— Сейчас не время. Он ушел, ну и пусть идет. Разделаемся с ним потом. В любом случае, Груздь уже спекся. Он уже одной ногой в могиле. Сейчас нам нужен волчара! Вот кого я хочу увидеть больше всего. И ещё мою подругу сердца Люську!— Ну, и где они могут быть? — Витек все ещё тяжело дышал, приходя в себя после боя.Махров зло смотрел на него, словно считал подручного виновником прокола.— Вот и я хочу это знать.Он прошел к двери. Перевернул ногой труп, чтобы открыть её пошире. Под лежащим телом растекалась бордовая лужа. Из дырки в груди парня сочилась кровь. Махров с отвращением отвернулся, посмотрел на пистолет, который сжимал в руке — сурковский «макаров». Мучительно проговорил:— А ведь это я его ухлопал. Моя пуля в нем. Что-то сегодня много трупов. Очень много…— Да ладно тебе, Сергеич ! — зло сказал Витек. — Не мучай свою совесть. Она и так замучена до предела. Это только начало. Чем больше положим, тем лучше. Пускай знают о нашей силе!Махров вынул из кармана брюк носовой платок, тщательно вытер пистолет: ствол, рукоятку, курок, спусковой крючок. Положил рядом с телом. Самое подходящее место и время, чтобы избавиться от неопровержимой улики. Потом прошмыгнул за дверь. Витек бросил взгляд на поле битвы и выскочил следом.Они быстро спустились по лестнице вниз, по пути натыкаясь на любопытных соседей, выглядывающих из квартир. Грохот перестрелки, видно, привлек внимание многих, и любопытство побороло страх.Витек высунулся из двери парадного и внимательно оглядел все пространство двора. Джипа Груздя на месте не было. Они выскочили из подъезда, запрыгнули в машину. Витек вдавил педаль газа.«Мерседес» рявкнул движком и полетел на улицу.— Куда сейчас? — уточнил Витек, перестраиваясь в левый ряд.— Не знаю, — огрызнулся Махров, немного подумал, бросил взгляд на «приемного сына», выкрикнул: — Танька! Танька там крутилась! Мялась, тряслась, блеяла про то, что ничего не знает. Вот кто их предупредил! Они у нее!Витек развернулся на перекрестке и направил машину к танькиному дому.Махров оказался прав. Как только они вместе с Черновцом покинули салон, у стола секретарши возникла Татьяна. Верочка готовила себе кофе. В пластмассовом чайнике уже бурлила вода. Он отключился сам собой, чтобы не демонстрировать хозяину обугленный тэн, когда вода выкипит вся.— Привет, Верок! Куда это Владик намылился? — поинтересовалась Татьяна.— Сказал, что поехал к себе домой.— А зачем, не знаешь?— Понятия не имею. — Верочка насыпала в чашку две ложки растворимого кофе и залила кипятком. — Ты лучше скажи, Тань, куда Люська пропала. Все её ищут, никак не найдут.Все происходящее казалось странным. С чего это Махров бегает с озверевшим видом по салону и разыскивает Люську? Что-то произошло помимо кражи, совершенной в квартире её любовника? Но как во всю эту заваруху попала подруга? И где она может быть? Дома её нет, здесь тоже. У Владика дома и может быть. Вот они туда и помчались, чтобы устроить Люське взбучку. Но чем же она им насолила? Надо все узнать у неё самой.— Я позвоню из кабинета? — спросила Танька и, получив разрешение, уединилась в кабинете Владика. Схватила телефонную трубку, набрала номер квартиры Черновца и услышала голос подруги.— Люся, это я, — нервно сказала Танька. — Что у тебя случилось?— Небольшая неприятность, — уклончиво ответила Люська. — Потом как-нибудь расскажу. Ты сама-то где?— В салоне. Тут тебя Махров разыскивает. Он забрал Владика с собой и отправился к вам на квартиру. Так что жди гостей.— Вот такие гости нам совсем ни к чему. — Голос Люськи дрогнул. — Мы как раз от них и скрываемся.— Скрываетесь? А ты там с кем?— С одним человеком. Мы с ним на пару влезли в одно дело и слегка подпортили Махрову всю карьеру. Он теперь нас ищет, чтобы отблагодарить.— Так они за вами, значит, и поехали. Вам надо уносить ноги, Люся.— Куда? Нас загнали в угол.Танька не думала ни секунды. Все-таки у Люськи подруга только она одна.— Давайте ко мне. Я сейчас подъеду домой и вас впущу.Люська помолчала немного, подумала.— Не пойдет. Махров знает, где ты живешь. Так что это слабоватое убежище. Но другого все равно нет. Едем.Она положила трубку и обернулась к Андрею. Он слышал её разговор и теперь ждал неприятного известия. И оно незамедлительно последовало.