— Нынешний день был богат событиями.— Одно из которых особенно памятно, — заметил маркиз, подойдя ближе. От него не ускользнул интерес Стюарта к девушке, и он решил вмешаться, тем более что не мог забыть прелестное тело, влажно поблескивающее в свете керосиновых ламп.— Я узнал от матери, что мы почти обручены, Адриана. Стюарт изумленно моргнул и отступил.— Прошу прощения, милорд. Я понятия не имел…— Собственно говоря, я услышал об этом сегодня днем, — пояснил Колтон, сам не понимая, почему захлопнул дверь перед носом Стюарта, едва тот собрался поухаживать за Адрианой. Ведь он по-прежнему не мог смириться с замыслом отца и не хотел слышать о помолвке. Как же объяснить раздражение, охватившее его при виде виконта, протянувшего девушке бокал? Когда он испытывал такую ревность к женщине? Подобные эмоции были ему чужды… по крайней мере до этого момента.— Не опасайтесь, что оскорбили лорда Колтона, — любезно сообщила Адриана, прежде чем одарить маркиза улыбкой. В ее глазах стыли льдинки, голос звучал сухо. — Дело в том, что у него есть время подумать и только потом решиться на помолвку. Бедняжке придется целых три месяца ухаживать за мной, что, судя по прошлому опыту, станет для него невыносимой пыткой. Вряд ли он отважится скрепить брачный договор в церкви, тем более что именно это было причиной его столь долгого отсутствия.— Даже если это и так, миледи, — тихо ответил Стюарт, — честь обязывает меня дать ему время, прежде чем самому добиваться вашей благосклонности. Могу лишь сказать, что завидую столь исключительной возможности, которая ему выпала.Адриана с улыбкой наклонила голову:— Спасибо, Стюарт. Я не забуду вашей доброты. Но стоило виконту удалиться, как она с нескрываемым презрением уставилась на Колтона.— Не согласитесь ли объяснить, зачем сочли нужным сказать Стюарту о договоре, хотя сами знаете, что не слишком стремитесь ухаживать за мной? Или вам доставляет удовольствие отпугивать моих поклонников по каким-то, неясным мне причинам?! Интересно, чем я заслужила вашу ненависть?— Вы ошибаетесь, дорогая, — заверил Колтон учтиво. — Но зачем зря подавать надежды бедному Стюарту, когда у нас еще есть три месяца, за которые мы вполне успеем решить, хотим ли стать мужем и женой? Я, во всяком случае, твердо намерен выждать весь этот срок, чтобы точно определить, насколько был прав отец в своих предсказаниях. В конце концов, это оговорено условиями контракта, не так ли?— С чего бы это такой интерес к пугалу огородному? — холодно осведомилась Адриана.Она бросает ему в лицо его же собственные слова! Колтон выразительно прижал руку к сердцу.— Простите мне это оскорбление, брошенное в ярости, и предназначавшееся скорее моему отцу, чем вам. Говоря это, я не знал, что вы сидите в соседней комнате. Поверьте, я никогда бы не оскорбил вас сознательно. В любом случае это гнусная ложь. Стоит взглянуть на вас, чтобы убедиться в существовании Божественного Создателя, поскольку вы слишком красивы, чтобы явиться в этот мир всего лишь по счастливой случайности.Адриана покраснела и поднесла к губам бокал, чтобы скрыть смущение.— Вероятно, нам стоит забыть прошлое, — предложила она. — Мне больно думать о вашей размолвке с отцом из-за меня. Хотя вам, возможно, трудно это понять, но я его любила.— Адриана, — пылко прошептал Колтон, — значит, вы меня простили?Хотя она решила, что простой улыбки будет достаточно, в наступившем молчании его глаза, казалось, смотрели ей в душу. Не в силах вынести его взгляд, она коротко кивнула:— Да, разумеется. Я давно вас простила. Невозможно питать неприязнь к человеку, зная, какой опасности тот подвергался ежедневно. Вы были мне как брат, и я переживала бы почти как ваши родные, случись с вами самое страшное.— Увидев вас сегодня, сначала в амазонке, а потом без нее, не представляете, как я рад, что вы не моя сестра! Плохо бы мне пришлось, возжелай я родственницу так же сильно, как вас, после нашей встречи в ванной комнате. Вряд ли удастся забыть то совершенство, которое предстало передо мной. Ваши груди словно вылепил гениальный скульптор, что же до всего остального… уверен, вам нет равных.Адриана стыдливо опустила глаза и осушила бокал. Рядом появился Гаррисон, и она судорожно схватила с подноса новый.