— Я хочу услышать ваш голос, — хрипло, прерывисто сказал каторжник.— Не подходи! — крикнул старик и присовокупил страшное проклятие.Каторжник ближе подошел к нему.Тот взвизгнул:— Не подходи! — Обезумев от ужаса, он поднял палку и нанес Эдмондсу тяжелый удар по лицу.— Отец… дьявол! — сквозь стиснутые зубы пробормотал каторжник. Он рванулся вперед, схватил старика за горло, — но это был его отец, и руки его бессильно опустились.Старик громко завопил. Этот вопль пронесся над пустынными полями, словно завывание злого духа. Лицо его почернело; из носа и изо рта хлынула кровь и окрасила траву в густой, темно-красный цвет; он зашатался и упал. У него лопнул кровеносный сосуд, и он был мертв раньше, чем сын попытался его поднять.В том уголке кладбища, — помолчав, сказал старый джентльмен, — в том уголке кладбища, о котором я упоминал выше, похоронен человек, служивший у меня в течение трех лет после этих событий и проявивший такое глубокое раскаяние и смирение, какие редко приходится наблюдать. При его жизни никто, кроме меня, не знал, кто он такой и откуда пришел. Это был Джон Эдмондс, вернувшийся каторжник. Глава VII о том, как мистер Уинкль, вместо того чтобы метить в голубя и попасть в ворону, метил в ворону и ранил голубка; как клуб крикетистов Дингли Делла состязался с, объединенным Магльтоном и как Дингли Делл давал обед в честь объединенных магльтонцев, а также о других интересных и поучительных вещах
Утомительный ли день, полный приключений, или снотворное действие, вызванное рассказом священника, повлияли так сильно на мистера Пиквика, но когда его провели в уютную спальню, не прошло и пяти минут, как он погрузился в крепкий сон без сновидений, из которого его вывело только утреннее солнце, укоризненно бросавшее яркие лучи в его комнату. Мистер Пиквик отнюдь не был лежебокой; он вскочил с постели, как выскакивает пылкий воин из своей палатки.— Приятное, приятное местечко! — прошептал восторженный джентльмен, открывая окно. — Может ли тот, кто однажды почувствовал влияние подобного пейзажа, жить, созерцая изо дня в день кирпичи и черепицы? Можно ли влачить существование там, где петух встречается только в виде флюгера, где о Пане напоминает только панель и где зелень — только в зеленной лавке? Кто может вынести прозябание в таком месте? Кто, спрашиваю я, может это выдержать? И, руководствуясь весьма похвальными прецедентами, мистер Пиквик долго вопрошал самого себя, после чего высунул голову из окна и огляделся по сторонам.Густой сладкий запах сена, сложенного в стога, поднимался к окну его комнаты; цветочные клумбы под окном насыщали воздух своими ароматами; ярко-зеленые лужайки были покрыты утренней росой, которая сверкала на каждом листочке, трепетавшем под легким ветерком, а птицы пели так, словно каждая искрящаяся росинка была для них источником вдохновения.Мистер Пиквик погрузился в упоительные и сладкие мечты.— Эй, послушайте! — долетел до него чей-то оклик.Он посмотрел направо, но никого там не увидел; его глаза обратились налево и пронизали далекое пространство; он возвел их к небу, но там в нем не нуждались, наконец, сделал то, с чего начал бы всякий заурядный человек, а именно посмотрел в сад и увидел мистера Уордля.— Как поживаете? — осведомился добродушный хозяин, дыша полной грудью в предвкушении наслаждений. — Чудесное утро, не правда ли? Рад, что вы так рано встали. Спускайтесь-ка поживее и приходите сюда. Я буду вас ждать.Мистер Пиквик не заставил повторять приглашение. В десять минут он закончил свой туалет и по истечении этого времени находился уже в обществе пожилого джентльмена.— Послушайте! — сказал в свою очередь мистер Пиквик, заметив, что его спутник держит ружье, а другое лежит на траве. — Что это вы задумали?— Мы с нашим другом хотим перед завтраком пострелять грачей, — ответил хозяин. — Он, кажется, прекрасный стрелок.— Я слыхал от него, что он превосходно стреляет, отозвался мистер Пиквик, — по никогда еще не видал.— Что же это он не идет? — заметил хозяин. — Джо, Джо!Из дома вышел жирный парень, который благодаря бодрящему утреннему воздуху был погружен в дремоту не больше, чем на три четверти с дробью.