— Одеваемся и уходим, — сказала Люська. — Через пятнадцать минут здесь будет Махров.Они торопливо оделись и выскочили из квартиры, даже не заперев её на ключ, чтобы не тратить время. Быстро спустились во двор. «Шкода» стояла недалеко от подъезда. Люська запустила движок, соединив концы торчащих проводов, озабоченно посмотрела на Андрея.— Похоже, сегодня мы будем ночевать на колесах.— Вообще-то, это безопасней, чем в квартире, — согласился Андрей. — Всегда можно в любой момент сняться и исчезнуть.Люська тронула машину, выехала со двора и вклинилась в поток машин. Сейчас, в шесть часов вечера, когда наступил час-пик, автомобильный поток вырос до предела. Может, именно это и сыграло свою роль в том, что им удалось счастливо разминуться с целой бандой головорезов, отправившихся на квартиру Черновца.— А Владик оказался сволочью! — со злостью сказала Люська. — Хотя я в этом и не сомневалась. Сразу сдал нас, как только заявился Махров. Ведь ни одна собака не знала, что мы у него. Только он. И даже не отказался поехать с ним. Вот гад! Хотел посмотреть, как мы будем подыхать.Она перестроилась в левый ряд, пошла на полной скорости, насколько позволял поток машин.— Не злись, — сказал Андрей. — Ты становишься похожей на ворчливую тещу. И не наговаривай зря. Махров может вынуть душу из кого угодно. Трудно устоять перед его натиском.— Но ведь ты устоял. Ты не сдался, не стал лебезить и ползать у него в ногах, вымаливая прощение. Хотя, по правде говоря, Махров должен был сразу размазать тебя по стенке, как только ты пришел ко мне. Ничего, Владик поплатиться за свой страх.Андрей отвернулся и стал смотреть на мелькающие за окном машины, которые оставались далеко позади. Люська гнала машину, обходя другие по встречной полосе.— Я устоял, потому что я человек, покалеченный тюрьмой. У меня напрочь отбили такое нормальное человеческое чувство, как страх. А Владик там не был. И он боится всего. Он просто не знает, что здесь, на воле, нет ничего, чего можно бояться.— Неужели, совсем ничего? Даже смерти?— Даже её. Смерть — это просто избавление от мучений жизни. Единственное, что по-настоящему страшно, — когда остаешься совсем один. Совершенно. Никому не нужный и ни для кого не интересный. Когда тебя гонят отовсюду, и не пускают даже на порог. Вот тогда ты понимаешь, что такое страх одиночества.Люська тормознула на красный свет и бросила на него ироничный взгляд.— Знаешь, мне что-то последнее время все никак не удается испытать этот страх. Всё как-то в людской гуще, всем от меня что-то надо, всех я интересую. Просто разрывают на части. Иной раз хочется послать всех подальше и сказать себе: когда же, наконец, меня оставят в покое и дадут насладиться вволю страхом одиночества?Мигнул желтый. Не дожидаясь зеленого, Люська надавила на газ, обошла по встречной полосе все ещё стоявшую на светофоре «восьмерку» и полетела вперед.— Не гони, — заметил Андрей. — А то не приедем никуда.— Не говори под руку, — огрызнулась она.Он посмотрел на неё внимательно.— Ты просто устала, Люся. Твои нервы на пределе. Тебе надо отдохнуть вдали от мирской суеты. Лучше всего в какой-нибудь деревеньке в средней полосе. Нет у тебя ничего на примете?— Нет! — огрызнулась она. — Не хочу жить в деревеньке. Хочу жить среди толпы людей, среди шума и суеты, но так, чтобы никто меня не трогал. Смотрели, восхищались, но не подходили и не навязывались.— Так не бывает, — вздохнул он. — Когда живешь среди людей, приходится чем-то жертвовать. Свободой, любовью, жизнью. Хорошо бывает только вдвоем. Двое — это идеальное сообщество. Третий — всегда лишний.— Где ты всего этого нахватался? — усмехнулась Люська. — Там. Ну да, понятно, тюремные университеты. Да, научили тебя жизни. Наверное, всем, кто не умеет жить, надо там побывать.Он отвернулся, пробубнил себе под нос:— Просто, попав на дно, по-другому смотришь на тех, кто барахтается наверху. Глава 25 Секретарша Верочка сидела в углу у окна, хлюпала носом, промокала его большим цветастым платком и нервно курила. Убийство Черновца произвело на неё такое тяжелое впечатление, словно он был родным, и она все никак не могла прийти в себя от потрясения. Особенно угнетало её то, что она видела его буквально за десять минут до смерти. Вот только сейчас человек ходил, говорил, смотрел в твои глаза, и его уже нет — осознавать это для неё было невыносимо.