Она поймала Наташин взгляд и выпрямилась.
– Извините. В гостях не могу удержаться, чтобы не осмотреть библиотеку.
– Ничего страшного. Мне это знакомо.
Наташа подала ей чашку, они сели – Наташа в деревянное кресло-качалку возле камина, Кэтрин на диван. Прихлебывая кофе, гостья на мгновение задержала взгляд на Наташе, потом отвела глаза.
– Послушайте, мне нужно было сказать об этом сразу. Уверена, вы недоумеваете, что привело меня сюда. – Она подняла глаза. – Это я дала Бетани вашу фамилию и адрес. А мне их дал Маркус.
Шок оттого, что она так неожиданно услышала его имя в связи с занимавшим ее ум делом, заставил Наташу похолодеть. Ей захотелось вышвырнуть эту девицу из дома. Это больше напоминало вторжение. Зачем она пришла?
– Я его сестра, – сказала Кэтрин тихо.
Наташа мысленно обругала себя за поспешные выводы. Стивен был прав. Она никогда не станет настоящим профессионалом. Кончено же, эта девушка была сестрой Маркуса. Он нечасто рассказывал о своей семье, но Наташа знала, что у него есть сестра по имени Кэти. Вот почему Наташе показалось, что она ее узнала. Хотя внешне они не слишком похожи. У него были темные, глубоко посаженные глаза, у нее – почти фиалкового цвета, широко открытые и сияющие. Но губы были одинаковыми, полными и широкими. И еще что-то в выражении и манерах, улыбке, подернутой пеленой грусти.
Наташа снова села.
– Извините. Должно быть, я вас шокировала, – сказала Кэтрин. – Но теперь вы понимаете, почему я хотела с вами познакомиться.
Она заправила свободную прядь волос за левое ухо.
– Ужасно, что мы раньше никогда не встречались, хотя Маркус нам всем рассказывал о вас.
– Неужели?
Он очень редко вспоминал о своей семье и никогда не приглашал Наташу познакомиться с ними. Соблюдая осторожность, она выудила из него основные детали. Они жили на корнуэльском побережье, его отец был инженером-электронщиком, мать – домохозяйкой. Три брата и сестра. Он рассказывал, как во время школьных каникул ловил креветок и занимался серфингом.
– Мама всегда просит его привести вас познакомиться с нами, – сказала Кэтрин. – И я тоже.
Наташа считала, что Маркус из тех людей, которые мало контактируют с семьей помимо традиционных праздников и Рождества. Ей казалось, что он очень привязан к Стивену. Когда он жил в ее коттедже или она жила в его квартире, она ни разу не слышала, чтобы он разговаривал по телефону со своей мамой или сестрой.
Почему она чувствует себя обманутой?
– Обычно он приезжал домой, и я приезжала и жила у него в Манчестере, – рассказывала Кэтрин. – Потом он начал встречаться с вами и стал себя вести странно, – она произнесла это безо всякой враждебности. – Я никогда не могла застать его дома, а он никак не мог дать мне номер вашего телефона. И у него больше не находилось времени, чтобы приехать домой, он был вечно занят, когда я приезжала, чтобы повидаться с ним. Я думала, что вы властная колдунья, которая им манипулирует и не хочет, чтобы он общался со своей семьей. Но, после того как вы расстались и Маркус казался таким расстроенным, я поговорила с Фредди и Джэком и некоторыми другими парнями, с которыми он работает, и с вашим отцом, и все они рассказывали, какая вы хорошая, как вы заставляли Маркуса смеяться. Поэтому я не знаю, что и думать.
«И я не знаю», – про себя сказала Наташа. Есть ли хоть крупица правды в первом впечатлении Кэтрин? Была ли она властной и склонной к манипулированию?
Она знала, что иногда бывало именно так.
Но все же, почему он так поступал? Почему держал дистанцию между нею и своей семьей? Потому что стыдился ее? Потому что она никогда много для него не значила?
– Я полагаю, что все мы слегка обескуражены, – сказала Кэтрин. – Но, похоже, вы справились.
Наташа поднесла ко рту чашку, набрала полный рот кофе. Она почувствовала боль в области лба. Понимание ее пронзило. Он беспокоился, что она не справится.
Он думал, что для нее это будет тяжело. Видеть его частью большой сплоченной семьи, окруженного родственниками, похожими на него, кучей братьев и сестер. Он думал, что она будет чувствовать себя покинутой, не такой, как все. Неужели он на самом деле думал, что она такая ранимая?
