сначала китайцы помогли джунгарам вывести кыргызов из Хакассии, за это без российского сопротивления заняли Туву (еще раньше заняв Монголию, ослабленную засухой и войной с теми же джунгарами). Потом напали на Джунгарию, захватив ее с помощью ранее переселенных кыргызов. Все было проведено четко и последовательно, на протяжении почти двухсот лет. Вот комбинаторы! Как говорил Остап Бендер, — учитесь, Киса! И мы в том времени как раз и помогали воплощению этой схемки. И другой вопрос — а ОКОНЧЕНА ли их комбинация?
— Здравствуйте, Андрей Николасвич! Давно не читали? — услышал он Танин голос.
— Да, так, — Андрей закрыл папку.
Таня присела на край кровати. Странно, но она была одета в обычную городскую одежду — джинсы, клетчатую рубашку с короткими рукавами. Голова все так же повязана платком, но теперь это черный пиратский платок, украшенный черепом и скрещенными костями. В руках какие-то бумаги.
— Почему ты не в больничном? — спросил Шинкарев.
— Это вас надо спросить, почему все еще в постели. Выписывают нас сегодня, вот и документы ваши.
— Почему так рано?
— Так больница-то бесплатная. А на страховом полисе денег нет, чтобы нам тут отдыхать. Или сами платить будете? Тогда напишите заявление в бухгалтерию.
— Лучше домой. Отвернись, пожалуйста, я переоденусь…
— А на меня и смотреть не будут, хоть оденься, хоть разденься.
— Брось! Ты же красавица! Смотрели и будут смотреть.
— И вы?
— Что «я»?
— Да нет, это я так. Не слушайте меня!
Оставив его бумаги, Таня быстро вышла из палаты. Андрей поглядел ей вслед. Надо внести ясность в отношения с этой девушкой. И внести ее — Шинкарев был сейчас абсолютно уверен в этом — совершенно определенным образом. Прекратить отношения — мягко, но решительно, «не наматывая соплей на кулак». Прежней Тани все равно не будет — скоро она превратится в худощавую, нервную, быстро устающую женщину. Выздоровление с помощью потустороннего не проходит даром — оно всегда накладывает на личность свою холодную печать. Именно Андрей был орудием выздоровления. Глупо считать, что он подарил Тане жизнь, но еще глупее окончательно испортить ее.
А вот Крысу надо найти. Но как? «Подумаем». Как писал Козьма Прутков, один из любимых мыслителей капитана Андрея Николасвича Шинкарева: «Ив пустых головах любовь порой преострые выдумки рождает». Оно и лучше, подумать-то, — сколько можно китайским умом кормиться, пора уж собственной башкой соображать.
А может, он снова уходит от выбора, заранее «сдавая» Таню в пользу Крысы? Если и так, теперь никто ему не судья.
Через полчаса Андрей с Таней спустились в приемный покой. Там уже ждали. Слезы, объятия, солнечный свет на крыльце больницы. Глоток жаркого городского смога, настоянного на выхлопных газах, густо обметенного тополиным пухом. Хлопок автомобильной дверцы, и свой город — так и не взятый врагами замелькал за боковым стеклом. Ветер дул со стороны «Химволокна», и потому небо было оранжевым, а по асфальту змеились зеленые тени. Знакомо запершило в горле.
— По телевизору говорили, что ожидается какое-то важное решение, связанное с Китаем, — обернувшись от руля, сказал отец. — Ты ничего не слышал?
«Седеет батя-то. За шестьдесят уже…»— подумал Андрей.
— Нет, ничего.
«Так кончилась ли их комбинация? И может ли она вообще закончиться, коль скоро была запущена в» волну событий, отраженных друг от друга «? Скоро увидим». Он откинул голову на горячую кожу сиденья и закрыл глаза. Глава сорок четвертая
Летом в Красноярске темнеет быстро и наглухо — ночное небо по-южному черно, без всякого проблеска вечерней зари на горизонте. Теплый ветерок овевал Танино тело, раскрывая все поры под летним платьицем. Высокие каблучки белых босоножек стучали по асфальту — желтому от фонаря, исчерченному узорной тенью, падающей от раскидистой черемухи. Перед автобусной остановкой припарковался «мерседес»— не самый дорогой, не «шестисотый», но крупный, широкий, уверенно поблескивающий черным лаком корпуса. Странно, что он делает здесь, на безлюдной заводской окраине?
