Прошло еще два года. За это время я научился плавать, прыгать с парашютом, стрелять. Пацаны отстали от меня, потому что видимо в моей внешности уже не было той беззащитности и нежности, какая была прежде. Еще бы! Две победы на областных соревнованиях по боксу, и черный пояс и первый дан по карате — это что-то да стоит. На меня стали обращать внимание девчонки. Я стал гулять с ними, и тут мое прежнее владение скрипкой принесло мне огромную пользу, потому что я с легкостью овладел гитарой. А что такое парень с гитарой? Это же всеобщий девчачий любимец! И я таковым стал. Я завоевал авторитет среди пацанов, и был любим девчонками. Но все равно где-то в глубине души моей оставался противный липкий страх. Да, снаружи я был суперменом, а в душе оставался все тем же трусливым и робким Петушком. Чего я боялся? Я боялся, смертельно боялся, что в один прекрасный день явится Рейган и разрушит все, что я с таким трудом построил. Нет, я не переживу такого!Страх так угнетал меня, что я не выдержал и решил нанести удар первым. Я пришел в тот район, где жил Рейган и стал искать его, выспрашивая местных пацанов, где он может быть. Нашел я его в одном из дворов на хоккейной коробке в окружении местных ребятишек. С превеликим трудом преодолев свой страх, я почти на негнущихся ногах подошел к нему, и случилось чудо, он не узнал меня. Не узнал! Страх слетел с меня, как шапка, которую сдуло ветром.— Рейган! — позвал я его.Он удивленно глянул на меня. Его дружки тоже. Они тоже были удивлены, потому что здесь у Рейгана была другая кличка. Но мне было плевать. Я ударил его ногой в грудь. Дружки полезли на меня со всех сторон, но я раскидал их за минуту и вновь принялся за Рейгана. Боже! Как же я его бил! Как бил! — Багажник закатил глаза от удовольствия. Он словно вернулся в это памятное мгновение своего торжества. — Никогда ни до ни после я не испытывал такого удовольствия. Вот что такое настоящее счастье — это месть.— Ты так и не узнал меня, Рейган? — спросил я моего врага, когда тот окровавленный и поверженный лежал у моих ног и не в силах был даже просить пощады.— Петька? — прохрипел он. — Ты?— Да я!И я ударил ногой по его переломанным ребрам. Он застонал и вдруг улыбнулся беззубым ртом. Гад!— Так все-таки я сделал из тебя настоящего мужика? — прошепелявил он.— Так он и сказал? — ахнула Марина, которая с открытым ртом слушала рассказ Багажника.Багажник достал сигару, откусил кончик и раскурил ее.— Да, — грустно ответил он, — так он и сказал. — Я сделал из тебя мужика.— И что ты, то есть вы?— Что я? У меня уже не было сил бить его. Я устал. Вымотался. Я плюнул и ушел. Если бы я знал, чем все это для меня кончится! Через неделю меня нашли дружки Рейгана и сообщили мне, что он умер. Умер от моих побоев. И если я не хочу, чтобы об этом узнали его родители и милиция, а главное, прокурор, то должен заменить его. Они собирались на дело. Грязное дело. В общем им нужен был боец. И я пошел. Что мне оставалось делать? Так вот я и познакомился с братвой. Потом пошло, поехало, и вот результат.Багажник окинул взглядом пространство вокруг себя.— А ведь я мог бы сейчас играть в Большом театре! — трагическим голосом завершил он свой рассказ и томным взглядом посмотрел на Веру. — Или расписывать Храм Христа Спасителя.— Печальная история, — согласилась Марина. — Нет, в моей жизни ничего подобного не было. Вера меня всегда защищала, как и полагается старшей сестре. Зато ей самой пришлось не сладко. И вообще ее судьба даже чем-то схожа с вашей.— Марина, что ты такое несешь? — поразилась Вера.— А что разве не так? — Марина сделала вид, что удивилась. — Кто дрался со всем двором? Со всеми мальчишками? Разве не ты?— Я, — вынуждена была признаться Вера.— Вот так-то!Багажник обрадовался и тут же пододвинул свой стул поближе к Вере.— Вот видите, сколько между нами общего, Вера Лаврентьевна, — сказал он.Вера не выдержала:— Послушайте, Петр, давайте перейдем на ты и станем обходиться без отчества.— Замечательная идея! Я за обеими руками. Марина, а как ты?— Я тоже за.— А теперь, когда, мы стали друзьями, можно я все-таки задам вопрос? — спросила Азарова.— Задавай, Мариночка. — Багажник был сама доброта.