Вы можете на меня рассчитывать.— Даже если я вас настолько разозлю, что вы меня возненавидите?— Что вы можете такого сделать, чтобы я вас возненавидел? Ничего.— Ну хотя бы не суметь выполнить свою часть сделки, — тихо произнесла она.— Какой сделки?Мередит сделала жест, как бы охватывая их обоих.— Нашей общей сделки. Мы, конечно, не говорили об этом вслух, но я не настолько глупа и понимаю, что вы спасали не просто так… имея определенные надежды. Однако я могу стараться всю жизнь и не отплатить вам за ваш поступок.— О каких моих надеждах вы говорите, Мередит?— Ну… я же понимаю, что нравлюсь вам… и Сэмми тоже. Я хочу сказать, что мужчина… не будет бескорыстно…— Время, конечно, не очень подходящее, чтобы открывать вам свои чувства. Но если уж так вышло — ладно: нравитесь, и вы, и Сэмми, и даже очень. И я не сделал бы ничего подобного ни для кого другого. Так чего вы конкретно опасаетесь?— Я просто беспокоюсь. Когда настанет время — ну, сами знаете чего, — вы можете обнаружить, что я не смогу проявить того энтузиазма, какого вы от меня ожидаете, в ситуации, когда ты загнана в угол…— Загнана в угол?— Извините, я неправильно выразилась. Боже, так трудно подобрать нужные слова. — Мередит посмотрела на него исподлобья. — Ну, вроде как в ловушке…— В ловушке? — Хит покатал на языке это слово, и его губы искривила горькая улыбка.— Когда я чувствую себя подобным образом, то начинаю сходить с ума: снова представляю, что будет как с Дэном. Испытываю нечто вроде приступа клаустрофобии — не могу дышать, впадаю в панику. Само собой разумеется, со времени развода я избегала подобных ситуаций. Но теперь… Боюсь, вы на меня рассердитесь. И совершенно справедливо. Понимаете?Хит все прекрасно понял. Но не мог поверить, что она думала о нем подобным образом. После всего того, что сделал — и продолжал делать, — чтобы завоевать ее доверие, свести все к одному? Не сможет проявить того энтузиазма. И хуже того, ожидала, что он взбесится, если откажет ему. Неужели думала, что он принудит ее силой? Невероятно! У Хита от обиды душа разрывалась и в жилах закипала кровь.— Не понимаю.Ложь сама сорвалась с языка. Будь он проклят, если позволит ей отделаться туманными намеками!— Не понимаете? — Мередит посмотрела на него в замешательстве.— Нет. Так что, пожалуйста, растолкуйте.Она прижала руку к груди и принялась крутить на рубашке пуговицы.— Вы все понимаете и уже злитесь, потому что я из-за этого нервничаю.— Я не злюсь. — А сам подумал: «Злятся робкие низкорослые женщины, фригидные сельские учительницы, лишенные юмора монахини и слюнтяи-священники! А я это состояние перескочил и теперь вне себя от ярости».— Пожалуйста, Хит, не злитесь. Вы ведь сказали, что меня не надо сторожить.Да, он действительно это говорил.— Я не злюсь.— Тогда почему у вас челюсти ходят ходуном? Хит осклабился и показал зубы.— Это потому, что я иногда ими двигаю, когда готовлюсь к серьезному разговору, а еще когда срываю с колонок рулевые колеса на скорости девяносто миль в час и представляю, как было бы хорошо свернуть одной симпатичной дамочке ее худенькую шейку.Мередит тяжело вздохнула.— Боюсь, что после Дэна я… как бы это сказать… мне страшно вступать в отношения с другими мужчинами.— Сочувствую.Будь этот Дэн жив, Хит своими руками придушил бы мерзавца.— И от мысли, что такие отношения неизбежны, я чувствую себя неловко. — Она сделала неопределенный жест, и при этом ее рука заметно дрожала.Чувствует себя неловко? Такое состояние называется по-другому: напугана до полусмерти. Хит снова заскрежетал зубами, хотя и говорил себе, что это глупо. Однажды уже был случай, когда он так разозлился, что сломал себе коренной зуб.Мередит сжала губы и уставилась в ветровое стекло. Хит косился на нее, снова переводил взгляд на дорогу, словно его глаза были закреплены на шарнирах. В отсвете приборов он заметил, что обе ее руки на коленях сжались в кулаки.— Я изо всех сил постараюсь, чтобы у вас со мной не возникло проблем, — наконец проговорила она.— Проблем?— Да. У вас есть все основания рассчитывать на… мою благосклонность…— Мередит, проясните мне, пожалуйста, мы что, говорим все-таки о сексе?Она озадаченно посмотрела на него.