Если она не научится подавлять эти странные вспышки чувств, то, несомненно, выставит сама себя на посмешище и разобьет собственное сердце. Сбросив туфли и устроив ногу поудобнее на шелковом покрывале, Камилла молча ждала, что же он скажет дальше.
Наконец граф отвернулся от окна и сел в одно из кресел у камина, которое казалось слишком хрупким для такого крупного, атлетически сложенного человека. Он заговорил ровным, спокойным голосом, который тотчас же снял тревожное напряжение Камиллы.
– Я буду говорить прямо, потому что считаю вас рассудительной молодой женщиной, которая предпочитает честность и откровенность красивым фразам. Я прав?
– Ваша проницательность в отношении моего характера не уступает вашему искусству придумывать небылицы.
Граф наклонил голову и длинными пальцами начал развязывать узел галстука. Когда он его снял, серая шелковая сорочка распахнулась, открыв взгляду курчавые темные волосы на широкой груди. Казалось, он не осознает, что делает, целиком погруженный в предстоящий разговор, но Камилла, как завороженная, смотрела на него, и ее обдало жаром.
– Я счел необходимым наплести все эти небылицы, как вы их называете, – сказал Филип, – чтобы спасти репутацию и вам, и себе. Нельзя было представить вас этим людям как будущую гувернантку Доринды. – Он нахмурился и запустил пальцы в иссиня-черные волосы. – К несчастью, нас застали в самый неподходящий момент, и хотя мы оба знаем, что между нами не происходило ничего, что было бы похоже на любовь или страсть, никто из вошедших в комнату – особенно это касается Бриттани и Марчфилда – не поверил бы в это ни на секунду.
– Вы пытались спасти мою репутацию? Не понимаю почему. – Камилла нервно теребила складки своего платья. – Я всего лишь служанка, ваше сиятельство, – тихо произнесла она. – Эти люди меня не знают, а я не знаю их. Какая разница, если они приняли бы меня за девушку, которая… что я…
Граф встал, подошел к кровати и склонился над бледным, взволнованным лицом Камиллы.
– Вы очень хорошо понимаете, что разница есть. Каково бы ни было ваше окружение, мисс Смит, вы не заурядная служанка. Возможно, я и пользуюсь репутацией повесы, – добавил он с горькой насмешкой в голосе, – но я не посмею причинить вреда невинной молодой девушке.
Камилла глубоко вздохнула. Она не знала, что сказать. Никто еще так бережно не обращался с ней. Что за загадочный человек!
– Ценю вашу галантность, сэр, – наконец пробормотала она. – Благодарю вас.
– Не благодарите меня! – Глаза графа потемнели. Он резко повернулся и зашагал по комнате. – Я не заслуживаю этого. Я вас впутал в скандальную историю, но обещаю, что ваше доброе имя не пострадает и вы ни о чем не будете жалеть.
Камилла наблюдала за ним с невольным восхищением, отмечая его атлетическое сложение и гибкость движений.
«Мне следует покинуть Уэсткотт-Парк», – подумала она, боясь выдать чувства, кипящие в ее сердце. Оставаться в этом доме не менее опасно, чем подвергаться преследованиям убийцы за его пределами. Граф Уэсткотт, с которым она только вчера познакомилась, способен был одним своим прикосновением воспламенить ее. Его серые глаза завораживали, негромкий низкий голос будоражил кровь. Граф заставлял ее мечтать о невозможном, заполнял ее мысли, ее сердце, а ведь она его почти не знала. Но она знала главное. Знала, что за холодной маской деспотичного главы дома, за равнодушием обаятельного, но бессердечного распутника, за вежливым безразличием и иронией светского человека скрывается вспыльчивый мальчик с добрым сердцем, печальный, гордый мужчина, способный на нежность и сострадание.
Он повернулся к ней, в свете ламп его глаза казались дымчатыми.
– Хотите услышать, что я вам предложу?
– Ведь не замужество, ваше сиятельство? – Ей удалось выдавить из себя смешок. – Боюсь, мне придется вам отказать.
Он улыбнулся.
– Нет, конечно, не замужество. Но если вы согласитесь на некоторое время – до окончания нашего традиционного бала в Уэсткотт-Парке – сделать вид, что вы кузина бесцветной бедняжки Шарлотты и предмет моей глубокой привязанности, я вам заплачу тысячу фунтов и помогу найти приличную работу.
– Мне не нужны ваши деньги! – Камилла вспыхнула и хотела было подняться с кровати, взволнованная его словами, но граф в два шага оказался возле нее и удержал ее за плечи.
