Интересно, поговорил ли он с капитаном Петерсом? Присоединится ли он к их каравану? Эбби заставляла себя идти вперед и мысленно готовилась к разговору с отцом. Он наверняка будет сердит или несдержан, может, наоборот, молчалив и угнетен. Последнее время девушка с трудом угадывала реакции отца. Но сегодня у него было много времени, чтобы выпустить пар.К удивлению Эбби, когда она вернулась, на костре булькал котелок, столик был расставлен и накрыт. Отец сидел на одном из трех стульев, которые они решили взять с собой в дорогу, и читал книгу. Девушка сняла шляпку, убрала молитвенник, надела передник. Отец не вымолвил ни слова. Он заговорил, только когда она приготовилась замешивать тесто для лепешек.— Ты рискуешь потерять расположение доброго и честного человека, когда ведешь себя не под стать ему.Эбби собрала тесто в шар, подняла его повыше и с силой опустила на дно белой эмалированной миски.— Говоря так, ты имеешь в виду себя? — отозвалась девушка, не в силах сдержать подступающее раздражение.— Я имею в виду преподобного отца Харрисона, — прогремел отец, поднимаясь со стула.Эбби подняла голову. Она никогда не позволяла себе неуважительного отношения к папе. Она никогда намеренно не противилась его воле. И она никогда не возражала ему, когда он начинал поучать ее. Но у всего есть свое начало, подбодрила себя Эбби, хотя колени у нее подгибались.— Так как я не ищу расположения отца Харрисона, то и беспокоиться мне не о чем.Отец и дочь долго смотрели друг другу в глаза. Боясь, что отец взорвется яростью, да так, что весь лагерь станет свидетелем их ссоры, Эбби произнесла:— Я не ищу себе мужа, папа. Я хочу быть учительницей. И писательницей, — добавила она, решив на сей раз полностью облегчить душу. — Ты оторвал меня от дома и заставил пуститься в это путешествие. И вот я здесь. Но ты не можешь принудить меня к союзу, которого я не желаю. Когда мы приедем в Орегон, я потребую своей части земли, как то разрешает женщинам закон. Надеюсь, я буду хорошей дочерью и хорошей учительницей. Но я уже не ребенок. Мне двадцать лет. Если ты не согласишься на это…Гнев ее истощился, и Эбби замолчала в ожидании, когда на нее обрушится ярость отца. К ее неописуемому удивлению, плечи его безжизненно опустились. Внезапно он начал содрогаться от приступа кашля.— Папа? — кашель не унимался, и Эбби заторопилась к отцу, вытирая руки о передник. — Папа, с тобой все в порядке?Он кивнул, отсылая ее взмахом руки. Мало-помалу кашель прошел.— Это пыль, — прохрипел мистер Блисс и снова закашлял. Потом он взял ковш воды, принесенный Эбби, и начал пить небольшими глотками. — Все это от пыли, — наконец произнес он, вытирая лицо и рот носовым платком. — Не беспокойся, со мной все в порядке.Не говоря ни слова, Эбби притронулась ладонью к его лбу.— По-моему, у тебя жар.Он сбросил ее руку.— Если у меня и жар, то только потому, что я беспокоюсь о тебе, мисс, — но его повелительно-наставительный тон уже никого не мог обмануть, и он сам прекрасно понимал это. Со вздохом мистер Блисс покачал головой и весь как бы обмяк. — Эбби, девочка, я только хочу обеспечить твое будущее. Тебе нужен муж. Каждой женщине нужен муж. Просто я думал, что святой отец…Мистер Блисс осекся. Некоторое время отец и дочь смотрели друг на друга. Потом он вернулся на прежнее место и сел, а она вновь занялась тестом.— Я скажу преподобному отцу, чтобы он больше не навещал тебя, — отрывисто произнес Роберт Блисс. — Но это вовсе не значит, что ты можешь любезничать с любым парнем, который тебе улыбнется. Ты красивая женщина, Эбигэйл, точная копия твоей мамы. Мужчины, которые встретятся тебе на караванном пути, совсем не похожи на тех, с кем ты привыкла иметь дело в Лебаноне. Там мы знали не только их, но и их семьи. Но мужчины, которые направляются на Запад… Конечно, среди них есть и порядочные люди, но есть и такие… которые что угодно будут обещать, чтобы завоевать доверие такой женщины, как ты. Ты должна пообещать мне, что не будешь вступать в разговор ни с кем без моего предварительного разрешения. Я не хочу, чтобы тебя обидели так же, как обидели эту девочку, Ребекку Годвин.Эбби раскатала тесто и начала резать его ободком перевернутого стакана. Отец думает, что она такая же красивая, как и ее мама. Из всего, что произнес Роберт Блисс, Эбби запомнила только это, предупреждения прошли мимо ее ушей. Он говорит, что она такая же красивая, как и ее мама, это согревало Эбби, как ничто другое.Она смущенно улыбнулась отцу:— Я буду осторожна, папа, — серьезно пообещала она. — Но я не хочу обходиться с людьми грубо. Ты должен доверять мне чуть больше. В конце концов, я ведь твоя дочь. Я полагаю, мой отец не мог вырастить дурочку, — шутливо закончила она.Но отец даже не улыбнулся. Он полез за своей трубочкой и начал набивать ее.— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал мистер Блисс.
