та не устояла на ногах и ударилась о дверцу кареты, наткнувшись головой на металлическую ручку. На лбу ее образовалась рана.
Чандлер кинулся к ней на помощь:
– Миллисент, как вы?
– Ничего, – сказала она, но на самом деле в висках у нее пульсировала боль и немного кружилась голова. Миллисент чувствовала, как струйка крови бежит по лицу.
Чандлер бросил наледи Хиткоут враждебный взгляд.
– Такой грубости вовсе не требовалось.
– Но послушайте, – сказал виконт, – ведь это Миллисент споткнулась и упала на мою жену.
Чандлер достал из кармана платок и прижал его ко лбу Миллисент. Она вздрогнула и отвела платок рукой.
– Чандлер, со мной все в порядке. Разрешите мне довести это дело до конца.
– Нет, мы занимаемся этим вместе, к тому же вы ушиблись. Из раны идет кровь.
Миллисент посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Не беспокойтесь обо мне. Все будет хорошо. Давайте закончим то, что начали.
Чандлер, не отводя от Миллисент взгляда, тихо сказал:
– Вы для меня важнее, чем все остальное. Прижмите платок к ране, чтобы остановить кровь.
Почему он обладал даром говорить те слова, от которых сердце ее начинало биться сильнее, а дыхание замедлялось?
– Миллисент, ваша рана выглядит ужасно, ее нужно немедленно обработать, – заволновался лорд Хиткоут.
Теперь у Миллисент не оставалось сомнений, что виконтесса что-то прячет под одеждой. Она не знала, каким образом вещи удерживаются под юбкой, но леди Хиткоут явно нарочно толкнула ее к карете, и толчок был не слабый. В голове у Миллисент стучало.
– Сударыня, – сказала Миллисент, не обращая внимания на виконта и в упор глядя на его супругу, – я ударилась обо что-то у вас под юбкой. Что это такое?
Леди Хиткоут отступила на шаг. Ее глаза быстро метнулись от Миллисент и Чандлера к мужу.
– Я не знаю, о чем вы говорите. У меня под юбкой ничего нет.
Миллисент заметила, что вокруг них собралось несколько человек.
– Я это почувствовала, – упорствовала Миллисент, с вызовом шагнув к виконтессе.
– Она права, – сказал Чандлер. – Я слышал, как что-то зазвенело, когда Миллисент налетела на вас.
– Вы оба несете вздор, – громко пыхтя, произнесла виконтесса. – Я не знаю, о чем вы говорите. – Она повернулась к мужу: – Вы ведь ничего не слышали, не так ли, милорд?
Тот взглянул на жену:
– Да, мне кажется, я слышал, как что-то лязгнуло, но не знаю, что это было и откуда донесся звук.
– Болван! – душераздирающе воскликнула виконтесса, но потом, видимо, поняв, как громко она возмущается, сильно понизила голос и продолжала: – Если и был какой-то звон, он, конечно же, доносился не из-под моей юбки! А теперь, Миллисент, немедленно в карету. Нам нужно отвезти вас домой и заняться вашей раной, прежде чем вы увидитесь с Беатрисой. Не понимаю, почему вы сегодня такая неловкая.
Миллисент и Чандлер смотрели на нее. Как и те несколько человек, что собрались вокруг. Миллисент понимала, что она должна что-то сделать. Как только тетка выздоровеет, она, Миллисент, уедет из Лондона. Возвращаться сюда ей никогда больше не придется. Это Чандлеру здесь еще жить да жить. Если они ошиблись насчет леди Хиткоут, начнутся разговоры, они попадут в неловкое положение. Она это вынесет, Чандлер – нет. Поэтому именно ей, Миллисент, придется довести дело до конца.
Теперь – или никогда. Другой возможности обнаружить вора может больше не представиться.
– Нет, я не поеду, пока вы не покажете нам, что вы прячете под платьем.
Глаза виконтессы расширились еще больше.
– Как вы смеете возражать мне!
– Я почувствовала что-то, налетев на вас. Лорд Данрейвен и ваш муж что-то слышали. Так снимите же плащ и покажите, что вы прячете.
Лицо леди Хиткоут превратилось в маску холодной ярости.
– Вы самая худшая из всех неблагодарных девчонок, каких я только встречала. Вы не имеете никакого права требовать от меня, чтобы я что-то сделала!
