Мы торчали там и ждали его.— Значит, вы утверждаете, что не встречались с ним, когда он был в Будапеште последний раз.— Да.— Предположим, я вам верю. Вы не встретились с Матссоном. Но это не означает, что с ним не могли встретиться Фрёбе или фрейлейн Бок. Верно?— Нет, я знаю, что они его не видели.— Откуда вам это известно?Видно было, что Радебергер начинает приходить в отчаяние. Он сильно потел. В кабинете было жарко.— Послушайте, — сказал он, — я не знаю, что об этом думаете вы, но тот, другой, кто меня допрашивал, очевидно, полагает, что мы убрали Матссона. Но вы сами подумайте, зачем нам нужно было это делать? Ведь мы с его помощью зарабатывали деньги, причем большие деньги.— Вы давали деньги также фрейлейн Бок?— Конечно. Она помогала нам и получала свою долю. Достаточно для того, чтобы она могла не работать.Мартин Бек внимательно смотрел на него. Наконец спросил:— Вы убили его?— Нет, ведь я же вам говорю! Неужели вы думаете, что мы хотели остаться торчать здесь с целым складом товара, если бы убрали его?Он весь напрягся, голос у него начал срываться.— Вы недолюбливали Альфа Матссона?У него забегали глаза.— Вы должны отвечать, когда я вас о чем-то спрашиваю, — с серьезным видом сказал Мартин Бек.— Да, конечно.— По-моему, фрейлейн Бок на допросе заявила, что и вы, и Фрёбе недолюбливали Матссона.— Он становился неприятным, когда напивался… Он… он презирал нас за то, что мы немцы.Он устремил умоляющий взгляд на Мартина Бека и сказал:— Но ведь это несправедливо.Минуту было тихо. Это не нравилось Тетцу Радебергеру. Он вертелся, поворачивался в разные стороны и нервно заламывал пальцы.— Мы никого не убили, — сказал он. — Мы совсем не такие.— Ночью вы пытались убить меня.— Это было совсем другое.Он сказал это так тихо, что его едва было слышно.— Как вас понимать?— Это была наша единственная надежда.— На что? На виселицу? Или на пожизненное заключение?Немец затравленно посмотрел на него.— Оно так или иначе, очевидно, ждет вас, — спокойно сказал Мартин Бек. — Вы уже когда-нибудь сидели?— Да. Дома.— Ну, так что же вы имели в виду, когда сказали, что это была ваша единственная надежда — убить меня?— Неужели вы не понимаете? Когда вы пришли в Пансионат в Уйпеште и у вас оказался паспорт Матссона, мы вначале подумали, что он не смог приехать сам и прислал вас вместо себя. Но вы ничего не сказали и, кроме того, вы человек другого типа. Поэтому мы решили, что Матссон в тюрьме и все разболтал. Мы ведь не знали, кто вы такой. Мы находились здесь почти три недели, мы были вынуждены держать здесь целый склад и начали нервничать. А через три недели нужно обращаться с просьбой о продлении визы. Поэтому, когда вы ушли, Тео отправился вслед за вами и…— Ну, продолжайте.— А я разобрал автомобиль и спрятал в нем товар. Тео не удалось выяснить, кто вы такой, и мы решили, что это должна установить Ари. На следующий день Тео следил за вами, когда вы отправились в купальню. Оттуда он позвонил Ари, чтобы она подождала вас там и завязала разговор. Тео видел, как вы там купались с этим субъектом. Когда он ушел, Тео проследил за ним и увидел, как он входит в управление полиции. Все было ясно. Мы ждали весь день и весь вечер, но ничего не происходило. Мы пришли к выводу, что вы еще ни о чем не сообщили, иначе за нами давно бы уже пришла полиция. Поздно ночью вернулась Ари.— Что же она выяснила?— Не знаю, но что-то ей не понравилось. Она лишь сказала: «Это свинья, позаботьтесь, чтобы он как можно скорее исчез». У нее был какой-то затравленный вид. Она сразу же ушла к себе в комнату и хлопнула дверью.— А дальше?— На следующий день мы подкарауливали вас с самого утра. Мы должны были заставить вас замолчать до того, как вы пойдете в полицию. Однако удобный случай нам не представлялся и мы уже почти отказались от своего замысла, но тут вы наконец вышли поздно вечером. Тео шел за вами по мосту, а я проехал на автомобиле по другому мосту, по Цепному. Потом мы поменялись местами. Тео боялся. А я сильнее, поддерживаю форму.Он помолчал и через минуту сказал, словно оправдывался:— Понимаете, мы ведь не знали, что вы из полиции.Мартин Бек не ответил.— Вы из полиции?