Любое помещение, расположенное внутри форта, было чище, чем импровизированный салун, сооруженный рядом с внешней стороной стен. Но именно в салуне Таннер Макнайт предполагал раздобыть интересующую его информацию.Таннер облокотился на стойку бара: это была самая крепкая часть хрупкого сооружения, так как за ней покоилось сокровище — бутылки с ликерами — и погрузился в созерцание шумного общества. Здесь были главным образом фермеры. Разговоры, обрывки которых долетали до него, касались их единственной ценности — земли. Беседы велись о дожде, глубине посевов, видах на урожай,Посетителей другого круга было в салуне намного меньше. Один — здоровый детина с ручищами, как три ствола, по-видимому, был кузнецом, другой — в очках и с отполированными ноготками, наверное, был стряпчим. Седовласый джентльмен и его сын — оба были докторами.Все они, как один, прельщенные обещаниями правительства, направлялись на Запад в надежде получить землю. Согласно правительственному указу, надел получал тот, кто брал на себя обязательства начать возделывать землю и построить на ней дом. Половина надела — триста двадцать акров — причиталась мужчине, вторая половина приходилась на долю его жены.Таннер пропустил стаканчик крепкого виски и поморщился: огненная жидкость обожгла глотку и желудок.Женщины. С тех пор, как был опубликован указ, количество женщин, переселяющихся на Запад, увеличилось. Порядочные женщины. Жены и матери. Женщины, на которых мужья могли положиться и которые, в свою очередь, рассчитывали на поддержку мужей. Женщины, которые и в походных условиях демонстрировали чудеса кулинарного искусства.Таннер опустил толстопузый стакан на липкую стойку и поморщился. Ему уже опротивели вареные бобы и сухари. Кроме того, он устал от своих бесполезных поисков. Он проверил уже три каравана фургонов и теперь проверял последний. Если и среди этой группы переселенцев не окажется внучки Хогана, значит он перехитрил самого себя: Блисс отправился-таки в Калифорнию.Таннер заказал вторую порцию виски и стал пить ее медленно, маленькими глотками: если он хочет хоть что-нибудь узнать о девочке, которая путешествует вместе с отцом в этом караване, ему следует иметь свежую голову.Таннер тщательно осмотрел помещение салуна и обнаружил знакомое лицо. Высокий, худощавый парень — тот самый, что разговаривал с девушкой на берегу реки, с Эбигэйл Морган.Таннер встал, выпрямился и стал пробираться к неуклюжему парню.Эбигэйл Морган могла бы сойти за внучку Хогана с большим трудом. Допуская, что его жертва уже вышла из младенческого возраста, Таннер не мог представить, что она уже успела полностью сформироваться и стать такой аппетитной женщиной, как Эбигэйл Морган. Вспомнив о том, как девушка сидела совсем рядом с ним на лошади, Таннер причмокнул.Протиснувшись между двумя жестикулирующими мужчинами, Макнайт приблизился к своей цели. Молодой парень был фермером, женатым фермером: на пальце у него поблескивало новенькое обручальное кольцо. Таннер слегка расслабился и протянул молодому человеку руку для приветствия.— Вы путешествуете в составе каравана, которым командует капитан Петерс, не так ли?Парень колебался секунду, не больше, прежде чем пожать протянутую руку,— Да, это так.— Я только что присоединился к вашему каравану. Меня зовут Таннер Макнайт. Я из Индианы, — добавил он, придерживаясь версии, которую он сообщил капитану Петерсу.— Виктор Левис. Я из Айовы. — Он кивком указал настоящего рядом мужчину. — Это Бад Фоли. Он тоже из нашего каравана.Таннер пожал руку Баду Фоли, а тот пробурчал приветствие, погребенное в шуме салуна. Макнайт хотел взглянуть на него повнимательнее, но Бад уже отвернулся.— Я лучше пойду, Левис, — парень окинул Макнайта оценивающим взглядом и вышел. Наблюдая за Бадом, Таннер почувствовал беспокойство. Во взгляде парня было нечто странное, самодовольное что ли… Еще в нем была враждебность. Может, они встречались раньше?— Итак, ты присоединился к нам… — вторгся в раздумья Таннера Виктор Левис.