Какая жестокая штука жизнь, подумал он.
Этой ночью Грейс спала мало. После визита доктора Фрита — «К моему величайшему удивлению, сэр, вы на пути к полному выздоровлению!» — надежда умерла окончательно. Не то чтобы она в самом деле надеялась, что Фрит запретит поднимать Анри с постели, но все-таки…
Приближалась суббота, а с нею и появление чиновников с ордером, но Грейс почему-то была уверена, что Анри уйдет раньше, может быть, просто для того, чтобы положить конец порочащим ее слухам, тем более что чувствовал себя он необычайно хорошо для человека, всего десять дней назад получившего почти смертельную рану. Когда не было посетителей, он старался побольше ходить и уверял, что ноги у него больше не подкашиваются. Грейс это радовало — и в то же время повергало в уныние.
Она была в растерянности: если Анри останется здесь, то его так или иначе схватят. В ее воспаленном воображение уже не было разницы между англичанами и французами, которые схватят его. Если только она не докажет, что он невиновен. Невиновен в чем?
Мысль о запечатанных письмах посещала ее часто. Если б только знать, почему те французы хотели убить Анри! Припомнив, что Анри говорил в беспамятстве, когда только появился в ее доме, Грейс поняла, что она ошибалась. Эти бумаги нужны Лорио! Вот почему Анри попросил ее спрятать их! Если они его схватят и убьют, у нее останутся доказательства, которые позволят привлечь их к ответственности!
Боясь, что Анри уйдет, не дожидаясь утра, Грейс несколько часов подряд чутко вслушивалась, не донесется ли какой-нибудь звук из его комнаты, и наконец уснула, сломленная усталостью.
Первое, что она сделала, проснувшись утром и вскочив с постели, — заглянула к Анри.
Он спал. Грейс потихоньку подошла к кровати. Закрытые глаза, разметавшиеся по подушке темные волосы — он выглядел таким же беззащитным, как и тогда, когда его принесли. Не было только прежней бледности.
Грейс наклонилась и легонько коснулась рукой его лба, потом, поцеловав палец, дотронулась им до его губ. Анри не проснулся, но в воображении Грейс он открыл глаза и улыбнулся ей, и у нее подпрыгнуло сердце. Однако видение исчезло, и перед ней снова было его спящее лицо.
Тихо вздохнув, она повернулась и пошла к двери, не видя, как Анри открыл глаза и следил за ней до самой двери.
Он позавтракал, как обычно, в постели, но отказался от помощи Рубена и стал одеваться сам. Парень с таким изумленным видом следил, как он натягивает новую рубашку и штаны, купленные для него в Веннингтоне, что Анри рассмеялся.
— Не расстраивайся, mon ami. Ты же видишь, я прекрасно справляюсь сам.
— Да, сэр, но вы же действуете левой рукой!
— Ничего страшного, немного трудновато, но если двигать осторожно, то не больно.
Рубен все порывался помочь Анри надеть штаны и лишь отмахнулся, когда тот похвалил его за то, что купил нужный размер.
— Я тебе потом вышлю деньги, когда у меня будут английские гинеи.
— Да это и стоит-то всего несколько шиллингов, мистер Генри. Вообще-то они не годятся для джентльмена.
— Вполне даже годятся. А сейчас подай-ка мне сюртук.
Тут Рубен окончательно уперся, так что пришлось принять его помощь.
— Перевязь, сэр, — сказал Рубен, складывая платок по диагонали.
— Не надо, обойдусь без нее.
— Как это? А что скажет мисс Грейс?
— Не беспокойся! Я ей все объясню. Впрочем, ладно, давай ее сюда на всякий случай.
— Возьмите, если вдруг рука заболит, подвесите ее, хорошо?
Анри взял платок и сунул в карман. Потом с ухмылкой посмотрел на Рубена.
— Как у меня волосы, в порядке?
— Да, сэр.
— А галстук?
— Все в полном порядке, мистер Генри.
— Merci. Ну, а теперь мы можем предстать перед мадемуазель Грейс.
Анри направился в гостиную. Грейс сидела за столом и пила чай. Увидев Анри, она на мгновение замерла, и он наблюдал, как она подрагивающей рукой ставит чашку на стол.
— Значит, вы уходите, — проговорила она безжизненным голосом.
Анри почувствовал себя до смешного виноватым. Не говоря ни слова, он подошел к столу и отодвинул стул. Затем, стараясь оттянуть время, с улыбкой показал на чайник.
— А для меня что-нибудь осталось?
— Я думала, вы предпочитаете кофе, — сказала Грейс, не отрывая от него взгляда.
— Надо привыкать. Англичане пьют чай.
