Nuns ego poenarum fando defoluor in imo,Vultum detormem quenque videre piget.Omnibus in terris aurum mihi fronte ferebant,Sed nes gusa juvat, nes quis amicus adeft.Sic varians fortuna vices, adverfa fecundisSubdit er ambiguo nomine ludit atrox Текст переписан от руки третьим лицом, поэтому за точность передачи написания не могу ручаться. Перевод (также чужой) следующий:
«Недавно быв верховным начальником и архиереем,
Теперь печален и презрен оплакиваю свою участь.
Сидевши пред тем на высоком престоле,
Принимая от всех поклонение, нахожусь ныне
В самой бездне несчастья, вызывая сожаление
У всякого, смотрящего на безобразное мое лицо.
Прежде собирали мне деньги со всех земель,
А теперь нет пользы мне в сокровище и не нахожу себе друга.
Таким образом переменчивая судьба
Беспрестанно играет жребием смертных».
. Людвиг Пфальцский, в прошлом ярый сторонник Григория XII, единожды позволяет духовнику отслужить мессу для Бальтазара Коссы. На второй или третий год заточения позволил ему принять участие в пасхальной трапезе со своей семьей. До этого он сам спускался к Иоанну в подземелье замка и «преломлял с ним хлеб заключения, осыпая слезами его оковы». Таковы были нравы средневековья!А кардинал де Бар, когда писал к Генри Бофору, кардиналу Винчестерскому, сговариваясь о союзе бургундцев с англичанами, допускал такой оборот: «Кто бы ни был папой, Господь наш един, и все мы дети его…»Коссу все еще не сбросили со счетов, и затея сделать его авиньонским папой по-прежнему витает в воздухе.
Но все-таки тюрьма есть тюрьма! И сырое подземелье, и цепи, день за днем, день за днем.Если бы не Има Давероне, которой и тут изредка разрешали навещать Коссу, он умер бы с тоски. Но когда являлась Има, приходили и тюремщики, знавшие итальянский язык. Парадисис утверждает, что выпустить Коссу более всего боялся именно новый папа, Мартин V, Оддоне Колонна.«Однако Коссе повезло, — пишет он. — Людвиг Пфальцский рассорился с Сигизмундом и выпустил Коссу за 38 тысяч золотых флоринов… (Такова официальная версия, приводимая Парадисисом.)Выпустил? В то, что Косса попросту выкупился у своего врага, трудно поверить, как и в тайное бегство «переодетым» через Бургундию и Савойю. Коссу в лицо знали и узнали на Констанцском соборе тысячи людей, и узнали бы дорогою, так что без солидной помощи ему вряд ли удалось бы, даже будучи выпущенным, добраться до Италии. Да и похоже, что тут было новое бегство, а отнюдь не спокойный выкуп из тюрьмы! Разумеется, Сигизмунд слишком многих настроил против себя, а главные противники Коссы на соборе — Доменичи, Забарелла и Дитрих фон Ним как-то враз умерли, а без фон Нима непостоянный Сигизмунд вообще мог «передумать», почуяв, что с Мартином V захватить Италию ему не удастся, и даже проводить свою политику станет труднее. Кстати, Забарелла, по-видимому, простудился, когда Сигизмунд единожды запер двери собора, и кардиналы собрались на паперти. Там и простыл на северном ветру непривычный к холоду итальянец. А как умер фон Ним, эта ядовитая гадина, мы вообще не знаем. Косса как раз сидел в тюрьме. Не будем утверждать, что он вылепил из воска и проткнул иглой фигурку своего клеветника, дабы его уморить. Но вот что бургундский герцог, и далеко не он один, симпатизировал Коссе, это истина. Да и вообще, как бывает нередко, после дружного обвинения начался «откат». Свалив Коссу, многие не то что раскаялись, а потеряли вкус к дальнейшему преследованию низложенного папы. Но и, кроме того, не забудем о «братьях», связанных с бургундским домом и, возможно, предложивших восстановить Коссу на папском престоле, но под своею эгидой.Процитируем Парадисиса в последний раз, чтобы более не возвращаться к нему.«Бывший папа, переодетый, вместе с Имой возвращался в Италию кружным путем. Из Эльзаса переехал в Бургундию, оттуда в Савойю, а затем в Италию (в Лигурию) и там остановился. Он узнал, что папа Мартин V находится во Флоренции, написал ему письмо и отправил во Флоренцию Иму, чтобы она попросила местных богатых феодалов (?) Медичи поговорить с новым папой.«Пойдите и скажите Мартину V, — писал он, — что ему выгодно жить со мной в мире, что ему следует со мной договориться».