Джуэл подумала, что, если бы какой-нибудь другой мужчина произнес эти слова, так пристально разглядывая Онести, она могла бы предположить, что он увлечен ею, как и большинство остальных посетителей салуна. Но Джуэл знала, что это не тот случай. Ее уверенность основывалась вовсе не на том, что Чарльз вот уже семь лет был ее мужчиной, и не на том, что ее привлекательность для противоположного пола с годами нисколько не убавилась. По правде говоря, во всем Колдуэлле не было женщины, которая могла бы сравниться с Онести. Джуэл по-матерински гордилась этим, с тех пор как Онести подросла.Материнская гордость. Джуэл содрогнулась. Она не могла поверить, что установившееся между ней и Онести с того самого дня, когда она нашла девочку на берегу реки, противостояние сохранялось все эти годы. Джуэл была слишком необузданной женщиной, чтобы испытывать материнские чувства.Все ее заботы были посвящены «Техасскому бриллианту», который стал делом всей жизни. Она работала без устали, чтобы сделать его лучшим на Чисхолмской дороге. И салун превзошел все ожидания. Джуэл обрела полную независимость, к которой так стремилась.Однако ее триумф начал терять остроту… пока не появился Чарльз.Да, она увлеклась Чарльзом Вебстером. Как можно было не увлечься человеком, обладающим всеми достоинствами, о которых могла мечтать женщина? Чарльз был красив, благовоспитан, имел прекрасную фигуру, отличался строгим изяществом манер. К тому же он занимал приличную должность управляющего самым крупным банком Колдуэлла. Ни седые пряди в темных волосах, ни морщины, тронувшие лицо, не портили впечатления. Превосходный покрой костюма и великолепные черные усы резко выделяли Чарльза Вебстера среди бородатых и непричесанных мужчин округи в мешковатой одежде.Но что важнее всего: Чарльз оказался единственным мужчиной из тех, кого она знала, чья страсть была сравнима с ее собственной. Его прикосновения прямо-таки воспламеняли Джуэл, и, когда они лежали, прижавшись друг к другу, ей казалось, что в мире они одни.Лишь одно обстоятельство омрачало Джуэл: Чарльз был женат на другой женщине. Этим объяснялись его неожиданные отъезды из города, которые он отказывался обсуждать.Не желая больше думать об этом, Джуэл решительно приподняла подбородок. Что бы там ни было, она не сомневалась: Чарльз нуждается в ней, так же как она в нем, и его любовь принадлежит только ей одной.Джуэл знала и то, что Чарльз искренне любит Онести. Сначала она ревновала девушку, узнав о нежных отношениях между ними, затем она поняла, что любопытная Онести видела в Чарльзе человека из совершенно незнакомого ей мира и они чувствовали родственность своих душ.Что касается слухов о троих мужчинах Онести, то Джуэл их просто игнорировала. Ей было хорошо известно, на чем они основаны. Ее также не покидала уверенность, что мужчины, которые распускают их, сами готовы отдать последнюю каплю крови, чтобы стать одним из этих троих мужчин.Все дело в том, что Онести — эта упрямая маленькая девчонка, не дававшая ей покоя, — превратилась в чертовски привлекательную женщину. Конечно, Джуэл никогда не говорила об этом вслух. Она не признавалась себе и в том, что ее беспокоит безрассудство Онести, которое, казалось, заставляло ее едва не переступать грань как в отношениях с мужчинами, так и за карточным столом. Создавалось впечатление, что девушка испытывает судьбу.Немногие знали об уязвимости Онести, которую она скрывала за нарочитой веселостью. С детства ей постоянно снились сны, заставлявшие ее страдать, и еще в ней жила непоколебимая вера, от которой она не желала отказываться. Джуэл знала, что об этом было известно только троим мужчинам, пользующимся привязанностью Онести. Размышляя по ночам, она не могла не признать, что любой из них без колебаний умер бы за девушку.Джуэл почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Проклятый Чарльз снова заставил ее волноваться!