Тане нужно было перейти на другую сторону улицы, но когда девушка вышла на дорогу, обходя машину, дверца вдруг распахнулась и перед ней появился крупный, коротко стриженый парень.
— Прокатимся? — Широкая волосатая лапа стиснула Танино запястье, потянула внутрь машины.
— Отпусти! Что делаешь, урод?! Отпусти, кому говорю! — Таня по-настоящему испугалась.
— Давай лезь, телка! Щас ноги раздвинешь, и отпустим к мамочке. А будешь дрыгаться, я тебя через своего кобеля пропущу.
— Отпустите девушку, — послышался сзади спокойный голос с легким восточным акцентом. Из тени, отбрасываемой деревьями, вышел высокий китаец в дорогом темном костюме.
— Мужик, ты кто, в натуре? — осклабился Танин обидчик.
— Сейчас узнаешь, — ответил мужчина.
И толкнул бандита ладонью в челюсть. Вроде бы не сильно, но внутри что-то хрустнуло, и Танин обидчик прижал лапы к физиономии и замычал. Китаец небрежно смахнул его в сторону и — намного деликатнее — отодвинул Таню от машины.
— Ты че, козел?! — зарычал было водитель, но в руке китайца вдруг появилась короткая стальная палка. Боковое стекло «мерса» разлетелось вдребезги, а водитель уткнулся головой в рулевую колонку. Китаец ударил еще раз, сбоку. Сразу запахло бензином — стальной штырь пробил бак.
— Идем, — сказал мужчина и потянул Таню к остановке. Но пройдя метров сорок, остановился.
— Подожди-ка… — Он рассеянно потер ладонью по высокому выбритому надлобью. — Что-то я забыл… а, вот!
Похлопав себя по бокам, он вынул из кармана золотую «ронсоновскую» зажигалку, нажал на рычажок и с силой швырнул ее в сторону «мерседеса». Огненная точка, описав длинную дугу, упала в бензиновую лужу.
— Вот такой теперь разговор с вами будет! — как бы сам себе сказал китаец. Затем повернулся к Тане:
— Идем, девушка.
— Кто вы такой? — спросила перепуганная Татьяна.
— Меня зовут Чен. Мы с Андреем, — он замялся, подбирая слово, — мы вместе учимся. У одного человека. Ты знаешь, где сейчас Андрей?
— А вы его не тронете? — ее испуг за себя перешел в испуг за Андрея.
— Тронешь его… — проворчал Чен. — Не бойся, я к нему по делу.
— Тогда записывайте. — Таня продиктовала телефонный номер сотового.
Чен записал, потом мягким движением поправил сбившийся Танин платок.
— А ты красивая девушка.
— Не трогайте меня! — отшатнулась Таня.
— Не бойся, — спокойно сказал Чен. — Завтра сходим куда-нибудь? Поговорим. Не против?
— На свидание, что ли? А Андрей Николасвич… — попыталась сказать Таня, но Чен перебил ее.
— А мы ему не скажем, верно? — прошептал китаец ей на ухо. — Придешь?
— Ну да, приду, наверно. — Татьяна неуверенно улыбнулась.
Тут как раз подошел ее автобус, Чен попрощался и, что-то насвистывая, вновь скрылся в ночной тени.
Все было сделано качественно. Конкурентам показали, кто теперь хозяин, сборы с мясных рядов пойдут китайцам. И Мастер скоро приедет. На семинар по даосской магии, намеченный в Красноярском государственном университете. Впрочем, все это лишь повод, а настоящая причина была совсем недалеко — озаряя ночь огнями плавки, изрыгал на полнеба фтористый дым Красноярский алюминиевый завод — второй по величине в России. Так что новые приказы не преминут последовать, это уж точно.
В Ситуационном зале Кремля проходило заседание Совета Безопасности Российской Федерации. Перед Президентом РФ лежал еще не подписанный указ о начале выполнения российской части совместного проекта с Китаем.
Все силовые министры объявили о готовности своих министерств к началу проекта. Министр иностранных дел предупредил о крайне негативной реакции США и их союзников — «Вы же понимаете, какой вой поднимется!» Поскольку формально проект был ответным шагом на действия Запада, вой решено было проигнорировать. Кроме того, шум по поводу первой части проекта должен был прикрыть подготовку его второй части, имеющей даже более важное значение.
