Все присутствующие на проповеди закивали и склонились над молитвенниками, которые они бережно хранили в самых безопасных местах своих фургонов. Рядом с Эбби, погрузившись в молитву, сидел ее отец. Несмотря на свою сосредоточенность, он, должно быть, заметил рассеянность дочери, и она получила легкий толчок в бок.Эбби тотчас же опустила голову и постаралась сосредоточиться па содержании молитвы. Как может она вести себя так легкомысленно, когда вокруг происходят несчастья?! Путь переселенцев усеян могилами. До их каравана дошли слухи, что впереди свирепствует холера. А теперь к этому добавилось еще и нападение на девочку из их же каравана. Если бы случайный путник не спугнул бандита, кто знает, что сделал бы негодяй с двенадцатилетней девочкой?!Несмотря на искреннее желание постигнуть смысл проповеди, Эбби никак не могла сосредоточиться на божественном. Ее все время беспокоила одна нескромная мысль: присутствует ли на проповеди ее вчерашний знакомый?Девушке удалось взять себя в руки, и она не стала озираться по сторонам. Сегодня отец настоял на том, чтобы прийти на место службы пораньше, и они заняли места прямо у импровизированной кафедры проповедника,Посреди бескрайней прерии возвышалось нечто, вытесанное из досок и покрытое простыней. Это сооружение венчалось Библией отца Харрисона. Ветер то и дело загибал страницы священной книги, и преподобный отец дважды чуть было не потерял то место из Библии, которое трактовал в проповеди.Эбби казалось, что именно таким — открытым — и должен быть храм Господа. Голубые небеса Всевышнего над головой верующих и зеленый ковер травы под их ногами. Над всем этим великолепием звучала сладчайшая музыка Создателя — трель пересмешника.Эбби улыбнулась своим мыслям, забыв на мгновение о священнике, о горе, постигшем переселенцев, о вчерашнем незнакомце. Как прекрасен этот край, зеленый и холмистый! Нигде больше Эбби не встречала такого разнообразия в природе. А земли Орегона, говорят, еще привлекательнее. Плодороднее. Изобильнее. В минуты, как эта, Эбби находила удовольствие в путешествии, которое они с отцом так опрометчиво предприняли.— …Призываю вас заключить в объятия людей, вместе с которыми вы путешествуете, ваших братьев и сестер. Позаботьтесь о них, откликнитесь на их нужды, потому что они суть дети Отца нашего Небесного, и его любовь к вам удесятерится…Эбби присоединилась к общему пению. Исполняли ее любимый гимн. Однажды она поведала об этом его преподобию, и для сегодняшней утренней службы он выбрал именно этот гимнСегодня Эбби решила слукавить и надуть папу и Декстера Харрисона. Она знала, что хитрость не пойдет ей на пользу, просто она была не в настроении. Отец, без сомнения, как всегда, пригласит священника разделить с ними трапезу. Если так и дальше пойдет, очень скоро ей придется стирать его белье! Все обязанности жены и никаких удовольствий!..Не успела она преодолеть и половины пути к лагерю, как вдруг страшный озноб охватил тело девушки и мурашки побежали по спине. Она намеренно чуть раньше покинула службу, чтобы выследить вчерашнего незнакомца. И пот — он стоял возле небольшой брезентовой палатки и чистил жеребца. Смотрел он прямо на нее.Вмиг все не подобающие доброй христианке чувства, которые Эбби обычно удавалось подавлять в себе, овладели ею. Сердце ее гулко застучало, внизу живота сладко заныло. Макнайт смотрел на нее и улыбался. Это была уже знакомая ей улыбка, приветливая, но дерзкая, как будто у них была общая тайна, и у Эбби даже перехватило дыхание. Но в голову ей пришли отнюдь не распутные мысли, нет, Эбби подумала об удовольствиях, которые дарует брак. Священник был неплохим кандидатом в мужья, но этот человек… этот человек был способен внушать женщинам самые греховные и сладостные мысли.Потрясенная собой, зная, что женщина не должна так думать, Эбби решила было удалиться, но низкий бархатный голос ее нового знакомого заставил девушку остановиться:— Доброе утро, мисс Морган!