Они снова скрылись, но не успели замести следы. Уверенность в близком успехе подогревала пыл норманнов. Всадники пришпорили коней. Последовал новый сигнал, и они свернули на юг, как раз вовремя, ибо показались фламандские штандарты. Налетчики снова бросились врассыпную, и люди Вулфгара отправились в погоню.
Просигналили еще раз, и по приказу Вулфгара его люди ринулись на север. Они взобрались на вершину холма, как раз когда незваные гости вновь собрались, и норманны возобновили преследование. Разбойники поскакали к краю болота и вновь рассеялись. Воины Вулфгара бросились за ними, выманили фламандцев из укрытия, и вскоре двое уже лежали, пронзенные стрелами. Вулфгар подтвердил, что они действительно фламандцы, правда, на одежде не было гербов и никто не смог назвать имя их предводителя.
Остальные скрылись, и воины в ожидании сигнала от часовых немного отдохнули и перекусили. Однако в этот день удача им больше не улыбнулась. Наступила тьма, но грабители больше не показались. Пришлось возвращаться в дом. Вулфгар почувствовал себя немного увереннее. Мародеры не нашли сегодня ни отдыха, ни еды, и теперь до рассвета им придется так или иначе пополнить припасы. Вулфгар поклялся, что не даст покоя грабителям, пока они не покинут его земли или не сдадутся. У него уже возник план разоблачения предателя, хотя пока невозможно было сказать, кто из горожан или домочадцев нарушил клятву верности.
Позже он пригласил Эйслинн и Болсгара прогуляться по морозцу.
— Нужно во что бы то ни стало обнаружить того, кто столковался с врагом. Мои люди будут покидать дом по двое еще до восхода солнца и ждать за холмом. Я отправлюсь с Суэйном и Гауэйном, чтобы попытаться найти фламандцев.
— Вулфгар, опасно выезжать с такими малыми силами, — пробормотала Эйслинн. — Их человек двадцать или больше.
— Но, любовь моя, выслушай же, — попросил он. — Я соединюсь со своими людьми, и мы не спеша поедем на восток, где в последний раз видели налетчиков. Должно быть, они раскинули лагерь неподалеку. Вы с Болсгаром будете следить за домом и городом. Если кто-то выйдет в неурочный час, вы его увидите и пошлете гонца. Как только мы убедимся, что они предупреждены, снова попытаемся их рассеять, прежде чем они наделают бед. Может, даже сумеем прикончить нескольких, а если к тому же отыщем шпиона, значит, одержим победу.
Болсгар согласился, и, уверившись, что Вулфгар не подвергнется опасности, Эйслинн наконец кивнула. Вулфгар обнял жену за плечи:
— Вот и молодец. Мы еще им покажем!
Вулфгар проснулся задолго до рассвета и, выглянув из окна спальни, увидел, как его люди разъезжаются по двое и по трое, стараясь держаться в тени. Когда во дворе никого не осталось и на небе показались первые лучи солнца, он оделся, повесил на руку кольчугу и вместе с Эйслинн спустился вниз, чтобы позавтракать. Болсгар с Суэйном присоединились к ним, и вскоре Бофонт и Гвинет тоже появились в зале, сонно потирая глаза и зевая. Увидев, что все собрались, Вулфгар поднялся:
— Пойдем, Суэйн. Воры не будут ждать, пока мы наедимся. Позовем Гауэйна и отправимся на поиски мятежников.
Суэйн что-то недовольно пробормотал и встал. Вулфгар надел кольчугу и шлем, норвежец подвесил к поясу меч и боевой топор, предварительно попробовав пальцем, не затупилось ли лезвие.
— Кажется, мой малыш жаждет сегодня крови, — рассмеялся он, блеснув глазами. — Может, он и отыщет парочку черепов, которые так и хочется раскроить!
— Будем надеяться, что вам повезет больше, чем в последние дни, — процедила Гвинет. — Похоже, мне придется запирать на засов двери дома, хотя бы для того, чтобы спасти девичью честь от мародеров.
— Не тревожься, сестрица, — насмешливо бросил Вулфгар. — Вряд ли кто-то тебя побеспокоит.
Лицо Гвинет исказила уродливая гримаса. Но Суэйн тут же фыркнул:
— Ошибаешься, Вулфгар, она не волнуется. Скорее уж считает минуты до их появления.
И побыстрее вышел из дома. За ним последовал Вулфгар. К ним присоединился Гауэйн, и на виду у всех они свернули к западу.
Болсгар стоял на башне дома вместе с дозорным и не сводил глаз с деревни. Бофонт объезжал окрестности, а Эйслинн сидела в спальне, у окна, за приоткрытыми ставнями, откуда могла видеть дальний конец деревни и тропинку к болоту и лесу. Хижина Майды была в другой стороне, и Эйслинн боялась, что мать нашла наконец способ отомстить Вулфгару без ведома дочери.