В этот момент пришло сообщение — только что закончилось заседание Совета Безопасности Китайской народной республики, и Председатель ЦК КПК подписал аналогичный указ. Через некоторое время должен состояться визит в Москву представительной китайской делегации. В ходе этого визита будет подписан долгосрочный межгосударственный договор, который затем ратифицируют парламенты двух стран.
— Так что, товарищи? Есть замечания, вопросы, возражения? — последний раз спросил Президент, сняв колпачок с ручки и придвигая к себе текст указа.
Летний дождь, тихий и теплый, застал Андрея на берегу реки. Светлая енисейская вода покрылась рябью, исчезая в тумане, растворяющем лесистые горы на другом берегу. Легкие волны набегали на береговую гальку, на которой валялись выбеленные куски старых бревен и тяжелые якорные цепи, покрытые рыхлой коричневой ржавчиной. Влажный воздух наполнился запахом большой реки — рыбы, сухих водорослей, далекого дыма. Ветер стих, слышался лишь шорох дождя да мерный стук капель по капюшону старой штормовки.
Все замерло — время остановилось, пространство сузилось, очерченное линиями крутых склонов, растворяющихся в дожде. Потемнели коричневые скалы и осыпи, светлые прозрачные капли повисли на зеленых листочках акации и завитках ее коры, отслоившейся от крепких изогнутых, стволов.
«Что же мы сделали? Что за совместный проект? Что дальше?»— Андрей снова и снова задавал себе вопросы. Он многое помнил, понимая, — или догадываясь? — что экспедиция была успешной. К тому же в Академгородке у него была назначена встреча, на которой он надеялся выяснить если не все, то многое.
«Здесь, кажется». Постояв перед знакомым подъемом, Андрей двинулся вверх по овражку, стиснутому каменными стенками. Земля на скалах набухла, пропиталась водой, на подъеме она легко сдвигались ногой, оставляя на чистом камне темные следы. На середине склона подъем вывел на скальную полку, образованную ребром выступающей плиты. Плоскости скал гладко и тускло блестели под дождем, полка была покрыта мокрой щебенкой, в центре ее образовалась лужица, на поверхности которой непрерывно возникали-пропадали круги от дождевых капель. Капля — легкая быстрая волна — качание воды, пропадающее без следа…
Андрей подошел к невысокому отвесу, внимательно осмотрел место своего прыжка. Ничего особенного — скалы, осыпи, мокрые кусты акаций. Никакого волнения внутри. Машинально он поднял с земли две плоских каменных плитки и несколькими уверенными ударами отбил на одной из них заостренную кромку. С удивлением посмотрев на свою собственную работу, Шинкарев повернулся и двинулся дальше. Дождь тем временем стих, заголубело небо, блеснул первый солнечный луч, отражаясь на влажных ребрах скал. Мокрые леса на заречных хребтах засияли изумрудными пятнами и синими, как морская вода, тенями в распадках, по которым поползли полосы белого тумана.
Подъем стал положе, появилась тропа, идущая по узкому гребню травянистого склона. Встретилась первая пустая бутылка, покрытая каплями. Из-за края горы показались типовые пятиэтажки Академгородка. Там, на конечной остановке, стояло небольшое кирпичное кафе — туда и направился Андрей. Повесив мокрую куртку на спинку стула и взяв чашку кофе, он сел лицом к широкому окну, глядя на прояснившееся голубое небо, мягкие зеленые горы и теплые коричневые скалы на их вершинах.
«Азия, в сущности… А вот мы, русские, — чужие здесь или свои? Должны мы здесь жить или лучше, чтобы нас тут не было?» Кто ответит? Только сам себе — больше некому.
— Красивая природа, — послышался сзади знакомый голос.
Андрей обернулся — Мастер. Все правильно, так они и договорились.
— Здравствуйте, Ши-фу.
— Здравствуй. Что ж, теперь ты совсем дома.
— Похоже, не совсем.
— Почему? — Китаец вприщур глянул в глаза Андрею.
— Мне кажется, вое вокруг какое-то непрочное. Будто ненастоящее.
— Как сказал один из патриархов Чань: «Много лет я искал дорогу домой, а теперь забыл, откуда пришел». Ты помнишь что-нибудь?
— Какие-то женщины, лошади, огонь. Я все позабуду?
Шинкарев помнил почти все. Но говорить об этом не собирался.