Эбби замерла в нерешительности. Это состояние было совершенно несвойственно ей. Отец бы не одобрил, что она вступает в разговор с первым встречным. Это точно. Но Эбби была не в силах сопротивляться и медленно повернулась лицом к молодому человеку:— Доброе утро, мистер Макнайт! — Взгляды их скрестились.По крайней мере, сегодня она выглядит привлекательно, подумала Эбби. Волосы были аккуратно причесаны. На голове красовалась новенькая шляпка, которую она накануне отделала кружевами и лентами. Жакет она вычистила так добросовестно, что он выглядел, как новый. Кроме того, сегодня Эбби надела свою любимую синюю юбку клинышками.На собеседнике же не было ни куртки, ни шляпы. Эбби еще вчера убедилась в том, что незнакомец сильный и хорошо сложенный мужчина, но, увидев его сегодня — нанковые брюки обтягивали длинные стройные ноги, рубашка на широких плечах едва не расползалась по швам, — девушка почувствовала себя слабой и беззащитной. Длинные волосы доходили ему почти до плеч. Они были черными, как смоль, но блестели в лучах утреннего солнца и были слишком мягкими и шелковистыми, чтобы принадлежать мужчине. Макнайт работал, закатав рукава. Его мускулистые руки, покрытые темными волосами, казались очень сильными. Интересно, а грудь?..На этой мысли Эбби оборвала себя. Интересно, что с ней случилось? Девушка вцепилась в Священное писание, как будто в нем была ее последняя надежда на спасение.— Ну что ж… тогда добрый день.— Подождите, подождите, не убегайте так быстро. — Он опустил щетку и слегка потрепал жеребца по шее, потом усмехнулся, и ее самообладанию был нанесен очередной удар. — Подойдите, поздоровайтесь с Маком.— С Маком?— Это мой жеребец. А там — второй, вернее, вторая, — и он указал на сильное, плотное животное, которое стояло чуть в стороне, нагнув голову в поисках нежнейших ростков травки. — Это Чина Особенностью чины луговой является сложный лист, состоящий из двух узких листочков.
.— Чина?— Конечно. У нее ведь две нижние губы. Посмотрите и убедитесь. — Таннер подошел к гнедой кобылке и с чувством потрепал се по шее. Все это он проделал, не спуская глаз — ангельских или дьявольских? — с Эбби. — У нее огромная нижняя губа, разделенная рубчиком — подойдите и убедитесь сами — поэтому кажется, что у нее две губы. Угостите ее свежей травкой.Эбби так и сделала. И улыбнулась, когда Чина потянулась за травой. Нижняя губа кобылки приятно щекотала ладонь.— Чина, — прошептала Эбби, — это имя удивительно подходит вашей лошадке.— Я тоже так думаю, — согласился Таннер и перешел на интимный шепот. — А если бы мне предстояло выбрать имя для вас, я бы предпочел… — Он сделала паузу такую долгую, что Эбби трижды успела проглотить ком в горле. У молодого переселенца глаза были очень живыми и такого насыщенного темно-синего цвета, какого девушка не видела ни у кого другого. — …я бы назвал вас Венерой. В старину ее считали богиней красоты.Эбби от изумления широко раскрыла глаза. Венера. Неужели он считает, что она красива, как Венера? Не менее удивительным было то, что он вообще знал, кто такая Венера. Осторожно! Этот человек сладкоречив и льстив, как дьявол, предупредила ее трезво мыслящая часть ее существа. Однако другая часть — та, которая грезила наяву, сочиняла истории про мышат и надеялась в жизни на большее, нежели брак с добропорядочным, но лишенным воображения священником, подавила предупреждающий голос рассудка. Итак, он полагает, что она красива.— Не буду ли я наказан, если стану называть вас Венерой? упорствовал Макнайт, используя все модуляции своего бархатного голоса, дабы польстить ей.Он нежно провел рукой по изящно изогнутой шее Чины. На какое-то мгновение Эбби почудилось, что он гладит по шее ее, и щеки девушки заалели.— Я… я… — она сжала губы, чтобы перестать заикаться. — Это не мое имя, — наконец выдавила из себя девушка.— Нет? Странно. Вас должны были назвать именно так.