Пока мы томились в ожидании, я успела рассказать Оглоедову и Антонине про версию Караюшкуса. Им обоим идея относительно Верещагина показалась весьма правдоподобной, что еще более утвердило меня в этой мысли.
Примерно через час лопнуло терпение у заскучавшего в машине Генералова. Он объявился по мобильному и потребовал нас вниз. Иван в двух словах доложил ему ситуацию. Завершив разговор, главный редактор выбрался из «Ниссана», и с балкона мы могли наблюдать его беседу с «кузнечиком». К нашему удивлению, никаких эксцессов не произошло. Бывший муж мирно забрался в грузовик и укатил со двора. Обрадованные благополучным исходом дела, мы поторопились на улицу.
Оказалось, что выдворенный из квартиры Миша битый час околачивался поблизости вовсе не по причине попранного супружеского самолюбия. Просто он заплатил водителю грузовика за перевозку мебели в один конец. А на оплату обратного маршрута у него денег не было. Вот и пришлось Генералову расплатиться с водилой из своего кошелька. Но нельзя не согласиться, что это всего лишь ничтожный откуп за счастливую возможность навсегда избавить Антонину от наглого «кузнечика».
В конце концов, мы все же добрались ко мне домой и, отпустив Марину и обеих ее напарниц, принялись обмозговывать ситуацию. Если Валентин Верещагин, пренебрегая своей собственной предвыборной безопасностью, настаивает на личной встрече, значит, меня, по всей видимости, ожидает западня. В свете пожара в доме малютки следует ускорить эту встречу, пока депутат не добрался до архива роддома. Нельзя допустить, чтобы пострадали дети. Но обезопасить меня своими силами нереально. Йозес Караюшкус прав, в лапах Верещагина моя жизнь не стоит и гроша, а перспектива умереть в расцвете лет на подвиги не вдохновляет.
Придется обращаться за помощью. Я набрала мобильный партнера Караюшкуса. Тот отозвался практически сразу и был уже в курсе всех событий. Олег Юрьевич, так его звали, согласился приехать ко мне вечером и пообещал захватить с собой директора департамента безопасности. Хочется верить, у них достаточно власти и технических средств, чтобы прикрыть мои тылы и взять депутата с подручными на горячем.
Потом я позвонила родителям, честно собираясь доложить ситуацию папе, как рекомендовал Караюшкус. Но мама неожиданно сообщила, что Серебров-старший поехал в клинику делать кардиограмму. Всю прошлую ночь у него пошаливало сердце. И вот спрашивается, как я могу теперь вывалить на голову сердечника все перипетии с Верещагиным, неудавшимся покушением и раскрывшейся подменой младенцев. Вместе с рассказом обо всем этом папе можно смело заказывать в лучшем случае больничную койку, а в худшем — катафалк. Нет уж! Да простит меня господин металлургический магнат, но Серебров узнает подробности только тогда, когда неприятности утрясутся. А для этого нужно как можно скорее назначить встречу депутату, если он, конечно, еще сам не назначил ее по е-мейлу.
Впервые наплевав на конспирацию, я залезла в свой секретный электронный адрес с домашнего компьютера. Похоже, Верещагин действительно торопится. Спустившись вниз, я сообщила собравшимся:
— Депутат назначил встречу на завтра. Семь часов вечера. Ресторан «Жемчужина». Это где-то в центре. Но я там никогда не была.
— Я знаю это место, — откликнулся Оглоедов. — Вполне респектабельное, но, вместе с тем, не слишком раскрученное заведение. Кроме общего зала, имеются отдельные кабинеты для приватных ужинов.
— Странно, что он выбрал ресторан в самом центре города, — задумался Иван. — Я бы предпочел устранить свидетеля где-нибудь на отшибе. На пригородных трассах сейчас понастроили множество дорогих кабаков. Там вечно всякие бандитские разборки происходят, и с хозяевами всегда можно договориться. А лишний труп случайной посетительницы не должен вызвать подозрений милиции. Шальная пуля — дура…
— Не смеши меня, — отмахнулась я, — к чему такие сложности? Договариваться с хозяином кабака, инсценировать бандитскую разборку… Это ж сколько ненужных свидетелей наберется. Другое дело — яд. Ну, не яд, разумеется, в прямом смысле слова. Какое-нибудь сильнодействующее лекарство с пролонгированным сроком действия. Ничего не стоит подмешать несколько капсул в вино, а наутро в постели найдут уже остывшее тело. Будет, конечно, вскрытие, но оно покажет обширный инфаркт, кровоизлияние в мозг или что-нибудь в этом духе. Такая смерть среди вполне здоровых молодых людей вовсе не редкость. Какой патологоанатом станет возиться с анализом крови, если нет явных признаков насилия? А пока убитые горем родственники придут в себя и будут в состоянии усомниться в естественных причинах смерти, тело уже успеют похоронить. И все шито-крыто. Никакого лишнего шума, никаких свидетелей.