— В дневном сознании — да, — ответил господин Ли Ван Вэй. — Но в снах это будет возвращаться. Правда, все реже и реже.
Мастер отошел к стойке, взял себе стакан минеральной воды. Вернувшись за столик, достал из внутреннего кармана титановые часы, положил перед Андреем.
— Твои. Нам чужого не нужно.
— Спасибо. И спасибо вам за Таню, — сказал Шинкарев, защелкивая «Ориент» на запястье.
— Это не моя заслуга, — спокойно ответил Мастер. — Твоя. Таня встречается с Ченом, ты это знаешь?
Андрей знал это. Знал и о том, что произошло на темной заводской окраине. Достойный поступок, ничего не скажешь. И тем не менее Андрей не хотел видеть Чена рядом с Татьяной. По той же причине, по которой и сам прервал отношения с ней. Но кто он такой, чтобы вмешиваться в личную жизнь двух взрослых людей?
— Таня самостоятельный человек и способна решить, с кем ей встречаться. Я слыхал, Чен собирается уезжать?
— Он уже уехал.
— Куда?
— А вот сейчас и посмотрим, — ответил Мастер, глядя на синий экран телевизора, по которому прыгала белая стрелка. Приближались «Новости». Прошла заставка, послышался голос диктора:
…после принятия в Европейский Союз Литвы и Польши и блокирования этими странами сухопутного сообщения с Россией экономика и управление Калининградской области столкнулось с большими трудностями. В этих условиях Президент и Правительство Российской Федерации приняли решение удовлетворить просьбу Китая и передать ему в аренду территорию Калининградской области сроком на пятьдесят лет. Согласно условиям аренды, Россия сохраняет контроль над следующими объектами: янтарным комбинатом, базой Балтийского флота, городом и портом Калининград, главными международными автомагистралями и границами…
«Ну ни хрена себе, сказал Внутренний голос. Мать твою, что же мы наделали?!»
А диктор продолжал:
…на территории Калининградской области предполагается создание мощных производственных комплексов, ориентированных на выпуск товаров для европейского рынка. Для работы на этих предприятиях и обеспечения сопутствующей инфраструктуры, а также сельского хозяйства, будет организовано переселение нескольких сот тысяч граждан КНР. В течение срока аренды китайское население этой территории может достигать нескольких миллионов человек…
— На этой территории китайцы будут производить свой ширпотреб? — спросил Андрей.
— Почему ширпотреб? Хорошие товары. Главное, рядом европейский рынок.
— Но кто их пустит на европейский рынок? Ведь производство будет на территории России?
— Не совсем. Калининградская область получит международный статус «арендованной территории». Такой же, как, например, зона Сайменского канала, используемого Финляндией. Кроме того, если головная фирма зарегистрирована в Китае, то где бы ни была произведена ее продукция, на ней будет стоять «Made in China».
— Будет стоять, и что?
— Как что? Китай же член ВТО, Всемирной торговой организации. А значит, европейский рынок открыт для его товаров. Я тебе больше скажу — само вступление Китая в ВТО было сделано в расчете на появление такого европейского плацдарма.
«Хитро! Почти как с Джунгарией».
— Да… — покачал головой Мастер. — В перспективе: два-три миллиона китайцев. И это только легальных. Со своими кланами, «триадами», нарко-траффикантами. По восемь-десять детей в каждой семье. Много работы.
— Для кого?
— Для нас, разумеется. Для моей школы «Лян-мэнь». Надо же контролировать… гм-м-м… производственный процесс. Но это еще не все. Слушай дальше.
Закончив чтение президентского указа, диктор стал сообщать новые факты:
…Как выяснилось, переговоры об аренде крупных объектов российской собственности велись и ранее. Так, Китай собирался взять в аренду проведение крупного теннисного турнира — «Кубка Кремля». Кроме того, он выразил желание приобрести у России ее радиолокационную станцию в Лурдесе (Куба). Россия сдала в аренду Южной Корее рыболовные зоны вокруг островов Шикотан и Хабомаи — несмотря на официальные протесты Японии, которая требует возвращения ей этих островов Курильской гряды…
— Теннисный турнир и станция? Но это же ерунда, мелочи. Да и сделки не состоялись, насколько я знаю, — пожал плечами Шинкарев.
