Но сейчас никакого смущения не было. Сейчас он видел в них врагов — они сидели в своих креслах, закутанные в халаты, из-под которых иногда выглядывали ноги, плечи; причесывали волосы и покуривали сигареты.
Ему не пришлось представляться. Они прекрасно знали, кто он, и глядели на него полными ожидания глазами.
— Я хотел бы выяснить… — начал было Альбер, но вынужден был прервать фразу, чтобы откашляться. Вынув из кармана носовой платок, он долго и неприятно кашлял, не в силах остановиться. — Прошу прощения, — сказал он.
— Я помахала ему рукой, — произнесла одна из девушек.
Альбер взглянул на нее. Это была восточная красавица, лишь теперь, увидев ее вблизи, он заметил, как она хороша. Изящная, стройная, но не худая. Однако самым прекрасным было ее лицо с полными губами и загадочными миндалевидными глазами.
«Что такой девушке здесь нужно?» — подумал Альбер.
— Я помахала ему, как Фанфарону, — сказала девушка, словно про себя.
— И его тоже убили, как Фанфарона.
Неожиданно она расплакалась. Остальные не шевельнулись. Альбер стеснялся подойти к ней поближе. Мысленно он ухватился за эту мысль. Неужели из-за этого убили Фанфарона? Из-за этого напали на Бришо? Такое предположение было все же логичнее, чем другие, о том, что кто-то наугад набрасывается на посетителей «Рэнди кока».
Итак, кто-то покушается на мужчин, с которыми девушка чересчур мила. Кто-то влюбленный в танцовщицу, но не смеющий к ней приблизиться. Кто-то достаточно застенчивый для того, чтобы ходить в подобный бар и смотреть на обнаженных девушек, но не знающий удержу, если захочет убить человека, который станет у него на пути. Это напоминало скорее психологический детектив, нежели ею собственную полицейскую практику, но могло и оказаться вероятным. Кто-то увидел жемчужину в грязи и пожелал, чтобы она принадлежала ему, если и не иным образом, то хотя бы в воображении. Он не хотел, чтобы другие мужчины приближались к ней.
Зашли две девушки, одна из сидящих здесь сбросила халат и, обнаженная, подошла к плачущей красавице.
— Пошли, наш номер.
Альберу не хотелось, чтобы она уходила. Но он промолчал. Девушка продолжала плакать, а обнаженная танцовщица, пожав плечами, двинулась к двери. Еще одна молча последовала за ней.
— О чем вы говорили с моим коллегой? — спросил Альбер.
— О том, кто убил того борца.
Альбер посмотрел в сторону. Маленькая улыбчивая девушка сидела на краю стола, теперь она не улыбалась, но из глаз ее не пропадал насмешливый огонек.
— И кто он?
— Колль, — сказала девушка.
— Да? Откуда вы знаете?
Она сморщилась, симпатичные мелкие морщинки появились вокруг носа. Ну что потеряла такая девушка в подобном месте?
— То же спросил и ваш друг. Кто убил Фанфарона, откуда мы это знаем, почему не помчались в полицию? — Она соскользнула со стола, остановилась перед Альбером.
— Что же ему сказали? — Он чувствовал, что голос его звучит нетерпеливо и невежливо. Чувствовал, что снова не владеет собой. — Что здесь, черт побери, с ним произошло, из-за чего его хотели убить?
— Я помахала ему, — сказала девушка с миндалевидными глазами.
— Ничего, — произнес кто-то.
— Мы сказали ему, что, по нашему мнению, Фанфарона убил Колль. После того, как они поссорились. А Кароль он убил из-за того, что сначала похвастался перед ней тем, что сделал, а потом пожалел об этом. Вонг обещала ему помахать рукой. Вот и все, — сказала улыбчивая.
— Больше он ни с кем не говорил?
— Говорил. С барменом и еще несколькими посетителями. Сказать, о чем?
Альбер старался говорить так же насмешливо, как девушка:
— Если вам известно, будьте любезны.