— Вижу, милорд, вы стали настоящим ценителем женской наготы? — парировала она.— Позвольте заверить, дорогая, что из всех, кого я видел, вы самая прекрасная.— Спасибо и на этом, — сухо пробормотала она.— Что же касается вашего опыта, — продолжал Колтон, улыбаясь, — судя по вашему потрясенному лицу, там, в ванной, это было ваше первое впечатление от обнаженного мужчины.— Вряд ли я стала бы хвастаться подобными встречами, даже если вы и ошиблись бы, сэр, — бросила Адриана, снова припав к бокалу в надежде на успокоительное воздействие вина.Заметив, как дрожит ее тонкая рука, Колтон посмотрел в темные глаза. Правда, она тут же отвела взгляд.— Значит, мой вид не отпугнул вас?— Ну конечно, нет, — пробормотала она, поспешно отступая, в напрасной попытке оказаться подальше от жестокого собеседника. — А почему вы спрашиваете?— Потому что вы дрожите Адриана, и, вероятно, воображаете худшее. Поверьте, расставшись с невинностью, вы познаете истинное наслаждение в объятиях мужа. И если желание моего отца исполнится, я обещаю вам блаженство, которого вы пока что и представить не в состоянии.Она нервно глотнула вина, и он склонился к ее уху:— Позвольте вам напомнить, Адриана, что не стоит так много пить, иначе вы захмелеете. И пусть вас не расстраивает увиденное. Восторги любви так же приятны для женщины, как и для мужчины.— Вот как? — прошипела Адриана. — Да будет вам известно, что любую леди на моем месте расстроили бы такие разговоры. Вряд ли подобные темы способствуют душевному спокойствию.— Тут вы правы, но слияние наших тел в любовном экстазе творит настоящие чудеса там, где речь идет о приятном расслаблении. И я готов дать вам урок того, что происходит в постели между мужчиной и женщиной. Собственно говоря, и не один.— Да замолчите вы! — прошипела она, заметив, что он беззастенчиво заглядывает в ее декольте. — И перестаньте пожирать меня глазами! Мы еще не женаты и, учитывая ваше отношение ко мне, вряд ли поженимся!— Кто знает, — усмехнулся Колтон, — а вдруг я забуду свое отвращение к бракам по расчету и возьму вас в жены, только чтобы показать, какие наслаждения ждут нас после брака?— О, как же вы хитры, милорд, — уничтожающе хмыкнула Адриана. — Задумали смягчить мое сердце и затащить в постель, между делом упомянув о браке? Но я не так доверчива, как вы, может быть, считаете! И поверьте, прежде чем снова увидите меня нагой, придется произнести обеты перед алтарем!— А вы, прелестная дама, согласны дать мне эти обеты? — поинтересовался Колтон, весело блестя глазами. Адриана приняла задумчивый вид:— Мои родители, несомненно, были бы довольны выполнением контракта. Но поскольку я не верю, что вы готовы взять меня в жены, то и не ожидаю, что венчание вообще состоится.— Думаю, награди я вас ребенком, пришлось бы жениться, чтобы спасти вашу репутацию, — сообщил Колтон.Едва не потеряв сознания при этой мысли, Адриана залпом выпила вино.— Не будете ли так добры принести мне еще немного? Очень трудно вести подобные беседы на трезвую голову. Уголки его губ чуть приподнялись.— Откровенно говоря, Адриана, я считаю, что с вас довольно. Я даже боюсь оставить вас одну. Вам нужно немного побыть на свежем воздухе. Пойдемте, я провожу вас в сад, — добавил он, предлагая ей руку.— Нет, спасибо, — поспешно отказалась Адриана. Можно только представить, как рвется он поскорее соединиться с ней в укромном уголке сада! — Со мной все хорошо. Просто нужно немного посидеть. Пойду-ка я в салон, подожду там, пока не пригласят к ужину.— Я вас не покину! — объявил Колтон, беря ее за локоть и поворачивая к двери. Вошедший в этот момент Гаррисон торжественно объявил, что ужин подан. — Слишком поздно, — пробормотал Колтон. — Сейчас я поведу вас к столу.— Зачем трудиться, когда вам положено вести к столу матушку, — запротестовала Адриана, стараясь освободиться.— Поскольку я насмерть вас перепугал, то и несу некоторую ответственность за ваше теперешнее состояние, — ухмыльнулся Колтон, притягивая ее поближе. Адриана попыталась вырваться, и тогда он наклонился и тихо выдохнул:— Кроме того, матушка будет довольна, видя нас вместе, так что если хотите спокойно провести вечер, перестаньте сопротивляться и позвольте мне немного побыть с вами. Скоро вы от меня избавитесь.