Борис уткнулся носом в руку Кэтрин, с любопытством ее обнюхал. Она погладила его по голове.
– Очень жаль, что вы и Маркус больше не вместе.
Наташа вспомнила. Маркус тихо разговаривал по телефону, шутил и смеялся, думая, что она наверху, в ванной. Она проверила телефонный счет. Двадцатиминутный звонок в Лондон, номер незнакомый. Как бы то ни было, слишком поздно – она не смогла удержаться и позвонила. Услышав голос молодой женщины, повесила трубку. Была ли это Кэтрин?
– Летом я собираюсь перебраться обратно в Корнуэлл, – сообщила Кэтрин. – Я жила в Лондоне с тетей и дядей. Поначалу было весело, но теперь с меня довольно. Я хочу домой. Может, вы сможете поехать со мной и пожить какое-то время у нас?
Она сознательно готовила почву. Пыталась играть роль купидона. Наташу это тронуло, она позволила себе поверить, что предложение может быть вполне осуществимым. Она почувствовала на себе пытливый взгляд девушки.
– Он не рассказывал мне, что между вами произошло.
– Не думаю, что у него есть ключ к разгадке.
Она чувствовала, будто что-то внутри нее сломалось. Она не могла смотреть в открытое красивое лицо Кэтрин, которое вдруг стало настолько похожим на лицо Маркуса...
– Я собиралась приехать и познакомиться с вами раньше, – сказала Кэтрин. – Записка Рози с указанием вашего имени и номера телефона показалось мне предзнаменованием.
Наташа чуть не забыла причину, по которой хотела встретиться с Кэтрин. Бетани.
– Это как раз та ситуация, которая кажется удивительным совпадением, не так ли? Вы, которая ищет того, кто, в свою очередь, работал с сестрой вашего бойфренда.
Наташа улыбнулась в ответ. Это у подростков бывают бойфренды.
– Но вы оказались вовлечены в поиски Бетани, потому что я дала ей ваши координаты.
– Зачем вы это сделали?
Она слегка пожала плечами:
– К нам в магазин приходит множество людей, которые исследуют историю своей семьи, навещают могилы предков. Мы однажды заговорили на эту тему, и я упомянула, что Маркус рассказывал, что вы – профессионал в области генеалогии. Это запомнилось, потому что я тогда подумала, какая интересная и необычная это работа. В общем, Бетани спросила, не знаю ли я, как с вами можно связаться. Я сказала ей, что вы живете недалеко от Оксфорда. Она продолжала настаивать, и я дала ей ваш адрес и номер телефона. Я все это объяснила Маркусу, когда обратилась к нему за вашими координатами, но, полагаю, у него не было случая рассказать вам об этом. Так Бетани связалась с вами?
– Да. Хотя это... ее приятель... Я работаю сейчас над этим. Вы, случайно, не знаете, где сейчас Бетани?
– Мы не общались после того, как она ушла из магазина.
– Это вопрос может показаться странным. Но не упоминала ли она о Лиззи Сиддал?
– Упоминала, но не в разговоре со мной. Несколько месяцев назад в магазин зашел молодой парень и они разговаривали об искусстве. Бетани всегда рисовала. Некоторые из ее рисунков были очень тревожными. Волшебницы, только не такие, как цветочные феи, а со змеями в волосах, падшие ангелы и привидения в лесу. Короче, я услышала, что она рассказывает этому парню о Лиззи Сиддал, о том, что люди должны уважать ее как художницу. Он спросил Бетани, не хочет ли она сходить с ним на могилу, но Бетани отказалась. Он был довольно сексуальным – темные волосы собраны в хвост, смуглый, как индеец племени чероки. Зачем я говорю вам все это, вы же с ним встречались.
Наташа удивилась:
– Разве?
– Вы сказали, что ее друг...
– Адам. У него очень бледная кожа.
Кэтрин слегка покачала головой.
– Ну, тогда это не тот, с кем она встречалась, когда я была с ней знакома. Если, она, кончено, не встречалась с обоими сразу.
– Вы не помните его имени?
Кэтрин на мгновение задумалась.
– Кажется, при мне она его не называла.
Некто с темными волосами, смуглый. Джейк Ромилли.
– Простите, я вас перебила. Вы говорили, когда парень вошел в магазин...
