Абнер выглядел зажиточным человеком. На нем была красная шелковая рубашка и брюки для верховой езды, а на ногах – сапоги из зме­иной кожи за сто долларов. На голове красова­лась новая шляпа фирмы «Стетсон» кремового цвета.
Рэйф бессознательно положил руку на ру­коятку кольта, когда Уайли поднял глаза и они встретились взглядом. Уайли замолчал, и Рэйф понял без слов, что за всем, что случилось, сто­ит он.
Рэйф водил ладонью по гладкой рукоятке кольта, отделанной ореховым деревом. Сейчас нельзя стрелять в Уайли. Хотя этот ловкач и заслуживает смерти.
Уайли медленно встал и передвинул руку ближе к кобуре. В его глазах читался вызов, он ждал, пока метис сделает первое движение.
Двери салуна распахнулись, и вошел высо­кий человек с сутулыми плечами. Он посмот­рел на двух мужчин, которые стояли, напряженно глядя друг на друга, в дальнем конце помещения, и обратился к бармену.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – спросил он.
– Ничего, шериф, – ответил бармен. – Пока ничего.
Абнер улыбался, когда сел на место, но не спускал своих бледно-голубых глаз с лица по­лукровки.
– Держись подальше от «Сэкл Си», – спокой­но сказал Рэйф. – Мы знаем, кто разогнал стадо.
– Какое стадо? – спросил Абнер. – Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Не понимаешь?
Абнер покачал головой:
– Почему бы тебе не рассказать мне?
– Старый Уэб узнал одного из угонщиков. Он был жив еще достаточно долго, чтобы уз­нать этого человека. Если я когда-нибудь уви­жу этого кровавого ублюдка около «Сэкл Си», я убью его без предупреждения.
– Эй! Нельзя ли полегче! – крикнул шериф.
– Можно, – согласился Рэйф, глядя на Уайли. Он вернулся к двери, все еще держа руку на револьвере.
– Добрый день, шериф.
Абнер вздохнул, ослабляя напряжение, в ко­тором он пребывал с тех пор, как Галлахер вошел в салун. Итак, размышлял он, Уэб узнал его. Ну, это не так важно: старик мертв. Но то, что Гал­лахер знает об этом, – действительно опасно.
Нахмурившись, Абнер опустошил стакан и налил себе еще. Идея украсть стадо «Сэкл Си» пришла ему уже давно, когда он сидел на этом самом стуле. Он проклинал про себя Рэйфа Галлахера, думая, как отомстить человеку, который украл у него работу на ранчо и жен­щину. Случайно он услышал, как Фрэнк Ауйс, один из банкиров «Седар Крик Бэнк & Траст» сказал бармену, что «Сэкл Си» гонит в Ларами стадо, чтобы вернуть заем его банку.
Услышав об этом, Абнер сразу понял, что нужно делать. Одним махом он отомстит и Галлахеру, и Кэтлин. Он отобьет стадо, продаст скот и купит ранчо, когда его выставят на аук­цион, чтобы оплатить заем.
Или, может быть, размышлял он, пойти к Кэтлин и предложить ей деньги в уплату за заем, при условии, что она разведется с Галлахером и выйдет замуж за него, Абнера.
Абнер улыбнулся и залпом опустошил ста­кан. Ему казалось, что он не может проиграть. Даже если Кэтлин откажется выйти за него, он все равно выиграет, потому что «Сэкл Си» бу­дет его. Он усмехнулся, когда вспомнил, как просто оказалось увести стадо. Он нанял деся­терых бродяг, переодел индейцами и заплатил им по сто долларов каждому, чтобы они угнали стадо. Убийство и скальпирование не было его идеей, но он вынужден был признать, что так все выглядело гораздо натуральней. Заплатив людям, он прикарманил семь тысяч долларов. Это больше, чем достаточно, чтобы оплатить заем.
Поздравив себя с отлично сделанной рабо­той, он налил себе еще. Виски было лучшим напитком, который могло предложить это за­ведение, и Уайли мог его себе позволить.