Адриана тоже на это надеялась, но, как выяснилось чуть позже, напрасно. По обычаю почетное место маркизы Рэндвулф находилось во главе стола. Так было при жизни лорда Седжуика, так скорее всего должно остаться при новом маркизе. Адриана и представить не могла, что Колтон подведет ее к стулу рядом со своим собственным, но именно это и случилось. Вторым соседом Адрианы оказался Стюарт. Саманта и Перси устроились напротив. Филана заняла привычное место в конце стола.Все блюда были исключительно вкусны, а разговоры занимательны, но Адриана почти ничего не ела и все время молчала. Выпитое вино ударило ей в голову, но, к счастью, немного притупило чувства, что было даже к лучшему, потому что Колтон весь ужин не сводил с нее глаз. Платье было слабой защитой от его жадных взоров, под которыми она ощущала себя обнаженной, как и в ванной. Нервы, казалось, были натянуты, как тугие струны.Обед действительно оказался превосходным. Кухарка превзошла себя, несмотря на то что новая судомойка, втайне потягивавшая бренди покойного лорда, так набралась, что ее пришлось везти домой. Конюх и его сын, втащившие женщину в убогую хижину, вернулись с мрачным рассказом о трех малышах, старшему из которых не было и шести лет, заброшенных, тощих, грязных и оборванных. Гаррисон, выслушав печальное повествование, кивнул и пообещал обо всем рассказать новому хозяину.А собравшиеся в гостиной тем временем дарили подарки имениннику. Одни вызывали дружный смех, другие — довольные улыбки мужчин. Перси попросил местного кузнеца выковать тяжелый щит для защиты задних частей брата, и объяснил, как его пристегивать, если Стюарт вздумает вновь идти на войну. Адриана сшила стеганую бархатную попонку, чтобы класть на седло, и хотя подарок вызвал немало шуток, все же вполне мог пригодиться в холодные месяцы, особенно тому, кто страдает от последствий весьма специфичной раны.Саманта же изготовила пару жестких флажков с вышитыми стрелами.Когда вечер подошел к концу, Колтон учтиво помог Адриане надеть плащ. Будь у нее выбор, она предпочла бы Гаррисона, поскольку маркиз не торопился отойти и беззастенчиво шарил взглядом в вырезе ее платья. Адриана, случайно оглянувшись, вспыхнула и подняла брови. Но Колтон, и не подумавший извиниться, только улыбнулся и поднял ее капюшон.— Слишком соблазнительное зрелище для несчастных мужчин, — прошептал он, — особенно для того, кому повезло увидеть все. Поверьте, я наслаждался, глядя на вас.— Это было очевидно еще тогда, в ванной, — отрезала она.— Ш-ш-ш, — прошептал он. — А вдруг кто-то услышит и посчитает, что мы принимали ванну вместе, тем более что и пахнет от нас одинаково!Адриана подняла глаза к небу, гадая, зачем она вообще стремилась, чтобы последнее слово осталась за ней, когда первые шестнадцать лет своей жизни этот человек провел, оттачивая свое остроумие. Трудно, правда, сказать, занимался ли он чем-то в этом роде вторые шестнадцать.— Адриана, — с улыбкой заметила подошедшая Филана, — пожалуйста, уведомите своих родителей, что когда мой сын соберется навестить Уэйкфилд, я буду его сопровождать.Адриана насторожилась. Ей показалось, или она действительно расслышала в голосе маркизы незнакомые твердые нотки? Колтон только предположил возможность подобного визита, а леди Филана говорит о нем, как о деле решенном. Правда, она — всегда желанная гостья в Уэйкфилд-Мэноре, и Саттоны считали ее лучшей из всех женщин на свете.— Разумеется, миледи. Папа вернется из Лондона поздно, но я сейчас же все расскажу маме. Мы обязательно уточним дату и время. Если вы будете заняты, приезжайте, когда пожелаете.— Спасибо, дитя мое.Филана отступила, позволив сыну проводить Адриану во двор, где уже стояло фамильное ландо. Просто поверить невозможно, что вечер прошел так гладко. Эти двое — прекрасная пара, и Адриана достаточно высока, чтобы дополнить, а не подчеркнуть рост Колтона. Большинство женщин, включая Мэлору и Жаклин, кажутся рядом с ним просто карлицами. Уж очень отец и сын похожи, и не только лицом, но и фигурой. Даже после стольких лет и поколений кровь викингов, которая течет в жилах Уиндемов, дает о себе знать. Глава 5 Вольготно развалившийся на стуле Эдмунд Элстон с некоторым удивлением разглядывал сына, который брел по комнате, шатаясь и шаркая ногами, как древний старик. Опущенные плечи, руки, судорожно прижатые к животу, словно он старался удержать выпадающие внутренности… странное зрелище!