Сирену вдруг охватило искушение залезть в струящуюся горячую воду. Ей очень хотелось вымыться, улечься в ванну и начисто соскоблить грязь долгого путешествия, сделать это как следует, а не так, как в пансионе миссис О'Хара. От одной этой мысли кожа Сирены стала зудеть и чесаться.Закрыв кран, девушка выпрямилась. Ей не следовало этого делать. Вард мог вернуться в любую минуту. Эти комнаты принадлежали ему, так же как и все находящиеся в них вещи, и она не могла ими воспользоваться. Обернувшись, Сирена увидела в зеркале свое отражение. На нее смотрела стройная девушка в измятом, грязном после падения платье с разорванным корсажем. Лицо облепили спутанные волосы, под глазами обозначились темные круги — следствие усталости и бессонных ночей. Неудивительно, что Вард мог делать с ней все, что хотел. Она выглядела как беспризорная девчонка, робкая, начисто лишенная гордости и силы воли. Понятно, почему она вызвала у Перли смех и презрение.Это было невыносимо. Сирена не могла смотреть на собственное отражение. Пусть мистер Данбар возвращается, когда ему угодно. Она не просила его приводить ее в эту комнату и запирать здесь. Если ему не понравится, что она устроилась здесь как дома, это его дело. У нее просто не оставалось другого выхода.В серебряной мыльнице лежал кусок душистого мыла. Сирена намылила голову, так что пена потекла по плечам, по спине, по груди. Сантиметр за сантиметром она соскребала с себя пыль и грязь, потом легла на спину, погрузившись в теплую воду, вдыхая аромат мыла, ощущая прилив свежих сил.Один раз ей показалось, что она слышит шаги. С готовым вырваться из груди сердцем Сирена вскочила, выплеснув воду на ковер. Однако тревога оказалась ложной. Она, наверное, просто услышала какой-то шум, доносившийся снизу, вот и все. Комнаты Варда находились прямо над баром, так что звук вполне мог идти оттуда.В конце концов вода начала остывать. Сирена смыла остатки мыла с головы, потом с какой-то необычной грацией поднялась и встряхнула волосами, так что они рассыпались по плечам, а стекавшая с них вода заструилась по всему телу. Взяв турецкое полотенце, девушка вышла из ванны и насухо вытерлась, но вода с мокрых волос опять намочила спину.Сирена, блаженно улыбаясь, вновь подошла к зеркалу и вздрогнула. В отражении она увидела настежь открытую дверь и спальню с широкой кроватью. На покрывале, подперев голову рукой, лежал одетый человек.Это был Вард. Он улегся на кровать, не снимая ботинок, и теперь не двигался, закрыв глаза. Сирена с ужасом подумала: раз она его винит, он тоже мог ее заметить.Она завернулась в полотенце. Лицо ее пылало жарким огнем. То, что он застал ее врасплох, лишь добавило гнева, а она и без того уже здорово на него сердилась. Да что там сердилась, это слишком мягкое слово. Сирена подошла к двери и попыталась ее закрыть, однако это удалось ей не сразу.Вард возлежал на кровати, словно какой-нибудь библейский царь, подглядывая за ней, пока она мылась. То, что он забавлялся картиной ее купания, злило ее гораздо больше, чем если бы он просто нечаянно наткнулся на нее. Где ее вещи? Она точно помнила, что оставила их здесь. Надо же ей чем-то прикрыться, полотенца явно недостаточно.Вард постучал в дверь. Сирена не ответила. С нарастающей яростью она металась по ванной в поисках одежды. Он постучал опять.— Убирайся! — закричала Сирена.В ответ на это он медленно открыл дверь.— Если ты ищешь, что надеть, примерь, пожалуйста, вот это. — Он протянул ей пеньюар из голубого атласа с бледно-лиловыми прожилками. Отвороты рукавов были оторочены шелком, на талии вместо пояса была пришита широкая пурпурная лента.— Что это? — спросила Сирена, даже позабыв о своей наготе.— Я же обещал принести тебе что-нибудь надеть.— Чье это?— Твое.— Это подкуп? — возмутилась девушка. Вард вскинул бровь.— Давай назовем это возмещением ущерба за твое разорванное платье.Сирена удивленно вскинула брови.— Давай лучше не будем. Где моя одежда?— Честно говоря, — сказал он мягко, — я не знаю. Я велел Санчо — это тот китаец, который принес нам завтрак из ресторана на соседней улице, — ее сжечь.Завтрак, кстати, скоро остынет. Ты, наверное, сама знаешь этих китайцев; вечно куда-то торопятся и ничего не выбрасывают. Он мог подарить их жене.