— Я бы предпочла не называть все своими именами.— Своими именами? — Хит чуть не рассмеялся, но был для этого слишком рассержен. — Значит, вы согласны и мы говорим о сексе? О том, чтобы нам — вам и мне — вступить в интимные отношения? И о том, что эта идея вас не слишком воодушевляет?— Вы правильно выразились — не воодушевляет. — Мередит прикусила нижнюю губу. — Но… такова уж моя доля…— И вы полагаете, что я по этому поводу взбешусь.— О нет! — В ее глазах появился ужас. — Я вообще не представляю, чтобы вы могли взбеситься.Ну, слава Богу! Хит немного успокоился и был доволен, что задал этот вопрос. Пусть боится, у нее на то есть причины. Непереносимо было бы сознавать, что Мередит считает, будто он все это сделал ради вознаграждения и собирается потребовать его. Это был бы удар ниже пояса.— Я никогда так не считала, — продолжала Мередит. — Вы… — в ее голосе послышались слезы, — вы, бесспорно, лучший мужчина из всех, кого я знала. Пожалуй, затмеваете даже отца. А для меня это кое-что значит.Хит почувствовал, что сконфужен, и очень обрадовался, что не поддался искушению и не отхлестал ее как следует.— Спасибо, Мередит, это настоящий комплимент. — Он одарил ее улыбкой и при этом подумал, что мужчина с таким замечательным характером должен отличаться застенчивостью. — Похоже, ваш отец — очень хороший человек, которому не так-то просто подражать. Так что не слишком меня превозносите. Вы можете разочароваться.— Понимаю. — Она смахнула слезы. — Поэтому и беспокоюсь.То есть боится. Хит нажал на тормоз и пристально посмотрел на нее.— Что вы хотите сказать?Мередит выглядела совершенно несчастной. Она пожала плечами.— Мужчины не очень терпеливы, когда дело доходит… ну сами знаете… — И бросила на него испытующий взгляд. — Давайте заключим соглашение: я обязуюсь изо всех сил постараться вас не разочаровать, а вы не будете на меня сердиться.Хит почувствовал, что вот-вот сотрет в порошок коронку стоимостью в шесть сотен долларов.— Вряд ли я пойду на это сейчас. Уж очень я близок…— К чему?— К тому, чтобы рассердиться.Глаза Мередит расширились, а он изо всех сил старался не повысить голос. Хиту это удалось, и он продолжил:— Я никогда не принуждаю женщину, даже если очень се хочу или очень люблю. Не принуждаю, и точка. И не ожидаю расплаты телом, когда помогаю женщине, даже если эта помощь не так уж и мала. И еще: мне кажется очень обидным и оскорбительным, что вы подумали, будто я могу повести себя с вами по-другому.— О! — только и произнесла она.— Предлагаю вам другую сделку. Обещаю до вас не дотрагиваться. Принимаете? А вы перестаете волноваться. Но если настанет такое время, когда вы сами пожелаете меня осчастливить, только свистните. И, чертов дурак, я, наверное, прибегу.Хит стал смотреть на дорогу. Точнее, жег ее взглядом.— Я не хотела вас обидеть, — проговорила Мередит дрожащим голосом.— Закрыли тему, — категорично заявил он. — Правило номер один: если вы вывели меня из себя — а должен сказать, это здорово у вас получается, — заткнитесь и немного помолчите.— Извините.Хит сосредоточился на дороге; прерывистое дыхание Мередит ему мешало.— Только не вздумайте заплакать. Я это ненавижу. В моем своде правил слезы — последнее, что на меня не действует.— Не собираюсь. Я редко плачу. И никогда ради того, чтобы на кого-то подействовать!— Хорошо. А то бы зря старались.Хит продолжал смотреть на дорогу и надеялся, что Мередит ему поверила. Он бы наизнанку вывернулся, если бы она пролила хотя бы слезинку по его вине.Секс. Мередит подозревала, что у него на уме только это. И потому жалась к дверце и выглядела такой напряженной. Боялась предстоящего. Боже! Неужели он похож на маньяка? Ему ведь даже не нравились блондинки. Особенно маленькие, тощие, с большими голубыми глазами. Черт возьми, не все ли равно? Факт тот, что Мэри Календри, она же Мередит Кэньон, не имела ничего общего с женщинами, какие ему обычно были симпатичны.Потные ладони скользили по рулевому колесу, но Хит упорно продолжал ехать вперед. Теперь поздно поворачивать назад. А вот что бы он сейчас действительно сделал с удовольствием — так это задушил бы дрожащую рядом и готовую расплакаться женщину.