— Конечно, мелочи, — кивнул господин Ли Ван Вэй, — но они создали тенденцию. Определенную логику событий. А чтобы эта логика привела к чему-то действительно крупному, выходящему за обычные рамки, — и при этом соответствующему этой же логике, — пришлось немного «подкрутить винтики» истории. Обычная экспедиция, ничего особенного. Рутина, в сущности.
— Допустим. — Андрей проверил, высохла ли его куртка. — А почему в Красноярске?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Здравствуйте, Андрей Николасвич! Давно не читали? — услышал он Танин голос.
— Да, так, — Андрей закрыл папку.
Таня присела на край кровати. Странно, но она была одета в обычную городскую одежду — джинсы, клетчатую рубашку с короткими рукавами. Голова все так же повязана платком, но теперь это черный пиратский платок, украшенный черепом и скрещенными костями. В руках какие-то бумаги.
— Почему ты не в больничном? — спросил Шинкарев.
— Это вас надо спросить, почему все еще в постели. Выписывают нас сегодня, вот и документы ваши.
— Почему так рано?
— Так больница-то бесплатная. А на страховом полисе денег нет, чтобы нам тут отдыхать. Или сами платить будете? Тогда напишите заявление в бухгалтерию.
— Лучше домой. Отвернись, пожалуйста, я переоденусь…
— А на меня и смотреть не будут, хоть оденься, хоть разденься.
— Брось! Ты же красавица! Смотрели и будут смотреть.
— И вы?
— Что «я»?
— Да нет, это я так. Не слушайте меня!
Оставив его бумаги, Таня быстро вышла из палаты. Андрей поглядел ей вслед. Надо внести ясность в отношения с этой девушкой. И внести ее — Шинкарев был сейчас абсолютно уверен в этом — совершенно определенным образом. Прекратить отношения — мягко, но решительно, «не наматывая соплей на кулак». Прежней Тани все равно не будет — скоро она превратится в худощавую, нервную, быстро устающую женщину. Выздоровление с помощью потустороннего не проходит даром — оно всегда накладывает на личность свою холодную печать. Именно Андрей был орудием выздоровления. Глупо считать, что он подарил Тане жизнь, но еще глупее окончательно испортить ее.
А вот Крысу надо найти. Но как? «Подумаем». Как писал Козьма Прутков, один из любимых мыслителей капитана Андрея Николасвича Шинкарева: «Ив пустых головах любовь порой преострые выдумки рождает». Оно и лучше, подумать-то, — сколько можно китайским умом кормиться, пора уж собственной башкой соображать.
А может, он снова уходит от выбора, заранее «сдавая» Таню в пользу Крысы? Если и так, теперь никто ему не судья.
Через полчаса Андрей с Таней спустились в приемный покой. Там уже ждали. Слезы, объятия, солнечный свет на крыльце больницы. Глоток жаркого городского смога, настоянного на выхлопных газах, густо обметенного тополиным пухом. Хлопок автомобильной дверцы, и свой город — так и не взятый врагами замелькал за боковым стеклом. Ветер дул со стороны «Химволокна», и потому небо было оранжевым, а по асфальту змеились зеленые тени. Знакомо запершило в горле.
— По телевизору говорили, что ожидается какое-то важное решение, связанное с Китаем, — обернувшись от руля, сказал отец. — Ты ничего не слышал?
«Седеет батя-то. За шестьдесят уже…»— подумал Андрей.
— Нет, ничего.
«Так кончилась ли их комбинация? И может ли она вообще закончиться, коль скоро была запущена в» волну событий, отраженных друг от друга «? Скоро увидим». Он откинул голову на горячую кожу сиденья и закрыл глаза. Глава сорок четвертая
Летом в Красноярске темнеет быстро и наглухо — ночное небо по-южному черно, без всякого проблеска вечерней зари на горизонте. Теплый ветерок овевал Танино тело, раскрывая все поры под летним платьицем. Высокие каблучки белых босоножек стучали по асфальту — желтому от фонаря, исчерченному узорной тенью, падающей от раскидистой черемухи. Перед автобусной остановкой припарковался «мерседес»— не самый дорогой, не «шестисотый», но крупный, широкий, уверенно поблескивающий черным лаком корпуса. Странно, что он делает здесь, на безлюдной заводской окраине?
Тане нужно было перейти на другую сторону улицы, но когда девушка вышла на дорогу, обходя машину, дверца вдруг распахнулась и перед ней появился крупный, коротко стриженый парень.
— Прокатимся? — Широкая волосатая лапа стиснула Танино запястье, потянула внутрь машины.