– Ах, да. Ну, мне показалось, что им так хорошо вместе... Я рискнула предположить, что Рози не стала бы возражать, если бы она ушла пораньше. Но Бетани категорично заявила, что не хочет с ним идти, оставила бедного парня перед прилавком, а сама исчезла в задней комнате, предоставив мне взять с него деньги. Он в тот раз ничего не купил. На следующий день он снова пришел, и она пошла с ним в кафе, а потом они стали постоянно встречаться. Мне кажется, они много ссорились. Иногда она казалась раздражительной. Один раз он зашел, а она велела ему идти прочь, сказала, что больше не хочет его видеть.
– Когда это было?
– Г-м. За несколько недель до Рождества, мне кажется.
Наташа почувствовала себя опустошенной, будто из нее выкачали кровь.
– Вы с ней ладили?
– Да. Хотя мне ее было немного жаль. Иногда я думала, что наш магазин – не лучшее место для нее. Она была слишком чувствительной. Когда люди приходили за венками для могил, она почти всегда плакала. Но она прекрасно обращалась с клиентами. Иногда они приходят совершенно безутешными – вдовы и внуки, молодые жены и мужья, матери. Даже люди, которые пришли проведать могилы давно умерших предков. Бетани проявляла неподдельное сочувствие и доброту. – Кэтрин улыбнулась. – Она всегда была одета в черное, как для похорон. Я никогда не видела ее ни в чем другом. Черные длинные широкие юбки и мешковатые джемперы.
Она поставила чашку.
– Мне пора.
– Останьтесь, пообедаем вместе.
Они болтали, пока Наташа готовила обед. Макароны с грибами, салатом и французским батоном. К счастью, после визита в Теско в буфете оставалось достаточно провизии. Кэтрин предложила свою помощь и встала рядом с Наташей, нарезая грибы и помидоры для салата.
– Если хотите, откроем вино, – предложила Наташа. – Штопор в шкафу, на верхней полке слева.
Кэтрин присела на стол с вином в руке.
– Вы с детства хотели быть флористом?
– Думаю, да. Мне всегда нравилось цветоводство, так же как и искусство, поэтому очень хорошо, что есть возможность соединить их вместе. Моя бабушка была художницей. Она делала силуэты. Меня назвали в ее честь. Папа помнит, что она была очень красивой и элегантной женщиной. Есть к чему стремиться.
– Похоже, вы все делаете прекрасно. – Наташа расставила тарелки, сервировала стол. Она была рада компании сейчас, когда за окнами опускались сумерки.
Они разговаривали о Лондоне и магазинах, замках и старинных домах Корнуэлла. Кэтрин сказала, что с удовольствием узнала бы что-нибудь о своей семье, и Наташа пообещала помочь ей в этом. Потом она вспомнила, что и у семьи Маркуса сложится своя история, история его детей, которые могут родиться. Привидения из будущего, которых может никогда не быть.
– Я вот о чем вспомнила, – сказала Кэтрин, когда надевала пальто, собираясь уезжать. – За день до того как уйти, Бетани спросила, не знаю ли я какого-нибудь местного врача, и я дала ей номер моего доктора. Доктор Вилкинсон. Он много лет знаком с моим дядей, друг семьи. Он сказал, что Бетани договорилась с ним о визите, но не пришла. Как вы думаете, это важно?
– Я не знаю.
Наташа открыла дверь, думая о своем. Когда они встречались на Рождество, Стивен сказал, что видел девушку по имени Бетани с Маркусом. Маленькая штучка , очень хорошенькая .
– Вы когда-нибудь видели моего отца?
– Один раз. С Маркусом и группой парней, с которыми они работают. Я встретила их всех в пабе возле Оксфордского цирка, потом мы пошли ужинать в Китайский квартал. По правде говоря...
– Бетани там тоже была. Я знаю.
– Было приятно с вами познакомиться.
– И мне.
– Знаете, вы должны ему позвонить. Маркусу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Наташа начала уборку с того, что привела в порядок письменный стол и стерла пыль с компьютера. Потом вымыла пол, отполировала буфет, натерла воском стол, надев резиновые перчатки, вычистила кухонную мойку. Достав ящик для мусора, заполнила его доверху «макулатурной» почтой: старыми газетами и журналами, до которых у нее так и не дошли руки. Затем пришла очередь кухонных шкафчиков: в мусорный бак перекочевали старые бутылки и сухие приправы, липкая банка из-под меда. После всего этого Наташа включила пылесос и прошлась с узкой насадкой по всем углам, щелям на стыках ступенек, за дверями. Она не стала пылесосить мебель, как обычно, но тщательно собрала пыль с мелких деталей телевизора, из углов ящиков письменного стола и шкафа-картотеки.