— Они тоже считают, что Фанфарона убил Колль. Они с Фанфароном поспорили, потом Колль подкараулил его на улице. — Она отбросила с лица волосы. — Думаете, его из-за этого хотели убить? Альбер с горечью улыбнулся:
— Должна быть какая-то причина. Если не другая, то хотя бы та, что ваша подруга помахала ему рукой. Все всегда имеет какой-то смысл.
— Вы уверены? — спросила девушка.
Альбер промолчал. Они глядели в глаза друг другу. Альбер хотел сказать, что благодарит за помощь. Надеется, что они еще встретятся, надеется, что она не считает его слишком смешным. Сказать, что если она попадет в беду, может на него рассчитывать. Но, ничего этого не сказав, он повернулся и ушел. В коридоре его оглушила веселая музыка, доносившаяся с эстрады.
Бришо поверил, что Колль убил Фанфарона. Поэтому позвал его сюда. Он обязан хотя бы ради Шарля проверить и выяснить, каким образом все это связано с убийством Фанфарона, нападением на самого Бришо и Спортивным центром «Академия». Он чувствовал, как в голове медленно начала расти и шириться какая-то тонкая, от первого же неловкого движения могущая порваться сеть фактов и соображений. Ему было знакомо это чувство, он знал, что его надо оберегать, чтобы не спугнуть мысли, что нельзя бояться совершенно диких взаимосвязей, нельзя отгонять от себя настроение, при котором его мозг не по приказу, не вынужденно переваривает какие-то отдельные задачи, а работает на полных оборотах одновременно исследуя, анализируя показания свидетелей, факты, вспоминая полуфразы, притаившиеся в конце его блокнотных заметок.
Ему хотелось поскорее попасть домой, но у него оставалось еще одно дело. Бришо по телефону сказал, что из «Рэнди кока» поедет к той девушке и, если и на этот раз не найдет ее, даст приказ о розыске. Он ехал медленно, не очень внимательно наблюдая за движением. Он следил за тем, как растет, зреет в нем недавно возникшая мысль. Минула полночь, но музыка и смех все еще просачивались из дверей кафе, на тротуарах толкались люди, одетые в яркие одежды, по улицам мчались машины, из зеркальца ослепительно били в глаза фары.
Дом Мирей Марешаль был тихим. Двери заперты. Альбер нажал кнопку звонка и принялся терпеливо ждать. Слышал шаркающие шаги консьержа по ту сторону двери, его вопрос, кто там, и сдавленное ругательство, когда он ответил. Подумал, позвать ли, с собой консьержа свидетелем, если он решит взламывать дверь. Наверное, это следовало сделать, но — как уже не раз бывало — он и теперь не прислушался к голосу рассудка. Он не жаждал общества этого шаркающего, бранящегося, отвратительного старика. Не хотел, чтобы отвращение вывело его из столь редкого вдохновенного состояния.
Перепрыгивая через три ступеньки, он поднимался вверх, тень Лелака, словно пригнувшееся опасное чудовище, мчалась, опережая его. Быстрыми шагами он прошел по коридору, правая рука нырнула под пиджак, когда он позвонил в дверь.
Дом был тих. Консьерж снова лег спать и во сне бранит полицейских. А может, притаился в ожидании на темной лестнице, следит за тем, что произойдет? Альбер еще раз нажал на кнопку и вынул пистолет, когда уловил какое-то движение внутри квартиры.
— Кто там? — спросил женский голос. Сонный и испуганный.
— Полиция. — Он с облегчением сунул оружие на место.
— Дурацкие шутки…
Дверь раскрылась, и на него уставилось удивленное женское лицо. Оно было хорошеньким, Альбер на мгновенье ощутил зависть к Шарлю.
— Извините, — сказала девушка.
— Могу я зайти? — спросил Альбер.
— Нет… Я не одна. А в чем дело?
Альбер не знал, что сказать. Что Бришо тревожится?
— Вы знаете человека по имени Колль?
— А что? Я должна его знать?
