Возможно, следует рассказать им правду о вашем отце, чтобы они поняли, к чему может привести дикое сумасбродство Одли. Хотя лично я нахожу эту черту очень привлекательной!
Филип задумчиво смотрел на Камиллу. Девушка подавила в себе желание убрать с его лба упавшую прядь волос. «О, перестань делать глупости, – одернула она себя. – Разве не очевидно, что у него есть более важный повод для беспокойства, чем то, что ты в него влюблена? Если он догадается, все будет испорчено».
В последнее время между ними завязалась дружба. Камилла чувствовала это и была несказанно рада. На большее она и не смела рассчитывать. Но эта дружба драгоценна для нее, и она пойдет на все, лишь бы сохранить ее. Прежде всего он не должен догадываться об истинном характере ее чувств к нему. Ей придется быть очень осторожной и осмотрительной во всем, что она говорит и делает, чтобы скрыть правду.
– Я действительно расскажу им об их деде, – медленно произнес Филип. – Может быть, тогда Джеред поймет, какая опасность таится в азартных играх.
Он подобрал поводья и тронул коней. В лицо им подул резкий ветер.
– Погода меняется, – пробормотал граф. – Лучше мне отвезти вас домой, пока вы совсем не замерзли. Вряд ли это хороший способ отблагодарить вас за то, что вы выслушали меня.
– Нет нужды меня благодарить, – прошептала Камилла и, помолчав, спросила: – Почему вы не можете примириться с Шарлоттой?
– Джеймс познакомился с ней всего через год после смерти Маргариты. Я считал, что ему еще рано жениться. Казалось, это очередной безрассудный поступок – связывать себя в столь юном возрасте семейными узами, да еще с девушкой, с которой он знаком всего два месяца. Их роман развивался стремительно, и они настаивали на том, чтобы вступить в брак как можно скорее. Я пытался их остановить, хотел, чтобы они проверили свои чувства в течение какого-то времени, но Джеймс стоял на своем. Мне ничего не оставалось, как уступить, хотя я и был уверен, что он совершает ошибку.
– Но это не было ошибкой, – мягко напомнила она. – Они с Шарлоттой влюблены друг в друга. Вы наверняка это видите.
– Да, даже я это вижу, – согласился он с коротким смешком. – Ясно как день, что они счастливы вместе. Но поскольку в свое время я резко возражал против брака, то между нами теперь существует неловкость, которую мы не в состоянии преодолеть. У Шарлотты все время такой вид, будто она меня до смерти боится, и сознаюсь, мне хочется за это надрать ей уши. Какой-то бес внутри меня заставляет играть роль жестокого тирана.
Камилла прижала ладони ко рту, пытаясь подавить смех.
– Так вы делаете это нарочно?
– Я хотел бы остановиться, но… знаете, при вас мне легче. – Он усмехнулся. – Я заметил, Камилла, что уже не чувствую себя таким чудовищем в вашем присутствии. Как вы думаете почему?
– Возможно, потому, что вы тратите всю свою энергию на то, чтобы исправлять мои ошибки, прежде чем я выставлю себя на посмешище перед обществом, и у вас не остается сил на то, чтобы мучить бедняжку Шарлотту.
Филип рассмеялся.
– Ваши ошибки исчезают быстрее, чем я думал. Вы меня восхищаете. Если бы я не знал вашу историю, то подумал бы, что вы получили воспитание в семье герцога или маркиза, а они, как вы знаете, очень чопорны.
– Бриттани – дочь маркиза, вы хотите сказать, что она тоже чопорна? – уколола его Камилла.
Каурые кони вынесли экипаж из ворот парка и свернули на оживленную улицу. Филип задумчиво ответил:
– В какой-то мере. Бриттани – воплощение аристократизма, леди с головы до ног. Сама благопристойность, как и ее мать. Они поклоняются принятому этикету и ненавидят все необычное. Их обеих оскорбили бы некоторые повадки Одли. Я старался вести себя как можно осторожнее, когда ухаживал за ней, чтобы не отпугнуть, но мне это не всегда удавалось. – Он невесело рассмеялся. – Если бы Бриттани узнала о нашем с Марчфилдом пари, например, она возненавидела бы нас обоих. И была бы абсолютно права, это действительно очень дурной тон.
– О нет. Я думаю, это так романтично, когда двое мужчин соревнуются между собой, пытаясь добиться благосклонности дамы.
– Правда? – Он с недоверием посмотрел на Камиллу, его позабавил восхищенный блеск в ее глазах. – И вы еще заявляете, что совсем не романтичны?
