— Конечно. Братья прекрасно знают, что я не стану устраивать сцен при таком стечении народа.— А что, при своих ты можешь закатить сцену?— Бывало… когда я была помладше.Они оказались перед дверью, которая вела в комнаты Риган. Она попыталась попрощаться здесь же, в холле, но Алек устало покачал головой, забрал у нее ключи и отпер дверь сам.— Мы делаем это каждый день, неужели ты еще не привыкла? — с упреком сказал он.Риган промолчала.Бьюкенен первым вошел в квартиру, подождал, пока она вошла следом и закрыла за собой дверь, потом он проверил спальню, ванную комнату, заглянул в гардеробную.— Все в порядке.Риган сняла плащ и бросила его на спинку стула. Уронила сверху палантин и сумочку. Алек, стоя посреди гостиной, потянул вниз узел галстука. Она откашлялась и сказала:— Спасибо, что сопровождал меня сегодня вечером.Потом она увидела, что он сделал шаг в ее сторону, и комната вдруг показалась ужасно маленькой. Еще шаг — и Риган почувствовала дрожь в коленях.— Я правда очень благодарна, — продолжала она и с ужасом поняла, что голос ее звучит хрипло и совершенно неубедительно. «Хоть бы он перестал так на меня смотреть, может, я и сумею собраться с мыслями».— Я выполнял свою работу, — отозвался Алек. Засунул галстук-бабочку в карман и расстегнул две верхние пуговицы рубашки. — О! Так намного лучше. Хоть дышать можно.Риган попятилась и скоро оказалась прижатой к двери. Бьюкенен протянул руку ей за спину, запер дверь, а потом уперся в нее обеими руками. Теперь Риган оказалась в кольце его рук, как в ловушке. «Не думать, — сказала она себе как можно строже. — Вот только не надо об этом думать… Чем же от него так замечательно пахнет? Одеколон? Мыло? Да какая разница…»Но что делать? Что делать? Мысль билась в голове, и там же уже имелся ответ — она ничего не может с собой поделать. Что там говорить, она даже взгляд от его глаз отвести не в силах. Какие у него глаза — он словно видит ее насквозь, словно прикасается к чему-то внутри… и от этого так сжимается сердце. Он дразнит ее, играет, как кошка с мышкой… в смысле кот. Вот он наклоняется чуть ближе и шепчет:— У меня есть новость, угадай какая.— Какая?— Я больше не на работе. Моя смена закончилась.Алек вдруг опустил руки и сделал шаг назад. «Она должна сама решить, что будет дальше. Будет ли что-нибудь… Господи, пусть она захочет, чтобы я остался». Алек стоял молча и ждал, слушая, как колотится сердце.Риган смотрела на него круглыми глазами. Через пару секунд она сообразила, что он предоставляет ей свободу выбора. Девушка вздохнула, заправила волосы за ушко и чуть склонила голову, поглядывая на него из-под полуопущенных ресниц. Оп. Мячик опять на его половине поля. Похоже на теннис. Потом она просто закрыла глаза. Его дыхание рядом. Губы касаются мочки ее уха. Какие горячие губы… как бьется сердце, и внутри… все дрожит. «Что же со мной будет, если он поцелует меня в губы», — смятенно подумала Риган. Так, надо это прекратить до того, как она сделает то, о чем будет жалеть утром.Ладони ее уперлись в широкую грудь, и Риган прошептала:— Алек?Он немедленно остановился. Подался назад и замер. Просто смотрел ей в глаза и ждал. Тогда она вздохнула, призналась себе, что сама будет виновата во всем, что случится дальше. Руки ее вцепились в лацканы смокинга, и, притянув его к себе, Риган выдохнула ему на ухо:— Не вздумай подать на меня в суд. Глава 34 Алек не понял, что значит эта загадочная фраза про суд, и хотел попросить объяснений. Но Риган была явно не склонна к долгим разговорам. Она по-прежнему цеплялась за лацканы его смокинга. Притянув Алека поближе, она приподнялась на цыпочки и впилась в его губы поцелуем. Боже, сколько раз она мечтала, что когда-нибудь поцелует его именно так: бездумно и жадно, страстно и долго. «Это должен быть такой поцелуй, чтобы после него ни для чего не осталось места, — сказала она себе. — Наверное, я слишком давно не была с мужчиной. Если позволить себе маленькую слабость — поцеловать человека, при появлении которого у меня внутри вспыхивает огонь, — то безумие пройдет и все встанет на свои места. Дать выход энергии, излить ее и потом спокойно отпустить мистера Бьюкенена».