Но то, что взрывы действительно организованы работниками ФСБ, было вероятно, даже слишком вероятно.Чеченцы предпочли бы нечто более зрелищное и впечатляющее — взрывы в метро, в кинотеатрах, в коммерческих центрах. Но что может больнее ударить по сердцу русского человека, чем внезапная и бессмысленная смерть, настигшая среди ночи сотни мирно спящих людей, не подозревавших, что они больше никогда не увидят рассвета? Где гарантия, что завтра или через неделю не взлетит на воздух твой собственный дом и что спасатели не будут вытаскивать из-под обломков твой труп или трупы близких тебе людей? Что значат коррупция в правительстве, нищета и голод в стране по сравнению с подобным варварством?Нечто похожее происходило и со СПИСКОМ. Владимир Анатольевич знал, что имена всех убитых за последние месяцы бизнесменов были в него занесены. Всех — за исключением Вермеева. Он лично составил этот СПИСОК и передал его в нужные руки. Но все-таки полковник не мог с уверенностью утверждать, что убийства бизнесменов были организованы его коллегами из ФСБ. К этой информации он тоже не имел доступа.Стернин нерешительно протянул руку к телефону. Здравый смысл подсказывал ему, что лучшим выходом для него было бы навсегда позабыть и о Вермееве, и о СПИСКЕ, и об убитых бизнесменах."Они убили Сережу”, — подумал Владимир Анатольевич и, послав здравый смысл к чертовой матери, снял трубку и медленно набрал номер. * * * — Такса, — недоуменно произнес Гоша Крестовоздвиженский. — Это же такса!— А ты ожидал увидеть сенбернара? — поинтересовался Игорь, отпирая дверцу своего “Бентли”.Крошечная шоколадная такса радостно лизнула его руку.— Ты же говорил — ищейка, — заметил Гоша.— Я имел в виду, что она отлично берет след. В этом деле с Мойшей никто не сравнится.— С Мойшей? — переспросил Гоша.— Так зовут таксу, — объяснил Филимонов. — Я одолжил ее у одного знакомого раввина.— Все! С меня хватит! — не выдержал Юра Демарин. — Не понимаю, как я позволил втянуть себя в эту авантюру!— Очень просто, — напомнил Гоша. — Игорь обещал помочь нам с делом Вермеева.— Да что он вообще смыслит в розыскной работе! — возмутился Юра. — Тоже мне детектив-любитель, новый Шерлок Холмс выискался!— Нынче Шерлок Холмс уже не в моде, — заметил Крестовоздвиженский. — Дети моей соседки играют в Анастасию Каменскую. Недавно они арестовали кота, который охотился на мух на их балконе, за незаконное вторжение и покушение на убийство.— Черт бы побрал эту Маринину! — процедил сквозь зубы Игорь.— Тебе не нравится Маринина? — удивился Гоша. — А я, наоборот, от нее балдею. Ты обратил внимание на рецепт приготовления деликатесного блюда из третьесортной вареной колбасы, о котором вспоминала Каменская? Я попробовал. Получилось вполне прилично.— А вот это уж чистой воды выдумка, — возмутился Игорь. — Каменская в жизни не готовила ничего из вареной колбасы! Уж я-то знаю!— Откуда ты знаешь? — изумился Гоша.— Знаю — и все! — отрезал Игорь.— Ты не можешь этого знать, — помотал головой Крестовоздвиженский. — Каменская — плод воображения Марининой, так что только она может знать, готовила Анастасия вареную колбасу по этому рецепту или нет.— Все! Хватит с меня этого цирка! — окончательно разозлился Юра. — Я ухожу.— Погоди! — Филимонов достал из кармана несколько фотоснимков, сделанных “Полароидом”. — Сегодня утром я побывал на месте происшествия. В кустах, находящихся в двух метрах от места убийства, я обнаружил эти следы кроссовок сорок пятого размера. Вполне вероятно, что убийца прятался там, ожидая появления Буданова.— Тоже мне, открыл Америку! — усмехнулся Демарин. — Неужели ты думаешь, что наши криминалисты не заметили этих следов? Только толку от этого никакого. Ты знаешь, сколько народу гуляет в этих местах?— За пару часов до убийства прошел дождь, — сказал Игорь. — Эти следы отпечатались так хорошо, потому что почва была влажной. По тому, как утоптана земля, можно заключить, что убийца провел в кустах не менее получаса, ожидая свою жертву. Вряд ли случайному прохожему приспичило бы прятаться в кустах среди ночи.— И с помощью этой псины ты надеешься выяснить, куда ведут следы незнакомца? — заинтересованно спросил Крестовоздвиженский. — Здорово! Я еще никогда не работал с ищейками!