— Да-да. Я буду чем-то вроде проводника, следопыта и охотника. Буду снабжать переселенцев свежатиной. — Он бросил на собеседника испытующий взгляд. — Не все ведь могут, обеспечивать себя мясом в пути. Ты умеешь охотиться?— Немного, — замялся Виктор, но потом с мальчишеской гордостью похвастался: — в Мускатине я бил белок лучше всех.Таннер усмехнулся.— Это очень хорошо. У тебя большая семья?— Только я и моя жена Сара.— Вы недавно поженились, я угадал? Та женщина, которая водила быков на водопой… это и есть твоя жена? — спросил Таннер, провоцируя Левиса на разговор об Эбигэйл Морган.— Нет, о животных забочусь я сам, — ответил молодой глава семьи. — А вчера ты видел подругу моей жены, мисс Эбигэйл Морган.— А-а, — задумчиво протянул Таннер. — Хорошенькая женщина эта мисс Морган. За ней кто-нибудь уже ухаживает?Виктор Левис рассмеялся и допил виски.— Нет, но мистер Морган все пытается соединить ее с преподобным отцом.У Таннера мелькнула мысль, что кое-что проясняется, и он продолжил расспросы.— А что думает ее мать о зяте-священнике?— Насколько я знаю, ее мама умерла. Эбби живет вдвоем с отцом. — Неожиданно Виктор прищурился. — А ты… что же… интересуешься ею?Итак, ее мать умерла. Таннер посмотрел по сторонам, не желая выказывать своего волнения.— Это зависит от того, насколько серьезны их взаимные чувства: ее и преподобного отца. — Таннер усмехнулся. — Да, кстати, а как зовут ее отца? Это на случай, если мне придется побеседовать с ним.Виктор Левис улыбнулся:— Роберт Морган. Он старый и грубый простак. Что касается священника, то, со слов Сары, он имеет серьезные намерения, а вот Эбигэйл — никаких. Никогда не поймешь, что у женщины на уме.Они поболтали еще — о предстоящей дороге и о том, что ждет их в Орегоне.
Когда Таннер вышел из салуна, желудок его был пуст, а вот выпить ему пришлось много. Но походка его была тверда, и он направился к своей палатке.От голода желудок начал ныть. Надо что-то перехватить. Но, несмотря на голод, мысли Таннера все время возвращались к разговору с Левисом. Большое значение имело то, что Роберт Морган мог оказаться Робертом Блиссом. Но, к удивлению Макнайта, не меньшее значение для него приобрел тот факт, что Эбигэйл Морган не отвечает взаимностью преподобному отцу Харрисону. Однако твердой уверенности в том, что женщина, с которой он познакомился, и есть та девочка, которую он разыскивает, у Таннера не было. Проигрывая в уме варианты своих действий, Макнайт все никак не мог расстаться с воспоминаниями о том, как Эбигэйл находилась едва ли не в его объятиях, как она прижималась к его торсу, а он придерживал ее рукой за талию. Едва ли она принадлежала к тому типу женщин, с которыми он привык общаться. Можно было держать пари, что она девственница. И от неё так приятно пахло свежестью и юностью! Как будто пыль и пот дальнего пути не имели к ней отношения. От нее пахло засушенными лепестками роз. А еще Таннер был готов биться об заклад на половину суммы, обещанной ему Хоганом, что она хорошо готовит.Макнайт остановился и вдохнул бодрящий ночной воздух. Почти все путники дернулись к своим фургонам и кострам. Таннер был готов поклясться, что чувствует запах жареной ветчины и картошки, сдобренной маслом. Желудок его взбунтовался. Макнайт остановился и замер, вдыхая дразнящий запах хорошо приготовленной пищи. Но… ветер подул в другую сторону, слюнки у него течь перестали, и единственное, что осталось при нем, так это головная боль.Таннер потряс головой, стараясь избавиться от последствий выпивки, как вдруг услышал у себя за спиной шаги. Это было простое шуршание камешка под ногой, но Таннер насторожился и прыгнул в сторону.