Таков был план, и он казался Риган вполне приемлемым и даже осуществимым… возможно, его и правда удалось бы претворить в жизнь, если бы Алек действовал в соответствии с ее планом. То есть оставался абсолютно пассивным и послушным. Но тут и произошел тот сбой, что рушит самые замечательные планы и сводит на нет самые добрые намерения. Дело в том, что Алек Бьюкенен не остался пассивным объектом. Он принял участие в поцелуе, и весьма активно. Руки его взяли ее в плен, и она чувствовала его ладони на плечах и спине, и это доставляло удивительное удовольствие и дарило надежду на что-то большее. А его рот… Очень быстро Риган поняла, что опыта у мистера Бьюкенена побольше, чем у нее. Его губы творили чудеса с ее телом и разумом. Этот поцелуй оказался самодостаточным актом, и Риган чувствовала, что быстро теряет контроль над ситуацией. «Может, стоило сначала озвучить мой прекрасный план, чтобы Алек тоже был в курсе?» Мысль была совершенно идиотская, но по крайней мере внятная. И это была последняя внятная мысль, промелькнувшая в ее сознании. Затем она превратилась в существо, живущее исключительно чувственными ощущениями — и они были прекрасны! Руки Риган обвились вокруг его шеи, и вот она уже ласково ерошит волосы на затылке Алека.Она сама открыла губы навстречу его ласке и приняла его язык, скользнувший в ее рот змеем-искусителем.Когда Алек закончил поцелуй, Риган не отстранилась. Она дрожала всем телом, и ноги стали вдруг совершенно ватными. «Если я отпущу его, то просто упаду, — подумала Риган. — Кроме того… может, поцеловать еще разочек? Ну на прощание…»Должно быть, Алеку пришла в голову та же мысль, ибо он поцеловал ее снова. Риган не думала, что такое возможно, но этот поцелуй оказался еще лучше. И более страстным. Внутри словно разгорались горячие угли, кровь несла по телу жар, который, казалось, уничтожит ее, если не получит выхода.Алек с трудом оторвался от ее губ. Нужно вздохнуть — кислород кончился, и легкие горели. Он уткнулся носом в плечо Риган. М-м, она так чудесно пахнет. И обнимать ее истинное наслаждение. Он с удивлением подумал, что никогда еще не держал женщину в объятиях с таким ощущением правильности происходящего. Она такая сладкая, такая чудесная… нет сил разомкнуть руки. Словно само его тело, некий глубинный инстинкт сопротивляется самой мысли о том, что придется ее отпустить. Кто бы мог подумать — всего пара поцелуев, а он уже не владеет собой.Мысль о потере контроля над ситуацией ему не понравилась, и Алек прорычал:— Черт, Риган…— М-м? Это черт как хорошо или черт как все плохо? — чуть задыхаясь, спросила она.Алек взглянул в ее глаза и увидел там страсть и желание. Чувство глубокой гордости охватило его: он разбудил этот огонь, вызвал из летаргии жизненную силу этой необыкновенной женщины.— Это было хорошо, — пробормотал он, отгоняя видение обнаженного тела, распростертого на простынях… ее волосы разметались, а губы полуоткрыты… — Даже слишком. И надо бы остановиться, пока мы…Риган провела пальцем по его губам и хрипловато прошептала:— Или?— Или мы не сможем остановиться, — Он чуть улыбнулся, руки его скользили по плечам и спине, мешая Риган воспринимать смысл слов. — Ты ведь знаешь, к чему ведут все эти поцелуи? Я не машина, милая, и меня нельзя включить, а потом выключить, если надоело. Я хочу тебя, ты же знаешь. Да что там, хочу — не то слово: я с ума схожу от желания… — Он перевел дыхание и твердо закончил: — Ноты должна понимать, что мне не нужны обязательства, которые могут последовать за близостью.Риган была в замешательстве. Она знала, что Бьюкенен не пытается обидеть или оскорбить ее. Да, это не те слова, которые девушка мечтает услышать, но ведь он с самого начала предупредил, что ждать нечего. Честность — великая вещь. Конечно, ей стало больно, но еще сильнее оказалось чувство удивления и растерянности, ибо собственные слова, казалось, ранили его глубже, чем ее. Алек хмурился, рот его сжался, а глаза потемнели. Она вдруг почувствовала себя девчонкой, которая ткнула палкой в спящего льва. И льву это не понравилось. Впрочем, это проблемы льва: у нее своих хватает. Риган решительно высвободилась из его объятий — нужно слушать, а не таять — и спросила:— И какие же именно обязательства тебе не нужны?