— Это не ищейка, — напомнил Юра. — Это чертова сионистская такса по имени Мойша. Если полковник узнает, чем мы тут занимаемся, он с нас шкуру спустит, а ребята из отдела животы надорвут от смеха.— И все-таки стоит попробовать, — решительно заявил пылающий энтузиазмом Гоша. * * * Феликс Рулькин, влюбленный в Олю Кузину бизнесмен, проходивший по делу о фальшивых авизо, нетерпеливо ожидал ее появления за столиком ресторана “Ангеликус”. Он уже восемь раз приглашал симпатичную адвокатшу поужинать с ним, но она всякий раз находила вежливый предлог, чтобы отказаться от свидания. И вот сейчас она позвонила сама. Это был хороший знак. Феликс протянул руку и провел пальцами по ароматным бархатистым лепесткам чайных роз. В букете их было тридцать три штуки — число, которое Рулькин считал счастливым. Он надеялся, что Оле понравятся цветы. * * * Мойша мчался вперед, как миниатюрная шоколадная ракета, хрипя от возбуждения и туго натягивая поводок. Игорь и милиционеры, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, неслись за ним. Азарт погони захватил даже скептически настроенного Демарина.Вынырнув из леса, такса подбежала к помойке, покрутилась вокруг нее и решительно устремилась в глубь массива жилых домов. Следующие остановки Мойша сделал около лавочки в сквере, двух пивных ларьков, продуктовой палатки и винного магазина. После винного магазина энтузиазм сыщиков несколько поубавился. Их рубашки промокли от пота, дыхание было тяжелым, а Мойша с первоначальной бодростью продолжал перебирать короткими кривыми лапками, вновь устремляясь к лесу.Немного попетляв, такса вбежала на бугорок и, глядя куда-то вниз, разразилась отчаянным лаем.— О господи! — охнул Гоша.— Только этого не хватало! — покачал головой Демарин. — Еще один труп! * * * — Журнал “Bay!”? — удивился Феликс Рулькин. — Почему тебя интересует журнал “Bay!”?— Чисто женское любопытство, — кокетливо улыбнулась Оля. — Один мой клиент намекал на то, что выписывает этот журнал по каким-то особым причинам, но по каким именно — не сказал. Да и вообще цена в пятнадцать долларов для обычного ежемесячника явно завышена. Я не понимаю, как издателям удается продавать журнал по такой цене. А почему ты подписался на “Bay!”? Феликс замялся.— Можно сказать, что у меня тоже были свои особые причины. Но в общем-то журнал действительно неплох, а пятнадцать долларов в месяц для меня не деньги.— Какие особые причины? Рулькин поморщился.— По правде говоря, мне бы не хотелось углубляться в подробности.— Но мне-то ты можешь сказать, — улыбнулась Оля. — Я адвокат, а адвокат как священник. Можешь быть уверен, что я не стану использовать эту информацию против тебя.— Ладно, — вздохнул Феликс. — На самом деле все было довольно примитивно и даже вульгарно. Меня шантажировали.— Шантажировали? — удивленно подняла брови Кузина. — Чтобы всучить тебе подписку на журнал? Это что-то новенькое.— Я получил письмо по электронной почте, в котором мне в очень вежливой форме предлагали подписаться на “Bay!”, намекая, что в случае, если я откажусь, кое-какие факты из моей жизни станут известны кому следует, вернее, кому не следует.— С ума сойти! А в письме говорилось, какие именно факты имелись в виду?— В том-то и дело, что да. Иначе я принял бы это за нелепую попытку “играть вслепую” — авось кто-нибудь да клюнет. Любой российский бизнесмен хотел бы скрыть некоторые сомнительные эпизоды своей биографии. В моем случае речь шла о моей связи с женой одного высокопоставленного правительственного чиновника. Это и произошло-то всего один раз — после презентации. Мы оба были здорово пьяны, но, если бы муж узнал, на моей карьере можно было бы поставить крест — с его связями он мигом стер бы меня в порошок.— Ив письме упоминалось имя этой дамы или ее мужа?— Нет, но все было описано в деталях, так что нет сомнения — кто бы ни послал это письмо, он знал, о чем говорит. Кроме того, меня попросили в устной форме рекламировать журнал “Bay!” среди своих друзей, уговаривая их тоже подписаться. И знаешь, что самое интересное?— Нет, — покачала головой Оля.