— Тебе нельзя идти на эту встречу, — категорично выразил свое мнение Генералов.
— Сережа прав, — тут же поддержала его Лариска. — Ты ведь не сможешь за ужином ничего не есть и не пить. К тому же нет никакой уверенности, что Верещагин воспользуется ядом, а не найдет какой-нибудь более изощренный способ убийства.
— Мне придется туда пойти, — жестко отрезала я. — Иначе этот кошмар никогда не закончится. Нельзя жить в постоянном ожидании того, что на голову свалится кирпич.
— Кирпич может свалиться на голову кому угодно и в любое удобное для него, то есть для кирпича, время, — скептически заметил Иван.
— Безусловно, — парировала я, — только «мой» кирпич — не такой уж абстрактный, а время и место его падения можно легко подкорректировать.
— Естественно, — с иронией продолжил мою мысль Сергей, — вот этому кирпичу и помогут завтра упасть на твою голову прямо возле «Жемчужины». Идти туда — настоящее самоубийство.
— Я буду не одна. Надеюсь, люди Караюшкуса будут меня прикрывать. Они скоро должны подъехать, и тогда мы обсудим план…
— Короче, — грубо оборвал меня главный редактор, — либо на завтрашний ужин вместо тебя идет Марина, и мы будем сегодня прорабатывать план ее безопасности, либо я немедленно отволоку тебя в твой собственный подвал и посажу там под замок до лучших времен.
— Правильно, — подхватил Оглоедов, — и вход в подвал мы будем сторожить по очереди.
— И Сереброву позвоним… — запел Иван уже знакомую песенку.
— Вы все с ума посходили, — возмутилась я. — Верещагин меня видел, он никогда не купится на подставу.
— Никита Когтев тебя тоже видел, и это ничуть ему не помешало… — с ехидством напомнила Лариска. — Ничего, наложит побольше косметики, в ресторанах освещение приглушенное. И вообще, ты заплатила Марине такую сумму, что она просто обязана отработать деньги сполна.
— Девушка их уже отработала. Тот наркоман мог вызвать своих дружков, и они бы обчистили мой коттедж под ноль.
— Анна Дмитриевна, — Антонина, позволившая Бандиту примоститься у себя на коленях, засопела заложенным носом, — мы все за вас переживаем. Если понадобится, то я сама помогу Сергею дотащить вас до подвала.
— Вот-вот, и я подключусь, — подхватила Лариска. Ну что с ними со всеми поделаешь? Просто коллективную травлю какую-то устроили. Подумать только, чуть больше месяца назад Лариска считалась моей единственной близкой подругой. Оглоедов, правда, тоже маячил где-то на горизонте, но нас связывали скорее деловые отношения. А вот теперь у меня собралась целая гвардия, и все страждут моей безопасности. Никогда бы не подумала, что друзья — это так обременительно.
В конце концов, я была вынуждена примириться с их доводами, тем более что прибывшие позднее коллеги Караюшкуса поддержали мнение большинства.
В половине седьмого следующего вечера недалеко от входа в ресторан «Жемчужина» примостился неприметный серый «Рено» с тонированными стеклами. Внутри салона расположились: я, Олег Юрьевич — партнер Караюшкуса, Валерий Григорьевич — начальник его департамента безопасности и их водитель. В нашем распоряжении имелось приемное устройство от микрофона, закрепленного булавкой на бюстгальтере Марины. Сама девушка должна появиться в ресторане в пять минут восьмого. В самом заведении уже более часа трое молодых «бизменов» весело празднуют удачную сделку. Бравые молодцы уже несколько раз выходили с нами на связь, сообщая, что посетителей в зале совсем немного и ничего подозрительного пока не происходит.
В режиме крайней осторожности уже осмотрены прилегающие крыши и лестничные пролеты зданий на предмет обнаружения снайпера. Предварительные поиски результатов не дали, и сейчас несколько человек, притаившись неподалеку с биноклями, держат под контролем окрестности.