Эйслинн пыталась заняться шитьем, но иголка то и дело выскальзывала из пальцев. Она страшно тревожилась, что план мужа провалится, а сам он попадет в ловушку. Неужели она потеряет его? Эта мысль была невыносима, и с каждой секундой Эйслинн все больше волновалась.
Неожиданно сердце ее подпрыгнуло — кусты возле самого края болота зашевелились. Женская фигура прокралась в заросли. Холодный страх пробудился у нее в груди. Неужели это все-таки Майда?
Эйслинн присмотрелась, пытаясь определить неизвестную по походке и манерам, но темный плащ скрывал женщину с головы до ног. Что, если это другая? Например, Хейлан? Нашла себе фламандского покровителя?
Женщина оказалась на открытом месте, и Эйслинн поняла, что это не ее мать, — она шагала слишком быстро и энергично для старухи. Неожиданно шпионка остановилась и оглянулась, и Эйслинн громко охнула. Даже с этого расстояния и в тени можно было разглядеть узкое худое лицо Гвинет.
Эйслинн наблюдала, как золовка скрывается в ивовых зарослях, и в конце концов заметила мужчину в крестьянской одежде, выступившего навстречу Гвинет. Они, по всей видимости, обменялись несколькими словами, прежде чем незнакомец снова исчез в чаще. Гвинет подождала немного и пустилась в обратный путь.
Убедившись, что Брайс еще спит, Эйслинн позвала Болсгара и, пока старик спускался, нервно бегала по залу, гадая, как помягче сказать ему о дочери.
— Что, девочка? — спросил Болсгар, увидев ее. — Зря ты меня отрываешь от дела. Я должен выследить предателя и к тому же не слишком доверяю дозорному.
Эйслинн глубоко вздохнула:
— Я знаю, кто он, добрый Болсгар. Видела… видела, как Гвинет встречалась с каким-то мужчиной у болота.
Старик оцепенел и с ужасом уставился на нее, сморщившись от муки. Он настойчиво искал в лице Эйслинн хоть какой-то намек на неправду, но увидел лишь отражение собственной боли и сочувствие к нему.
— Гвинет, — тихо вздохнул он. — Конечно. Кроме нее, некому.
— Она скоро явится, — предупредила Эйслинн.
Болсгар кивнул, думая о чем-то своем, и встал у огня. Его широкие плечи устало опустились.
Дверь распахнулась, и Гвинет переступила порог, что-то весело напевая. На щеках играл легкий румянец, а белые волосы разметались по костлявой груди. Болсгар угрюмо нахмурился при виде дочери.
— Что тебя так расстроило, отец? — проворковала она. — Не наелся за завтраком? Или еда плохо улеглась в животе?
— Нет, дочь, — проворчал он. — Другая забота терзает мое сердце. Мысль об изменнице, которая предает свою семью. Глаза Гвинет широко распахнулись.
— Какую ложь ты вбила ему в голову, сука? — прорычала она, оборачиваясь к Эйслинн.
— Это не ложь! — заревел Болсгар и уже спокойнее продолжал: — Я знаю тебя лучше других, и ты никогда в жизни ни о ком, кроме себя, не заботилась. Да, это ты изменница. Но почему? Почему ты помогаешь негодяям, старающимся обескровить наши земли? Каких друзей ты выбрала? Сначала этот черный, как мавр, мерзавец Рагнор, а теперь фламандцы!
Эйслинн увидела, как при упоминании имени Рагнора Гвинет гордо вздернула подбородок. Все встало на свои места. Она наконец поняла истинную причину предательства Гвинет и с криком вскочила:
— Это Рагнор! Он предводитель мародеров! Кто еще знает так хорошо расположение домов и здешние места? Она готова прикончить всех нас ради Рагнора!
Постаревший от горя, Болсгар надвинулся на Гвинет.
— Клянусь Богом, — выдавил он, — из-за тебя этот день стал самым черным в моей жизни!
— Еще чернее, чем тот, когда ты узнал, что твой драгоценный сынок — бастард? — заносчиво прошипела она отцу. — Вы с этой саксонской потаскухой лишили меня всего и отняли последнюю гордость. Это я, я должна была стать хозяйкой дома, но вы превратили меня в ничтожество, нищенку, молящую о подаянии! Мне было запрещено даже отвечать на оскорбления и грубую ложь, которыми чернили меня все, кому заблагорассудится! Мой родной отец радуется, как дитя, когда меня…
Рука Болсгара оставила на ее щеке красный отпечаток. Удар был такой силы, что Гвинет отлетела к столу.