— Я побеседовал кое с кем из своих приятелей, и выяснилось, что они уже подписались на “Bay!” по той же самой причине, что и я, — получив по электронной почте письмо, в котором намекалось на некоторые реальные подробности их жизни, которые они не хотели бы предавать огласке.— Спасибо, — улыбнулась Оля. — Ты не представляешь, насколько важно то, что ты мне рассказал. * * * — Это те самые кроссовки, — сказал Игорь. — Рисунок совпадает. Молодец, Мойша, не подвел!Такса гордо тявкнула, прекрасно понимая, что речь шла о ней.— А крови-то, крови! — простонал Гоша, судорожно прижимая руки к солнечному сплетению. Его мутило.— Это не кровь, — покачал головой Юра Демарин, прикасаясь к пятну красной жидкости, расплывшейся на боку лежащего ничком в траве мужчины.Труп засопел и лениво пошевелил рукой, словно отгоняя назойливую муху.— Он что, жив? — поразился Гоша.— Пьян, — констатировал Юра. — Бомж. У него в кармане была пластиковая бутылочка с кетчупом. Пробка открылась, кетчуп вытек, и, ворочаясь во сне, он весь перемазался.— Этот тип не убивал Буданова, — покачал головой Крестовоздвиженский. — Такие, как он, не таскают с собой булыжники в пятидесятидолларовых чулках от Диора.— Но он мог быть свидетелем убийства, — сказал Игорь. — Кроссовки-то те самые!— Надо его допросить, — предложил Гоша.— Для начала его надо хотя бы разбудить, — мрачно заметил Демарин. * * * Владимир Анатольевич Стернин задумчиво шагал по набережной Яузы. Он думал о том, что сгоряча совершил ошибку, возможно, самую крупную в своей жизни. В любом случае Сережу уже не вернешь, а в его возрасте и с его опытом качать права и бороться за законность и справедливость более чем смешно. Спецслужбы любой страны мира по уши погрязли в крови и дерьме. Так было, так есть и так будет всегда.Если он мирился с этим столько лет, то почему именно теперь терпение ему изменило? Только из-за того, что убили друга его детства? С тем же успехом Сергей мог погибнуть в автокатастрофе. Только в сказках герой может противостоять целому войску. В жизни все не так. К тому же он не герой и не собирается на старости лет изображать героя. Похоже, с этим звонком он наломал дров. Потерял контроль над собой и наговорил лишнего. Надо подумать над тем, как исправить положение."Пора наконец покончить со всем этим, — решил Владимир Анатольевич. — Со всей этой мерзостью, с этой работой и с этой проклятой богом страной”.Звук шагов за спиной заставил его насторожиться. В них было что-то знакомое — особенная ритмичная четкость. По позвоночнику пробежал неприятный холодок. Стернин обернулся.— Ты? — полувопросительно-полуутвердительно произнес он.Как в замедленной съемке, пола пиджака его преследователя откинулась в сторону, и из-под нее появилось неестественно длинное дуло пистолета с наверченным на него глушителем. Выстрел был тихим и кратким, как хлопок детских ладоней. Последнее, что увидел Владимир Анатольевич, была неприятная асимметричная улыбка тонкогубого рта и холодный невыразительный взгляд серых, по-рыбьи выпученных глаз. * * * — Уб-бийцы! — сонно простонал измазанный кетчупом пьяница. — Из-зыдьте! Н-не т-терз-зайте б-больную д-душу!— Убийцы! — взволнованно повторил Гоша Крестовоздвиженский. — Вы слышали — он сказал: убийцы! Значит, он все-таки был свидетелем преступления.— Ничего это не значит, — возразил Юра. — Он же пьян в стельку.Игорь наклонился и ногтем большого пальца резко надавил бомжу на точки под носом и под нижней губой. Тот взвыл, судорожно дергая руками и ногами, и сел, тупо оглядываясь вокруг. Филимонов взял его руку и, не обращая внимания на протесты своей жертвы, принялся манипулировать с ней. Пьяный дергался и стонал, но взгляд его становился все более осмысленным.— Что ты с ним делаешь? — заинтересовался Гоша.— Привожу в чувство, — пожал плечами Игорь. — Слышал когда-нибудь о рефлексотерапии?— Ты имеешь в виду акупунктуру?— Скорее акупрессуру. То же самое, но только без иголок. Я стимулирую ему некоторые реанимационные точки, снимающие состояние опьянения.— Б-больно, — обиженно сказал бомж. — Ты кто?— Меня зовут Игорь. А ты кто?— Колян, — представился пьяный, протягивая руку. — Тебе чего надо-то?— Милиция, — гордо сказал Гоша, доставая из кармана удостоверение. — Вы арестованы по обвинению в убийстве.