Кэтлин стояла на крыльце, когда Рэйф въехал во двор. Она подозрительно посмотрела на него, когда он слезал, увидев револьвер на его левом бедре.
Рэйф пожал плечами.
– Это предложил Поли, – сказал он, отве­чая на ее немой вопрос.
– Зачем?
– Что на ужин, Кэтлин?
– Не уходи от ответа.
– Он сказал, что лучше носить револьвер, чем все время таскать за собой винтовку, и он прав. Ковбою нужно, чтобы обе руки были сво­бодными. Вот и все. Что на ужин?
– Ты чем-то обеспокоен.
– Чем?
– Я не знаю, Рэйф. Скажи мне сам.
– Не о чем беспокоиться, Кэтлин. Не о чем, кроме как о голодном муже, который провел в городе целый день.
– Не обманывай меня. Что-то не так. Я чув­ствую это. Я вижу это по твоим глазам.
Наверное, она все-таки имеет право знать обо всем. В конце концов, ранчо принадлежит ей, это ее работников убили, ее стадо угнали.
– Давай зайдем в дом, – сказал он. Кэтлин слушала рассказ Рэйфа с возраста­ющим недоверием. Он повторил то, что рассказал ему Скотт в форте, и то, что они обсу­дили в столовой.
– Абнер? – Кэтлин покачала головой. – Зачем Абнеру нападать на нас? Когда-то он работал на «Сэкл Си». Он… он хотел жениться на мне.
– И ты отказала ему.
– Да, но это не причина, чтобы убивать лю­дей, с которыми ты работал, – она снова пока­чала головой. – Нет. Я не верю этому. Должно быть, Уэб ошибся.
– Утром я видел Уайли в городе, – спокой­но сказал Рэйф. – Это сделал он. Могу по­клясться своей жизнью.
– Он признался тебе?
– Нет.
– Тогда почему ты так уверен?
– Я знаю, Кэти. Я просто знаю.
– Что мы будем делать?
– Мы ничего не будем делать. Обо всем по­забочусь я.
– Поэтому ты купил револьвер?
– Да.
Кэтлин прижалась к Рэйфу, почувствовав вдруг необходимость в нем. Ей никогда не нра­вился Абнер Уайли, но она никогда не подо­зревала, что он способен вероломно напасть на своих друзей из-за того, что его притязания были отвергнуты. Хотя, похоже, Уайли устро­ил нападение не только из-за того, что Кэтлин вышла за другого.
Нахмурившись, она вспомнила ненависть, вспыхнувшую в глазах Абнера, когда 4 июля на танцах Рэйф побил его. Перед этим Абнер обвинил Рэйфа в том, что он отнял у него рабо­ту главного ковбоя. И в довершение ко всему Рэйф на ней женился.
Она оторвалась от Рэйфа и пристально по­смотрела на него.
– Он делает все это из-за тебя, да?
Кэтлин не хотела вслух произносить эти слова и немедленно о них пожалела. Рэйф чувствовал себя виноватым, потому что в го­роде были люди, которые избегали ее из-за ее замужества, а теперь еще эта история с Абнером. Погибли люди, ее саму чуть не изнаси­ловали. И Рэйф чувствовал себя в ответе за все это.
– Я хотела сказать не это, – быстро попра­вилась Кэтлин. – Я не виню тебя.
– Почему бы нет? Если бы ты вышла за Уайли, ничего бы не случилось.
– Рэйф…
– Пусть все будет как есть, Кэтлин, – с тру­дом произнес он. – Пусть все просто идет сво­им чередом.
Сердце ее точно окаменело, когда он, ссуту­лившись, вышел из комнаты.