Слова Мередит не давали ему покоя, и от этого Хит все больше и больше терял рассудок. Разве он давал ей повод так о себе думать? Наоборот. Хит вспомнил, как бессчетное количество раз вперивал глаза в пол, чтобы не таращиться на ее фигуру, хотел поцеловать и не целовал, хотел вытряхнуть из нее мозги и сдерживался. Проклятие! Своим джентльменским поведением шериф не заработал бы очков даже у девочек-скаутов.Через несколько минут Хит заметил, что голова Мередит начала клониться на грудь, и это совершенно его взбесило. Он чуть было не толкнул соседку, чтобы разбудить. Очень по-женски! Довела мужчину до того, что он готов на стену лезть, а сама преспокойно задремала.Но, посмотрев на светящийся циферблат часов, решил, что Мередит просто до изнеможения устала. Было уже за полночь, а предыдущий день выдался дьявольски трудным. В отличие от него Мередит не привыкла к сдвоенным сменам и нуждалась в отдыхе. И не умела взнуздывать чувства, когда вокруг творилось черт-те что.Уголки его губ изогнулись. Поняв, что чуть не улыбнулся, Хит пришел в еще большее бешенство. Кто из них более ненормальный: она или он? Ответ ясен. Шляпа! Втюрился, как придурок.
Шляпа! Хит оглядел машину. Черт! Где же его шляпа? Значок он выбросил, поставив крест на своей карьере. Будущее представлялось настолько мрачным, что о нем не хотелось даже думать. Неужели этого мало и надо было еще потерять шляпу!Хит покосился на Мередит. Спящая красавица, из-за которой он вывернул свою жизнь наизнанку. Но шляпа мужчины — совсем иное дело. Теперь Мередит, как пить дать, ему обязана.Голова Мередит билась о дверцу и все больше клонилась к плечу. Шея затечет. А ему какое дело? Пусть радуется, что он не держит ее за горло. Боже мой, шляпа… наверняка потерял.Хит снова покосился на Мередит и, вздохнув, взял ее за плечо и посадил ровно. Но голова вновь упала, послышалось тихое посапывание.Он улыбнулся и тут же нахмурился. Вот незадача! Только что хотел ее убить, но посмотрел и размяк.Может быть, Мередит права в том, что все его помыслы крутятся вокруг одного: секса? В таком случае эта женщина обходится ему безумно дорого — он заплатил за шляпу сто десять долларов.
Охотничий домик располагался высоко в горах среди божественных сосен и пихт. Намереваясь зажечь светильники, Хит включил фонарь, и в его луче Мередит заметила, что строение под красной алюминиевой крышей было сложено из бревен. А войдя внутрь и быстро оглядевшись, увидела добротную, практичную мебель. Две спальни — одна небольшая с двуспальной кроватью, другая чуть больше чулана с крохотной детской кроваткой.Уложив Сэмми спать, Мередит решила, что чуть позже устроится рядом. Но не тут-то было! Рядом со своей любимицей немедленно улегся Голиаф, заняв всю комнатушку. Мередит знала, что дочь не обрадуется, если она попробует выставить пса. Таким образом, оставалась одна кровать и двое уставших взрослых, которым необходимо было выспаться.Стараясь отогнать неприятные мысли, Мередит помогла разгружать машину и старалась не замечать, как Хит хмурился и едва разговаривал, но это удавалось нелегко. Он был таким огромным. И таким сердитым. Мередит казалось, что ее посадили в клетку с непредсказуемой гориллой.После того как все вещи были перенесены в дом, Мередит занялась коробками с едой, а он разложил на кухонном столе оружие и начал его заряжать. Хит лишь изредка, как бы случайно, смотрел в се сторону, и взгляд его был недобрый.«Так даже лучше, пусть не замечает», — подумала Мередит и устало опустилась на стул. Вид орудий убийства напомнил о бывшем муже — особенно когда увидела пистолет, любимое оружие Дэна. С того времени запах пороха вызывал дурноту. И если бы Хит на секунду отвлекся от своего занятия, то увидел бы, как Мередит побледнела.Но какое ему дело? Шериф злится, и она не может его за это осуждать. Мередит не хотела обижать Хита. Наоборот, всеми силами старалась избежать разговора о своих чувствах. Но нет, ему понадобилось настоять. И пожалуйста, вот куда завела ее откровенность. У Хита было такое выражение лица, словно он наелся гвоздей.Глупо. Как глупо! Половина ее неприятностей с Дэном происходила оттого, что она пыталась его в чем-то убедить.— Хит!Он вогнал обойму в рукоятку полуавтоматического пистолета, которая встала на место с характерным щелчком, от которого Мередит пробрала дрожь.