— Джуэл, ты слышала, что я сказал?— Да, слышала.— Ну и?..— Чего ты хочешь от меня? — Джуэл говорила резко. — Ты знаешь, Онести никогда не слушает то, что я говорю ей. К твоим словам она относится с большим вниманием.— Нет. Онести только терпеливо выслушивает мои советы, но никогда не следует им.— В самом деле? — Джуэл откинула со щеки прядь ярко-рыжих волос. Ее глаза вспыхнули гневом. — Я не мать Онести и никогда не стремилась стать ею. Отношения между нами с самого начала носили временный характер, боюсь, что такими они и остались. — Джуэл глубоко вздохнула и с трудом продолжила: — Она доверяет тебе. Онести до сих пор помнит об обещании, данном отцу: заботиться о своих сестрах. Она никак не хочет признавать, что они исчезли навсегда. Несколько лет назад Онести перестала говорить о поисках сестер, но и сейчас уверена, что придет день, когда они войдут в двери салуна и снова займут место в ее жизни. Девочка ждет этого момента и считает, что они ее семья, а не я.Неожиданно глаза Чарльза сделались холодными, и он произнес мрачным голосом:— Значит, ты собираешься спокойно сидеть, зная, что Онести подвергается опасности, становясь между этими двумя мужчинами.— Я не обязана присматривать за ней. Она взрослая женщина и может вести себя с мужчинами как ей хочется.— Джуэл…— Так же, как и я.Джуэл заметила, как сверкнули темные глаза Чарльза в тот момент, когда она поднялась со стула и выпрямилась. Ее белые груди вздымались от сдерживаемого волнения, выпирая из золотистой атласной блузки.— Я уже говорила, что у меня сегодня есть желание сесть за один из столов. Если ты не будешь играть, то до свидания.Не дожидаясь ответа, Джуэл повернулась и, не жалея о своей резкости, направилась к дальнему столу. Чувствуя на своей спине взгляд Вебстера, она сделала знак крупье, чтобы тот встал. Джуэл любила Чарльза, и ей потребовалось немало сил, чтобы уйти. Прошли те дни, когда она распоряжалась своей жизнью, не считаясь ни с чьими взглядами, кроме собственных.Усевшись и взяв карты, Джуэл подняла голову и увидела, что Онести все еще стоит между рассерженным Сэмом и вспыльчивым Джереми. Внутри у нее все сжалось.«Онести, такая мудрая во всех отношениях, не может понять, что Джереми любит ее совсем не так, как она его. Сэм же ясно видит это и, очевидно, решил во что бы то ни стало уберечь девочку от притязаний парня, — подумала она и мысленно заключила: — Впрочем, никакие подмигивания и нашептывания не уберегут Онести от неприятностей, если она не…»Джуэл мысленно дернула себя: в конце концов это не ее дело! Онести уже давно дала понять, что не нуждается в ее помощи. Кроме того, у нее есть свои проблемы.Джуэл напряженно улыбнулась и начала сдавать карты.
Среди возрастающего шума Чарльз внимательно следил, как Джуэл заняла свое место за карточным столом, улыбнувшись мужчинам своей знойной улыбкой. Приступ мгновенной ревности сковал все его внутренности. Он взял стоящую перед ним бутылку и налил еще виски. «Следовало бы лучше знать ее», — решил он про себя.Осушив одним глотком стакан, Чарльз подождал, когда спадет волнение, и сделал глубокий успокаивающий вдох. «Нет, не годится управляющему самого большого банка Колдуэлла, человеку, уважаемому в обществе, увлекаться бутылкой, — пронеслось у него в голове. — Главное — соблюдать приличия…»Чарльз усмехнулся с издевкой. Одно время приличия имели для него большое значение. Он был напыщенным ослом, единственным потомком богатых родителей, ужасно важничал, чувствуя свою значимость, пока семейный банк не рухнул из-за разразившегося скандала. Вынужденный уехать на Запад, чтобы зарабатывать на жизнь себе и своей больной жене, он экономил каждый цент ради ее лечения. В конце концов ему пришлось перевезти Эмили назад на восток и поместить ее в санаторий, где она должна была провести остаток своих дней. При этом он так глубоко увяз в долгах, что, казалось, никогда не выйдет из затруднительного положения.