Спустя пару часов, пожалев соседей – мистера и миссис Вилсон, которые наверняка уже готовились ко сну, она выключила пылесос. Вооружившись чистящим средством, поднялась наверх и привела в порядок ванну и умывальную раковину. Эти нехитрые действия – уборка, чистка, расстановка привычных предметов по местам – благотворным образом повлияли на ее самочувствие. Если она остановится, в голову снова полезут мысли...
Наташа сделала ревизию своего гардероба, навела порядок на полках, перебрала украшения.
На дне маленькой серебряной чайницы, которую она использовала для хранения браслетов, нашла листок со схематичным изображением лица мальчика эпохи каменного века. Странные, похожие на меридианы, линии пересекали его черты. Она в подробностях помнила день, когда Маркус нарисовал эту схему.
Сентябрь, три года назад. Утром Маркус должен был вернуться в Манчестер. Это был второй уик-энд, проведенный ими вдвоем. Они сидели на полу возле камина, ели французский батон с сыром, запивая красным вином. Он мягким движением вынул стакан из ее рук, поставил на пол, обхватил ладонями ее лицо.
– Знаешь, никто не сможет восстановить твое лицо после смерти.
– Почему?
– В моей работе используются стандарты – характерные особенности лиц, принадлежавших людям различных возрастов, полов и рас. – Он говорил мягко, словно декламировал стихотворение, а не объяснял научную методику. – Берем типичную ширину рта или носа, расстояние между подбородком и скулами, расстояние между глазными впадинами. Потом перебираем варианты, которые диктуют параметры и особенности данного черепа, и в итоге создаем индивидуальный образ. Но твое лицо... Оно не похоже ни на одну из существующих моделей. – Подобно скульптору, он обвел большим пальцем линию ее скул. – Косточки хрупкие, как у птицы. Хотя лицо сильное. И твои глаза, – он коснулся ее век. – Они слишком большие, если исходить из пропорций лица. Разрез глаз необычный. Его невозможно воссоздать. И никто не смог бы догадаться, что на твоем носу были эти маленькие бледные веснушки, узнать, какие у тебя тяжелые блестящие волосы, с замечательными завитушками на висках.
Тогда Наташа подумала, что никто и никогда не говорил ей таких необычных слов, от которых замирало сердце. Она наклонилась и поцеловала его. Волосы Маркуса пахли горьковатым дровяным дымом.
Она попросила его рассказать еще что-нибудь о своей работе. Он взял карандаш и бумагу и нарисовал для нее лицо мальчика из каменного века.
Наташа лежала без сна, глядя в окно. Луна была полной и круглой, такой яркой, что при желании можно было рассмотреть темные пятнышки на ее поверхности, – серебряное лицо с темными провалами глаз.
Она старалась не прислушиваться к ночным звукам, однако малейший шорох вызывал у нее беспокойство. Легкое поскрипывание и потрескивание старинных потолочных балок, бульканье воды, наполняющей отопительный бак, скрип оконной створки, дрожащей под порывами ветра. Этой ночью ей чудилось, будто кто-то пытается отодвинуть засов, открывает дверь, лезет в окно, поднимается по ступенькам, тихо крадется по дому.
Она думала о Кэтрин. Как странно, что сестру Маркуса зовут именно так. Этим же именем назвалась ее мать в больнице. Женщина, на которую психологи могли бы дважды возложить вину за то, что Маркуса сейчас нет с ней рядом.
Как смириться с тем, что женщина, девять месяцев носившая в себе ребенка, оставила его, потому что не любила? Поэтому Наташа внушила себе, что ее бросили «из лучших побуждений ». Мать оставила ее, потому что любила. Следовательно, любовь к ребенку равна отказу от него.
Порочный круг. Она жила в уверенности, что в любой момент ее снова могут бросить.
... Голос Маркуса, доносящийся с верхнего этажа, низкий и знакомый. Он разговаривал с кем-то другим так, как, она думала, говорил только с ней – нежно и ласково. Она замерла на последней ступеньке, прислушалась. Он сказал: «Мы скоро увидимся, обещаю».
Она мгновенно сделала вывод, который тогда казался единственно верным. Наташа не верила, когда он пытался убедить ее в том, что никогда не последует примеру Стивена в том, что касается внебрачных связей. Вместо этого она прислушивалась к своему внутреннему голосу, который твердил ей, что никому нельзя доверять, что в конце концов все предают всех. Поэтому она отказалась от Маркуса, опередила его, не дав ему шанса ее бросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Извините. В гостях не могу удержаться, чтобы не осмотреть библиотеку.
