А еще по той причине, что Солнце — плазменный шар, оно вращается неравномерно. На экваторе солнечный день короче, чем на севере или на юге.
Только сейчас Скотт обратил внимание, что адмиралов в кабинете трое. Точнее, два адмирала и генерал. Плюс майор Гэнт. Пятеро лейтенантов выполняли обязанности помощников. Военных никому не представили. Объяснения Хаккетта они слушали с жадностью и, очевидно, легко все усваивали. Это по меньшей мере приводило в некоторое замешательство. А если точнее, сильно сбивало с толку.
Хаккетт продолжал:
— В действительности полный магнитный цикл Солнца составляет двадцать два года: за это время происходит полная переполюсовка его магнитного поля, и пятна, которые представляют собой места выхода магнитного поля из-под фотосферы, возвращаются на свои места. То, о чем упомянул ты, Боб, прости, что противоречу, — всего лишь половина цикла, хотя статистически количество пятен на фотосфере меняется с периодом в одиннадцать лет.
— И о чем это говорит? — Новэмбер вскочила с места. — Я, признаться, не очень сильна в физике.
Скотт скрестил руки на груди.
— Послушайте, я тоже не физик. Я лингвист. Какое отношение все эти чертовы премудрости имеют ко мне? Меня позвали взглянуть на камни. Камни имеются, так ведь?
— Вам следует запомнить лишь то, что самые ужасные вещи происходят на Солнце с периодичностью в одиннадцать лет, — произнес Пирс, бросая многозначительный взгляд на Хаккетта, который вывел на доске и подчеркнул две двойки. — Просто добавляйте к одиннадцати одиннадцать, еще и еще одиннадцать, пока не получите три тысячи. Геологические исследования свидетельствуют о том, что каждые три тысячи лет климат на Земле резко меняется. Шесть тысяч лет назад произошел настолько мощный климатический сдвиг, что многие древние цивилизации приняли этот момент за отправную точку летоисчисления.
Последний цикл цивилизации майя начался двенадцатого августа три тысячи сто тринадцатого года до нашей эры. Египтяне вели отсчет времени приблизительно с три тысячи сто сорок первого года до Рождества Христова, а согласно еврейскому календарю мир был сотворен в сентябре три тысячи семьсот шестьдесят первого года до нашей эры. Древние евреи находились в такой серьезной зависимости от лунно-солнечных циклов, что даже на флаге стали изображать Солнце — в виде шестиконечной звезды. С началом каждого четвертого цикла совпадает какое-то поистине катастрофическое событие. У нас есть все основания бить тревогу. Четыре цикла, или двенадцать тысяч лет назад, — об этом свидетельствуют научные труды геологов — случилось наводнение. И — можете себе представить? — мы вновь приближаемся к критическому моменту.
— По нашему мнению, магнитные полюса Солнца вот-вот поменяются местами, доктор Скотт, — мрачно произнес контрадмирал Дауэр. — Земля под угрозой глобального бедствия.
— Минуточку! — вскрикнул Скотт. — Мы что, обсуждаем конец света?
Хаккетт пожал плечами.
— О, нет-нет. — Все вокруг вздохнули с облегчением. — Просто беседуем на эту тему. А каким конец света может оказаться, адмирал?
Гэнт прошел в дальний конец кабинета и остановился у большого цифрового экрана на стене.
— С вашего разрешения, адмирал?
Дауэр кивнул в знак одобрения.
Свет притушили. На экране возникла картинка планеты Земля. Перспектива изменилась, и зрители увидели орбиту вращения Земли вокруг Солнца, потом крупным планом обозначение нескольких земных стран.
— На нашей планете шесть главных обсерваторий, работа которых полностью посвящена слежению за солнечной активностью, — монотонно объяснял Гэнт. — О малейших изменениях нам сразу становится известно, точнее, с обычным опозданием от сорока восьми до семидесяти двух часов.
Скотт и Новэмбер машинально повернули головы и взглянули на Хаккетта. Тот кивнул со словами:
— Источник солнечной энергии — ядерные превращения водорода, из которого на девяносто процентов состоит Солнце, в гелий. Температура на поверхности светила — более двух миллионов градусов по Цельсию. Когда происходит извержение корональной массы, в атмосферу Солнца выбрасываются высокоионизированные частицы в виде шара с собственным магнитным полем, так называемая плазма. Плазменное облако, по размерам сравнимое с Юпитером, содержит достаточно энергии для выпаривания Средиземного моря. Скорость его движения около двух миллионов миль в час, стало быть…— Он быстро произвел соответствующие подсчеты. — Да, правильно, на дорогу сюда у него уходит примерно три дня.