Его моральное и финансовое падение было ужасным. Он знал Эмили с детства. Она любила его и всегда поддерживала, не переставая верить в его счастливую звезду. Эмили была тяжело больна и не могла выполнять супружеские обязанности уже задолго до того, как болезнь заставила их разлучиться, но Чарльз никогда не переставал ее любить. Он и сейчас любил ее. Однако каждая поездка зимой на восток с целью навестить жену становилась все мучительнее и мучительнее.Тем не менее Эмили, когда-то красивая и полная жизни, а теперь превратившаяся почти в скелет, по-прежнему оставалась для него самой любимой женщиной, какую он когда-либо знал. Она неоднократно предлагала ему свободу, пока Чарльз не запретил ей говорить на эту тему, твердо решив, что Эмили останется его женой в мыслях и сердце до конца жизни.Вскоре после того как Эмили была помещена в санаторий и его жизнь начала налаживаться, Чарльз встретил Джуэл. Она вновь пробудила в нем жажду жизни своей открытостью и нескрываемой страстью, заставила его снова полюбить жизнь. Одно время способ существования, выбранный Джуэл, коробил его, но это длилось не долго. Он восхищался ее смелостью и уважал ее решимость. Даже если порой она чертовски злила его, он любил ее так, как никогда не любил даже Эмили. Чарльза не беспокоило, о чем шептались «добропорядочные люди» города за его спиной, а матроны с поджатыми губами, которые самодовольно смотрели на Джуэл свысока, по его мнению, годились лишь на то, чтобы чистить ей туфли. Он не хотел терять Джуэл, но боялся, что это может случиться, потому что, несмотря на страстную любовь между ними, на его многократные заверения в любви и даже на то, что она понимала его чувства к Эмили, Джуэл не доверяла ему, и он не был уверен, что когда-нибудь заслужит ее полное доверие. Хотя Чарльз знал, что Джуэл любит его, он не считал, что ее любовь проявляется в полной мере.Вебстер налил себе еще стакан.Кроме того, между ними существовали постоянные трения из-за Онести. Чарльз никак не мог понять, что потянуло его к юной девушке с самой первой встречи, но чувствовал: за ее улыбкой скрывается внутренняя боль. Это роднило Вебстера с ней. Он не мог не обращать на нее внимание. Онести и Чарльз сблизились, когда она повзрослела, и мужчина почему-то почувстровал себя ответственным за ее безопасность и счастье. Чарльз знал: Джуэл понимает его чувства к Онести. Вся беда была в том, что он не мог разобраться в чувствах девушки к нему. А сейчас над его головой нависла молчаливая угроза со стороны Джуэл…С игорного стола, за которым она сидела, донесся громкий смех, оторвавший Чарльза от его мыслей. Усатый ковбой наклонился к Джуэл и что-то прошептал ей на ухо. Ее хрипловатый ответ вызвал у Чарльза вспышку ревности.Поставив стакан, он резко встал и, когда повернулся к бару, с удовольствием увидел, что Онести идет назад к столу. Чарльз наклонился к ней и прошептал:— Тебе следовало бы охладить пыл этих парней, Онести. Сэм выглядит так, будто готов вот-вот лопнуть от злости, да и у Джереми вид не лучше.Онести взглянула на него своими невероятно голубыми глазами, затем посмотрела на карточный стол, где Джуэл весело смеялась вместе с мужчинами, и ответила:— Я поручила им кое-какое дело. Некоторое время они будут вести себя прилично. Не беспокойся, Чарльз.В последних словах звучала ирония. Чарльз чмокнул Онести в щечку, что-то тихо сказал ей и повернулся к двери, не чувствуя, как напряженно следил за ним Джереми, пока он не скрылся из виду.
