— Возможно. — Милли неуверенно улыбнулась. — А может, эти слова идут от самого сердца.Джереми был тронут:— Неужели в твоем сердце нашлось место для меня, Милли?Милли плотнее прижалась к нему— Почему ты не даешь мне возможности доказать это? Ты знаешь, мы хорошо поладили бы. Ты для меня всегда был особенным.Джереми внимательно посмотрел на Милли. Несколько недель назад он наверняка поддался бы соблазну. Для него ничего не значили такие связи, он всего лишь удовлетворял свои физические потребности. И какая разница, кто согревал его, — перед ним всегда стояло лицо Онести. Однако сейчас, когда дела его должны скоро поправиться и он сможет завоевать уважение своей любимой, нельзя проявлять слабость. Это будет предательством по отношению к ней.Джереми коснулся щеки Милли. Губы ее раскрылись, и он почувствовал искреннее сожаление.— Я хочу тебя Милли, но не имею права.Глаза девушки неожиданно наполнились слезами.— Почему?— Потому что есть другая женщина.— О… я знаю, о ком ты говоришь. — Милли поджала губы. — Эта Онести Бьюкенен крутит со многими парнями, не только с тобой.Голос Джереми сделался жестким:— Ошибаешься, Милли. Ты ничего не знаешь!Осушив стакан, Джереми повернулся, чтобы уйти, но Милли задержала его своей маленькой ручкой:— Не уходи, Джереми! Прости меня!Джереми высвободился и вдруг почувствовал, что едва стоит на ногах. Хорошо, что Онести не видит его сейчас. Он сделал неуверенный шаг.— Пожалуйста, Джереми, не сходи с ума.Что-то в голосе Милли заставило его повернуться к ней. Ее маленькое личико выражало искреннее раскаяние, а глаза были полны слез. Сердце его растаяло от сознания того, что ее чувства были искренними. Он знал, как бывает тяжело, когда любишь кого-то без взаимности. Джереми попытался улыбнуться:— Я не схожу с ума. Мне надо идти домой.— Нет еще… пожалуйста!Джереми пожал плечами:— Я уже сказал, у меня больше нет денег.— Зато у меня есть. — Сунув руку за вырез платья, она достала несколько свернутых банкнот и положила на стойку бара. — Останься…Джереми увидел умоляющий взгляд Милли и согласился:— Хорошо… но только ненадолго.Милли увлекла Джереми к бару, и тот тяжело навалился на стойку. Он подождал, пока его стакан вновь не наполнился, и улыбнулся, когда Милли неожиданно встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Хорошая девушка эта Милли, но она не Онести, а он любил только Онести… всем сердцем.Джереми поднял стакан.Уэс не улыбался. Он слышал весь разговор между Силсом и девушкой. Конечно, Силс сделал глупость, вернувшись назад, когда эта проституточка позвала его.А может быть, это он, Уэс, вел себя глупо?Навязчивые образы не давали ему покоя.Он представил, как Силс держит Онести в своих объятиях, как целует ее в губы, как овладевает ею.Почувствовав жар, Уэс резко повернулся к двери.
— Это последняя партия, парни.— Давай продолжим, Онести!— Так не честно, Онести!— Сделай это для нас!Онести не могла удержаться от улыбки:— Хорошо.Стараясь скрыть усталость, которую почувствовала в последний час, девушка снова начала сдавать карты, механически отвечая на обычные замечания. Ей несказанно повезло, когда несколько часов назад она подняла голову и увидела, что Уэс вышел на улицу. Онести подумала, не был ли это какой-нибудь знак свыше, затем решила, что, даже если это так, у нее нет ни времени, ни желания разгадывать его. Она знала, что эти несколько парней, играющие с ней весь вечер, уже опустошили свои карманы или близки к этому. Их протесты были понятны.Девушка посмотрела на свои карты. «Четыре дамы. Прекрасно», — удовлетворенно отметила она.Через несколько минут Онести встала из-за стола под недовольные возгласы мужчин и улыбнулась, глядя на их мрачные лица:— Спокойной ночи, мальчики. Завтра вам повезет.Джек Хардести покачал косматой головой:— Мне никогда не везет. Завтра ни за что не сяду за этот стол. У меня не осталось даже мелочи на выпивку!