Новэмбер ахнула.
— Именно это и может случиться?
Хаккетт ухмыльнулся.
— Это случается каждую неделю. То, о чем нам собирается поведать майор Гэнт, боюсь, гораздо серьезнее.
— Восьмого марта, то есть девять дней назад, на поверхности Солнца наблюдалось небывалое количество пятен. Активность была высокой, выброс плазмы стремительный и обильный. В семь ноль девять утра, ровно через восемь минут после нескольких одновременных извержений в районе солнечного экватора здесь, в ЦЕРНе, стало о них известно.
Хаккетт внезапно не на шутку встревожился.
— Как это? — спросил он. — Ты говоришь о скорости, близкой к скорости света!?
— В настоящий момент явление изучают в пяти исследовательских центрах. Один из них в Японии. Другой в России. Два в США: Калифорнийский технологический институт и Стэнфордский университет. А пятый здесь, в Швейцарии. В то мгновение четыре центра как раз проходили рекалибровку. Поэтому только тут, в ЦЕРНе, гравитационная волна и была зафиксирована.
Пожалуй, стоит присесть, решил Хаккетт. Он провел пальцами по прохладной поверхности ониксового стола.
— Боже правый… Наконец-то. — Таким довольным, как он, не выглядел никто вокруг. — Гравитон — разгадка любой тайны.
Скотт поерзал на стуле и пробормотал:
— Не хочется вас разочаровывать, но, к примеру, причину распада моей семьи не разгадаешь даже с его помощью.
— Как долго это продолжалось?
Скотт на миг задумался и тут осознал, что Хаккетт толкует вовсе не о его браке. В этот момент Гэнт провозгласил:
— Четыре целых три десятых микросекунды. Мои поздравления, доктор Хаккетт. Доказана еще одна теория.
Хаккетт почесал шею.
— Не уверен, что это повод ликовать.
Гэнт глубоко вздохнул.
— На гравитационную волну среагировал не только лазерный интерферометр в Европейской обсерватории гравитационных волн.
Скотт покачал головой, пытаясь привести в порядок мысли.
— Европейская обсерватория чего?
— Объяснения потом, — распорядился контр-адмирал Дауэр, которому не терпелось перейти к главному.
Гэнт нажал на другую кнопку. На экране мгновенно появились плавучие антарктические льдины и какие-то обозначения. Совершенно непонятные для человека со стороны.
РЛС ВИДЕОИЗОБРАЖЕНИЯ (ДИАПАЗОН С/Х) РЛС С СИНТЕЗИРОВАННОЙ АПЕРТУРОЙ (ДИАПАЗОН С/Х)
РЛС ПРИПОВЕРХНОСТНЫХ ОТЛОЖЕНИЙ (ГЕОРАДАР)
ДЛИНА МИКРОВОЛН:
ДИАПАЗОН L (24 СМ)
ДИАПАЗОН С (б СМ)
ДИАПАЗОН X (3 СМ)
МНОГОЧАСТОТНОЕ УСИЛЕНИЕ: ВКЛ.
ПРОМЫВНЫЕ ФИЛЬТРЫ ГЕОРАДАРА: ВКЛ.
ДЛИНА ВОЛНЫ ГЕОРАДАРА: [ОТКАЗ В ПРАВАХ ДОСТУПА]
Внезапно изображение на экране сменилось, и взглядам зрителей предстала странная картина: отряды вооруженных, осторожно шагающих по льду китайцев. Темные пятна на белоснежном фоне, точно муравьи на мороженом. Показались какие-то здания. И воздвигаемые укрепления. Китайская база «Чжун Чанг» была превосходно оборудована.
— Полагаю, излишне пояснять, дамы и господа, что эта информация секретная…
— Да вы что! — дерзко перебила его Новэмбер. — Вы в последнее время смотрите Си-эн-эн? Они рассказывают об этом всему миру!
— Поверьте мне, мисс Драйден, — нараспев произнес майор, — до нашей записи Си-эн-эн не добраться. — Он повернулся к остальным. — Мы наблюдаем за китайцами на протяжении… некоторого времени. Их погоня за топливом и прочими полезными ископаемыми, равно как эксперименты с ультрасовременным оружием не прекращаются. Приблизительно три месяца назад на территории своей базы в Антарктике они пробурили скважину и начали добывать нефть.