— Он встречался с вашей подругой.
— Возможно. Скажите, это так срочно? — Она вздрогнула от холодного ночного воздуха. В щель двери было видно, как под коротенькой ночной рубашкой тело ее покрылось гусиной кожей.
— Мы вас целый день искали.
Девушка пожала плечами.
— Вас ждал мой друг. Он думал, вас тоже убили.
— Да полно вам…
— Почему вы не пришли на свидание?
Он понимал, что это не такой вопрос, из-за которого нужно ночью поднимать человека. Но знал и то, что не уйдет, пока не получит ответа.
— Не захотела!
Девушка упрямо глядела на него. Показалось, в этот момент она не ощущает холода.
— Не захотела встречаться с полицейским. Один раз было приятно, ваш друг был милым, второй раз не захотела, и все.
— Мы думали, что вас убили, — тупо повторил Лелак.
— Да перестаньте! Почему пришел не ваш друг?
— Он в больнице. Его ранили ножом. Доброй ночи!
Он повернулся и исчез на темной, полной теней лестнице. Еще слышал, как захлопнулась дверь.
«Мы просто ненормальные, — думал он. — Нам мнятся кошмары, делаем из себя идиотов. Зачем убивать эту девушку? А почему нет?» — задал он себе встречный вопрос. Консьерж его не ждал, входная дверь была открыта. Он вышел на улицу. У подъезда был припаркован красный «БМВ», мотор его работал, над выхлопным клапаном белым дымком вился пар. Машина тронулась с места. Альбер только заметил, что там сидят двое, на него они внимания не обратили. Он направился к своей машине. За ним никто не следовал, он не видел ни фигур, подозрительно шатающихся без цели, ни слишком медленно приближающуюся машину. Из этого «БМВ» на него могли бы наброситься, когда он выходил. Надо быть осторожнее. Хотя, если они захотят, все равно подловят, в этом городе нет ничего легче. Что ж, ему теперь не гулять больше по бульвару Сен-Мишель, по берегу Сены, не осмеливаться ездить в метро? Тогда его подкараулят в машине или дома, если он не станет выходить из квартиры. Все-таки надо быть осторожнее. Из этого «БМВ»… Машина показалась ему знакомой, вроде он уже где-то видел ее. Он дошел до своей машины, когда вдруг сообразил, где именно. Когда тот мужчина бросился на Бришо, когда он выстрелил, красный «БМВ» сорвался со своего места возле тротуара…
Лелак тронул машину и завернул за первый же угол. Это была тихая, пустынная улочка. Он выключил зажигание, свет и поставил свой «рено» среди припаркованных машин. Ждал. Сейчас он пожалел, что не курит, сидел в темной машине, наблюдая в зеркальце за тем, что происходит сзади. Некоторое время никто не появлялся. Затем показалась пара, которая шла, взявшись за руки, словно в темноте им было страшно, желтый фургончик на очень малой скорости протарахтел мотором, затем долгое время снова никого, только кошка осторожно, но уверенно пересекла улицу.
Альбер вышел из машины и медленно прошел назад к дому девушки. Красного «БМВ» не было. Не заметил он и другой машины, которая бы не стояла здесь раньше, у которой был бы включен мотор и в которой сидели бы люди.
Полчаса он простоял, укрывшись в подворотне. Потом ему надоело. Он поехал домой; по дороге больше смотрел в зеркальце заднего вида, чем перед собой, у дома сделал два круга, прежде чем поставить машину в гараж.
В квартире было темно. Марта спала в кресле. Слушая ровное дыхание жены, Альбер думал, как хрупок этот мир, достаточно одного выстрела, чтобы пошатнуть его, нарушить навсегда. Не стоит хему разыгрывать героя, надо заканчивать это дело.
Марта проснулась тотчас, как только Альбер зажег настольную лампу.
— Бедненький мой, — сказала она и подошла к мужу.
Они обнялись. Ощущая прижавшееся к нему родное, теплое тело, Альбер вновь и вновь повторял про себя: закончу дело, брошу все и уйду. Больше не стану этим заниматься.