В ближайшем переулке притаился темно-вишневый джип «Чероки», в котором ожидают приказа шестеро вооруженных бойцов. По утверждению Валерия Георгиевича, его вояки на несколько порядков превосходят по уровню подготовки хваленый спецназ.
А еще в полдень на вакантное место официантки в ресторан заступила новая работница. Одна из напарниц Марины напрочь отказалась отпускать подругу на дело без своего участия.
Короче говоря, подготовились мы капитально. И к летящему кирпичу, и к «случайной» бандитской разборке. Блюда и напитки на столе будет контролировать как сама Марина, так и новая «официантка». Нам казалось, что мы предусмотрели все.
Самых больших усилий стоило убедить моих друзей остаться дома. Все как один считали, что обязаны принять в операции непосредственное участие. Антонина с Лариской желали прогуливать поблизости от ресторана какую-нибудь собачонку. Оглоедов кричал, что при задержании депутата неплохо иметь под рукой юриста. А Иван и Сергей просто потирали кулаки и хрустели костяшками пальцев, демонстрируя боевую готовность. Но директор департамента безопасности остался непреклонен: дилетанты испортят все дело. Не нужно путаться под ногами и мешать специалистам.
Часы в нашем автомобиле запищали. Семь вечера — час икс наступил. Мы приросли к тонированным стеклам, и в салоне воцарилось напряженное молчание. Минуты шли, но Верещагин на пороге ресторана не появлялся. Или он любитель опаздывать, или заподозрил неладное и отказался от встречи. Лично я многое бы сейчас отдала за то, чтобы Верещагин не появился.
Из машины такси выпорхнула принаряженная Марина и скрылась за стеклянными дверьми «Жемчужины». С расстояния десяти метров даже родной отец принял бы ее за меня. Не обнаружив в зале депутата, девушка пристроилась за свободный столик, о чем и сообщила тихонько в микрофон.
Через несколько минут возле ресторана притормозил зеленый «Форд». Из него выскочил молодой мужчина и спешно направился ко входу. Это точно не Верещагин. Но, хотя я и видела прибывшего лишь мельком, что-то в его облике показалось мне смутно знакомым. Зеленый «Форд»… Ну конечно же, это помощник депутата Вячеслав Савицкий! Я видела его выходящим из подъезда Киселевой, и он был первым подозреваемым в ее убийстве.
— Началось, — прошипела я тихо, — Верещагин прислал своего подручного.
В подтверждение моих слов захрипело приемное устройство, и мы смогли услышать диалог внутри зала.
— Здравствуйте, Анна Дмитриевна. Меня зовут Вячеслав Савицкий. Я — помощник депутата Верещагина.
— Добрый вечер, господин помощник, — игриво ответила ему Марина. — Ваш патрон не придет? У него изменились планы?
— Немного. Я должен сопроводить вас в более спокойное место.
— Но Валентин ведь сам выбрал этот ресторан! Что его здесь не устроило?
— Возможно, решил, что здесь не хватает романтики. Они продолжили беседу, уже выходя из ресторана.
Такой поворот событий мы не предусмотрели.
— Какого черта?! — зарычал мне на ухо Олег Юрьевич. — Зачем она с ним идет?
— А что ей делать? — удивилась я. — Не может же она показать, что боится.
— Их маршрут непредсказуем. — Валерий Георгиевич озабоченно потер практически лысую макушку. — Будем надеяться, что Марина сама сможет оказать сопротивление Савицкому, если тому вздумается напасть прямо в машине. Мы же двинемся следом.
Водитель тронулся с места, а директор всей нашей гребаной безопасности отдал соответствующие распоряжения по рации бойцам в джипе. Машины влились в плотный поток автомобилей. Зеленый «Форд» оторвался от нас на первом же светофоре. По причине вечерней пробки ничего нельзя было поделать. Утешало лишь то, что благодаря микрофону мы могли слышать каждое слово в их салоне.
— Может, все-таки откроете страшную тайну, куда мы едем? — непринужденно осведомилась девушка.
— Скоро узнаете. Это маленький сюрприз.
«Чтоб ему сдохнуть, — пронеслось у меня в голове, — заедет сейчас в глухую подворотню, стукнет Марину монтировкой по голове — то-то будет чудный сюрпризец».
— Вы уверены, что стоит ехать через площадь Славы? Там сейчас дорога намертво забита.
Понятно, девушка сообразила, что мы отстали, и дает ориентиры.