Никто не слышал, что Вебстер прошептал на ухо Онести: «Оставайся с Джереми Силсом. Он расстроен. Ты можешь благотворно повлиять на парня».Злобно проводив взглядом Чарльза Вебстера, Джереми снова повернулся к бару.Все были против него. Все, кроме Онести.Он обратился к бармену:— Налей мне еще, Генри.Рядом с Джереми послышался предостерегающий голос Сэма:— Мне кажется, тебе уже достаточно.Парень повернулся к неожиданному советчику и огрызнулся:— Я не нуждаюсь в твоих указаниях, старик!— Старик… — Лицо Сэма покрылось множеством морщин от безрадостной улыбки. — Да, старик, но мне кажется, я заслужил право жить так долго, а вот ты, по-моему, не дорожишь жизнью…— Выбрось это из головы, — проворчал Джереми. — Меня не интересует то, что ты говоришь! Не суй свой нос к Онести и в мои дела!— «К Онести и в мои дела»… Ну разве не смешно?! — сказал Сэм, но выражение его лица было серьезным. — Конечно, я не должен соваться со своими советами, особенно если учесть твою чертовскую глупость, однако тебе следует знать, чего я добиваюсь. Ты был достаточно хорошим парнишкой до смерти матери и пока опрометчиво не свернул на дурную дорожку, а теперь постоянно сшиваешься с какими-то подозрительными типами, и это не приведет ни к чему хорошему. Онести чувствует ответственность за тебя и…— Я же сказал…— …не будет стоять в стороне, когда друг нуждается в ней. Полагаю, ситуация такова. Сам вернешься на путь истинный или мне придется взяться за тебя?Рука Джереми медленно потянулась к пистолету на бедре, в то время как он резко произнес:— С кем, по-твоему, ты разговариваешь, старик?— Я говорю с сопливым мальчишкой, который наверняка не доживет до седин, если еще хоть на дюйм приблизит свою руку к пистолету. — Твердый тон Сэма заставил Джереми опустить руку, а старый ковбой добавил: — Надеюсь, ты понял меня. Я не позволю тебе испортить жизнь Онести. Это мое последнее предупреждение…Сэм на несколько мгновений задержал зловещий взгляд на Джереми, затем повернулся к двери.Рука парня снова скользнула к бедру. Пальцы коснулись курка. Если бы не Онести…Джереми взглянул на нее, неожиданно испугавшись, что она могла видеть его реакцию на слова Сэма. Ему меньше всего хотелось, чтобы она страдала из-за него и чувствовала себя несчастной. Черт побери, он ужасно любил ее…Горло Джереми сжалось от неожиданного волнения. Онести была для него всем. Подругой, поддержавшей в тяжелые дни одиночества, и единственным человеком, который не дал ему опуститься. Красота Онести не имела для Джереми решающего значения. Сердце парня трогали не ее блестящие голубые глаза, а то, что таилось за ними. Она любила его, когда он был необузданным мальчишкой, и продолжала любить все последующие мрачные и трудные годы. Он знал это.Джереми на мгновение закрыл глаза. Однако он хотел большего. Ему надо было, чтобы Онести полюбила его так же, как он ее, — всем сердцем и с такой страстью, что невозможно было прожить и часа без нее. Он мечтал крепко обнять ее, целовать, касаться гладкой кожи, лежать рядом с ней, чтобы их горячие обнаженные тела были близки и можно было чувствовать каждый ее вздох, как иногда бывало с девушками у мадам Мод, когда он представлял, что на их месте лежит Онести.Проклятие! Ему надоело притворяться! Он хотел саму Онести раз и навсегда.Немного успокоившись, Джереми протянул руку к стакану и залпом осушил его. Проблема заключалась в том, что Онести видела в нем только мальчика, а не мужчину, который любил ее.Джереми постучал по стойке бара, требуя еще выпивки. Едва дождавшись, когда ему снова нальют, он мгновенно выпил и снова постучал, с удовольствием чувствуя, как зажгло в животе и затуманилось в голове.Он знал, в чем его беда. Как могла Онести видеть в нем мужчину, когда он имел всего лишь отделанное серебром седло, что выиграл в покер, и двенадцатилетнюю кобылу, на которой ездил? Он никогда не мог заработать достаточно денег, а ему был уже двадцать один год — столько же, сколько и Онести. Однажды она поймет, что никогда не найдет своих сестер, и тогда, подумав о своей дальнейшей жизни, начнет искать мужчину. Но он, Джереми, не станет ее избранником, потому что, хотя Онести и любит его, она не испытывает к нему уважения.