Уснуть он не мог, задремлет ненадолго и почти сразу проснется, снова задремлет и снова проснется, что было еще хуже, чем бодрствование. С невероятной четкостью вновь и вновь вставали перед ним события дня. Он видел нож, входящий в тело Шарля, видел красный «БМВ», видел себя, стреляющего в человека, и того неизвестного мужчину, в конвульсия умирающего у него на глазах.
Марта бодрствовала с ним вместе и утешала его. Говорила то, что Альбер и сам прекрасно знал, что если б он не убил того человека, умер бы Бришо. Что у него не было времени ни точно прицелиться, не было времени, ни взвесить, куда стрелять. Не было времени прицелиться так, чтобы только ранить покушавшегося, но непременно остановить. И чем больше она его утешала, тем явственнее пробуждались в нем самообвинения, ему хотелось спорить с женой. Он сел в постели и завопил:
— Я убил человека, понимаешь ты, убил!
Марта плакала. Альбер махнул рукой.
— Где-то его оплакивают, — сказал он, — где-то любили, воспитывали, думали, что однажды он станет президентом, а я убил его.
Тогда начала кричать Марта:
— Бришо любят не где-то, а на улице Сен-Марка, любит его мать, которая по вечерам, накрыв стол, ожидает его, чтобы пить чай. Шарля любят его женщины, чему ты так завидуешь, хотя думаешь, будто я этого не замечаю. Его любят друзья, и ты в том числе, а тому типу ни единой скверной минуты не доставили бы угрызения совести!
— Знаю, — сказал Альбер и повернулся к стене. — Давай спать.
И они начали сызнова.
Оба с облегчением вздохнули, когда наконец начало светать и, купаясь в каком-то бледном сонном свете, перед ними возникли очертания мебели.
IV
Они поднялись раньше, чем прозвенел будильник. У Марты не было первого урока, но она пошла на работу, сказав, что ей нужно проверить несколько сочинений. В такое время довольный Альбер обычно поворачивался на другой бок. Сейчас он стоял в ванной комнате, с удивлением, словно чужое, изучая свое лицо.
Выйдя на улицу, Лелак в одно мгновенье освободился от гнетущей его душу тяжести. «Я свободен, — думал он. — Я жив».
Ни красного «БМВ», ни «опеля» не было видно, когда он садился в машину. Если за ним и охотятся, то не думают, что он встанет так рано. Или все это только игра воображения и издерганных нервов и все его фантазии ничего не стоят?
Он поехал в больницу к Бришо. Оставил машину у здания полиции и направился дальше на метро. Так было скорее, правда, от остановки метро пришлось еще с километр пройти пешком. Он шел по просыпающемуся жилому району, широким шагом проходя мимо разогревающих свои машины мужчин, сонных молодых женщин, толкающих детские коляски. Где-то, оглушительно взревев, заработал мотор, откуда-то донеслись звуки радио, где-то выбивали ковер, где-то плакал ребенок.
Он точно не знал, что ожидал увидеть, быть может, пробуждающуюся больницу, швейцара с сонными глазами, который спросит, куда он идет, представлял себе, как прокрадывается по тихим коридорам, стараясь никого не потревожить. Но чего он точно не ожидал, так это того, что прибудет одновременно с Корентэном и что оба несколько смущенно поздороваются, словно их застигли на чем-то недозволенном. В больнице, конечно, уже кипела жизнь. Вверх поднимались переполненные лифты; по коридорам проходили больные и робкие посетители; они с Корентэном шли к палате, куда поместили Бришо. Мимо них пробегали хорошенькие медсестры.
Бришо спал. Врача пришлось подождать, они сели, Корентэн потянулся за трубкой.
— Вчера он просыпался? — спросил Лелак.
Корентэн потряс головой. Альберу не хотелось спрашивать, как долго комиссар здесь пробыл. Вероятно, всю ночь, а утром съездил домой помыться и переодеться.
