Я был восхищен тем, с какой уверенностью она себя вела — скрещенные на груди руки, гордая осанка, высоко поднятый подбородок. Она почувствовала, что баланс сил изменился.Компаньон Адельмана чуть не плюнул от злости, видя все это.— Как вы смеете угрожать «Компании южных морей»? — прорычал он.— Не более чем Компания смеет угрожать нам. Позвольте сделать вам встречное предложение. Эта женщина подпишет документ, в котором поклянется никогда не разглашать то, что ей известно о поддельных акциях, и передаст вам все поддельные акции, которые у нее есть. Она сделает это в обмен на пять тысяч фунтов.Мириам не сдержалась и ахнула при упоминании этой суммы, которая намного превышала все ее ожидания. Она не понимала, что огромное, по ее меркам, богатство было мизерной суммой для Компании, которая собиралась в ближайшее время предложить правительству миллионы фунтов как безвозмездный дар в обмен на право вести определенный бизнес.— Пять тысяч фунтов? Вы с ума сошли, сударь? — прорычал сердитый человек.Адельман вел себя более дипломатично, и от меня не ускользнуло, что он обрадовался такой низкой цене избавления от проблемы.— Очень хорошо, Уивер. Мириам, вы согласны подписать такой документ? Если вы нарушите обещание, вы нарушите договор с Компанией и будете ей должны пять тысяч фунтов. Обещаю, Компания взыщет долг через суд.Дама справилась с волнением.— Я принимаю ваши условия, — сказала она спокойно, хотя, как мне показалось, была готова петь от облегчения и радости.— Теперь, — обратился Адельман к Мириам, — не могли бы вы подождать снаружи, пока мы закончим дела с мистером Уивером?Не успела она покинуть комнату, как неприятный человек начал кричать на меня:— Вы бросаете нам вызов, полагая, что мы до вас не доберемся?! Уверяю вас, Уивер, наша Компания может вас уничтожить!— Как вы уничтожили моего отца, Майкла Бальфура и Кристофера Ходжа, книготорговца?— Чепуха! — сказал Адельман, взмахнув рукой. — Вы ведь не думаете, что Компания организовала эти преступления? Сама мысль об этом абсурдна.Я подумал, что он прав, но не отвел глаз.— А кто тогда?— Странно, я думал, вы уже узнали это, — сказал он спокойно. — Мартин Рочестер.Я понял, что они меня проверяют, стараясь выяснить, что мне известно.— А кто такой Мартин Рочестер?— А это, — сказал Адельман, — нам не терпится узнать, так же как и вам. Мы только знаем, что это псевдоним неумелого поставщика поддельных акций. Это мелкий мошенник, который обманул небольшую группу людей, в основном женщин, таких как миссис Лиенцо, которые не разбираются в биржевых сделках.— Это ложь, — сказал я. — Рочестер — нечто большее, чем мелкий мошенник, и я уверен, он обманул не только небольшую группку дам в белых перчатках. Мириам получала дивиденды, а это означало, что кто-то помогал Рочестеру подделывать не только акции, но и записи в реестрах. Когда мой отец увидел ее акции, он сразу понял, что они обозначали. Он написал: «Этот подлог стал возможен только при содействии определенных элементов внутри самой „Компании южных морей". Компания представляет собой кусок тухлого мяса, кишащего червями». Скажите, — сказал я с улыбкой, — а что случилось с мистером Вирджилом Каупером?— Мы не следим за нашими клерками! — с неожиданной злобой рявкнул представитель «Компании южных морей». — Мне плевать на ваш глупый вопрос.— Так чего вы от меня хотите? Какие последуют новые угрозы? Должен ли я ожидать новых нападений и краж, с помощью которых вы рассчитываете охранять вашу тайну?Адельман переглянулся со своим компаньоном и сказал:— Вы правильно поняли, что мы желаем сохранить это дело с акциями в тайне, но мы не собираемся вас запугивать. И мне ничего не известно о нападениях и кражах.— Вы хотите, чтобы я поверил, будто вы не пытались препятствовать выходу в свет сочинения моего отца, в котором говорилось о поддельных акциях?Они снова переглянулись.— До настоящего момента, — сказал Адельман, — я не знал, что ваш отец намеревался написать такое сочинение. Не поверю, что он мог совершить такой безрассудный поступок. Если вы видели такую вещь, это еще одна подделка.