— Ступайте наверх и скажите джентльмену, что он найдет меня и мистера Пиквика в грачевнике. Проводите джентльмена туда, слышите?Парень пошел исполнять приказание, а хозяин, неся оба ружья, словно новый Робинзон Крузо, направился к садовой калитке.— Вот наше место, — объявил пожилой джентльмен, останавливаясь в аллее после нескольких минут ходьбы. Дальнейшее разъяснение было излишним, ибо неумолчное карканье ничего не подозревавших грачей выдавало их местопребывание.Пожилой джентльмен положил одно ружье на землю, а другое зарядил.— Вот они, — сказал мистер Пиквик, когда вдали появились фигуры мистера Тапмена, мистера Снодграсса и мистера Уинкля.Жирный парень, не совсем уверенный в том, которого джентльмена следует позвать, проявил исключительную сообразительность и, по избежание возможной ошибки, позвал всех троих.— Пожалуйте! — крикнул пожилой джентльмен, обращаясь к мистеру Уинклю. Такому страстному охотнику, как вы, полагается давным-давно быть на ногах, даже ради такого пустяка.Мистер Уинкль ответил принужденной улыбкой и взял готовое ружье с таким выражением лица, которое скорее приличествовало бы грачу, терзаемому предчувствием насильственной смерти. Это могла быть и охотничья страсть, но она почему-то разительно смахивала на уныние.Пожилой джентльмен дал знак, и двое оборванных мальчуганов, которые были препровождены сюда под надзором юного Лемберта Юный Лемберт — Дэниел Лемберт, феноменальный толстяк, весом около двадцати пудов; он выступал в балаганах в самом начале прошлого века, умер сорока лет, в 1809 году.
, тотчас же полезли на деревья.— Зачем здесь эти ребята? — отрывисто спросил мистер Пиквик.Он был встревожен, ибо, наслышавшись о бедственном положении земледельческого населения, предположил, что деревенские ребята вынуждены с риском для жизни искать заработка, служа мишенью неопытным стрелкам.— Это только для начала игры, — смеясь, ответил мистер Уордль.— Для чего? — переспросил мистер Пиквик.— Да, проще говоря, для того, чтобы вспугнуть грачей.— Ах, вот что! И это все?— Вы удовлетворены?— Вполне.— Отлично! Мне начинать?— Пожалуйста, — ответил мистер Уинкль, радуясь некоторой отсрочке.— В таком случае отойдите в сторону. За дело!Мальчишка закричал и начал раскачивать ветку, на которой было гнездо. С полдюжины молодых грачей, неистово крича, вылетели, чтобы разузнать, в чем дело. Пожилой джентльмен ответил выстрелом. Одна птица упала, остальные разлетелись.— Поднимите ее, Джо, — сказал пожилой джентльмен.На лице юноши засияла улыбка. В воображении его пронеслось смутное видение паштета из грачей. Унося птицу, он смеялся, — это был увесистый грач.— Ну-с, мистер Уинкль, палите, — сказал хозяин, снова заряжая свое ружье.Мистер Уинкль выступил вперед и прицелился. Мистер Пиквик и его друзья невольно съежились, опасаясь, как бы не посыпались на них убитые грачи, ибо никто не сомневался в том, что грачи посыплются градом после смертоносного выстрела мистера Уинкля. Наступило торжественное молчание… громкий крик… хлопанье крыльев… что-то слабо щелкнуло.— Что случилось? — воскликнул пожилой джентльмен.— Не стреляет? — осведомился мистер Пиквик.— Осечка! — объявил мистер Уинкль, который очень побледнел — должно быть, от разочарования.— Странно, — сказал пожилой джентльмен, беря ружье. — Никогда еще не давало оно осечки. А что же это я не вижу никаких следов пистона?— Черт возьми! — воскликнул мистер Уинкль. Я и забыл о пистоне.Эта маленькая оплошность была исправлена. Мистер Пиквик снова съежился. Мистер Уинкль с видом решительным и непреклонным выступил вперед; мистер Тапмен выглядывал из-за дерева.Мальчишка закричал; вылетело четыре птицы. Мистер Уинкль выстрелил.Раздался вопль, скорее человеческий, чем птичий, вопль, исторгнутый физической болью. Мистер Тапмен спас жизнь многих невинных птиц, приняв часть заряда и левую руку.Нет слов описать поднявшуюся суматоху. Рассказать, как мистер Пиквик в порыве чувств назвал мистера Уинкля «негодяем», как мистер Тапмен лежал распростертый на земле и как пораженный ужасом мистер Уинкль опустился возле него на колени, как мистер Тапмен в забытьи выкрикивал чье-то женское имя, затем открыл сперва один глаз, потом другой, после чего упал навзничь и закрыл оба глаза, — описать эту сцену со всеми подробностями не легче, чем изобразить, как несчастный постепенно приходил в себя, как перевязали ему руку носовыми платками и как встревоженные друзья медленно повели его, поддерживая под руки.