– Дорогая, – сказал ее муж голосом, который прямо-таки источал скуку по поводу происходящего, – вы просто распахните плащ и покажите им, что вы ничего не прячете, тогда они извинятся за свою возмутительную грубость и мы сможем наконец поехать домой.
– Я не сделаю ничего подобного! – воскликнула леди Хиткоут.
Миллисент глубоко втянула воздух и сказала:
– Леди Хиткоут, к сожалению, мне кажется, что вы и есть светский вор.
Возгласы изумления и ужаса раздались вокруг, но Миллисент не отрывала взгляда от подозреваемой. Если она ошиблась, ей придется покинуть Лондон и больше сюда не возвращаться – именно так, как это произошло с ее матерью.
Чандлер обнял Миллисент за плечи и сказал:
– Я согласен с мисс Блэр и не могу позволить вам уехать, пока вы не убедите нас, что ничего не прячете.
Тогда виконтесса изобразила обморок – и упала на руки виконта, едва не сбив его с ног. Она умоляюще посмотрела на мужа и сказала слабым голосом:
– Скажите им, что я не обязана этого делать. И не желаю этого делать. Я должна немедленно ехать домой.
Явно обретя некую твердость, ее муж указал носом на Миллисент и рявкнул:
– Вы обвиняете мою жену в столь чудовищных вещах после всего, что она для вас сделала. Ваше поведение вызывает у меня негодование. Неужели вам не знакомы такие понятия, как стыд и хорошие манеры?
– Вашу жену обвиняет не только Миллисент, – сказал Чандлер. – Я тоже обвиняю, а теперь еще и все эти люди, – добавил он, указывая на небольшую толпу собравшихся.
В ответ на эти слова лорд Хиткоут высокомерно усмехнулся, посмотрел на свою жену и сказал:
– Дорогая, докажите же, что эта девчонка и граф ошибаются, и я отвезу вас домой.
Виконтесса обеими руками вцепилась в лацканы его фрака. Ее лицо выражало отчаянный страх и ярость.
– Я не могу. Я не хочу. Я не хочу! – закричала она, возмущенно отталкивая мужа.
Леди Хиткоут попыталась забраться в карету самостоятельно, но поскользнулась на ступеньке и упала ничком; и когда она рухнула на землю, все собравшиеся услышали лязг и звон металлических предметов, бьющихся друг о друга.
Виконтесса попыталась встать, и снова послышался лязг металла. Ночной воздух наполнился разъяренным и удивленным бормотанием толпы. Когда же лорд Хиткоут и Чандлер стали помогать беспомощной даме подняться, лязганье усилилось.
– Что это такое? – в ужасе спросил виконт, потрогав выпуклость под юбкой виконтессы.
Обвиняемая громко застонала и прислонилась к дверце кареты. Ее взгляд устремился в пространство, похоже, никого и ничего не видя.
Миллисент стало не по себе от жалобного повизгивания, которое издавала эта немолодая женщина.
– Дорогая, дорогая, что происходит? – спрашивал ее муж так же чопорно, как и двигался.
Леди Хиткоут принялась шарить в своей просторной юбке, пока не нашла сбоку длинный разрез, скрываемый складками. Раздвинув их, она сунула руку в большой карман и вынула оттуда серебряный чайник и серебряный поднос.
В третий раз за этот вечер в тихом воздухе раздались изумленные восклицания.
Чандлер посмотрел на Миллисент, и в груди у него шевельнулось дотоле незнакомое чувство. Они это сделали! Они вместе нашли светского вора.
Шум в толпе стал громче.
– Кто-нибудь, позовите полицию, – распорядился Чандлер.
Глава 18
«Любовь ведь смотрит сердцем, не глазами. Не зря слепым Амура рисовали». Спросите об этом хотя бы мисс Доналдсон. Ее отец согласился на предложение сэра Чарлза Райта.
Лорд Труфитт
Из светской хроники
Несмотря на поздний час, толпа вокруг кареты Хиткоутов становилась все плотнее. Прибыла полиция, виконтесса и ее муж были допрошены и увезены. Чандлер и Миллисент долго разговаривали с полицейскими и пообещали, что позже они будут доступны для дальнейших разговоров и ответят на все вопросы.
Как только офицер отпустил их, Чандлер понял, что нужно увезти Миллисент от слишком любопытной толпы. Желая не повредить ее репутации, он провел ее за свою карету и помог ей сесть в нее с другой стороны, а потом уселся сам. Расположился он рядом с ней, а не напротив.