Костя вышел из кабинета модельера, оглядел пустую приемную, и только услышав хлюпанье, обнаружил за портьерой плачущую секретаршу. Подошел, приподнял за локотки.— Пойдем, дорогуша. Тебя хочет видеть один полковник. Он мужик хороший, так что не бойся. Если расскажешь все, как было, сразу отпустит. И пойдешь себе цветочки поливать.— А я ничего не видела. — Она пожала худыми плечиками и попробовала отстраниться. — Я даже не ходила смотреть на него. Это так страшно…Костя сочувственно вздохнул и игриво ухватил её за талию. Верочка поднялась с подоконника и, понуро опустив плечи, поплелась следом за ним в кабинет.Самохин показал на кресло перед столом. Верочка опустилась в него, скромно заложив ладони между коленок и опустив взор долу. Полковнику захотелось погладить её по головке и отпустить восвояси, но он только кашлянул в кулак и спросил:— Скажите-ка нам, милая, а куда ваш шеф-то поехал? Но так и не доехал.Верочка подняла на него заплаканные глаза.— К себе на квартиру поехал. Что-то ему там понадобилось. Сказал, скоро вернется. И вот, пожалуйста, теперь никогда не вернется. — Она хлюпнула носом и смахнула слезу.— Он что же, хотел там что-то Махрову показать?— Почему показать?— Ну раз потащил его с собой на квартиру.— Не знаю, — Верочка пожала плечами и уткнулась в платок. — Он мне на этот счет ничего не сказал. Правда, был очень недоволен, что его оторвали от дел.— Наверняка Махров к нему туда и поехал, — высказал предположение Костя. — После того, как Черновца грохнули. Я звонил в больницу. Он уже в морге. Ключей-то при нем не нашли. Права, кредитную карту, визитки. И все. Значит, ключи забрал Махров.— Возможно, — согласился Самохин. — Вспомните, милая, приходил ли на днях к Черновцу кто-нибудь такой подозрительный? Не заказчик, не спонсор, не налоговый инспектор. Тот, кто не представился.— Из этих, из бандитов, что ли? — уточнила Верочка.— Из них.— Не, к нам такие не ходят. У нас своя крыша есть.— Вот как. И что же это за крыша такая?— Обыкновенная. Которая нас охраняет. Охранная фирма, короче. Вообще-то, приходили как-то двое. Такие, знаете, мрачные физиономии у них. Один пузатенький, а другой — рыжий. Вот они не представились, но, по-моему, тоже бизнесмены, хотели заказ сделать. Владислав Максимович очень расстроился после их ухода, сразу какой-то нервный стал, дерганный. Чем-то они его напугали, наверное.— Пузатенький, говорите. Уже один пузатенький попал к нам на крючок. — Самохин достал бумажник, вынул фото Груздя. — Не этот ли?Верочка глянула на фото и кивнула.— Он самый. Такая неприятная личность. Просто хам. Обращался ко мне, как будто я пустое место. И второй такой же.Полковник обернулся, посмотрел на своих подчиненных по очереди, словно выбирая из них более подходящего.— Костя, узнай, какая машина у этого Притыкина. Не зеленый ли джип?Костя кивнул и засел за телефон. Через несколько минут подтвердил предположение Самохина полностью. За Притыкиным числилось несколько машин, и одна из них являлась темно-зеленым «гранд-чероки». Теперь картина перестрелки была ясна, так же как и личности непосредственных участников. Пока оставалось загадкой только то, как в эту кашу угодил несчастный Черновиц, который пострадал больше всех. Пострадал так, как страдает безвинно убиенный — неожиданно и беспричинно. Только вот беспричинно ли?Полковник вылез из кресла, прошелся по кабинету модельера.— Давайте, ребятки, берите с собой ещё двоих и дуйте все на квартиру Черновца.— Какой у него адрес? — уточнил Костя.— Сейчас. — Верочка выскочила из кабинета и тут же вернулась с записной книжкой. — Улица Островского, дом девятнадцать, квартира сто тридцать два.Костя записал себе адрес, и они с Тарасенко удалились.Секретарша воспряла духом, немного успокоилась и даже заулыбалась. Видно, Костя оказывал на неё угнетающее воздействие. Самохин остался с ней один на один. Это располагало к откровенной беседе. Полковник решил не терять драгоценного времени и для начала попросил рассказать ему про Людмилу Каретникову.