Я не знал, стоит ли даже рассматривать подобную возможность. Рукопись выглядела подлинной, я узнал почерк отца. Да и дядя распознал бы подделку. Однако мои враги были искусными специалистами по подделкам. И пожар, в котором погиб Кристофер Ходж, издатель отца, был неподдельным. И единственный экземпляр рукописи украл у меня со стола неподдельный вор. Кто-то отчаянно старался уничтожить все следы этого документа.— У меня есть убедительное доказательство, что рукопись была настоящей, — объявил я.— Это доказательство было подброшено, — устало сказал Адельман, — чтобы ввести вас в заблуждение.Я покачал головой. Не верю.— Вам нечего больше сказать, что помогло бы мне отыскать убийц моего отца?— Мы здесь не для того, чтобы вам помогать, Уивер, — сказал со злобой неприятный человек.Адельман жестом велел своему компаньону замолчать.— Боюсь, нечего, мистер Уивер. Кроме того, что наши враги используют вас. Я подозреваю, это рука Банка Англии.— Чепуха! — прошипел я.Я слишком долго занимался этим делом, чтобы поверить, будто меня с самого начала сбили с пути. Тем не менее я не мог полностью отбросить слова Адельмана, и это наполнило меня гневом — на самого себя, на Адельмана и на всех остальных, чьи имена приходили мне на ум.— Я вас предостерегал, как вы помните, — продолжал Адельман. — Мы сидели «У Джонатана», и я сказал вам, что вы окажетесь в лабиринте, но те, кто затеял игру, будут наблюдать за вами и сбивать с толку. Вот это и случилось. Все, что вы с таким трудом узнали, оказалось ложью.— Чепуха! — вскричат я, надеясь заставить прекратить их лгать силой своей убежденности. — Я узнал, что «Компания южных морей» столкнулась с фальшивыми акциями, и это не ложь. Я узнал, что этот Рочестер, который, без сомнения, убил моего отца, стоит за этими фальшивками.— Вероятнее, что этот Рочестер хоть и мерзавец, но не имеет никакого отношения к смерти вашего отца, — мягко сказал Адельман. — Наши враги хотели, чтобы вы думали иначе, чтобы вы обнародовали существование поддельных акций.— Я в это не верю, — сказал я непреклонно, словно усилием воли мог рассеять подобные мысли. Мне хотелось схватить Адельмана за горло и душить его, пока он не скажет правду. Мне казалось, что так можно было добиться правды.— Можете верить во что хотите, по, если вы ищете убийцу своего отца, вы должны признать, что вас сбили с пути. Не сердитесь на себя. Наши враги умны и богаты, и это наши общие враги, поскольку они стремятся причинить вред и нам и вам. В конце концов, вы действительно думаете, что «Компании южных морей» настолько нужна поддержка населения и парламента, дабы вести свои дела, что она готова связать себя с такими презренными и преступными делами, скомпрометировать себя убийством, мистер Уивер, рискуя потерять дело, которое должно служить благу нации и обогащению ее директоров?У меня не было ответа. Я не мог заставить себя поверить в его слова, но не знал, как их опровергнуть.Адельман увидел выражение моего лица и решил, что я побежден.— Итак, мистер Уивер, таково положение дел. Не обязательно быть союзником Компании, но это не означает непременно быть ее врагом. Если у вас возникнут вопросы, можете обращаться ко мне. Мне бы хотелось, чтобы вы более не устраивали подобных сцен и не повторяли таких опасных и лживых утверждений. Вы были эффективным агентом мистера Блотвейта и Банка Англии. Если наша откровенность может сделать вас менее опасным для нашей репутации, тогда мы пойдем на это. — Он отворил дверь. — Желаю вам хорошего дня, сэр. Глава 29 Мириам была в восторге от своего приза, однако я не мог разделить ее радости. Я позволил ей поблагодарить меня за помощь и посадил ее в наемный экипаж, а сам отправился в таверну, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Если мне и удалось что-то узнать с начала моего расследования, так это то, какие финансисты умелые обманщики. В данный момент я оказался в плену навязанных ими иллюзий и не мог с уверенностью сказать, что было на самом деле, а что лишь казалось. Лгали ли люди из «Компании южных морей» прямо мне в лицо, чтобы скрыть свои преступления, или я стал жертвой махинаций Блотвейта, чьей целью было уничтожить конкурирующую компанию? И если Блотвейт сознательно меня обманывал ради уничтожения «Компании южных морей», не мог ли он желать смерти моего отца, Бальфура и Кристофера Ходжа? Может ли быть, что Банк Англии — компания, чей оборот составлял миллионы фунтов икоторая обслуживала государственные обязательства, — был способен ради сохранения своих прибылей на подобные преступления? Я заключил, что в такой же степени, как и «Компания южных морей». А если моим врагом был Банк Англии, а не «Компания южных морей», тогда я все это время искал Рочестера не там?