Они только что отобедали, но на лицах их ясно читались тревога и даже страх…
– Государь не вызывал меня, – говорил Константин, – он рассердится! Как я объясню ему этот мой странный приезд?
– Какие могут быть объяснения, Константин?! – досадовала Лейла. – Вы просто-напросто не понимаете, в какой опасности обретаетесь!
– Но как я могу понимать что бы то ни было? – Константин пожал плечами. – Как я могу понимать, если мне ничего не объяснили?!.
– Мне – тоже! – заметил Чаянов. – Нам остается лишь ожидать, когда вернется Яков Вилимович. Ему наша прекрасная гостья соизволила объяснить все!..
Лейла нахмурила брови в ответ на этот несколько игривый тон.
Константин думал о том, что Анжелика-Ангелина уже давно не появлялась… «Что с ней? Живо ли еще ее сознание в этом прекрасном теле?» – задумывался он…
Чаянов позвонил в колокольчик. Слуга и служанка вошли и принялись убирать со стола.
– Не перейти ли нам в гостиную к камину? – предложил Чаянов.
Лейла покачала головой.
– Останемся здесь, – ответил Константин…
Нетерпение мучило их, но Лейле и Константину почему-то казалось, что передвижения по дому усилят это и без того мучительное чувство…
Темнело. Они сидели вокруг стола в полутьме. Молодая женщина изредка вздыхала.
Наконец явился Брюс. Он прошел в столовую, не сняв мехового плаща. Снег, налипший на мех, падал на паркет. Шесть пар глаз устремились на вошедшего с выражением напряженного ожидания.
– Успокойтесь! – заговорил Брюс. – Я только что из дворца! Ее там нет и не бывало!
– Это не повод для успокоения! – резко заговорила красавица. – Мы должны найти ее, во что бы то ни стало!
– Но, быть может, ты ошиблась в своих предположениях? – обратился Брюс к Лейле. – И не позволишь ли ты нам поговорить с мадам Аделаидой?
– Нет, не позволю! – отвечала Лейла с еще усилившейся резкостью. – И я не ошиблась, я знаю! Она здесь, в Москве!
– Но с чего ты взяла? – Брюс сбросил плащ на пол.
– Ах, оставьте! Я ничего не могу, не смогу объяснить вам! Это предчувствие, это обостренная интуиция!..
– Хорошо, хорошо! – Брюс примирительно выставил вперед ладони. – Мы продолжим поиски!..
– Но ведь никто не слыхал о ее смерти, – заметил Константин.
– Давайте подумаем, что могло бы произойти, если бы она осмелилась явиться во дворец! – сказал Чаянов.
– Но почему во дворец? – недоумевал Константин.
– Мне кажется, я о чем-то догадываюсь, – сказал Чаянов.
– Расскажи им все! – сказал Брюс Лейле.
– Лучше ты, – ответила она как-то странно дружески.
И он рассказал все, что она доверила ему. Внимательно выслушав этот рассказ, Константин высказал свое мнение:
– По-моему, я знаю, где могла бы в итоге очутиться наша беглянка, если бы все-таки дерзнула прийти во дворец!..
Однако без дозволения царя ни Брюс, ни Чаянов не могли быть допущены туда, где, как они полагали, могла находиться Леена-Дарья. Оставалось дождаться возвращения Петра, внезапно покинувшего Москву вследствие полученных известий о волнениях крестьян на Волге.
Брюс, Чаянов и Константин изнывали от нетерпения. Лейла потеряла сон и аппетит.
– Мы не можем ждать возвращения Петра, – говорила она. – Каждый день может случиться непоправимое!
– Пожалуй, она права, – замечал Константин. Но когда трое мужчин оставались наедине, Константин не был настолько уверен в себе.
– Лейле нельзя верить, нельзя, – твердил он.
Наконец Брюс принял решение: попытаться подкупить людей, служивших в том учреждении, где могла быть задержана Леена-Дарья.
Но когда Чаянов передавал деньги, человек, отвечавший за тех, кто бывал задержан в этом учреждении, рассказал следующее:
– За то время, которое вы имеете в виду, было задержано шесть молодых девок, не считая пожилых баб и старух…
Затем он рассказал о каждой из узниц и позволил Чаянову и сопровождавшему Чаянова Константину обойти все камеры. Но среди этих заключенных женщин не оказалось Леены-Дарьи.
– Подожди! – Чаянов обратился к сторожу камер, где содержались женщины. – Ведь говорилось не о пяти девках, а о шести! Где же шестая?