Джованни, старший из Медичи, сказал Мартину V:— Ради Бога, святой отец, ради своего же блага не ссорьтесь с Иоанном, помиритесь с ним, у него еще очень много друзей. Кроме того, вашим выдвижением в кардиналы вы обязаны Бальтазару Коссе. Он вас всегда поддерживал. Вы забыли об этом… Простите же его. Единство церкви будет обеспечено скорее добровольным отречением Иоанна, чем его пожизненным заключением»…Затем Иоанн XXIII прибыл во Флоренцию, был принят Мартином V, «просил у папы прощения» (за что?), заверяя, что готов добровольно отречься от престола. «Но глаза его хитро поблескивали». В свою очередь Мартин V вручил ему епископство Тусколо и возвратил кардинальскую шапку. И даже «сделал его первым кардиналом святой коллегии»…Тут, однако, непонятно многое, начиная с обещания отречься от престола (ведь Косса уже низложен, причем — соборно!), даже ежели исключить «хитрость во взоре».По другим источникам, Косса получил от Мартина V епископство Тусколо, что подразумевает кардинальское звание, но не первенство в коллегии. Происходило это осенью 1419-го года, именно тогда Колонна (Мартин V) сидел во Флоренции, а умер Косса в том же году месяца два спустя, 22 декабря 1419-го года, причем говорится, что жил он эти месяцы то в роскоши, во дворце, то в «ужасающей бедности»(?). Кое-кто считал, что Колонна отравил Коссу. Вряд ли! Люди подобного сорта не отравляют друзей, даже прежних.По некоторым источникам, прибавляет Парадисис, встреча бывшего Иоанна XXIII и Джованни Медичи была не такой уж миролюбивой, и вот почему: отправляясь в Констанцу, Косса будто бы вручил Медичи свои сокровища на хранение. Но когда потребовал их вернуть, Джованни возразил:«— Я получил все это на хранение от папы Иоанна XXIII, папе Иоанну и отдам.— Негодяй! — только и мог ответить Косса». Весь этот рассказ, начиная с бегства, кажется той самой полуправдой, которая много хуже открытой лжи.Во-первых, далеко не ясно, как Косса выбрался из тюрьмы. Как уже сказано выше, его видели на соборе тысячи людей и никто не узнал дорогою?В 1415-м году его отчаянно ловили, а тут вдруг никаких известий о погоне? Почему бы? Есть смутные сведения, что он был вновь арестован, но тут же освобожден. Кем? И какой прием был ему оказан в Бургундии, и почему вообще Бургундия? К чему этот кружной путь? И кто и когда предлагал ему стать авиньонским папой? А предлагали! Напомним, что герцог Бургундский отчаянно хотел стать королем, а в королевское достоинство его мог возвести только папа, и больше никто. Быть может, поэтому? Но почему тогда Косса отказался от этого плана, отказался от борьбы, прибыл во Флоренцию и пал к ногам Оддоне Колонны, отрекаясь — от чего? Над ним же был совершен полный обряд извержения из сана!Последнюю легенду, о ссоре с Медичи, отбросим сразу. Только в народных преданиях богатства возят с собой в виде груды драгоценностей и, при нужде, зарывают сундуки с золотом и самоцветами в землю. Медичи были банкирами. Косса, будучи папой, организовал ростовщический банк, прообраз нынешнего папского банка, в котором Джованни Медичи был управителем и, возможно, совладельцем. Как раз активы этого банка и могли послужить, после смерти Коссы, основою последующего богатства дома Медичи. С этой стороны легенда, возможно, и права. Злые языки утверждали, что Козимо Медичи признавал в душе, что в основу богатства его семьи легли сокровища Бальтазара Коссы. Но в том, как это излагает Парадисис, концы с концами не сходятся. Ходатайствовать за Коссу перед Мартином V и тут же обокрасть его? И опять же, Козимо, создавший пышную гробницу Коссе во флорентийском баптистерии, замечательный политик, внимательный к людям человек, которого любила вся Флоренция, и — грубое присвоение богатств? Не сходится! Поэтому рассказ о бегстве Коссы и его возвращении в Италию надобно начать с начала.Начинать с начала и вести издалека, быть может, с тех еще времен, когда Годфруа, граф Бульонский, герцог нижней Лотарингии, ставший королем Иерусалима, основал орден Сиона в 1099-м году. А быть может, и с событий, произошедших еще за тысячелетие до того в Палестине. L Это произошло еще в те дни, когда Косса сидел в Готлебенской тюрьме в Тургау.