— Да. А теперь вернемся к Альфу Матссону. Вы сказали, что познакомились с ним через фрейлейн Бок. Вы давно ее знаете?— Некоторое время. Ари ездила в Швецию на какие-то соревнования по плаванию и там с ним познакомилась. Потом ее уже не допускали к соревнованиям, но он пришел к ней, когда был здесь.— Матссон и фрейлейн Бок хорошие друзья?— Да.— Они поддерживают интимную связь?— Вы имеете в виду, спят ли они друг с другом? Думаю, да.— А вы тоже спите с фрейлейн Бок?— Да. Когда у меня есть желание. Тео тоже. Ари хорошая.— Хорошая?— Ну, она делает все, что мы скажем. Достаточно лишь иногда с ней переспать. Я уже не занимаюсь этим часто. Заниматься этим часто вредно для здоровья. Но Тео регулярно спит с ней. Он всегда после этого такой измученный, что вообще ни на что не способен.— Вы никогда не ссорились с Матссоном?— Из-за Ари? Из-за нее не стоит ни с кем ссориться.— А по другим причинам?— Если говорить о бизнесе, то нет. Тут на него можно было положиться.— А еще из-за чего-нибудь?— Ну, однажды у меня с ним возникли затруднения, Пришлось врезать ему разок. Естественно, он был пьян. Ари потом позаботилась о нем, она успокоила его. Это было уже давно.— Как вы думаете, где сейчас Матссон?Радебергер бессильно покачал головой.— Не знаю. Наверное, где-то здесь.— Он встречался здесь с кем-нибудь еще?— Он всегда приезжал, получал товар и расплачивался. А потом писал какой-нибудь репортаж в журнал, чтобы иметь железное алиби. Ну, а дня через три-четыре уезжал домой.Мартин Бек молча смотрел на мужчину, который пытался его убить.— Думаю, этого достаточно, — сказал он и выключил магнитофон.У немца, очевидно, на сердце было что-то еще.— Послушайте, это… вчера. Вы можете меня простить?— Нет. Не могу. До свидания.Он кивнул конвоиру, тот встал, взял арестованного за локоть и повел к двери. Мартин Бек задумчиво глядел вслед белокурому тевтонцу, а потом сказал:— Момент, герр Радебергер. Речь сейчас идет не обо мне лично. Вчера вы пытались убить человека, чтобы спасти собственную шкуру. Вы запланировали убийство с большим умением и не ваша вина, что у вас ничего не вышло. Это было не просто правонарушение, а еще и преступление, направленное против определенных жизненных правил и важных жизненных принципов. Вот почему это нельзя простить. Вот что я хотел вам сказать. Подумайте об этом.Мартин Бек перемотал магнитофонную ленту, снял катушку, вложил ее в коробку и пошел к Слуке.— Наверное, вы правы. Возможно, они в самом деле не убивали его.— А я что вам говорил? — сказал Слука. — Думаю, дело было не так. Теперь мы разыскиваем его всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении.— Мы тоже.— Ваше задание теперь уже официальное?— Насколько мне известно, нет.Слука почесал в затылке.— Странно, — пробормотал он.— Что?— То, что мы не можем его найти.Через полчаса Мартин Бек уже был в гостинице. Время было ужинать. Над Дунаем опускались сумерки; на другом берегу реки Мартин Бек видел набережную, каменный барьерчик и лестницу. XVIII Мартин Бек переоделся и уже собрался направиться в ресторан, как вдруг зазвонил телефон.— На линии Стокгольм, — сказала телефонистка. — С вами хочет говорить редактор Эриксон.Фамилию он знал, это был шеф Альфа Матссона, руководитель напористого и честолюбивого еженедельника.В ухе у него раздался независимый голос:— Я говорю с герром комиссаром Беком? Это главный редактор Эриксон.— Я старший криминальный ассистент.Герр редактор проигнорировал это уточнение.— Как видите, герр комиссар, мне все сообщили о вашем задании. В конце концов именно я навел вас на след. Кроме того, у меня также очень хорошие связи в министерстве.Так значит, его тезка, как он и ожидал, не сумел держать рот на замке.— Вы меня слушаете?— Слушаю.— Нам следует выражаться осторожно, вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Прежде всего я бы хотел сросить вас о следующем. Вы встретились с человеком, которого разыскиваете?— С Матссоном? Нет, еще нет.— Вышли на какой-нибудь след?— Нет.— Но это просто неслыханно.— Да.— Ну, в таком случае, как бы это сказать… какая там атмосфера?— Жарко. По утрам небольшой туман.