Хватились шестой узницы. Расспрашивали служителей. Спустя час разыскали того из служителей, который, как оказалось, отправил шестую узницу не куда-нибудь, а во дворец! Он утверждал, что это было сделано по приказу царицы!..
Чаянов и Константин бросились в дом Брюса. К счастью, они застали его дома.
– Кажется, дело принимает дурной оборот! – крикнул с порога малой гостиной Чаянов.
– Едем! – распорядился Брюс. Он велел слуге позвать Лейлу.
– Может быть, лучше ехать без нее? – спросил нерешительно Константин.
– Нет, не лучше! Уж поверьте моей интуиции! – прервал его Брюс.
Спустя совсем недолгое время со двора выехала карета.
***
За день до того, как Чаянов и Константин проникли в место заключения женщин, оттуда во дворец явился важный, чиновник и попросил об аудиенции у молодой царицы. Ей доложили и она согласилась принять его, но велела, чтобы его предупредили о том, что она не принимает никаких решений!
– Только царь может принять решение! – повторяла она.
Чиновник рассказал царице, что была задержана молодая женщина…
– Она говорила, что должна непременно увидеться с Вашим Величеством! Ее, конечно, схватили и арестовали. Ждали возвращения государя, но она вела себя буйно, и потому мы порешили пытать ее малыми пытками, не дожидаясь возвращения Его Величества. Ее много раз подымали на дыбу, но она ничего не сказала о себе. Тогда ей пригрозили, что будут загонять иглы под ногти.
Она испугалась и рассказала о себе, что она – крещеная финка, зовут ее Дарьей, служила в доме боярина Константина Романовского, то есть в том доме, который на постройке нового города поставлен. Более ничего не сказала, и решено было еще пытать ее. Но она лишь плакала и просилась к царице: говорила, клялась всеми клятвами, что жизнь царицы в опасности!.. Катерина призадумалась. Со дня отъезда мужа она сделалась еще более беспокойна и приказывала выставлять двойной караул у двери в покои маленькой Аннушки. Но молодая царица понимала, что беспокойство охватило ее уже давно, тотчас после смерти мадам Аделаиды!..
– Привезите эту девушку! – решительно произнесла Катерина.
***
Во дворце Брюсу объявили, что государыня не может принять его.
– Царица больна!.. – объяснила вызванная камеристка.
Брюс учтиво заговорил с этой женщиной. Сначала она отвечала не очень охотно и явно не желала откровенничать, но затем свойственное всему женскому полу стремление распускать язык, а также приятная учтивость привлекательного мужчины сделали свое дело: она разговорилась.
Брюс выразил горячее сочувствие болезни государыни.
– Я, признаться, думаю, что есть две причины этой болезни, – полушепотом начала говорить камеристка. Они сидели друг против друга в креслах в приемной комнате покоев царицы. Камеристка придвинула свое кресло к креслу визитера… – Две причины, да, две причины… – проговорила она. – Во-первых, государыня вновь ожидает ребенка! А во-вторых, во-вторых… – ее голос зазвучал так, как обычно говорят женщины, когда желают сообщить нечто, по их мнению, значительное, – во-вторых, произошло одно происшествие, которое, конечно же, напугало государыню…
– Какое? – не выдержал Брюс, также придвигаясь к ней.
– Из женской тюрьмы доставили одну девицу, которая очень просилась к царице. Государыня согласилась принять ее. Это оказалась девушка с севера, из тех мест, где ныне возводят новую столицу. Я и еще несколько служанок находились при государыне. Девушка говорила с ней по-немецки, а я знаю лишь французский. Остальные служанки и вовсе говорили только по-русски. Однако видно было, что царица жалеет девку, которую, конечно же, пытали. Затем я поняла, что девица просит государыню о чем-то. Сначала государыня отказывалась, но потом согласилась и приказала нам выйти из комнаты. Мы послушались весьма неохотно, ведь Его Величество много раз предупреждал, что все мы отвечаем своими головами за жизнь и здоровье царицы! Прошло около четверти часа. Вдруг царица вскрикнула, словно бы от страха. Представьте себе наш ужас. Мы наперегонки бросаемся назад в комнату. И что же видим? Девица лежит на полу, а государыня, перепуганная насмерть, прижалась к стене. Я проворно склонилась к лежащей, взяла ее запястье. Нет, девушка уже не дышала. Никаких следов крови, ни единой ранки!.. Я полагаю, несчастная скончалась от внезапного припадка, вызвавшего остановку сердца. Да ведь ее и пытали в темнице! Да, слабое сердце!..