Грейс бессознательно облизала губы, и Анри странным образом ощутил тяжесть внизу живота. Быстро справившись с ней, он бросил взгляд на ее шею, где убегало под высокий ворот платья красное пятно. Она снова была в синем платье, и Анри неожиданно подумалось, что синее больше подходит к ее серым глазам, чем зеленое.
— Вы намерены остаться в Англии?
— У меня нет выбора, mon chere.
Грейс занялась чайником, изо всех сил борясь с желанием попросить его не уходить. Погруженная в борьбу сама с собой, она и не заметила, как чайник качнулся, и чай выплеснулся ей на платье.
— Господи, какая я неловкая, — пробормотала Грейс, ставя чайник на стол. Она протянула чашку Анри и стала оттирать пятно на платье.
— Вы делаете только хуже, — заметил Анри. Она подняла глаза.
— Вы что, разбираетесь в таких вещах?
— Я во многом разбираюсь, — усмехнулся Анри. — Помощники во Франции обходятся без слуг.
— Правда?
Анри пожал плечами.
— Я платил консьержке, чтобы иногда убирала и готовила для меня, но в основном все делал сам. — Он посерьезнел. — Знаете, без слуг оно как-то надежнее.
Грейс вдруг стало страшно.
— Кто-то выдал вас Лорио?
Он пристально посмотрел на нее.
— Давайте не будем говорить о предательстве, mon chere. В моей стране это стало — как бы это сказать? — образом жизни.
Грейс с испугом подумала, что, наверное, и Анри был вынужден действовать так же. То темное, что она угадывала в нем, стало как будто еще ощутимее. Уже не впервые в душу ее закралось подозрение, что, очевидно, было в его прошлом нечто неприглядное, за что власти осудили бы его. Ей полагалось бы действовать с ними заодно, а вместо этого она сидит тут и радуется, что он решил взять свою судьбу в собственные руки. Дай бог, чтобы ему не пришлось жалеть о том, что она стала на его сторону!
Анри с несколько брезгливым выражением маленькими глотками пил чай.
— Куда вы пойдете? — спросила Грейс.
— Сначала на север, Жан-Марк ведь ищет, наверное, на западе. Дальше сам пока не знаю, буду путать следы, но надо как-то связаться с французами, которые живут здесь.
— В Лондоне?
Анри кивнул.
— Рубен нарисует мне, как добраться до… как же он называется? — Илфорда, а там сяду на дилижанс до Лондона.
Кто эти французы, которые помогут ему? — подумала Грейс. Эмигранты? Было ясно, что Анри хорошо продумал свой побег. В голове у Грейс вертелось множество вопросов, но она ограничилась самым насущным.
— У вас есть деньги?
— На дилижанс хватит, а в Лондоне я поменяю франки на гинеи.
— У вас нет багажа. Вы что, покинули Францию налегке?
— Я ничего не мог взять с собой, кроме портмоне. Нельзя было, чтобы кто-то догадался, что я убегаю из Франции. Особенно при моей должности.
— Помощника?
— Вот именно. К тому же я знал, что Жан-Марк и Этьен следят за мной. Мне не удалось их обмануть.
— Понятно.
Разговор иссяк. Грейс молча пила чай, стараясь не встречаться глазами с Анри. На душе у того было тягостно, и накопившееся раздражение вдруг прорвалось в том, что он со стуком поставил на стол чашку и выкрикнул:
— Фу, до чего же противный этот чай! — Глядя на Грейс, он схватил ее за руку. — Грейс, вы что, святая? Почему вы ни о чем меня не спросите? Вы что, не хотите знать, почему я так поступаю? Не могу поверить!
Грейс стоило большого труда сохранить присутствие духа. Она отставила чашку и положила руку на его запястье.
— Я и так все знаю, Анри. И какой смысл протестовать? Никакого! Вас это все равно не остановит. Да я и не хочу вас останавливать — ради вас самого.
— Я обязан вам своей жизнью, а вы ничего не требуете от меня. Это… это неестественно!
Грейс не сдержала улыбки.
— Может, естественнее было бы, если б я предалась слезам, хотя, признаюсь, мне и в самом деле хочется заплакать. Может, я должна жаловаться и укорять вас: мол, все будут говорить, что вы разрушили мою репутацию, а потом бросили?
— Вы действительно так думаете? — с испугом спросил Анри.
— Какая разница? — пробормотала Грейс. — Мы с вами договорились не обращать внимания на сплетни. Если не я, то другие забудут про все очень скоро.
Анри сжал ее руку.
— Вы забудете, Грейс. Как забываются сны.