— Отпусти! Что делаешь, урод?! Отпусти, кому говорю! — Таня по-настоящему испугалась.
— Давай лезь, телка! Щас ноги раздвинешь, и отпустим к мамочке. А будешь дрыгаться, я тебя через своего кобеля пропущу.
— Отпустите девушку, — послышался сзади спокойный голос с легким восточным акцентом. Из тени, отбрасываемой деревьями, вышел высокий китаец в дорогом темном костюме.
— Мужик, ты кто, в натуре? — осклабился Танин обидчик.
— Сейчас узнаешь, — ответил мужчина.
И толкнул бандита ладонью в челюсть. Вроде бы не сильно, но внутри что-то хрустнуло, и Танин обидчик прижал лапы к физиономии и замычал. Китаец небрежно смахнул его в сторону и — намного деликатнее — отодвинул Таню от машины.
— Ты че, козел?! — зарычал было водитель, но в руке китайца вдруг появилась короткая стальная палка. Боковое стекло «мерса» разлетелось вдребезги, а водитель уткнулся головой в рулевую колонку. Китаец ударил еще раз, сбоку. Сразу запахло бензином — стальной штырь пробил бак.
— Идем, — сказал мужчина и потянул Таню к остановке. Но пройдя метров сорок, остановился.
— Подожди-ка… — Он рассеянно потер ладонью по высокому выбритому надлобью. — Что-то я забыл… а, вот!
Похлопав себя по бокам, он вынул из кармана золотую «ронсоновскую» зажигалку, нажал на рычажок и с силой швырнул ее в сторону «мерседеса». Огненная точка, описав длинную дугу, упала в бензиновую лужу.
— Вот такой теперь разговор с вами будет! — как бы сам себе сказал китаец. Затем повернулся к Тане:
— Идем, девушка.
— Кто вы такой? — спросила перепуганная Татьяна.
— Меня зовут Чен. Мы с Андреем, — он замялся, подбирая слово, — мы вместе учимся. У одного человека. Ты знаешь, где сейчас Андрей?
— А вы его не тронете? — ее испуг за себя перешел в испуг за Андрея.
— Тронешь его… — проворчал Чен. — Не бойся, я к нему по делу.
— Тогда записывайте. — Таня продиктовала телефонный номер сотового.
Чен записал, потом мягким движением поправил сбившийся Танин платок.
— А ты красивая девушка.
— Не трогайте меня! — отшатнулась Таня.
— Не бойся, — спокойно сказал Чен. — Завтра сходим куда-нибудь? Поговорим. Не против?
— На свидание, что ли? А Андрей Николасвич… — попыталась сказать Таня, но Чен перебил ее.
— А мы ему не скажем, верно? — прошептал китаец ей на ухо. — Придешь?
— Ну да, приду, наверно. — Татьяна неуверенно улыбнулась.
Тут как раз подошел ее автобус, Чен попрощался и, что-то насвистывая, вновь скрылся в ночной тени.
Все было сделано качественно. Конкурентам показали, кто теперь хозяин, сборы с мясных рядов пойдут китайцам. И Мастер скоро приедет. На семинар по даосской магии, намеченный в Красноярском государственном университете. Впрочем, все это лишь повод, а настоящая причина была совсем недалеко — озаряя ночь огнями плавки, изрыгал на полнеба фтористый дым Красноярский алюминиевый завод — второй по величине в России. Так что новые приказы не преминут последовать, это уж точно.
В Ситуационном зале Кремля проходило заседание Совета Безопасности Российской Федерации. Перед Президентом РФ лежал еще не подписанный указ о начале выполнения российской части совместного проекта с Китаем.
Все силовые министры объявили о готовности своих министерств к началу проекта. Министр иностранных дел предупредил о крайне негативной реакции США и их союзников — «Вы же понимаете, какой вой поднимется!» Поскольку формально проект был ответным шагом на действия Запада, вой решено было проигнорировать. Кроме того, шум по поводу первой части проекта должен был прикрыть подготовку его второй части, имеющей даже более важное значение.
В этот момент пришло сообщение — только что закончилось заседание Совета Безопасности Китайской народной республики, и Председатель ЦК КПК подписал аналогичный указ. Через некоторое время должен состояться визит в Москву представительной китайской делегации. В ходе этого визита будет подписан долгосрочный межгосударственный договор, который затем ратифицируют парламенты двух стран.