Камилла ахнула. «Дурочка, эдак он тебя быстро раскусит!» – укорила она себя, напуганная собственным промахом. Она думала о том, как чудесно было бы, если бы Филип так отчаянно добивался ее, заключал пари с другим мужчиной, сражался за нее, делал все, что в его силах, только бы заставить ее полюбить его.
– Я не романтична, но… наверное, любая девушка, даже очень здравомыслящая, становится немного романтичной, если любит, – пробормотала она. – О, смотрите, вон Бриттани и Флоренс Персиммонз едут с лордом Марчфилдом. – Испытывая облегчение от возможности уйти от разговора, она радостно помахала им рукой, а Филип кивнул головой, проезжая мимо всадников.
– Марчфилд времени зря не теряет, – сердито сказал он и поджал губы.
– Да, но я думаю, что успех не сопутствует ему. Вы видели, как Бриттани на меня посмотрела? Словно кинжалом пронзила. Наверняка она ужасно ревнует.
– Возможно. – Филип нахмурился и погрузился в собственные мысли.
Камилла догадалась, что он думает о своем глубоком чувстве к Бриттани. Ему хотелось бы быть сейчас с ней в экипаже, целовать ее, держать в своих объятиях, строить планы предстоящей свадьбы. Как ему, наверное, скучно быть связанным этим розыгрышем, ухаживать за женщиной, которая его совсем не интересует! Настроение ее резко упало. А она-то думала, что граф действительно получает удовольствие от проведенного с ней времени. Наивная мечтательница! Ее недавняя радость от возникшей между ними дружбы улетучилась. Она отвернулась, чтобы Филип не заметил заблестевших на ее ресницах слез.
Филип быстро погнал коней к Беркли-сквер, стремясь оставить позади воспоминание о Бриттани и Марчфилде. У него вдруг резко упало настроение, и он не мог понять причину этого. Только что он был совершенно доволен, даже более чем доволен, он был почти счастлив. Но встреча с Бриттани в компании с Марчфилдом напомнила ему о стоявшей перед ним задаче.
Задаче! Он удивился этому странному слову. О чем он думает? Добиться руки Бриттани было не задачей, а самым заветным его желанием. Брак с Бриттани положит конец его сумасбродным наклонностям, поможет создать домашний очаг для Доринды и Джереда. Ее элегантный аристократизм благотворно повлияет на своенравные порывы Одли, а ее полная страсти красота и смех… они согреют его душу и его постель, сделают их совместную жизнь счастливой. Бриттани. Скоро она будет принадлежать ему, пообещал он себе. И бросил взгляд на молчаливую девушку, сидящую рядом с ним в экипаже. Заручившись помощью Камиллы, он не может потерпеть неудачу.
Когда они вошли в дом, Дарджесс сообщил, что приходили лорд Кирби, мисс Дру и мистер Фитцрой с визитом к мисс Смит и очень сожалели, что не застали ее. Камилла рассеянно что-то ответила, положила капор на инкрустированный золотом столик в холле и принялась расстегивать мантилью.
Пальцы у нее дрожали, и она никак не могла справиться с верхней пуговицей.
– Позвольте мне. – Филип протянул руку, чтобы помочь ей, но Камилла отпрянула. Нет. Ей не вынести его прикосновения, она не в силах справиться со своими чувствами.
– Пустяки, я сама расстегну, – пробормотала Камилла и дернула изо всех сил, не замечая, что за пуговицу зацепилась ее цепочка от талисмана. Пуговица и цепочка отлетели одновременно, зазвенев по мраморному полу. Пока Дарджесс доставал пуговицу, укатившуюся под раскидистый папоротник, который рос в кадке рядом со столиком, Филип нагнулся и поднял фигурку льва на разорванной цепочке. Он держал ее в руке, и она сверкала в лучах вечернего солнца, проникавших сквозь полукруглое окно над дверью.
– Мой талисман! Ох, нет! – воскликнула Камилла при виде разорванной цепочки.
– Мне очень жаль. – Заметив на ее лице выражение отчаяния, Филип удивился: – Он имеет для вас какую-то особую ценность, не так ли?
– Ничего особенного. – Камилла вдруг вспомнила о французе, который приходил в работный дом в поисках сироты с талисманом в виде фигурки льва. – Разве что… Ну, это не имеет значения.
Филип почувствовал, что она не хочет говорить в присутствии Дарджесса, и взял ее под руку.
– Пойдемте в малую гостиную.