– Разрешите мне все объяснить. Думаю, вы согласитесь, что нам обоим этот небольшой розыгрыш принесет пользу, если, конечно, вы хорошо сыграете свою роль, а я не ошибусь в характере женщины, которую обожаю.
Камилла при этих словах замерла и снова откинулась на подушки. Филип убрал руки и улыбнулся ей.
– Это совсем просто. В течение следующего месяца вы будете жить со мной в Лондоне. Гарантирую, вы чудесно проведете время: балы, приемы, театр. У вас будут самые дорогие платья, накидки, шляпки и украшения – все, что должно быть в гардеробе блестящей молодой женщины. Мне не нужна мисс из обедневшей дворянской семьи – вы должны одеваться по последнему слову моды, это очень важно. А когда наступит день бала в Уэсткотт-Парке, – прибавил он с небрежной улыбкой, – будете на нем почетной гостьей.
– То, что вы предлагаете, это… фальшивка! И ее жертвой будет все общество, все ваши друзья!
– Да. – Он поднял брови. – Ну и что?
– Как вы можете планировать нечто подобное?
– Я уже начал нечто подобное сегодня вечером, объявив о своем намерении жениться на вас, и теперь должен идти до конца, – мрачно произнес граф. – И кроме того, с помощью этой мистификации я скорее добьюсь своей цели. Есть одна вещь, о которой вам следует знать.
– Да? – Камилла почувствовала, что последует дальше, и собралась с силами.
– Я хочу жениться на несравненной леди Бриттани. Я так решил и даже заключил небольшое пари, что эта красивая маленькая кокетка будет моей.
Пари? Камилла в недоумении уставилась на него.
К ее изумлению, Филип покраснел. Впервые с того момента, как начался этот ужасный вечер, граф потерял хладнокровие.
– Дело в том, что лорд Марчфилд тоже хочет жениться на Бриттани, – кратко объяснил он. – И лорд Кирби тоже, как, впрочем, и все мужчины Лондона. Но Марчфилд – мой личный враг. Он бросил мне вызов, и я поспорил с ним, что женюсь на Бриттани до Рождества или отдам ему две пары лошадей из моих лучших упряжек.
– Вы поставили лошадей против руки леди Бриттани? – переспросила Камилла. Она была в полном смятении и не знала, ахнуть или расхохотаться. Филип внезапно вздохнул и, присев рядом с ней, осторожно приподнял ее подбородок большим и указательным пальцами.
– Вас это удивляет, правда? – Его улыбка была грустной. – Это проклятие Одли. Мы – скандальное семейство, не можем устоять против вызова или пари. Я пытаюсь поступать как лучше, мисс Смит, поверьте мне, я стараюсь, но в этот раз Марчфилд завел меня так, что я не смог выдержать. И теперь, когда пари заключено, его нужно выиграть.
– Но ведь вы хотите жениться на леди Бриттани?
Камилла, затаив дыхание, ждала его ответа.
– Всем сердцем, – страстно произнес граф, и ее пронзила стрела боли при виде решимости, сверкающей в его взгляде. Значит, он все же любит Бриттани и желает ее, и дурацкое пари здесь ни при чем. «А почему бы и нет?» – подумала она, вспомнив красавицу Бриттани. Она потрясающе красива и элегантна и занимает такое же высокое общественное положение, как и граф. А она, Камилла? Пешка, орудие для достижения им своей цели.
– Бриттани играла со мной, – продолжал граф, и в его голосе зазвучали слегка насмешливые нотки. – Вчера на маскараде у Хэмптонов она вела себя так, будто меня не существует, и танцевала всю ночь с Кирби, Ситоном, Марчфилдом, прекрасно понимая, что этим приводит меня в ярость. Маленькая кокетка. – Он тихо рассмеялся. – А теперь, мисс Смит, настала очередь Бриттани страдать от мук ревности. Пусть она считает, что между мной и вами полное взаимопонимание, что я влюблен в вас, что она меня потеряла. Насколько я знаю мою дорогую Бриттани, это заставит ее сходить с ума от желания. Человеческие существа всегда хотят того, что не могут получить, правда?
– Да, – прошептала Камилла с отчаянием.
– Не надо так огорчаться. – Он отпустил ее подбородок и отвел со лба упавший на него локон темно-рыжих волос, медленно пропустив его через пальцы. В воцарившейся тишине Камилла услышала за окном пение соловья, чудесное и бесконечно печальное.