— Зачем ты со своей бандой напал на наш дом? Ведь ты же напал на него. Разве не так?— Ах, девчонки, это наши мужские дела. Так сказать специфика нашей работы. Это называется дележ сферы деятельности. И вовсе я не нападал. Просто приехал поговорить.— В три часа ночи?— Мне не спалось. Но ведь и вашего папочки не было дома. Значит ему тоже не спалось! Я приехал к нему, а застал вас. И вы вдвоем такое мне устроили. Никогда этого не забуду. — Багажник весело и заливисто расхохотался. — Преклоняюсь перед вашим мужеством и находчивостью. Снимаю шляпу.Завтрак закончился. ПАРТИЯ В ТЕННИС — Хотите партию в настольный теннис? — предложил хозяин дома. — А потом можно будет поплавать в бассейне.— Охотно. — согласились Вера и Марина. — Но нам надо переодеться.— Вы знаете, где гардероб. А я подожду вас в спортзале. Орех вас проводит.— А теперь нам можно находиться в одной комнате? — спросила напоследок Багажника Азарова.Тот секунду подумал, потому махнул рукой:— Ладно. Можете ходить друг к другу в гости. Но только не за пределы дома. Не забывайте, вы мои пленницы.Марина и Вера благодарно улыбнулись, кивнули и вышли из столовой. Орех направился за ними.— Глаз с них не спускай, — прошептал ему вдогонку Багажник.— Будь спок, шеф!Орех проводил Марину и Веру до комнат. Они свернули в спальную Азаровой. Он хотел было войти вместе с ними, но Марина решительно встала в дверях перед ним:— Ты что, чувак, решил посмотреть, как мы будем переодеваться?— Так я это, — растерялся Орех.— Тебе шеф велел нас проводить, — жестко отрезала Марина. — Помогать нам переодеваться, он тебе не велел. Врубаешься?— Врубаюсь.— Тогда отдыхай!И Азарова с грохотом захлопнула дверь прямо перед носом оторопевшего Ореха.— Ну, что ты об этом скажешь? — спросила она Веру, когда они стали искать теннисные аксессуары своих размеров. — О вот эта юбочка, мне в самый раз.— Что скажу? — проворчала Вера. — Я в настольный теннис никогда в жизни не играла. Вот что я скажу.— В бадминтон ты играла?— В бадминтон играла.— Это почти одно и тоже. Только вокруг стола. Я вообще больше волейбол люблю. Но не с этими же гориллами в волейбол играть.— Это точно, — усмехнулась Грач.— Так, а теперь о деле. Как ты думаешь, он действительно звонил нашему папочке?— Конечно нет. Если бы он позвонил, то все бы выяснилось. А так, он ничего не подозревает.— А у меня сложилось другое впечатление.— Какое?— Прежде он не был так доверчив. Нас даже заперли в разных комнатах, чтобы мы не могли сговориться. Это значит, что он собирался допросить нас поодиночке. Но этого он не сделал. Почему?— Не знаю, — сердито ответила Вера. — Не стал и все.— Нет, не все. Такое чувство, что неожиданно он нам поверил. Полностью поверил. У него больше нет сомнений в том, что мы дочери Лаврентия Беркутова. Почему?— Ума не приложу.— Я тоже. — Марина задумалась. — Наверно он все-таки звонил Лаврентию, а у того и вправду есть дочери.— Ты лучше подумай о том, как мы отсюда выберемся, и где искать картину.— Как отсюда выберемся? А зачем нам отсюда выбираться? Мне здесь даже нравится. Стильно, жрачка классная, хозяин радушный.— Этот радушный, как ты говоришь, хозяин, пристрелит нас как только узнает, кто мы такие.— А ведь он тебе понравился. — Марина лукаво улыбнулась. — Признайся.— С чего ты это взяла?— Да так. Когда этот Беня Крик рассказывал свою историю, ты глаз с него не сводила. Да, таковы мы русские бабы. Ничем нас не возьмешь. Но есть одно средство. Стоит рассказать о себе жалостливую историю, со слезой, и мы все, готовы. Сердце тает, как свеча.— Вовсе мое сердце не растаяло, — пробормотала Вера.— Да, ладно, что ты оправдываешься, Верунчик. Ну понравился тебе мужик. Ну и что? Жалко что ли? Да ради бога! Это даже хорошо в нашем деле. Попробуй его охмурить. Влюбленный бандит сразу теряет бдительность. Может нам удастся отсюда тю-тю.— Не знаю, — задумчиво произнесла Вера. — Он же убийца, бандит. Как можно иметь с таким человеком что-либо общее?Пока шел разговор, они переоделись. За дверью уже слышалось подозрительное шуршание. Орех начинал проявлять нетерпение.Азарова и Грач вышли в коридор и в сопровождении Ореха вновь спустились на первый этаж и прошли в спортзал. Багажник уже ждал их около теннисного стола и постукивал по ракетке шариком.