Они приближались к дому. У калитки сада стояли леди, поджидая их к завтраку. Появилась незамужняя тетушка: она улыбнулась и сделала знак, чтобы они ускорили шаги. Было ясно, что она понятия не имеет о катастрофе. Бедняжка! Бывают моменты, когда неведение воистину блаженно.Они подошли ближе.— Что случилось со старичком? — проговорила Изабелла Уордль.Незамужняя тетушка не обратила внимания на эти слова, она думала, что они относятся к мистеру Пиквику. В ее глазах Треси Тапмен был юношей; его возраст она рассматривала в уменьшительное стекло.— Не пугайтесь! — крикнул старый хозяин, не желая тревожить дочерей.Маленькая группа тесно обступила мистера Тапмена, и леди не могли разглядеть, что именно произошло.— Не пугайтесь, — повторил хозяин.— Что случилось? — завизжали леди.— С мистером Тапменом случилось маленькое несчастье, вот и все.Незамужняя тетушка испустила пронзительный вопль, разразилась истерическим смехом и упала навзничь и объятия племянниц.— Облейте ее холодной водой, — сказал старый джентльмен.— Нет, нет, — пролепетала незамужняя тетушка. Мне уже лучше. Белла, Эмили, врача! Он ранен?.. Умер? Он… ха-ха-ха!Тут с незамужней тетушкой начался припадок — номер второй истерического смеха вперемежку с воплями.— Успокойтесь, — вымолвил мистер Тапмен, чуть не до слез растроганный этим проявлением сочувствия. Дорогая, дорогая моя леди, успокойтесь.— Это его голос! — воскликнула незамужняя тетушка, причем обнаружились серьезные симптомы, предвещающие припадок номер третий.— Умоляю вас, не волнуйтесь, дорогая леди, — успокоительно заговорил мистер Тапмен. — Уверяю вас, я ранен очень легко.— Так вы не умерли! — восклицала истерическая леди. — О, скажите, что вы не умерли!— Не дури, Рейчел! — вмешался мистер Уордль, проявляя некоторую грубость, не совсем уместную, если принять во внимание поэтичность этой сцены. — Ну на какой черт ему говорить, что он не умер?— Нет, нет, я не умер! — заявил мистер Тапмен. — Я не нуждаюсь ни в чем, кроме вашей помощи. Разрешите мне опереться на вашу руку. — Шепотом он добавил: — О мисс Рейчел!Взволнованная дева приблизилась и подала ему руку. Они вошли в гостиную, где был подан завтрак. Мистер Треси Тапмен нежно прижал ее руку к своим губам и опустился на диван.— Вам дурно? — встревожилась Рейчел.— Нет, — ответил мистер Тапмен. — Ничего. Сейчас все пройдет.Он закрыл глаза.— Спит! — прошептала незамужняя тетушка. (Органы его зрения были сомкнуты не больше двадцати секунд.) — Милый… милый… мистер Тапмен!Мистер Тапмен вскочил.— О, повторите эти слова! — воскликнул он.Леди вздрогнула.— Конечно, вы не могли их расслышать! — стыдливо сказала она.— О, я расслышал! — возразил мистер Тапмен. Повторите их. Если вы хотите, чтобы я выздоровел, повторите их!— Тише! — шепнула леди. — Брат!Мистер Треси Тапмен принял прежнюю позу. В комнату вошел мистер Уордль в сопровождении хирурга.Рука была исследована, рана перевязана и признана очень легкой. Успокоив таким образом душевную тревогу, компания принялась успокаивать разыгравшийся аппетит, и физиономии снова прояснились. Один лишь мистер Пиквик был молчалив и сдержан. Сомнение и недоверие отражались на его лице. Его вера в мистера Уинкля была поколеблена — весьма поколеблена — событиями этого утра.— Вы играете в крикет? — обратился мистер Уордль к меткому стрелку.При других обстоятельствах мистер Уинкль ответил бы утвердительно. Но, понимая неловкость своего положения, он скромно сказал:— Нет.— А вы, сэр? — осведомился мистер Снодграсс.— Когда-то играл, — ответил хозяин, — а теперь бросил это дело. Я состою членом здешнего клуба, хотя сам не играю.— Кажется, на сегодня назначен грандиозный матч, заметил мистер Пиквик.— Совершенно верно, — подтвердил хозяин. — Конечно, вы бы не прочь были посмотреть?— Я, сэр, — ответил мистер Пиквик, — с наслаждением созерцаю все виды спорта, если можно им предаваться, ничем не рискуя, и если беспомощные попытки неопытных игроков не угрожают жизни окружающих.