Грейс захотелось сказать, что этот сон она будет
помнить всю жизнь, но пусть лучше он этого не знает. Он должен быть свободен — и телом, и душой. Она принужденно улыбнулась.
— Со временем забуду, Анри.
Он кивнул и наконец отпустил ее руку, лицо его было непроницаемо. Грейс вдруг вспомнила про шляпу.
— Ваша шляпа! Ее нашли там, где в вас стреляли. Мейберри решил, что она одного из тех, кто на вас покушался. Но все трое приходили в шляпах, так что она, наверное, ваша.
Анри передернул плечами.
— Бог с ней, со шляпой. Обойдусь и без нее.
— Но пальто вам необходимо. Я сейчас пойду найду его. Оно вам будет великовато, Констант выше вас и шире в плечах, но это ничего. И для маскировки пригодится. А волосы свяжите в пучок сзади, так у нас носят.
Анри возразил: дескать, волосы хоть как-то скрывают лицо. Их спор был прерван громким стуком во входную дверь.
Грейс вскочила.
— Ну, если принесло еще какого-то бездельника…
Но это было совсем другое. Через минуту дверь
гостиной тихонько открылась, и на цыпочках, приложив палец к губам и вытаращив глаза, вошла Джемайма. Грейс застыла на месте.
— Что там?
Джемайма подошла к ней и прошептала: Мисс Грейс, там эти… французы!
Глава седьмая
Грейс услышала, как Анри тихо чертыхнулся. Стол, за которым они сидели, прекрасно видно из окна! Заметили ли они их с аллеи или сразу подошли к двери? Впрочем, это не столь важно. Его надо спрятать, и побыстрее.
— Они там все трое? — обратился Анри к Джемайме.
Та кивнула.
— Я смотрела из кухонного окна, мистер Генри. В последнее время к нам столько всяких приходит, что я смотрю, кто это, перед тем как открыть.
— Слава богу, что ты это сделала!
Мозг ее лихорадочно работал. Держать их снаружи смысла не имеет. Пусть обыщут дом, только Анри найти не должны. В голове у нее начал складываться план. Она схватила служанку за руку.
— Джемайма, сбегай в пристройку и замочи что-нибудь в лохани. — Служанка повернулась, чтобы бежать, Грейс остановила ее: — Подожди! Сначала беги наверх, только тихо, и сними простыни с постели Анри, а потом тащи все в пристройку. Сделай вид, будто занята стиркой, поняла?
Служанка, кивнув, убежала. Снова раздался стук в дверь, Грейс посмотрела на Анри.
— Что вы хотите, чтобы я сделал, ma chere? Я в ваших руках.
Она торопливо объяснила ему, и он тихо пошел к двери. На пороге он махнул ей рукой и исчез.
В дверь заколотили изо всей силы.
Грейс сглотнула и медленно, тяжело и громко топая, направилась к двери. Из прихожей было слышно, как суетится наверху Джемайма. Все шло по плану. Грейс остановилась перед входной дверью.
— Кто там? — громко спросила она. Наступила пауза, затем послышался голос:
— Это я, Лорио, мадам. Откройте, пожалуйста. Джемайма, однако, еще не сбежала вниз. Грейс
приблизила лицо к замочной скважине.
— Что вам нужно?
Молчание. Бормотание по-французски. Наконец последовал ответ:
— Мадам, или вы откроете, или нам придется взломать дверь.
Сказано это было непререкаемым тоном. Грейс мельком подумалось — так, наверное, теперь все происходит во Франции. Эти люди привыкли подобным образом обращаться с теми, кто не хочет им подчиняться. Им наплевать, что они находятся в чужой стране. Им известно, что она живет одна с единственной служанкой и поблизости нет других домов. Они ворвутся в дом, а потом исчезнут, прежде чем она сумеет сообщить властям.
Лорио ждал ее капитуляции. Грейс так и подмывало распахнуть дверь и закричать: как, мол, они смеют врываться в дом английской леди! Но Джемайма все еще была наверху, и она застыла неподвижно, глядя на лестницу.
— Мадам?
— Я здесь! — крикнула Грейс, испугавшись, как бы они не начали ломать дверь.
— Пожалуйста, отойдите в сторонку, — послышалось с той стороны.
— Что вы сказали?
— В сторону отойдите! Я сейчас выстрелю в замок!
Сердце у Грейс подпрыгнуло. Если она откажется отойти, выстрелит он или нет? Вряд ли. Он не захочет лишних неприятностей. А неприятности неизбежны, если он застрелит ни в чем не повинную женщину, да вдобавок леди. Только проверять это было страшно.
— Вы все еще здесь, мадам?