Клацнул замок — в указанный день, когда к нему являлся посланный майнцским архиепископом немецкий патер, — открылась дверь, и некто, в накинутом на голову капюшоне протиснулся в камеру. Косса терпеливо приподнялся, пряча зевок. Патер, хотя и был добр и расположен к Коссе, с трудом изъяснялся на вульгате, плохой средневековой латыни, вгонявшей Коссу в тоску, мало о чем мог сообщить, и приходы его, поневоле, давали мало радости заключенному Бальтазару.На этот раз патер что-то долговато возился в углу и обернулся, только когда за ним закрылась дверь. Распрямившись и откидывая капюшон, закрывавший лицо, он глянул на Коссу, и тот аж замер на миг, и после бешено забилось сердце: неужели освобождение? Перед ним стоял незнакомый священник, отнюдь не дряхлый, широкоплечий и рослый, с резкими чертами лица, которому продольные морщины придавали лишь вид большей мужественности, но никак не старили их владельца, с блистающим темным взором, по которому Косса, почти не ошибаясь, определил, что перед ним не мирный аббат, а, по крайней мере, рыцарь Христов, ежели не вообще рыцарь в церковном облачении.Он тотчас приложил палец к губам, веля Коссе молчать, и забормотал по-латыни священные слова. Косса, поняв, что за ними наблюдают, опустился на колени, склонил голову и молитвенно сложил ладони. За окошечком двери, наконец, раздались тяжелые удаляющиеся шаги. Тогда незнакомец показал ему молча тот же знак, что и тогда, во время суда, как Косса уяснил впоследствии, знак Сионского братства.— Готов ли ты помочь нам, рыцарям Сиона, в нашем многотрудном пути сквозь столетия? — вопросил неведомый пришелец.— Помочь? — в смятении отозвался Косса. — Но что могу я, зачем… Зачем я надобен вам, — с затруднением вымолвил он, — лишенный сана, проклятый, осужденный, оклеветанный, названный дьяволом и посаженный в тюрьму!— Римская церковь давно уже, еще с Пипина Короткого, — возразил гость, — уклонилась в измену истинной династии, династии Меровингов, божественных королей! И ее хулы не унижают, но возвышают того, на кого они направлены! Готов ли ты выслушать истину из моих уст? — сурово вопросил он.— Да, отче! — отозвался Косса, не подымаясь с колен.— Поклянись не телом, но кровью Спасителя, сохраненной в Святом Граале, что то, что я скажу теперь, останется тайной между нами и не будет открыто тобою на исповеди никому иному, кроме членов нашего Сионского братства! — торжественно и мрачно возгласил священник.— Да, отче, клянусь!— Ведаешь ли ты, как погиб Дагоберт Второй, в 679-м году в Арденнах, убитый предателем, в то время как он отдыхал в лесу? Великий король священной династии!— Ведаю.— Однако ведай и то, что род Меровингов после Дагоберта Второго и его сына Сигиберта Четвертого не исчез, но продолжился. К нему принадлежал Годфруа Бульонский, в 1099-м году, с освобождением крестоносною ратью Святой земли, ставший Иерусалимским королем, и принадлежат ныне многие члены знатных фамилий: Бланшфоры, Жизоры, Сен-Клеры, Монтескью, Монпезы, Поэры, Лузиньяны, Плантары, герцоги Лотарингские…Род Меровингов происходит от сикамбров, германского племени, иначе франков, властвовавших в пятом и шестом столетиях на землях Франции и Германии, во времена знаменитого короля Артура. Имя свое Ме-ровинги приняли от их легендарного предка Меровея, рожденного от двух отцов, от короля Клодио и от морского существа, оплодотворившего королеву, когда она вздумала, будучи беременной, искупаться в море.Все меровингские короли были кудесниками и чудотворцами. На теле у них находилось красное пятно в виде равноконечного креста, иногда на груди, над сердцем, иногда на спине, между лопатками. Они, как библейский Самсон, никогда не стригли волосы, поэтому, когда Хильдерика Третьего в 754-м году, по приказу папы, заточили в тюрьму, его остригли, дабы лишить магической силы.Меровинги — цари-священники. В могилы им, кроме оружия и драгоценностей, клали знаки их божественной власти. Их одежды украшались золотыми изображениями пчел.Сами Меровинги вели свой род от Ноя и от жителей древней Трои. Долгое время они жили в Аркадии, вот почему их священным зверем-оберегом стал медведь, «аркадос», отсюда «аркадийцы» означает — медвежий народ. Медведь был священным зверем у всех сикамбров.В начале новой эры сикамбры из Аркадии дошли до Дуная, а затем, спасаясь от гуннов, уже к пятому веку перешли Рейн и вошли в Галлию.