Верочка раскрыла глаза на всю ширь, удивляясь, какое отношение может иметь Люська к убийству Черновца. Но рассказала, что Люська — одна из лучших манекенщиц салона, и Черновиц выбирал для неё самые классные модели. А также то, что у неё с Махровым довольно близкие отношения. Это Самохина не удивило, он предполагал, что все фигуранты этого дела тесно связаны друг с другом, и все крутится вокруг этого злосчастного салона. Если Махров регулярно посещал его, он просто не мог пройти мимо такой девахи. Значит, Волков через Каретникову получил заказ Махрова — взять сейф Груздя. Полковник вынул из бумажника ещё одну фотографию.— А вот с этим человеком вы её видели?Верочка внимательно изучила фото, помотала головой.— Нет. Первый раз вижу. Никогда сюда не приходил. Кто это такой?— Так, один мой старый знакомый. — Самохин убрал фото в бумажник. — А скажите, есть ли у неё подруга, которая у вас работает? Может быть, кто-то из манекенщиц с ней в более дружеских отношениях, чем остальные?— Да я с ней в дружеских отношениях! — воскликнула Верочка, немного обидевшись, что её не признали за люськину подругу.— А самая близкая, с кем она контактирует более тесно?Секретарша прокрутила в голове список манекенщиц, остановилась на одной.— Пожалуй, только Таня Верескова.— Она сейчас здесь?— Была недавно, но уехала сразу после перестрелки.— Прямо после нее?— Ага.Это Самохина немного заинтересовало, он выпросил у Верочки танькин адрес, записал его на листочке и убрал к себе в бумажник.Татьяна вывалилась из лифта, загремела ключами и хотела открыть дверь. Сзади послышались быстрые шаги по лестнице. Танька обернулась и увидела растрепанную взъерошенную Люську. Люська выглядела плохо — бледная, ненакрашенная, нечесаная, круги под глазами, а в глазах полная тоска.Следом за ней спускался незнакомый широкоплечий парень с осунувшимся лицом и подбитым глазом.— Ты уже здесь, Люсь! А я так торопилась! Там такое произошло! Просто кошмар! Никак не могу прийти в себя.Танька уронила ключи, выпавшие из ослабевшей руки. Андрей подхватил их с пола, открыл дверь, пропустил девушек в квартиру.— Это кто такой, Люсь? — уточнила Танька. — Твой телохранитель?— Скорее похититель, — усмехнулась Люська. — Симпатичный парень, правда?Андрей несколько смутился от её комплимента.— Хотя и полный недотепа. В такую бодягу влез! Жил бы себе на вокзале, забот не знал. Нет, надо было со мной связаться. А ты же знаешь, Тань, кто со мной свяжется, точно по шее получит. Вот Махров за нами по всему городу и гоняется.Татьяна скинула сапоги и курточку, прошла в комнату, немного отдышалась. Люська тоже разделась, прошла следом за ней. Андрей задержался у двери, прислушиваясь к тому, что делается на лестничной площадке. Там пока было тихо.Посреди комнаты стояла широкая кровать. Собственно, вся танькина мебель и состояла из этой кровати, платяного шкафа и тумбочки с телевизором. Ну, а что ещё нужно молодой одинокой девушке? Когда Валера Груздь попал сюда, то, наверное, кроме жуткой тесноты квартиры, его наповал убил танькин аскетизм.— Вот твоя штука. — Люська вынула из сумочки десяток сотенных купюр, протянула их Таньке. — Бери, бери, ты их заработала.Танька с неприязнью смотрела на деньги, чувствуя себя в чем-то виноватой. Осторожно взяла их, не считая, зажала в руке.— Мы поторчим у тебя немного, хорошо, Тань? — сказала Люська. — Андрею надо собраться с мыслями и решить, что ему делать дальше: садиться на поезд или садиться в тюрьму.— Да живите, сколько хотите! — Танька устало опустилась на кровать. — Теперь все равно. Владика убили. Кажется…Люська ошарашено смотрела на нее, не веря своим ушам.— Что? Кто тебе это сказал?Танька помотала головой, собираясь со словами.— Если бы мне сказали, я бы не поверила. Я видела это своими глазами. Он лежал на земле весь в кровище. Стонал и держался рукой за живот. Я не могла на это смотреть и сразу уехала. А перед этим все слышали выстрелы. И вроде бы, это стрелял Махров. Бедный Владик! Что теперь будет?Танька схватилась руками за голову. Люська была более хладнокровной. Она быстро пришла в себя. Никакой истерики и заламывания рук. Только спокойная оценка ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41