— Уверен, — ответил Вячеслав, — ехать в объезд будет вдвое дольше.
— Могу я хотя бы рассчитывать, что не проведу в уличных заторах остаток вечера? — Марина выбрала амплуа кокетливой дамочки и капризничала на славу.
— Главное — добраться до Европейской аллеи, а там уже рукой подать.
— Ага, как же!.. Там сейчас в Петровском переулке точно станем на два часа.
— Мы не поедем через переулок, за аллеей уйдем на набережную.
Браво, Марина! Теперь мы знаем, куда навострил лыжи Савицкий. Но зачем? В этом районе набережной ранним вечером многолюдно. С тем же успехом можно было не отъезжать далеко от «Жемчужины», а попробовать прихлопнуть девицу в ближайшем дворике.
В приемном устройстве снова раздался голос девушки:
— Речной вокзал? Что мы здесь делаем? Предупреждаю, в привокзальных ресторанах я обычно не ужинаю!
— Успокойтесь, Анна Дмитриевна. Местные забегаловки вам сегодня не грозят. — По звуку хлопнувшей автомобильной дверцы стало ясно, что они приехали. — Пойдемте к двенадцатому причалу.
Причал! Даже в наших худших мыслях мы не допускали никакого причала. Кирпич, яд, пуля, монтировка, в конце концов… Хитры, мерзавцы, ничего не скажешь! Сейчас помощник приведет ее на приватный катерок или на яхту, что в общем-то без разницы, а там шлепнуть жертву можно любым способом. На дне реки утопленницу найдут ой как не скоро. Если вообще найдут…
Ситуацию почувствовала не только я. Водитель нашей машины напрягался изо всех сил, нахально втискиваясь в любой просвет на дороге. Он даже проигнорировал несколько красных сигналов светофора, но все равно мы прибыли на речной вокзал минут на семь позже «Форда». И, в отличие от Савицкого, мы не представляли, где находится двенадцатый причал.
Валерий Григорьевич отдавал по рации последние распоряжения команде из джипа, а наш водитель, припарковавшись, снял блокировку дверей. Прежде чем мужчины успели хоть что-нибудь сообразить, я горной козой выпрыгнула из автомобиля. Доля секунды мне понадобилась, чтобы уяснить последовательность нумерации причалов. Еще мгновение, и ноги сами галопом понесли меня в нужном направлении.
Мне вслед летели недовольные окрики Олега Юрьевича и Валерия Григорьевича, но они волновали меня меньше всего на свете. Только бы успеть! Только бы не опоздать! И снова я нисколько не задумывалась над тем, как буду голыми руками спасать Марину от кровожадного народного депутата.
Помощника Савицкого я заметила возле двенадцатого причала. Он курил и прижимал к уху мобильный. Маломерный катер как раз отдавал швартовые от пристани. Трап уже убрали, а расстояние между бортом суденышка и бетонным парапетом набережной составляло метра два или даже немного больше.
Если бы кто-нибудь когда-нибудь предложил мне совершить двухметровый прыжок, я бы сочла такого доброжелателя сумасшедшим и, несомненно, отправила бы его гулять лесом и полем. Но сейчас выбирать не приходилось. Сильный толчок… и я перелетела на палубу, если вообще корректно называть палубой крохотное пространство в хвостовой части катера. Приземление было не таким удачным, как сам прыжок. Я больно ударилась коленкой о какую-то железяку. Катер стал стремительно удаляться от берега.
Превозмогая боль в ноге, я ринулась на поиски Марины. Дверь на хвосте суденышка оказалась заперта. Пройдя по правому борту, я нашла еще одну и нажала на ручку.
Первое, что открылось моему взору, был Верещагин. Один рывок — и я смертельной хваткой вцепилась в лацканы его пиджака, сотрясая воздух визгом и бранью. Мое вторжение было для депутата полной неожиданностью. Его переклинило, и он даже не пытался оказывать сопротивление. Я же от души разорялась, обещая показать Верещагину и кузькину мать, и вырванные годы, и небо в клеточку, и штаны в полосочку.
Марине пришлось изрядно потрудиться, чтобы оторвать меня от замершего столбом депутата. Отпустив, наконец, лацканы его пиджака, я перевела дыхание и огляделась. А поглядеть мне было на что… В центре довольно просторной каюты, напоминавшей по количеству цветов оранжерею, находился изящно сервированный стол с уже зажженными свечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29