Мистер Пиквик сделал паузу и пристально посмотрел на мистера Уинкля, который затрепетал под испытующим взглядом своего наставника. Спустя несколько минут великий человек отвел глаза и добавил:— Можем ли мы поручить нашего раненого друга заботам леди?— В лучших руках вы не могли бы меня оставить, заметил мистер Тапмен.— Совершенно верно, — прибавил мистер Снодграсс.Итак, было решено, что мистер Тапмен останется дома на попечении особ женского пола, а остальные гости, под предводительством мистера Уордля, отправятся туда, где назначено было состязание в ловкости, которое весь Магльтон пробудило от спячки, а Дингли Делл заразило лихорадочным возбуждением.Так как пройти нужно было не больше двух миль по тенистым дорогам и лесным тропинкам, а темой для разговора служил восхитительный пейзаж, развертывавшийся по обеим сторонам, то мистер Пиквик, очутившись на главной улице города Магльтона, готов был пожалеть о том, что они так быстро шли.Все, кто одарен любовью к топографии, прекрасно знают, что Магльтон корпоративный город Магльтон — корпоративный город — название города вымышлено Диккенсом; эпитет города «корпоративный» указывает на то, что этот город некогда получил от короля право на самоуправление и тем самым не был подчинен властям графства.
с мэром, гражданами, пользующимися избирательным правом, и фрименами Фримены — полноправные граждане, сохранившие в ту эпоху, к которой Диккенс приурочил события «Пиквика» (то есть в 1827 году), всю полноту политических прав с добавлением некоторых фактических привилегий, являвшихся историческим пережитком (например, фактическая монополия выборов в органы городского управления). После избирательной реформы 1832 года и муниципальной реформы 1835 года различие между фрименами и остальными гражданами, имевшими, в пределах новых законов, избирательные права, сгладилось.
; и всякий, кто познакомится с обращениями мэра к гражданам, или граждан к мэру, или граждан и мэра к корпорации, или всех их к парламенту, узнает то, что давно следовало бы знать, а именно: Магльтон древний и верноподданный парламентский город, сочетающий ревностную защиту христианских принципов с благочестивой преданностью торговым правам; в доказательство чего мэр, корпорация и прочие жители представили в разное время не меньше тысячи четырехсот двадцати петиций против торговли неграми за границей и ровно столько же петиций против какого бы то ни было вмешательства в фабричную систему у себя на родине, шестьдесят восемь — за продажу церковных бенефиций и восемьдесят шесть — за запрещение уличной торговли по воскресеньям.Мистер Пиквик стоял на главной улице этого знаменитого города и с большим интересом и любопытством созерцал развернувшуюся картину. Перед ним правильным четырехугольником расстилалась базарная площадь; в центре ее находилась большая гостиница с вывеской, на которой было изображено существо, весьма обычное в искусстве но редко встречающееся в природе, а именно — синий лев с тремя поднятыми кривыми лапами, балансировавший на острие среднего когтя четвертой лапы. Тут же поблизости была контора аукционера и страхования от огня, зерновая торговля, бельевой магазин, лавки винокура, шорника, магазины колониальных товаров и обуви — этот последний был приспособлен также для снабжения жителей шляпами мужскими и дамскими, одеждой, зонтиками из бумажной материи и полезными знаниями. Здесь же стоял и красный кирпичный дом с мощеным двориком впереди, явно принадлежавший адвокату, и еще один красный кирпичный дом, с жалюзи и большой медной дощечкой на дверях, на которой весьма разборчиво было написано, что этот дом принадлежит лекарю. Несколько молодых людей направлялись к крикетному полю, а два-три лавочника, стоя у дверей своих лавок, имели такой вид, словно им хотелось отправиться туда же, что, впрочем, они могли бы сделать, не рискуя упустить значительное число покупателей.