– Вы отлично повеселитесь в Лондоне, Камилла. И никто никогда не узнает правды. Когда Бриттани будет сходить с ума от ревности и не сможет больше скрывать от меня свои чувства, мы скажем, что вы передумали выходить за меня замуж и расторгли нашу помолвку. А потом я оплачу вам билет до Парижа и дам приличную сумму денег, чтобы вы смогли обосноваться там с удобствами. Ведь ваши намерения не изменились?
– Нет. – Камилла лихорадочно размышляла, пока он говорил. Затем она набрала побольше воздуха в легкие и сказала: – Ваш план не сработает, ваше сиятельство. Я не смогу вам помочь.
– Почему?
– Я не могу поехать в Лондон. Есть причины, вынуждающие меня как можно быстрее уехать в Париж.
– Какие причины?
Камилла покачала головой.
– Извините, но они касаются только меня. Я не могу вам о них рассказать, но… совершенно невозможно, чтобы я поехала в Лондон.
Граф прищурился и внимательно посмотрел ей в лицо.
– Вы чего-то боитесь. Или кого-то.
Пораженная Камилла взглянула в его проницательные глаза. Какая-то часть пережитого ужаса, должно быть, отразилась в ее взгляде, так как он тотчас же схватил ее за руку и сказал:
– Если вы попали в беду, мисс Смит, я вам, безусловно, помогу. Но вы должны объяснить…
– Нет, нет, я не попадала в беду! – воскликнула она, внезапно испугавшись, что он слишком близко подберется к истине. Ей не хотелось посвящать его в историю с письмом; и единственным выходом для нее сейчас было бы уехать из Уэсткотт-Парка как можно быстрее. – Я не могу сделать то, о чем вы просите, и была бы очень признательна, если бы мы больше не говорили об этом.
– Вы меня плохо знаете, – мягко возразил он. – Упрямство – один из моих пороков, о котором так любят напоминать мне мои домашние. Рано или поздно я получу от вас согласие. И уверяю вас, через месяц Париж будет стоять на прежнем месте и вы сможете туда уехать, причем с полным кошельком. Будьте же благоразумны, мисс Смит. Совершенно очевидно, что вам выгодно сотрудничать со мной, – твердо произнес граф. – Разве только вы питаете отвращение к красивой одежде и прочим вещам?
– Конечно, нет, но…
– Ненавидите вечеринки и элегантные балы?
– Нет-нет, но…
– Вам не нравится мое общество и при одной только мысли обо мне у вас волосы встают дыбом?
– Нет…
– Тогда все решено. Отказа я не приму, мисс Смит. – Он быстро прижался губами к кончикам ее пальцев и встал. – Сейчас я пришлю к вам Шарлотту. Несомненно, она умирает от желания обо всем вас расспросить. Хорошо бы вы подружились, ведь вам надо делать вид, что вы – двоюродные сестры. И, между прочим, Шарлотта обучит вас всем этим абсурдным правилам приличного поведения в обществе. Возможно, она и робкая мышка, но вхожа в высшие круги лондонского общества и может стать для вас ценной наставницей.
– Я еще ничего не решила, ваше сиятельство! – запротестовала Камилла.
– Привыкайте называть меня Филипом. Иначе это всем покажется странным. – И он направился к двери. У порога граф остановился. – Миссис Уайет скоро принесет вам опия. Вам необходимо выспаться. Впереди у вас трудные дни. Вам предстоит очень много сделать и узнать. Ужин у Мэрроуингов будет серьезным испытанием для вас. Спокойной ночи, мисс Смит… э-э… Камилла.
И, сверкнув ослепительной улыбкой, приведшей Камиллу в ярость, он исчез. Через секунду в комнату влетела Шарлотта:
– О, этот ужасный человек! Что он сказал? Мисс Смит, что это за безумие? – Шарлотта заметалась по комнате в лихорадочном возбуждении.
Ошеломленная, сбитая с толку Камилла молча смотрела на нее.
– Скажите, леди Шарлотта, – наконец проговорила она, – удавалось ли кому-нибудь сказать этому человеку «нет»?
Вместо ответа Шарлотта в отчаянии развела руками.
Глава 10
На следующее утро Камилла была разбужена яркими лучами солнца, щедро освещавшего голубую комнату. Начинался новый, ясный день, за окном раскинулся и манил к себе своим пышным великолепием Уэсткотт-Парк. Через два дня, подумала Камилла, на торжественном ужине в Мэрроуинг-Холле граф приступит к осуществлению своего плана. Девушка почувствовала невольное волнение.