Молодой человек повернул голову в ту сторону, где проходил импровизированный молебен, а Эбби воспользовалась этим, чтобы взять себя в руки. Что же она такое делает? Без сомнения, это неблаговидно и неприлично.Налет неблагопристойности в их беседу вносили вовсе не слова, а то, как он смотрел на нее, и то, как она чувствовала себя, нежась под его теплым взглядом. У Эбби было ощущение, будто она тает изнутри. Она чувствовала жар и озноб одновременно.Девушка слегка откашлялась, виновато взглянула назад, на людей, которые уже начинали расходиться, и прошептала:— Я лучше пойду. Спасибо вам за… за то, что представили меня Маку и Чине.— К какому каравану вы примкнули? — спросил Таннер, будто не слыша ее слов.Эбби снова была вынуждена задержаться.— К тому, которым командует капитан Петерс… Мы направляемся в Орегон.Эбби прекрасно понимала, что медлить больше нельзя, но уходить ей очень не хотелось. Что плохого в том, что она просто поговорит с ним? В конце концов, сейчас ясный день, и они стоят на виду у всех.— А куда направляетесь вы? — спросила девушка, подавляя внутренний голос, который твердил ей, что отец не одобрил бы ее беседы с мужчиной. И не только потому, что это легкомысленный поступок. Хотя чувства, которые Таннер возбудил в ней, были доселе незнакомы девушке, она прекрасно понимала, что они вовсе не невинны. Но она никак не могла заставить себя уйти.— Я тоже следую в Орегон.Сердечко Эбби бешено заколотилось. Он тоже направляется в Орегон!— Я бы хотел, — продолжал молодой человек, — наняться проводником и охранником в один из караванов. Я знаю этот маршрут и хорошо владею оружием.Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Макнайт усмехнулся:— Время от времени на караваны нападают индейцы, а свежее мясо нужно всегда.Эбби покрепче сжала Библию и про себя вознесла молитву Господу.— Может, вам стоит поговорить с капитаном Петерсом, — чуть слышно предложила она.— Пожалуй, так я и сделаю, — отозвался молодой человек.Подернутые поволокой синие глаза Макнайта, не мигая, смотрели прямо на Эбби. Ей казалось, что он молча произносит те слова, которые еще ни один мужчина не говорил ей.— Эбигэйл!Услышав знакомый резкий оклик, девушка застыла на месте. Отец!Таннер Макнайт украдкой подмигнул ей:— Так значит, вас зовут Эбигэйл, — пробормотал он, прежде чем повернуться к двум мужчинам, торопливо приближающимся к ним.— Эбигэйл, ступай к фургону! — приказал Роберт Блисс. Лицо его кривилось от ярости.Эбби, конечно, знала, что отец недоволен тем, что она вступила в разговор с незнакомым человеком, но реакция его была слишком сильной и не соответствовала проступку. Кроме того, это происходило на глазах у преподобного отца Харрисона и Таннера Макнайта.— Но, папа…— Сейчас же! — почти прорычал мистер Блисс. Таннер Макнайт сделал шаг вперед и оказался лицом к лицу с отцом девушки. За спиной последнего стоял священник.— Должно быть, вы мистер Морган, — произнес Таннер и протянул собеседнику руку. — Меня зовут Таннер Макнайт. Давайте с вами познакомимся.Роберт Блисс вскинул голову. Сперва он взглянул на Таннера, потом бросил строгий взгляд в сторону дочери. Только когда Эбби попятилась назад, будто собираясь уходить, он обернулся к Таннеру:— Я был бы вам весьма признателен, если бы впредь вы не приближались к моей дочери без моего разрешения.Эбби была готова разрыдаться. Таннер опустил руку, лицо его сделалось безжизненным.— Я не имел намерения оскорбить вашу дочь, и, я уверен, она подтвердит вам это. Она любезно рекомендовала мне обратиться к капитану Петерсу.Таннер медленно перевел взгляд на священника. Молодой человек откашлялся и представился.— Преподобный отец Декстер Харрисон. — К чести священника, он протянул ладонь Таннеру, и после секундного колебания они пожали друг другу руки. Эбби сердито посмотрела на отца: он никак не мог успокоиться. Тогда Декстер подошел к девушке, взял ее под руку, как бы собираясь проводить ее. Эбби недовольно взглянула на него. Как он старался показать, что имеет на нее права! И она отмахнулась от предложенной им руки. Тем временем Роберт Блисс наставлял Таннера:— Вам не следовало обращаться за советом к юной девице, тем более что ее никто не сопровождает. Вам нужно переговорить со здешним начальством.