Первый Меровей, умерший в 438-м году, приезжал в Рим, и жители Рима сбегались поглядеть на его длинные волосы, когда он верхом проезжал по улицам вечного города. А его сын, тоже Меровей, в 448-м году в Турнэ был провозглашен королем франков.Королевство Меровингов мало уступало Византийской империи. Хильдерик Первый построил амфитеатры в Париже и Суассоне, он и сам был поэтом и оратором. Меровинги развивали торговлю, заботились о земледелии и были сказочно богаты. На их монетах уже тогда чеканился знак равноконечного креста. Каждый Меровинг с двенадцатилетнего возраста начинал считаться священным королем.Внук Меровея, Хлодвиг Первый, правивший тридцать лет с 481-го по 511-й год, принял христианство и заключил договор с римским епископом, «папой», который до того не пользовался никакой властью и был утесняем арианами. Именно Хлодвиг помог папе получить ту власть, которой все папы пользовались впоследствии. В свою очередь папы обязались всегда поддерживать династию Меровингов. Поэтому, когда папы, короновав Пипина Короткого, поддержали династию Каролингов, они совершили предательство, тем более непростимое, что власть Меровингов была не простой, но священной властью, о чем я расскажу тебе в другой раз.Добавлю, что и все Каролинги понимали, что совершают предательство, почему старались жениться на принцессах из дома Меровингов.Церковь и вторично совершила предательство, короновав в 800-м году императорскою короною Карла Великого. Однако династия Меровингов продолжала жить в княжестве Разес, на юге Франции. Меровингом был принц Гиллем де Желлон, граф Разесский, сподвижник Карла Великого, в 803-м году завоевавший Барселону. Между 759 и 768-м годами правитель Разеса был даже провозглашен королем!Пока тебе достаточно знать только это. Почему Меровинги имеют право властвовать в Иерусалиме, я расскажу позднее.Мрачный рыцарь-монах приодержался, внимательно вглядываясь в лик низложенного Иоанна XXIII Косса еще ничего не понимал, но слушал внимательно, догадываясь, что отнюдь не забавы ради сообщают ему ныне смутные предания далеких веков. Поняв что-то для себя и покивав головою, неведомый священник продолжал:— Скажу тебе еще, что с тех пор, как римская церковь предала Меровингов, она всеми силами стремится уничтожить их наследие и сокрушить сам род священных королей.Когда двести лет назад в Лангедок явились крестоносцы Симона де Монфора, подвергшие край опустошению и сокрушившие катаров, иначе называемых альбигойцами, что ж ты думаешь, дело было в каком-то нечестии катаров? Ежели сам Святой Бернар, явившийся в Лангедок в 1145-м году, признал, что «не было учения более христианского, нежели учение катаров, и нравы их были чисты?» А меж тем, в 1209-м году на Лангедок обрушивается тридцатитысячная армия, только в Безье было истреблено пятнадцать тысяч жителей, и легат Иннокентия Третьего призывал убивать всех подряд: Бог потом разберет своих! (Того самого Иннокентия, который потребовал, чтобы евреи жили в гетто.) Были разгромлены Перпиньян, Нарбон, Каркассон, Тулуза. Да, в Нарбоне, в школах изучали древнюю иудейскую эзотерическую науку, Каббалу, а синьоры Лангедока поддерживали и защищали местные еврейские семьи, ну и что? Меж тем, как Иннокентий Третий велел строить для евреев особые кварталы, гетто, и повелел им жить только там!Катары учили, что нужно быть бедным, целомудренным, чистым, — почему и звались «чистыми»! Наставники катаров все — мудрецы, проповедники, врачи. Их церемонии и молитвы происходили не в храмах, но в специальных домах или сараях, а то и творились открыто, на сельских рынках. Катары считали, что они и есть церковь любви, и более близки к учениям апостолов первых веков, чем погрязшая в разврате римская церковь!Симон де Монфор был убит в 1218-м году в Тулузе, но истребительная война продолжалась еще четверть века, и только в 1244-м году пал замок Монсегюр — последняя твердыня катаров. Однако накануне сдачи было скрыто священное богатство катаров, тайно вынесенное братьями, спустившимися со скалы, и скрытое в пещерах Разеса. Это тайное сокровище известно нам, рыцарям общины Сиона, и оно сохраняется нерушимо из рода в род.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
«Недавно быв верховным начальником и архиереем,
Теперь печален и презрен оплакиваю свою участь.