Ей хотелось остаться в Уэсткотт-Парке, пусть совсем ненадолго, и вкусить жизни, совершенно отличной от той, которой она жила до сих пор. Эта возможность влекла ее, как волшебные чары влекут к заколдованному лесу. Подумать только, что у нее появится красивая одежда, она сможет кататься в роскошных каретах, увидит чудесные спектакли, познакомится со всеми интересными, модными дамами и господами высшего света. Но была еще одна причина, по которой Камилла решила принять предложение графа.
Мысль о том, что она будет проводить в обществе Уэсткотта долгие часы, беседовать с ним, ужинать во время многочисленных приемов, заставляла ее сердце учащенно биться.
Конечно, Камилла понимала, что ведет себя очень глупо. Граф никогда не обратит на нее внимания как на женщину, она навсегда останется для него служанкой, которая помогает завоевать леди Бриттани. Но и это не так уж плохо, размышляла она, лежа в просторной постели на шелковых простынях. Если женитьба на Бриттани сделает графа счастливым, он станет относиться к Доринде с большим пониманием и снисходительностью, и, возможно, к Джеймсу тоже. Счастливая семейная жизнь может удивительно изменить человека.
Более того, рассуждала Камилла, наматывая прядку волос на палец, у нее нет выбора. Ей остается только подчиниться графу.
Неожиданно Камилла напряглась: ее поразила одна мысль. Страх охватил девушку.
Убийца. Судя по всему, он тоже принадлежал к сливкам общества, может быть, он даже был на маскараде у Хэмптонов вместе с Филипом и его друзьями. Что, если она встретится с ним в Лондоне? Она не смогла бы узнать его. Но если он узнает ее?
Камилла, прихрамывая, подошла к зеркалу. Щиколотка всю ночь сильно болела, но сегодня боль почти прошла и нога лишь слегка беспокоила ее при ходьбе. Она схватилась за спинку стула у зеркала, остановилась и стала рассматривать свое отражение в овальном зеркале.
Даже в простом пеньюаре, который принесла ей Кейт, выгодно подчеркивающем стройную фигурку, с распущенными темно-рыжими волосами и сияющими в ясном утреннем свете зелеными глазами она была совершенно не похожа на ту девушку, которая под бдительным надзором Гвиннет Диббс скребла и мыла полы и подавала эль в «Розе и лебеде».
Вряд ли тот человек, охваченный ненавистью, яростью и безумием, которое она ясно читала в его глазах, в состоянии будет узнать в великосветской молодой леди в нарядном платье и драгоценностях, под руку с одним из самых известных членов светского общества жалкую служанку, которая в ужасе убежала от него из «Белого коня».
Камилла Смит, прошептала она про себя. Кузина леди Шарлотты. Невеста графа Уэсткотта.
Ей всем сердцем хотелось сыграть эту роль и в течение одного месяца наслаждаться заманчивым приключением. Но только один месяц, сурово напомнила она себе. До бала в Уэсткотт-Парке. И ни днем больше. Затем она покинет Лондон и навсегда распрощается с графом Уэсткоттом.
Камилла подошла к бюро и вынула записку для мистера Андерса. Сжала ее в руке, задумчиво вглядываясь в написанные слова. В Лондоне она найдет способ анонимно отправить эту записку властям, вместе с письмом, в котором изложит все, что связано с убийством в «Белом коне». Возможно, сведения, которые она может дать, каким-то образом наведут полицию на след убийцы.
На душе у нее стало немного легче от этой мысли. И она повеселела, вспомнив об обещанном ей графом вознаграждении за помощь. Ведь это означало, что она сможет купить теплую зимнюю одежду для Хестер и подарки для всех детей из работного дома на Порридж-стрит. Когда еще может появиться у нее такая счастливая возможность?
Может быть, ей даже удастся устроить так, чтобы снова повидать Хестер, с надеждой подумала Камилла, провести с девочкой немного времени и объяснить, почему ей приходится уехать.
Все это сводилось к одному: она сыграет ту роль, которую предложил ей граф. От этого выиграет он сам, и Хестер, и лондонские власти, разыскивающие убийцу. А она сможет хоть на короткое время заглянуть в роскошную и изящную жизнь, о которой ей остается только мечтать.
Она встретилась с Шарлоттой за завтраком в столовой некоторое время спустя, где та нервно потягивала кофе из чашки.