— Ты что, отдал ему мои вещи?!— Я не думал, что ты ими так дорожишь, — усмехнулся он с деланным огорчением.— Но это же вся моя одежда!— Как ты можешь так говорить? А это, по-твоему, что? — Он опять протянул ей пеньюар.— Ты хочешь, чтобы я ходила в этом, словно какая-то… дама полусвета?— Какая изысканная фраза. Интересно, где ты ее нашла? Но позволь мне рассеять твои страхи по поводу моего вкуса. Будь на то моя воля, ты бы вообще ходила голой. Не понимаю, почему ты так волнуешься.Сирена замолчала. Она чувствовала себя неловко, не понимала, зачем стала спорить с человеком, который уже давно вышел за рамки приличий и в то же время мог вновь вернуться в них в любую минуту. Когда она рассчитывала, что он станет обращаться с ней учтиво, он неожиданно устраивал ей интимную сцену, а когда она ждала с его стороны решительных действий, становилась свидетельницей тревоги и трогательной заботы о себе.— Конечно, если ты предпочитаешь ходить завернувшись в полотенце, я не возражаю.Улыбнувшись, Вард посмотрел на нее с нежностью, окинув взглядом плечи девушки и всю ее фигуру, которую она пыталась скрыть под полотенцем.— Надеюсь, — добавил он, — ты не будешь тянуть с решением.Стиснув зубы, Сирена взяла пеньюар и вышла, закрыв дверь у него перед носом. При этом она пожалела, что не разбила ему лицо.Сняв с себя полотенце, она отбросила его в сторону, потом встряхнула пеньюар и сунула руки в рукава. Он замечательно шел ей и точно подходил по размеру. Под правой вытачкой находилась маленькая пуговичка, к которой пристегивалась шелковая лента. Сирена смутилась, увидев, что, кроме этой ленточки, пеньюар ничем не завязывался, а его верхняя часть казалась чрезмерно обтягивающей, вернее, она слишком явно обрисовывала линии тела. Декольте у него тоже было слишком глубоким. Когда она стояла, все было нормально, но стоило ей сделать хоть один шаг, как полы пеньюара распахивались, обнажая ноги до самого колена. Несмотря на обилие ткани, полотенце скрывало тело гораздо лучше этого пеньюара.Вард снова постучал.— Я не хочу тебе мешать, но, по-моему, к тому времени, когда ты наконец выйдешь, завтрак станет уже несъедобным.Он явно издевался над ней. Сирена сжала губы. Вард Данбар считал, что она попала впросак. Так оно и было, хотя она скорее умрет, чем признается ему в этом. Пеньюар, конечно, лучше, чем полотенце, убеждала себя Сирена. Сделав несколько осторожных шагов, она погляделась в зеркало и осталась довольна. И хотя ей все время казалось, что пеньюар вот-вот совсем с нее сползет, она этого не боялась. Ей незачем переживать из-за фигуры. Этот человек сможет вогнать ее в краску, только если она позволит ему заставлять ее стесняться собственного тела.— Сирена?— Иду, — сказала она и, глубоко вздохнув, повернула ручку. 6. Вард отошел, пропуская ее вперед, и проговорил с абсолютно бесстрастным выражением лица:— Великолепно, именно на это я и рассчитывал.— В твоем опыте я не сомневаюсь, — холодно ответила Сирена, подняв руку, чтобы поправить волосы. — Ты, наверное, позаботился о том, чтобы принести мне расческу?— Нет, но я с удовольствием предложу тебе свою. — Вард медленно повернулся к комоду с таким видом, словно ему не хотелось отводить взгляд от девушки, и, взяв одну из лежавших на нем посеребренных щеток, протянул ее Сирене.— Спасибо. — Она отвернулась, так что он видел теперь только ее спину. Не торопясь расчесывая вьющиеся локоны, Сирена направилась в гостиную. Там она обнаружила на подносе несколько блюд, поданных им на завтрак. Вард подошел к столу и принялся снимать крышки с посуды.Сирена стояла, пытаясь придать волосам хоть какое-нибудь подобие порядка.— Не жди меня.В ответ Вард промолчал, он не отрываясь смотрел на нее, положив руки на спинку стула, который подвинул для нее. Он явно любовался темными волосами Сирены, рассыпавшимися по плечам.Отложив щетку, она подошла к столу. Стоило ей присесть, как пеньюар сразу распахнулся, но она тут же подхватила полы и прикрыла ноги. Она разжала руки лишь после того, как Вард накинул ей на плечи шаль.С каким-то неестественно торжественным лицом Вард сел напротив нее. Бросив на него подозрительный взгляд, Сирена поспешно отвела глаза.