— Две недели назад мы получили сигнал о том, что в Антарктике приведен в действие мощнейший источник энергии. С увеличением его производительности возросла активность вспышек на Солнце. Разумеется, мы захотели узнать, что это за чудо-источник. Перейдем в РЛС приповерхностных отложений…— На экране появилась психоделическая картина. — Перед вами нечто такое, что не воспринимает человеческий глаз. Цвета искажены.
Скотт сощурился.
— Что это?
Хаккетт пододвинул стул вперед, чтобы лучше видеть.
— Мы разложили изображение, Джон, как ты и посоветовал, — произнес Дауэр.
— И?
— Ты оказался прав.
— Черт!
— Прав? В чем прав? — потребовал Скотт.
Гэнт кивком указал на экран.
— Немного терпения.
На мониторе высветилась дата: восьмое марта 2012 года. Неожиданно всю его поверхность обагрили громадные пурпурные волны, растекшиеся во все стороны.
Пирс уже видел эту запись и все равно пришел в восторг.
— Вот это да!
Хаккетт наклонил голову.
— Можно взглянуть еще разок? На увеличенное изображение?
Гэнт выполнил просьбу, нажав несколько кнопок. На экране из толщи льда опять выплеснулись волны искаженного цвета, как брызги от брошенного в пруд булыжника.
— По размерам этот кусок земли не больше Манхэттена.
Скотт чувствовал себя загнанным в тупик.
— Да что, черт возьми, это такое?
— Нечто вроде интенсивной сейсмоволны, — пояснил Дауэр. — Похоже, много общего с материалом, называемым углерод-60.
Хаккетт несколько секунд изучал изображение, потом негромко попросил:
— Можно прокрутить еще разок, в режиме замедленного воспроизведения?
Гэнт и Дауэр обменялись многозначительными взглядами. Дауэр явно чему-то радовался.
— Мы знали, что ты догадаешься.
— О чем? — спросил Мейтсон требовательно.
Было понятно, что и ему известно далеко не все.
Хаккетт неотрывно смотрел на монитор.
— Майор Гэнт, не могли бы вы отделить друг от друга каждый фрагмент того кадра, в котором волна выплескивается из эпицентра? — спросил он. — А потом наложить их один на другой?
Гэнт кивнул и принялся за работу, а Хаккетт обратился к остальным:
— То, что у нас получится, будет говорить само за себя.
Словно составная картинка-загадка из концентрических багряных окружностей, экран постепенно заполнили отдельные фрагменты изображения. И каждому из присутствовавших вдруг все стало понятно. Ученые принялись оживленно переглядываться и переговариваться, невозмутимыми остались лишь военные. Кубы. Прямоугольники. Изогнутые плоскости. Замысловато. Точно схематическое изображение…
— Это город, — прошептал Скотт. — Под чертовым льдом… Исчезнувший город!
— И, как видно, — заметил Дауэр серьезным тоном, — он каким-то образом связан с Солнцем.
Пирса будто загипнотизировали.
— Это не какой-нибудь неизвестный исчезнувший город. А определенный. Дамы и господа, добро пожаловать в Атлантиду!
— Боже правый… Мы разговариваем о комплексной системе адаптации в таком масштабе, о котором до настоящего момента я лишь теоретизировал, — пробормотал Хаккетт угрюмо.
Гэнт вывел на экран название: «Сказания о Всемирном потопе. Обзор мифологического наследия о самовоспроизводящемся начале», взял в руки распечатанную на бумаге копию работы и, почесывая щеку, принялся перелистывать многочисленные страницы.
— Доктор Скотт, — сказал он, — согласно вашему докладу, в Центральную Колумбию «пришел Бочика, человек иной расы с длинной густой бородой. Он принес дикому народу чибча закон, сельское хозяйство и религию. Но однажды его злая жена, Чиа, решила расстроить планы мужа и вызвала огромное наводнение, убившее почти всех. Бочика рассердился, изгнал жену на небо, где она превратилась в луну и стала светить по ночам, заставил отступить наводнение, помог уцелевшим спуститься с гор, и все началось сначала».
Скотт почувствовал прилив адреналина в кровь. До него сразу дошло, к чему клонит майор.
Гэнт перевернул страницу.
— Или вот еще. Предание индейского племени чикасо свидетельствует о том, что мир разрушила вода. Уцелели единственная семья и по паре животных каждого вида.