– Мисс Смит! – воскликнула Шарлотта, заметив входящую Камиллу. – Как вы себя чувствуете? Э-э, съешьте булочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Наконец граф отвернулся от окна и сел в одно из кресел у камина, которое казалось слишком хрупким для такого крупного, атлетически сложенного человека. Он заговорил ровным, спокойным голосом, который тотчас же снял тревожное напряжение Камиллы.
– Я буду говорить прямо, потому что считаю вас рассудительной молодой женщиной, которая предпочитает честность и откровенность красивым фразам. Я прав?
– Ваша проницательность в отношении моего характера не уступает вашему искусству придумывать небылицы.
Граф наклонил голову и длинными пальцами начал развязывать узел галстука. Когда он его снял, серая шелковая сорочка распахнулась, открыв взгляду курчавые темные волосы на широкой груди. Казалось, он не осознает, что делает, целиком погруженный в предстоящий разговор, но Камилла, как завороженная, смотрела на него, и ее обдало жаром.
– Я счел необходимым наплести все эти небылицы, как вы их называете, – сказал Филип, – чтобы спасти репутацию и вам, и себе. Нельзя было представить вас этим людям как будущую гувернантку Доринды. – Он нахмурился и запустил пальцы в иссиня-черные волосы. – К несчастью, нас застали в самый неподходящий момент, и хотя мы оба знаем, что между нами не происходило ничего, что было бы похоже на любовь или страсть, никто из вошедших в комнату – особенно это касается Бриттани и Марчфилда – не поверил бы в это ни на секунду.
– Вы пытались спасти мою репутацию? Не понимаю почему. – Камилла нервно теребила складки своего платья. – Я всего лишь служанка, ваше сиятельство, – тихо произнесла она. – Эти люди меня не знают, а я не знаю их. Какая разница, если они приняли бы меня за девушку, которая… что я…
Граф встал, подошел к кровати и склонился над бледным, взволнованным лицом Камиллы.
– Вы очень хорошо понимаете, что разница есть. Каково бы ни было ваше окружение, мисс Смит, вы не заурядная служанка. Возможно, я и пользуюсь репутацией повесы, – добавил он с горькой насмешкой в голосе, – но я не посмею причинить вреда невинной молодой девушке.
Камилла глубоко вздохнула. Она не знала, что сказать. Никто еще так бережно не обращался с ней. Что за загадочный человек!
– Ценю вашу галантность, сэр, – наконец пробормотала она. – Благодарю вас.
– Не благодарите меня! – Глаза графа потемнели. Он резко повернулся и зашагал по комнате. – Я не заслуживаю этого. Я вас впутал в скандальную историю, но обещаю, что ваше доброе имя не пострадает и вы ни о чем не будете жалеть.
Камилла наблюдала за ним с невольным восхищением, отмечая его атлетическое сложение и гибкость движений.
«Мне следует покинуть Уэсткотт-Парк», – подумала она, боясь выдать чувства, кипящие в ее сердце. Оставаться в этом доме не менее опасно, чем подвергаться преследованиям убийцы за его пределами. Граф Уэсткотт, с которым она только вчера познакомилась, способен был одним своим прикосновением воспламенить ее. Его серые глаза завораживали, негромкий низкий голос будоражил кровь. Граф заставлял ее мечтать о невозможном, заполнял ее мысли, ее сердце, а ведь она его почти не знала. Но она знала главное. Знала, что за холодной маской деспотичного главы дома, за равнодушием обаятельного, но бессердечного распутника, за вежливым безразличием и иронией светского человека скрывается вспыльчивый мальчик с добрым сердцем, печальный, гордый мужчина, способный на нежность и сострадание.
Он повернулся к ней, в свете ламп его глаза казались дымчатыми.
– Хотите услышать, что я вам предложу?
– Ведь не замужество, ваше сиятельство? – Ей удалось выдавить из себя смешок. – Боюсь, мне придется вам отказать.
Он улыбнулся.
– Нет, конечно, не замужество. Но если вы согласитесь на некоторое время – до окончания нашего традиционного бала в Уэсткотт-Парке – сделать вид, что вы кузина бесцветной бедняжки Шарлотты и предмет моей глубокой привязанности, я вам заплачу тысячу фунтов и помогу найти приличную работу.
– Мне не нужны ваши деньги! – Камилла вспыхнула и хотела было подняться с кровати, взволнованная его словами, но граф в два шага оказался возле нее и удержал ее за плечи.