«Сейчас надо сказать ему, что я выхожу из игры, — думал Альбер. — Он меня поймет. А если нет, я все равно возьму шляпу откланяюсь и отправлюсь к чертовой бабушке».
— Тебя интересует, кого ты застрелил? — спросил Корентэн.
Он хотел сказать, что не интересует. Чем меньше об этом знать, тем лучше.
— Его зовут Бергер. Он дважды сидел за тяжкие телесные повреждения и один раз за незаконное ношение оружия.
— Он был знаком с Коллем? — Альбер не знал, зачем задал этот вопрос, раз уж собирается выйти из игры.
— Они сидели в разное время. Но, возможно, тебя заинтересует, что он как будто работал на Реноде.
— Кто сказал?
Корентэн вздохнул. Он понятия не имеет, дал указание справиться относительно того парня, и вот таков результат. Если важно, можно узнать. Корентэн посмотрел на Альбера:
— Какое отношение ко всему этому имеет Реноде?
Альберу не понравился тон вопроса. Показалось, будто в голосе комиссара прозвучала нервозность, надежда на то, что Альбер ответит: никакого. Неужели комиссар Корентэн, могущественный руководитель отдела по расследованию убийств боится? Он вспомнил голос Бришо, когда они беседовали на ту же тему. В голосе Шарля не было страха, его не интересовало, какой властью обладает вожак мафии. И это карьерист Бришо!
— Могу я кое о чем вас попросить? — ответил он вопросом.
Лицо Корентэна сделалось настороженным. Он потянулся в карман за новой порцией табака и медленно набил трубку.
— Смотря о чем, — проговорил он наконец, и Альберт не совсем понял, почему надо столько думать над таким ответом.
— Об ордере на обыск, — медленно ответил Поднял руку, чтобы шеф не перебивал его, не поучал, указывая на то, что ордер на обыск надо просить не у него — будто он сам не знает. — Такое разрешение на обыск, на котором не проставлена дата.
Корентэн размышлял.
— Где? — хрипло спросил он.
— В Спортивном центре «Академия».
Комиссар не ответил. «Все взвешивает, проклятый», думал Альбер. Он все еще не мог себя понять. А теперь? Шеф просто забудет о вопросе или, в крайнем случае, сделает вид, будто даже не слышал его. Он не откажет, но и не даст разрешения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Ему не пришлось представляться. Они прекрасно знали, кто он, и глядели на него полными ожидания глазами.
— Я хотел бы выяснить… — начал было Альбер, но вынужден был прервать фразу, чтобы откашляться. Вынув из кармана носовой платок, он долго и неприятно кашлял, не в силах остановиться. — Прошу прощения, — сказал он.
— Я помахала ему рукой, — произнесла одна из девушек.
Альбер взглянул на нее. Это была восточная красавица, лишь теперь, увидев ее вблизи, он заметил, как она хороша. Изящная, стройная, но не худая. Однако самым прекрасным было ее лицо с полными губами и загадочными миндалевидными глазами.
«Что такой девушке здесь нужно?» — подумал Альбер.
— Я помахала ему, как Фанфарону, — сказала девушка, словно про себя.
— И его тоже убили, как Фанфарона.
Неожиданно она расплакалась. Остальные не шевельнулись. Альбер стеснялся подойти к ней поближе. Мысленно он ухватился за эту мысль. Неужели из-за этого убили Фанфарона? Из-за этого напали на Бришо? Такое предположение было все же логичнее, чем другие, о том, что кто-то наугад набрасывается на посетителей «Рэнди кока».
Итак, кто-то покушается на мужчин, с которыми девушка чересчур мила. Кто-то влюбленный в танцовщицу, но не смеющий к ней приблизиться. Кто-то достаточно застенчивый для того, чтобы ходить в подобный бар и смотреть на обнаженных девушек, но не знающий удержу, если захочет убить человека, который станет у него на пути. Это напоминало скорее психологический детектив, нежели ею собственную полицейскую практику, но могло и оказаться вероятным. Кто-то увидел жемчужину в грязи и пожелал, чтобы она принадлежала ему, если и не иным образом, то хотя бы в воображении. Он не хотел, чтобы другие мужчины приближались к ней.