– А что же государыня?
Ее Величество сделалась бледна, как сама смерть. О том, как испугались мы, возможно и не говорить! Слабым голосом царица приказала бросить мертвое тело в реку Москву. Мы все удивились такому странному приказу, поскольку знали обычное мягкосердечие Ее Величества. Но потом царица доверилась мне и поведала, что девка эта утверждала, будто находилась в незаконной связи с царем и понесла от него!.. «Я не хочу, чтобы государь знал об отвратительной лжи…» – слабым голосом говорила мне царица. В тот же день она слегла и чувствует себя весьма дурно…
– А что же мертвое тело? Бросили его в реку? Это важно! – строго произнес Брюс.
– Не знаю, право, – смутилась камеристка.
– Кому было поручено бросить труп в реку? Ты этим ведала? Сейчас тебе лучше говорить правду!
– Да… Я позвала двух дворцовых истопников, чтобы они это сделали, то есть бросили бы труп в реку!
– Они это сделали?
– Я велела им…
– Ты можешь приказать сейчас привести их?
– Да… Если вашей милости угодно…
Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась, запыхавшись:
– За ними послали!.. – проговорила она.
Ждать пришлось не так уж долго, но Якову Вилимовичу Брюсу казалось, будто время течет невыносимо медленно! Истопников ввели в комнату, руки их были связаны за спиной, солдаты следовали за ними.
– Что вы сделали с мертвым телом девки? – строго спросил Брюс. – Вы ведь знаете, о ком идет речь! Говорите правду!
Мужики бросились к его ногам и целовали носки его сапог.
– Простите! Простите! – заголосил один из них.
– Говори правду! – тогда ты будешь освобожден и я дам тебе денег! – Брюс был суров и спокоен, но сердце в его груди бешено колотилось…
Истопники признались, что, покамест они несли мертвую девицу, из-под ее платья выбился шнурок с нательным крестиком. Они не решились бросить в воду тело православной христианки и отнесли мертвую девицу на кладбище, где обычно хоронили неизвестных покойников в общих могилах…
– И вы похоронили ее в общей могиле? – Голос Брюса чуть дрожал.
Мужики сознались, что похоронили девицу в стороне от большой общей могилы, близ кладбищенской ограды. Брюс приказал строжайше, чтобы труп девицы немедленно был откопан и привезен во дворец, сюда, в эту самую комнату!.. Мужики поехали на кладбище в сопровождении солдат. Брюс отправил одного из дворцовых скороходов в свой дом с письмом. Письмо это было передано в собственные руки Чаянову, и мужики еще не успели возвратиться с мертвым телом, а Чаянов уже привез во дворец Константина и Лейлу.
– Боже мой! Как я не понял сразу, – повторял Константин, покамест ехали во дворец. – Вот чего хотела Леена: ни много ни мало, как войти в тело молодой царицы!..
– Ты понял это только сейчас! – упрекнула его Лейла. – А теперь желание Леены, наверное, уже исполнено! И будет трудно вызнать у нее ее тайну!..
Константина удивило упорство Лейлы, которая не теряла надежду выведать секрет Леены…
***
Когда Константин, Чаянов и Лейла вошли в комнату, Брюс встретил их словами:
– Еще не все потеряно!..
Все ждали, крайне взволнованные. Наконец привезли труп. Благодаря воздействию холода он еще не разложился, но выглядел все же страшновато!
– Внесите труп в спальню царицы! – приказал Брюс слугам и служанкам. – Ежели вы не сделаете это, ослушаетесь моего приказа, вам не сдобровать, когда воротится государь!..
После недолгого колебания приказ его был прислугою исполнен.
***
В спальне остались лишь Брюс, Чаянов, Лейла и Константин. Остальным Брюс приказал удалиться. Труп был внесен в спальню и положен на ковре. Окна были занавешены. Горела всего одна свеча в серебряном подсвечнике. Лежавшая на постели Катерина тяжело дышала.
Брюс решительно, широкими шагами приблизился вплотную к постели, взял юную женщину на руки и поднес к трупу.
– Нет, нет! – заговорила царица.
Все оцепенели, слыша голос Леены. Брюс отступил от лежащего тела, не выпуская из рук драгоценную ношу.
– Леена! – заговорил Брюс. – Открой нам свою тайну. Только тогда мы оставим тебя в покое и Господь тебе судья! Попытайся уцелеть в юном теле Катерины!..
Леена забилась на руках у Брюса, но он держал ее крепко.
