— В последний раз я был в картинной галерее, когда мне было двенадцать лет, — мечтательно вздохнул Гоша. — За грубыми серыми буднями милицейской жизни мы совсем забыли о великой очищающей силе искусства. Сейчас нам предоставляется реальная возможность глотнуть из живительного источника…— Погоди, — прервал его Юра. — В какой именно галерее ты был в двенадцать лет?— В Третьяковке. И, знаешь, мне понравилось.— Боюсь, ты немного отстал от жизни, — покачал головой Юра. — Актуальное искусство — это тебе не Третьяковка. * * * Прохладные пальцы Игоря Филимонова крепко сжали пылающую жаром ладонь Оли Кузиной.— Очень приятно, — сказал Игорь.— Мне тоже очень приятно, — ответила Оля.— Савелий, хорошо, что ты здесь, — обрадовалась Марина. — Тут кое-кто хочет купить твою картину. Нужно уточнить некоторые детали с покупательницей.— Ты не возражаешь, если я тем временем покажу Оле галерею? — спросил Игорь у художника. Лошак не возражал.Пробираясь с Игорем сквозь толпу, Оля не обращала внимания, на то, что он и не думает задерживаться у картин."Его зовут Игорь, — думала Оля. — Он совершенно нормальный мужчина, а вовсе не Анастасия Каменская. То, что он устроил в юридической консультации, было самым обычным розыгрышем. Это просто замечательно, что у него есть чувство юмора!”Игорь открыл небольшую дверь с надписью “Служебное помещение”, и они оказались в маленькой комнатке, где сотрудники галереи могли отдохнуть и выпить кофе.— Я хочу извиниться перед тобой, — сказал Игорь. — Я не должен был…— Это не имеет значения, — радостно улыбаясь, прощебетала Оля. — Самое главное, что ты все-таки не женщина!— Я действительно не женщина, — грустно сказал Игорь. — Я — компьютер на двух ногах, совершенно лишенный нормальных человеческих эмоций. Единственное, что мне нравится, — это решать задачки.— Прекрати наконец цитировать Маринину! — махнула рукой Оля. — Поиграли — и хватит! В тебе погиб великий актер. Когда ты пришел ко мне в консультацию, я действительно поверила, что ты и впрямь считаешь себя Анастасией Каменской.— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Я хочу попросить тебя об одной услуге. Случайно из-за моей минутной слабости ты узнала о том, кто я есть на самом деле. Только от тебя зависит, провалится моя работа под прикрытием или нет. Для всех я — Игорь Филимонов, брат Марины Будановой. Пообещай, что никому не откроешь мое настоящее имя.Оля пристально посмотрела ему в глаза. Она не понимала, что происходит. Он продолжает ее разыгрывать или он все-таки псих? Было ясно только одно: судьба снова свела Олю с мужчиной ее мечты, и ей было наплевать, кем он себя считает.— Значит, ты живешь по легенде? — уточнила Кузина.Игорь кивнул.— А интересно, согласно этой легенде, ты женат?— Нет.— А девушка, согласно легенде, у тебя есть?— Нет.— Почему?— Странный вопрос.— Я выполню твою просьбу, но только при одном условии, — выпалила Оля.— Какое еще условие? — нахмурился Игорь.— Согласно легенде, ты сделаешь меня своей девушкой. Мы будем встречаться, гулять, разговаривать, ходить в кино, возможно, даже целоваться.— Нет. Это невозможно, — решительно заявил Филимонов.— Почему? — удивилась Оля.— Потому! Я не могу переступить через свои моральные принципы. К тому же я замужем.— А как же Дима Захаров?— Если я и изменила Чистякову, то исключительно под влиянием сильного нервного напряжения. К тому же Дима Захаров как-никак был мужчиной.— Что ж! — пожала плечами Оля. — В таком случае сейчас я выйду из этой комнаты и объявлю на всю галерею, что ты — Анастасия Каменская, работающая под прикрытием.— Ты этого не сделаешь!— Проверь — и убедишься.— Но это же шантаж!— Это всего лишь деловое предложение. Не хочешь — не соглашайся. Если тебя так уж смущает моя половая принадлежность, представь, что я, как и ты, не женщина, а еще один компьютер на ногах. Даже священник не найдет ничего предосудительного в отношениях двух компьютеров.— Ладно, твоя взяла, — вздохнул Игорь. — Я согласен, что по легенде ты будешь моей девушкой.— Вот и отлично, — обрадовалась Оля. — Теперь поцелуй меня.— Что? — опешил Игорь.— Поцелуй меня. Или тебе произнести это по слогам? Надеюсь, ты умеешь целоваться.