Чандлер понимал, что везти ее к себе домой было опасно. Если кто-то увидит, как она входит в его особняк или выходит из него, ее репутация погибнет, и в то же время ему нужно было хоть немного побыть с ней наедине. Всю эту неделю Чандлер думал о том, как бы остаться с Миллисент. Он примет все меры предосторожности, чтобы никто не заметил, что она вошла в его дом.
– Как ваша голова? – спросил он, едва карета тронулась.
– Наверное, кровь уже не идет, и боль почти прошла.
– Хорошо. Дайте мне взглянуть. – Взяв ее за подбородок, Чандлер повернул лицо Миллисент к каретному фонарю, укрепленному снаружи. Света было мало, но Чандлер видел достаточно, чтобы понять, что рана неглубокая, но довольно большая. Длиной примерно в два дюйма. И она вспухла. Чандлера охватило негодование на виконтессу, из-за которой все и случилось. Эта воровка заслуживает любого наказания, к какому бы ее ни приговорили.
Чандлер оторвал взгляд от раны на лбу девушки. Миллисент разволновалась, и щеки у нее горели. Губы были влажные и манящие. Чандлеру страшно хотелось запечатлеть поцелуй на ее пылающих щеках и соблазнительных губах. Он уже наклонил голову, собираясь сделать это, но тут карету тряхнуло, и Чандлер опомнился.
Откашлявшись, он сказал:
– Я велел кучеру заехать ко мне, чтобы я мог промыть вашу рану и осмотреть ее, прежде чем отвезти вас домой.
– Что за ерунда, – возразила Миллисент, отодвигаясь от него. – Со мной все в порядке.
– Леди Беатриса так не сказала бы, доведись ей увидеть вас в эту минуту. У вас такой вид, словно вы попали в дорожную катастрофу. Засохшая кровь на волосах, на лице и даже на платье.
Миллисент отвернулась и посмотрела в окно.
– Моя горничная в состоянии помочь мне промыть рану, а платье не имеет значения.
Чандлер завладел ее рукой, дожидаясь, чтобы она взглянула на него, и сказал:
– Все имеет значение. И я сам хочу позаботиться о вас. Откиньте голову и отдохните. Мы скоро приедем.
Но Миллисент не откинула голову, а продолжала смотреть на него в тусклом неровном свете.
– Джентльмен, – проговорила она, – предложил бы мне отдохнуть у себя на плече.
От этого предложения у него захватило дух.
– Тогда позвольте. – И Чандлер обнял ее и притянул к себе. Она положила голову ему на плечо так, словно это было для нее абсолютно привычным. Он нежно прижался щекой к ее волосам. – О да, так гораздо лучше. Хорошо, что вы мне напомнили о том, как полагается вести себя джентльмену.
– Существуют определенные сферы, в которых вас еще нужно учить.
– Я в вашем распоряжении. Учите меня, чему хотите.
– Это вызов?
– Вам по плечу эта задача.
– Да, но иногда мне очень нравится, когда вы ведете себя как повеса.
– Я знаю.
Чандлеру было приятно ощущать, как Миллисент прижалась к нему, словно ища в его объятиях убежища. Ему понравилось, как она без всякого жеманства предложила ему обнять себя и сказала, что никогда по-настоящему не сердилась на него, если он и нарушал границы приличий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Значит, ее можно вычеркнуть из нашего списка.
– Да.
– А что нам известно о мужчинах?
– Это будет немного дольше. – Чандлер приблизился к ней и улыбнулся. – Пожалуй, нам стоило бы встретиться в другой раз, чтобы досконально обсудить это.
– И все же я настаиваю на том, чтобы вы рассказали сейчас.
– Вы строгий начальник, мисс Блэр.
– Это потому, что вы хотите игры, а это дело, которое требует серьезного отношения.
– Прекрасно. Я продолжаю, однако лишь с тем условием, что потом мы отвлечемся отдел и немного погуляем по парку.
От возможности побыть с ним наедине у Миллисент участился пульс. И она только надеялась, что Чандлер не заметил, как ей не терпится осуществить эту прогулку.
– Мы сократили список, оставив в нем самых высоких мужчин, которые присутствовали на всех вечерах, где совершились кражи. Таких оказалось меньше двадцати.
Миллисент нахмурилась.
– Все равно это очень много.
– Конечно, но лучше, чем почти пятьдесят, с которых мы начали. Завтра с утра Доултон проверит банковские счета этих людей, чтобы узнать, кто из них испытывает финансовые затруднения.