Таннер пожал плечами. Принимая во внимание трагический случай с Ребеккой, Эбби допускала, что отец прав. Однако она была оскорблена тем, что он не доверяет ей, а также готовностью отца устроить неприличную сцену. Что касается Декстера… Эбби вздернула подбородок повыше и взглянула на отца, уверенная, что он осознает, как она недовольна ими обоими.— Боюсь, обед запоздает. А вас, святой отец, я пойму… если вы выразите желание пообедать где-нибудь в другом месте, — многозначительно произнесла девушка. С этими словами Эбби развернулась и, шелестя юбками, направилась прочь, негодуя на отца, священника и весь род мужской. Кроме, конечно, Таннера Макнайта.
До сумерек Эбби просидела в фургоне Левисов, отвергнув все угощения, кроме кофе. Она злилась, и аппетита не было. Но причину своего недовольства Эбби отказалась обсудить даже со своей приятельницей Сарой. Как только Сара поняла, что с Эбби не поболтаешь, она достала свою корзиночку с рукоделием, и они вдвоем принялись вышивать накидки на подушки.Если бы Эбби додумалась взять с собой блокнот и карандаш, то посвятила бы целый день сочинительству. Ей хотелось закончить главу, в которой Тилли знакомится с сусликом. Эбби уже решила, что назовет это странное существо Рекс. Когда о суслике узнает Снич, с ним случится истерика, но Тилли уже будет очарована Рексом. К сожалению, у Эбби не было с собой ни карандаша, ни бумаги, а идти за ними в свой фургон она не хотела. Пусть отец помучается. Пусть поймет, как она рассердилась.День клонился к вечеру. Под рукой Эбби одна за другой появлялись выпуклые буквы, и гнев се стал стихать, уступая место обычной покорности. Закончив вышивать букву «B», Эбби воткнула нитку в уголок накидки.— Ну… полагаю, я достаточно остыла, чтобы пойти выяснять отношения с напой.Сара помедлила с ответом, изучающе глядя на подругу.— Это как-то связано с преподобным отцом?Эбби покачала головой,— Нет, пожалуй. — Она помолчала и добавила: — Впрочем, в некотором смысле связано. Я… я разговаривала с мужчиной. Пана его не знает…— Интересный мужчина? — перебила ее Сара, с нетерпением подаваясь вперед.Эбби почувствовала, что краснеет.— Ну, пожалуй, да.— Понятно. Твой папа этого не одобрил. Итак, кто этот человек?Эбби всеми силами старалась сохранять спокойствие.— Кто он, не имеет значения. Меня беспокоит несдержанность отца, его полное неуважение к моему мнению и моим чувствам, его толстокожесть.Сара вопросительно взглянула на подругу.— Должно быть, этот парень поразил тебя, но, Эбби, — наставительно произнесла Сара, — отец желает тебе только добра. Помни об этом. На жизненном пути тебе может встретиться множество непорядочных мужчин. Случай с Ребеккой красноречиво свидетельствует об этом. Отец девочки вне себя, он очень беспокоится о ней. Совершенно естественно, что твой папа тоже волнуется. Мой собственный отец до сих пор полагает, что Виктор неподходящий муж для меня, — она усмехнулась, — но мне приглянулся именно он.Эбби признательно улыбнулась подруге:— Спасибо, Сара, я знаю, все, что ты сказала, правильно. Это просто… — она замолчала, не в силах открыть даже Саре странности в поведении отца.Смена фамилии. Отчаянное желание перебраться в Орегон, вернее, желание покинуть штат Миссури. Причины этого Эбби не понимала.— Я лучше пойду к себе. Он, наверное, даже не побеспокоился приготовить ужин.Чтобы попасть в свой фургон, Эбби нужно было обогнуть полукружие чужих повозок. Сумерки сгущались. Небо то и дело вспыхивало красным и золотым, последними отблесками уходящего солнца. Две-три тучки проплывали по медленно темнеющему небосклону. Было уже прохладно, но сотни костров, устремленных в небо, согревали воздух. Как податлив рассудок человека! Она чувствует лишь запах горящих дров, а ей уже чудится, что в воздухе теплеет. Не такие ли обманчивые чувства испытывала она, когда на нее смотрел Таннер?