— Но не могу…— Можешь, — убежденно сказала Оля. — Представь, что я — Володя Соловьев и от моего взгляда у тебя опускаются руки и мутится в голове. Если тебе неприятно вспоминать Соловьева, вообрази, что я Дима Захаров.— Я терпеть не могу самцов… — начал было Игорь.— Я сама терпеть их не могу, — прервала его Оля. — Хватит болтать. Это тебе не поможет. Поцелуй меня. В твоей тяжелой и грязной милицейской работе наверняка приходилось делать вещи и похуже.— Ненавижу Маринину, — пробормотал Игорь. Он наклонился к Кузиной и осторожно прикоснулся губами к ее щеке.— Видишь, — улыбнулась Оля. — Ничего страшного с тобой не случилось. * * * — Что это? — спросил Гоша Крестовоздвиженский, с ужасом глядя на совокупляющихся долгоносиков Селены Далиловой.— “Мастурбатор, еще более великий”, — прочитал на табличке Юра Демарин. — Стоимость картины три тысячи долларов.— То есть я должен проработать три года, чтобы купить это живописное извращение? — уточнил Гоша.— Три года и два с половиной месяца, — поправил его Юра. У него всегда были пятерки по математике.— И это называется искусством? — слабым голосом спросил Гоша.— Это называется актуальным искусством. Ну как, глотнул из живительного источника?— Скорее из отравленного водоема, — вздохнул Гоша, переходя к фотомонтажу, выполненному в черно-бело-красных тонах.Обнаженный мужчина с обритой “под ноль” головой, широко расставив ноги и раскинув руки, стоял на снегу в чистом поле. На горизонте виднелись дымящиеся трубы завода, а в небе кружили голуби. В правой руке мужчина сжимал древко красного знамени — единственного яркого цветного пятна на унылом сером фоне неба. Два крупных кобеля, обхватив передними лапами ноги мужчины, замерли в напряженных позах. Неверно оценив видовую и половую принадлежность нудиста с флагом, зверюги, похоже, тщетно пытались его изнасиловать. Из пасти собак капала слюна. Нудист, повернув голову в профиль, что-то кричал, широко разинув рот.— Как ты думаешь, что это означает? — спросил Гоша.— Все, что угодно, — пожал плечами Юра. — Можешь считать, что голый мужик с флагом — это советский народ, а псы — это правительство и Центробанк или голый парень — это российская экономика, а псы — Международный валютный фонд и Организация Объединенных Наций.Гоша с измученным видом ослабил узел галстука.— Все, — простонал он. — Хватит с меня очищающей силы искусства. После этой выставки мне неделю будут кошмары сниться.— Я же предупреждал тебя, что это не Третьяковка, — усмехнулся Юра. — Ладно, давай работать. Пора побеседовать с хозяйкой этого борделя.С ужасом шарахнувшись от барельефа “Эксгумация интеллекта”, Гоша полуприкрыл глаза с твердым намерением не смотреть по сторонам и печально побрел за сосредоточенным и деловитым Юрой Демариным. * * * Оля Кузина оказалась более устойчивой к воздействию актуального искусства. Ее взгляд бездумно скользил с одной картины на другую, но, если бы Олю попросили описать, что она только что видела, она бы не смогла припомнить ни одной детали. Она видела и слышала только мужчину, который вел ее по экспозиционному залу, рассказывая ей о художниках и выставленных картинах. Впрочем, слова Игоря тоже не задерживались у нее в памяти. Оля наслаждалась мелодичностью его голоса, пластикой его движений и просто его присутствием. Она мечтала, чтобы он позабыл о своей странной навязчивой идее и из придуманного Марининой лишенного эмоций компьютера превратился в нормального мужчину из плоти и крови, способного любить и радоваться жизни.— Ах, вот вы где! Ну как, вам понравились картины?Стройная и элегантная Марина, улыбаясь, смотрела на Кузину.— Они производят неизгладимое впечатление, — несколько уклончиво ответила Оля.— Вы Марина Буданова, владелица этой галереи? — спросил подошедший к ним Юра Демарин.— Да, — кивнула Марина. — А вы репортер?— Нет, мы из милиции. — Юра достал из кармана удостоверение и, развернув, предъявил его Марине.Сообразив, что они наконец разыскали нужную даму, Гоша вышел из-за спины Демарина и, вздохнув, открыл глаза.— Это вы? — с отвращением произнесла Оля. — Вы что, меня преследуете?— Ой! — сказал Гоша. — Это она!— Кто? — спросил Юра.— Вчерашняя нимфа, — не слишком вразумительно объяснил Гоша, но Демарин его понял.