– Это еще больше сузит поле поиска. Откровенно говоря, не могу себе представить, для чего еще человек станет красть, если не ради денег.
– Полагаю, что есть и такие, кто крадет для забавы, или это клептомания, но в данном случае обе эти причины кажутся мне притянутыми за уши.
– Мне тоже. Но мы делаем успехи в сокращении наших списков.
– Похоже на то. – Чандлер шагнул еще ближе. – Я заметил, что ваша улыбка сегодня не очень-то веселая. Что-нибудь случилось?
«Да».
– Нет, все в порядке. – Миллисент попыталась подтвердить свои слова улыбкой, но не сомневалась, что ей не удалось обмануть Чандлера.
– Я скучал по вас. Мне очень хотелось повидаться с вами, но я выполняю данное вам обещание.
Она попробовала обратить его слова в шутку:
– Что и делает вас совершенным джентльменом.
– Я говорил вам, что умею им быть, но это превращает жизнь в кошмар.
Миллисент рассмеялась.
– Вы восхитительный повеса.
– А вы просто очаровательная женщина.
– А вы пытаетесь переменить тему. – Она принялась оглядывать комнату. – Никак не могу найти леди Хиткоут. Я искала ее, когда вы подошли.
Обернувшись через плечо, Чандлер сказал:
– Можете не искать. Вот она идет. – Вдруг глаза его сузились. Брови сдвинулись. – Миллисент, посмотрите на ее юбку спереди. Немного странные очертания, вам не кажется?
Миллисент обернулась и посмотрела на крупную женщину, шагающую по комнате. Ее взгляд упал на юбку виконтессы. Платье, надетое на ней, было с высокой талией, оно прилегало под грудью и падало вниз длинной, густо присборенной юбкой. Шла виконтесса напряженно, словно что-то ее сковывало, и под юбкой у нее – ниже живота и выше колен – была какая-то странная выпуклость.
Чандлер был прав. Под ярдами ткани, из которой была сшита ее юбка, что-то было скрыто.
Миллисент охватила дрожь. Она посмотрела на Чандлера:
– Я думаю... вы ведь не предполагаете...
– Что у нее что-то спрятано под юбкой? – договорил за нее Чандлер.
Она заглянула ему в глаза.
– Выбросьте это из головы. Это немыслимо.
– Но для нас не является секретом, что вора следует искать среди тех, кто свободно может приходить и уходить с любого приема, – осторожно напомнил ей Чандлер.
Миллисент снова посмотрела на леди Хиткоут и абсолютно ясно увидела, что под ее юбкой что-то есть. Сердце у нее сжалось от дурного предчувствия.
– Что же нам делать?
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаем.
– Этим следует заняться безотлагательно, поскольку леди Хиткоут идет прямо сюда вместе со своим мужем. Наверное, они собираются сообщить мне, что нам пора уходить.
– Виконтесса не уйдет, пока мы не узнаем, действительно ли она прячет что-то под платьем, – пробормотал Чандлер очень тихо, потому что Хиткоуты уже подошли.
– Лорд Данрейвен, как вы провели вечер? – без намека на улыбку спросил виконт, как обычно неестественно высоко держа голову.
– Благодарю вас, хорошо. А как вы и ваша супруга?
– Мы тоже самым приятным образом.
Чандлер обратился к своей жертве:
– Вы выглядите сегодня прекрасно, виконтесса.
Та едва заметно улыбнулась.
– О, благодарю вас, сэр, но боюсь, что на этом наш вечер завершился. Я несколько устала и собираюсь ехать домой. Вы готовы, Миллисент, милочка?
– Да, конечно.
– Хорошо, тогда мы откланиваемся.
–Лорд Хиткоут, – сказал Чандлер, быстро переглянувшись с Миллисент, – вы на возражаете, если я вместе с вами пройду к каретам?
– Нисколько, милорд. Буду только рад, если вы присоединитесь к нам.
Миллисент была спокойна и внимательна. Они задержались, чтобы надеть плащи. К счастью, виконтесса не пыталась занять ее разговором. От взгляда Миллисент не ускользнуло, что ее милость мгновенно закуталась в свой просторный плащ, словно ее ожидал резкий зимний холод, а не приятный весенний вечер. Свой плащ Миллисент надела, как того требовала мода – чтобы он свободно свисал с плеч.