Сидевши пред тем на высоком престоле,
Принимая от всех поклонение, нахожусь ныне
В самой бездне несчастья, вызывая сожаление
У всякого, смотрящего на безобразное мое лицо.
Прежде собирали мне деньги со всех земель,
А теперь нет пользы мне в сокровище и не нахожу себе друга.
Таким образом переменчивая судьба
Беспрестанно играет жребием смертных».
. Людвиг Пфальцский, в прошлом ярый сторонник Григория XII, единожды позволяет духовнику отслужить мессу для Бальтазара Коссы. На второй или третий год заточения позволил ему принять участие в пасхальной трапезе со своей семьей. До этого он сам спускался к Иоанну в подземелье замка и «преломлял с ним хлеб заключения, осыпая слезами его оковы». Таковы были нравы средневековья!А кардинал де Бар, когда писал к Генри Бофору, кардиналу Винчестерскому, сговариваясь о союзе бургундцев с англичанами, допускал такой оборот: «Кто бы ни был папой, Господь наш един, и все мы дети его…»Коссу все еще не сбросили со счетов, и затея сделать его авиньонским папой по-прежнему витает в воздухе.
Но все-таки тюрьма есть тюрьма! И сырое подземелье, и цепи, день за днем, день за днем.Если бы не Има Давероне, которой и тут изредка разрешали навещать Коссу, он умер бы с тоски. Но когда являлась Има, приходили и тюремщики, знавшие итальянский язык. Парадисис утверждает, что выпустить Коссу более всего боялся именно новый папа, Мартин V, Оддоне Колонна.«Однако Коссе повезло, — пишет он. — Людвиг Пфальцский рассорился с Сигизмундом и выпустил Коссу за 38 тысяч золотых флоринов… (Такова официальная версия, приводимая Парадисисом.)Выпустил? В то, что Косса попросту выкупился у своего врага, трудно поверить, как и в тайное бегство «переодетым» через Бургундию и Савойю. Коссу в лицо знали и узнали на Констанцском соборе тысячи людей, и узнали бы дорогою, так что без солидной помощи ему вряд ли удалось бы, даже будучи выпущенным, добраться до Италии. Да и похоже, что тут было новое бегство, а отнюдь не спокойный выкуп из тюрьмы! Разумеется, Сигизмунд слишком многих настроил против себя, а главные противники Коссы на соборе — Доменичи, Забарелла и Дитрих фон Ним как-то враз умерли, а без фон Нима непостоянный Сигизмунд вообще мог «передумать», почуяв, что с Мартином V захватить Италию ему не удастся, и даже проводить свою политику станет труднее. Кстати, Забарелла, по-видимому, простудился, когда Сигизмунд единожды запер двери собора, и кардиналы собрались на паперти. Там и простыл на северном ветру непривычный к холоду итальянец. А как умер фон Ним, эта ядовитая гадина, мы вообще не знаем. Косса как раз сидел в тюрьме. Не будем утверждать, что он вылепил из воска и проткнул иглой фигурку своего клеветника, дабы его уморить. Но вот что бургундский герцог, и далеко не он один, симпатизировал Коссе, это истина. Да и вообще, как бывает нередко, после дружного обвинения начался «откат». Свалив Коссу, многие не то что раскаялись, а потеряли вкус к дальнейшему преследованию низложенного папы. Но и, кроме того, не забудем о «братьях», связанных с бургундским домом и, возможно, предложивших восстановить Коссу на папском престоле, но под своею эгидой.Процитируем Парадисиса в последний раз, чтобы более не возвращаться к нему.«Бывший папа, переодетый, вместе с Имой возвращался в Италию кружным путем. Из Эльзаса переехал в Бургундию, оттуда в Савойю, а затем в Италию (в Лигурию) и там остановился. Он узнал, что папа Мартин V находится во Флоренции, написал ему письмо и отправил во Флоренцию Иму, чтобы она попросила местных богатых феодалов (?) Медичи поговорить с новым папой.«Пойдите и скажите Мартину V, — писал он, — что ему выгодно жить со мной в мире, что ему следует со мной договориться».