Зашли две девушки, одна из сидящих здесь сбросила халат и, обнаженная, подошла к плачущей красавице.
— Пошли, наш номер.
Альберу не хотелось, чтобы она уходила. Но он промолчал. Девушка продолжала плакать, а обнаженная танцовщица, пожав плечами, двинулась к двери. Еще одна молча последовала за ней.
— О чем вы говорили с моим коллегой? — спросил Альбер.
— О том, кто убил того борца.
Альбер посмотрел в сторону. Маленькая улыбчивая девушка сидела на краю стола, теперь она не улыбалась, но из глаз ее не пропадал насмешливый огонек.
— И кто он?
— Колль, — сказала девушка.
— Да? Откуда вы знаете?
Она сморщилась, симпатичные мелкие морщинки появились вокруг носа. Ну что потеряла такая девушка в подобном месте?
— То же спросил и ваш друг. Кто убил Фанфарона, откуда мы это знаем, почему не помчались в полицию? — Она соскользнула со стола, остановилась перед Альбером.
— Что же ему сказали? — Он чувствовал, что голос его звучит нетерпеливо и невежливо. Чувствовал, что снова не владеет собой. — Что здесь, черт побери, с ним произошло, из-за чего его хотели убить?
— Я помахала ему, — сказала девушка с миндалевидными глазами.
— Ничего, — произнес кто-то.
— Мы сказали ему, что, по нашему мнению, Фанфарона убил Колль. После того, как они поссорились. А Кароль он убил из-за того, что сначала похвастался перед ней тем, что сделал, а потом пожалел об этом. Вонг обещала ему помахать рукой. Вот и все, — сказала улыбчивая.
— Больше он ни с кем не говорил?
— Говорил. С барменом и еще несколькими посетителями. Сказать, о чем?
Альбер старался говорить так же насмешливо, как девушка:
— Если вам известно, будьте любезны.
— Они тоже считают, что Фанфарона убил Колль. Они с Фанфароном поспорили, потом Колль подкараулил его на улице. — Она отбросила с лица волосы. — Думаете, его из-за этого хотели убить? Альбер с горечью улыбнулся:
— Должна быть какая-то причина. Если не другая, то хотя бы та, что ваша подруга помахала ему рукой. Все всегда имеет какой-то смысл.
— Вы уверены? — спросила девушка.
Альбер промолчал. Они глядели в глаза друг другу. Альбер хотел сказать, что благодарит за помощь. Надеется, что они еще встретятся, надеется, что она не считает его слишком смешным. Сказать, что если она попадет в беду, может на него рассчитывать. Но, ничего этого не сказав, он повернулся и ушел. В коридоре его оглушила веселая музыка, доносившаяся с эстрады.
Бришо поверил, что Колль убил Фанфарона. Поэтому позвал его сюда. Он обязан хотя бы ради Шарля проверить и выяснить, каким образом все это связано с убийством Фанфарона, нападением на самого Бришо и Спортивным центром «Академия». Он чувствовал, как в голове медленно начала расти и шириться какая-то тонкая, от первого же неловкого движения могущая порваться сеть фактов и соображений. Ему было знакомо это чувство, он знал, что его надо оберегать, чтобы не спугнуть мысли, что нельзя бояться совершенно диких взаимосвязей, нельзя отгонять от себя настроение, при котором его мозг не по приказу, не вынужденно переваривает какие-то отдельные задачи, а работает на полных оборотах одновременно исследуя, анализируя показания свидетелей, факты, вспоминая полуфразы, притаившиеся в конце его блокнотных заметок.