— Я уезжаю из Чикаго, и ты об этом знаешь, не так ли? Просто собираю чемоданы — и уматываю. Все решено, понимаешь?— Да.— Ну вот.— Что вот?Он скрипнул зубами.— Мне не нужны проблемы, которые будут тянуть меня назад.Лицо Риган вспыхнуло, а глаза стали сине-серыми, как небо перед грозой. Ей совсем не понравилось то, что она услышала.— Ах вот как! А я, значит, и есть та самая проблема?Алек провел руками по голове, ероша волосы. Так, желание схватить ее и целовать, пока она не забудет свое имя, нужно немедленно обуздать. В конце концов, он не пещерный дикарь, который не может противиться своим инстинктам. Алек Бьюкенен всегда держит чувства и эмоции под контролем. Черт бы его побрал, этот самоконтроль.— Я пытаюсь объяснить… — начал он.— Так, значит, я проблема, которая будет камнем висеть на твоей шее!Не получилось быть тактичным и вежливым — и пусть, не больно надо.— Да, — рявкнул он. — И я пытался быть дипломатичным!— Интересное понятие о дипломатии!— Ты чертовски права! И ты не просто проблема — ты моя головная боль!Он сделал шаг назад и снял смокинг. Буркнув: «Какого дьявола здесь такая жара!» — швырнул его на стул и принялся закатывать рукава рубашки. Это позволяло занять руки, которые неудержимо тянулись к стоящей перед ним девушке с нечестивым намерением сорвать с нее это чудесное платье. Оно очень ей идет и, должно быть, стоит кучу денег, но сейчас Бьюкенен жаждал порвать его в клочья, чтобы она никогда не танцевала в нем с другим мужчиной.Риган чувствовала себя не слишком уютно под его тяжелым взглядом. Она отвела глаза, уставилась ему в подбородок и сказала:— Я признаю, что виновата в происходящем. Дело в том, что я первый раз пытаюсь… ну… и, видимо, у меня не хватило знаний.— Для чего? — Он хмуро разглядывал ее.«Чтобы соблазнить тебя, идиот». Но произнести это вслух невозможно. И в чем Алек прав, так это в том, что они создадут себе проблемы. Причем она уверена — у нее проблем будет куда больше, и решать их придется дольше. Такой уж она человек.— Ты прав, — выдохнула она. — Эта связь, пусть даже на одну ночь, поставит нас обоих в… неловкое положение.Он пребывал в мрачном молчании. Тогда Риган осторожно обошла его и, скинув туфли на каблуках, направилась в спальню. Ей хотелось спрятаться. Двери были распахнуты: он проверял комнату, когда они вернулись. На пороге Риган обернулась, чтобы пожелать своему телохранителю спокойной ночи.Алек смотрел мимо нее на огромную кровать и чувствовал, что сходит с ума. Не создавать проблем? Смешно! Да он уже запутал все так, что дальше некуда. Единственное, что он знал в этот момент твердо, — сегодня он никуда не уйдет. Глава 35 «Я шел к этому с того момента, как налетел на Риган на улице и услышал ее волшебный смех, — понял вдруг Алек. — И нет никакого смысла бороться с судьбой и с собой». Он проверил, заперта ли входная дверь, и погасил верхний свет. Потом повернулся и, на ходу расстегивая рубашку, пошел в спальню. На прикроватном столике горела лампа, и в ее неярком свете кожа Риган отливала золотом. Она была хороша так, что у него перехватило дыхание. Хороша и трогательна. Алек видел, что глаза ее расширились, а руки сжались в кулачки. Она была натянута как струна и ждала… ждала его.Алек встал вплотную и, сверху вниз глядя в ее бездонные глаза, прошептал:— Помни, ты сама этого хотела.Он коснулся губами ее лба и замер. Риган стояла, слушая стук своего сердца. Вот он, последний шанс, закончить не начав. Ни проблем, ни обязательств. Черта с два!Она обняла Бьюкенена и, улыбаясь, ответила на его мрачный взгляд.— Помни, я сама этого хотела, — сказала она.Риган поцеловала его в подбородок, потом губы ее двинулись ниже — туда, где на шее бешено бился пульс. Он тихо зарычал и обнял ее, вжимая в себя, испытывая первобытный восторг самца. Риган почувствовала, как ноги ее отрываются от пола, и его поцелуй — страстный, отнимающий разум — дополнил иллюзию полета.Потом вдруг оказалось, что оба они безумно спешат избавиться от одежды. Алек пытался расстегнуть молнию на платье, это оказалось непросто, так как он никак не мог оторваться от губ Риган, которая как раз пыталась стянуть с него рубашку.В какой-то момент пальцы ее коснулись холодной кожи кобуры и ремней. Риган вскрикнула и отшатнулась бы, не поймай он ее.