– Открой секрет! – твердо повторил он.
Она поняла, что никакого иного исхода для нее нет!
– Попытайтесь с силой сжать виски и не отпускать, как бы ни было больно! А там уж, какое сознание победит в теле, такое и победит!
– Так просто? – недоверчиво спросил Чаянов.
– Да, это просто, – отвечала Леена, – но это очень больно! Да, это очень больно! Попытайтесь и поймете!..
Было странно слышать ее голос, исходящий из уст молодой царицы!..
Константин увидел, как Лейла и Чаянов одновременно прижали ладони к вискам. Было ясно, что они испытывают страшную, неимоверную боль. Константин видел, как мучительно искажались их лица. Их тела начали корчиться непроизвольно. Константин ужасался. Ему очень хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, не видеть!.. И в то же время он не мог отвести испуганного взгляда от этого страшного зрелища. В сущности, прошло совсем немного времени. Судороги у обоих прекратились.
– О! – вскрикнула красавица. – Что со мной?.. – Это был голос Ангелины!
Она упала без чувств.
– Вам… вам удалось?.. – тихо спросил Константин, обращаясь к Чаянову.
– Да, – тихо отвечал тот.
– Вы – Чаянов? – голос Константина трепетал.
– Да…
Брюс опустился на колени подле трупа и прижал лицо Катерины к лицу мертвой девушки.
– Потерпи, Катерина, – повторял он по-немецки. – Ты должна спасти себя и своего будущего ребенка…
Юное тело царицы содрогнулось, потом замерло. Брюс снова поднялся на ноги и положил Катерину на постель. Глаза ее были закрыты.
– Они обе спасены, – тихо произнес Брюс.
– А вы? – спросил вдруг Константин. – Вы, Яков Вилимович, не хотите оставаться в одиночестве в своем отличном теле?
– Нет, – отвечал Брюс. – Я погожу. – Он смотрел на лежащую на полу красавицу Ангелину. – Лейлы больше нет, больше нет, – проговорил он. В голосе его слышались слезы. Константин и Чаянов молчали. – Не трогайте их, – Брюс указал на молодых женщин. – Обморок скоро перейдет в крепкий сон…
Чаянов и Константин вынесли труп из покоев царицы. Мертвое тело было снова захоронено на прежнем месте. Брюс увез Чаянова, Константина и Ангелину к себе домой. Молодая царица через день совершенно поправилась.
А еще через три дня воротился Петр. Убедившись, что любимая жена здорова, он прямиком отправился в дом Брюса. Часа три просидели в малой гостиной царь, Брюс, Чаянов, Константин и красавица Ангелина… Слушая их рассказ, царь то и дело вскакивал, хватался за голову и восклицал:
– Не верю! Не верю!
– Это правда, Ваше Величество, – спокойно отвечал Брюс. И царь вновь с размаха опускался в кресло…
– …Леену погубила именно беременность царицы. – объяснял Брюс. – Леена полагала, что войдет в беременное тело и даже сможет родить ребенка Катерины. Она не знала, что сознание беременной женщины обладает необыкновенной силой. Однако и мои действия были верны. Конечно, Леена погибла бы, но она могла бы погубить ребенка царицы!.. Петр задумался, затем произнес:
– Тяжелое дело! А теперь оставьте меня наедине с этой девицей!
Он довольно долго проговорил с Ангелиной наедине. Кажется, она сказала ему нечто такое, что убедило его окончательно!
– Да, – говорил он Брюсу, – она сказала мне такое обо мне и о себе, чего никто не мог рассказать ей!..
Петр не стал говорить Брюсу, что речь шла об интимной близости между царем и мадам Аделаидой.
***
Брюс и Чаянов отосланы были на театр военных действий, где оба погибли, или, как полагали Ангелина и Константин, переселились в другие тела. Однако, кажется, царь не предусмотрел возможности подобного переселения для этих двоих, от которых явно желал избавиться; а те же Константин и Ангелина благоразумно не напоминали ему о подобной возможности.
Ангелина была объявлена незаконной дочерью Брюса и унаследовала его дом и имущество. Все отмечали ее дружбу с Константином, а также и чрезвычайно доброжелательное отношение к ней царской четы. Красавица Ангелина стала крестной матерью второй дочери Петра и Катерины. Девочку нарекли Елизаветой…
И лишь оставаясь наедине с красавицей, Константин осмеливался называть ее матерью! Она смеялась и ему вдруг становилось ясно, что, сделавшись Ангелиной, она сохраняет в себе многое от прежней, неистребимой Анжелики!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Государь не вызывал меня, – говорил Константин, – он рассердится! Как я объясню ему этот мой странный приезд?