— Может, выберем другую букву? — оживленно предложил Скотт. — Как насчет «и»? Инки, к примеру, писали о проливных дождях и извержениях вулканов, которые затопили и сожгли землю. Когда между небом и землей разразилась война, инки решили, что раскололись Анды. А инуиты считали, что во время страшнейшего наводнения, а за ним землетрясения лишь самые ловкие и сообразительные успели спастись в горах или на лодках… Легенд о потопе существует в мире свыше пятисот. Я продолжил работу Ричарда Абдре, который, изучая легенды в середине восьмидесятых, собрал их восемьдесят шесть штук. Три европейских, семь африканских, двадцать азиатских, сорок шесть американских и десять из Австралии или стран Тихоокеанского бассейна. Абдре выяснил, что шестьдесят две из этих культур никогда не соприкасались с еврейской или месопотамской легендой, одна из которых положена в основу рассказа о Ное. Значит, появились все эти предания независимо друг от друга.
Начав работать над проектом, Скотт обнаружил обилие информации, на какое и не рассчитывал. Ему удалось раздобыть римскую, скандинавскую, германскую, ассирийскую, еврейскую, христианскую и исламскую легенды о крупном наводнении. Существовали шумерские предания о потопе и вавилонские, халдейские, зороастрийские, истории пигмеев, гикуйю, йоруба, баконго. Рассказывали о наводнении народы западного Заира, Кот-Д'Ивуара, Камеруна, индусы и китайцы. Батаки с острова Суматра к тому же считали, что Земля покоится на гигантском змее. Любопытно, но символ змеи фигурировал и во многих других культурах. Список легенд о потопе все пополнялся.
В любом уголке света, на каком Скотт ни сосредоточил бы внимание, отыскивались древние народы, верившие, что в тот или иной период истории землю опустошили небывалые потоки воды.
Объединяло легенды и кое-что еще. Скотт начинал догадываться, что за связь существовала между Атлантидой и Солнцем.
— Во многих древних мифах, — произнес он нерешительно, — также упоминается о циклической природе земных катастроф.
— Вы можете назвать точную цифру, доктор Скотт? — поинтересовался адмирал.
— Точную — нет, — ответил Скотт, нервно потирая руки, — но примерно их более сотни. И в нашей христианской религии стык тысячелетий — момент опасный. Эпоха Водолея началась в две тысячи десятом году. Водолей — символ воды. По предсказаниям майя, катаклизмы обрушатся на землю двадцать четвертого декабря две тысячи одиннадцатого года. С тех пор прошло три-четыре месяца.
Антрополог лингвистики обвел внимательным взглядом лица всех, кто сидел за столом. В явной тревоге.
— Даяки, проживающие на западе острова Калимантан, или Борнео, считают, что небо отдалилось, когда погибли семь первоначальных солнц, — сказал он. — Мексиканцы доиспанского периода верили в то, что предыдущие исторические эпохи заканчивались с приходом страшных бедствий. В «Анналах Куаутитлана» племени майя, которые были написаны в тысяча пятьсот семидесятом году на основании текстов, созданных несколько тысячелетий назад, эпохи называются «солнцами». Даже америнды и племена Амазонии полагают, будто земля была множество раз разорена огнем, продолжительным мраком и потопом.
Народ манси в Сибири верил, что периодически повторяющиеся опустошения сопровождались громом. Валлийцы рассказывают о трех бедствиях: наводнении, огне и засухе. Анаксимен и Анаксимандр в шестом веке до нашей эры и Диоген Аполлонийский в пятом утверждали, что мир время от времени разрушается и возрождается. Аристарх Самосский два столетия спустя заявил, будто живое на земле истребляется огнем и водой каждые две тысячи четыреста восемьдесят девять лет. Это мнение разделяет население Гавайев и предки исландцев.
Древние египтяне верили в Теп Зепи, Первые Времена, — эпоху, предшествовавшую нынешней, когда по земле ходили боги. Те же идеи мы находим у греков и римлян. А индуисты утверждают, что человеку отведено всего пять тысяч лет, состоящих из четырех эпох: золотого века, отличавшегося чистотой и праведностью; серебряного, в котором, разрознясь, люди позабыли о своих корнях и зажили отдельными племенами и семьями. Затем последовал медный век, характеризующийся зарождением и развитием торговли, потом — наш, железный, век Кали, в котором человеческие грехи разрослись до немыслимых пределов. Богатые зажили богаче, браки стали распадаться, расцвело буйным цветом воровство. Войны, научно-технический прогресс — проклятие нашей эпохи; ее в определенный момент должны мгновенно разрушить огонь и вода.