Ей не хотелось верить, что женщина, которая опекала ее эти три недели, оказалась воровкой. Леди Хиткоут была с Миллисент заботлива и внимательна, и теперь девушке казалось ужасным то, что ей сейчас предстояло сделать.
Миллисент слышала, как виконт и Чандлер, ушедшие вперед, разговаривали, дожидаясь, пока подадут их экипажи. Что она может сделать? Протянуть руку и схватиться спереди за платье леди Хиткоут? Потребовать, чтобы та подняла юбку? Нет, мысль о том, что будет, если все окажется ошибкой, была слишком чудовищна. Но нужно же что-то сделать!
Подали их карету, кучер соскочил на землю и открыл дверцу.
Время уходило. Надо было предпринять, что-то сейчас же. И когда леди Хиткоут протянула руку, чтобы опереться на руку мужа, усаживаясь в экипаж, Миллисент, сделав вид, что споткнулась, навалилась на виконтессу и ударилась обо что-то твердое у нее на животе, звякнувшее, как серебряная посуда.
– Ах ты нескладеха! – завопила леди Хиткоут и толкнула Миллисент с такой силой, что та не устояла на ногах и ударилась о дверцу кареты, наткнувшись головой на металлическую ручку. На лбу ее образовалась рана.
Чандлер кинулся к ней на помощь:
– Миллисент, как вы?
– Ничего, – сказала она, но на самом деле в висках у нее пульсировала боль и немного кружилась голова. Миллисент чувствовала, как струйка крови бежит по лицу.
Чандлер бросил наледи Хиткоут враждебный взгляд.
– Такой грубости вовсе не требовалось.
– Но послушайте, – сказал виконт, – ведь это Миллисент споткнулась и упала на мою жену.
Чандлер достал из кармана платок и прижал его ко лбу Миллисент. Она вздрогнула и отвела платок рукой.
– Чандлер, со мной все в порядке. Разрешите мне довести это дело до конца.
– Нет, мы занимаемся этим вместе, к тому же вы ушиблись. Из раны идет кровь.
Миллисент посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Не беспокойтесь обо мне. Все будет хорошо. Давайте закончим то, что начали.
Чандлер, не отводя от Миллисент взгляда, тихо сказал:
– Вы для меня важнее, чем все остальное. Прижмите платок к ране, чтобы остановить кровь.
Почему он обладал даром говорить те слова, от которых сердце ее начинало биться сильнее, а дыхание замедлялось?
– Миллисент, ваша рана выглядит ужасно, ее нужно немедленно обработать, – заволновался лорд Хиткоут.
Теперь у Миллисент не оставалось сомнений, что виконтесса что-то прячет под одеждой. Она не знала, каким образом вещи удерживаются под юбкой, но леди Хиткоут явно нарочно толкнула ее к карете, и толчок был не слабый. В голове у Миллисент стучало.
– Сударыня, – сказала Миллисент, не обращая внимания на виконта и в упор глядя на его супругу, – я ударилась обо что-то у вас под юбкой. Что это такое?
Леди Хиткоут отступила на шаг. Ее глаза быстро метнулись от Миллисент и Чандлера к мужу.
– Я не знаю, о чем вы говорите. У меня под юбкой ничего нет.
Миллисент заметила, что вокруг них собралось несколько человек.
– Я это почувствовала, – упорствовала Миллисент, с вызовом шагнув к виконтессе.
– Она права, – сказал Чандлер. – Я слышал, как что-то зазвенело, когда Миллисент налетела на вас.
– Вы оба несете вздор, – громко пыхтя, произнесла виконтесса. – Я не знаю, о чем вы говорите. – Она повернулась к мужу: – Вы ведь ничего не слышали, не так ли, милорд?
Тот взглянул на жену:
– Да, мне кажется, я слышал, как что-то лязгнуло, но не знаю, что это было и откуда донесся звук.
– Болван! – душераздирающе воскликнула виконтесса, но потом, видимо, поняв, как громко она возмущается, сильно понизила голос и продолжала: – Если и был какой-то звон, он, конечно же, доносился не из-под моей юбки! А теперь, Миллисент, немедленно в карету. Нам нужно отвезти вас домой и заняться вашей раной, прежде чем вы увидитесь с Беатрисой. Не понимаю, почему вы сегодня такая неловкая.