— Простите? По утрам небольшой туман. Да, думаю, вас понимаю. Да, конечно. Однако здесь у нас ситуация такова, что мы уже не можем больше скрывать все это дело, если хотим, чтобы нам доверяли читатели. Ведь в случившееся просто невозможно поверить, а если взвесить все последствия, то из них вытекают неблагоприятные перспективы. Кроме того, мы чувствуем личную ответственность за судьбу Матссона. Он один из наших лучших сотрудников, замечательный человек, абсолютно честный и преданный. Он работает у меня в штабе уже много лет, и я знаю, что говорю.— Где?— Простите?— Где, вы сказали, он работает?— А, у меня в штабе. Понимаете, мы так выражаемся, называем редакцию штабом. Так вот, как я сказал, я знаю, что говорю. Я могу поручиться за этого человека, и это лишь усиливает мою личную ответственность.Мартин Бек стоял у столика, держа в руке трубку, и думал о другом. Он попытался представить себе, как выглядит герр редактор. Очевидно, он толстый, спесивый, с поросячьими глазками, рыжими усами и бородкой.— Поэтому сегодня я принял решение напечатать первую статью из серии об Альфе Матссоне уже в следуем выпуске моего журнала, то есть на будущей неделе. В понедельник заканчивается отсрочка. Настал момент, когда необходимо привлечь внимание всей общественности к этому делу. Как я уже сказал, я хотел выяснить, напали ли вы на его след.— Мне кажется, что вам следовало бы взять эту вашу статью и… — В последний момент Мартин Бек выкрутился и добавил: — …выбросить ее в корзину.— Простите? Как вы сказали? Я вас не понял.— Читайте завтра газеты, — сказал Мартин Бек и положил трубку.После этого разговора он совершенно потерял аппетит. Достал бутылку и налил себе немного виски. Потом сел и принялся размышлять. Настроение у него было скверное, голова болела и, кроме того, он повел себя невежливо. Однако голова у него болела не от этого.Альф Матссон приехал в Будапешт двадцать второго июля. Его видел персонал паспортного контроля. В такси он поехал в гостиницу «Ифьюшаг» и переночевал там. В бюро регистрации кто-нибудь должен был видеть его и разговаривать с ним. Двадцать третьего июля, утром, он переехал — снова на такси — в гостиницу «Дунай» и провел здесь всего полчаса. Около десяти часов утра он ушел. Персонал в бюро регистрации обратил на него внимание.Выходит, что с этого момента с Альфом Матссоном никто не разговаривал и не видел его. Он оставил после себя единственный след. Ключ от гостиничного номера, который, по словам Слуки, нашли на ступеньках у входа в управление полиции.Если Фрёбе и Радебергер говорят правду, то он не явился на встречу в Уйпешт, и в таком случае его не могли ни похитить, ни убить.Следовательно, Альф Матссон просто-напросто испарился, неизвестно каким образом.Он располагал ничтожным количеством материала, однако это было единственное, с чем можно было работать.На венгерской территории в контакт с Матссоном вступило как минимум пять человек, которых можно считать свидетелями.Сотрудник паспортного контроля, два таксиста и два портье.Если с ним произошло что-то неожиданное, например, если кто-то напал на него или похитил, если он внезапно потерял рассудок или погиб в результате какого то несчастного случая, свидетельские показания ничего не стоят. Однако, если он каким-то образом исчез по своей доброй воле, кто-то из этих пяти человек мог заметить, как он выглядел или как вел себя, какие-нибудь подробности, которые могли бы оказаться важными для разрешения этой проблемы.Мартин Бек уже разговаривал с двумя из этих пяти гипотетических свидетелей. Однако из-за языковых трудностей он не был уверен, удалось ли ему на самом деле узнать у них все, что ему было нужно. Двух таксистов и сотрудника паспортного контроля он не нашел, а если бы даже и нашел, все равно не смог бы с ними объясниться.Единственным существенным материалом, находящимся в распоряжении Мартина Бека, были багаж Матссона и его паспорт. Ни то, ни другое почти ни о чем не говорили.Таков был итог дела Альфа Матссона. В высшей степени удручающий, поскольку доказывал, вне всяких сомнений, что Мартин Бек, если говорить о разрешении данной проблемы, явно оказался в затруднительном положении. Если к исчезновению Матссона действительно причастна шайка контрабандистов — едва ли это не так — раньше или позже Слука все объяснит. Сам Мартин Бек может оказать максимальную помощь венгерской полиции, если вернется домой, подключит к работе над этим делом специалистов из отдела по борьбе с наркотиками и попытается расследовать шведскую сторону этого запутанного дела.