– Какие могут быть объяснения, Константин?! – досадовала Лейла. – Вы просто-напросто не понимаете, в какой опасности обретаетесь!
– Но как я могу понимать что бы то ни было? – Константин пожал плечами. – Как я могу понимать, если мне ничего не объяснили?!.
– Мне – тоже! – заметил Чаянов. – Нам остается лишь ожидать, когда вернется Яков Вилимович. Ему наша прекрасная гостья соизволила объяснить все!..
Лейла нахмурила брови в ответ на этот несколько игривый тон.
Константин думал о том, что Анжелика-Ангелина уже давно не появлялась… «Что с ней? Живо ли еще ее сознание в этом прекрасном теле?» – задумывался он…
Чаянов позвонил в колокольчик. Слуга и служанка вошли и принялись убирать со стола.
– Не перейти ли нам в гостиную к камину? – предложил Чаянов.
Лейла покачала головой.
– Останемся здесь, – ответил Константин…
Нетерпение мучило их, но Лейле и Константину почему-то казалось, что передвижения по дому усилят это и без того мучительное чувство…
Темнело. Они сидели вокруг стола в полутьме. Молодая женщина изредка вздыхала.
Наконец явился Брюс. Он прошел в столовую, не сняв мехового плаща. Снег, налипший на мех, падал на паркет. Шесть пар глаз устремились на вошедшего с выражением напряженного ожидания.
– Успокойтесь! – заговорил Брюс. – Я только что из дворца! Ее там нет и не бывало!
– Это не повод для успокоения! – резко заговорила красавица. – Мы должны найти ее, во что бы то ни стало!
– Но, быть может, ты ошиблась в своих предположениях? – обратился Брюс к Лейле. – И не позволишь ли ты нам поговорить с мадам Аделаидой?
– Нет, не позволю! – отвечала Лейла с еще усилившейся резкостью. – И я не ошиблась, я знаю! Она здесь, в Москве!
– Но с чего ты взяла? – Брюс сбросил плащ на пол.
– Ах, оставьте! Я ничего не могу, не смогу объяснить вам! Это предчувствие, это обостренная интуиция!..
– Хорошо, хорошо! – Брюс примирительно выставил вперед ладони. – Мы продолжим поиски!..
– Но ведь никто не слыхал о ее смерти, – заметил Константин.
– Давайте подумаем, что могло бы произойти, если бы она осмелилась явиться во дворец! – сказал Чаянов.
– Но почему во дворец? – недоумевал Константин.
– Мне кажется, я о чем-то догадываюсь, – сказал Чаянов.
– Расскажи им все! – сказал Брюс Лейле.
– Лучше ты, – ответила она как-то странно дружески.
И он рассказал все, что она доверила ему. Внимательно выслушав этот рассказ, Константин высказал свое мнение:
– По-моему, я знаю, где могла бы в итоге очутиться наша беглянка, если бы все-таки дерзнула прийти во дворец!..
Однако без дозволения царя ни Брюс, ни Чаянов не могли быть допущены туда, где, как они полагали, могла находиться Леена-Дарья. Оставалось дождаться возвращения Петра, внезапно покинувшего Москву вследствие полученных известий о волнениях крестьян на Волге.
Брюс, Чаянов и Константин изнывали от нетерпения. Лейла потеряла сон и аппетит.
– Мы не можем ждать возвращения Петра, – говорила она. – Каждый день может случиться непоправимое!
– Пожалуй, она права, – замечал Константин. Но когда трое мужчин оставались наедине, Константин не был настолько уверен в себе.
– Лейле нельзя верить, нельзя, – твердил он.
Наконец Брюс принял решение: попытаться подкупить людей, служивших в том учреждении, где могла быть задержана Леена-Дарья.
Но когда Чаянов передавал деньги, человек, отвечавший за тех, кто бывал задержан в этом учреждении, рассказал следующее:
– За то время, которое вы имеете в виду, было задержано шесть молодых девок, не считая пожилых баб и старух…
Затем он рассказал о каждой из узниц и позволил Чаянову и сопровождавшему Чаянова Константину обойти все камеры. Но среди этих заключенных женщин не оказалось Леены-Дарьи.
– Подожди! – Чаянов обратился к сторожу камер, где содержались женщины. – Ведь говорилось не о пяти девках, а о шести! Где же шестая?