— Потряса-ающе, — протянул Хаккетт.
Скотт добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Только сейчас Скотт обратил внимание, что адмиралов в кабинете трое. Точнее, два адмирала и генерал. Плюс майор Гэнт. Пятеро лейтенантов выполняли обязанности помощников. Военных никому не представили. Объяснения Хаккетта они слушали с жадностью и, очевидно, легко все усваивали. Это по меньшей мере приводило в некоторое замешательство. А если точнее, сильно сбивало с толку.
Хаккетт продолжал:
— В действительности полный магнитный цикл Солнца составляет двадцать два года: за это время происходит полная переполюсовка его магнитного поля, и пятна, которые представляют собой места выхода магнитного поля из-под фотосферы, возвращаются на свои места. То, о чем упомянул ты, Боб, прости, что противоречу, — всего лишь половина цикла, хотя статистически количество пятен на фотосфере меняется с периодом в одиннадцать лет.
— И о чем это говорит? — Новэмбер вскочила с места. — Я, признаться, не очень сильна в физике.
Скотт скрестил руки на груди.
— Послушайте, я тоже не физик. Я лингвист. Какое отношение все эти чертовы премудрости имеют ко мне? Меня позвали взглянуть на камни. Камни имеются, так ведь?
— Вам следует запомнить лишь то, что самые ужасные вещи происходят на Солнце с периодичностью в одиннадцать лет, — произнес Пирс, бросая многозначительный взгляд на Хаккетта, который вывел на доске и подчеркнул две двойки. — Просто добавляйте к одиннадцати одиннадцать, еще и еще одиннадцать, пока не получите три тысячи. Геологические исследования свидетельствуют о том, что каждые три тысячи лет климат на Земле резко меняется. Шесть тысяч лет назад произошел настолько мощный климатический сдвиг, что многие древние цивилизации приняли этот момент за отправную точку летоисчисления.
Последний цикл цивилизации майя начался двенадцатого августа три тысячи сто тринадцатого года до нашей эры. Египтяне вели отсчет времени приблизительно с три тысячи сто сорок первого года до Рождества Христова, а согласно еврейскому календарю мир был сотворен в сентябре три тысячи семьсот шестьдесят первого года до нашей эры. Древние евреи находились в такой серьезной зависимости от лунно-солнечных циклов, что даже на флаге стали изображать Солнце — в виде шестиконечной звезды. С началом каждого четвертого цикла совпадает какое-то поистине катастрофическое событие. У нас есть все основания бить тревогу. Четыре цикла, или двенадцать тысяч лет назад, — об этом свидетельствуют научные труды геологов — случилось наводнение. И — можете себе представить? — мы вновь приближаемся к критическому моменту.
— По нашему мнению, магнитные полюса Солнца вот-вот поменяются местами, доктор Скотт, — мрачно произнес контрадмирал Дауэр. — Земля под угрозой глобального бедствия.
— Минуточку! — вскрикнул Скотт. — Мы что, обсуждаем конец света?
Хаккетт пожал плечами.
— О, нет-нет. — Все вокруг вздохнули с облегчением. — Просто беседуем на эту тему. А каким конец света может оказаться, адмирал?
Гэнт прошел в дальний конец кабинета и остановился у большого цифрового экрана на стене.
— С вашего разрешения, адмирал?
Дауэр кивнул в знак одобрения.
Свет притушили. На экране возникла картинка планеты Земля. Перспектива изменилась, и зрители увидели орбиту вращения Земли вокруг Солнца, потом крупным планом обозначение нескольких земных стран.
— На нашей планете шесть главных обсерваторий, работа которых полностью посвящена слежению за солнечной активностью, — монотонно объяснял Гэнт. — О малейших изменениях нам сразу становится известно, точнее, с обычным опозданием от сорока восьми до семидесяти двух часов.
Скотт и Новэмбер машинально повернули головы и взглянули на Хаккетта. Тот кивнул со словами:
— Источник солнечной энергии — ядерные превращения водорода, из которого на девяносто процентов состоит Солнце, в гелий. Температура на поверхности светила — более двух миллионов градусов по Цельсию. Когда происходит извержение корональной массы, в атмосферу Солнца выбрасываются высокоионизированные частицы в виде шара с собственным магнитным полем, так называемая плазма. Плазменное облако, по размерам сравнимое с Юпитером, содержит достаточно энергии для выпаривания Средиземного моря. Скорость его движения около двух миллионов миль в час, стало быть…— Он быстро произвел соответствующие подсчеты. — Да, правильно, на дорогу сюда у него уходит примерно три дня.