— Приветствую! Кто первый?— Пожалуй, я! — весело сказала Марина и встала по другую сторону стола.— Прошу.Вера села на диван и стала смотреть, как Петр и Марина стучат по столу шариком. Багажник играл виртуозно, но Марина почти не уступала ему. Главарь бандитов буквально любовался ею. Вера тоже немного понаблюдала за игрой, затем глаза ее начали слипаться. Сказалась бессонная ночь. Она заснула.— Твоя сестренка отрубилась, — сообщил Марине Багажник.— Пусть поспит, — согласилась Азарова. — Она так на тебя рассердилась, что совершенно не спала.— Она у тебя вообще суровая женщина.— Да. Лучше у нее на пути не оказываться.— Вся в папашу.— Почему в папашу?— Как почему? Лаврик самый суровый пахан среди авторитетов. Если что не по его, сразу башку сносит и все дела.— Ах, ты это имел в виду. А сам ты что не таков?— Конечно нет. Я человек мягкий, деликатный.— Ладно врать! Деликатный. Как бы ты таким крутым стал при своей мягкости?— Крутизна, она больше ума требует и отчаянной храбрости.Так они перебрасывались шариком и ничего не значащими фразами. Вера дремала. Вошел Орех и громко сказал:— Слышь, Багажник, мы с братанами все перерыли. Ее нигде нет. Во всяком случае в доме. Лаврентий твой что-то напутал.Марина сразу насторожилась.— Кого ее? — прищурив глаза, спросила она. — У вас тут еще одна женщина спрятана? И она что сбежала? Да ты развратник, Петр Петрович!Орех осклабился:— Какая баба? Да нет, это картина.— Заткнись, идиот! — закричал на него Багажник. — Тебя не учили что ли пасть закрытой держать?— Чего пасть то? Я ничего такого не сказал. Подумаешь. Я ведь чего хотел сказать. Тут ведь кроме Лаврентия еще Свят с Казбеком побывали. Так Свят ее и спер! Он же на них помешан. Весь дом ими обвешал и молится на них. Точно говорю. Свята это рук дело. Казбеку картины на фиг не нужны. Ему живых телок подавай.— Ладно, ступай! — досадливо махнул на него рукой Багажник. — Может быть и Свят. Леший их знает. Что-то все с ума посходили с этими картинами. Давай, Марина, твоя подача.— Я устала. Поиграй лучше с Верой. Она проснулась. Только учти, она в эту игру еще ни разу не играла, так что ты ее сначала обучи.— С огромным удовольствием! — Багажник просто расцвел от такой перспективы. — Давай, Вера, подходи к столу и бери ракетку. Правила просты.Багажник стал объяснять Вере правила игры и показывать, как правильно держать ракетку, как бить, как принимать, а Марина села на диван и задумалась. То, что она сейчас услышала сбило ее с толку. Надо было переварить новую информацию.Вере в теннис играть понравилось. Уже через десять минут она вполне сносно научилась играть, а через полчаса уже стала удивлять своего учителя.— Верочка, да ты просто чудо! — несколько раз с восхищением вскрикивал Багажник, когда пропускал удары. — У меня еще никогда не было такой ученицы.— А у тебя были ученицы? — с некоторым ехидством спросила Вера. — Чему это ты их интересно учил?— В основном я учил быть преданными мне.— Ну и как успехи? Многих обучил верности?— Многих.— И как это ты их обучал? Как собак что ли?— Ну к чему такая грубость? Я многих женщин заставил себя полюбить, но сам полюбить так никого и не сумел. Вот в чем беда. Мое сердце все еще свободно. И я уже отчаялся… А ты замужем?— Была.— И что же, развелась?— Нет, моего мужа убили.— Понятно, — со скорбным видом покачал головой Багажник. — Да, такова наша жизнь. Убивают не только нас, но и наших близких. Как же я ему завидую!— Кому?— Твоему мужу. Он обладал бесценным сокровищем. Вера, тебе кто-нибудь говорил, что ты чудо? — Багажник бросил игру, кинул ракетку на стол, подбежал к Вере и схватил ее за руки.Вот этого ему не следовало делать. Сработала армейская привычка. Вера машинально перехватила руки своего воздыхателя, нырнула ему под мышку, и громко припечатала его к столу грудью и лицом. От неожиданности Марина вскочила с дивана. Тут же вбежал с пистолетом в вытянутых руках Орех. Лицо у него было наполнено ужасом.— Назад! — истошно завопил он, направляя пистолет поочередно то на Марину, то на Веру. Затем его выбор остановился все-таки на Вере. — Отпусти его! Слышь? Или я тебя сейчас…Щелкнул предохранитель.