Джованни, старший из Медичи, сказал Мартину V:— Ради Бога, святой отец, ради своего же блага не ссорьтесь с Иоанном, помиритесь с ним, у него еще очень много друзей. Кроме того, вашим выдвижением в кардиналы вы обязаны Бальтазару Коссе. Он вас всегда поддерживал. Вы забыли об этом… Простите же его. Единство церкви будет обеспечено скорее добровольным отречением Иоанна, чем его пожизненным заключением»…Затем Иоанн XXIII прибыл во Флоренцию, был принят Мартином V, «просил у папы прощения» (за что?), заверяя, что готов добровольно отречься от престола. «Но глаза его хитро поблескивали». В свою очередь Мартин V вручил ему епископство Тусколо и возвратил кардинальскую шапку. И даже «сделал его первым кардиналом святой коллегии»…Тут, однако, непонятно многое, начиная с обещания отречься от престола (ведь Косса уже низложен, причем — соборно!), даже ежели исключить «хитрость во взоре».По другим источникам, Косса получил от Мартина V епископство Тусколо, что подразумевает кардинальское звание, но не первенство в коллегии. Происходило это осенью 1419-го года, именно тогда Колонна (Мартин V) сидел во Флоренции, а умер Косса в том же году месяца два спустя, 22 декабря 1419-го года, причем говорится, что жил он эти месяцы то в роскоши, во дворце, то в «ужасающей бедности»(?). Кое-кто считал, что Колонна отравил Коссу. Вряд ли! Люди подобного сорта не отравляют друзей, даже прежних.По некоторым источникам, прибавляет Парадисис, встреча бывшего Иоанна XXIII и Джованни Медичи была не такой уж миролюбивой, и вот почему: отправляясь в Констанцу, Косса будто бы вручил Медичи свои сокровища на хранение. Но когда потребовал их вернуть, Джованни возразил:«— Я получил все это на хранение от папы Иоанна XXIII, папе Иоанну и отдам.— Негодяй! — только и мог ответить Косса». Весь этот рассказ, начиная с бегства, кажется той самой полуправдой, которая много хуже открытой лжи.Во-первых, далеко не ясно, как Косса выбрался из тюрьмы. Как уже сказано выше, его видели на соборе тысячи людей и никто не узнал дорогою?В 1415-м году его отчаянно ловили, а тут вдруг никаких известий о погоне? Почему бы? Есть смутные сведения, что он был вновь арестован, но тут же освобожден. Кем? И какой прием был ему оказан в Бургундии, и почему вообще Бургундия? К чему этот кружной путь? И кто и когда предлагал ему стать авиньонским папой? А предлагали! Напомним, что герцог Бургундский отчаянно хотел стать королем, а в королевское достоинство его мог возвести только папа, и больше никто. Быть может, поэтому? Но почему тогда Косса отказался от этого плана, отказался от борьбы, прибыл во Флоренцию и пал к ногам Оддоне Колонны, отрекаясь — от чего? Над ним же был совершен полный обряд извержения из сана!Последнюю легенду, о ссоре с Медичи, отбросим сразу. Только в народных преданиях богатства возят с собой в виде груды драгоценностей и, при нужде, зарывают сундуки с золотом и самоцветами в землю. Медичи были банкирами. Косса, будучи папой, организовал ростовщический банк, прообраз нынешнего папского банка, в котором Джованни Медичи был управителем и, возможно, совладельцем. Как раз активы этого банка и могли послужить, после смерти Коссы, основою последующего богатства дома Медичи. С этой стороны легенда, возможно, и права. Злые языки утверждали, что Козимо Медичи признавал в душе, что в основу богатства его семьи легли сокровища Бальтазара Коссы. Но в том, как это излагает Парадисис, концы с концами не сходятся. Ходатайствовать за Коссу перед Мартином V и тут же обокрасть его? И опять же, Козимо, создавший пышную гробницу Коссе во флорентийском баптистерии, замечательный политик, внимательный к людям человек, которого любила вся Флоренция, и — грубое присвоение богатств? Не сходится! Поэтому рассказ о бегстве Коссы и его возвращении в Италию надобно начать с начала.Начинать с начала и вести издалека, быть может, с тех еще времен, когда Годфруа, граф Бульонский, герцог нижней Лотарингии, ставший королем Иерусалима, основал орден Сиона в 1099-м году. А быть может, и с событий, произошедших еще за тысячелетие до того в Палестине. L Это произошло еще в те дни, когда Косса сидел в Готлебенской тюрьме в Тургау.Клацнул замок — в указанный день, когда к нему являлся посланный майнцским архиепископом немецкий патер, — открылась дверь, и некто, в накинутом на голову капюшоне протиснулся в камеру. Косса терпеливо приподнялся, пряча зевок. Патер, хотя и был добр и расположен к Коссе, с трудом изъяснялся на вульгате, плохой средневековой латыни, вгонявшей Коссу в тоску, мало о чем мог сообщить, и приходы его, поневоле, давали мало радости заключенному Бальтазару.