— Которая тебя ударила? — на всякий случай уточнил он.— Я его ударила? — возмутилась Оля. — Да этот алкоголик вчера плюхнулся мне на колени прямо в метро, схватил меня за шею и стал говорить непристойности.— Комплименты, — поправил ее Гоша. — И я вовсе не алкоголик.— Непристойности, — настаивала на своем Оля. — И еще вы мою книжку помяли.— Если вы из милиции, арестуйте этого типа, — обратилась к Юре Марина. — Я не потерплю в своей галерее пьяных дебоширов.— Он мой напарник, — пояснил Юра. — Он тоже из милиции. Нам нужно задать вам несколько вопросов."Неужели Егор не стал ждать неделю и уже заложил меня?” — мелькнуло в голове у Марины.От Юры не укрылось нервное движение губ и бледность, покрывшая лицо Будановой."Похоже, у красотки рыльце-то в пушку”, — подумал Демарин.— Я буду отвечать на ваши вопросы только в присутствии адвоката, — решительно заявила Марина.— Но мы вас пока ни в чем не обвиняем, — сказал Юра.— Все равно.— Я адвокат, — вмешалась Оля. — Ваш брат может это подтвердить. Он приходил ко мне на прием.— Когда он к вам приходил? — резко повернулась к ней Марина.— Вчера. Не беспокойтесь. Все в порядке. “Подозрительная компания, — подумал Демарин. — Уж очень странно они себя ведут”.— Хорошо. Я поговорю с вами, — сказала Марина. — Пройдемте ко мне в кабинет. * * * Егор Буданов тосковал на узкой девичьей кровати в маленькой однокомнатной квартире его матери. Она на все лето уехала на дачу, оставив квартиру в полное его распоряжение. Но это обстоятельство не радовало бывшего диск-жокея.После роскошных апартаментов Марины материнская жилплощадь казалась Егору унылым и тесным сортиром, мрачной тюремной камерой, в которой он вынужден был временно пребывать по причине острого безденежья. Но ничего, скоро он получит все, что ему нужно. Рано или поздно, но он всегда получает то, чего добивается.Дребезжаще-блеющая трель старого телефонного аппарата заставила его вздрогнуть.— Это ты! — усмехнулся Егор в телефонную трубку. — Наконец-то! Я уже давно жду твоего звонка. Ну так как? Хорошо. Ровно в двенадцать я буду там. Договорились. Пока.Аккуратно положив трубку на рычаг, Егор хищно улыбнулся.— Я был уверен, что рано или поздно ты согласишься, — тихо пробормотал он. * * * — Что? Лилю Ужик и Сергея Вермеева убили? — с ужасом спросила Марина.— К сожалению, это так, — подтвердил Юра Демарин.— Поверить не могу!— Вы их хорошо знали? — спросил Гоша.— Лиля выставлялась у меня, а Вермеев был одним из постоянных покупателей. Кроме того, он рекламировал мою галерею в журнале “Bay!”.— Вы представляете, кто мог бы желать их смерти?— Насчет Лили мне ничего не известно, но не думаю, чтобы кто-то хотел ее убить. Скорее всего тут дело в Сергее. Вермеев был богатым человеком, а богатому человеку в России для того, чтобы умереть, совершенно не обязательно иметь врагов. Вы знаете это лучше, чем кто бы то ни было.— Как это произошло? — неожиданно вмешался Игорь.— Кто-то вошел в квартиру Вермеева и свернул шею издателю и его любовнице, — объяснил Гоша.— Как он вошел? — спросил Игорь. — Взломал дверь? Открыл ее отмычкой?— По-моему, допрос здесь ведем мы, — заметил Юра. — Эти детали относятся к тайне следствия и разглашению не подлежат.— Но мне-то вы можете сказать, — многозначительно улыбнулся Игорь.— Игорь! Не забывайся! — прикрикнула на него Марина."Только Аськи Каменской мне сейчас не хватает для полного счастья”, — подумала она.— Почему это вам мы можем сказать? — зацепился за его слова Юра.— Потому что мы честные и порядочные граждане, готовые помочь следствию, — вмешалась Оля. — Вполне возможно, если вы расскажете нам о некоторых деталях, мы сможем высказать определенные соображения по этому делу.— Нас не интересуют ваши соображения, — заявил Демарин. — Нам нужны только факты. А уж выводы мы сделаем сами.Гоша посмотрел на Олю влюбленными глазами. На трезвую голову вчерашняя случайная знакомая показалась ему еще более привлекательной.— Думаю, что кое-что мы можем рассказать, — сказал он. — Вряд ли тот факт, что мы поделимся информацией с адвокатом и свидетелями, что-либо изменит. Все равно журналисты в ближайшие часы все разнюхают.— Нет, — твердо сказал Юра.