— Мы не можем допустить такое. — Онести повернулась к бару. Под утро толпа уже поредела и голос ее был хорошо слышен, когда она крикнула: — Налей всем этим парням с моего стола, Генри. И оставь им бутылку. Они заслужили.— Очень мило с твоей стороны, Онести!— Да!— Я всегда знал, что ты настоящая леди!Мужчины бросились к бару, а Онести направилась к входным дверям, но вдруг остановилась, услышав позади себя хриплый голос Джуэл:— Это напрасная трата денег.Онести повернулась к ней. Стоящий рядом Чарльз предупредил:— Оставь ее в покое, Джуэл. Онести умница. Она уберегла тебя от неприятностей, и, будь уверена, эти парни снова прибегут сюда, как только наполнят карманы деньгами.— Для меня это убыток. — Повернувшись к Чарльзу с недовольным выражением лица, она добавила: — Я скажу Генри, чтобы он записал эту бутылку на твой счет.— Не беспокойся, я оплачу эту бутылку, — вступила в разговор Онести. И, не желая слушать наставления Джуэл, она как бы отмахнулась от нее: — Делай что хочешь. Я устала и хочу немного подышать свежим воздухом перед сном.— Может, не стоит, Онести? — Чарльз выглянул на улицу. — Там слишком неспокойно сегодня. Несколько ковбоев Митча Поуэлла все еще в городе, а это дикая компания.— Я могу сама позаботиться о себе, Чарльз.— Но…— Ты слышал, что она сказала, Чарльз. — Выражение лица Джуэл стало жестким. — Онести не нужны ничьи советы. Если она заявляет, что хочет подышать свежим воздухом, значит, пойдет дышать, а если говорит, что может позаботиться о себе, значит, позаботится.Онести отметила про себя язвительный тон Джуэл. Та опять злилась. Так было всегда, когда девушка противилась ей. Это началось еще с детства. Онести знала причину плохого настроения Джуэл. Дело было вовсе не в бутылке, подаренной ковбоям.Красивое лицо Чарльза помрачнело. Онести была уверена, что он сейчас начнет защищать ее и хрупкое перемирие между ним и Джуэл будет нарушено. Это случалось не раз. Онести не хотела быть причиной баталий, но не могла ничего сделать.Она улыбнулась, чтобы успокоить Чарльза:— Не беспокойся. Я не далеко.— Будь уверена, я не стану волноваться, — вставила Джуэл.Эти слова погасили улыбку Онести, и она решительно повернулась к двери.Джуэл чувствовала, что происходит что-то неладное, и потому применила обычную тактику, попытавшись разозлить Онести. Она хотела узнать, в чем дело. Что ж, на этот раз ничего не вышло.Выйдя на улицу, Онести всей грудью вдохнула свежий воздух. Надо было освежить голову, расправить онемевшие мышцы и разогнать кровь. Надо было…Мрачный, почти демонический образ Уэса Хауэлла возник перед ее мысленным взором. Онести почувствовала, как внутри у нее все сжалось и в голове прозвучало: так что же ей еще надо?Онести шла по деревянному настилу, кивая проходящим знакомым. Чарльз был прав. Толпа шатающихся по улице ковбоев не вызывала доверия. Снова возник тот же вопрос: что ей надо?Девушка сначала закрыла глаза, потом резко открыла их, стараясь избавиться от навязчиво всплывавших видений. Однако это не помогло. В ушах продолжал звучать низкий голос Уэса Хауэлла, повторявший страстные слова любви, которые он шептал, касаясь губами ее губ. Она вспомнила теплоту его губ на своем теле и дрожь могучего тела, охваченного страстью. Память воскресила ее собственные ощущения, когда он пошел в атаку и она сдалась под напором чувств, охвативших их обоих. Онести отчетливо помнила, как хорошо было… пока он не ушел. А сейчас две фразы, постоянно напоминая о себе, не давали покоя: «Ты и сейчас считаешь, что я надоел тебе, Онести?» и «Еще раз благодарю, мэм».Как могла она так ошибиться? Как могла поддаться искушению? Ведь всегда гордилась своей способностью не терять рассудка в любой ситуации… Но когда Уэс крепко обнял ее… когда она услышала дрожь в его голосе… когда он…Нет, черт побери! Больше она не допустит ошибки! Теперь-то уж будет вести себя как всегда! Полученный урок не прошел даром.