На верху лестницы показалась Джемайма, прижимая к груди скомканные простыни. Грейс отчаянно замахала ей рукой, и служанка осторожно стала спускаться по ступенькам.
— Не стреляйте! — закричала Грейс. — Я сейчас открою!
Джемайма пересекла прихожую и исчезла за дверью, ведущей в пристройку, тихо закрыв ее за собой. Грейс с облегчением вздохнула и повернула ключ.
На пороге стоял Лорио, держа в опущенной руке большой пистолет. Боже правый, он в самом деле собирался стрелять! Грейс, пересиливая страх, с вызовом уставилась на него.
— Вот как, значит, вы обращаетесь с леди, сэр! Как вы смеете угрожать мне!
Француз с невозмутимым видом сунул пистолет в карман.
— Я вам не угрожаю, мадам, и не собираюсь причинять вам неприятности, но этот дом я должен обыскать.
Грейс, сохраняя на лице возмущенное выражение, перевела взгляд на спутников Лорио, стоявших на дорожке. Их глаза ничего не выражали — ни торжества, ни сожаления. Для них это была просто работа, и больше ничего. И Грейс снова пронзило чувство беспомощности, которое, наверное, ощущают множество мужчин и женщин по ту сторону пролива.
Она снова устремила взгляд на предводителя.
— По какому праву вы собираетесь обыскивать мой дом, сэр?
Он не ответил, щелкнул пальцами, и один из стоявших позади — Анри говорил, что его зовут Огастен, — шагнул вперед и подал ему листок бумаги. Лорио протянул его Грейс.
Она взяла сложенный вдвое лист и развернула. На английском языке было написано, что податель сей бумаги является аккредитованным представителем Французской Республики, на которого распространяется дипломатический иммунитет. Находится он здесь по делам общественной безопасности.
Грейс протянула лист обратно.
— Все-таки я не понимаю, почему это я должна впускать вас в свой дом. Да и потом, я же уже говорила вам, что ваш соотечественник ушел отсюда еще неделю назад. Вам что, этого было недостаточно и вы мне не ве…
— Мадам, — перебил ее Лорио, — дело не в том, что мы вам не поверили. Просто это единственный дом, где находился этот человек. Надо же нам с чего-то начинать.
Уж и не знаю, что вы надеетесь здесь обнаружить, — ворчливо проговорила Грейс, старательно копируя Мэб. — Это все так неудобно, просто безобразие.
Ответа не последовало. Всей душой надеясь, что Джемайма и Анри успели сделать все, о чем было договорено, Грейс отошла в сторону и остановилась у лестницы, загородив собой проход в пристройку. Лорио, несколько обескураженный, ступил в прихожую, двое других — за ним.
Грейс с возмущенным видом показала рукой налево.
— Гостиная. Не забудьте заглянуть под стол, вдруг найдете там своего беглеца!
Предводитель сердито взглянул на нее, но промолчал. Все трое прошли в гостиную, а Грейс застыла в дверях. Они остановились посередине, осматриваясь, гостиная сразу показалась тесной. Внезапно Грейс, похолодев, заметила на столе две чашки. Дабы отвлечь их внимание, она шагнула к бюро.
— А это мое рабочее место.
Третий, Этьен, подошел поближе. Лорио посмотрел на Грейс.
— Вы позволите?
Грейс пожала плечами и дернула подбородком.
— Мне кажется, вам вовсе не нужно мое позволение. Уверена, вы так или иначе все тут обыщете.
Ее сарказм пропал втуне. Она молча смотрела, как Этьен открыл бюро, вытащил ее бумаги и стал внимательно осматривать выдвижные ящички и верхние полки. Грейс не боялась, что он обнаружит тайник, открыться случайно он не мог, надо было знать, где что нажать, чтобы он открылся. И все-таки сердце ее билось как бешеное.
Проверив все, Этьен с разочарованным видом повернулся к Лорио. Тот, в свою очередь, посмотрел на Грейс.
— Чем вы тут занимаетесь?
— Ничем таким, что могло бы вас заинтересовать, сэр. Пишу письма для неграмотных крестьян, иногда готовлю статьи, переписываю счета для мистера Мейберри… В общем, делаю все, что дает мне какие-то деньги.
Тень понимания промелькнула в глазах француза, Грейс даже показалось, что лицо его смягчилось.
— Вы нуждаетесь в деньгах? Это необычно для Англии, я имею в виду, для таких, как вы, мадам.