Новэмбер ахнула.
— Именно это и может случиться?
Хаккетт ухмыльнулся.
— Это случается каждую неделю. То, о чем нам собирается поведать майор Гэнт, боюсь, гораздо серьезнее.
— Восьмого марта, то есть девять дней назад, на поверхности Солнца наблюдалось небывалое количество пятен. Активность была высокой, выброс плазмы стремительный и обильный. В семь ноль девять утра, ровно через восемь минут после нескольких одновременных извержений в районе солнечного экватора здесь, в ЦЕРНе, стало о них известно.
Хаккетт внезапно не на шутку встревожился.
— Как это? — спросил он. — Ты говоришь о скорости, близкой к скорости света!?
— В настоящий момент явление изучают в пяти исследовательских центрах. Один из них в Японии. Другой в России. Два в США: Калифорнийский технологический институт и Стэнфордский университет. А пятый здесь, в Швейцарии. В то мгновение четыре центра как раз проходили рекалибровку. Поэтому только тут, в ЦЕРНе, гравитационная волна и была зафиксирована.
Пожалуй, стоит присесть, решил Хаккетт. Он провел пальцами по прохладной поверхности ониксового стола.
— Боже правый… Наконец-то. — Таким довольным, как он, не выглядел никто вокруг. — Гравитон — разгадка любой тайны.
Скотт поерзал на стуле и пробормотал:
— Не хочется вас разочаровывать, но, к примеру, причину распада моей семьи не разгадаешь даже с его помощью.
— Как долго это продолжалось?
Скотт на миг задумался и тут осознал, что Хаккетт толкует вовсе не о его браке. В этот момент Гэнт провозгласил:
— Четыре целых три десятых микросекунды. Мои поздравления, доктор Хаккетт. Доказана еще одна теория.
Хаккетт почесал шею.
— Не уверен, что это повод ликовать.
Гэнт глубоко вздохнул.
— На гравитационную волну среагировал не только лазерный интерферометр в Европейской обсерватории гравитационных волн.
Скотт покачал головой, пытаясь привести в порядок мысли.
— Европейская обсерватория чего?
— Объяснения потом, — распорядился контр-адмирал Дауэр, которому не терпелось перейти к главному.
Гэнт нажал на другую кнопку. На экране мгновенно появились плавучие антарктические льдины и какие-то обозначения. Совершенно непонятные для человека со стороны.
РЛС ВИДЕОИЗОБРАЖЕНИЯ (ДИАПАЗОН С/Х) РЛС С СИНТЕЗИРОВАННОЙ АПЕРТУРОЙ (ДИАПАЗОН С/Х)
РЛС ПРИПОВЕРХНОСТНЫХ ОТЛОЖЕНИЙ (ГЕОРАДАР)
ДЛИНА МИКРОВОЛН:
ДИАПАЗОН L (24 СМ)
ДИАПАЗОН С (б СМ)
ДИАПАЗОН X (3 СМ)
МНОГОЧАСТОТНОЕ УСИЛЕНИЕ: ВКЛ.
ПРОМЫВНЫЕ ФИЛЬТРЫ ГЕОРАДАРА: ВКЛ.
ДЛИНА ВОЛНЫ ГЕОРАДАРА: [ОТКАЗ В ПРАВАХ ДОСТУПА]
Внезапно изображение на экране сменилось, и взглядам зрителей предстала странная картина: отряды вооруженных, осторожно шагающих по льду китайцев. Темные пятна на белоснежном фоне, точно муравьи на мороженом. Показались какие-то здания. И воздвигаемые укрепления. Китайская база «Чжун Чанг» была превосходно оборудована.
— Полагаю, излишне пояснять, дамы и господа, что эта информация секретная…
— Да вы что! — дерзко перебила его Новэмбер. — Вы в последнее время смотрите Си-эн-эн? Они рассказывают об этом всему миру!
— Поверьте мне, мисс Драйден, — нараспев произнес майор, — до нашей записи Си-эн-эн не добраться. — Он повернулся к остальным. — Мы наблюдаем за китайцами на протяжении… некоторого времени. Их погоня за топливом и прочими полезными ископаемыми, равно как эксперименты с ультрасовременным оружием не прекращаются. Приблизительно три месяца назад на территории своей базы в Антарктике они пробурили скважину и начали добывать нефть.