Только быстрота реакции и спасла ему жизнь: пуля попала не в голову, а всего лишь задела предплечье. Но этого «всего лишь» оказалось достаточно, чтобы вся правая рука мгновенно омертвела. Таннер сделал еще прыжок в сторону, увертываясь от своего неведомого противника, и одновременно потянулся рукой за ножом, закрепленным в чехле у лодыжки, но, споткнувшись о ком высохшей грязи, упал. Макнайт был уверен, что противник сейчас же прыгнет на него, но, к его удивлению, трус уже бросился наутек. Среди кустов Макнайту удалось разглядеть лишь колыханье белых рукавов рубахи. К тому моменту, когда Таннер поднялся на ноги и был готов броситься в погоню, противника уже и след простыл.— Черт подери! — выругался горе-следопыт. Тяжело дыша, он огляделся. Палатки. Фургоны. Кони. Быки. Импровизированная деревня, каждый день меняющая свои очертания. В такой неразберихе найти неприятеля невозможно.Наклонившись, чтобы спрятать нож в чехол, Таннер поморщился. Черт! Этот дурак сильно попортил ему руку. Однако если бы пуля угодила в цель, то сейчас он не морщился бы от боли в руке, а лежал с раскроенным черепом. Сомневаться в этом не приходилось. Таннер почувствовал, что предплечье уже начинает распухать. С большой осторожностью он сначала пошевелил плечом, потом рукой. Кажется, ничего серьезного. Через несколько дней все пройдет, останется только болезненное воспоминание о том, что кто-то желал его смерти. Он был уверен, что ублюдок нападавший хотел именно этого. Но почему?Таннер начал осторожно пробираться к своей палатке. От боли в голове не осталось и следа. Неожиданное нападение, совершенное в самом центре многолюдного лагеря, совершенно отрезвило его. Бросив взгляд на Мака и Чину, Таннер тщательно проверил свои вещи: к ним никто не прикасался. Из двух вариантов — нападение с целью ограбления или покушение на жизнь — один уже можно было исключить.Таннер осторожно стянул с больного плеча куртку, потом отстегнул ремень для винтовки, не прекращая обдумывать то, что с ним приключилось. Если это было покушение на его жизнь, то нет ли здесь связи с тем делом, которым он в настоящее время занимается? А может, ему отомстил кто-то из тех, кого он выследил раньше? Перед глазами все время стояло лицо Бада Фоли. Таннер силился вспомнить, не пересекались ли их пути в прошлом, но тщетно. Однако вне зависимости от того, кто и почему напал на него, следует быть осторожным. Кто-то следит за ним. Чтобы выяснить — кто, понадобится время, но противник обязательно проявит себя. И когда это произойдет, Таннер свершит тот единственный вид правосудия, который понятен таким людям, как его неизвестный недруг.
Кто-то наблюдал за ней.Эбби откинула прядь волос со лба и огляделась. С первого взгляда казалось, что все окружающие заняты упаковыванием вещей и готовятся к раннему отправлению, однако девушка не могла избавиться от чувства, будто за ней шпионят. Господи, подумала она, кочевая жизнь в составе каравана тяжела тем, что ты ни на секунду не можешь остаться один. Так неужели она должна мириться с тем, что некто любопытный подглядывает, как она стирает свое нижнее белье?! В дорогу она взяла много старых тряпок, чтобы использовать их во время месячных недомоганий. В условиях постоянного передвижения высушить вещи можно было, только повесив их в заднем конце фургона. Естественно, Эбби не хотелось обнародовать интимные подробности своей жизни.У другого конца фургона отец запрягал быков. Эбби, удвоив усилия, с ожесточением терла запачканные вещи о ребра стиральной доски. Из всех домашних дел меньше всего девушка любила стирку. Будь у нее выбор, она бы скорее согласилась рубить дрова, чем стирать белье. Но выбора у нее не было, напомнила она себе, все более и более раздражаясь. На ее долю редко выпадало право выбора. Эбби опустила мыльные тряпочки в ведро с чистой водой, прополоскала, выжала. Потом вылила воду из обоих ведер, повесила их рядом с ведрами, где хранились смазка и деготь, и убрала стиральную доску. Едва Эбби начала развешивать чистое белье в задней части повозки, где оно могло бы сохнуть весь день, как ее насторожило подозрительное фырканье лошади.— Доброе утро, Эбигэйл!Кто это, Эбби поняла, даже не оборачиваясь. Таннер Макнайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36