Я попытался отогнать одолевавшие меня сомнения, вернувшись в гущу расследования. Я вернулся в кофейню Кента, чтобы узнать, не приходил ли кто-нибудь по объявлению, и получил два имени и два адреса. Ни один не оказался полезным, так как оба принадлежали людям, которые надеялись выманить у меня деньги, делая вид, будто обладают информацией, которой у них на самом деле не было. Покидая второй дом, я раздумывал, что же делать дальше. Я не мог просто вернуться в дом к дяде, не мог бездействовать. Я зашел в ближайшую пивную и быстро выпил, продолжая думать.Мне требовалось найти Рочестера или того, кто называл себя Рочестером. Я знал двоих людей, которые могли вывести меня на этого человека или этих людей. Поскольку Джонатану Уайльду я не доверял, я решил заставить второго человека сказать то, что мне было нужно. Не допив эля, я поднялся и отправился в Ньюгетскую тюрьму, чтобы в очередной раз встретиться с Кейт Коул.Мне нечего ей было предложить, чтобы заставить говорить, и со стыдом признаюсь, я не отвергал полностью применения силы, дабы склонить Кейт к сотрудничеству. Я еще точно не знал, как именно собирайся это сделать, но намеревался не покидать ее камеры, пока она не расскажет мне все, что ей известно о Мартине Рочестере.Войдя в Ньюгет, я решительно направился к камере Кейт и забарабанил в дверь. Ничто, никакие ее ухищрения не помешают мне узнать то, что мне нужно.Когда дверь открылась, я оказался лицом к лицу с упитанным парнем с узкими глазками и ртом, запачканным красным вином. Сначала я смутился оттого, что так грубо барабанил в дверь Кейт, когда у нее был гость, но момент для хороших манер был неподходящий. Не обращая внимания на парня, я надавил на дверь — она открылась, но я увидел не Кейт, валяющуюся в грязи как свинья, а другую женщину, такую же упитанную, как мужчина, и пару упитанных детишек, которые обедали за небольшим столиком.Мое смущение вернулось. Я не мог ошибиться дверью, это была камера Кейт.— Где женщина, которая была здесь? — спросил я примирительнымтоном.— Понятия не имею, — ответил мужчина и, видя, что я не собирался ничего больше говорить, захлопнул дверь.Для судебного разбирательства в Олд-Бейли было еще не время, поэтому вряд ли ее увели в суд. Может быть, она продала свою комнату, потому что ей нужны были наличные деньги?— Где Кейт Коул? — потребовал я у первого надзирателя, которого мне удалось отыскать. — Мне нужно ее видеть.— Боюсь, вы не сможете се увидеть, — сказал надзиратель, — а даже если вы ее увидите, она не сможет увидеть вас. Будучи мертвой и все такое.— Мертвой?! — вскричал я. Я почувствовал… трудно это описать… слабость. Мне казалось, что повсюду вокруг меня смерть. Что мои враги знают все, что знал я. Они предугадывали моипланы еще до того, как я их задумывал. — От чего она умерла?— От удушья.— Но ведь суда еще не было, — возразил я.— Вы не поняли, сэр. Она повесилась в своей шикарной камере сама.— Самоубийство? — Я не мог представить, что человек, подобныйКейт, способен испытывать такое отчаяние, чтобы совершить самоубийство. А даже если бы это было так, разве не стала бы она дожидаться результатов судебного процесса, прежде чем потерять последнюю надежду? — Вы уверены, что это самоубийство?— Так сказал коронер.Я думал, какие еще можно задать вопросы, чтобы догадаться, кто мог это сделать.— Ее кто-нибудь навещал незадолго до смерти?— Вроде нет, насколько я знаю.— А кто-нибудь другой может знать?— Вроде нет, насколько я знаю. Я положил ему в руку шиллинг:— А теперь знаешь?— Нет, — сказал он, — и спасибо за вашу щедрость.