— Две недели назад мы получили сигнал о том, что в Антарктике приведен в действие мощнейший источник энергии. С увеличением его производительности возросла активность вспышек на Солнце. Разумеется, мы захотели узнать, что это за чудо-источник. Перейдем в РЛС приповерхностных отложений…— На экране появилась психоделическая картина. — Перед вами нечто такое, что не воспринимает человеческий глаз. Цвета искажены.
Скотт сощурился.
— Что это?
Хаккетт пододвинул стул вперед, чтобы лучше видеть.
— Мы разложили изображение, Джон, как ты и посоветовал, — произнес Дауэр.
— И?
— Ты оказался прав.
— Черт!
— Прав? В чем прав? — потребовал Скотт.
Гэнт кивком указал на экран.
— Немного терпения.
На мониторе высветилась дата: восьмое марта 2012 года. Неожиданно всю его поверхность обагрили громадные пурпурные волны, растекшиеся во все стороны.
Пирс уже видел эту запись и все равно пришел в восторг.
— Вот это да!
Хаккетт наклонил голову.
— Можно взглянуть еще разок? На увеличенное изображение?
Гэнт выполнил просьбу, нажав несколько кнопок. На экране из толщи льда опять выплеснулись волны искаженного цвета, как брызги от брошенного в пруд булыжника.
— По размерам этот кусок земли не больше Манхэттена.
Скотт чувствовал себя загнанным в тупик.
— Да что, черт возьми, это такое?
— Нечто вроде интенсивной сейсмоволны, — пояснил Дауэр. — Похоже, много общего с материалом, называемым углерод-60.
Хаккетт несколько секунд изучал изображение, потом негромко попросил:
— Можно прокрутить еще разок, в режиме замедленного воспроизведения?
Гэнт и Дауэр обменялись многозначительными взглядами. Дауэр явно чему-то радовался.
— Мы знали, что ты догадаешься.
— О чем? — спросил Мейтсон требовательно.
Было понятно, что и ему известно далеко не все.
Хаккетт неотрывно смотрел на монитор.
— Майор Гэнт, не могли бы вы отделить друг от друга каждый фрагмент того кадра, в котором волна выплескивается из эпицентра? — спросил он. — А потом наложить их один на другой?
Гэнт кивнул и принялся за работу, а Хаккетт обратился к остальным:
— То, что у нас получится, будет говорить само за себя.
Словно составная картинка-загадка из концентрических багряных окружностей, экран постепенно заполнили отдельные фрагменты изображения. И каждому из присутствовавших вдруг все стало понятно. Ученые принялись оживленно переглядываться и переговариваться, невозмутимыми остались лишь военные. Кубы. Прямоугольники. Изогнутые плоскости. Замысловато. Точно схематическое изображение…
— Это город, — прошептал Скотт. — Под чертовым льдом… Исчезнувший город!
— И, как видно, — заметил Дауэр серьезным тоном, — он каким-то образом связан с Солнцем.
Пирса будто загипнотизировали.
— Это не какой-нибудь неизвестный исчезнувший город. А определенный. Дамы и господа, добро пожаловать в Атлантиду!
— Боже правый… Мы разговариваем о комплексной системе адаптации в таком масштабе, о котором до настоящего момента я лишь теоретизировал, — пробормотал Хаккетт угрюмо.
Гэнт вывел на экран название: «Сказания о Всемирном потопе. Обзор мифологического наследия о самовоспроизводящемся начале», взял в руки распечатанную на бумаге копию работы и, почесывая щеку, принялся перелистывать многочисленные страницы.
— Доктор Скотт, — сказал он, — согласно вашему докладу, в Центральную Колумбию «пришел Бочика, человек иной расы с длинной густой бородой. Он принес дикому народу чибча закон, сельское хозяйство и религию. Но однажды его злая жена, Чиа, решила расстроить планы мужа и вызвала огромное наводнение, убившее почти всех. Бочика рассердился, изгнал жену на небо, где она превратилась в луну и стала светить по ночам, заставил отступить наводнение, помог уцелевшим спуститься с гор, и все началось сначала».
Скотт почувствовал прилив адреналина в кровь. До него сразу дошло, к чему клонит майор.
Гэнт перевернул страницу.
— Или вот еще. Предание индейского племени чикасо свидетельствует о том, что мир разрушила вода. Уцелели единственная семья и по паре животных каждого вида.