– Ничего страшного. Мне это знакомо.
Наташа подала ей чашку, они сели – Наташа в деревянное кресло-качалку возле камина, Кэтрин на диван. Прихлебывая кофе, гостья на мгновение задержала взгляд на Наташе, потом отвела глаза.
– Послушайте, мне нужно было сказать об этом сразу. Уверена, вы недоумеваете, что привело меня сюда. – Она подняла глаза. – Это я дала Бетани вашу фамилию и адрес. А мне их дал Маркус.
Шок оттого, что она так неожиданно услышала его имя в связи с занимавшим ее ум делом, заставил Наташу похолодеть. Ей захотелось вышвырнуть эту девицу из дома. Это больше напоминало вторжение. Зачем она пришла?
– Я его сестра, – сказала Кэтрин тихо.
Наташа мысленно обругала себя за поспешные выводы. Стивен был прав. Она никогда не станет настоящим профессионалом. Кончено же, эта девушка была сестрой Маркуса. Он нечасто рассказывал о своей семье, но Наташа знала, что у него есть сестра по имени Кэти. Вот почему Наташе показалось, что она ее узнала. Хотя внешне они не слишком похожи. У него были темные, глубоко посаженные глаза, у нее – почти фиалкового цвета, широко открытые и сияющие. Но губы были одинаковыми, полными и широкими. И еще что-то в выражении и манерах, улыбке, подернутой пеленой грусти.
Наташа снова села.
– Извините. Должно быть, я вас шокировала, – сказала Кэтрин. – Но теперь вы понимаете, почему я хотела с вами познакомиться.
Она заправила свободную прядь волос за левое ухо.
– Ужасно, что мы раньше никогда не встречались, хотя Маркус нам всем рассказывал о вас.
– Неужели?
Он очень редко вспоминал о своей семье и никогда не приглашал Наташу познакомиться с ними. Соблюдая осторожность, она выудила из него основные детали. Они жили на корнуэльском побережье, его отец был инженером-электронщиком, мать – домохозяйкой. Три брата и сестра. Он рассказывал, как во время школьных каникул ловил креветок и занимался серфингом.
– Мама всегда просит его привести вас познакомиться с нами, – сказала Кэтрин. – И я тоже.
Наташа считала, что Маркус из тех людей, которые мало контактируют с семьей помимо традиционных праздников и Рождества. Ей казалось, что он очень привязан к Стивену. Когда он жил в ее коттедже или она жила в его квартире, она ни разу не слышала, чтобы он разговаривал по телефону со своей мамой или сестрой.
Почему она чувствует себя обманутой?
– Обычно он приезжал домой, и я приезжала и жила у него в Манчестере, – рассказывала Кэтрин. – Потом он начал встречаться с вами и стал себя вести странно, – она произнесла это безо всякой враждебности. – Я никогда не могла застать его дома, а он никак не мог дать мне номер вашего телефона. И у него больше не находилось времени, чтобы приехать домой, он был вечно занят, когда я приезжала, чтобы повидаться с ним. Я думала, что вы властная колдунья, которая им манипулирует и не хочет, чтобы он общался со своей семьей. Но, после того как вы расстались и Маркус казался таким расстроенным, я поговорила с Фредди и Джэком и некоторыми другими парнями, с которыми он работает, и с вашим отцом, и все они рассказывали, какая вы хорошая, как вы заставляли Маркуса смеяться. Поэтому я не знаю, что и думать.
«И я не знаю», – про себя сказала Наташа. Есть ли хоть крупица правды в первом впечатлении Кэтрин? Была ли она властной и склонной к манипулированию?
Она знала, что иногда бывало именно так.
Но все же, почему он так поступал? Почему держал дистанцию между нею и своей семьей? Потому что стыдился ее? Потому что она никогда много для него не значила?
– Я полагаю, что все мы слегка обескуражены, – сказала Кэтрин. – Но, похоже, вы справились.
Наташа поднесла ко рту чашку, набрала полный рот кофе. Она почувствовала боль в области лба. Понимание ее пронзило. Он беспокоился, что она не справится.
Он думал, что для нее это будет тяжело. Видеть его частью большой сплоченной семьи, окруженного родственниками, похожими на него, кучей братьев и сестер. Он думал, что она будет чувствовать себя покинутой, не такой, как все. Неужели он на самом деле думал, что она такая ранимая?