– Разрешите мне все объяснить. Думаю, вы согласитесь, что нам обоим этот небольшой розыгрыш принесет пользу, если, конечно, вы хорошо сыграете свою роль, а я не ошибусь в характере женщины, которую обожаю.
Камилла при этих словах замерла и снова откинулась на подушки. Филип убрал руки и улыбнулся ей.
– Это совсем просто. В течение следующего месяца вы будете жить со мной в Лондоне. Гарантирую, вы чудесно проведете время: балы, приемы, театр. У вас будут самые дорогие платья, накидки, шляпки и украшения – все, что должно быть в гардеробе блестящей молодой женщины. Мне не нужна мисс из обедневшей дворянской семьи – вы должны одеваться по последнему слову моды, это очень важно. А когда наступит день бала в Уэсткотт-Парке, – прибавил он с небрежной улыбкой, – будете на нем почетной гостьей.
– То, что вы предлагаете, это… фальшивка! И ее жертвой будет все общество, все ваши друзья!
– Да. – Он поднял брови. – Ну и что?
– Как вы можете планировать нечто подобное?
– Я уже начал нечто подобное сегодня вечером, объявив о своем намерении жениться на вас, и теперь должен идти до конца, – мрачно произнес граф. – И кроме того, с помощью этой мистификации я скорее добьюсь своей цели. Есть одна вещь, о которой вам следует знать.
– Да? – Камилла почувствовала, что последует дальше, и собралась с силами.
– Я хочу жениться на несравненной леди Бриттани. Я так решил и даже заключил небольшое пари, что эта красивая маленькая кокетка будет моей.
Пари? Камилла в недоумении уставилась на него.
К ее изумлению, Филип покраснел. Впервые с того момента, как начался этот ужасный вечер, граф потерял хладнокровие.
– Дело в том, что лорд Марчфилд тоже хочет жениться на Бриттани, – кратко объяснил он. – И лорд Кирби тоже, как, впрочем, и все мужчины Лондона. Но Марчфилд – мой личный враг. Он бросил мне вызов, и я поспорил с ним, что женюсь на Бриттани до Рождества или отдам ему две пары лошадей из моих лучших упряжек.
– Вы поставили лошадей против руки леди Бриттани? – переспросила Камилла. Она была в полном смятении и не знала, ахнуть или расхохотаться. Филип внезапно вздохнул и, присев рядом с ней, осторожно приподнял ее подбородок большим и указательным пальцами.
– Вас это удивляет, правда? – Его улыбка была грустной. – Это проклятие Одли. Мы – скандальное семейство, не можем устоять против вызова или пари. Я пытаюсь поступать как лучше, мисс Смит, поверьте мне, я стараюсь, но в этот раз Марчфилд завел меня так, что я не смог выдержать. И теперь, когда пари заключено, его нужно выиграть.
– Но ведь вы хотите жениться на леди Бриттани?
Камилла, затаив дыхание, ждала его ответа.
– Всем сердцем, – страстно произнес граф, и ее пронзила стрела боли при виде решимости, сверкающей в его взгляде. Значит, он все же любит Бриттани и желает ее, и дурацкое пари здесь ни при чем. «А почему бы и нет?» – подумала она, вспомнив красавицу Бриттани. Она потрясающе красива и элегантна и занимает такое же высокое общественное положение, как и граф. А она, Камилла? Пешка, орудие для достижения им своей цели.
– Бриттани играла со мной, – продолжал граф, и в его голосе зазвучали слегка насмешливые нотки. – Вчера на маскараде у Хэмптонов она вела себя так, будто меня не существует, и танцевала всю ночь с Кирби, Ситоном, Марчфилдом, прекрасно понимая, что этим приводит меня в ярость. Маленькая кокетка. – Он тихо рассмеялся. – А теперь, мисс Смит, настала очередь Бриттани страдать от мук ревности. Пусть она считает, что между мной и вами полное взаимопонимание, что я влюблен в вас, что она меня потеряла. Насколько я знаю мою дорогую Бриттани, это заставит ее сходить с ума от желания. Человеческие существа всегда хотят того, что не могут получить, правда?
– Да, – прошептала Камилла с отчаянием.
– Не надо так огорчаться. – Он отпустил ее подбородок и отвел со лба упавший на него локон темно-рыжих волос, медленно пропустив его через пальцы. В воцарившейся тишине Камилла услышала за окном пение соловья, чудесное и бесконечно печальное.