Внезапно осознав, что ноги несут ее к лачуге Джереми, Онести заколебалась. Находясь в стороне от улицы, домик был скрыт в тени. Подойдя ближе, девушка увидела, что внутри совершенно темно. Сердце ее упало. Джереми оставлял лампу зажженной даже на ночь. Он не зажигал свет, лишь когда у него не хватало денег на керосин или его не было дома.Онести взялась за щеколду. Она знала, где он может быть, но ей очень хотелось, чтобы это оказалось не так. Девушка всем сердцем желала, чтобы Джереми был трезвым, раскаявшимся, готовым утром снова взяться за работу, чтобы жизнь его упорядочилась и он не сбился с пути.— Можешь не входить. Его там нет, — раздался голос.Онести испуганно отпрянула назад, когда тень, материализовавшись, приняла знакомую форму. Девушка попыталась унять бешеное биение сердца, в то время как Уэс Хауэлл, подойдя к ней, остановился так близко, что она почувствовала его дыхание на своих губах, когда он заговорил.— Джереми в салуне «Лонгхорн» подпирает стойку бара.— Откуда вы знаете? Шпионите за ним?— Нет нужды попусту тратить время. Я случайно увидел его там. — Уэс помолчал, затем добавил: — Думаю, он не скоро вернется домой.— Меня не интересует, что вы думаете. Это не ваше дело.Уэс неожиданно усмехнулся:— Ты не первая говоришь мне это сегодня.«Сэм…» — сообразила Онести и раздраженно проговорила:— Значит, вам должно быть понятно, что имею в виду. Или вы плохо слышите?— Нет, я хорошо слышу.Собравшись с силами, Онести попыталась повернуться и уйти, но Уэс мгновенно схватил ее за руку. Она, заметила пульсирующую жилку на его скуле, когда он разглядывал ее лицо своими темными глазами.— Ты дрожишь, Онести?Девушка не ответила.Завораживая Онести взглядом, Уэс коснулся ладонью ее щеки. Его мозолистые пальцы ощутили неистовое биение пульса на ее виске.— Твое сердце тревожно бьется. Почему? — еле слышно произнес он.Онести попыталась вырваться, но ничего не получилось. Уэс одной рукой обвил талию девушки, а другой удерживал Онести за волосы.— Скажи, почему ты дрожишь, Онести? — снова спросил он. — Вспоминаешь прошлую ночь? Думаешь, что было бы, если бы я…— Если бы тебе не надоело?Чувствуя, что ее решимость противостоять Уэсу быстро ускользает, Онести попыталась не обращать внимания на то, что его сердце учащенно билось рядом с ее сердцем.— Разве я говорил, что мне надоело? — прошептал он с растущим раздражением.— Ты сказал тогда, что получил все, за чем приходил.— Нет, не все.— Чего же ты хочешь?— А ты не знаешь?Не дожидаясь ответа, Уэс приблизил свои губы к ее губам. Онести приготовилась к сопротивлению, молча проклиная ту часть своего естества, которая жаждала его объятий и готова была насладиться поцелуем. Она плотно сжала губы. Тогда Уэс покрыл поцелуями ее щеки, лоб и дрожащие веки. Она почувствовала, как разгорается его страсть.— Открой рот, Онести, — прохрипел он. — Стань моей. Назад пути нет… на этот раз. Ты ведь хочешь этого. И я, черт побери, не отступлю!— Ты хочешь меня, Уэс? — Онести вся дрожала от нетерпения. Она испытывала страстное томление, ощущая его крепкие объятия и зная, что он тоже разделял ее чувства, которые зажгли кровь, разливая огонь по жилам. Онести ощутила сладость его языка. Она застонала, протестуя, когда он неожиданно прихватил зубами нижнюю губу.Уэс принялся целовать Онести с новой силой, сжимая ладонями ее голову. Он проник языком в ее рот и, отыскав язык, начал нежно ласкать его. Прижав Онести к стене лачуги, Уэс распалялся все больше и больше. Она уже ничего не соображала, а он стянул платье с ее плеча, высвободил теплую круглую грудь и прильнул губами к соску. Девушка услышала его стон, когда он коснулся соска языком, а затем втянул его в рот. Она сходила с ума от желания, но все же попыталась слабо сопротивляться. Тогда Уэс схватил ее руку и завел ей за спину, затем стянул платье до талии и приник к теплой женской плоти.