Теперь убийств было четыре. Кейт Коул не повесилась. С точки зрения теории вероятности Кейт Коул скорее бы жила, чтобы плюнуть в глаза своему палачу, чем покончить с собой. Нет, Кейт попала в ту же паутину, чтои мой отец, Майкл Бальфур и Кристофер Ходж, книготорговец. Сейчас, как никогда раньше, я понимал, что Элиас был прав. Новые финансовые инструменты породили неограниченную власть в масштабах, которые я даже не мог себе представить. Я искал человека или, возможно, группу людей, которые сидели где-то, планировали грязные дела и, возможно, даже осуществляли их с леденящим бессердечием. Теперь я был уверен, что в ответе был не один человек и даже не одна группа людей. Было слишком много связей, слишком много различных преступлений. У слишком большого числа людей было слишком много власти и знаний, но никого нельзя было привлечь к ответственности за их преступления, поскольку они прятались в бесконечных лабиринтах обмана и вымысла. Это был, как написал мой отец, заговор бумаг, которые позволяли этим людям процветать. Они наносили свои вымыслы на банковские билеты, а весь мир читал их и верил им.Под ложечкой у меня подсасывало и кружилась голова, поэтому я зашел в таверну подкрепиться. Однако, сев за столик, я понял, что не хочу есть, и заказал кружку густого эля. А потом, вероятно, я заказал вторую кружку. После четвертой кружки, выпитой на пустой желудок, моя печаль превратилась в угрюмость. Мне было жаль, что я не моложе на десять лет, что виноват в смерти Кейт Коул, что застрелил Джемми, что отвернулся от семьи. В таком настроении я наконец вернулся в дом дяди на Брод-Корт. Я удобно устроился в темной гостиной рядом с бутылкой мадеры и стал пить вино, пытаясь в очередной раз осмыслить все увиденное.Я сидел в темноте, потеряв счет времени, но меня вывел из оцепенения звук шагов. Кто-то спускался по лестнице. Я занимался своим ремеслом достаточно долго, а до этого бывал в худших переделках, чтобы понять: этот «кто-то» старается производить как можно меньше шума. Я поставил бокал на стол и медленно встал. Подойдя к двери, откуда была хорошо видна лестница, я увидел Мириам, крадущуюся вниз по ступеням. На ней был плащ поверх платья. Она подняла подол намного выше лодыжек, чтобы легче было идти, не создавая шума.Я отошел назад, пока она не миновала гостиную, бесшумно отперла входную дверь — видимо, не без практики — и выскользнула во двор.Через минуту я последовал за ней и увидел, что она села в экипаж, поджидавший в нескольких ярдах от входа в дом дяди.Экипаж поехал по улице, а я бросился вдогонку, по мере сил щадя раненую ногу. Я вскочил на заднюю подножку так же, как когда следил за Делони. Под покровом лондонской темной ночи не было необходимости платить кучеру за проезд. Я нагнулся, чтобы ему не было меня видно, и оставался в таком положении. Экипаж ехал в сторону Спиталфилдз. Я надеялся, что поездка будет недолгой, так как без плаща я быстро продрог.Вскоре экипаж остановился на Принсес-стрит, и Мириам поспешно вошла в трактир. Я отметил не без облегчения, что по крайней мере это пристойное заведение, но тревога меня не покидала. Я немного подождал, потирая руки, чтобы согреться, и вошел, держась ближе к двери, на случай, если Мириам все еще у входа. У входа ее не было. Это было уютное местечко с горящим камином. За столиками сидели купцы среднего достатка и несколько дам. Я внимательно огляделся, но Мириам нигде не увидел. Я подошел к человеку за стойкой, дал ему монету и узнал, что она с джентльменом в комнате на втором этаже.Я поднялся по лестнице и нашел указанную комнату. Дверь была заперта, но выглядела недостаточно крепкой, и я без труда мог бы ее взломать, если бы потребовалось. Я прижал ухо к двери и услышал голоса, но слов разобрать не мог. Открылась дверь другой комнаты, и я отпрянул, изображая дурачка, но мой маскарад не удался, поскольку джентльмен, вышедший в коридор, посмотрел на меня крайне подозрительно, проходя мимо, и спустился вниз.Я с трудом мог представить, как я буду торчать здесь всю ночь, прячась в коридорах и вызывая подозрительные взгляды посетителей, поэтому я избрал другую стратегию. Короче говоря, я повернул ручку двери, та подалась, и дверь со скрипом отворилась.Мириам и Делони стояли напротив друг друга. Трудно представить, как я обрадовался, увидев обоих с красными от гнева лицами, а не, как я опасался, в любовных объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56