Мартин Бек принял решение, и в результате этого решения состоялись два телефонных разговора.Сначала со строго одетым молодым человеком из посольства.— Вам удалось его разыскать?— Нет.— Значит, другими словами, ничего нового?— Матссон занимался контрабандой наркотиков. Его разыскивает венгерская полиция. Нам нужно объявить розыск через Интерпол.— Это очень неприятно.— Да.— И что же из этого следует для вас?— Я возвращаюсь домой. Завтра же, если удастся. Это единственное, в чем я хотел бы попросить вашей помощи.— Это будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах.— Буду вам весьма признателен. Для меня это очень важно.— Я позвоню вам завтра утром.— Спасибо.— До свидания. Надеюсь, что вы, по крайней мере, хорошо провели здесь эти несколько дней.— Да, очень хорошо. До свидания.Потом он позвонил Слуке. Тот был на месте, в управлении полиции.— Завтра я возвращаюсь в Швецию.— Ага. Счастливого пути.— Результаты нашего расследования вы получите, как только они окажутся в моем распоряжении.— Вы тоже. Матссона мы еще не нашли.— Вас это удивляет?— Весьма. Скажу вам откровенно, такого дела у меня еще не было. Но мы его найдем, нам для этого не понадобится много времени.— Кемпинги вы уже проверили?— Сейчас я как раз над этим работаю. Время не ждет. Кстати, Фрёбе пытался совершить самоубийство.— Чем это кончилось?— Естественно, ему ничего не удалось. Он бросился головой на стенку. Набил себе шишку. Я разрешил перевести его в психиатрическое отделение. Врачи говорят, что у него маниакально-депрессивный психоз. Не знаю, может, стоит отправить туда вслед за ним и эту девушку.— А Радебергер?— Этот хорошо держится. Спросил, есть ли в тюрьме гимнастический зал. Есть.— Я хотел попросить вас кое о чем.— Пожалуйста.— Мы знаем, что Матссон разговаривал в Будапеште с вечера пятницы до субботнего утра с пятью людьми.— Два портье и два таксиста. Откуда вы взяли пятого?— Паспортный контроль.— Мое единственное оправдание в том, что я тридцать шесть часов не был дома. Вы хотите, чтобы его допросили?— Окажите мне такую любезность. Пусть расскажет все, что помнит. Что Матссон говорил, как вел себя, во что был одет.— Понятно.— Вы сможете перевести это на немецкий или английский язык и отправить авиапочтой в Швецию?— Телетайпом будет быстрее. Может, мы успеем еще до вашего отъезда.— Вряд ли. Я уеду около одиннадцати.— Наша быстрота уже вошла в поговорку. Год назад на «Непштадионе» один карманник украл сумочку у жены министра торговли. Она села в такси и поехала сюда заявить о краже. А когда приехала, получила свою сумочку у дежурного. Такая уж у нас работа. Ну, поглядим.— Большое спасибо. До свидания.— До свидания. Жаль, что у нас не было возможности поговорить также немножечко неформально.
Мартия Бек минуту размышлял. Потом заказал Стокгольм. Его соединили через десять минут.— Леннарт куда-то уехал, — сказала фру Колльберг. — Как обычно, не сообщил куда. Служебная командировка, вернусь в воскресенье, веди себя хорошо. Он уехал на автомобиле. Быть замужем за полицейским — это вам не шутка.Он позвонил Меландеру. На этот раз ему пришлось ждать всего лишь пять минут.— Привет. Я помешал?— Я только что лег в постель.Меландер был знаменит тем, что обладал феноменальной памятью, спал ежедневно по десять часов и имел странную привычку оказываться в любое время дня в туалете.— Ты тоже занимаешься делом Альфа Матссона?— Да, конечно.— Попытайся выяснить, что он делал в тот вечер, когда уехал. Подробно. Как вел себя, что говорил, во что был одет.— Прямо сейчас.— Можно завтра.— Хорошо.— Ну, пока.— Пока.Мартин Бек положил трубку. Потом взял авторучку и бумагу и пошел вниз.Багаж Альфа Матссона по-прежнему находился в канцелярии за стойкой портье.Мартин Бек взял пишущую машинку, открыл чемоданчик, вставил в машинку лист бумаги и напечатал:«Пишущая машинка „Эрика“ с чемоданчиком.Желто-коричневый чемодан из свиной кожи, с ремнем, новый».Он открыл чемодан и положил содержимое на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19