Этот человек задел ее за живое. Его темный немигающий взгляд. Его медлительная улыбка. Даже звук его голоса. А его прикосновение!.. Его прикосновение! Эбби осталась совершенно равнодушной, когда дотронулась руки отца Харрисона. Но даже то, что она отозвалась на прикосновение Таннера Макнайта, не имело значения. Значение имело то, что испытал он, касаясь ее. Очень важно узнать именно это. Но как?Ветер усиливался. Девушка шла, придерживая рукой разлетающиеся юбки. Внезапно ее внимание привлекла белая палатка, поставленная чуть в стороне от караванного круга. У входа в палатку две лошади щипали траву, рядом горел небольшой костерок, но темноглазого хозяина не было видно, Эбби помедлила. Нет, она не в силах сражаться сама с собой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
.— Чина?— Конечно. У нее ведь две нижние губы. Посмотрите и убедитесь. — Таннер подошел к гнедой кобылке и с чувством потрепал се по шее. Все это он проделал, не спуская глаз — ангельских или дьявольских? — с Эбби. — У нее огромная нижняя губа, разделенная рубчиком — подойдите и убедитесь сами — поэтому кажется, что у нее две губы. Угостите ее свежей травкой.Эбби так и сделала. И улыбнулась, когда Чина потянулась за травой. Нижняя губа кобылки приятно щекотала ладонь.— Чина, — прошептала Эбби, — это имя удивительно подходит вашей лошадке.— Я тоже так думаю, — согласился Таннер и перешел на интимный шепот. — А если бы мне предстояло выбрать имя для вас, я бы предпочел… — Он сделала паузу такую долгую, что Эбби трижды успела проглотить ком в горле. У молодого переселенца глаза были очень живыми и такого насыщенного темно-синего цвета, какого девушка не видела ни у кого другого. — …я бы назвал вас Венерой. В старину ее считали богиней красоты.Эбби от изумления широко раскрыла глаза. Венера. Неужели он считает, что она красива, как Венера? Не менее удивительным было то, что он вообще знал, кто такая Венера. Осторожно! Этот человек сладкоречив и льстив, как дьявол, предупредила ее трезво мыслящая часть ее существа. Однако другая часть — та, которая грезила наяву, сочиняла истории про мышат и надеялась в жизни на большее, нежели брак с добропорядочным, но лишенным воображения священником, подавила предупреждающий голос рассудка. Итак, он полагает, что она красива.— Не буду ли я наказан, если стану называть вас Венерой? упорствовал Макнайт, используя все модуляции своего бархатного голоса, дабы польстить ей.Он нежно провел рукой по изящно изогнутой шее Чины. На какое-то мгновение Эбби почудилось, что он гладит по шее ее, и щеки девушки заалели.— Я… я… — она сжала губы, чтобы перестать заикаться. — Это не мое имя, — наконец выдавила из себя девушка.— Нет? Странно. Вас должны были назвать именно так.Молодой человек повернул голову в ту сторону, где проходил импровизированный молебен, а Эбби воспользовалась этим, чтобы взять себя в руки. Что же она такое делает? Без сомнения, это неблаговидно и неприлично.Налет неблагопристойности в их беседу вносили вовсе не слова, а то, как он смотрел на нее, и то, как она чувствовала себя, нежась под его теплым взглядом. У Эбби было ощущение, будто она тает изнутри. Она чувствовала жар и озноб одновременно.Девушка слегка откашлялась, виновато взглянула назад, на людей, которые уже начинали расходиться, и прошептала:— Я лучше пойду. Спасибо вам за… за то, что представили меня Маку и Чине.— К какому каравану вы примкнули? — спросил Таннер, будто не слыша ее слов.Эбби снова была вынуждена задержаться.— К тому, которым командует капитан Петерс… Мы направляемся в Орегон.Эбби прекрасно понимала, что медлить больше нельзя, но уходить ей очень не хотелось. Что плохого в том, что она просто поговорит с ним? В конце концов, сейчас ясный день, и они стоят на виду у всех.