Мистер Пиквик, приостановившийся, чтобы произвести эти наблюдения и в подходящее время занести их в свою записную книжку, поспешил догнать друзей, которые свернули с главной улицы и уже приближались к полю битвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Утомительный ли день, полный приключений, или снотворное действие, вызванное рассказом священника, повлияли так сильно на мистера Пиквика, но когда его провели в уютную спальню, не прошло и пяти минут, как он погрузился в крепкий сон без сновидений, из которого его вывело только утреннее солнце, укоризненно бросавшее яркие лучи в его комнату. Мистер Пиквик отнюдь не был лежебокой; он вскочил с постели, как выскакивает пылкий воин из своей палатки.— Приятное, приятное местечко! — прошептал восторженный джентльмен, открывая окно. — Может ли тот, кто однажды почувствовал влияние подобного пейзажа, жить, созерцая изо дня в день кирпичи и черепицы? Можно ли влачить существование там, где петух встречается только в виде флюгера, где о Пане напоминает только панель и где зелень — только в зеленной лавке? Кто может вынести прозябание в таком месте? Кто, спрашиваю я, может это выдержать? И, руководствуясь весьма похвальными прецедентами, мистер Пиквик долго вопрошал самого себя, после чего высунул голову из окна и огляделся по сторонам.Густой сладкий запах сена, сложенного в стога, поднимался к окну его комнаты; цветочные клумбы под окном насыщали воздух своими ароматами; ярко-зеленые лужайки были покрыты утренней росой, которая сверкала на каждом листочке, трепетавшем под легким ветерком, а птицы пели так, словно каждая искрящаяся росинка была для них источником вдохновения.Мистер Пиквик погрузился в упоительные и сладкие мечты.— Эй, послушайте! — долетел до него чей-то оклик.Он посмотрел направо, но никого там не увидел; его глаза обратились налево и пронизали далекое пространство; он возвел их к небу, но там в нем не нуждались, наконец, сделал то, с чего начал бы всякий заурядный человек, а именно посмотрел в сад и увидел мистера Уордля.— Как поживаете? — осведомился добродушный хозяин, дыша полной грудью в предвкушении наслаждений. — Чудесное утро, не правда ли? Рад, что вы так рано встали. Спускайтесь-ка поживее и приходите сюда. Я буду вас ждать.Мистер Пиквик не заставил повторять приглашение. В десять минут он закончил свой туалет и по истечении этого времени находился уже в обществе пожилого джентльмена.— Послушайте! — сказал в свою очередь мистер Пиквик, заметив, что его спутник держит ружье, а другое лежит на траве. — Что это вы задумали?— Мы с нашим другом хотим перед завтраком пострелять грачей, — ответил хозяин. — Он, кажется, прекрасный стрелок.— Я слыхал от него, что он превосходно стреляет, отозвался мистер Пиквик, — по никогда еще не видал.— Что же это он не идет? — заметил хозяин. — Джо, Джо!Из дома вышел жирный парень, который благодаря бодрящему утреннему воздуху был погружен в дремоту не больше, чем на три четверти с дробью.— Ступайте наверх и скажите джентльмену, что он найдет меня и мистера Пиквика в грачевнике. Проводите джентльмена туда, слышите?Парень пошел исполнять приказание, а хозяин, неся оба ружья, словно новый Робинзон Крузо, направился к садовой калитке.— Вот наше место, — объявил пожилой джентльмен, останавливаясь в аллее после нескольких минут ходьбы. Дальнейшее разъяснение было излишним, ибо неумолчное карканье ничего не подозревавших грачей выдавало их местопребывание.Пожилой джентльмен положил одно ружье на землю, а другое зарядил.— Вот они, — сказал мистер Пиквик, когда вдали появились фигуры мистера Тапмена, мистера Снодграсса и мистера Уинкля.Жирный парень, не совсем уверенный в том, которого джентльмена следует позвать, проявил исключительную сообразительность и, по избежание возможной ошибки, позвал всех троих.— Пожалуйте! — крикнул пожилой джентльмен, обращаясь к мистеру Уинклю. Такому страстному охотнику, как вы, полагается давным-давно быть на ногах, даже ради такого пустяка.Мистер Уинкль ответил принужденной улыбкой и взял готовое ружье с таким выражением лица, которое скорее приличествовало бы грачу, терзаемому предчувствием насильственной смерти. Это могла быть и охотничья страсть, но она почему-то разительно смахивала на уныние.Пожилой джентльмен дал знак, и двое оборванных мальчуганов, которые были препровождены сюда под надзором юного Лемберта Юный Лемберт — Дэниел Лемберт, феноменальный толстяк, весом около двадцати пудов; он выступал в балаганах в самом начале прошлого века, умер сорока лет, в 1809 году.