— Только один вопрос, — попросил Игорь. — У Вермеева наверняка был в квартире компьютер. В каком он был состоянии?— А почему вы спросили о компьютере? — мгновенно отреагировал Юра.— Ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш.— Компьютер был в порядке, — соврал Демарин. — Так почему вы об этом спросили?— Просто так.— Это не ответ.— Нормальный ответ.— Не люблю, когда мне врут. — Юра пристально посмотрел Игорю в глаза.— Я тоже не люблю, когда мне врут, — спокойно ответил тот. — Вы ведь соврали насчет компьютера.— С чего вы это взяли?— Догадался по выражению вашего лица. Прежде чем ответить, вы секунду колебались, прикидывая, стоит ли говорить правду или нет. Отвечая, вы неосознанным жестом поднесли руку к лицу. По этому жесту я понял, что вы решили соврать.— Здорово! — оценил Гоша.— Может быть, я и соврал. Но вы так и не ответили на мой вопрос.— Я ответил, — упрямо сказал Игорь. — Просто мне нравятся компьютеры. Вот я и спросил, что произошло с компьютером Вермеева.— Ерунда, — раздраженно сказал Юра. — Наверняка вы это сделали по какой-то другой причине.— Это всего лишь ваши домыслы, — медовым голоском произнесла Оля. — Вы ведь не можете этого доказать.— Спасибо за поддержку, — улыбнулся ей Игорь. * * * — Говорю тебе, у этой красотки рыльце в пушку, — убежденно произнес Юра Демарин. — Я готов побиться об заклад, что она причастна к убийствам.— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Гоша. — Только убийце может прийти в голову выставлять в своей галерее подобные картины. Меня не удивит, если какого-нибудь старичка-ветерана хватит инфаркт при виде “Мастурбатора, еще более великого” или “Эксгумации интеллекта”— Я серьезно, — обиделся Юра.— Я тоже серьезно. Эту Буданову стоило бы запереть в психушку вместе с ее художниками-извращенцами, а ключ выбросить в унитаз. Может, тогда наконец русская культура возродится.— С тобой явно не все в порядке, — разозлился Юра. — Мы расследуем двойное убийство, а ты, вместо того чтобы соображать, что к чему, изощряешься в остроумии. Если бы ты не пялился как последний идиот на эту пухленькую адвокатшу, то заметил бы, как побледнела Буданова, Узнав, что мы из милиции. Держу пари, что сообщение о смерти Вермеева и Ужик не было для нее неожиданностью.— Она не пухленькая. Она аппетитная, — мечтательно причмокнул губами Гоша.— Кто? — не сразу сообразил поглощенный мыслями об убийстве Демарин.— Адвокатша. Она аппетитная, как свежеиспеченная ватрушка.— Ты что, издеваешься надо мной? — окончательно озверел Юра. — Ты слушаешь или нет, что я тебе говорю?Крестовоздвиженский вздохнул, с грустью прогоняя прочь сероглазо-ватрушечный образ очаровательной Оленьки Кузиной. Он чуть ли не насильно всучил девушке номера своего домашнего и рабочего телефонов и теперь безнадежно гадал, позвонит она ему или не позвонит. Сосредоточиться на работе в такой ситуации было крайне трудно, но Гоша сделал над собой усилие, понимая, что еще немного — и его напарник окончательно потеряет терпение.— Конечно, я тебя слушаю. Тебе показалось, что владелица галереи побледнела, когда услышала, что мы из милиции.— Мне не показалось, что она побледнела. Она действительно побледнела, и у нее дрогнули губы. Было очевидно, что ей стоило больших усилий взять себя в руки. Только слепой мог этого не заметить.— Я заметил, — соврал Гоша. — Просто потом я немного отвлекся. Мало ли что она побледнела. Буданова — богатая дама, а слова “богатый” и “нарушитель закона” в русском языке являются синонимами. Было бы нелепо надеяться, что она встретит родную милицию объятиями и пламенными поцелуями.— Тут все гораздо серьезнее, чем просто нечистая совесть, — покачал головой Демарин. — Она даже не поинтересовалась, в чем дело, а сразу же потребовала адвоката. По странному стечению обстоятельств адвокат, вернее, адвокатша оказалась тут как тут, а брат Будановой заявил, что вчера он был на приеме у Кузиной в юридической консультации. Когда я поинтересовался, по какому поводу Филимонов обратился к юристу, он и Кузина категорически отказались отвечать на этот вопрос, ссылаясь на профессиональную тайну и добавив, что это не имеет ни малейшего отношения к делу, которое мы расследуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32