Миллисент и Чандлер смотрели на нее. Как и те несколько человек, что собрались вокруг. Миллисент понимала, что она должна что-то сделать. Как только тетка выздоровеет, она, Миллисент, уедет из Лондона. Возвращаться сюда ей никогда больше не придется. Это Чандлеру здесь еще жить да жить. Если они ошиблись насчет леди Хиткоут, начнутся разговоры, они попадут в неловкое положение. Она это вынесет, Чандлер – нет. Поэтому именно ей, Миллисент, придется довести дело до конца.
Теперь – или никогда. Другой возможности обнаружить вора может больше не представиться.
– Нет, я не поеду, пока вы не покажете нам, что вы прячете под платьем.
Глаза виконтессы расширились еще больше.
– Как вы смеете возражать мне!
– Я почувствовала что-то, налетев на вас. Лорд Данрейвен и ваш муж что-то слышали. Так снимите же плащ и покажите, что вы прячете.
Лицо леди Хиткоут превратилось в маску холодной ярости.
– Вы самая худшая из всех неблагодарных девчонок, каких я только встречала. Вы не имеете никакого права требовать от меня, чтобы я что-то сделала!
– Дорогая, – сказал ее муж голосом, который прямо-таки источал скуку по поводу происходящего, – вы просто распахните плащ и покажите им, что вы ничего не прячете, тогда они извинятся за свою возмутительную грубость и мы сможем наконец поехать домой.
– Я не сделаю ничего подобного! – воскликнула леди Хиткоут.
Миллисент глубоко втянула воздух и сказала:
– Леди Хиткоут, к сожалению, мне кажется, что вы и есть светский вор.
Возгласы изумления и ужаса раздались вокруг, но Миллисент не отрывала взгляда от подозреваемой. Если она ошиблась, ей придется покинуть Лондон и больше сюда не возвращаться – именно так, как это произошло с ее матерью.
Чандлер обнял Миллисент за плечи и сказал:
– Я согласен с мисс Блэр и не могу позволить вам уехать, пока вы не убедите нас, что ничего не прячете.
Тогда виконтесса изобразила обморок – и упала на руки виконта, едва не сбив его с ног. Она умоляюще посмотрела на мужа и сказала слабым голосом:
– Скажите им, что я не обязана этого делать. И не желаю этого делать. Я должна немедленно ехать домой.
Явно обретя некую твердость, ее муж указал носом на Миллисент и рявкнул:
– Вы обвиняете мою жену в столь чудовищных вещах после всего, что она для вас сделала. Ваше поведение вызывает у меня негодование. Неужели вам не знакомы такие понятия, как стыд и хорошие манеры?
– Вашу жену обвиняет не только Миллисент, – сказал Чандлер. – Я тоже обвиняю, а теперь еще и все эти люди, – добавил он, указывая на небольшую толпу собравшихся.
В ответ на эти слова лорд Хиткоут высокомерно усмехнулся, посмотрел на свою жену и сказал:
– Дорогая, докажите же, что эта девчонка и граф ошибаются, и я отвезу вас домой.
Виконтесса обеими руками вцепилась в лацканы его фрака. Ее лицо выражало отчаянный страх и ярость.
– Я не могу. Я не хочу. Я не хочу! – закричала она, возмущенно отталкивая мужа.
Леди Хиткоут попыталась забраться в карету самостоятельно, но поскользнулась на ступеньке и упала ничком; и когда она рухнула на землю, все собравшиеся услышали лязг и звон металлических предметов, бьющихся друг о друга.
Виконтесса попыталась встать, и снова послышался лязг металла. Ночной воздух наполнился разъяренным и удивленным бормотанием толпы. Когда же лорд Хиткоут и Чандлер стали помогать беспомощной даме подняться, лязганье усилилось.
– Что это такое? – в ужасе спросил виконт, потрогав выпуклость под юбкой виконтессы.
Обвиняемая громко застонала и прислонилась к дверце кареты. Ее взгляд устремился в пространство, похоже, никого и ничего не видя.
Миллисент стало не по себе от жалобного повизгивания, которое издавала эта немолодая женщина.
– Дорогая, дорогая, что происходит? – спрашивал ее муж так же чопорно, как и двигался.
Леди Хиткоут принялась шарить в своей просторной юбке, пока не нашла сбоку длинный разрез, скрываемый складками. Раздвинув их, она сунула руку в большой карман и вынула оттуда серебряный чайник и серебряный поднос.
В третий раз за этот вечер в тихом воздухе раздались изумленные восклицания.