Хватились шестой узницы. Расспрашивали служителей. Спустя час разыскали того из служителей, который, как оказалось, отправил шестую узницу не куда-нибудь, а во дворец! Он утверждал, что это было сделано по приказу царицы!..
Чаянов и Константин бросились в дом Брюса. К счастью, они застали его дома.
– Кажется, дело принимает дурной оборот! – крикнул с порога малой гостиной Чаянов.
– Едем! – распорядился Брюс. Он велел слуге позвать Лейлу.
– Может быть, лучше ехать без нее? – спросил нерешительно Константин.
– Нет, не лучше! Уж поверьте моей интуиции! – прервал его Брюс.
Спустя совсем недолгое время со двора выехала карета.
***
За день до того, как Чаянов и Константин проникли в место заключения женщин, оттуда во дворец явился важный, чиновник и попросил об аудиенции у молодой царицы. Ей доложили и она согласилась принять его, но велела, чтобы его предупредили о том, что она не принимает никаких решений!
– Только царь может принять решение! – повторяла она.
Чиновник рассказал царице, что была задержана молодая женщина…
– Она говорила, что должна непременно увидеться с Вашим Величеством! Ее, конечно, схватили и арестовали. Ждали возвращения государя, но она вела себя буйно, и потому мы порешили пытать ее малыми пытками, не дожидаясь возвращения Его Величества. Ее много раз подымали на дыбу, но она ничего не сказала о себе. Тогда ей пригрозили, что будут загонять иглы под ногти.
Она испугалась и рассказала о себе, что она – крещеная финка, зовут ее Дарьей, служила в доме боярина Константина Романовского, то есть в том доме, который на постройке нового города поставлен. Более ничего не сказала, и решено было еще пытать ее. Но она лишь плакала и просилась к царице: говорила, клялась всеми клятвами, что жизнь царицы в опасности!.. Катерина призадумалась. Со дня отъезда мужа она сделалась еще более беспокойна и приказывала выставлять двойной караул у двери в покои маленькой Аннушки. Но молодая царица понимала, что беспокойство охватило ее уже давно, тотчас после смерти мадам Аделаиды!..
– Привезите эту девушку! – решительно произнесла Катерина.
***
Во дворце Брюсу объявили, что государыня не может принять его.
– Царица больна!.. – объяснила вызванная камеристка.
Брюс учтиво заговорил с этой женщиной. Сначала она отвечала не очень охотно и явно не желала откровенничать, но затем свойственное всему женскому полу стремление распускать язык, а также приятная учтивость привлекательного мужчины сделали свое дело: она разговорилась.
Брюс выразил горячее сочувствие болезни государыни.
– Я, признаться, думаю, что есть две причины этой болезни, – полушепотом начала говорить камеристка. Они сидели друг против друга в креслах в приемной комнате покоев царицы. Камеристка придвинула свое кресло к креслу визитера… – Две причины, да, две причины… – проговорила она. – Во-первых, государыня вновь ожидает ребенка! А во-вторых, во-вторых… – ее голос зазвучал так, как обычно говорят женщины, когда желают сообщить нечто, по их мнению, значительное, – во-вторых, произошло одно происшествие, которое, конечно же, напугало государыню…
– Какое? – не выдержал Брюс, также придвигаясь к ней.
– Из женской тюрьмы доставили одну девицу, которая очень просилась к царице. Государыня согласилась принять ее. Это оказалась девушка с севера, из тех мест, где ныне возводят новую столицу. Я и еще несколько служанок находились при государыне. Девушка говорила с ней по-немецки, а я знаю лишь французский. Остальные служанки и вовсе говорили только по-русски. Однако видно было, что царица жалеет девку, которую, конечно же, пытали. Затем я поняла, что девица просит государыню о чем-то. Сначала государыня отказывалась, но потом согласилась и приказала нам выйти из комнаты. Мы послушались весьма неохотно, ведь Его Величество много раз предупреждал, что все мы отвечаем своими головами за жизнь и здоровье царицы! Прошло около четверти часа. Вдруг царица вскрикнула, словно бы от страха. Представьте себе наш ужас. Мы наперегонки бросаемся назад в комнату. И что же видим? Девица лежит на полу, а государыня, перепуганная насмерть, прижалась к стене. Я проворно склонилась к лежащей, взяла ее запястье. Нет, девушка уже не дышала. Никаких следов крови, ни единой ранки!.. Я полагаю, несчастная скончалась от внезапного припадка, вызвавшего остановку сердца. Да ведь ее и пытали в темнице! Да, слабое сердце!..