— А тут что, негде готовить? — поинтересовалась она.Он покачал головой.— Мне всегда приносят еду из китайской забегаловки, рестораном это не назовешь, зато это совсем рядом.— Как удобно, — заметила она.— Хочешь сказать, какой я ленивый?Она даже не потрудилась скрыть своей усмешки.— По-моему, это очень предусмотрительно. Я не привык тратить на еду много времени и редко когда придираюсь к ее качеству. А потом, раз у меня нет кухни, Перли не станет приходить сюда лишний раз специально, чтобы стряпать для меня, или, что более вероятно, ей не понадобится нанимать какую-нибудь женщину, чтобы та гремела кастрюлями всякий раз, когда я пытаюсь заснуть после бессонной ночи, проведенной внизу, а в другое время следила бы за мной.— Ее преданность, похоже, тебе порядком надоела, — иронически заметила Сирена.— Почему ты никогда не скажешь то, что у тебя на уме? Согласен, это, наверное, звучит самонадеянно, но в твоих словах слишком много всяких намеков.Сирена взяла тарелку, положила туда что-то отдаленно напоминавшее говядину и, протянув ее Варду, наполнила свою тарелку.— Перли — твой деловой партнер?— Она — совладелица «Эльдорадо».— Она живет рядом?— В соседнем доме, в публичном, если это тебя так интересует. Она построила и обставила его на собственные деньги. И не делай такое недовольное лицо. Здесь этих заведений больше, чем спален. Благодаря им мужчины, которым нелегко живется вдали от дома, получают возможность выпить и насладиться приятной женской компанией.— За соответствующую плату, — съязвила она.— Верно, но большинство мужчин не против заплатить. Женщины, которые работают в таких заведениях, честно говоря, не отличаются особой порядочностью, но респектабельные женщины все, за редким исключением, замужем или же еще не достигли того возраста, чтобы за ними можно было ухаживать. Если женщина не появляется на людях под руку с богатым мужем, не важно, симпатичная она или нет, ею сразу кто-нибудь завладеет, как только она попадет в эти места. Здесь живет больше пятидесяти пяти тысяч человек. Больше половины из них — мужчины. Если у кого-то из этих тридцати тысяч и есть жены, то они за тридевять земель отсюда. Но все они — женатые и холостые — носят в карманах деньги, а в сердцах одиночество.— Как ты стараешься их оправдать! Или это из-за Перли?— Перли не нуждается в оправданиях, она сама выбрала эту жизнь. А что до всего остального, может быть, я оправдываю самого себя.Вард поморщился. В его глазах появилось какое-то теплое выражение.Они оба стали испытывать друг к другу чувства, напоминающие дружеские. Он некоторое время смотрел на рассыпавшиеся по плечам темные волосы Сирены, а потом, вновь помрачнев, опустил глаза в тарелку.Сирена тоже опустила глаза, опасаясь, как бы ее желудок неожиданно не взбунтовался. Ей казалось бесполезным попытаться понять причины его крайне странного поведения, она считала чуть ли не глупостью обращать слишком много внимания на странные поступки Варда. Он хотел ее как женщину, и она это понимала. Она почему-то постоянно вызывала у него такое желание; возможно, это происходило потому, что она находилась рядом и выглядела такой доступной.Попытавшись отвлечься, Сирена спросила:— Ты, наверное, рассказал Перли, как я здесь оказалась?Вард кивнул.— И она не стала возражать?— Мне не нужно ее согласие. Она мой партнер, но не имеет на меня никаких прав, так же как и я на нее.— Странно, — заметила Сирена, склонив голову набок.— Что ты имеешь в виду?— Не похоже, чтобы она относилась ко всему этому с таким безразличием. — Сирена обвела взглядом комнату. — Вряд ли она столько трудилась и тратила деньги только для твоего удобства, скорее всего, она надеялась разделить с тобой плоды своего труда. Тем более что эта обстановка, похоже, больше нравится ей, чем тебе.— Удивительно. Неужели ты догадалась только сейчас?Его голос звучал уверенно, хотя выражение лица свидетельствовало об обратном.— Не знаю, может, я такая глупая, — Сирена пожала плечами.— И все же, — негромко сказал он, — в моих отношениях с Перли нет ничего такого, что могло бы тебя волновать.— Ты хочешь сказать: мне не следует совать нос в твои дела?— Вовсе нет. Я хочу сказать, что между мной и Перли ничего нет.