Рэйф оседлал гнедого и поехал вниз, к до­лине, погруженный в свои мысли. Он уныло думал, что ему не следовало жениться на Кэт­лин. С самого начала он не принес ей ничего, кроме неприятностей. Некоторые друзья Кэт­лин в городе отдалились от нее, узнав, что ее муж – полукровка. И теперь, ясное дело, Уайли жаждал мести за все обиды, настоящие и ненастоящие, которые он вменял в вину мужу Кэтлин. Без сомнения, Уайли рассчитывал, что, убрав Рэйфа со своей дороги, он завоюет руку Кэтлин. А также ранчо.
Возможно, ей было бы лучше с Уайли.
…При одной только мысли об этом он страш­но выругался. Она принадлежит ему. Она всег­да будет принадлежать ему. Но все-таки без него ей было бы лучше.
Он разнуздал гнедого около пруда и вспом­нил тот день, когда они с Кэтлин любили друг друга в мягкой траве под куполом зеленых листьев и яркого голубого неба. Он не мог даже думать о том, чтобы оставить ее!
Рэйф смотрел на спокойный пруд, в глубине он был таким же зеленым, как глаза Кэтлин. Возможно, он напрасно так сильно беспокоится насчет Уайли. Вряд ли Уайли попытается сде­лать еще что-нибудь сейчас, когда Рэйф разга­дал его.
Рэйф ударил пятками по бокам гнедого, и конь пошел быстрой иноходью. Он отпустил поводья, радуясь лошади и легкому ветерку, освежающему лицо. Он изгнал все мысли и наполнил свою душу землей, деревьями, ди­кими цветами, рассеянными там и сям, совер­шенной красотой огромного голубого неба. Рэйф скользил взглядом по траве, следя за тенью краснохвостого ястреба, который кру­жил в небесах, а потом упал на землю, точно камень, выпустив когти. Неподалеку он уви­дел лося, а еще дальше – белохвостого оленя.
Было уже темно, когда Рэйф повернул, на­конец, к дому.
Кэтлин была на кухне и чистила картошку. Она не слышала, как вошел Рэйф, и он стоял у двери, опершись на дверной косяк и наблюдая за ней. Волосы ее были заплетены в косу, спа­давшую ей на спину. Рэйф скользил взглядом по ее стройным плечам и узкой талии, по ров­ной спине и мягкой линии ее округлых бедер. Она надела простое зеленое платье, которое было одним из самых его любимых.
Ему было достаточно взглянуть на нее, что­бы ощутить удовлетворение от того, что она принадлежит ему. Он вернулся домой. До сих пор он не знал этого чувства. Только благодаря Кэтлин он понял, что такое дом. Она сделала свой дом и его домом.
Кэтлин услышала, что Рэйф в комнате, и обер­нулась. Глаза ее были до краев наполнены ра­достью, когда она смотрела, как он стоит в двер­ном проеме с револьвером за поясом, но потом на ее лице появилось выражение настороженности: она вспомнила, в каком настроении он ушел.
– Ужин скоро будет готов, – сказала она. Его упорный взгляд не давал ей покоя. От волнения она облизала губы, приготовившись ус­лышать плохие новости.
– Кэтлин.
– Ч-что случилось?
– Ничего, – он робко улыбнулся. – Мне просто нравится произносить твое имя.
Она слегка настороженно наклонила голо­ву. Кажется, Рэйф не собирался бросать ее. Значит, бояться нечего.
Рэйф поманил Кэтлин, и она без колебания пошла к нему. В его объятиях был же­ланный приют, и она положила голову ему на плечо, несколько смущенная. Они долго стоя­ли так. Рэйф молчал, нежно поглаживая ее щеки и волосы. Его прикосновения гипноти­зировали Кэтлин, заставляя бурлить ее кровь, а сердце – петь.
Он нежно взял ее за подбородок и припод­нял голову. Они улыбнулись друг другу глаза­ми. Какие прекрасные глаза, подумала Кэтлин, темные, полные огня.
Кэтлин утонула в его взгляде, и тогда Рэйф наклонился и поцеловал ее. Его рот был теп­лым и мягким, язык мягким пламенем сколь­зил по ее губам. Она опустила голову на его плечо и раскрыла губы. Его рука скользнула по ее ягодицам, он крепче прижал ее к себе, чтобы она почувствовала, как Нужна ему.