— А куда направляетесь вы? — спросила девушка, подавляя внутренний голос, который твердил ей, что отец не одобрил бы ее беседы с мужчиной. И не только потому, что это легкомысленный поступок. Хотя чувства, которые Таннер возбудил в ней, были доселе незнакомы девушке, она прекрасно понимала, что они вовсе не невинны. Но она никак не могла заставить себя уйти.— Я тоже следую в Орегон.Сердечко Эбби бешено заколотилось. Он тоже направляется в Орегон!— Я бы хотел, — продолжал молодой человек, — наняться проводником и охранником в один из караванов. Я знаю этот маршрут и хорошо владею оружием.Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Макнайт усмехнулся:— Время от времени на караваны нападают индейцы, а свежее мясо нужно всегда.Эбби покрепче сжала Библию и про себя вознесла молитву Господу.— Может, вам стоит поговорить с капитаном Петерсом, — чуть слышно предложила она.— Пожалуй, так я и сделаю, — отозвался молодой человек.Подернутые поволокой синие глаза Макнайта, не мигая, смотрели прямо на Эбби. Ей казалось, что он молча произносит те слова, которые еще ни один мужчина не говорил ей.— Эбигэйл!Услышав знакомый резкий оклик, девушка застыла на месте. Отец!Таннер Макнайт украдкой подмигнул ей:— Так значит, вас зовут Эбигэйл, — пробормотал он, прежде чем повернуться к двум мужчинам, торопливо приближающимся к ним.— Эбигэйл, ступай к фургону! — приказал Роберт Блисс. Лицо его кривилось от ярости.Эбби, конечно, знала, что отец недоволен тем, что она вступила в разговор с незнакомым человеком, но реакция его была слишком сильной и не соответствовала проступку. Кроме того, это происходило на глазах у преподобного отца Харрисона и Таннера Макнайта.— Но, папа…— Сейчас же! — почти прорычал мистер Блисс. Таннер Макнайт сделал шаг вперед и оказался лицом к лицу с отцом девушки. За спиной последнего стоял священник.— Должно быть, вы мистер Морган, — произнес Таннер и протянул собеседнику руку. — Меня зовут Таннер Макнайт. Давайте с вами познакомимся.Роберт Блисс вскинул голову. Сперва он взглянул на Таннера, потом бросил строгий взгляд в сторону дочери. Только когда Эбби попятилась назад, будто собираясь уходить, он обернулся к Таннеру:— Я был бы вам весьма признателен, если бы впредь вы не приближались к моей дочери без моего разрешения.Эбби была готова разрыдаться. Таннер опустил руку, лицо его сделалось безжизненным.— Я не имел намерения оскорбить вашу дочь, и, я уверен, она подтвердит вам это. Она любезно рекомендовала мне обратиться к капитану Петерсу.Таннер медленно перевел взгляд на священника. Молодой человек откашлялся и представился.— Преподобный отец Декстер Харрисон. — К чести священника, он протянул ладонь Таннеру, и после секундного колебания они пожали друг другу руки. Эбби сердито посмотрела на отца: он никак не мог успокоиться. Тогда Декстер подошел к девушке, взял ее под руку, как бы собираясь проводить ее. Эбби недовольно взглянула на него. Как он старался показать, что имеет на нее права! И она отмахнулась от предложенной им руки. Тем временем Роберт Блисс наставлял Таннера:— Вам не следовало обращаться за советом к юной девице, тем более что ее никто не сопровождает. Вам нужно переговорить со здешним начальством.Таннер пожал плечами. Принимая во внимание трагический случай с Ребеккой, Эбби допускала, что отец прав. Однако она была оскорблена тем, что он не доверяет ей, а также готовностью отца устроить неприличную сцену. Что касается Декстера… Эбби вздернула подбородок повыше и взглянула на отца, уверенная, что он осознает, как она недовольна ими обоими.— Боюсь, обед запоздает. А вас, святой отец, я пойму… если вы выразите желание пообедать где-нибудь в другом месте, — многозначительно произнесла девушка. С этими словами Эбби развернулась и, шелестя юбками, направилась прочь, негодуя на отца, священника и весь род мужской. Кроме, конечно, Таннера Макнайта.
