Медведица.
И на этот раз ее вопрос снова остался без ответа.
Тем временем Чингу закончил возиться с мокасинами, встал и грубым рывком поднял на ноги Аманду. Затем бросил через плечо второму индейцу, все еще молча сидевшему в стороне:
— Вставай, пора идти!
Воин молча выпрямился, закинул на плечи дорожный мешок и двинулся вперед с удивительной скоростью. Они шли не менее часа, пока Аманда, окончательно выбившись из сил, не рухнула на землю, едва переводя дух. И тут же вскрикнула от боли — ее безжалостно дернули за волосы, поставили на ноги и толкнули вперед, заставив шагать по тропе, которой, казалось, не будет конца. Так они шли почти весь день, останавливаясь лишь на очень короткое время. Но вот Аманда, мокрая от пота, снова упала в изнеможении. На этот раз даже боль не могла заставить двигаться дальше это измученное, трясущееся тело. Глухо, сквозь туман полуобморочного состояния, до нее донесся голос ее похитителя:
— Остановимся здесь!
Последнее, что успела увидеть Аманда, была фигура второго дикаря: он остановился, повернулся и пошел обратно к ним. В следующий миг ее веки сомкнулись, и несчастная провалилась в беспамятство.
Аманда очнулась от свежести и прохлады, которую почувствовала на лице — в отличие от остального тела, измученного и покрытого потом. Огромные синие глаза распахнулись под взглядом все тех же пронзительных угольно-черных глаз. Она поднесла руку ко лбу — оказывается, там лежала влажная тряпка. Лицо также было мокрым — как это ни удивительно, но Чингу взял на себя труд умыть валявшуюся без сознания пленницу.
Индеец грубо схватил ее за лодыжку, ткнул пальцем в шрам от змеиного укуса и спросил:
— Когда ты получила эту рану?
— Почти две недели назад, — в замешательстве от столь необычного вопроса пробормотала она. — А какое это имеет значение?
Но Чингу задумчиво проводил пальцем по свежим шрамам и ничего не отвечал. По-прежнему не желая ничего объяснять, он встал, отошел в сторону и вскоре вернулся с кружкой воды и ломтиками вяленого мяса. Осторожно помог девушке сесть. Поддерживая ее за плечи, поднес к губам кружку из бересты и дал напиться. Аманда выпила воду жадными, большими глотками и набросилась на мясо, а индеец не спешил уходить и поддерживал ее. Быстро расправившись со своим жалким ужином, Аманда с любопытством взглянула на своего молчаливого похитителя и была совершенно сконфужена, так как успела разглядеть выражение нежности на лице молодого абнаки, проявившего вдруг такое внимание и заботу.
Что за странное отношение! То он пугает Аманду своей ненавистью, то вдруг становится снисходительным и делает ей обувь. То проявляет жестокость и нетерпение, когда видит, что пленница не в силах поспевать за ними по лесу, то снова преображается на глазах и начинает ухаживать, как влюбленный, когда Аманда падает в обморок. Она все еще не отводила от индейца широко раскрытых глаз и вскоре была поражена еще сильнее, так как на его лице появилась улыбка. Она не верила своим глазам и могла твердо сказать лишь одно: этот Чингу оказался настоящим красавцем, а его широкая улыбка обнажила ровные белые зубы, особенно выделявшиеся на смуглом медно-красном лице. И Аманда повторила про себя, что видит перед собой необычайно красивого молодого убийцу.
Чингу еле слышно шепнул над самым ее ухом: — Мы остановимся здесь на ночь и пойдем дальше на рассвете. Еще до полудня мы доберемся до нашей деревни. Стоило Аманде подумать о том, что станет с ней, когда она попадет в руки к индейским женщинам, ее охватил ужас, и она снова задрожала. Чингу заметил ее жалкое состояние и попробовал утешить:
— Если Нинчич будет щедрой и милостивой и примет тебя в семью, тебе дадут индейское имя. Наши имена имеют определенное значение, не то что у вас, бледнолицых.
Ехидная ухмылка, скользнувшая по лицу молодого абнаки, вызвала в пленнице моментальную вспышку гнева. О недавнем страхе было забыто, и она запальчиво возразила:
— Мое имя пришло из очень древнего языка, и оно тоже имеет значение! — При этих словах она сразу вспомнила, как часто отец, присев вечером на край кроватки, ласково шептал на ушко своей маленькой дочке: «Да, Аманда, нам с мамой удалось выбрать для тебя самое подходящее имя!»