Камилла послушно направилась в малую гостиную, небольшую комнату, оклеенную золотистыми обоями и изящно обставленную желтыми бархатными диванами и креслами с высокими спинками. На столике у дивана и на каминной полке красовались вазы с букетами ярких цветов.
– Вы собирались рассказать мне, что значит для вас этот талисман.
– Ничего особенного. – Камилла покачала головой. – Просто когда я в последний раз навещала свою подружку Хестер в работном доме, она рассказала мне странную историю. Хестер не из тех детей, которые любят врать, иначе я бы ни за что ей не поверила.
Камилла подошла к камину, за решеткой которого горел небольшой огонь, и протянула к нему руки, наслаждаясь теплом. Филип следил за каждым ее движением.
– Что же рассказала девочка?
– Однажды к ним приходил какой-то француз, он искал сироту, у которой был талисман в виде золотого льва. Но миссис Тумбс, управляющая работным домом, ответила, что не знает такой сироты и никогда не видела подобного талисмана.
Камилла отвернулась от огня и взглянула прямо на Филипа, молчаливо стоящего у двери.
– Миссис Тумбс солгала. Она хорошо знала этот талисман. Когда я впервые появилась в работном доме, она пыталась отнять его у меня. Это была битва характеров.
– Нет нужды спрашивать, кто победил, – заметил граф, и смех в его глазах согрел ее внезапным теплом. Несмотря на грустное настроение, Камилла невольно улыбнулась в ответ.
– Да, я одержала победу. Миссис Тумбс сказала, что я могу оставить себе этот проклятый кулон и убираться вместе с ним к дьяволу.
Смех в его глазах исчез. Он внезапно представил ее себе, испуганную, несчастную девочку, которой пришлось сражаться за талисман – единственное, что у нее осталось от ее семьи, и его словно кинжалом пронзило.
– Я все время забываю, какая у вас была трудная жизнь. Подумать только, через что вы прошли…
– Я рассказала вам это не для того, чтобы вызвать сочувствие, – быстро сказала смущенная Камилла. – Вы спросили меня о талисмане, и я рассказала все, что мне известно.
– Так вот почему, – медленно произнес Филип, внимательно глядя в ее зеленые глаза, которые, как он знал, скажут ему правду, – вы собирались в Париж. Вы хотели отыскать этого француза.
Попалась. Ей ничего не оставалось, как кивнуть. Лукавая улыбка тронула ее губы, когда она взглянула на него.
– Теперь вы знаете мою тайну. Знаете, что я еду во Францию не потому, что влюблена в кого-то.
– Да, конечно. – Внезапно граф подошел к ней и сжал ее руки в своих сильных, больших ладонях. – Вы очень милая, Камилла Брент, вы знаете об этом? – мягко спросил он. – Милая и наивная. – Он покачал головой. – Как бы там ни было, вы не можете ехать в Париж одна. Это не место для красивой девушки, не имеющей покровителя. – Камилла попыталась было возразить, но граф остановил ее: – Я не собираюсь мешать вашим поискам, я хочу вам помочь. – Он опять осторожно сжал ее руки. – Возможно, я смогу добыть для вас кое-какие сведения до бала в Уэсткотт-Парке. Вы мне позволите попытаться?
– Можно подумать, что если я отвечу «нет», вы откажетесь от этой мысли! – усмехнулась Камилла, слишком хорошо зная характер Филипа.
– Разумеется, нет! Я задал этот вопрос ради приличия. – Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. – Кокетка, – ласково произнес он.
Сердце Камиллы сжалось. Она почувствовала, как горят ее ладони от его прикосновения, как ее телу становится тепло от его близости.
– Раз уж вы все равно сделаете то, что пожелаете, – ответила она, заставив себя отнять у него руки, – я не только даю вам разрешение, но и благодарю вас. Вы очень добры.
Внезапно ее охватило сильное желание встать на цыпочки и поцеловать его. Не только у Одли бывают дикие, безрассудные порывы. На какое-то мгновение, глядя в его смуглое красивое лицо, в его пронзительные серые глаза, так внимательно смотревшие на нее, она испугалась, что поддастся этому безумию. Невольно отпрянув, Камилла сжала кулаки, так что ногти впились в ладони.
– Я обещала Доринде поиграть с ней в домино перед ужином. – Она заставила себя весело улыбнуться и обошла его кругом. – Спасибо за прогулку. И за обещанную помощь. Я увижу вас вечером?
– Боюсь, что нет. Я собираюсь в клуб.