— Необычно то, чем я занимаюсь, а не вообще необычно. Не у всех есть состояние, сэр, а у женщины… — Она оборвала себя — ни к чему сообщать им о том, что она дворянка, ведь во Франции уже за одно это она окончила бы свои дни на гильотине. — У одинокой женщины не так много возможностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Этой ночью Грейс спала мало. После визита доктора Фрита — «К моему величайшему удивлению, сэр, вы на пути к полному выздоровлению!» — надежда умерла окончательно. Не то чтобы она в самом деле надеялась, что Фрит запретит поднимать Анри с постели, но все-таки…
Приближалась суббота, а с нею и появление чиновников с ордером, но Грейс почему-то была уверена, что Анри уйдет раньше, может быть, просто для того, чтобы положить конец порочащим ее слухам, тем более что чувствовал себя он необычайно хорошо для человека, всего десять дней назад получившего почти смертельную рану. Когда не было посетителей, он старался побольше ходить и уверял, что ноги у него больше не подкашиваются. Грейс это радовало — и в то же время повергало в уныние.
Она была в растерянности: если Анри останется здесь, то его так или иначе схватят. В ее воспаленном воображение уже не было разницы между англичанами и французами, которые схватят его. Если только она не докажет, что он невиновен. Невиновен в чем?
Мысль о запечатанных письмах посещала ее часто. Если б только знать, почему те французы хотели убить Анри! Припомнив, что Анри говорил в беспамятстве, когда только появился в ее доме, Грейс поняла, что она ошибалась. Эти бумаги нужны Лорио! Вот почему Анри попросил ее спрятать их! Если они его схватят и убьют, у нее останутся доказательства, которые позволят привлечь их к ответственности!
Боясь, что Анри уйдет, не дожидаясь утра, Грейс несколько часов подряд чутко вслушивалась, не донесется ли какой-нибудь звук из его комнаты, и наконец уснула, сломленная усталостью.
Первое, что она сделала, проснувшись утром и вскочив с постели, — заглянула к Анри.
Он спал. Грейс потихоньку подошла к кровати. Закрытые глаза, разметавшиеся по подушке темные волосы — он выглядел таким же беззащитным, как и тогда, когда его принесли. Не было только прежней бледности.
Грейс наклонилась и легонько коснулась рукой его лба, потом, поцеловав палец, дотронулась им до его губ. Анри не проснулся, но в воображении Грейс он открыл глаза и улыбнулся ей, и у нее подпрыгнуло сердце. Однако видение исчезло, и перед ней снова было его спящее лицо.
Тихо вздохнув, она повернулась и пошла к двери, не видя, как Анри открыл глаза и следил за ней до самой двери.
Он позавтракал, как обычно, в постели, но отказался от помощи Рубена и стал одеваться сам. Парень с таким изумленным видом следил, как он натягивает новую рубашку и штаны, купленные для него в Веннингтоне, что Анри рассмеялся.
— Не расстраивайся, mon ami. Ты же видишь, я прекрасно справляюсь сам.
— Да, сэр, но вы же действуете левой рукой!
— Ничего страшного, немного трудновато, но если двигать осторожно, то не больно.
Рубен все порывался помочь Анри надеть штаны и лишь отмахнулся, когда тот похвалил его за то, что купил нужный размер.
— Я тебе потом вышлю деньги, когда у меня будут английские гинеи.
— Да это и стоит-то всего несколько шиллингов, мистер Генри. Вообще-то они не годятся для джентльмена.
— Вполне даже годятся. А сейчас подай-ка мне сюртук.
Тут Рубен окончательно уперся, так что пришлось принять его помощь.
— Перевязь, сэр, — сказал Рубен, складывая платок по диагонали.
— Не надо, обойдусь без нее.
— Как это? А что скажет мисс Грейс?
— Не беспокойся! Я ей все объясню. Впрочем, ладно, давай ее сюда на всякий случай.
— Возьмите, если вдруг рука заболит, подвесите ее, хорошо?
Анри взял платок и сунул в карман. Потом с ухмылкой посмотрел на Рубена.
— Как у меня волосы, в порядке?
— Да, сэр.
— А галстук?
— Все в полном порядке, мистер Генри.
— Merci. Ну, а теперь мы можем предстать перед мадемуазель Грейс.
Анри направился в гостиную. Грейс сидела за столом и пила чай. Увидев Анри, она на мгновение замерла, и он наблюдал, как она подрагивающей рукой ставит чашку на стол.
— Значит, вы уходите, — проговорила она безжизненным голосом.
Анри почувствовал себя до смешного виноватым. Не говоря ни слова, он подошел к столу и отодвинул стул. Затем, стараясь оттянуть время, с улыбкой показал на чайник.
— А для меня что-нибудь осталось?
— Я думала, вы предпочитаете кофе, — сказала Грейс, не отрывая от него взгляда.
— Надо привыкать. Англичане пьют чай.