Вера смутилась. Она вовсе не собиралась так поступать с Багажником. Все вышло как-то само собой. Уж больно он резко подбежал к ней, а на резкие движения у Веры была всегда одинаковая реакция.— Простите, Петр Петрович, — пробормотала она и отпустила несчастного Багажника. — Я не хотела.Багажник выпрямился, посмотрел на Веру, затем накинулся на Ореха:— Ну че ты опять дергаешься? Че дергаешься? Психованный что ли? Не видишь, мы разговариваем? Вали отсюда и пока не позовут, не дергайся.Орех надулся и вышел с лицом глубоко оскорбленного человека. Марина снова села на диван. Багажник поправил на себе тенниску, поддернул трусы, привел в порядок сбитую прическу и улыбнулся:— Кажется мы перешли на ты. Что же ты опять, Петр Петрович, извините.— Извините, — повторила Вера и тоже улыбнулась. — То есть, извини.— А ты оказывается не только в теннис хорошо играешь. Чем владеешь? Карате, айкидо?— Унибос, боевое самбо и стиль Кадочникова, — скромно потупилась Вера.— Круто, — чмокнул губами от удивления Багажник. — А я тут расхвастался. Каратист! Чемпион! Боксер. Тут такие амазонки рядом со мной. А ты, Марина, тоже машина для убийства?— Нет, вот я как раз владею карате, дзюдо и айкидо. Дочери Крестного отца должны уметь за себя постоять.— Как бы я хотел, чтобы у меня были такие дочери! — искренне произнес Багажник. — Знаете, я просто начал завидовать Лаврентию Павловичу. Что, пройдем в бассейн?Они втроем пошли к бассейну, который был в соседнем крыле. На пути у них стоял Орех. Марина и Вера прошли мимо него с гордыми чуть презрительными лицами.— Девки крутые, — прошептал Ореху Багажник. — Приставь еще пару ребят. Пусть присмотрят за ними. В БАССЕЙНЕ Вода в бассейне была голубая и прозрачная. От нее шла свежесть и прохлада. В окна проливались солнечные лучи, и поверхность воды сверкала золотыми бликами. Из висящих под потолком динамиков доносилась приятная, располагающая к отдыху музыка. Багажник стащил с себя тенниску, стянул трусы, скинул обувь и прошел к трамплину. На нем были голубые с отливом плавки, которые великолепно подчеркивали безупречную атлетическую фигуру. Он красиво нырнул, проплыл под водой до противоположного края, вынырнул и с наслаждением выдохнул:— Апофеоз! Большее наслаждение человеку может доставить только секс.— А мы сначала в душ! — объявила Марина и утащила Веру в душевую.Здесь она тщательно заперла дверь, внимательно все кругом осмотрела, потом прислушалась, нет ли кого за дверью, пустила воду на полную мощность, и только потом прошептала:— Я узнала потрясающую новость, которая круто все меняет.— О чем ты? — удивилась Вера снимая с себя одежду и становясь под душ.— О тети Катиной картине. Случайно подслушала разговор бандитов. Она не у Лаврентия, потому что он продолжает ее искать, и не у этого, — Марина кивнула в сторону двери, за которой в бассейне плескался Багажник. — Ее уже похитил кто-то третий.— Кто же?— Орех проговорился, что ее мог стибрить либо какой-то Казбек, либо Свят. При чем, он упирал на Свята.— Кто такие эти Казбек и Свят?— Блин! — воскликнула Марина, она тоже разделась и стояла под вторым душем. — Как же я сразу не доперла? Ну конечно! Они тоже авторитеты, типа Лаврентия и Багажника. Только заправляют другими районами. И они оба побывали сегодня в этом доме. При чем, до Лаврентия. А раз картина исчезла, то ее взял кто-то из них. И скорее всего Орех прав. Это Свят.— Свят? А почему?— Казбек, судя по кличке, кавказец. Наверно азербайджанец. Точно, я пару раз слышала, что в Калининском районе власть держат азербайджанцы. А они картинами не интересуются.— Ты уверена?— Конечно нет. В нашем деле никогда нельзя быть ни в чем уверенной. Я просто беру наиболее приемлемый вариант. А это скорее всего Свят. Поэтому нам надо поскорее смываться отсюда и навестить Свата раньше, чем это сделает Багажник или Лаврентий. А Багажник, кажется тоже очень интересуется картиной, хотя и делает вид, что ему все до фене.Вера схватила Марину за руку:— Постой! Багажник несколько раз сказал, что он разбирается в живописи, в детстве рисовал, и всякое такое.— Ну?— Почему же тогда он один раз назвал тети Катину картину мазней? Разве можно назвать так картину, которая стоит сотню тысяч долларов? Что-то тут не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26