— Пожалуйста… — зашептала она. — Ты не мог бы…— Все в порядке. — Алек целовал ее ушко, удерживая девушку рядом.Через несколько секунд она успокоилась и опять переключилась на те фантастические ощущения, которые дарили его поцелуи. «Это удивительно, — думала Риган. — Я ведь и прежде знала мужчин… целовалась… Ну, может, их было не очень много, но все равно — такого, как сейчас, я не испытывала никогда в жизни». Она решила, что не будет торопить события, чтобы насладиться каждой минутой, каждой лаской… но вот как совладать со своими руками, которые дрожали и тянули полы его рубашки, спеша обнажить столь желанное тело.Алек снял ремни и кобуру и положил все на ночной столик. Теперь она наконец смогла снять с него рубашку и счастливо вздохнула: его тело совершенно — сплошь бронзовая кожа, мышцы и завитки темных волос. Риган обвила руками шею Алека и приникла к его горячему телу: восхитительно — не иметь между своей кожей и его никаких преград. Она жадно поцеловала Алека, и это получилось чудесно: ей вдруг показалось, что внутри ее тела плещется горячая лава.Бьюкенен решил, что пришло его время реализовать мечты, и теперь спешил избавить Риган от платья. Одежда, однако, сопротивлялась. Молнию, похоже, заело. Алек сжал зубы и попробовал еще раз — без толку. Такого прежде никогда не случалось; он умел красиво и быстро раздеть женщину. Но сейчас все было по-другому, потому что в его объятиях была она. Не просто женщина, с которой он собирался заняться сексом, но… но Риган.Надо сказать, что Риган не упрощала его задачу. Руки ее бродили по его телу, гладя волосы, лаская шею. Вот она коснулась губами его плеча, и Алек едва сдержал стон. Надо сконцентрироваться, иначе он разорвет чертово платье. Так, попробуем по-другому.— Повернись, — прошептал он.Риган не слышала или не поняла. Тогда он просто развернул ее спиной к себе и опять принялся дергать молнию. Потом в отчаянии спросил:— Слушай, тебе это платье дорого? Эта штука застряла.— Какая?— Молния.— Я ненавижу это платье, — выдохнула она.Алек счастливо улыбнулся и решил дернуть последний раз. Потом он просто разорвет одежду в клочья. Молния подалась, словно угадав его кровожадные намерения. С пересохшими губами он смотрел, как замочек скользит ниже, ниже, открывая безупречный изгиб спины, трогательный позвоночник… сегодня на Риган не было бюстгальтера. Зато внизу, там где кончалась молния и спина, промелькнул кусочек черного кружева — трусики. Алек провел ладонью по ее спине, и Риган втянула воздух, наполнив его чувством счастья — она возбуждена и его прикосновение заводит ее.— Ты так красива, — прошептал он.Ладони Бьюкенена скользнули под платье и медленно ласкали ее тело. Риган ждала, предвкушая, дыхание ее участилось. Вот его руки коснулись ее грудей — и с губ Риган сорвался легкий крик, голова откинулась назад. Она никогда прежде не испытывала столь сильного желания, ласки казались утонченной пыткой. Алек коснулся лбом ее плеча, и она кожей ощутила его горячее быстрое дыхание. Потом он отстранился, но лишь для того, чтобы как можно быстрее избавиться от остатков одежды. Платье Риган упало к ее ногам, и она грациозно перешагнула через обруч шелка. Подняла руки, вынимая заколки из волос.— Мы не станем торопиться, — хрипло сказал он и очень хотел сдержать слово. Но она повернулась, ее соски скользнули по груди Алека, и он, послав к черту благоразумие, увлек ее за собой на кровать. Теперь он наконец достиг того, о чем мечтал и грезил так страстно: тело Риган распростерто под ним, и он чувствует ее всю, раздвигает коленом ее ноги… Алек опирался на локти, чтобы не причинить ей боли весом своего тела. Из его горла вырвался глухой звук — рычание первобытного дикаря, заполучившего долгожданную добычу. Он знал, что это всего лишь примитивная, варварская реакция, и все же странным образом гордился собой: вот его женщина. Волосы ее разметались по подушке, глаза потемнели от страсти, а губы припухли от его поцелуев. Никогда прежде не испытывал Бьюкенен таких эмоций. «Что дальше? — удивился он. — Начну орать, как Тарзан, перекину Риган через плечо и утащу куда-нибудь в укромный уголок, где никто ее не достанет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41