– Вы отлично повеселитесь в Лондоне, Камилла. И никто никогда не узнает правды. Когда Бриттани будет сходить с ума от ревности и не сможет больше скрывать от меня свои чувства, мы скажем, что вы передумали выходить за меня замуж и расторгли нашу помолвку. А потом я оплачу вам билет до Парижа и дам приличную сумму денег, чтобы вы смогли обосноваться там с удобствами. Ведь ваши намерения не изменились?
– Нет. – Камилла лихорадочно размышляла, пока он говорил. Затем она набрала побольше воздуха в легкие и сказала: – Ваш план не сработает, ваше сиятельство. Я не смогу вам помочь.
– Почему?
– Я не могу поехать в Лондон. Есть причины, вынуждающие меня как можно быстрее уехать в Париж.
– Какие причины?
Камилла покачала головой.
– Извините, но они касаются только меня. Я не могу вам о них рассказать, но… совершенно невозможно, чтобы я поехала в Лондон.
Граф прищурился и внимательно посмотрел ей в лицо.
– Вы чего-то боитесь. Или кого-то.
Пораженная Камилла взглянула в его проницательные глаза. Какая-то часть пережитого ужаса, должно быть, отразилась в ее взгляде, так как он тотчас же схватил ее за руку и сказал:
– Если вы попали в беду, мисс Смит, я вам, безусловно, помогу. Но вы должны объяснить…
– Нет, нет, я не попадала в беду! – воскликнула она, внезапно испугавшись, что он слишком близко подберется к истине. Ей не хотелось посвящать его в историю с письмом; и единственным выходом для нее сейчас было бы уехать из Уэсткотт-Парка как можно быстрее. – Я не могу сделать то, о чем вы просите, и была бы очень признательна, если бы мы больше не говорили об этом.
– Вы меня плохо знаете, – мягко возразил он. – Упрямство – один из моих пороков, о котором так любят напоминать мне мои домашние. Рано или поздно я получу от вас согласие. И уверяю вас, через месяц Париж будет стоять на прежнем месте и вы сможете туда уехать, причем с полным кошельком. Будьте же благоразумны, мисс Смит. Совершенно очевидно, что вам выгодно сотрудничать со мной, – твердо произнес граф. – Разве только вы питаете отвращение к красивой одежде и прочим вещам?
– Конечно, нет, но…
– Ненавидите вечеринки и элегантные балы?
– Нет-нет, но…
– Вам не нравится мое общество и при одной только мысли обо мне у вас волосы встают дыбом?
– Нет…
– Тогда все решено. Отказа я не приму, мисс Смит. – Он быстро прижался губами к кончикам ее пальцев и встал. – Сейчас я пришлю к вам Шарлотту. Несомненно, она умирает от желания обо всем вас расспросить. Хорошо бы вы подружились, ведь вам надо делать вид, что вы – двоюродные сестры. И, между прочим, Шарлотта обучит вас всем этим абсурдным правилам приличного поведения в обществе. Возможно, она и робкая мышка, но вхожа в высшие круги лондонского общества и может стать для вас ценной наставницей.
– Я еще ничего не решила, ваше сиятельство! – запротестовала Камилла.
– Привыкайте называть меня Филипом. Иначе это всем покажется странным. – И он направился к двери. У порога граф остановился. – Миссис Уайет скоро принесет вам опия. Вам необходимо выспаться. Впереди у вас трудные дни. Вам предстоит очень много сделать и узнать. Ужин у Мэрроуингов будет серьезным испытанием для вас. Спокойной ночи, мисс Смит… э-э… Камилла.
И, сверкнув ослепительной улыбкой, приведшей Камиллу в ярость, он исчез. Через секунду в комнату влетела Шарлотта:
– О, этот ужасный человек! Что он сказал? Мисс Смит, что это за безумие? – Шарлотта заметалась по комнате в лихорадочном возбуждении.
Ошеломленная, сбитая с толку Камилла молча смотрела на нее.
– Скажите, леди Шарлотта, – наконец проговорила она, – удавалось ли кому-нибудь сказать этому человеку «нет»?
Вместо ответа Шарлотта в отчаянии развела руками.
Глава 10
На следующее утро Камилла была разбужена яркими лучами солнца, щедро освещавшего голубую комнату. Начинался новый, ясный день, за окном раскинулся и манил к себе своим пышным великолепием Уэсткотт-Парк. Через два дня, подумала Камилла, на торжественном ужине в Мэрроуинг-Холле граф приступит к осуществлению своего плана. Девушка почувствовала невольное волнение.