— Что?Темноволосая голова опущена, губы едва выговаривают слова. Мередит судорожно сглотнула, надеясь, что ее голос прозвучит спокойно. Увы! Оттого, что рядом находился разъяренный мужчина, ее начала бить дрожь. И никакое сглатывание, никакие глубокие вдохи не помогали.— Я… я хочу попытаться объяснить то, что я говорила в машине.— В этом нет необходимости. Вы выразились достаточно ясно.— Нет, я намерена объяснить, почему я это сказала. — Мередит зажала руками живот в том месте, куда ее ударил Дельгадо. — Мои страхи… они не имеют ничего общего с вами, и вы не должны принимать их на свой личный счет.Хит бросил на нее ледяной взгляд.— Не должен принимать на свой личный счет? Дьявол меня забери! Я полагал, что секс — сугубо личное дело. Принуждать женщину к сексу — это насилие. По крайней мере я так считаю. А вы?— Да! То есть нет! Я хотела сказать… — Мередит потерла виски. — Конечно, это так… Но…— Вы опасаетесь, что секс — цена за мою помощь? Правильно? Значит, вы считаете меня человеком, который способен принуждать женщину?— Нет!— Хорошо, объясните, в чем я не прав? Насчет цены? Но вы сами говорили, что боитесь, будто я потребую от вас именно этого.— Нет, я…Лицо Хита стало затуманиваться, и Мередит поняла, что ее глаза застилают слезы. Но на этот раз она плакала не о себе и не о Сэмми, а о том, как жестоко обидела этого человека, хотя он-то как раз заслуживал обиды меньше, чем кто-либо другой.— Вы можете помолчать и дать мне объяснить?— Молчу как пень. Говорите!— Я не верю, что вы способны совершить надо мной насилие. И все-таки этого боюсь.— Уже легче, — фыркнул он.— Вы обещали молчать как пень.— Извините, трудно держать рот на замке, когда на тебя клевещут.— Да поймите же, дело не в вас, а в моем прошлом. Моя рассудочная сторона твердит, что это абсурд. Но в глубине сознания кто-то продолжает шептать: «Будь благоразумна! Не верь без оглядки! Не совершай второй раз ту же самую ошибку!» — Мередит вскинула руки и подалась на стуле вперед, в ее глазах светилась мольба. — Но благоразумной я быть не способна. Ситуация такова, что нет времени вздохнуть, не то чтобы подумать. Все происходит неимоверно быстро. Как прежде. Я поверила Дэну всем сердцем. Решила, что он именно тот, за кого себя выдавал.Блеск в глазах Хита напомнил Мередит о выбивающем искры кремне. Напряжение стянуло мускулы на его загорелом лице и превратило губы в тонкую упрямую линию.Он отодвинул заряженный пистолет, вскочил со стула и не меньше минуты расхаживал по комнате. Потом внезапно замер и посмотрел на нее. А когда двинулся к столу неспешным, ленивым шагом, Мередит не знала, чего ожидать. Он взял се за подбородок, приподнял голову. И Мередит увидела, как моментально испарился его гнев, а губы растянулись в улыбке, от которой у нее всегда слабели колени.— Пожалуй, извиняться нужно мне, — отрывисто произнес Хит. — После того, что вам пришлось пережить, неудивительно, почему вы теперь и на воду дуете. Я не должен был беситься из-за того, что вы откровенно обо всем рассказали.— Я не хотела вас обидеть.— Конечно. А я почувствовал себя уязвленным. — Уголок его губ снова приподнялся. — И вместо того чтобы понять, вышел из себя. Мне не следовало обижаться. Я чувствую себя настоящим подонком. У вас проблемы, вы попросили помочь с ними разобраться. А я на вас надулся. Стыдно!— Не важно. Это все глупые проблемы.— Вовсе не глупые.Его слова прозвучали настолько искренне, что Мередит приободрилась.— Во мне все так перепуталось, что кажется, нас уже две.— Господи, мне и одной хватает!Мередит невольно рассмеялась, хотя в глазах стояли слезы. Она посмотрела в его восхитительные светлые глаза и вспомнила, как переживала за Хита во время перестрелки, и неожиданно с ее губ сорвалось:— Знаете, я вас люблю.Вечность Хит не произносил ни слова, только потирал пальцем нижнюю губу. Вечность.— Я на это надеялся. И был бы в отчаянии, если бы этого не случилось. Я никогда по-настоящему не любил женщину, поэтому мне не с чем сравнить, но должен сказать, что теперь втюрился так сильно, как только возможно.Мередит это уже знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38