Проклятие… проклятие!Джереми старался сдержать свои чувства. Он снова постучал по стойке бара, подождал, затем крикнул:— В чем дело, Генри, ты что, оглох? Налей мне еще стакан!Джереми не заметил улыбки бармена.— Ты уже выпил несколько порций, больше я тебе наливать не буду… пока ты не покажешь деньги.Скрипя зубами, Джереми полез в карман и шлепнул монетой о стойку.— Этого хватит, только чтобы расплатиться за выпитое.Лицо парня вспыхнуло.— В чем дело? Ты же знаешь, что за мной не пропадет!— Больше никаких кредитов. Это приказ Джуэл.«Ох уж эти приказы Джуэл! — недовольно подумал он. — Все во вред, черт побери!»Деньги! У него никогда их не было, и никто не думал, что они заведутся в его кармане. Деньги заставляют по-другому относиться к человеку, внушают уважение. Если бы он был богат, посмеялся бы всем в лицо, сказал бы Онести, как сильно любит ее, затем увез куда-нибудь, где баловал бы, пока она не забыла бы все на свете, кроме него.Генри приподнял густые седые брови:— Так ты собираешься платить или нет?«Сволочь», — пронеслось в голове у парня. Рука снова потянулась к пистолету, но кто-то удержал его, над ухом прозвучал хриплый голос:— Позволь мне угостить тебя, приятель.Джереми неуверенно повернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Среди возрастающего шума Чарльз внимательно следил, как Джуэл заняла свое место за карточным столом, улыбнувшись мужчинам своей знойной улыбкой. Приступ мгновенной ревности сковал все его внутренности. Он взял стоящую перед ним бутылку и налил еще виски. «Следовало бы лучше знать ее», — решил он про себя.Осушив одним глотком стакан, Чарльз подождал, когда спадет волнение, и сделал глубокий успокаивающий вдох. «Нет, не годится управляющему самого большого банка Колдуэлла, человеку, уважаемому в обществе, увлекаться бутылкой, — пронеслось у него в голове. — Главное — соблюдать приличия…»Чарльз усмехнулся с издевкой. Одно время приличия имели для него большое значение. Он был напыщенным ослом, единственным потомком богатых родителей, ужасно важничал, чувствуя свою значимость, пока семейный банк не рухнул из-за разразившегося скандала. Вынужденный уехать на Запад, чтобы зарабатывать на жизнь себе и своей больной жене, он экономил каждый цент ради ее лечения. В конце концов ему пришлось перевезти Эмили назад на восток и поместить ее в санаторий, где она должна была провести остаток своих дней. При этом он так глубоко увяз в долгах, что, казалось, никогда не выйдет из затруднительного положения.Его моральное и финансовое падение было ужасным. Он знал Эмили с детства. Она любила его и всегда поддерживала, не переставая верить в его счастливую звезду. Эмили была тяжело больна и не могла выполнять супружеские обязанности уже задолго до того, как болезнь заставила их разлучиться, но Чарльз никогда не переставал ее любить. Он и сейчас любил ее. Однако каждая поездка зимой на восток с целью навестить жену становилась все мучительнее и мучительнее.Тем не менее Эмили, когда-то красивая и полная жизни, а теперь превратившаяся почти в скелет, по-прежнему оставалась для него самой любимой женщиной, какую он когда-либо знал. Она неоднократно предлагала ему свободу, пока Чарльз не запретил ей говорить на эту тему, твердо решив, что Эмили останется его женой в мыслях и сердце до конца жизни.