Кое-как подковыляв к заставленному блюдами столу, он налил себя чашку чая и осторожно поднес к губам, но тут же поморщился и слегка коснулся кончиком пальца распухшей нижней губы. Эдмунд только сейчас заметил, что вся левая сторона его лица превратилась в сплошной синяк.С любопытством поглядывая на отпрыска, он осмелился заметить:— Судя по тому, что я увидел, парень, у того типа, который так тебя отделал, кулаки как тыквы! С кем это ты так сцепился?— Ты его не знаешь, — мрачно промямлил Роджер, окидывая родителя злобным взглядом. — Поспорили немного из-за… одной редкости. Что же до победителя… он пока не смог ее получить, и неизвестно, получит ли.Настроение Роджера отнюдь не улучшила презрительная отцовская ухмылочка. Можно не спрашивать о причинах такого отношения к сыну. По мнению необразованного родителя, только парень, способный опрокинуть несколько кружек эля или стаканчиков джина, не потеряв способности задать трепку каждому, кто осмелится его задеть, стоит чего-то в этом мире. Так что своего единственного сына Эдмунд считал полнейшим ничтожеством.— Погоди теперь, пока синяк немного пройдет, прежде чем лезть на глаза своей леди, или она сообразит, что не на того поставила и для этих дел ты парень негодящий.— Об этом можешь не беспокоиться, — саркастически бросил Роджер. — Вопрос в том, сможет ли эта самая леди угодить мне! Я не так наивен и неопытен, как тебе кажется. Честно говоря, правда потрясла бы даже тебя!— Может быть, малыш, но узнать, каков пудинг на вкус, можно, только съев его, а я что-то не вижу, чтобы ее светлость решилась предложить себя на десерт!— Вряд ли благородная дама на такое отважится, тем более что родители считают ее средством достижения еще большего богатства и власти.— Да ты-то чего надеешься добиться? — нетерпеливо допытывался Эдмунд. — Если хочешь моего совета, так бросай жеманиться и бери быка за рога, прежде чем у нее так зачешется в панталонах, что первый подвернувшийся наглец уймет этот зуд!Роджер поистине сверхъестественным усилием воли удержался от злобного взгляда в сторону отца.— Это не так легко, как тебе кажется.— Пф-ф! — фыркнул старший Элстон. — Есть немало способов укротить наглую сучонку! Не можешь уговорить, возьми силой! Скоро ей так понравится, что она напрочь забудет, как все было в первый раз. Зря тратишь время, мальчик мой, и если не поспешишь скрутить сучку в бараний рог, кто-то другой намнет ей брюхо!На этот раз Роджер не справился с охватившей его яростью.— Если и найдется такой глупец, лорд Саттон вызовет его на дуэль или, что еще хуже, оскопит за насилие над дочерью!— Можно подумать, она единственная на свете, — заметил Эдмунд, запихивая в рот лепешку. — Что ты за размазня такая! Да ведь других девок хоть пруд пруди! Найди подходящую, да убедись, что она позволит себя обрюхатить!Пренебрежительный смешок сорвался с губ Роджера. Временами он задавался вопросом, правильно ли поступил, оставив свой пост в приюте и согласившись стать чем-то вроде лакея у грубияна-отца, который заботился только о себе. Целью его жизни, похоже, было выманить как можно больше денег и благ у ничего не подозревавших простаков. И все же, когда ему понадобился кто-то поумнее, чтобы управлять сукновальней, он немедленно вспомнил о своем единственном ребенке и буквально вынудил Роджера оставить прежнюю жизнь. И хотя Роджер пока еще считался учеником, рабочие все чаще обращались к нему за приказаниями и, казалось, совершенно не признавали настоящего хозяина.— Ты понятия не имеешь, как трясется лорд Стендиш над младшей дочерью. Клянусь, она его любимица.— Ну и что? Ты будешь шевелиться или нет? — разозлился Эдмунд, грозя толстым пальцем. — Если не поторопишься, малый, останется только обхаживать Марту Гримболд! С чего тогда я тратился на одежду? Выброшенные на ветер денежки, доложу я вам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45