– А что же государыня?
Ее Величество сделалась бледна, как сама смерть. О том, как испугались мы, возможно и не говорить! Слабым голосом царица приказала бросить мертвое тело в реку Москву. Мы все удивились такому странному приказу, поскольку знали обычное мягкосердечие Ее Величества. Но потом царица доверилась мне и поведала, что девка эта утверждала, будто находилась в незаконной связи с царем и понесла от него!.. «Я не хочу, чтобы государь знал об отвратительной лжи…» – слабым голосом говорила мне царица. В тот же день она слегла и чувствует себя весьма дурно…
– А что же мертвое тело? Бросили его в реку? Это важно! – строго произнес Брюс.
– Не знаю, право, – смутилась камеристка.
– Кому было поручено бросить труп в реку? Ты этим ведала? Сейчас тебе лучше говорить правду!
– Да… Я позвала двух дворцовых истопников, чтобы они это сделали, то есть бросили бы труп в реку!
– Они это сделали?
– Я велела им…
– Ты можешь приказать сейчас привести их?
– Да… Если вашей милости угодно…
Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась, запыхавшись:
– За ними послали!.. – проговорила она.
Ждать пришлось не так уж долго, но Якову Вилимовичу Брюсу казалось, будто время течет невыносимо медленно! Истопников ввели в комнату, руки их были связаны за спиной, солдаты следовали за ними.
– Что вы сделали с мертвым телом девки? – строго спросил Брюс. – Вы ведь знаете, о ком идет речь! Говорите правду!
Мужики бросились к его ногам и целовали носки его сапог.
– Простите! Простите! – заголосил один из них.
– Говори правду! – тогда ты будешь освобожден и я дам тебе денег! – Брюс был суров и спокоен, но сердце в его груди бешено колотилось…
Истопники признались, что, покамест они несли мертвую девицу, из-под ее платья выбился шнурок с нательным крестиком. Они не решились бросить в воду тело православной христианки и отнесли мертвую девицу на кладбище, где обычно хоронили неизвестных покойников в общих могилах…
– И вы похоронили ее в общей могиле? – Голос Брюса чуть дрожал.
Мужики сознались, что похоронили девицу в стороне от большой общей могилы, близ кладбищенской ограды. Брюс приказал строжайше, чтобы труп девицы немедленно был откопан и привезен во дворец, сюда, в эту самую комнату!.. Мужики поехали на кладбище в сопровождении солдат. Брюс отправил одного из дворцовых скороходов в свой дом с письмом. Письмо это было передано в собственные руки Чаянову, и мужики еще не успели возвратиться с мертвым телом, а Чаянов уже привез во дворец Константина и Лейлу.
– Боже мой! Как я не понял сразу, – повторял Константин, покамест ехали во дворец. – Вот чего хотела Леена: ни много ни мало, как войти в тело молодой царицы!..
– Ты понял это только сейчас! – упрекнула его Лейла. – А теперь желание Леены, наверное, уже исполнено! И будет трудно вызнать у нее ее тайну!..
Константина удивило упорство Лейлы, которая не теряла надежду выведать секрет Леены…
***
Когда Константин, Чаянов и Лейла вошли в комнату, Брюс встретил их словами:
– Еще не все потеряно!..
Все ждали, крайне взволнованные. Наконец привезли труп. Благодаря воздействию холода он еще не разложился, но выглядел все же страшновато!
– Внесите труп в спальню царицы! – приказал Брюс слугам и служанкам. – Ежели вы не сделаете это, ослушаетесь моего приказа, вам не сдобровать, когда воротится государь!..
После недолгого колебания приказ его был прислугою исполнен.
***
В спальне остались лишь Брюс, Чаянов, Лейла и Константин. Остальным Брюс приказал удалиться. Труп был внесен в спальню и положен на ковре. Окна были занавешены. Горела всего одна свеча в серебряном подсвечнике. Лежавшая на постели Катерина тяжело дышала.
Брюс решительно, широкими шагами приблизился вплотную к постели, взял юную женщину на руки и поднес к трупу.
– Нет, нет! – заговорила царица.
Все оцепенели, слыша голос Леены. Брюс отступил от лежащего тела, не выпуская из рук драгоценную ношу.
– Леена! – заговорил Брюс. – Открой нам свою тайну. Только тогда мы оставим тебя в покое и Господь тебе судья! Попытайся уцелеть в юном теле Катерины!..
Леена забилась на руках у Брюса, но он держал ее крепко.
– Открой секрет! – твердо повторил он.