Вскоре после того как Эмили была помещена в санаторий и его жизнь начала налаживаться, Чарльз встретил Джуэл. Она вновь пробудила в нем жажду жизни своей открытостью и нескрываемой страстью, заставила его снова полюбить жизнь. Одно время способ существования, выбранный Джуэл, коробил его, но это длилось не долго. Он восхищался ее смелостью и уважал ее решимость. Даже если порой она чертовски злила его, он любил ее так, как никогда не любил даже Эмили. Чарльза не беспокоило, о чем шептались «добропорядочные люди» города за его спиной, а матроны с поджатыми губами, которые самодовольно смотрели на Джуэл свысока, по его мнению, годились лишь на то, чтобы чистить ей туфли. Он не хотел терять Джуэл, но боялся, что это может случиться, потому что, несмотря на страстную любовь между ними, на его многократные заверения в любви и даже на то, что она понимала его чувства к Эмили, Джуэл не доверяла ему, и он не был уверен, что когда-нибудь заслужит ее полное доверие. Хотя Чарльз знал, что Джуэл любит его, он не считал, что ее любовь проявляется в полной мере.Вебстер налил себе еще стакан.Кроме того, между ними существовали постоянные трения из-за Онести. Чарльз никак не мог понять, что потянуло его к юной девушке с самой первой встречи, но чувствовал: за ее улыбкой скрывается внутренняя боль. Это роднило Вебстера с ней. Он не мог не обращать на нее внимание. Онести и Чарльз сблизились, когда она повзрослела, и мужчина почему-то почувстровал себя ответственным за ее безопасность и счастье. Чарльз знал: Джуэл понимает его чувства к Онести. Вся беда была в том, что он не мог разобраться в чувствах девушки к нему. А сейчас над его головой нависла молчаливая угроза со стороны Джуэл…С игорного стола, за которым она сидела, донесся громкий смех, оторвавший Чарльза от его мыслей. Усатый ковбой наклонился к Джуэл и что-то прошептал ей на ухо. Ее хрипловатый ответ вызвал у Чарльза вспышку ревности.Поставив стакан, он резко встал и, когда повернулся к бару, с удовольствием увидел, что Онести идет назад к столу. Чарльз наклонился к ней и прошептал:— Тебе следовало бы охладить пыл этих парней, Онести. Сэм выглядит так, будто готов вот-вот лопнуть от злости, да и у Джереми вид не лучше.Онести взглянула на него своими невероятно голубыми глазами, затем посмотрела на карточный стол, где Джуэл весело смеялась вместе с мужчинами, и ответила:— Я поручила им кое-какое дело. Некоторое время они будут вести себя прилично. Не беспокойся, Чарльз.В последних словах звучала ирония. Чарльз чмокнул Онести в щечку, что-то тихо сказал ей и повернулся к двери, не чувствуя, как напряженно следил за ним Джереми, пока он не скрылся из виду.
Никто не слышал, что Вебстер прошептал на ухо Онести: «Оставайся с Джереми Силсом. Он расстроен. Ты можешь благотворно повлиять на парня».Злобно проводив взглядом Чарльза Вебстера, Джереми снова повернулся к бару.Все были против него. Все, кроме Онести.Он обратился к бармену:— Налей мне еще, Генри.Рядом с Джереми послышался предостерегающий голос Сэма:— Мне кажется, тебе уже достаточно.Парень повернулся к неожиданному советчику и огрызнулся:— Я не нуждаюсь в твоих указаниях, старик!— Старик… — Лицо Сэма покрылось множеством морщин от безрадостной улыбки. — Да, старик, но мне кажется, я заслужил право жить так долго, а вот ты, по-моему, не дорожишь жизнью…— Выбрось это из головы, — проворчал Джереми. — Меня не интересует то, что ты говоришь! Не суй свой нос к Онести и в мои дела!— «К Онести и в мои дела»… Ну разве не смешно?! — сказал Сэм, но выражение его лица было серьезным. — Конечно, я не должен соваться со своими советами, особенно если учесть твою чертовскую глупость, однако тебе следует знать, чего я добиваюсь. Ты был достаточно хорошим парнишкой до смерти матери и пока опрометчиво не свернул на дурную дорожку, а теперь постоянно сшиваешься с какими-то подозрительными типами, и это не приведет ни к чему хорошему. Онести чувствует ответственность за тебя и…— Я же сказал…— …не будет стоять в стороне, когда друг нуждается в ней. Полагаю, ситуация такова. Сам вернешься на путь истинный или мне придется взяться за тебя?Рука Джереми медленно потянулась к пистолету на бедре, в то время как он резко произнес:— С кем, по-твоему, ты разговариваешь, старик?