— Ну и что же оно означает? — Его ухмылка становилась все шире и постепенно превратилась в настоящую улыбку при виде того, как пленница очаровательно раскраснелась от праведного гнева и в конце концов выпалила сдавленным голосом:
— «Аманда» означает «та, что достойна любви»!
Она поспешно потупилась, не желая видеть, как юный дикарь будет потешаться над ее словами. Но он молчал, и девушка отважилась поднять глаза и наткнулась на прежний пронзительный взгляд угольно-черных глаз, светившихся на серьезном, неподвижном лице Чингу. К ее удивлению, он прошептал, ни на минуту не отводя взгляд:
— Да, Аманда, я верю, что родители дали тебе хорошее имя.
Дневной свет быстро угас в лесной чаше, и пришла сырая ночная прохлада. Аманда сжалась в маленький комочек и без конца поправляла ночную сорочку в бесплодных попытках сохранить хоть немного тепла. Она с завистью посмотрела на молчаливого индейца, который устроился неподалеку, с удобством закутавшись в одеяло, извлеченное из дорожного мешка, вздрогнула от холода и зажмурилась.
Внезапно она почувствовала тепло от одеяла, мягко накинутого на ее тело. Открыла глаза и увидела, что Чингу ложится рядом, тоже забирается под одеяло и прижимает ее к своему сильному, горячему телу.
— Не бойся, Аманда. Сегодня ночью Чингу не даст тебе замерзнуть.
Живое тепло, исходившее от молодого здорового тела, быстро подействовало на измученную пленницу: напряженные, сведенные судорогой мускулы наконец-то расслабились, и она крепко заснула.
Утро пришло слишком быстро — по крайней мере так считала нисколько не отдохнувшая, страдавшая от боли в мышцах и от ссадин на ногах несчастная.
Аманда. Ее разбудили чужие руки, грубые и жестокие. Кое-как проглотив остатки вяленого мяса, Аманда заняла свое место между двумя индейцами, и они отправились в путь. Они шли целую вечность. Наконец Аманда заметила, что Са-качгук замедлил шаги. В тот же миг невыразительное лицо краснокожего осветилось улыбкой, он обернулся к Чингу и махнул рукой на противоположный берег речки:
— Смотри!
Аманда посмотрела в ту сторону, увидела в отдалении большую индейскую деревню и по счастливым лицам своих провожатых пришла к заключению, что они почти добрались до цели. Сильная рука мягко легла ей на плечо, и она оглянулась на Чингу, который тихо промолвил:
— Мы уже почти пришли в нашу деревню. Идем, нужно искупаться и привести себя в порядок.
Они отошли немного вверх по течению речки — туда, где блестела глубокая заводь, и Аманда с удивлением увидела, как дикари совершенно спокойно раздеваются донага и ныряют в ледяную воду. При виде двух голых мужчин девушка мучительно покраснела от стыда и поспешила отвернуться. Вот же она, долгожданная возможность сбежать! Однако здравый смысл пересилил этот отчаянный порыв. Ну куда она пойдет в незнакомых местах?
Пленница села прямо на землю, спиной к речке, и, задумавшись над своей несчастной судьбой, не услышала позади мягких шагов. Вдруг она вздрогнула от неожиданности, когда глубокий голос Чингу приказал:
— Искупайся, Аманда. Я не могу явиться к матери моего друга с таким грязным подарком.
Праведный гнев снова пересилил страх и ужас, и Аманда язвительно возразила:
— Разве это так важно, умру я грязной или чистой?
Но тут же поспешила подчиниться, когда Чингу раздраженно крикнул:
— Искупайся!
Укрывшись за толстым деревом, она сняла ночную рубашку и забралась в воду. Холодная чистая вода, ласкавшая покрытое потом, измученное тело, показалась несчастной настоящим бальзамом. Девушка вошла в речку по самую шею и блаженно расслабилась: пусть вода баюкает ее, пусть смоет пыль и грязь от долгого пути, пусть развеет страх и тревогу, от которых впору сойти с ума… Она не спешила возвращаться на берег и как могла затягивала купание, потому что знала: как только оно закончится, ей придется вступить в деревню и встретить свою судьбу.
Повелительный окрик грубо прервал недолгие минуты покоя, и она заторопилась назад, так как Чингу решительно сказал:
— Аманда, мы уходим!