— Не зови меня своим отцом! — прорычал он… — Ты мне не дочь!
Гвинет оперлась о столешницу и уставилась на него горящими ненавистью глазами.
— Ты так любишь Вулфгара, хотя все зовут его бастардом?! — завопила она, потирая ушибленную щеку. — В таком случае молись о том, чтобы этот день тянулся как можно дольше, потому что завтрашнего он не увидит.
— Они заманят его в ловушку! — охнула Эйслинн. — О Болсгар, они устроят засаду и убьют Вулфгара!
Глаза ее хищно блеснули. Одним прыжком оказавшись возле Гвинет, она схватилась за рукоять кинжала.
— Где, сука? — прошипела она. Куда девалась обычно мягкая, спокойная Эйслинн? Вместо нее теперь появилась разъяренная тигрица. — Говори, или я вырву твое подлое сердце из этой тощей груди!
Гвинет нерешительно замялась, хорошо помня, какова Эйслинн в ярости.
— Слишком поздно помогать моему братцу-бастарду, — наконец выдавила она, — поэтому я назову место. Его труп скорее всего уже сейчас валяется в лесу возле Крегана.
Потупясь под их взбешенными взглядами, она скользнула в кресло и сложила руки на коленях. Эйслинн стала допрашивать золовку, а Болсгар неверяще воззрился на дочь, все еще не в силах опомниться. Но Гвинет упорно молчала, и Эйслинн обернулась к старику.
— Поезжай скорее, Болсгар, — умоляюще попросила она со слезами на глазах. — Гони коня во весь опор и предупреди Вулфгара. Еще есть время. Он ожидает известий о предателе и поэтому не торопится.
Болсгар, отвернувшись от дочери, схватил плащ и шлем и поспешил прочь.
Вулфгар вышел из зала и поехал на запад, подальше от посторонних глаз, а потом повернул Гунна и присоединился к своим людям. Спешить было некуда, и он разослал всадников охранять фланги и разведать, нет ли засады, а сам остановился, присматриваясь к холмам и лежавшей за спиной дороге.
Вдали показалось крошечное облако пыли, и они решили подождать всадника. При виде Болсгара Вулфгар изумленно поднял брови. Старик натянул поводья.
— Рагнор! Предводитель шайки — Рагнор! Гвинет предала нас. Фламандцы устроили тебе ловушку в Крегане. Едем скорее! По дороге все расскажу!
Вулфгар пришпорил Гунна, а Болсгар, задыхаясь, стал рассказывать подробности. Вулфгар молчал, потрясенный изменой Гвинет. За лесом поднялся столб дыма, словно в подтверждение слов Болсгара. Они подъехали к опушке леса. Вулфгар, остановившись, начал отдавать приказы:
— Болсгар! Суэйн! Останетесь со мной! Проверьте оружие. Гауэйн! Милберн! Возьмите половину людей и скройтесь в чаще. Когда услышите мой сигнал, бросайтесь в атаку. Мы выманим их на открытое место и там посмотрим, кто кого.
В лесу царила почти неестественная тишина. Легчайший шорох, казалось, эхом отдавался от деревьев. То и дело попадались огромные дубы, с которых свисали длинные бороды мха. Поваленные деревья преграждали путь, и вся дичь почему-то исчезла. Даже птицы не пели, а в кустах не шуршали проворные зайцы. Тишина и едва слышный топот копыт.
Воины свернули с тропинки и очутились в угрюмой темноте, где лишь солнечные зайчики плясали на ветвях и расцвечивали мрак. Всадники ехали параллельно тропе, пока не увидели свет с противоположной стороны, а через просветы в кустах не показались руины Крегана. Тогда они снова повернули коней и стали потихоньку пробираться вперед и замерли, услышав приглушенный шепот. Сначала придется напасть на конников, а потом в открытом поле спешатся лучники и пустят в ход стрелы.
Они ждали, и ожидание становилось нестерпимым. Наконец Вулфгар решил, что у остальных было достаточно времени занять позиции, и его пронзительный боевой клич прозвучал в лесу. Мужчины послали лошадей в галоп.
В безумном хаосе битвы было неясно, сколько всего нападающих. Казалось, все новые и новые всадники появляются со всех сторон из чащи леса. Фламандцы, видя безнадежность борьбы, ринулись в поля, расстилавшиеся перед разрушенным городом. Тот рыцарь, который их вел, велел отряду остановиться, сомкнуть щиты в сплошную стену и держать наготове луки. Коней оставили в лесу, и теперь грабители были на глазах у нападавших.
Вулфгар велел лучникам спешиться на опушке леса, а сам с пятью рыцарями поехал вперед. Суэйн держался справа, Болсгар — слева, а рядом с ними — Гауэйн и Милберн. Вулфгар поднял пику со своим штандартом и громко крикнул:
— Сдавайтесь! Вы побеждены!
