Но, оказавшись на твердом большаке, стрельцы наддали и быстро вернули
потерянное. Расстояние продолжало сокращаться, а Мистер Томпсон никак не
мог решиться поднять лошадей в галоп, понимая, что запаленные лошади не
выдержат вполне возможного боя.
И тогда Лонч, спрыгнув почти на полном скаку со своего рысака, спешно
и бессистемно принялся чертить по пыли концом своего палаша магические
знаки, которые, по замыслу Липа, должны были остановить погоню. Скорее
всего он творил по ассоциации с происходившим в избе, но круг он выбрал не
западноевропейский, а русский, хорошо знакомый стрельцам, с шестью
квадратами посередине, и теперь, беспорядочно разбросав вдоль проведенной
поперек дороги черты пентаграммы и гексаграммы, быстро заполнял промежутки
знаками зодиака, символами планет, староеврейскими буквами, скандинавскими
рунами и прочей кабаллистической атрибутикой. Лонч действовал по наитию, и
Григ очень надеялся, что его все-таки поймут.
Стрельцам было приказано взять их живыми, и Лонч не боялся, что его
подстрелят. Поэтому он бросил чертить, только когда до него оставалось не
более ста метров. Однако скакал он все равно во весь опор, низко
пригнувшись к холке и даже не оглядываясь. Стрельцы могли по невежеству не
понять смысл его закорючек, и тогда стометровый разрыв становился для него
смертельно опасным. На самом деле Лонч беспокоился зря. Идея Липа
сработала, и Григ, теперь уже глазами Старика, увидел, как сгрудились у
перерезавшей дорогу линии кони стрельцов, и возликовал, глядя на
растерявшихся здоровенных парней, с детским испугом осеняющих себя
крестным знамением и озадаченно тычущих пальцами в явно разящие серой
знаки. В эту минуту ему даже показалось, что они готовы повернуть назад.
Но надеждам его не суждено было сбыться. Кровь у Федора Лопуха была
горячая, да и зашел он уже так далеко, что никакой черт ему не был
страшен. И вспомнив, наверное, как объезжали они только что шипы, он
проорал что-то непонятное и, махнув рукой, съехал с большака на пашню. За
ним тронулись и остальные. Через пять минут они снова были на дороге, и
оборачивающийся вместе со Стариком через плечо Григ с ужасом отметил, что
накопленный разрыв стал снова неумолимо сокращаться.
Сидевшие в ожидании мистерии артельщики тихо молились, закрыв глаза.
Пров уже закончил рисовать круг и, обозначив в нем проход, теперь
вычерчивал у глухой восточной стены избы треугольник, в котором должен был
появиться столб.
- Хорошо, что проход прямо напротив дверей, - сказал Григ Гному. -
Контактер удобно вешать.
- Это не напротив дверей, - отозвался Гном. - Это на север.
- На север? Почему на север?
- У Люцифера там престол.
- А, - сказал Григ. - Понятно. Покажи мне Кузьму.
Выполнявший обязанности дьякона Кузьма возился за печкой. Со стоявшей
там камеры Григ видел, что он раскладывает на железном противне
треугольные просфоры подозрительно ржавого цвета. Скорее всего, их лепили,
когда он ходил с Чакой на речку. Но просматривать запись Григ не стал.
Цветом своим просфоры, видимо, были обязаны морковке. Но даже если бы они
были замешаны на крови младенцев, ему в любом случае пришлось бы
причаститься.
Уложив последнюю просвирку, Кузьма поднял противень, и именно в эту
минуту отказавшиеся от попыток взять Группу живьем стрельцы осыпали
сантеров градом стрел. Григ, видевший все глазами Старика, словно на своей
шее ощутил тяжелую ладонь Мистера Томпсона, бросившего его к холке коня, и
понял, что это "обрыв". Он знал этот прием, когда всадники как бы
сваливаются с седел и скачут, прижавшись к ребрам лошадей. Беда была в
том, что "обрыв" спасал только от первого залпа, поскольку следующий раз
стреляющие брали гораздо ниже, и Григ понимал, что именно так они сейчас и
поступят.