, тотчас же полезли на деревья.— Зачем здесь эти ребята? — отрывисто спросил мистер Пиквик.Он был встревожен, ибо, наслышавшись о бедственном положении земледельческого населения, предположил, что деревенские ребята вынуждены с риском для жизни искать заработка, служа мишенью неопытным стрелкам.— Это только для начала игры, — смеясь, ответил мистер Уордль.— Для чего? — переспросил мистер Пиквик.— Да, проще говоря, для того, чтобы вспугнуть грачей.— Ах, вот что! И это все?— Вы удовлетворены?— Вполне.— Отлично! Мне начинать?— Пожалуйста, — ответил мистер Уинкль, радуясь некоторой отсрочке.— В таком случае отойдите в сторону. За дело!Мальчишка закричал и начал раскачивать ветку, на которой было гнездо. С полдюжины молодых грачей, неистово крича, вылетели, чтобы разузнать, в чем дело. Пожилой джентльмен ответил выстрелом. Одна птица упала, остальные разлетелись.— Поднимите ее, Джо, — сказал пожилой джентльмен.На лице юноши засияла улыбка. В воображении его пронеслось смутное видение паштета из грачей. Унося птицу, он смеялся, — это был увесистый грач.— Ну-с, мистер Уинкль, палите, — сказал хозяин, снова заряжая свое ружье.Мистер Уинкль выступил вперед и прицелился. Мистер Пиквик и его друзья невольно съежились, опасаясь, как бы не посыпались на них убитые грачи, ибо никто не сомневался в том, что грачи посыплются градом после смертоносного выстрела мистера Уинкля. Наступило торжественное молчание… громкий крик… хлопанье крыльев… что-то слабо щелкнуло.— Что случилось? — воскликнул пожилой джентльмен.— Не стреляет? — осведомился мистер Пиквик.— Осечка! — объявил мистер Уинкль, который очень побледнел — должно быть, от разочарования.— Странно, — сказал пожилой джентльмен, беря ружье. — Никогда еще не давало оно осечки. А что же это я не вижу никаких следов пистона?— Черт возьми! — воскликнул мистер Уинкль. Я и забыл о пистоне.Эта маленькая оплошность была исправлена. Мистер Пиквик снова съежился. Мистер Уинкль с видом решительным и непреклонным выступил вперед; мистер Тапмен выглядывал из-за дерева.Мальчишка закричал; вылетело четыре птицы. Мистер Уинкль выстрелил.Раздался вопль, скорее человеческий, чем птичий, вопль, исторгнутый физической болью. Мистер Тапмен спас жизнь многих невинных птиц, приняв часть заряда и левую руку.Нет слов описать поднявшуюся суматоху. Рассказать, как мистер Пиквик в порыве чувств назвал мистера Уинкля «негодяем», как мистер Тапмен лежал распростертый на земле и как пораженный ужасом мистер Уинкль опустился возле него на колени, как мистер Тапмен в забытьи выкрикивал чье-то женское имя, затем открыл сперва один глаз, потом другой, после чего упал навзничь и закрыл оба глаза, — описать эту сцену со всеми подробностями не легче, чем изобразить, как несчастный постепенно приходил в себя, как перевязали ему руку носовыми платками и как встревоженные друзья медленно повели его, поддерживая под руки.Они приближались к дому. У калитки сада стояли леди, поджидая их к завтраку. Появилась незамужняя тетушка: она улыбнулась и сделала знак, чтобы они ускорили шаги. Было ясно, что она понятия не имеет о катастрофе. Бедняжка! Бывают моменты, когда неведение воистину блаженно.Они подошли ближе.— Что случилось со старичком? — проговорила Изабелла Уордль.Незамужняя тетушка не обратила внимания на эти слова, она думала, что они относятся к мистеру Пиквику. В ее глазах Треси Тапмен был юношей; его возраст она рассматривала в уменьшительное стекло.— Не пугайтесь! — крикнул старый хозяин, не желая тревожить дочерей.Маленькая группа тесно обступила мистера Тапмена, и леди не могли разглядеть, что именно произошло.— Не пугайтесь, — повторил хозяин.— Что случилось? — завизжали леди.