На этот раз патер что-то долговато возился в углу и обернулся, только когда за ним закрылась дверь. Распрямившись и откидывая капюшон, закрывавший лицо, он глянул на Коссу, и тот аж замер на миг, и после бешено забилось сердце: неужели освобождение? Перед ним стоял незнакомый священник, отнюдь не дряхлый, широкоплечий и рослый, с резкими чертами лица, которому продольные морщины придавали лишь вид большей мужественности, но никак не старили их владельца, с блистающим темным взором, по которому Косса, почти не ошибаясь, определил, что перед ним не мирный аббат, а, по крайней мере, рыцарь Христов, ежели не вообще рыцарь в церковном облачении.Он тотчас приложил палец к губам, веля Коссе молчать, и забормотал по-латыни священные слова. Косса, поняв, что за ними наблюдают, опустился на колени, склонил голову и молитвенно сложил ладони. За окошечком двери, наконец, раздались тяжелые удаляющиеся шаги. Тогда незнакомец показал ему молча тот же знак, что и тогда, во время суда, как Косса уяснил впоследствии, знак Сионского братства.— Готов ли ты помочь нам, рыцарям Сиона, в нашем многотрудном пути сквозь столетия? — вопросил неведомый пришелец.— Помочь? — в смятении отозвался Косса. — Но что могу я, зачем… Зачем я надобен вам, — с затруднением вымолвил он, — лишенный сана, проклятый, осужденный, оклеветанный, названный дьяволом и посаженный в тюрьму!— Римская церковь давно уже, еще с Пипина Короткого, — возразил гость, — уклонилась в измену истинной династии, династии Меровингов, божественных королей! И ее хулы не унижают, но возвышают того, на кого они направлены! Готов ли ты выслушать истину из моих уст? — сурово вопросил он.— Да, отче! — отозвался Косса, не подымаясь с колен.— Поклянись не телом, но кровью Спасителя, сохраненной в Святом Граале, что то, что я скажу теперь, останется тайной между нами и не будет открыто тобою на исповеди никому иному, кроме членов нашего Сионского братства! — торжественно и мрачно возгласил священник.— Да, отче, клянусь!— Ведаешь ли ты, как погиб Дагоберт Второй, в 679-м году в Арденнах, убитый предателем, в то время как он отдыхал в лесу? Великий король священной династии!— Ведаю.— Однако ведай и то, что род Меровингов после Дагоберта Второго и его сына Сигиберта Четвертого не исчез, но продолжился. К нему принадлежал Годфруа Бульонский, в 1099-м году, с освобождением крестоносною ратью Святой земли, ставший Иерусалимским королем, и принадлежат ныне многие члены знатных фамилий: Бланшфоры, Жизоры, Сен-Клеры, Монтескью, Монпезы, Поэры, Лузиньяны, Плантары, герцоги Лотарингские…Род Меровингов происходит от сикамбров, германского племени, иначе франков, властвовавших в пятом и шестом столетиях на землях Франции и Германии, во времена знаменитого короля Артура. Имя свое Ме-ровинги приняли от их легендарного предка Меровея, рожденного от двух отцов, от короля Клодио и от морского существа, оплодотворившего королеву, когда она вздумала, будучи беременной, искупаться в море.Все меровингские короли были кудесниками и чудотворцами. На теле у них находилось красное пятно в виде равноконечного креста, иногда на груди, над сердцем, иногда на спине, между лопатками. Они, как библейский Самсон, никогда не стригли волосы, поэтому, когда Хильдерика Третьего в 754-м году, по приказу папы, заточили в тюрьму, его остригли, дабы лишить магической силы.Меровинги — цари-священники. В могилы им, кроме оружия и драгоценностей, клали знаки их божественной власти. Их одежды украшались золотыми изображениями пчел.Сами Меровинги вели свой род от Ноя и от жителей древней Трои. Долгое время они жили в Аркадии, вот почему их священным зверем-оберегом стал медведь, «аркадос», отсюда «аркадийцы» означает — медвежий народ. Медведь был священным зверем у всех сикамбров.В начале новой эры сикамбры из Аркадии дошли до Дуная, а затем, спасаясь от гуннов, уже к пятому веку перешли Рейн и вошли в Галлию.