— Может, выберем другую букву? — оживленно предложил Скотт. — Как насчет «и»? Инки, к примеру, писали о проливных дождях и извержениях вулканов, которые затопили и сожгли землю. Когда между небом и землей разразилась война, инки решили, что раскололись Анды. А инуиты считали, что во время страшнейшего наводнения, а за ним землетрясения лишь самые ловкие и сообразительные успели спастись в горах или на лодках… Легенд о потопе существует в мире свыше пятисот. Я продолжил работу Ричарда Абдре, который, изучая легенды в середине восьмидесятых, собрал их восемьдесят шесть штук. Три европейских, семь африканских, двадцать азиатских, сорок шесть американских и десять из Австралии или стран Тихоокеанского бассейна. Абдре выяснил, что шестьдесят две из этих культур никогда не соприкасались с еврейской или месопотамской легендой, одна из которых положена в основу рассказа о Ное. Значит, появились все эти предания независимо друг от друга.
Начав работать над проектом, Скотт обнаружил обилие информации, на какое и не рассчитывал. Ему удалось раздобыть римскую, скандинавскую, германскую, ассирийскую, еврейскую, христианскую и исламскую легенды о крупном наводнении. Существовали шумерские предания о потопе и вавилонские, халдейские, зороастрийские, истории пигмеев, гикуйю, йоруба, баконго. Рассказывали о наводнении народы западного Заира, Кот-Д'Ивуара, Камеруна, индусы и китайцы. Батаки с острова Суматра к тому же считали, что Земля покоится на гигантском змее. Любопытно, но символ змеи фигурировал и во многих других культурах. Список легенд о потопе все пополнялся.
В любом уголке света, на каком Скотт ни сосредоточил бы внимание, отыскивались древние народы, верившие, что в тот или иной период истории землю опустошили небывалые потоки воды.
Объединяло легенды и кое-что еще. Скотт начинал догадываться, что за связь существовала между Атлантидой и Солнцем.
— Во многих древних мифах, — произнес он нерешительно, — также упоминается о циклической природе земных катастроф.
— Вы можете назвать точную цифру, доктор Скотт? — поинтересовался адмирал.
— Точную — нет, — ответил Скотт, нервно потирая руки, — но примерно их более сотни. И в нашей христианской религии стык тысячелетий — момент опасный. Эпоха Водолея началась в две тысячи десятом году. Водолей — символ воды. По предсказаниям майя, катаклизмы обрушатся на землю двадцать четвертого декабря две тысячи одиннадцатого года. С тех пор прошло три-четыре месяца.
Антрополог лингвистики обвел внимательным взглядом лица всех, кто сидел за столом. В явной тревоге.
— Даяки, проживающие на западе острова Калимантан, или Борнео, считают, что небо отдалилось, когда погибли семь первоначальных солнц, — сказал он. — Мексиканцы доиспанского периода верили в то, что предыдущие исторические эпохи заканчивались с приходом страшных бедствий. В «Анналах Куаутитлана» племени майя, которые были написаны в тысяча пятьсот семидесятом году на основании текстов, созданных несколько тысячелетий назад, эпохи называются «солнцами». Даже америнды и племена Амазонии полагают, будто земля была множество раз разорена огнем, продолжительным мраком и потопом.
Народ манси в Сибири верил, что периодически повторяющиеся опустошения сопровождались громом. Валлийцы рассказывают о трех бедствиях: наводнении, огне и засухе. Анаксимен и Анаксимандр в шестом веке до нашей эры и Диоген Аполлонийский в пятом утверждали, что мир время от времени разрушается и возрождается. Аристарх Самосский два столетия спустя заявил, будто живое на земле истребляется огнем и водой каждые две тысячи четыреста восемьдесят девять лет. Это мнение разделяет население Гавайев и предки исландцев.
Древние египтяне верили в Теп Зепи, Первые Времена, — эпоху, предшествовавшую нынешней, когда по земле ходили боги. Те же идеи мы находим у греков и римлян. А индуисты утверждают, что человеку отведено всего пять тысяч лет, состоящих из четырех эпох: золотого века, отличавшегося чистотой и праведностью; серебряного, в котором, разрознясь, люди позабыли о своих корнях и зажили отдельными племенами и семьями. Затем последовал медный век, характеризующийся зарождением и развитием торговли, потом — наш, железный, век Кали, в котором человеческие грехи разрослись до немыслимых пределов. Богатые зажили богаче, браки стали распадаться, расцвело буйным цветом воровство. Войны, научно-технический прогресс — проклятие нашей эпохи; ее в определенный момент должны мгновенно разрушить огонь и вода.
— Потряса-ающе, — протянул Хаккетт.
Скотт добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55