Борис уткнулся носом в руку Кэтрин, с любопытством ее обнюхал. Она погладила его по голове.
– Очень жаль, что вы и Маркус больше не вместе.
Наташа вспомнила. Маркус тихо разговаривал по телефону, шутил и смеялся, думая, что она наверху, в ванной. Она проверила телефонный счет. Двадцатиминутный звонок в Лондон, номер незнакомый. Как бы то ни было, слишком поздно – она не смогла удержаться и позвонила. Услышав голос молодой женщины, повесила трубку. Была ли это Кэтрин?
– Летом я собираюсь перебраться обратно в Корнуэлл, – сообщила Кэтрин. – Я жила в Лондоне с тетей и дядей. Поначалу было весело, но теперь с меня довольно. Я хочу домой. Может, вы сможете поехать со мной и пожить какое-то время у нас?
Она сознательно готовила почву. Пыталась играть роль купидона. Наташу это тронуло, она позволила себе поверить, что предложение может быть вполне осуществимым. Она почувствовала на себе пытливый взгляд девушки.
– Он не рассказывал мне, что между вами произошло.
– Не думаю, что у него есть ключ к разгадке.
Она чувствовала, будто что-то внутри нее сломалось. Она не могла смотреть в открытое красивое лицо Кэтрин, которое вдруг стало настолько похожим на лицо Маркуса...
– Я собиралась приехать и познакомиться с вами раньше, – сказала Кэтрин. – Записка Рози с указанием вашего имени и номера телефона показалось мне предзнаменованием.
Наташа чуть не забыла причину, по которой хотела встретиться с Кэтрин. Бетани.
– Это как раз та ситуация, которая кажется удивительным совпадением, не так ли? Вы, которая ищет того, кто, в свою очередь, работал с сестрой вашего бойфренда.
Наташа улыбнулась в ответ. Это у подростков бывают бойфренды.
– Но вы оказались вовлечены в поиски Бетани, потому что я дала ей ваши координаты.
– Зачем вы это сделали?
Она слегка пожала плечами:
– К нам в магазин приходит множество людей, которые исследуют историю своей семьи, навещают могилы предков. Мы однажды заговорили на эту тему, и я упомянула, что Маркус рассказывал, что вы – профессионал в области генеалогии. Это запомнилось, потому что я тогда подумала, какая интересная и необычная это работа. В общем, Бетани спросила, не знаю ли я, как с вами можно связаться. Я сказала ей, что вы живете недалеко от Оксфорда. Она продолжала настаивать, и я дала ей ваш адрес и номер телефона. Я все это объяснила Маркусу, когда обратилась к нему за вашими координатами, но, полагаю, у него не было случая рассказать вам об этом. Так Бетани связалась с вами?
– Да. Хотя это... ее приятель... Я работаю сейчас над этим. Вы, случайно, не знаете, где сейчас Бетани?
– Мы не общались после того, как она ушла из магазина.
– Это вопрос может показаться странным. Но не упоминала ли она о Лиззи Сиддал?
– Упоминала, но не в разговоре со мной. Несколько месяцев назад в магазин зашел молодой парень и они разговаривали об искусстве. Бетани всегда рисовала. Некоторые из ее рисунков были очень тревожными. Волшебницы, только не такие, как цветочные феи, а со змеями в волосах, падшие ангелы и привидения в лесу. Короче, я услышала, что она рассказывает этому парню о Лиззи Сиддал, о том, что люди должны уважать ее как художницу. Он спросил Бетани, не хочет ли она сходить с ним на могилу, но Бетани отказалась. Он был довольно сексуальным – темные волосы собраны в хвост, смуглый, как индеец племени чероки. Зачем я говорю вам все это, вы же с ним встречались.
Наташа удивилась:
– Разве?
– Вы сказали, что ее друг...
– Адам. У него очень бледная кожа.
Кэтрин слегка покачала головой.
– Ну, тогда это не тот, с кем она встречалась, когда я была с ней знакома. Если, она, кончено, не встречалась с обоими сразу.
– Вы не помните его имени?
Кэтрин на мгновение задумалась.
– Кажется, при мне она его не называла.
Некто с темными волосами, смуглый. Джейк Ромилли.
– Простите, я вас перебила. Вы говорили, когда парень вошел в магазин...