Грейс бессознательно облизала губы, и Анри странным образом ощутил тяжесть внизу живота. Быстро справившись с ней, он бросил взгляд на ее шею, где убегало под высокий ворот платья красное пятно. Она снова была в синем платье, и Анри неожиданно подумалось, что синее больше подходит к ее серым глазам, чем зеленое.
— Вы намерены остаться в Англии?
— У меня нет выбора, mon chere.
Грейс занялась чайником, изо всех сил борясь с желанием попросить его не уходить. Погруженная в борьбу сама с собой, она и не заметила, как чайник качнулся, и чай выплеснулся ей на платье.
— Господи, какая я неловкая, — пробормотала Грейс, ставя чайник на стол. Она протянула чашку Анри и стала оттирать пятно на платье.
— Вы делаете только хуже, — заметил Анри. Она подняла глаза.
— Вы что, разбираетесь в таких вещах?
— Я во многом разбираюсь, — усмехнулся Анри. — Помощники во Франции обходятся без слуг.
— Правда?
Анри пожал плечами.
— Я платил консьержке, чтобы иногда убирала и готовила для меня, но в основном все делал сам. — Он посерьезнел. — Знаете, без слуг оно как-то надежнее.
Грейс вдруг стало страшно.
— Кто-то выдал вас Лорио?
Он пристально посмотрел на нее.
— Давайте не будем говорить о предательстве, mon chere. В моей стране это стало — как бы это сказать? — образом жизни.
Грейс с испугом подумала, что, наверное, и Анри был вынужден действовать так же. То темное, что она угадывала в нем, стало как будто еще ощутимее. Уже не впервые в душу ее закралось подозрение, что, очевидно, было в его прошлом нечто неприглядное, за что власти осудили бы его. Ей полагалось бы действовать с ними заодно, а вместо этого она сидит тут и радуется, что он решил взять свою судьбу в собственные руки. Дай бог, чтобы ему не пришлось жалеть о том, что она стала на его сторону!
Анри с несколько брезгливым выражением маленькими глотками пил чай.
— Куда вы пойдете? — спросила Грейс.
— Сначала на север, Жан-Марк ведь ищет, наверное, на западе. Дальше сам пока не знаю, буду путать следы, но надо как-то связаться с французами, которые живут здесь.
— В Лондоне?
Анри кивнул.
— Рубен нарисует мне, как добраться до… как же он называется? — Илфорда, а там сяду на дилижанс до Лондона.
Кто эти французы, которые помогут ему? — подумала Грейс. Эмигранты? Было ясно, что Анри хорошо продумал свой побег. В голове у Грейс вертелось множество вопросов, но она ограничилась самым насущным.
— У вас есть деньги?
— На дилижанс хватит, а в Лондоне я поменяю франки на гинеи.
— У вас нет багажа. Вы что, покинули Францию налегке?
— Я ничего не мог взять с собой, кроме портмоне. Нельзя было, чтобы кто-то догадался, что я убегаю из Франции. Особенно при моей должности.
— Помощника?
— Вот именно. К тому же я знал, что Жан-Марк и Этьен следят за мной. Мне не удалось их обмануть.
— Понятно.
Разговор иссяк. Грейс молча пила чай, стараясь не встречаться глазами с Анри. На душе у того было тягостно, и накопившееся раздражение вдруг прорвалось в том, что он со стуком поставил на стол чашку и выкрикнул:
— Фу, до чего же противный этот чай! — Глядя на Грейс, он схватил ее за руку. — Грейс, вы что, святая? Почему вы ни о чем меня не спросите? Вы что, не хотите знать, почему я так поступаю? Не могу поверить!
Грейс стоило большого труда сохранить присутствие духа. Она отставила чашку и положила руку на его запястье.
— Я и так все знаю, Анри. И какой смысл протестовать? Никакого! Вас это все равно не остановит. Да я и не хочу вас останавливать — ради вас самого.
— Я обязан вам своей жизнью, а вы ничего не требуете от меня. Это… это неестественно!
Грейс не сдержала улыбки.
— Может, естественнее было бы, если б я предалась слезам, хотя, признаюсь, мне и в самом деле хочется заплакать. Может, я должна жаловаться и укорять вас: мол, все будут говорить, что вы разрушили мою репутацию, а потом бросили?
— Вы действительно так думаете? — с испугом спросил Анри.
— Какая разница? — пробормотала Грейс. — Мы с вами договорились не обращать внимания на сплетни. Если не я, то другие забудут про все очень скоро.
Анри сжал ее руку.
— Вы забудете, Грейс. Как забываются сны.