– Кэти, Кэти, – шептал Рэйф, тепло и неж­но дыша ей в ухо. Он провел языком по ее шее, точно совершая магический обряд, и она затрепетала от возбуждения.
Рэйф легко поднял ее на руки, глядя в глу­бину ее глаз, сияющих нежностью и мольбой.
Он очень хотел ее, но все-таки спрашивал у нее разрешения. Она знала это, хотя Рэйф не произнес ни слова. Внезапно застыдившись, Кэтлин кивнула и охватила руками его шею.
– Кэти! – Рэйф страстно поцеловал ее и по­нес в спальню. Он бережно положил ее на кро­вать и встал, чтобы задернуть занавески.
Она следила за каждым его движением, и сердце ее застучало, как барабан, когда он остановился возле кровати и стал медленно раз­деваться. И сердце ее билось все чаще и чаще, когда он снимал рубашку, сапоги, брюки. Он не носил нижнего белья, и сейчас стоял перед ней обнаженный, стройный, сильный и краси­вый. И очень мужественный. Она улыбнулась, увидев, как явно дает о себе знать его жела­ние. Рэйф поднял брови:
– Ты находишь меня смешным? – спросил он, хитро улыбаясь. – Или ты просто чувству­ешь превосходство от того, что можешь спря­тать свои желания, а я – нет?
– Ни то ни другое, – ответила Кэтлин с улыбкой, ясной, как летнее солнце. – Я улы­баюсь, потому что ты прекрасен и потому, что ты здесь, со мной.
– Больше я нигде не хотел бы быть, – мяг­ко сказал Рэйф.
Он встал коленями на кровать и начал разде­вать ее. Огонь его взгляда передавался ей, кожа горела от острого желания. Рэйф быстро раздел ее и потонул в кровати рядом с ней, тесно при­жимая ее к себе. Его руки ласкали ее бедра, пос­тепенно разжигая страсть, и в конце концов она испытала чудесное и освобождающее чувство, которого раньше никогда не испытывала.
– Я люблю тебя, Кэти.
Он очень тихо сказал эти долгожданные слова. Так тихо, она едва услышала их. Ее гла­за наполнились слезами.
– Я люблю тебя, – снова сказал он, на этот раз громче, как будто во второй раз ему было легче признать это.
– О, Рэйф, – прошептала она, – пожалуй­ста, не обращай внимания на мои глупости. Я ведь не хотела тебя обидеть.
– Не надо, Кэти.
– Я так тебя люблю.
– Я знаю, – прошептал он, – я знаю.
Он погладил ее груди, потом его рука скольз­нула к животу. Наморщив лоб, он приподнял­ся на локте и посмотрел ей в лицо.
Зардевшись, Кэтлин отвела взгляд, но по­том посмотрела ему в глаза.
– Это правда, – прошептала она, – я бере­менна.
– Кэти!
– Ты против?
– Конечно, нет! – он сел и прижал ее голову к груди. – Когда? Как?
– Как обычно, – сказала она. Радость в ней била ключом. – Я думаю, он родится в феврале.
«Ребенок!» – подумал Рэйф. Ему нужно было привыкнуть к этой мысли. Ребенок – ма­ленькая девочка с золотыми волосами и изум­рудными глазами Кэти.
Февраль. Он посчитал и понял, что ребенок зачат, когда они были на тропе.
– Кэти! – он прижал ее к себе, не в силах произнести ничего, кроме ее имени.
Кэтлин вздохнула от счастья. Она давно по­дозревала, что беременна, но все не было слу­чая сказать об этом Рэйфу. У него столько за­бот из-за убитых людей и из-за потери стада. Но главной причиной был все-таки страх, что он не захочет иметь детей. Они никогда не говорили об этом.
Рэйф долго обнимал Кэтлин, а потом долго смотрел на нее. В его глазах было благогове­ние, когда он снова положил руку ей на жи­вот.