— Так что, товарищи? Есть замечания, вопросы, возражения? — последний раз спросил Президент, сняв колпачок с ручки и придвигая к себе текст указа.
Летний дождь, тихий и теплый, застал Андрея на берегу реки. Светлая енисейская вода покрылась рябью, исчезая в тумане, растворяющем лесистые горы на другом берегу. Легкие волны набегали на береговую гальку, на которой валялись выбеленные куски старых бревен и тяжелые якорные цепи, покрытые рыхлой коричневой ржавчиной. Влажный воздух наполнился запахом большой реки — рыбы, сухих водорослей, далекого дыма. Ветер стих, слышался лишь шорох дождя да мерный стук капель по капюшону старой штормовки.
Все замерло — время остановилось, пространство сузилось, очерченное линиями крутых склонов, растворяющихся в дожде. Потемнели коричневые скалы и осыпи, светлые прозрачные капли повисли на зеленых листочках акации и завитках ее коры, отслоившейся от крепких изогнутых, стволов.
«Что же мы сделали? Что за совместный проект? Что дальше?»— Андрей снова и снова задавал себе вопросы. Он многое помнил, понимая, — или догадываясь? — что экспедиция была успешной. К тому же в Академгородке у него была назначена встреча, на которой он надеялся выяснить если не все, то многое.
«Здесь, кажется». Постояв перед знакомым подъемом, Андрей двинулся вверх по овражку, стиснутому каменными стенками. Земля на скалах набухла, пропиталась водой, на подъеме она легко сдвигались ногой, оставляя на чистом камне темные следы. На середине склона подъем вывел на скальную полку, образованную ребром выступающей плиты. Плоскости скал гладко и тускло блестели под дождем, полка была покрыта мокрой щебенкой, в центре ее образовалась лужица, на поверхности которой непрерывно возникали-пропадали круги от дождевых капель. Капля — легкая быстрая волна — качание воды, пропадающее без следа…
Андрей подошел к невысокому отвесу, внимательно осмотрел место своего прыжка. Ничего особенного — скалы, осыпи, мокрые кусты акаций. Никакого волнения внутри. Машинально он поднял с земли две плоских каменных плитки и несколькими уверенными ударами отбил на одной из них заостренную кромку. С удивлением посмотрев на свою собственную работу, Шинкарев повернулся и двинулся дальше. Дождь тем временем стих, заголубело небо, блеснул первый солнечный луч, отражаясь на влажных ребрах скал. Мокрые леса на заречных хребтах засияли изумрудными пятнами и синими, как морская вода, тенями в распадках, по которым поползли полосы белого тумана.
Подъем стал положе, появилась тропа, идущая по узкому гребню травянистого склона. Встретилась первая пустая бутылка, покрытая каплями. Из-за края горы показались типовые пятиэтажки Академгородка. Там, на конечной остановке, стояло небольшое кирпичное кафе — туда и направился Андрей. Повесив мокрую куртку на спинку стула и взяв чашку кофе, он сел лицом к широкому окну, глядя на прояснившееся голубое небо, мягкие зеленые горы и теплые коричневые скалы на их вершинах.
«Азия, в сущности… А вот мы, русские, — чужие здесь или свои? Должны мы здесь жить или лучше, чтобы нас тут не было?» Кто ответит? Только сам себе — больше некому.
— Красивая природа, — послышался сзади знакомый голос.
Андрей обернулся — Мастер. Все правильно, так они и договорились.
— Здравствуйте, Ши-фу.
— Здравствуй. Что ж, теперь ты совсем дома.
— Похоже, не совсем.
— Почему? — Китаец вприщур глянул в глаза Андрею.
— Мне кажется, вое вокруг какое-то непрочное. Будто ненастоящее.
— Как сказал один из патриархов Чань: «Много лет я искал дорогу домой, а теперь забыл, откуда пришел». Ты помнишь что-нибудь?
— Какие-то женщины, лошади, огонь. Я все позабуду?
Шинкарев помнил почти все. Но говорить об этом не собирался.
— В дневном сознании — да, — ответил господин Ли Ван Вэй. — Но в снах это будет возвращаться. Правда, все реже и реже.
Мастер отошел к стойке, взял себе стакан минеральной воды. Вернувшись за столик, достал из внутреннего кармана титановые часы, положил перед Андреем.
— Твои. Нам чужого не нужно.