Собственной кожей он чувствовал торопливые движения стрельцов,
вытаскивающих из колчанов и саадаков новые стрелы. Несколько долгих
томительных мгновений, потом взгляд Старика выхватил первые вскинутые
луки, и тут же земля вздыбилась и бросилась в лицо. На этот раз Мистеру
Томпсону пришлось устроить "завал", уложив и всадников, и лошадей. Однако
ушедшие на "завал" сорок секунд сильно сократили разрыв, и когда лошади
вновь оказались на ногах, Григ увидел стрельцов так близко, что понял:
следующего выстрела быть не должно.
В этом деле он соображал не хуже Мистера Томпсона, и хоть обмен
мыслями с Группой очень строго контролировался Гномом, считавшим, что ему
не вынести напряжения, возникавшего при таком распределении внимания, Григ
и без того знал, что иного выхода, как остановиться и принять бой, у
Группы нет. Можно еще было пытаться уйти в лес, но быстро мчаться на коне
по лесу невозможно, а спешившаяся Группа теряла все свои преимущества, и
против двадцати дюжих молодцев ей было не устоять. Поэтому услышав
специально пропущенную Гномом короткую фразу Старика "Сейчас нас окружат.
Стать: голову в хвост!", Григ не удивился, но сердце его тоскливо сжалось,
хотя пока еще ничто не предвещало близкой беды.
Он знал, что расчеты Гнома верны. Четверка направляемых Мистером
Томпсоном сантеров на самом деле могла разделаться с двумя десятками
гораздо быстрее выматывающихся стрельцов. Он не сомневался, что Мистер
Томпсон сделает все, что возможно для этого. И тем не менее неприятный
холодок, зародившийся где-то под ложечкой, вкрадчиво лизнул ему грудь,
перехватил на секунду горло.
Резко остановившаяся Группа сбилась в ком, но Мистер Томпсон
мгновенно разбросал его, выстраивая из скачущих по кругу всадников
замкнутое кольцо - классический вариант обороны в окружении, так
называемую "закрутку".
Кузьма уже поставил просфоры в печь и снял с поставца ендову с
репичатой водкой, которой артельщики собирались причащаться в конце
таинства. Сейчас, запалив в помятой медной кадильнице петрушку, он обходил
комнату, обдавая всех резким, горьковатым запахом, слегка напоминающим
запах паленого рыбьего пузыря.
Григ отчетливо видел мелькающие, как в калейдоскопе, лица стрельцов,
образовавших вокруг Группы вращающееся в противоположную сторону кольцо.
Нападающие быстро поняли, что столкнулись с сильным противником. В то
время, как уже трое преследователей неподвижно лежали в стороне от
смещающейся к лесу гибельной мясорубки, стрельцам никак не удавалось даже
зацепить хотя бы одного из сантеров, искусно отбивающих стандартной
"восьмеркой" сыплющиеся со всех сторон удары.
Вся штука была в том, что нападающие не могли реализовать свое
численное превосходство. Около десятка не уместившихся во внешнем круге
стрельцов бесполезно вертелись вокруг сверкавшей сабельными молниями
карусели, норовя выстрелить в окруженных так, чтобы не задеть своих. И
хотя луки были почти у всех, Григ порадовался, видя, как легко благодаря
Томпсону сантеры рубят стрелы, успевая одновременно парировать сабельные
удары.
Они правильно сделали, что взяли с собой по три ножа. Именно ножами,
маленькими отцентрированными финками, наносили они самый ощутимый урон,
ловко всаживая их левой рукой в предплечья нападающих. После такого удара
испытавший болевой шок стрелец замертво валился с коня и долго потом еще,
сидя на земле, приходил в себя, тряся гудящей головой, отчаянно стараясь
остановить струящуюся из раны кровь.
- Отлично, Старик! - не удержавшись, вскричал Григ, увидев, как
последний нож дьяка свалил на землю здоровенного чернявого детину, давно
уже пытающегося достать Липа.
- Да, - отвечал Старик, и Григ по непроизвольным паузам в
произносимых мысленно словах почувствовал, как тяжело ему крутить
"восьмерку", - но ты посмотри... они уже встают...
Размытый фон, на котором скакали всадники в алых кафтанах, стал вдруг
отчетливым, и Григ увидел несколько фигур, стоящих на колене или в рост и
пока еще безуспешно пытающихся согнуть раненой рукой ставший вдруг
невероятно тугим лук. Им было очень больно, но пальцы уже сжимались, и
кровь почти не текла из-под жгутов, а там, недалеко, где вспыхивала узкая
сабельная сталь, падали под ударами четырех дьявольских клинков их
товарищи. Товарищи, чья жизнь во многом зависела теперь от того, сумеют ли
они, вставшие, превозмочь боль и натянуть, стиснув зубы, скрюченными
пальцами тетиву.