Чандлер посмотрел на Миллисент, и в груди у него шевельнулось дотоле незнакомое чувство. Они это сделали! Они вместе нашли светского вора.
Шум в толпе стал громче.
– Кто-нибудь, позовите полицию, – распорядился Чандлер.
Глава 18
«Любовь ведь смотрит сердцем, не глазами. Не зря слепым Амура рисовали». Спросите об этом хотя бы мисс Доналдсон. Ее отец согласился на предложение сэра Чарлза Райта.
Лорд Труфитт
Из светской хроники
Несмотря на поздний час, толпа вокруг кареты Хиткоутов становилась все плотнее. Прибыла полиция, виконтесса и ее муж были допрошены и увезены. Чандлер и Миллисент долго разговаривали с полицейскими и пообещали, что позже они будут доступны для дальнейших разговоров и ответят на все вопросы.
Как только офицер отпустил их, Чандлер понял, что нужно увезти Миллисент от слишком любопытной толпы. Желая не повредить ее репутации, он провел ее за свою карету и помог ей сесть в нее с другой стороны, а потом уселся сам. Расположился он рядом с ней, а не напротив.
Чандлер понимал, что везти ее к себе домой было опасно. Если кто-то увидит, как она входит в его особняк или выходит из него, ее репутация погибнет, и в то же время ему нужно было хоть немного побыть с ней наедине. Всю эту неделю Чандлер думал о том, как бы остаться с Миллисент. Он примет все меры предосторожности, чтобы никто не заметил, что она вошла в его дом.
– Как ваша голова? – спросил он, едва карета тронулась.
– Наверное, кровь уже не идет, и боль почти прошла.
– Хорошо. Дайте мне взглянуть. – Взяв ее за подбородок, Чандлер повернул лицо Миллисент к каретному фонарю, укрепленному снаружи. Света было мало, но Чандлер видел достаточно, чтобы понять, что рана неглубокая, но довольно большая. Длиной примерно в два дюйма. И она вспухла. Чандлера охватило негодование на виконтессу, из-за которой все и случилось. Эта воровка заслуживает любого наказания, к какому бы ее ни приговорили.
Чандлер оторвал взгляд от раны на лбу девушки. Миллисент разволновалась, и щеки у нее горели. Губы были влажные и манящие. Чандлеру страшно хотелось запечатлеть поцелуй на ее пылающих щеках и соблазнительных губах. Он уже наклонил голову, собираясь сделать это, но тут карету тряхнуло, и Чандлер опомнился.
Откашлявшись, он сказал:
– Я велел кучеру заехать ко мне, чтобы я мог промыть вашу рану и осмотреть ее, прежде чем отвезти вас домой.
– Что за ерунда, – возразила Миллисент, отодвигаясь от него. – Со мной все в порядке.
– Леди Беатриса так не сказала бы, доведись ей увидеть вас в эту минуту. У вас такой вид, словно вы попали в дорожную катастрофу. Засохшая кровь на волосах, на лице и даже на платье.
Миллисент отвернулась и посмотрела в окно.
– Моя горничная в состоянии помочь мне промыть рану, а платье не имеет значения.
Чандлер завладел ее рукой, дожидаясь, чтобы она взглянула на него, и сказал:
– Все имеет значение. И я сам хочу позаботиться о вас. Откиньте голову и отдохните. Мы скоро приедем.
Но Миллисент не откинула голову, а продолжала смотреть на него в тусклом неровном свете.
– Джентльмен, – проговорила она, – предложил бы мне отдохнуть у себя на плече.
От этого предложения у него захватило дух.
– Тогда позвольте. – И Чандлер обнял ее и притянул к себе. Она положила голову ему на плечо так, словно это было для нее абсолютно привычным. Он нежно прижался щекой к ее волосам. – О да, так гораздо лучше. Хорошо, что вы мне напомнили о том, как полагается вести себя джентльмену.
– Существуют определенные сферы, в которых вас еще нужно учить.
– Я в вашем распоряжении. Учите меня, чему хотите.
– Это вызов?
– Вам по плечу эта задача.
– Да, но иногда мне очень нравится, когда вы ведете себя как повеса.
– Я знаю.
Чандлеру было приятно ощущать, как Миллисент прижалась к нему, словно ища в его объятиях убежища. Ему понравилось, как она без всякого жеманства предложила ему обнять себя и сказала, что никогда по-настоящему не сердилась на него, если он и нарушал границы приличий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28