Грейс захотелось сказать, что этот сон она будет
помнить всю жизнь, но пусть лучше он этого не знает. Он должен быть свободен — и телом, и душой. Она принужденно улыбнулась.
— Со временем забуду, Анри.
Он кивнул и наконец отпустил ее руку, лицо его было непроницаемо. Грейс вдруг вспомнила про шляпу.
— Ваша шляпа! Ее нашли там, где в вас стреляли. Мейберри решил, что она одного из тех, кто на вас покушался. Но все трое приходили в шляпах, так что она, наверное, ваша.
Анри передернул плечами.
— Бог с ней, со шляпой. Обойдусь и без нее.
— Но пальто вам необходимо. Я сейчас пойду найду его. Оно вам будет великовато, Констант выше вас и шире в плечах, но это ничего. И для маскировки пригодится. А волосы свяжите в пучок сзади, так у нас носят.
Анри возразил: дескать, волосы хоть как-то скрывают лицо. Их спор был прерван громким стуком во входную дверь.
Грейс вскочила.
— Ну, если принесло еще какого-то бездельника…
Но это было совсем другое. Через минуту дверь
гостиной тихонько открылась, и на цыпочках, приложив палец к губам и вытаращив глаза, вошла Джемайма. Грейс застыла на месте.
— Что там?
Джемайма подошла к ней и прошептала: Мисс Грейс, там эти… французы!
Глава седьмая
Грейс услышала, как Анри тихо чертыхнулся. Стол, за которым они сидели, прекрасно видно из окна! Заметили ли они их с аллеи или сразу подошли к двери? Впрочем, это не столь важно. Его надо спрятать, и побыстрее.
— Они там все трое? — обратился Анри к Джемайме.
Та кивнула.
— Я смотрела из кухонного окна, мистер Генри. В последнее время к нам столько всяких приходит, что я смотрю, кто это, перед тем как открыть.
— Слава богу, что ты это сделала!
Мозг ее лихорадочно работал. Держать их снаружи смысла не имеет. Пусть обыщут дом, только Анри найти не должны. В голове у нее начал складываться план. Она схватила служанку за руку.
— Джемайма, сбегай в пристройку и замочи что-нибудь в лохани. — Служанка повернулась, чтобы бежать, Грейс остановила ее: — Подожди! Сначала беги наверх, только тихо, и сними простыни с постели Анри, а потом тащи все в пристройку. Сделай вид, будто занята стиркой, поняла?
Служанка, кивнув, убежала. Снова раздался стук в дверь, Грейс посмотрела на Анри.
— Что вы хотите, чтобы я сделал, ma chere? Я в ваших руках.
Она торопливо объяснила ему, и он тихо пошел к двери. На пороге он махнул ей рукой и исчез.
В дверь заколотили изо всей силы.
Грейс сглотнула и медленно, тяжело и громко топая, направилась к двери. Из прихожей было слышно, как суетится наверху Джемайма. Все шло по плану. Грейс остановилась перед входной дверью.
— Кто там? — громко спросила она. Наступила пауза, затем послышался голос:
— Это я, Лорио, мадам. Откройте, пожалуйста. Джемайма, однако, еще не сбежала вниз. Грейс
приблизила лицо к замочной скважине.
— Что вам нужно?
Молчание. Бормотание по-французски. Наконец последовал ответ:
— Мадам, или вы откроете, или нам придется взломать дверь.
Сказано это было непререкаемым тоном. Грейс мельком подумалось — так, наверное, теперь все происходит во Франции. Эти люди привыкли подобным образом обращаться с теми, кто не хочет им подчиняться. Им наплевать, что они находятся в чужой стране. Им известно, что она живет одна с единственной служанкой и поблизости нет других домов. Они ворвутся в дом, а потом исчезнут, прежде чем она сумеет сообщить властям.
Лорио ждал ее капитуляции. Грейс так и подмывало распахнуть дверь и закричать: как, мол, они смеют врываться в дом английской леди! Но Джемайма все еще была наверху, и она застыла неподвижно, глядя на лестницу.
— Мадам?
— Я здесь! — крикнула Грейс, испугавшись, как бы они не начали ломать дверь.
— Пожалуйста, отойдите в сторонку, — послышалось с той стороны.
— Что вы сказали?
— В сторону отойдите! Я сейчас выстрелю в замок!
Сердце у Грейс подпрыгнуло. Если она откажется отойти, выстрелит он или нет? Вряд ли. Он не захочет лишних неприятностей. А неприятности неизбежны, если он застрелит ни в чем не повинную женщину, да вдобавок леди. Только проверять это было страшно.
— Вы все еще здесь, мадам?
На верху лестницы показалась Джемайма, прижимая к груди скомканные простыни. Грейс отчаянно замахала ей рукой, и служанка осторожно стала спускаться по ступенькам.