– С тобой все в порядке?
– Да. Только иногда тошнит по утрам.
– Это пройдет, – уверенно сказал Рэйф.
Кэтлин посмотрела на него.
– А ты откуда знаешь?
Рэйф усмехнулся, глядя на ее удивленное лицо.
– Одна из девочек Коррин забеременела, случайно. Пару месяцев ее тошнило по утрам, – Рэйф пожал плечами. – Коррин сказала, что так бывает.
– Я думаю, что хозяйка публичного дома должна знать такие вещи, – пробормотала Кэт­лин. Она посмотрела на Рэйфа, вдруг заподо­зрив неладное:
– Это ведь не ты…
– Нет, отцом был не я, – с усмешкой отве­тил Рэйф, он взял подушки и удобнее устроил Кэтлин.
– Отдохни немного. Я хочу, чтобы ты боль­ше отдыхала.
– Но со мной все нормально, – запротесто­вала Кэтлин.
– Ты слышала, что я сказал. Никаких тя­жестей и ничего, требующего напряжения. И больше никакой езды верхом.
– Рэйф, я не больна, а всего лишь беременна. И голодна. Ты не хочешь, поужинать?
Рэйф кивнул. Он почувствовал, что прого­лодался.
Он встал, взял ее за руку и помог подняться. Рэйф пытался представить, как она будет выглядеть, когда в ее животе зашевелится ре­бенок, а груди набухнут молоком.
Ребенок, его ребенок, думал Рэйф. Эта мысль немного пугала его.
Глядя, как Кэтлин двигается по кухне, Рэйф представил ее с ребенком на руках. Ему было совсем нетрудно представить Кэтлин в роли матери, но он не мог вообразить себя в роли отца. Его собственный ребенок… Возможно, удача поворачивается к ним лицом.
ГЛАВА 20
На ранчо настали относительно мирные вре­мена. Рэйф и другие мужчины работали шесть дней в неделю. По воскресеньям все отдыхали.
В одно из воскресений Кэтлин попросила Рэйфа пойти с ней в церковь.
Едва они вошли в часовню, как сразу же почувствовали неприятное напряжение прихо­жан. Рэйф хранил бесстрастное молчание, но глаза его были холодны. Кэтлин высоко дер­жала голову, шагая с ним по узкому проходу. Он остановился у первой свободной скамьи и пропустил Кэтлин вперед. Она прекрасно ви­дела, как горожане смотрят на Рэйфа, и слы­шала приглушенный гул голосов.
– Индеец…
– …И полукровка здесь?
Кэтлин сжала руку Рэйфа, подбодрила его улыбкой.
Рэйф многого не понял в проповеди отца Уилсона. Он также не знал, что священник изменил текст проповеди, когда увидел, что в церковь пришел Рэйф. Он намеревался просить прихожан быть более щедрыми в подаяниях церкви, но теперь произнес проповедь о терпе­нии и любви к ближнему.
Рэйф что-то ворчал себе под нос, когда свя­щенник убеждал паству быть более терпимы­ми к тем, кто не похож на них, справедливо судить о людях и помнить, что однажды они тоже попадут на высший суд.
Они выходили из церкви, когда Кэтлин уви­дела, что к ним направляется Абнер Уайли. Она слышала, как Рэйф выругался, и поняла, что он тоже увидел Абнера.
Абнер дерзко уставился на Кэтлин, мол, теперь она и полукровку привела в церковь! Что ж, когда настанет время, она сможет по­хоронить его по христианскому обычаю.
Кэтлин почувствовала, как мускулы на руке Рэйфа вздуваются под ее рукой. Абнер продол­жал оскорбительно смотреть на нее своими во­дянисто-голубыми глазами.
– Рэйф, – с тревогой произнесла Кэтлин, когда Рэйф взялся за рукоятку кольта.
– Не вмешивайся, Кэтлин! Это касается Аб­нера и меня.
– Ты обещал оставить его в покое.
– Помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26