До сумерек Эбби просидела в фургоне Левисов, отвергнув все угощения, кроме кофе. Она злилась, и аппетита не было. Но причину своего недовольства Эбби отказалась обсудить даже со своей приятельницей Сарой. Как только Сара поняла, что с Эбби не поболтаешь, она достала свою корзиночку с рукоделием, и они вдвоем принялись вышивать накидки на подушки.Если бы Эбби додумалась взять с собой блокнот и карандаш, то посвятила бы целый день сочинительству. Ей хотелось закончить главу, в которой Тилли знакомится с сусликом. Эбби уже решила, что назовет это странное существо Рекс. Когда о суслике узнает Снич, с ним случится истерика, но Тилли уже будет очарована Рексом. К сожалению, у Эбби не было с собой ни карандаша, ни бумаги, а идти за ними в свой фургон она не хотела. Пусть отец помучается. Пусть поймет, как она рассердилась.День клонился к вечеру. Под рукой Эбби одна за другой появлялись выпуклые буквы, и гнев се стал стихать, уступая место обычной покорности. Закончив вышивать букву «B», Эбби воткнула нитку в уголок накидки.— Ну… полагаю, я достаточно остыла, чтобы пойти выяснять отношения с напой.Сара помедлила с ответом, изучающе глядя на подругу.— Это как-то связано с преподобным отцом?Эбби покачала головой,— Нет, пожалуй. — Она помолчала и добавила: — Впрочем, в некотором смысле связано. Я… я разговаривала с мужчиной. Пана его не знает…— Интересный мужчина? — перебила ее Сара, с нетерпением подаваясь вперед.Эбби почувствовала, что краснеет.— Ну, пожалуй, да.— Понятно. Твой папа этого не одобрил. Итак, кто этот человек?Эбби всеми силами старалась сохранять спокойствие.— Кто он, не имеет значения. Меня беспокоит несдержанность отца, его полное неуважение к моему мнению и моим чувствам, его толстокожесть.Сара вопросительно взглянула на подругу.— Должно быть, этот парень поразил тебя, но, Эбби, — наставительно произнесла Сара, — отец желает тебе только добра. Помни об этом. На жизненном пути тебе может встретиться множество непорядочных мужчин. Случай с Ребеккой красноречиво свидетельствует об этом. Отец девочки вне себя, он очень беспокоится о ней. Совершенно естественно, что твой папа тоже волнуется. Мой собственный отец до сих пор полагает, что Виктор неподходящий муж для меня, — она усмехнулась, — но мне приглянулся именно он.Эбби признательно улыбнулась подруге:— Спасибо, Сара, я знаю, все, что ты сказала, правильно. Это просто… — она замолчала, не в силах открыть даже Саре странности в поведении отца.Смена фамилии. Отчаянное желание перебраться в Орегон, вернее, желание покинуть штат Миссури. Причины этого Эбби не понимала.— Я лучше пойду к себе. Он, наверное, даже не побеспокоился приготовить ужин.Чтобы попасть в свой фургон, Эбби нужно было обогнуть полукружие чужих повозок. Сумерки сгущались. Небо то и дело вспыхивало красным и золотым, последними отблесками уходящего солнца. Две-три тучки проплывали по медленно темнеющему небосклону. Было уже прохладно, но сотни костров, устремленных в небо, согревали воздух. Как податлив рассудок человека! Она чувствует лишь запах горящих дров, а ей уже чудится, что в воздухе теплеет. Не такие ли обманчивые чувства испытывала она, когда на нее смотрел Таннер?Этот человек задел ее за живое. Его темный немигающий взгляд. Его медлительная улыбка. Даже звук его голоса. А его прикосновение!.. Его прикосновение! Эбби осталась совершенно равнодушной, когда дотронулась руки отца Харрисона. Но даже то, что она отозвалась на прикосновение Таннера Макнайта, не имело значения. Значение имело то, что испытал он, касаясь ее. Очень важно узнать именно это. Но как?Ветер усиливался. Девушка шла, придерживая рукой разлетающиеся юбки. Внезапно ее внимание привлекла белая палатка, поставленная чуть в стороне от караванного круга. У входа в палатку две лошади щипали траву, рядом горел небольшой костерок, но темноглазого хозяина не было видно, Эбби помедлила. Нет, она не в силах сражаться сама с собой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36