— Не стреляйте! — закричала Грейс. — Я сейчас открою!
Джемайма пересекла прихожую и исчезла за дверью, ведущей в пристройку, тихо закрыв ее за собой. Грейс с облегчением вздохнула и повернула ключ.
На пороге стоял Лорио, держа в опущенной руке большой пистолет. Боже правый, он в самом деле собирался стрелять! Грейс, пересиливая страх, с вызовом уставилась на него.
— Вот как, значит, вы обращаетесь с леди, сэр! Как вы смеете угрожать мне!
Француз с невозмутимым видом сунул пистолет в карман.
— Я вам не угрожаю, мадам, и не собираюсь причинять вам неприятности, но этот дом я должен обыскать.
Грейс, сохраняя на лице возмущенное выражение, перевела взгляд на спутников Лорио, стоявших на дорожке. Их глаза ничего не выражали — ни торжества, ни сожаления. Для них это была просто работа, и больше ничего. И Грейс снова пронзило чувство беспомощности, которое, наверное, ощущают множество мужчин и женщин по ту сторону пролива.
Она снова устремила взгляд на предводителя.
— По какому праву вы собираетесь обыскивать мой дом, сэр?
Он не ответил, щелкнул пальцами, и один из стоявших позади — Анри говорил, что его зовут Огастен, — шагнул вперед и подал ему листок бумаги. Лорио протянул его Грейс.
Она взяла сложенный вдвое лист и развернула. На английском языке было написано, что податель сей бумаги является аккредитованным представителем Французской Республики, на которого распространяется дипломатический иммунитет. Находится он здесь по делам общественной безопасности.
Грейс протянула лист обратно.
— Все-таки я не понимаю, почему это я должна впускать вас в свой дом. Да и потом, я же уже говорила вам, что ваш соотечественник ушел отсюда еще неделю назад. Вам что, этого было недостаточно и вы мне не ве…
— Мадам, — перебил ее Лорио, — дело не в том, что мы вам не поверили. Просто это единственный дом, где находился этот человек. Надо же нам с чего-то начинать.
Уж и не знаю, что вы надеетесь здесь обнаружить, — ворчливо проговорила Грейс, старательно копируя Мэб. — Это все так неудобно, просто безобразие.
Ответа не последовало. Всей душой надеясь, что Джемайма и Анри успели сделать все, о чем было договорено, Грейс отошла в сторону и остановилась у лестницы, загородив собой проход в пристройку. Лорио, несколько обескураженный, ступил в прихожую, двое других — за ним.
Грейс с возмущенным видом показала рукой налево.
— Гостиная. Не забудьте заглянуть под стол, вдруг найдете там своего беглеца!
Предводитель сердито взглянул на нее, но промолчал. Все трое прошли в гостиную, а Грейс застыла в дверях. Они остановились посередине, осматриваясь, гостиная сразу показалась тесной. Внезапно Грейс, похолодев, заметила на столе две чашки. Дабы отвлечь их внимание, она шагнула к бюро.
— А это мое рабочее место.
Третий, Этьен, подошел поближе. Лорио посмотрел на Грейс.
— Вы позволите?
Грейс пожала плечами и дернула подбородком.
— Мне кажется, вам вовсе не нужно мое позволение. Уверена, вы так или иначе все тут обыщете.
Ее сарказм пропал втуне. Она молча смотрела, как Этьен открыл бюро, вытащил ее бумаги и стал внимательно осматривать выдвижные ящички и верхние полки. Грейс не боялась, что он обнаружит тайник, открыться случайно он не мог, надо было знать, где что нажать, чтобы он открылся. И все-таки сердце ее билось как бешеное.
Проверив все, Этьен с разочарованным видом повернулся к Лорио. Тот, в свою очередь, посмотрел на Грейс.
— Чем вы тут занимаетесь?
— Ничем таким, что могло бы вас заинтересовать, сэр. Пишу письма для неграмотных крестьян, иногда готовлю статьи, переписываю счета для мистера Мейберри… В общем, делаю все, что дает мне какие-то деньги.
Тень понимания промелькнула в глазах француза, Грейс даже показалось, что лицо его смягчилось.
— Вы нуждаетесь в деньгах? Это необычно для Англии, я имею в виду, для таких, как вы, мадам.
— Необычно то, чем я занимаюсь, а не вообще необычно. Не у всех есть состояние, сэр, а у женщины… — Она оборвала себя — ни к чему сообщать им о том, что она дворянка, ведь во Франции уже за одно это она окончила бы свои дни на гильотине. — У одинокой женщины не так много возможностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21