Она поняла, что никакого иного исхода для нее нет!
– Попытайтесь с силой сжать виски и не отпускать, как бы ни было больно! А там уж, какое сознание победит в теле, такое и победит!
– Так просто? – недоверчиво спросил Чаянов.
– Да, это просто, – отвечала Леена, – но это очень больно! Да, это очень больно! Попытайтесь и поймете!..
Было странно слышать ее голос, исходящий из уст молодой царицы!..
Константин увидел, как Лейла и Чаянов одновременно прижали ладони к вискам. Было ясно, что они испытывают страшную, неимоверную боль. Константин видел, как мучительно искажались их лица. Их тела начали корчиться непроизвольно. Константин ужасался. Ему очень хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, не видеть!.. И в то же время он не мог отвести испуганного взгляда от этого страшного зрелища. В сущности, прошло совсем немного времени. Судороги у обоих прекратились.
– О! – вскрикнула красавица. – Что со мной?.. – Это был голос Ангелины!
Она упала без чувств.
– Вам… вам удалось?.. – тихо спросил Константин, обращаясь к Чаянову.
– Да, – тихо отвечал тот.
– Вы – Чаянов? – голос Константина трепетал.
– Да…
Брюс опустился на колени подле трупа и прижал лицо Катерины к лицу мертвой девушки.
– Потерпи, Катерина, – повторял он по-немецки. – Ты должна спасти себя и своего будущего ребенка…
Юное тело царицы содрогнулось, потом замерло. Брюс снова поднялся на ноги и положил Катерину на постель. Глаза ее были закрыты.
– Они обе спасены, – тихо произнес Брюс.
– А вы? – спросил вдруг Константин. – Вы, Яков Вилимович, не хотите оставаться в одиночестве в своем отличном теле?
– Нет, – отвечал Брюс. – Я погожу. – Он смотрел на лежащую на полу красавицу Ангелину. – Лейлы больше нет, больше нет, – проговорил он. В голосе его слышались слезы. Константин и Чаянов молчали. – Не трогайте их, – Брюс указал на молодых женщин. – Обморок скоро перейдет в крепкий сон…
Чаянов и Константин вынесли труп из покоев царицы. Мертвое тело было снова захоронено на прежнем месте. Брюс увез Чаянова, Константина и Ангелину к себе домой. Молодая царица через день совершенно поправилась.
А еще через три дня воротился Петр. Убедившись, что любимая жена здорова, он прямиком отправился в дом Брюса. Часа три просидели в малой гостиной царь, Брюс, Чаянов, Константин и красавица Ангелина… Слушая их рассказ, царь то и дело вскакивал, хватался за голову и восклицал:
– Не верю! Не верю!
– Это правда, Ваше Величество, – спокойно отвечал Брюс. И царь вновь с размаха опускался в кресло…
– …Леену погубила именно беременность царицы. – объяснял Брюс. – Леена полагала, что войдет в беременное тело и даже сможет родить ребенка Катерины. Она не знала, что сознание беременной женщины обладает необыкновенной силой. Однако и мои действия были верны. Конечно, Леена погибла бы, но она могла бы погубить ребенка царицы!.. Петр задумался, затем произнес:
– Тяжелое дело! А теперь оставьте меня наедине с этой девицей!
Он довольно долго проговорил с Ангелиной наедине. Кажется, она сказала ему нечто такое, что убедило его окончательно!
– Да, – говорил он Брюсу, – она сказала мне такое обо мне и о себе, чего никто не мог рассказать ей!..
Петр не стал говорить Брюсу, что речь шла об интимной близости между царем и мадам Аделаидой.
***
Брюс и Чаянов отосланы были на театр военных действий, где оба погибли, или, как полагали Ангелина и Константин, переселились в другие тела. Однако, кажется, царь не предусмотрел возможности подобного переселения для этих двоих, от которых явно желал избавиться; а те же Константин и Ангелина благоразумно не напоминали ему о подобной возможности.
Ангелина была объявлена незаконной дочерью Брюса и унаследовала его дом и имущество. Все отмечали ее дружбу с Константином, а также и чрезвычайно доброжелательное отношение к ней царской четы. Красавица Ангелина стала крестной матерью второй дочери Петра и Катерины. Девочку нарекли Елизаветой…
И лишь оставаясь наедине с красавицей, Константин осмеливался называть ее матерью! Она смеялась и ему вдруг становилось ясно, что, сделавшись Ангелиной, она сохраняет в себе многое от прежней, неистребимой Анжелики!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23