Онести затаила дыхание. Ее обуревали неведомые раньше чувства, которые Уэс пробудил в ней, однако она уловила тот момент, когда его дрожь перешла в содрогания и в ласковых словах прозвучало страстное томление.Уэс поднял голову, и она увидела в его глазах откровенное желание, затем он снова накрыл ее губы своими.С улицы послышался смех, и Уэс оторвался от Онести. Расправив свои широкие плечи, чтобы полностью укрыть девушку от постороннего взгляда, он увлек ее подальше в тень. Смех стих.— Пойдем отсюда туда, где мы можем побыть наедине. Пойдем со мной, Онести. Ты не пожалеешь. Тебе будет так хорошо, как никогда в жизни. На этот раз я доведу дело до конца. Обещаю. То, что случилось в прошлый раз, не повторится. Теперь я не смогу так поступить. Милая… — страстно шептал Уэс.Онести знала, что он не притворяется. Никогда еще она так не желала любви, как сейчас.Девушка прерывисто дышала, глядя в затененное лицо Уэса. Но тень не могла скрыть жар его желания, который она чувствовала. И тем не менее как бы издалека Онести услышала собственный шепот. Непрошеные слова сорвались с губ:— Ну а теперь тебе не надоело, Уэс?Не двигаясь, он молчал.— Я задала вопрос.Могучее тело Уэса, так крепко прижимавшееся к ней, напряглось. Она почувствовала всю его мощь и услышала:— Нет, не надоело.— Да? А мне надоело.— Онести.— Отпусти меня.Уэс не шелохнулся.— Я сказала: пусти!Опустив руки, Уэс сделал шаг назад. Темнота не могла скрыть желания в его взгляде. Обжигаемая им, Онести подняла лиф своего платья, обошла неподвижную фигуру Уэса и направилась к улице.Сзади послышался тихий голос, который прозвучал скорее как утверждение, чем угроза:— Ты пожалеешь о том, что ушла от меня сейчас, Онести. Я говорю это, потому что знаю. Ты пожалеешь.«Пожалею ли я?» — мысленно спросила себя Онести и вышла на улицу. Глава 5 Боль пронзила отяжелевшую голову Джереми, заставив его громко застонать. Парень попытался открыть глаза, но яркий свет резанул по ним словно ножом. Джереми посмотрел сквозь полуприкрытые веки и тяжело вздохнул, сообразив, что всему виной солнце.Заслонившись рукой от ярких лучей, пробивавшихся сквозь окно лачуги, он повернулся к стене и замер, внезапно увидев, что не один на своей койке. Рядом лежала обнаженная женщина.О нет!— Доброе утро, Джереми. — Милли прильнула своими теплыми губами к его губам, потерлась обнаженными грудями о его грудь и засмеялась. — Теперь тебе лучше?— Милли, как ты оказалась здесь?— Мы вместе пришли сюда, поддерживая друг друга. — Ей опять стало смешно, и она фыркнула: — Ты был так хорош, что я не могла противиться тебе.— Милли… — Джереми потряс головой. Ему было плохо, по правде сказать, не только из-за головы. — Тебе не следовало приходить сюда.— Прошлой ночью ты говорил совсем другое.— Не помню, что говорил прошлой ночью.— А я помню. — Глаза Милли затуманились. — Ты говорил, что я хорошенькая, целовал меня, и мне это очень нравилось.— Я не должен был так поступать, Милли. — Джереми отодвинулся на край кровати. — Слишком много выпил, черт побери!— Однако это не помешало тебе сделать то, что обычно делает в постели мужчина, когда рядом женщина. — Милли привстала. Покрывало упало, обнажив ее маленькие твердые груди. — Жаль, что не помнишь, но ты действительно был очень хорош. Мне никто не доставлял столько удовольствия.Джереми встал и потянулся за брюками. Надев их, он повернулся к Милли. Она не двигалась. Ее светлые волосы наполовину распустились и ниспадали на обнаженные плечи, а накрашенное лицо выглядело почти комичным, потому что краска размазалась по щекам. Как ни странно, в облике девушки было что-то невинное, а в глазах отражалась мольба. Но он не мог ответить на эту мольбу, как бы того ни желал.Кроме того, ему было ужасно плохо.