Первый Меровей, умерший в 438-м году, приезжал в Рим, и жители Рима сбегались поглядеть на его длинные волосы, когда он верхом проезжал по улицам вечного города. А его сын, тоже Меровей, в 448-м году в Турнэ был провозглашен королем франков.Королевство Меровингов мало уступало Византийской империи. Хильдерик Первый построил амфитеатры в Париже и Суассоне, он и сам был поэтом и оратором. Меровинги развивали торговлю, заботились о земледелии и были сказочно богаты. На их монетах уже тогда чеканился знак равноконечного креста. Каждый Меровинг с двенадцатилетнего возраста начинал считаться священным королем.Внук Меровея, Хлодвиг Первый, правивший тридцать лет с 481-го по 511-й год, принял христианство и заключил договор с римским епископом, «папой», который до того не пользовался никакой властью и был утесняем арианами. Именно Хлодвиг помог папе получить ту власть, которой все папы пользовались впоследствии. В свою очередь папы обязались всегда поддерживать династию Меровингов. Поэтому, когда папы, короновав Пипина Короткого, поддержали династию Каролингов, они совершили предательство, тем более непростимое, что власть Меровингов была не простой, но священной властью, о чем я расскажу тебе в другой раз.Добавлю, что и все Каролинги понимали, что совершают предательство, почему старались жениться на принцессах из дома Меровингов.Церковь и вторично совершила предательство, короновав в 800-м году императорскою короною Карла Великого. Однако династия Меровингов продолжала жить в княжестве Разес, на юге Франции. Меровингом был принц Гиллем де Желлон, граф Разесский, сподвижник Карла Великого, в 803-м году завоевавший Барселону. Между 759 и 768-м годами правитель Разеса был даже провозглашен королем!Пока тебе достаточно знать только это. Почему Меровинги имеют право властвовать в Иерусалиме, я расскажу позднее.Мрачный рыцарь-монах приодержался, внимательно вглядываясь в лик низложенного Иоанна XXIII Косса еще ничего не понимал, но слушал внимательно, догадываясь, что отнюдь не забавы ради сообщают ему ныне смутные предания далеких веков. Поняв что-то для себя и покивав головою, неведомый священник продолжал:— Скажу тебе еще, что с тех пор, как римская церковь предала Меровингов, она всеми силами стремится уничтожить их наследие и сокрушить сам род священных королей.Когда двести лет назад в Лангедок явились крестоносцы Симона де Монфора, подвергшие край опустошению и сокрушившие катаров, иначе называемых альбигойцами, что ж ты думаешь, дело было в каком-то нечестии катаров? Ежели сам Святой Бернар, явившийся в Лангедок в 1145-м году, признал, что «не было учения более христианского, нежели учение катаров, и нравы их были чисты?» А меж тем, в 1209-м году на Лангедок обрушивается тридцатитысячная армия, только в Безье было истреблено пятнадцать тысяч жителей, и легат Иннокентия Третьего призывал убивать всех подряд: Бог потом разберет своих! (Того самого Иннокентия, который потребовал, чтобы евреи жили в гетто.) Были разгромлены Перпиньян, Нарбон, Каркассон, Тулуза. Да, в Нарбоне, в школах изучали древнюю иудейскую эзотерическую науку, Каббалу, а синьоры Лангедока поддерживали и защищали местные еврейские семьи, ну и что? Меж тем, как Иннокентий Третий велел строить для евреев особые кварталы, гетто, и повелел им жить только там!Катары учили, что нужно быть бедным, целомудренным, чистым, — почему и звались «чистыми»! Наставники катаров все — мудрецы, проповедники, врачи. Их церемонии и молитвы происходили не в храмах, но в специальных домах или сараях, а то и творились открыто, на сельских рынках. Катары считали, что они и есть церковь любви, и более близки к учениям апостолов первых веков, чем погрязшая в разврате римская церковь!Симон де Монфор был убит в 1218-м году в Тулузе, но истребительная война продолжалась еще четверть века, и только в 1244-м году пал замок Монсегюр — последняя твердыня катаров. Однако накануне сдачи было скрыто священное богатство катаров, тайно вынесенное братьями, спустившимися со скалы, и скрытое в пещерах Разеса. Это тайное сокровище известно нам, рыцарям общины Сиона, и оно сохраняется нерушимо из рода в род.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49