Камилла постаралась ничем не выдать своего разочарования и покинула его, весело пожелав приятного вечера. Наверху, в своей комнате, она встала перед зеркалом и в отчаянии посмотрела на свое раскрасневшееся, напряженное лицо.
– Я не влюблена в Филипа Одли, – сердито сказала она себе. – Я слишком благоразумна, чтобы в него влюбиться. – Она топнула ногой и произнесла, как заклинание: – Я ни в кого не влюблена.
Но внутренний голос насмешливо шепнул: «Лгунья. Несчастная глупая лгунья».
Лучше бы ей никогда не покидать «Розу и лебедь», никогда не чувствовать ласкового прикосновения шелковых платьев к своей коже, не спать на пуховой постели в спальне с пылающим камином, не пробовать деликатесов за дворянским столом, не наслаждаться приятной беседой в изысканном обществе. Лучше бы ей никогда не знать могучей силы объятий графа Уэсткотта, не ощущать его поцелуя на своих губах, не заглядывать в его завораживающие глаза. Лучше бы никогда не видеть его улыбки, не слышать его голоса, не смотреть, как он входит в комнату – сама элегантность – весь в черном, стройный, полный насмешливого юмора. Он отчасти рыцарь, отчасти пират, отчасти одинокий маленький мальчик. И отныне и навсегда – он часть ее самой.
Камилла сбросила с ног кожаные кремовые туфельки, бросилась на кровать под балдахином и дала волю слезам отчаяния.
* * *
Он быстро вытер слезы, услышав стук в дверь кабинета. Он был слишком горд, чтобы обнаружить свое горе, даже перед старым Жаном, самым преданным слугой.
Жан низко поклонился, глаза его взволнованно блестели при тусклом пламени свечей.
– Ваша светлость, она будет говорить! Эта проклятая женщина наконец-то желает рассказать вам то, что ей известно.
Герцог выпрямился в кресле, в его глазах зажглась надежда.
– Приведи ее ко мне немедленно, – приказал он ровным голосом, пытаясь сохранить самообладание.
Сколько времени он насильно продержал в замке эту женщину? Ее заперли в удобной спальне, кормили отличной пищей, не причиняли никакого вреда, лишь предупредили, что она останется пленницей герцога до тех пор, пока не расскажет ему все, что знает о его дочери. Но она проявляла упорство – до сих пор.
Неужели она действительно откроет ему нечто такое, что поможет найти девочку? Или это только уловка, чтобы попытаться получить свободу?
Сейчас все станет ясно, мрачно подумал он.
Герцог встал и прошелся по кабинету, глядя в окна на холмы и поля, окутанные ночной тьмой. Где-то в этом мире живет его дочь. Но где? И сможет ли он ей объяснить ту извилистую цепочку событий, которая привела их к нынешнему положению?
Мысли герцога перенесли его в прошлое, к тому глупому, добродушному юноше, которым он когда-то был, женившемуся по желанию своей семьи на высокородной красавице, с которой едва был знаком, и одновременно имевшему тайную связь с самой знаменитой куртизанкой Парижа. Женевьева околдовала его на время – о, как она его околдовала! Он был ослеплен ее чувственной красотой. А потом он узнал, что его молодая прелестная жена ждет ребенка, и все каким-то образом изменилось. Он сам изменился, по-настоящему влюбившись в свою милую, прелестную Антуанетту, и твердо решил порвать с любовницей. Неожиданно выяснилось, что Женевьева тоже носит ребенка. Герцог был в потрясении. Пообещав куртизанке обеспечить будущее ее и ребенка, он признался, о чем потом горько пожалел, что любит Антуанетту и отныне будет ей верен.
По воле судьбы оба младенца появились на свет в один день – обе девочки. Ребенок Антуанетты был здоровым, крепким, а ребенок Женевьевы родился мертвым, как сообщил герцогу посыльный. Оплакивая в глубине души эту потерю, герцог все же почувствовал облегчение: теперь ничто больше не связывало его с Женевьевой и он мог смело перечеркнуть эту страницу своей жизни.
Однако герцог жестоко ошибся. Женевьева, любившая его сильно, неистово, была глубоко уязвлена неверностью своего любовника. В ней вспыхнула безумная жажда мести, которая толкнула ее на чудовищный поступок. Герцог ни о чем не догадывался и только недавно узнал ужасную правду…
А тогда он был счастлив и беспечен. Семейная жизнь дарила ему столько радостей: нежная любящая жена Антуанетта, очаровательная малышка Лизетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41