Ей хотелось остаться в Уэсткотт-Парке, пусть совсем ненадолго, и вкусить жизни, совершенно отличной от той, которой она жила до сих пор. Эта возможность влекла ее, как волшебные чары влекут к заколдованному лесу. Подумать только, что у нее появится красивая одежда, она сможет кататься в роскошных каретах, увидит чудесные спектакли, познакомится со всеми интересными, модными дамами и господами высшего света. Но была еще одна причина, по которой Камилла решила принять предложение графа.
Мысль о том, что она будет проводить в обществе Уэсткотта долгие часы, беседовать с ним, ужинать во время многочисленных приемов, заставляла ее сердце учащенно биться.
Конечно, Камилла понимала, что ведет себя очень глупо. Граф никогда не обратит на нее внимания как на женщину, она навсегда останется для него служанкой, которая помогает завоевать леди Бриттани. Но и это не так уж плохо, размышляла она, лежа в просторной постели на шелковых простынях. Если женитьба на Бриттани сделает графа счастливым, он станет относиться к Доринде с большим пониманием и снисходительностью, и, возможно, к Джеймсу тоже. Счастливая семейная жизнь может удивительно изменить человека.
Более того, рассуждала Камилла, наматывая прядку волос на палец, у нее нет выбора. Ей остается только подчиниться графу.
Неожиданно Камилла напряглась: ее поразила одна мысль. Страх охватил девушку.
Убийца. Судя по всему, он тоже принадлежал к сливкам общества, может быть, он даже был на маскараде у Хэмптонов вместе с Филипом и его друзьями. Что, если она встретится с ним в Лондоне? Она не смогла бы узнать его. Но если он узнает ее?
Камилла, прихрамывая, подошла к зеркалу. Щиколотка всю ночь сильно болела, но сегодня боль почти прошла и нога лишь слегка беспокоила ее при ходьбе. Она схватилась за спинку стула у зеркала, остановилась и стала рассматривать свое отражение в овальном зеркале.
Даже в простом пеньюаре, который принесла ей Кейт, выгодно подчеркивающем стройную фигурку, с распущенными темно-рыжими волосами и сияющими в ясном утреннем свете зелеными глазами она была совершенно не похожа на ту девушку, которая под бдительным надзором Гвиннет Диббс скребла и мыла полы и подавала эль в «Розе и лебеде».
Вряд ли тот человек, охваченный ненавистью, яростью и безумием, которое она ясно читала в его глазах, в состоянии будет узнать в великосветской молодой леди в нарядном платье и драгоценностях, под руку с одним из самых известных членов светского общества жалкую служанку, которая в ужасе убежала от него из «Белого коня».
Камилла Смит, прошептала она про себя. Кузина леди Шарлотты. Невеста графа Уэсткотта.
Ей всем сердцем хотелось сыграть эту роль и в течение одного месяца наслаждаться заманчивым приключением. Но только один месяц, сурово напомнила она себе. До бала в Уэсткотт-Парке. И ни днем больше. Затем она покинет Лондон и навсегда распрощается с графом Уэсткоттом.
Камилла подошла к бюро и вынула записку для мистера Андерса. Сжала ее в руке, задумчиво вглядываясь в написанные слова. В Лондоне она найдет способ анонимно отправить эту записку властям, вместе с письмом, в котором изложит все, что связано с убийством в «Белом коне». Возможно, сведения, которые она может дать, каким-то образом наведут полицию на след убийцы.
На душе у нее стало немного легче от этой мысли. И она повеселела, вспомнив об обещанном ей графом вознаграждении за помощь. Ведь это означало, что она сможет купить теплую зимнюю одежду для Хестер и подарки для всех детей из работного дома на Порридж-стрит. Когда еще может появиться у нее такая счастливая возможность?
Может быть, ей даже удастся устроить так, чтобы снова повидать Хестер, с надеждой подумала Камилла, провести с девочкой немного времени и объяснить, почему ей приходится уехать.
Все это сводилось к одному: она сыграет ту роль, которую предложил ей граф. От этого выиграет он сам, и Хестер, и лондонские власти, разыскивающие убийцу. А она сможет хоть на короткое время заглянуть в роскошную и изящную жизнь, о которой ей остается только мечтать.
Она встретилась с Шарлоттой за завтраком в столовой некоторое время спустя, где та нервно потягивала кофе из чашки.
– Мисс Смит! – воскликнула Шарлотта, заметив входящую Камиллу. – Как вы себя чувствуете? Э-э, съешьте булочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41