— С мистером Тапменом случилось маленькое несчастье, вот и все.Незамужняя тетушка испустила пронзительный вопль, разразилась истерическим смехом и упала навзничь и объятия племянниц.— Облейте ее холодной водой, — сказал старый джентльмен.— Нет, нет, — пролепетала незамужняя тетушка. Мне уже лучше. Белла, Эмили, врача! Он ранен?.. Умер? Он… ха-ха-ха!Тут с незамужней тетушкой начался припадок — номер второй истерического смеха вперемежку с воплями.— Успокойтесь, — вымолвил мистер Тапмен, чуть не до слез растроганный этим проявлением сочувствия. Дорогая, дорогая моя леди, успокойтесь.— Это его голос! — воскликнула незамужняя тетушка, причем обнаружились серьезные симптомы, предвещающие припадок номер третий.— Умоляю вас, не волнуйтесь, дорогая леди, — успокоительно заговорил мистер Тапмен. — Уверяю вас, я ранен очень легко.— Так вы не умерли! — восклицала истерическая леди. — О, скажите, что вы не умерли!— Не дури, Рейчел! — вмешался мистер Уордль, проявляя некоторую грубость, не совсем уместную, если принять во внимание поэтичность этой сцены. — Ну на какой черт ему говорить, что он не умер?— Нет, нет, я не умер! — заявил мистер Тапмен. — Я не нуждаюсь ни в чем, кроме вашей помощи. Разрешите мне опереться на вашу руку. — Шепотом он добавил: — О мисс Рейчел!Взволнованная дева приблизилась и подала ему руку. Они вошли в гостиную, где был подан завтрак. Мистер Треси Тапмен нежно прижал ее руку к своим губам и опустился на диван.— Вам дурно? — встревожилась Рейчел.— Нет, — ответил мистер Тапмен. — Ничего. Сейчас все пройдет.Он закрыл глаза.— Спит! — прошептала незамужняя тетушка. (Органы его зрения были сомкнуты не больше двадцати секунд.) — Милый… милый… мистер Тапмен!Мистер Тапмен вскочил.— О, повторите эти слова! — воскликнул он.Леди вздрогнула.— Конечно, вы не могли их расслышать! — стыдливо сказала она.— О, я расслышал! — возразил мистер Тапмен. Повторите их. Если вы хотите, чтобы я выздоровел, повторите их!— Тише! — шепнула леди. — Брат!Мистер Треси Тапмен принял прежнюю позу. В комнату вошел мистер Уордль в сопровождении хирурга.Рука была исследована, рана перевязана и признана очень легкой. Успокоив таким образом душевную тревогу, компания принялась успокаивать разыгравшийся аппетит, и физиономии снова прояснились. Один лишь мистер Пиквик был молчалив и сдержан. Сомнение и недоверие отражались на его лице. Его вера в мистера Уинкля была поколеблена — весьма поколеблена — событиями этого утра.— Вы играете в крикет? — обратился мистер Уордль к меткому стрелку.При других обстоятельствах мистер Уинкль ответил бы утвердительно. Но, понимая неловкость своего положения, он скромно сказал:— Нет.— А вы, сэр? — осведомился мистер Снодграсс.— Когда-то играл, — ответил хозяин, — а теперь бросил это дело. Я состою членом здешнего клуба, хотя сам не играю.— Кажется, на сегодня назначен грандиозный матч, заметил мистер Пиквик.— Совершенно верно, — подтвердил хозяин. — Конечно, вы бы не прочь были посмотреть?— Я, сэр, — ответил мистер Пиквик, — с наслаждением созерцаю все виды спорта, если можно им предаваться, ничем не рискуя, и если беспомощные попытки неопытных игроков не угрожают жизни окружающих.Мистер Пиквик сделал паузу и пристально посмотрел на мистера Уинкля, который затрепетал под испытующим взглядом своего наставника. Спустя несколько минут великий человек отвел глаза и добавил:— Можем ли мы поручить нашего раненого друга заботам леди?— В лучших руках вы не могли бы меня оставить, заметил мистер Тапмен.— Совершенно верно, — прибавил мистер Снодграсс.