Пленница мигом натянула на себя ночную рубашку и вышла из-за дерева. Мокрыми были не только волосы. Мокрой стала а тонкая ткань рубашки, сразу прилипшей к телу. На лице Чингу промелькнула тень усмешки. А она буквально остолбенела, когда увидела две ярко размалеванные жуткие физиономии.
Чингу подошел поближе, не спеша осмотрел ее со всех сторон, вынул из своего мешка гребень и принялся расчесывать ее мокрые светлые волосы. Ловко управившись с этим делом, он еще раз оценивающе осмотрел свою пленницу и задумчиво, словно про себя, промолвил, не спуская глаз с ее лица:
— Прекрасно. Тебе нет нужды раскрашивать лицо. Я поведу тебя такой, какая ты есть.
Медленно, не спеша они направились к деревне, причем оба молодых абнаки непрерывно издавали воинственные крики, стараясь издали предупредить соплеменников о своем появлении. Аманда двигалась между воинами, завороженно уставившись на шумную толпу дикарей, высыпавших им навстречу. Немного в стороне от веселой толпы держалась пожилая индианка с двумя маленькими девочками — у них на лицах были написаны горе и скорбь. Чингу тут же оставил Аманду одну, подошел к немолодой женщине и взял ее за руку. Он что-то негромко ей говорил, и было видно, как отчаянно цепляется слушательница за его руку, пока не побелели костяшки пальцев, — видимо, рассказ причинял ей немалую боль. В глубоко посаженных темных глазах женщины заблестели слезы, проложившие влажные дорожки по морщинистым, обожженным солнцем щекам. Аманда напряженно следила, как Чингу все продолжает говорить с торжественным, горестным лицом. Вот он повернулся и указал на нее. По спине у Аманды побежали мурашки: на лице женщины жалость сменилась жгучей ненавистью, стоило ей обратить внимание на бледнолицую пленницу.
По лицу Чингу, от которого не укрылась эта реакция индианки, пробежала тень сожаления, и он снова заговорил тихим, настойчивым голосом. Вот промелькнуло имя Аманды, и во взгляде пожилой женщины возник вопрос.
Аманде казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди. А индианка вдруг повернулась и побрела куда-то со своими девочками, даже не глянув в ее сторону. Чингу серьезно смотрел вслед удалявшимся фигурам, затем вернулся к Аманде, Было ясно, что он больше не уверен в благополучном исходе дела. На ее отчаянный, горестный взгляд он грубо ответил:
— Нинчич слишком страдает от горя из-за гибели сына. Сейчас она не будет решать твою судьбу.
— Значит, мне придется дожидаться ее решения? Но как долго, Чингу? Пожалуйста, скажи мне! — умоляла Аманда, теряя остатки душевных сил и самообладания.
— Ты будешь ждать столько, сколько нужно! — С этими словами он просто повернулся и пошел прочь, а Аманда, завороженно смотревшая ему в спину, внезапно почувствовала, как ее грубо пихнули к маленькому вигваму на самом краю деревни. Ее затащили внутрь хижины и оставили одну.
Пленница молча сидела в вигваме и ждала решения своей судьбы. Всякий раз при звуке чужих шагов ее сердце начинало испуганно биться, а во рту становилось сухо, но незнакомые люди проходили мимо. Почему ей нужно ждать так долго? Когда наконец прекратится эта неизвестность? Аманда не могла думать ни о чем, кроме жутких варварских пыток, которым, по слухам, подвергают беспомощных пленников злопамятные дикари.
Никогда еще Аманда не чувствовала себя такой покинутой. По пути в деревню она хотя бы иногда могла опереться на Чингу, несмотря на его жестокие выходки, а теперь даже он повернулся к ней спиной. Всякий раз, стоило Аманде закрыть глаза, перед мысленным взором возникал жуткий шест с трофеями, украшенный ее серебристым скальпом, и волна ужаса заставляла поднять веки, чтобы встретиться с иным ужасом — безнадежней реальностью. Несмотря на твердое убеждение, что ей не выдержать больше ни часу ожидания, она просидела в своей «одиночной камере» и два, и три часа, пока отверстие на самом верху крыши не потемнело: наступили сумерки. Ну что ж, значит, утром она уж точно узнает свою судьбу.