— Ты так говоришь, как будто я ревную. — Ей следовало прекратить этот разговор. Сирена сама не понимала, почему так упорствует.Вард перестал хмуриться и улыбнулся.— Я не настолько глуп, чтобы предполагать что-нибудь подобное.— Это не ответ, — сказала она с подозрением в голосе.— Правда? А мне казалось, я нашел очень хороший ответ.— Я не ревную, — проговорила она, подчеркивая каждое слово. — Честно говоря, я бы не прочь сейчас поменяться с ней местами.— Меня это не устраивает.— Интересно, почему?!— Тогда ты будешь обращать свои пламенные взоры не только на меня, а мне это не понравится.Сирена больше не могла выносить этот насмешливый взгляд. Вард смотрел на нее так, словно собирался прожечь глазами ее пеньюар. Сирена покраснела.— Мне тоже, — неожиданно призналась она с легкой дрожью в голосе.Он молчал. Некоторое время тишину нарушал только стук ножа о тарелку. Наконец Вард отложил вилку и нож.— В день нашего знакомства ты сказала, что твои родители умерли. А у тебя есть другие родственники? Дедушки с бабушками? Тети, дяди? Хоть кто-нибудь?— Нет.— Совсем никого?— Родителей отца я никогда не знала. Они остались в Ирландии, когда он перебрался в Соединенные Штаты. А родители матери не одобрили ее брак. Отец им не нравился. Пока была жива бабушка, мы навещали их довольно часто. А потом дед заявил, что, если мать не оставит отца и не вернется к нему, он не станет с нами знаться.— Но это, наверное, случилось давно? Может, он уже передумал?— Может быть. Но отец никогда не мог просидеть на одном месте больше года. Я уже три года не была дома. А потом, наши последние деньги он потратил на эту поездку. Он хотел попасть сюда, в Криппл-Крик, попытать счастья. Ему хотелось дать моей матери и мне все то, чего мы, по его мнению, заслуживали, то есть, чтобы мы стали богатыми.Она отвернулась, опасаясь, как бы Вард не увидел слезы, готовые вот-вот брызнуть из ее глаз.— По-моему, каждый, кто сюда приезжает, мечтает о том же самом.Он имел в виду ее? Сирене не хотелось об этом думать, но, скорее всего, именно так и было. В ответ она промолчала.— Большинству из них оказывается не под силу работать под землей в шахтах за три доллара в день, и они сматываются. Я имею в виду мужчин. Женщинам везет еще меньше.Сирена не слушала. Она только теперь поняла, куда он клонит. Если бы у нее были богатые родственники, озабоченные ее судьбой, Вард дважды бы подумал, прежде чем оставить ее у себя. Если бы она могла послать им хоть какую-нибудь весточку, они бы сумели заставить Варда отпустить ее. Если бы они существовали, Сирена освободилась бы от него. А теперь он мог ни о чем не волноваться, у него не осталось никаких препятствий, чтобы держать ее здесь. От щек девушки отхлынула кровь, она побледнела. Лежавшие на коленях руки медленно сжались в кулаки.Вард отодвинул тарелку и откинулся назад.— Ты боишься меня, Сирена?Она вскинула голову.— Конечно, нет!— Сейчас мне бы скорей пришло в голову обратное.— Потому что я стала… предметом твоей привязанности? Прости, но я не думала, что это говорит о моей трусости.— Ты же знаешь, я не это имел в виду.Сирена все понимала, и все же из-за вызванного страхом и гордостью упрямства отказывалась это признавать. Она сидела, поджав губы.— Если ты меня не боишься, почему тебе так страшно остаться здесь со мной? Я ведь мужчина, всего лишь мужчина. Я тебя не обижу и никому не позволю это сделать, пока ты со мной. Я не буду оскорблять тебя, разыгрывая любовь, но я хочу тебя больше, чем когда-нибудь желал любую другую женщину.Он слегка нахмурился, потом вновь расслабился, как будто произнес эти слова непроизвольно, но, когда они слетели с его губ, он не захотел взять их назад.— Ты говоришь так, словно у меня есть выбор, — медленно проговорила Сирена, — а мне все время казалось, что у меня его нет.— Я хочу, чтобы ты хотя бы не возражала.— Не возражала быть твоей пленницей? Не слишком ли многого ты хочешь?— Я имел в виду не только твое пребывание в этой комнате.— Тебе хочется, чтобы я без возражений спала с тобой в одной постели?Вард склонил голову, улыбка осветила его суровое лицо.— Если хочешь, вопрос можно поставить и так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44