— Спасибо. И спасибо вам за Таню, — сказал Шинкарев, защелкивая «Ориент» на запястье.
— Это не моя заслуга, — спокойно ответил Мастер. — Твоя. Таня встречается с Ченом, ты это знаешь?
Андрей знал это. Знал и о том, что произошло на темной заводской окраине. Достойный поступок, ничего не скажешь. И тем не менее Андрей не хотел видеть Чена рядом с Татьяной. По той же причине, по которой и сам прервал отношения с ней. Но кто он такой, чтобы вмешиваться в личную жизнь двух взрослых людей?
— Таня самостоятельный человек и способна решить, с кем ей встречаться. Я слыхал, Чен собирается уезжать?
— Он уже уехал.
— Куда?
— А вот сейчас и посмотрим, — ответил Мастер, глядя на синий экран телевизора, по которому прыгала белая стрелка. Приближались «Новости». Прошла заставка, послышался голос диктора:
…после принятия в Европейский Союз Литвы и Польши и блокирования этими странами сухопутного сообщения с Россией экономика и управление Калининградской области столкнулось с большими трудностями. В этих условиях Президент и Правительство Российской Федерации приняли решение удовлетворить просьбу Китая и передать ему в аренду территорию Калининградской области сроком на пятьдесят лет. Согласно условиям аренды, Россия сохраняет контроль над следующими объектами: янтарным комбинатом, базой Балтийского флота, городом и портом Калининград, главными международными автомагистралями и границами…
«Ну ни хрена себе, сказал Внутренний голос. Мать твою, что же мы наделали?!»
А диктор продолжал:
…на территории Калининградской области предполагается создание мощных производственных комплексов, ориентированных на выпуск товаров для европейского рынка. Для работы на этих предприятиях и обеспечения сопутствующей инфраструктуры, а также сельского хозяйства, будет организовано переселение нескольких сот тысяч граждан КНР. В течение срока аренды китайское население этой территории может достигать нескольких миллионов человек…
— На этой территории китайцы будут производить свой ширпотреб? — спросил Андрей.
— Почему ширпотреб? Хорошие товары. Главное, рядом европейский рынок.
— Но кто их пустит на европейский рынок? Ведь производство будет на территории России?
— Не совсем. Калининградская область получит международный статус «арендованной территории». Такой же, как, например, зона Сайменского канала, используемого Финляндией. Кроме того, если головная фирма зарегистрирована в Китае, то где бы ни была произведена ее продукция, на ней будет стоять «Made in China».
— Будет стоять, и что?
— Как что? Китай же член ВТО, Всемирной торговой организации. А значит, европейский рынок открыт для его товаров. Я тебе больше скажу — само вступление Китая в ВТО было сделано в расчете на появление такого европейского плацдарма.
«Хитро! Почти как с Джунгарией».
— Да… — покачал головой Мастер. — В перспективе: два-три миллиона китайцев. И это только легальных. Со своими кланами, «триадами», нарко-траффикантами. По восемь-десять детей в каждой семье. Много работы.
— Для кого?
— Для нас, разумеется. Для моей школы «Лян-мэнь». Надо же контролировать… гм-м-м… производственный процесс. Но это еще не все. Слушай дальше.
Закончив чтение президентского указа, диктор стал сообщать новые факты:
…Как выяснилось, переговоры об аренде крупных объектов российской собственности велись и ранее. Так, Китай собирался взять в аренду проведение крупного теннисного турнира — «Кубка Кремля». Кроме того, он выразил желание приобрести у России ее радиолокационную станцию в Лурдесе (Куба). Россия сдала в аренду Южной Корее рыболовные зоны вокруг островов Шикотан и Хабомаи — несмотря на официальные протесты Японии, которая требует возвращения ей этих островов Курильской гряды…
— Теннисный турнир и станция? Но это же ерунда, мелочи. Да и сделки не состоялись, насколько я знаю, — пожал плечами Шинкарев.
— Конечно, мелочи, — кивнул господин Ли Ван Вэй, — но они создали тенденцию. Определенную логику событий. А чтобы эта логика привела к чему-то действительно крупному, выходящему за обычные рамки, — и при этом соответствующему этой же логике, — пришлось немного «подкрутить винтики» истории. Обычная экспедиция, ничего особенного. Рутина, в сущности.
— Допустим. — Андрей проверил, высохла ли его куртка. — А почему в Красноярске?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39