— Я неважно себя чувствую, Милли. Тебе лучше пойти домой.— Еще немного побуду здесь. Может быть, смогу чем-нибудь помочь тебе.— Нет. Мне надо идти на работу.— Но тебе же плохо.— И тем не менее.— Но…Головная боль усилилась, и терпение Джереми лопнуло.— Иди домой, Милли! — Произнеся эти слова, он пожалел о своей несдержанности и попытался улыбнуться. — Пожалуйста… Увидимся вечером.— Нет, тебе ведь не хочется. Ты не придешь ко мне.Милли откинула покрывало и, забыв о своей наготе, встала. Она протянула руку за платьем, натянула его через голову и грустно посмотрела на Джереми:— Ты не придешь ко мне, потому что думаешь о другой.— Извини, Милли.— Ладно, не стоит извиняться. — Карие глаза Милли снова затуманились. — Придет время, и тебе надоест ждать ее. Когда это произойдет, приходи — ты знаешь, где найти меня. — Она попыталась улыбнуться. — Я ведь не гордая. Как всегда, буду в «Лонгхорне». Мне некуда больше пойти.Милли задержалась на минуту, чтобы собрать свое белье, затем направилась к двери. Взявшись за щеколду, она обернулась:— Запомни, что я сказала, слышишь?— Хорошо, запомню.Едва дверь за Милли закрылась, Джереми бросился к ведру, стоящему в углу комнаты. Очистив желудок, он с трудом выпрямился и потянулся за рубашкой. Теперь нужно было еще придумать подходящее объяснение своему опозданию на работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Это последняя партия, парни.— Давай продолжим, Онести!— Так не честно, Онести!— Сделай это для нас!Онести не могла удержаться от улыбки:— Хорошо.Стараясь скрыть усталость, которую почувствовала в последний час, девушка снова начала сдавать карты, механически отвечая на обычные замечания. Ей несказанно повезло, когда несколько часов назад она подняла голову и увидела, что Уэс вышел на улицу. Онести подумала, не был ли это какой-нибудь знак свыше, затем решила, что, даже если это так, у нее нет ни времени, ни желания разгадывать его. Она знала, что эти несколько парней, играющие с ней весь вечер, уже опустошили свои карманы или близки к этому. Их протесты были понятны.Девушка посмотрела на свои карты. «Четыре дамы. Прекрасно», — удовлетворенно отметила она.Через несколько минут Онести встала из-за стола под недовольные возгласы мужчин и улыбнулась, глядя на их мрачные лица:— Спокойной ночи, мальчики. Завтра вам повезет.Джек Хардести покачал косматой головой:— Мне никогда не везет. Завтра ни за что не сяду за этот стол. У меня не осталось даже мелочи на выпивку!— Мы не можем допустить такое. — Онести повернулась к бару. Под утро толпа уже поредела и голос ее был хорошо слышен, когда она крикнула: — Налей всем этим парням с моего стола, Генри. И оставь им бутылку. Они заслужили.— Очень мило с твоей стороны, Онести!— Да!— Я всегда знал, что ты настоящая леди!Мужчины бросились к бару, а Онести направилась к входным дверям, но вдруг остановилась, услышав позади себя хриплый голос Джуэл:— Это напрасная трата денег.Онести повернулась к ней. Стоящий рядом Чарльз предупредил:— Оставь ее в покое, Джуэл. Онести умница. Она уберегла тебя от неприятностей, и, будь уверена, эти парни снова прибегут сюда, как только наполнят карманы деньгами.— Для меня это убыток. — Повернувшись к Чарльзу с недовольным выражением лица, она добавила: — Я скажу Генри, чтобы он записал эту бутылку на твой счет.— Не беспокойся, я оплачу эту бутылку, — вступила в разговор Онести. И, не желая слушать наставления Джуэл, она как бы отмахнулась от нее: — Делай что хочешь. Я устала и хочу немного подышать свежим воздухом перед сном.— Может, не стоит, Онести? — Чарльз выглянул на улицу. — Там слишком неспокойно сегодня. Несколько ковбоев Митча Поуэлла все еще в городе, а это дикая компания.— Я могу сама позаботиться о себе, Чарльз.