– Ах, да. Ну, мне показалось, что им так хорошо вместе... Я рискнула предположить, что Рози не стала бы возражать, если бы она ушла пораньше. Но Бетани категорично заявила, что не хочет с ним идти, оставила бедного парня перед прилавком, а сама исчезла в задней комнате, предоставив мне взять с него деньги. Он в тот раз ничего не купил. На следующий день он снова пришел, и она пошла с ним в кафе, а потом они стали постоянно встречаться. Мне кажется, они много ссорились. Иногда она казалась раздражительной. Один раз он зашел, а она велела ему идти прочь, сказала, что больше не хочет его видеть.
– Когда это было?
– Г-м. За несколько недель до Рождества, мне кажется.
Наташа почувствовала себя опустошенной, будто из нее выкачали кровь.
– Вы с ней ладили?
– Да. Хотя мне ее было немного жаль. Иногда я думала, что наш магазин – не лучшее место для нее. Она была слишком чувствительной. Когда люди приходили за венками для могил, она почти всегда плакала. Но она прекрасно обращалась с клиентами. Иногда они приходят совершенно безутешными – вдовы и внуки, молодые жены и мужья, матери. Даже люди, которые пришли проведать могилы давно умерших предков. Бетани проявляла неподдельное сочувствие и доброту. – Кэтрин улыбнулась. – Она всегда была одета в черное, как для похорон. Я никогда не видела ее ни в чем другом. Черные длинные широкие юбки и мешковатые джемперы.
Она поставила чашку.
– Мне пора.
– Останьтесь, пообедаем вместе.
Они болтали, пока Наташа готовила обед. Макароны с грибами, салатом и французским батоном. К счастью, после визита в Теско в буфете оставалось достаточно провизии. Кэтрин предложила свою помощь и встала рядом с Наташей, нарезая грибы и помидоры для салата.
– Если хотите, откроем вино, – предложила Наташа. – Штопор в шкафу, на верхней полке слева.
Кэтрин присела на стол с вином в руке.
– Вы с детства хотели быть флористом?
– Думаю, да. Мне всегда нравилось цветоводство, так же как и искусство, поэтому очень хорошо, что есть возможность соединить их вместе. Моя бабушка была художницей. Она делала силуэты. Меня назвали в ее честь. Папа помнит, что она была очень красивой и элегантной женщиной. Есть к чему стремиться.
– Похоже, вы все делаете прекрасно. – Наташа расставила тарелки, сервировала стол. Она была рада компании сейчас, когда за окнами опускались сумерки.
Они разговаривали о Лондоне и магазинах, замках и старинных домах Корнуэлла. Кэтрин сказала, что с удовольствием узнала бы что-нибудь о своей семье, и Наташа пообещала помочь ей в этом. Потом она вспомнила, что и у семьи Маркуса сложится своя история, история его детей, которые могут родиться. Привидения из будущего, которых может никогда не быть.
– Я вот о чем вспомнила, – сказала Кэтрин, когда надевала пальто, собираясь уезжать. – За день до того как уйти, Бетани спросила, не знаю ли я какого-нибудь местного врача, и я дала ей номер моего доктора. Доктор Вилкинсон. Он много лет знаком с моим дядей, друг семьи. Он сказал, что Бетани договорилась с ним о визите, но не пришла. Как вы думаете, это важно?
– Я не знаю.
Наташа открыла дверь, думая о своем. Когда они встречались на Рождество, Стивен сказал, что видел девушку по имени Бетани с Маркусом. Маленькая штучка , очень хорошенькая .
– Вы когда-нибудь видели моего отца?
– Один раз. С Маркусом и группой парней, с которыми они работают. Я встретила их всех в пабе возле Оксфордского цирка, потом мы пошли ужинать в Китайский квартал. По правде говоря...
– Бетани там тоже была. Я знаю.
– Было приятно с вами познакомиться.
– И мне.
– Знаете, вы должны ему позвонить. Маркусу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Наташа начала уборку с того, что привела в порядок письменный стол и стерла пыль с компьютера. Потом вымыла пол, отполировала буфет, натерла воском стол, надев резиновые перчатки, вычистила кухонную мойку. Достав ящик для мусора, заполнила его доверху «макулатурной» почтой: старыми газетами и журналами, до которых у нее так и не дошли руки. Затем пришла очередь кухонных шкафчиков: в мусорный бак перекочевали старые бутылки и сухие приправы, липкая банка из-под меда. После всего этого Наташа включила пылесос и прошлась с узкой насадкой по всем углам, щелям на стыках ступенек, за дверями. Она не стала пылесосить мебель, как обычно, но тщательно собрала пыль с мелких деталей телевизора, из углов ящиков письменного стола и шкафа-картотеки.