- Ныня, - произнес Пров, - приготовимся к таинству, ибо сего дни
предстоит нам узрети дивное и приобщитися неведомому. На колени, братие! И
вознесем хвалу Господу нашему Аваддону!
И пока артельщики торжественно входили в круг и становились в среднем
его кольце на колени, Григ, сидевший рядом с дверью, быстро выпрямился и
точным, практически мгновенным движением ловко посадил на воронец, прямо
под полати, вытащенную из кармана мышь.
И только бухнувшись на пол между истово бьющими поклоны Федором и
Митяем, он снова переключился на луг, увидев, что за это время "закрутка"
перестала существовать. И произошло это потому, что внешний круг стал.
Озлобившиеся от потерь стрельцы решили сменить тактику и попытаться хотя
бы перестрелять оборотней, руке которых помогал дьявол.
- Старик! - закричал Григ. - У меня скоро начнется! Еще хоть четверть
часа, а потом - уходите!
Он боялся, что потерявшие Группу стрельцы отправятся искать ее в
Бусково. По его расчетам от развилки до села было не менее сорока минут.
Плюс те пятнадцать, что стрельцы проскакали в сторону Медвежьего. Григ
понимал, что у него уже хватает времени на передачу обязательной
информации. Но после этого следовало еще дождаться хоть какого-нибудь
ответа.
- Теперь это зависит не от нас, - мрачно отвечал Старик, отмахиваясь
от выпущенной кем-то стрелы. Круг распадался. Стрельцы, крестясь и
перекрикиваясь, разъезжались в стороны, срывая на ходу луки. Это было
очень опасно - у Группы не было щитов, а одних сабель теперь могло не
хватить.
- Уходим! - крикнул Барт, натягивая левый повод. - Мы тут слишком
хорошая мишень.
- Уходим, - как раз повторил Старик, поворачивая коня.
- Ахр-р... - прошелестело в мозгу Грига.
- Ба-арт! - резанул изнутри странно изменившийся голос Лонча, и Григ
увидел Барта, медленно хватающегося за горло, откидывающегося назад и так
же неторопливо, словно в замедленной съемке, падающего с крупа в траву. И
только тут Григ разглядел, что из судорожно стиснутого кулака
разметавшегося на земле Барта торчит оперение сломанной им в агонии
стрелы.
- Мертв, - услышал он Мистера Томпсона. - Проникающее ранение в мозг.
- Бежим! - крикнул Старик. - Все к лесу!
Его снова заглушил дикий восторженный рев стрельцов, поверивших было
в неуязвимость заколдованной четверки.
- Как же так?.. - потрясенно прошептал Григ.
- Кто-то с земли, сбоку и снизу, - пояснил Мистер Томпсон. - Стрела
вошла под челюсть и пронзила свод.
- А ты?! Ты-то для чего?!
- Они ведь разворачивались. Появились "слепые" сектора.
Лонч, Лип и Старик скакали к лесу. Двенадцать стрельцов - все, кто
мог держаться в седле - старались отрезать их от него.
Пров с поданным ему Кузьмой человеческим черепом обходил избу, кропя
всех отвратительной бурой жидкостью, бормоча при этом какие-то невнятные
слова. Вместо метелки он использовал собачий хвост. Время от времени Пров
запускал руку прямо в жидкость и стряхивал капли на пол, приговаривая:
- Беси, беси, все из леса сюда спешите, мя ищите. Рукой махну, черта
стряхну.
- Жидкость, включавшая, судя по всему, выкислый квас и нечистоты,
издавала мерзкий запах, и Григ еле сдерживался, чтобы не стереть капли,
попавшие ему на лицо.
Уходившие от погони сантеры сняли и теперь держали в руках висящие у
седел арканы. Толку от арканов было немного, но с их помощью сантеры
надеялись выиграть хоть какое-то время. На секунду Григ отвлекся, а когда
всмотрелся в происходящее на лугу, то увидел, что трое стрельцов уже
тянутся, как на буксире, за набирающей скорость Группой, а наскакивающие с
обеих сторон всадники в алом рубят саблями туго натянутые веревки.