— Но…— Ты слышал, что она сказала, Чарльз. — Выражение лица Джуэл стало жестким. — Онести не нужны ничьи советы. Если она заявляет, что хочет подышать свежим воздухом, значит, пойдет дышать, а если говорит, что может позаботиться о себе, значит, позаботится.Онести отметила про себя язвительный тон Джуэл. Та опять злилась. Так было всегда, когда девушка противилась ей. Это началось еще с детства. Онести знала причину плохого настроения Джуэл. Дело было вовсе не в бутылке, подаренной ковбоям.Красивое лицо Чарльза помрачнело. Онести была уверена, что он сейчас начнет защищать ее и хрупкое перемирие между ним и Джуэл будет нарушено. Это случалось не раз. Онести не хотела быть причиной баталий, но не могла ничего сделать.Она улыбнулась, чтобы успокоить Чарльза:— Не беспокойся. Я не далеко.— Будь уверена, я не стану волноваться, — вставила Джуэл.Эти слова погасили улыбку Онести, и она решительно повернулась к двери.Джуэл чувствовала, что происходит что-то неладное, и потому применила обычную тактику, попытавшись разозлить Онести. Она хотела узнать, в чем дело. Что ж, на этот раз ничего не вышло.Выйдя на улицу, Онести всей грудью вдохнула свежий воздух. Надо было освежить голову, расправить онемевшие мышцы и разогнать кровь. Надо было…Мрачный, почти демонический образ Уэса Хауэлла возник перед ее мысленным взором. Онести почувствовала, как внутри у нее все сжалось и в голове прозвучало: так что же ей еще надо?Онести шла по деревянному настилу, кивая проходящим знакомым. Чарльз был прав. Толпа шатающихся по улице ковбоев не вызывала доверия. Снова возник тот же вопрос: что ей надо?Девушка сначала закрыла глаза, потом резко открыла их, стараясь избавиться от навязчиво всплывавших видений. Однако это не помогло. В ушах продолжал звучать низкий голос Уэса Хауэлла, повторявший страстные слова любви, которые он шептал, касаясь губами ее губ. Она вспомнила теплоту его губ на своем теле и дрожь могучего тела, охваченного страстью. Память воскресила ее собственные ощущения, когда он пошел в атаку и она сдалась под напором чувств, охвативших их обоих. Онести отчетливо помнила, как хорошо было… пока он не ушел. А сейчас две фразы, постоянно напоминая о себе, не давали покоя: «Ты и сейчас считаешь, что я надоел тебе, Онести?» и «Еще раз благодарю, мэм».Как могла она так ошибиться? Как могла поддаться искушению? Ведь всегда гордилась своей способностью не терять рассудка в любой ситуации… Но когда Уэс крепко обнял ее… когда она услышала дрожь в его голосе… когда он…Нет, черт побери! Больше она не допустит ошибки! Теперь-то уж будет вести себя как всегда! Полученный урок не прошел даром.Внезапно осознав, что ноги несут ее к лачуге Джереми, Онести заколебалась. Находясь в стороне от улицы, домик был скрыт в тени. Подойдя ближе, девушка увидела, что внутри совершенно темно. Сердце ее упало. Джереми оставлял лампу зажженной даже на ночь. Он не зажигал свет, лишь когда у него не хватало денег на керосин или его не было дома.Онести взялась за щеколду. Она знала, где он может быть, но ей очень хотелось, чтобы это оказалось не так. Девушка всем сердцем желала, чтобы Джереми был трезвым, раскаявшимся, готовым утром снова взяться за работу, чтобы жизнь его упорядочилась и он не сбился с пути.— Можешь не входить. Его там нет, — раздался голос.Онести испуганно отпрянула назад, когда тень, материализовавшись, приняла знакомую форму. Девушка попыталась унять бешеное биение сердца, в то время как Уэс Хауэлл, подойдя к ней, остановился так близко, что она почувствовала его дыхание на своих губах, когда он заговорил.— Джереми в салуне «Лонгхорн» подпирает стойку бара.— Откуда вы знаете? Шпионите за ним?— Нет нужды попусту тратить время. Я случайно увидел его там. — Уэс помолчал, затем добавил: — Думаю, он не скоро вернется домой.— Меня не интересует, что вы думаете. Это не ваше дело.Уэс неожиданно усмехнулся:— Ты не первая говоришь мне это сегодня.