Спустя пару часов, пожалев соседей – мистера и миссис Вилсон, которые наверняка уже готовились ко сну, она выключила пылесос. Вооружившись чистящим средством, поднялась наверх и привела в порядок ванну и умывальную раковину. Эти нехитрые действия – уборка, чистка, расстановка привычных предметов по местам – благотворным образом повлияли на ее самочувствие. Если она остановится, в голову снова полезут мысли...
Наташа сделала ревизию своего гардероба, навела порядок на полках, перебрала украшения.
На дне маленькой серебряной чайницы, которую она использовала для хранения браслетов, нашла листок со схематичным изображением лица мальчика эпохи каменного века. Странные, похожие на меридианы, линии пересекали его черты. Она в подробностях помнила день, когда Маркус нарисовал эту схему.
Сентябрь, три года назад. Утром Маркус должен был вернуться в Манчестер. Это был второй уик-энд, проведенный ими вдвоем. Они сидели на полу возле камина, ели французский батон с сыром, запивая красным вином. Он мягким движением вынул стакан из ее рук, поставил на пол, обхватил ладонями ее лицо.
– Знаешь, никто не сможет восстановить твое лицо после смерти.
– Почему?
– В моей работе используются стандарты – характерные особенности лиц, принадлежавших людям различных возрастов, полов и рас. – Он говорил мягко, словно декламировал стихотворение, а не объяснял научную методику. – Берем типичную ширину рта или носа, расстояние между подбородком и скулами, расстояние между глазными впадинами. Потом перебираем варианты, которые диктуют параметры и особенности данного черепа, и в итоге создаем индивидуальный образ. Но твое лицо... Оно не похоже ни на одну из существующих моделей. – Подобно скульптору, он обвел большим пальцем линию ее скул. – Косточки хрупкие, как у птицы. Хотя лицо сильное. И твои глаза, – он коснулся ее век. – Они слишком большие, если исходить из пропорций лица. Разрез глаз необычный. Его невозможно воссоздать. И никто не смог бы догадаться, что на твоем носу были эти маленькие бледные веснушки, узнать, какие у тебя тяжелые блестящие волосы, с замечательными завитушками на висках.
Тогда Наташа подумала, что никто и никогда не говорил ей таких необычных слов, от которых замирало сердце. Она наклонилась и поцеловала его. Волосы Маркуса пахли горьковатым дровяным дымом.
Она попросила его рассказать еще что-нибудь о своей работе. Он взял карандаш и бумагу и нарисовал для нее лицо мальчика из каменного века.
Наташа лежала без сна, глядя в окно. Луна была полной и круглой, такой яркой, что при желании можно было рассмотреть темные пятнышки на ее поверхности, – серебряное лицо с темными провалами глаз.
Она старалась не прислушиваться к ночным звукам, однако малейший шорох вызывал у нее беспокойство. Легкое поскрипывание и потрескивание старинных потолочных балок, бульканье воды, наполняющей отопительный бак, скрип оконной створки, дрожащей под порывами ветра. Этой ночью ей чудилось, будто кто-то пытается отодвинуть засов, открывает дверь, лезет в окно, поднимается по ступенькам, тихо крадется по дому.
Она думала о Кэтрин. Как странно, что сестру Маркуса зовут именно так. Этим же именем назвалась ее мать в больнице. Женщина, на которую психологи могли бы дважды возложить вину за то, что Маркуса сейчас нет с ней рядом.
Как смириться с тем, что женщина, девять месяцев носившая в себе ребенка, оставила его, потому что не любила? Поэтому Наташа внушила себе, что ее бросили «из лучших побуждений ». Мать оставила ее, потому что любила. Следовательно, любовь к ребенку равна отказу от него.
Порочный круг. Она жила в уверенности, что в любой момент ее снова могут бросить.
... Голос Маркуса, доносящийся с верхнего этажа, низкий и знакомый. Он разговаривал с кем-то другим так, как, она думала, говорил только с ней – нежно и ласково. Она замерла на последней ступеньке, прислушалась. Он сказал: «Мы скоро увидимся, обещаю».
Она мгновенно сделала вывод, который тогда казался единственно верным. Наташа не верила, когда он пытался убедить ее в том, что никогда не последует примеру Стивена в том, что касается внебрачных связей. Вместо этого она прислушивалась к своему внутреннему голосу, который твердил ей, что никому нельзя доверять, что в конце концов все предают всех. Поэтому она отказалась от Маркуса, опередила его, не дав ему шанса ее бросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33