— Че? — удивился Колян. — Какое еще убийство? Не, гражданин начальник, мне ты дела не пришьешь. Колян чист, как самогон бабы Шуры, а уж чище самогона бабы Шуры ничего в мире не бывает.— Где вы были вчера ночью от половины двенадцатого до половины первого? — спросил Юра.— Там! — Бомж указал рукой в противоположном пруду направлении. — В лесу. М-медити-ровал. П-проще говоря, размышлял о бренности з-земной юдоли. Что есть наша жизнь? Не более чем мутный осадок на дне недопитой бутылки!— Красиво говоришь, — оценил Гоша. — А свидетели у тебя есть?— Есть, — кивнул Колян и неожиданно с размаху стукнул себя кулаком в грудь. — Бог мне свидетель. Ты че, мне не веришь?— Я тебе верю, — вмешался Игорь. — Я знаю, что ты не убивал. Но ты был свидетелем убийства. Нам точно известно, что около полуночи ты прятался в кустах около пруда, как раз в то время, когда там был убит мужчина.— Бредишь, начальник, — укоризненно покачал головой Колян. — Я к пруду и близко не подходил. Ты бы видел, сколько там лягушек! И все зеленые как черти. Меня от них выворачивает.— А как ты объяснишь, что там обнаружены следы твоих кроссовок?— Моих к-кроссовок? Каких еще кроссовок?— Вот этих, — показал пальцем Игорь. — Тех самых, что у тебя на ногах;Пьяница с любопытством посмотрел на свои ноги.— К-кроссовки, — подтвердил он. — И совсем новые! Откуда у меня кроссовки?— Интересный вопрос, — ухмыльнулся Юра. — Так откуда у тебя кроссовки?— Вспомнил! — радостно хлопнул себя по лбу Колян. — Вспомнил, гражданин начальник! Я их сегодня ночью из помойки выудил. Жаль только, великоваты, не мой размер, но ничего. Я в них газетки натолкал.Сняв с ноги кроссовку, он вытащил из носка скомканный обрывок газеты.— Вот ведь козел! — возмущенно добавил Колян. — Народу опохмелиться нечем, а он такие шузы в помойку кидает! Совсем зажрались, буржуи.— Ты видел, как кто-то выбросил эти кроссовки? — заволновался Гоша.— Видел, как не видеть! Как тебя сейчас. Он у помойки под фонарем стоял. Буржуй придурочный. Только подумай — кроссовки снял, а под ними — туфли. Где это видано, чтобы поверх туфель еще и кроссовки надевать! Буржуй, он и есть буржуй! Ну ничего, мы им еще устроим пролетарскую революцию!— Гениально! — щелкнул пальцами Игорь. — Убийца не рассчитывал, что Марине придет в голову следить за Егором и что подозрение падет на нее. Милиция стала бы искать мужчину, который носит обувь сорок пятого размера, а размер ноги убийцы был гораздо меньше. Ты уверен, что это был мужчина? — обратился он к Коляну.— Может, и баба, — пожал плечами тот. — Нынче что мужики, что бабы одеваются одинаково. В темноте не различишь. На голове лыжная шапочка была. Я еще удивился: летом — и в вязаной шапке. Буржуй, он и есть буржуй. Я решил, что это был мужик, но вполне могла быть и баба.— Тебе придется поехать с нами, — сказал Демарин. — Надо будет снять у тебя показания по всей форме.— Не надо, — взмолился Колян. — П-плохо мне. Опохмелиться надо. Душа горит. Мне б хоть кружечку пива.— Не беспокойся. По дороге заедем за пивом, — утешил бомжа Игорь. * * * — Мы уже осматривали квартиру матери Буданова, — сказал Юра Демарин. — Там не было ничего подозрительного. Теперь квартира опечатана, а ключи Буданова хранятся в сейфе, и получить их сейчас нет никакой возможности. Уже слишком поздно. Мать Буданова вернется с дачи завтра, так что завтра, в ее присутствии, можно будет осмотреть вещи Егора еще раз. Вламываться среди ночи в квартиру, которую мы к тому же уже осмотрели в присутствии понятых, не только бессмысленно, но и незаконно.— Подумаешь, незаконно! — пожал плечами Гоша. — А давать взятки эксперту, чтобы он вне очереди занялся кроссовками Коляна, — это, по-твоему, законно?— Это совсем другое дело, — возразил Юра. — К тому же это не взятки, а материальные стимулы. Чтобы механизм работал, его необходимо периодически смазывать.— Я не хочу осматривать квартиру матери Буданова при посторонних, — сказал Игорь.— Это еще почему? — насторожился Юра. — Что ты рассчитываешь там найти?— Пока не знаю, но мне не хотелось бы, чтобы то, что мы найдем, получило официальную огласку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32