— Нет! — прокричал в ответ рыцарь. — Мы наслышаны о милосердии Вильгельма к мятежникам! Лучше умереть здесь, чем под топором палача! — И, потрясая поднятыми мечом и щитом, позвал: — Выходи на бой, норманн!
Вулфгар огляделся, взял наперевес пику, взмахнул рукой, и дождь стрел осыпал врага. Он пришпорил Гунна и помчался вперед. Его длинная пика пронзила одного из фламандцев, пробив стену щитов. Остальные быстро прорвали оборону. Предводитель рыцарей попытался было снова выстроить своих людей, но Вулфгар и его люди не позволили. На сей раз он ударил не в центр, а с краю, прикончил какого-то грабителя и открыл путь остальным. Вулфгар уронил пику, взмахнул мечом и ринулся вперед, прорубая широкую дорогу. Половина норманнских лучников выхватила мечи и присоединилась к сражавшимся. Уцелевшие продолжали держаться позади и время от времени выпускали стрелы по убегавшим фламандцам.
Наконец на поле остались лишь раненые и умирающие. Только рыцарь все еще был на ногах. Вулфгар отозвал своих людей, и незнакомец безмолвно воткнул меч в землю и сложил руки на рукояти. Вулфгар спрыгнул с коня и приблизился к противнику. Силы были неравны, но рыцарь умер с честью.
Суэйн с Болсгаром поискали среди павших Рагнора и Вашеля, но не обнаружили ни того, ни другого. Трое норманнов были убиты, а шестеро ранены, но могли держаться в седле. С фламандцев сняли оружие и доспехи и сложили тела рядом, чтобы потом похоронить. Вулфгар с тяжелым сердцем оглядел горизонт, гадая, где могут быть благородные кузены.
Эйслинн, вне себя от беспокойства, вышагивала по залу. Вулфгар в опасности, и все по вине этой женщины! Она снова повернулась к золовке, готовая наброситься на нее с упреками, но заметила, что глаза женщины прикованы к двери. Эйслинн непонимающе пожала плечами и вновь взглянула на Гвинет, но та уже опустила глаза вниз. Эйслинн недоуменно нахмурилась и вновь попыталась заняться шитьем, искоса наблюдая за Гвинет. Однако изменница оставалась неподвижной и постоянно посматривала на дверь.
— Мы знали, что предатель среди нас, Гвинет, — осторожно начала Эйслинн. — Вулфгар никуда не поехал бы, не дождавшись вестей от нас. Скорее уж твой Рагнор встретит сегодня свой конец.
Но Гвинет лишь слегка пошевелилась и пробормотала:
— Рагнор не умрет.
— Норманны выехали рано, но только с тем, чтобы дождаться Вулфгара за холмом, — пояснила Эйслинн, пристально глядя на Гвинет. Но та, не меняясь в лице, спокойно повторила:
— Рагнор не умрет.
Эйслинн оперлась о подлокотники кресла и резко вскочила. Гвинет наконец подняла голову.
— Рагнор не умрет, потому что вот-вот явится сюда?! — воскликнула Эйслинн и по торжествующему лицу Гвинет поняла, что угадала. Не тратя времени, она велела часовому в башне позвать Бофонта и всех его людей. Норманн отправился выполнять приказ, а Эйслинн не спускала глаз с Гвинет, держа руку на рукояти кинжала. Снаружи послышался конский топот, и Эйслинн выхватила клинок, готовая ринуться на врага, хотя бы с этим ненадежным оружием, но, к ее облегчению, в зале появился Бофонт. За ним следовал норманнский воин. Рыцарь огляделся, но, не увидев ничего необычного, обратил на Эйслинн вопросительный взор.
— Госпожа?
В этот момент в зал, задыхаясь, ворвался Керуик в сопровождении дозорного. Теперь уже все мужчины уставились на Эйслинн.
— Рагнор спешит сюда со своими людьми в надежде устроить засаду Вулфгару, — сообщила Эйслинн. — Нужно покрепче запереть двери и окна.
Все принялись закрывать ставни, а Бофонт задвинул тяжелый дверной засов. Эйслинн неожиданно припомнила ночь, когда напали норманны, почти услышала треск сломанного засова, разлетевшегося под натиском тарана. Хорошо, что мать сегодня не явилась в дом. Ее рассудок не выдержал бы повторения ужасной сцены.
Эйслинн лихорадочно соображала, что еще необходимо сделать, и наконец вспомнила:
— Бофонт, дозорные! Пошли Вулфгару сигнал возвращаться в Даркенуолд, и молитесь, чтобы он его увидел!
Рыцарь окликнул дозорного, и тот спустился с башни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57