«Сэм…» — сообразила Онести и раздраженно проговорила:— Значит, вам должно быть понятно, что имею в виду. Или вы плохо слышите?— Нет, я хорошо слышу.Собравшись с силами, Онести попыталась повернуться и уйти, но Уэс мгновенно схватил ее за руку. Она, заметила пульсирующую жилку на его скуле, когда он разглядывал ее лицо своими темными глазами.— Ты дрожишь, Онести?Девушка не ответила.Завораживая Онести взглядом, Уэс коснулся ладонью ее щеки. Его мозолистые пальцы ощутили неистовое биение пульса на ее виске.— Твое сердце тревожно бьется. Почему? — еле слышно произнес он.Онести попыталась вырваться, но ничего не получилось. Уэс одной рукой обвил талию девушки, а другой удерживал Онести за волосы.— Скажи, почему ты дрожишь, Онести? — снова спросил он. — Вспоминаешь прошлую ночь? Думаешь, что было бы, если бы я…— Если бы тебе не надоело?Чувствуя, что ее решимость противостоять Уэсу быстро ускользает, Онести попыталась не обращать внимания на то, что его сердце учащенно билось рядом с ее сердцем.— Разве я говорил, что мне надоело? — прошептал он с растущим раздражением.— Ты сказал тогда, что получил все, за чем приходил.— Нет, не все.— Чего же ты хочешь?— А ты не знаешь?Не дожидаясь ответа, Уэс приблизил свои губы к ее губам. Онести приготовилась к сопротивлению, молча проклиная ту часть своего естества, которая жаждала его объятий и готова была насладиться поцелуем. Она плотно сжала губы. Тогда Уэс покрыл поцелуями ее щеки, лоб и дрожащие веки. Она почувствовала, как разгорается его страсть.— Открой рот, Онести, — прохрипел он. — Стань моей. Назад пути нет… на этот раз. Ты ведь хочешь этого. И я, черт побери, не отступлю!— Ты хочешь меня, Уэс? — Онести вся дрожала от нетерпения. Она испытывала страстное томление, ощущая его крепкие объятия и зная, что он тоже разделял ее чувства, которые зажгли кровь, разливая огонь по жилам. Онести ощутила сладость его языка. Она застонала, протестуя, когда он неожиданно прихватил зубами нижнюю губу.Уэс принялся целовать Онести с новой силой, сжимая ладонями ее голову. Он проник языком в ее рот и, отыскав язык, начал нежно ласкать его. Прижав Онести к стене лачуги, Уэс распалялся все больше и больше. Она уже ничего не соображала, а он стянул платье с ее плеча, высвободил теплую круглую грудь и прильнул губами к соску. Девушка услышала его стон, когда он коснулся соска языком, а затем втянул его в рот. Она сходила с ума от желания, но все же попыталась слабо сопротивляться. Тогда Уэс схватил ее руку и завел ей за спину, затем стянул платье до талии и приник к теплой женской плоти.Онести затаила дыхание. Ее обуревали неведомые раньше чувства, которые Уэс пробудил в ней, однако она уловила тот момент, когда его дрожь перешла в содрогания и в ласковых словах прозвучало страстное томление.Уэс поднял голову, и она увидела в его глазах откровенное желание, затем он снова накрыл ее губы своими.С улицы послышался смех, и Уэс оторвался от Онести. Расправив свои широкие плечи, чтобы полностью укрыть девушку от постороннего взгляда, он увлек ее подальше в тень. Смех стих.— Пойдем отсюда туда, где мы можем побыть наедине. Пойдем со мной, Онести. Ты не пожалеешь. Тебе будет так хорошо, как никогда в жизни. На этот раз я доведу дело до конца. Обещаю. То, что случилось в прошлый раз, не повторится. Теперь я не смогу так поступить. Милая… — страстно шептал Уэс.Онести знала, что он не притворяется. Никогда еще она так не желала любви, как сейчас.Девушка прерывисто дышала, глядя в затененное лицо Уэса. Но тень не могла скрыть жар его желания, который она чувствовала. И тем не менее как бы издалека Онести услышала собственный шепот. Непрошеные слова сорвались с губ:— Ну а теперь тебе не надоело, Уэс?Не двигаясь, он молчал.— Я задала вопрос.Могучее тело Уэса, так крепко прижимавшееся к ней, напряглось. Она почувствовала всю его мощь и услышала:— Нет, не надоело.