Утром ей принесли скудный завтрак и позволили ненадолго выйти по нужде, после чего поспешили затолкнуть обратно в вигвам. Пленнице не было позволено ни с кем разговаривать, кроме юной индианки, которая выводила ее наружу еще несколько раз. Пытаясь что-то выспросить, Аманда натыкалась на пустой, равнодушный взгляд. Она с горечью подумала, что этого и следовало ожидать. Ну кому захочется тратить слова на того, кто может считаться заведомо мертвым? Ибо бедняжка не сомневалась, что суровый приговор уже произнесен и теперь остается лишь ждать, когда его приведут в исполнение.
Однако второй день, тянувшийся так же бесконечно, перешел в третий, и Аманда, чтобы не сойти с ума, постаралась развлечься, оживляя воспоминания о той неделе, что провела в лесу вдвоем с Адамом Карстерсом. Но и теперь, перебирая в памяти то одно событие, то другое, она не могла увидеть в его поведении ничего, кроме стремления как можно скорее доставить ее в форт Эдуард.
Зато с Робертом все обстояло иначе. Он твердил о своей бесконечной любви с таким упорством и старался выказать ее с такой изобретательностью, что под конец девушке стало стыдно за свой более чем сдержанный отклик на эти пылкие чувства. И Аманда тут же поклялась, что, если только сумеет вернуться, непременно вымолит у Роберта прощение и без промедления выйдет за него замуж. Да, так она и сделает — если, конечно, он не раздумал на ней жениться.
А еще ее мысли занимал Чингу. Аманда уже давно оставила попытки вникнуть в причины его странного поведения.
Так прошел еще один мучительный, бесконечный день, и Аманде уже стало казаться, что она просидит в вигваме до конца своей жизни.
«Ну что ж, Нинчич изобрела просто потрясающую пытку!» — с истерическим смехом решила она. Однако никто так и не пришел, чтобы объявить пленнице, что ее ждет.
Постепенно дни сложились в неделю одиночного заключения в пустом вигваме, и к этому времени Аманде все труднее удавалось сохранять самообладание. Муки неизвестности вымотали ее до предела, и нервы были натянуты, как струны. Даже слезы больше не приносили облегчения. Так она и сидела, скорчившись, широко распахнув сухие пустые глаза, когда снаружи прозвучали чьи-то шаги, и в вигвам вошла Нинчич. Заставив себя выпрямиться на трясущихся ногах, пленница застыла в ожидании.
— Поди сюда! — Женщина взглянула на бледную девушку, едва стоявшую посреди пустого вигвама, поманила ее рукой и направилась наружу. Аманда нерешительно двинулась следом. Возле вигвама к ним присоединились две девочки, из которых Аманде обратила внимание еще в первый день. Они молча повели куда-то пленницу, все еще не ведавшую, что ее ждет. Серьезная торжественная троица шагала в сторону от деревни, где в лесной чаще скрывалась еще одна глубокая заводь. Девочки стащили с Аманды ночную рубашку, которая окончательно превратилась в грязные лохмотья, и потянули в воду. Зайдя по пояс, они набрали со дна полные пригоршни песка и долго терли ее нежную кожу. Потом затащили ее еще глубже и с восторженным визгом стали мыть ей голову. Аманда ничего не понимала. Наконец девочки сочли свою работу законченной, взяли ее за руки и подвели обратно к Нинчич, которая с выражением бесконечного терпения на лице вытерла Аманду досуха.
Бедняжка совсем растерялась. Интуиция подсказывала, что ее готовят к какому-то ритуалу. Она стояла неподвижно, обнаженная, перед Нинчич. Индианка любовалась ее прекрасным белым телом, и светлыми длинными волосами, и огромными синими глазами, широко распахнутыми от испуга. Что-то бормоча себе под нос, женщина развернула замшевое платье, такое же, какие носили остальные женщины в деревне, и надела его на Аманду. Затем Нинчич осторожно расчесала густые светлые волосы, и они стали гладкими и пушистыми. После этого она взяла головную повязку, искусно расшитую ярким разноцветным бисером, и повязала Аманде на лоб.
По-прежнему не вымолвив ни слова, женщина повела пленницу к себе в вигвам и заставила войти внутрь и сесть в самой середине. Мало-помалу в вигвам стали собираться другие женщины — они садились вдоль стен, пока девушка не оказалась окруженной со всех сторон. Одни с любопытством трогали удивительные волосы, другие проводили пальцами по гладкой белой коже, тогда как третьи просто глазели на Аманду. И тут заговорила хозяйка.
Женщины, внимательно слушавшие каждое слово, вдруг принялись плакать и выть, издавая горестные стоны. Но тон Нинчич изменился, как и выражение лица, когда она произнесла имя Аманды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38