Итак, было решено, что мистер Тапмен останется дома на попечении особ женского пола, а остальные гости, под предводительством мистера Уордля, отправятся туда, где назначено было состязание в ловкости, которое весь Магльтон пробудило от спячки, а Дингли Делл заразило лихорадочным возбуждением.Так как пройти нужно было не больше двух миль по тенистым дорогам и лесным тропинкам, а темой для разговора служил восхитительный пейзаж, развертывавшийся по обеим сторонам, то мистер Пиквик, очутившись на главной улице города Магльтона, готов был пожалеть о том, что они так быстро шли.Все, кто одарен любовью к топографии, прекрасно знают, что Магльтон корпоративный город Магльтон — корпоративный город — название города вымышлено Диккенсом; эпитет города «корпоративный» указывает на то, что этот город некогда получил от короля право на самоуправление и тем самым не был подчинен властям графства.
с мэром, гражданами, пользующимися избирательным правом, и фрименами Фримены — полноправные граждане, сохранившие в ту эпоху, к которой Диккенс приурочил события «Пиквика» (то есть в 1827 году), всю полноту политических прав с добавлением некоторых фактических привилегий, являвшихся историческим пережитком (например, фактическая монополия выборов в органы городского управления). После избирательной реформы 1832 года и муниципальной реформы 1835 года различие между фрименами и остальными гражданами, имевшими, в пределах новых законов, избирательные права, сгладилось.
; и всякий, кто познакомится с обращениями мэра к гражданам, или граждан к мэру, или граждан и мэра к корпорации, или всех их к парламенту, узнает то, что давно следовало бы знать, а именно: Магльтон древний и верноподданный парламентский город, сочетающий ревностную защиту христианских принципов с благочестивой преданностью торговым правам; в доказательство чего мэр, корпорация и прочие жители представили в разное время не меньше тысячи четырехсот двадцати петиций против торговли неграми за границей и ровно столько же петиций против какого бы то ни было вмешательства в фабричную систему у себя на родине, шестьдесят восемь — за продажу церковных бенефиций и восемьдесят шесть — за запрещение уличной торговли по воскресеньям.Мистер Пиквик стоял на главной улице этого знаменитого города и с большим интересом и любопытством созерцал развернувшуюся картину. Перед ним правильным четырехугольником расстилалась базарная площадь; в центре ее находилась большая гостиница с вывеской, на которой было изображено существо, весьма обычное в искусстве но редко встречающееся в природе, а именно — синий лев с тремя поднятыми кривыми лапами, балансировавший на острие среднего когтя четвертой лапы. Тут же поблизости была контора аукционера и страхования от огня, зерновая торговля, бельевой магазин, лавки винокура, шорника, магазины колониальных товаров и обуви — этот последний был приспособлен также для снабжения жителей шляпами мужскими и дамскими, одеждой, зонтиками из бумажной материи и полезными знаниями. Здесь же стоял и красный кирпичный дом с мощеным двориком впереди, явно принадлежавший адвокату, и еще один красный кирпичный дом, с жалюзи и большой медной дощечкой на дверях, на которой весьма разборчиво было написано, что этот дом принадлежит лекарю. Несколько молодых людей направлялись к крикетному полю, а два-три лавочника, стоя у дверей своих лавок, имели такой вид, словно им хотелось отправиться туда же, что, впрочем, они могли бы сделать, не рискуя упустить значительное число покупателей.Мистер Пиквик, приостановившийся, чтобы произвести эти наблюдения и в подходящее время занести их в свою записную книжку, поспешил догнать друзей, которые свернули с главной улицы и уже приближались к полю битвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17