По тому, как яростно стегали стрельцы своих лошадей, видно было, что
те чрезвычайно измотаны. Но и лошади Группы, бегущие на запредельной уже
стимуляции Мистера Томпсона, были не в лучшем состоянии. Теперь, когда
Группа израсходовала ножи и арканы, оставалось только уходить, и Мистер
Томпсон старался любой ценой оторвать оставшихся в живых сантеров от
погони.
Он не рискнул спешить Группу и вывел ее обратно на дорогу, где
стрельцы действительно стали отставать. Григ облизал пересохшие губы.
Группе требовалось совсем немного. Но видя, что они проигрывают скачку,
стрельцы бросили нещадно потеть своих лошадей и, привстав на коротких
стременах, принялись в отчаянии снова выпускать стрелу за стрелой,
нерасчетливо растрачивая весь запас, понимая, что это их последняя
возможность.
Выбранный Томпсоном вариант, будучи по всей вероятности, оптимальным,
имел и свои минусы. Русские седла позволяли всадникам легко поворачиваться
во все стороны, однако несмотря на это сидящим вполоборота сантерам было
очень неудобно на полном скаку отмахиваться от сыплющихся на них стрел.
Следовало остановиться, развернув коней, но Томпсон, видимо, посчитал, что
более благоприятного времени для отрыва Группы больше не будет. Пятнадцать
минут, запрошенные Григом, уже истекли, а границу прицельной дальности
сантеры могли пересечь уже через считанные секунды. После такого рывка они
стали бы недосягаемы для уставших стрелецких лошадей. И Томпсон решился на
спурт.
Он резко увеличил скорость, и Григ уже совсем было поверил, что через
несколько мгновений разрыв станет необратимым. Однако надеждам его не
суждено было сбыться. Пораженная сразу двумя стрелами в шею лошадь Липа
споткнулась и грянулась оземь. Перекатившийся через голову Лип бросился к
осадившему в ста метрах от нет коня Лончу. Но было поздно. Все было уже
поздно. Двое из тут же настигшей их погони бросились на Липа, а семеро
окружили Лонча со Стариком.
Схватка была явно неравной. Другое дело, если бы Лип оставался на
лошади - тогда стрельцам пришлось бы нелегко. "Закрутка" уравновешивала
силы нападающих и обороняющихся и даже давала сантерам некоторое
преимущество. Теперь же для Липа все было кончено. Григ понял это, когда
Лип, за которым гнались всадники, остановился и в последнюю минуту нырнул
под копыта ближайшего коня. Сжав зубы, Григ следил за происходящим на
лугу, удерживая теперь Липа глазами Лонча, поскольку Старик оказался к
нему спиной.
Бросивший Липа под ноги жеребцу Мистер Томпсон несомненно рисковал. В
отличие от обычных лошадей боевые кони стрельцов умели и топтать
противников, и рвать их зубами. Но на этот раз все случилось так быстро,
что не ожидавший этого стрелец растерялся и не успел дать посыл.
Наскочивший на Липа жеребец взвился в воздух и, перемахнув через
покатившееся по земле тело, промчался по инерции еще метров десять, прежде
чем замер, осаженный мощной рукой.
Здесь, в дымном сумраке избы, время, по сравнению с тем, что
творилось на лугу, казалось остановившимся. Снова исчезнувший за печью
Кузьма вынес теперь оттуда серебряную с затейливым чернением братику,
после чего, так же не спеша, направился в сени, чтобы налить в нее воды.
Там, на истоптанном и изрытом поле боя все неслось с поражающей
быстротой. Лонч и Старик, стоящие бок о бок головой к хвосту и
отбивающиеся от полудюжины распаленных близкой победой стрельцов, уже
ничем не могли помочь Липу, который на глазах слабел, с трудом отражая
удары и продолжая сжимать опухшей кистью клинок лишь благодаря
нечеловеческой воле Мистера Томпсона.
Издалека Григ не видел его глаз, но понимал, что Лип должен быть в
полной отключке. Единственно благодаря Мистеру Томпсону, который держал
его и вел, словно живую марионетку, он еще падал и вскакивал, подставляя
под сыплющиеся удары иззубренный клинок, хромым королем увертываясь от
загоняющих его в угол доски фигур, вряд ли хорошо осознавая, что конец
партии должен наступить максимум через два хода.
Он еще исхитрился огреть по спине и выбить из седла одного
нападавшего, но тут двое из вьющихся вокруг Старика с Лончем стрельцов
оторвались от свалки и галопом помчались к Липу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17