— Да? А мне надоело.— Онести.— Отпусти меня.Уэс не шелохнулся.— Я сказала: пусти!Опустив руки, Уэс сделал шаг назад. Темнота не могла скрыть желания в его взгляде. Обжигаемая им, Онести подняла лиф своего платья, обошла неподвижную фигуру Уэса и направилась к улице.Сзади послышался тихий голос, который прозвучал скорее как утверждение, чем угроза:— Ты пожалеешь о том, что ушла от меня сейчас, Онести. Я говорю это, потому что знаю. Ты пожалеешь.«Пожалею ли я?» — мысленно спросила себя Онести и вышла на улицу. Глава 5 Боль пронзила отяжелевшую голову Джереми, заставив его громко застонать. Парень попытался открыть глаза, но яркий свет резанул по ним словно ножом. Джереми посмотрел сквозь полуприкрытые веки и тяжело вздохнул, сообразив, что всему виной солнце.Заслонившись рукой от ярких лучей, пробивавшихся сквозь окно лачуги, он повернулся к стене и замер, внезапно увидев, что не один на своей койке. Рядом лежала обнаженная женщина.О нет!— Доброе утро, Джереми. — Милли прильнула своими теплыми губами к его губам, потерлась обнаженными грудями о его грудь и засмеялась. — Теперь тебе лучше?— Милли, как ты оказалась здесь?— Мы вместе пришли сюда, поддерживая друг друга. — Ей опять стало смешно, и она фыркнула: — Ты был так хорош, что я не могла противиться тебе.— Милли… — Джереми потряс головой. Ему было плохо, по правде сказать, не только из-за головы. — Тебе не следовало приходить сюда.— Прошлой ночью ты говорил совсем другое.— Не помню, что говорил прошлой ночью.— А я помню. — Глаза Милли затуманились. — Ты говорил, что я хорошенькая, целовал меня, и мне это очень нравилось.— Я не должен был так поступать, Милли. — Джереми отодвинулся на край кровати. — Слишком много выпил, черт побери!— Однако это не помешало тебе сделать то, что обычно делает в постели мужчина, когда рядом женщина. — Милли привстала. Покрывало упало, обнажив ее маленькие твердые груди. — Жаль, что не помнишь, но ты действительно был очень хорош. Мне никто не доставлял столько удовольствия.Джереми встал и потянулся за брюками. Надев их, он повернулся к Милли. Она не двигалась. Ее светлые волосы наполовину распустились и ниспадали на обнаженные плечи, а накрашенное лицо выглядело почти комичным, потому что краска размазалась по щекам. Как ни странно, в облике девушки было что-то невинное, а в глазах отражалась мольба. Но он не мог ответить на эту мольбу, как бы того ни желал.Кроме того, ему было ужасно плохо.— Я неважно себя чувствую, Милли. Тебе лучше пойти домой.— Еще немного побуду здесь. Может быть, смогу чем-нибудь помочь тебе.— Нет. Мне надо идти на работу.— Но тебе же плохо.— И тем не менее.— Но…Головная боль усилилась, и терпение Джереми лопнуло.— Иди домой, Милли! — Произнеся эти слова, он пожалел о своей несдержанности и попытался улыбнуться. — Пожалуйста… Увидимся вечером.— Нет, тебе ведь не хочется. Ты не придешь ко мне.Милли откинула покрывало и, забыв о своей наготе, встала. Она протянула руку за платьем, натянула его через голову и грустно посмотрела на Джереми:— Ты не придешь ко мне, потому что думаешь о другой.— Извини, Милли.— Ладно, не стоит извиняться. — Карие глаза Милли снова затуманились. — Придет время, и тебе надоест ждать ее. Когда это произойдет, приходи — ты знаешь, где найти меня. — Она попыталась улыбнуться. — Я ведь не гордая. Как всегда, буду в «Лонгхорне». Мне некуда больше пойти.Милли задержалась на минуту, чтобы собрать свое белье, затем направилась к двери. Взявшись за щеколду, она обернулась:— Запомни, что я сказала, слышишь?— Хорошо, запомню.Едва дверь за Милли закрылась, Джереми бросился к ведру, стоящему в углу комнаты. Очистив желудок, он с трудом выпрямился и потянулся за рубашкой. Теперь нужно было еще придумать подходящее объяснение своему опозданию на работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30