— Я говорю с сопливым мальчишкой, который наверняка не доживет до седин, если еще хоть на дюйм приблизит свою руку к пистолету. — Твердый тон Сэма заставил Джереми опустить руку, а старый ковбой добавил: — Надеюсь, ты понял меня. Я не позволю тебе испортить жизнь Онести. Это мое последнее предупреждение…Сэм на несколько мгновений задержал зловещий взгляд на Джереми, затем повернулся к двери.Рука парня снова скользнула к бедру. Пальцы коснулись курка. Если бы не Онести…Джереми взглянул на нее, неожиданно испугавшись, что она могла видеть его реакцию на слова Сэма. Ему меньше всего хотелось, чтобы она страдала из-за него и чувствовала себя несчастной. Черт побери, он ужасно любил ее…Горло Джереми сжалось от неожиданного волнения. Онести была для него всем. Подругой, поддержавшей в тяжелые дни одиночества, и единственным человеком, который не дал ему опуститься. Красота Онести не имела для Джереми решающего значения. Сердце парня трогали не ее блестящие голубые глаза, а то, что таилось за ними. Она любила его, когда он был необузданным мальчишкой, и продолжала любить все последующие мрачные и трудные годы. Он знал это.Джереми на мгновение закрыл глаза. Однако он хотел большего. Ему надо было, чтобы Онести полюбила его так же, как он ее, — всем сердцем и с такой страстью, что невозможно было прожить и часа без нее. Он мечтал крепко обнять ее, целовать, касаться гладкой кожи, лежать рядом с ней, чтобы их горячие обнаженные тела были близки и можно было чувствовать каждый ее вздох, как иногда бывало с девушками у мадам Мод, когда он представлял, что на их месте лежит Онести.Проклятие! Ему надоело притворяться! Он хотел саму Онести раз и навсегда.Немного успокоившись, Джереми протянул руку к стакану и залпом осушил его. Проблема заключалась в том, что Онести видела в нем только мальчика, а не мужчину, который любил ее.Джереми постучал по стойке бара, требуя еще выпивки. Едва дождавшись, когда ему снова нальют, он мгновенно выпил и снова постучал, с удовольствием чувствуя, как зажгло в животе и затуманилось в голове.Он знал, в чем его беда. Как могла Онести видеть в нем мужчину, когда он имел всего лишь отделанное серебром седло, что выиграл в покер, и двенадцатилетнюю кобылу, на которой ездил? Он никогда не мог заработать достаточно денег, а ему был уже двадцать один год — столько же, сколько и Онести. Однажды она поймет, что никогда не найдет своих сестер, и тогда, подумав о своей дальнейшей жизни, начнет искать мужчину. Но он, Джереми, не станет ее избранником, потому что, хотя Онести и любит его, она не испытывает к нему уважения.Проклятие… проклятие!Джереми старался сдержать свои чувства. Он снова постучал по стойке бара, подождал, затем крикнул:— В чем дело, Генри, ты что, оглох? Налей мне еще стакан!Джереми не заметил улыбки бармена.— Ты уже выпил несколько порций, больше я тебе наливать не буду… пока ты не покажешь деньги.Скрипя зубами, Джереми полез в карман и шлепнул монетой о стойку.— Этого хватит, только чтобы расплатиться за выпитое.Лицо парня вспыхнуло.— В чем дело? Ты же знаешь, что за мной не пропадет!— Больше никаких кредитов. Это приказ Джуэл.«Ох уж эти приказы Джуэл! — недовольно подумал он. — Все во вред, черт побери!»Деньги! У него никогда их не было, и никто не думал, что они заведутся в его кармане. Деньги заставляют по-другому относиться к человеку, внушают уважение. Если бы он был богат, посмеялся бы всем в лицо, сказал бы Онести, как сильно любит ее, затем увез куда-нибудь, где баловал бы, пока она не забыла бы все на свете, кроме него.Генри приподнял густые седые брови:— Так ты собираешься платить или нет?«Сволочь», — пронеслось в голове у парня. Рука снова потянулась к пистолету, но кто-то удержал его, над ухом прозвучал хриплый голос:— Позволь мне угостить тебя, приятель.Джереми неуверенно повернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30