Ему хотелось поскорее попасть домой, но у него оставалось еще одно дело. Бришо по телефону сказал, что из «Рэнди кока» поедет к той девушке и, если и на этот раз не найдет ее, даст приказ о розыске. Он ехал медленно, не очень внимательно наблюдая за движением. Он следил за тем, как растет, зреет в нем недавно возникшая мысль. Минула полночь, но музыка и смех все еще просачивались из дверей кафе, на тротуарах толкались люди, одетые в яркие одежды, по улицам мчались машины, из зеркальца ослепительно били в глаза фары.
Дом Мирей Марешаль был тихим. Двери заперты. Альбер нажал кнопку звонка и принялся терпеливо ждать. Слышал шаркающие шаги консьержа по ту сторону двери, его вопрос, кто там, и сдавленное ругательство, когда он ответил. Подумал, позвать ли, с собой консьержа свидетелем, если он решит взламывать дверь. Наверное, это следовало сделать, но — как уже не раз бывало — он и теперь не прислушался к голосу рассудка. Он не жаждал общества этого шаркающего, бранящегося, отвратительного старика. Не хотел, чтобы отвращение вывело его из столь редкого вдохновенного состояния.
Перепрыгивая через три ступеньки, он поднимался вверх, тень Лелака, словно пригнувшееся опасное чудовище, мчалась, опережая его. Быстрыми шагами он прошел по коридору, правая рука нырнула под пиджак, когда он позвонил в дверь.
Дом был тих. Консьерж снова лег спать и во сне бранит полицейских. А может, притаился в ожидании на темной лестнице, следит за тем, что произойдет? Альбер еще раз нажал на кнопку и вынул пистолет, когда уловил какое-то движение внутри квартиры.
— Кто там? — спросил женский голос. Сонный и испуганный.
— Полиция. — Он с облегчением сунул оружие на место.
— Дурацкие шутки…
Дверь раскрылась, и на него уставилось удивленное женское лицо. Оно было хорошеньким, Альбер на мгновенье ощутил зависть к Шарлю.
— Извините, — сказала девушка.
— Могу я зайти? — спросил Альбер.
— Нет… Я не одна. А в чем дело?
Альбер не знал, что сказать. Что Бришо тревожится?
— Вы знаете человека по имени Колль?
— А что? Я должна его знать?
— Он встречался с вашей подругой.
— Возможно. Скажите, это так срочно? — Она вздрогнула от холодного ночного воздуха. В щель двери было видно, как под коротенькой ночной рубашкой тело ее покрылось гусиной кожей.
— Мы вас целый день искали.
Девушка пожала плечами.
— Вас ждал мой друг. Он думал, вас тоже убили.
— Да полно вам…
— Почему вы не пришли на свидание?
Он понимал, что это не такой вопрос, из-за которого нужно ночью поднимать человека. Но знал и то, что не уйдет, пока не получит ответа.
— Не захотела!
Девушка упрямо глядела на него. Показалось, в этот момент она не ощущает холода.
— Не захотела встречаться с полицейским. Один раз было приятно, ваш друг был милым, второй раз не захотела, и все.
— Мы думали, что вас убили, — тупо повторил Лелак.
— Да перестаньте! Почему пришел не ваш друг?
— Он в больнице. Его ранили ножом. Доброй ночи!
Он повернулся и исчез на темной, полной теней лестнице. Еще слышал, как захлопнулась дверь.
«Мы просто ненормальные, — думал он. — Нам мнятся кошмары, делаем из себя идиотов. Зачем убивать эту девушку? А почему нет?» — задал он себе встречный вопрос. Консьерж его не ждал, входная дверь была открыта. Он вышел на улицу. У подъезда был припаркован красный «БМВ», мотор его работал, над выхлопным клапаном белым дымком вился пар. Машина тронулась с места. Альбер только заметил, что там сидят двое, на него они внимания не обратили. Он направился к своей машине. За ним никто не следовал, он не видел ни фигур, подозрительно шатающихся без цели, ни слишком медленно приближающуюся машину. Из этого «БМВ» на него могли бы наброситься, когда он выходил. Надо быть осторожнее. Хотя, если они захотят, все равно подловят, в этом городе нет ничего легче. Что ж, ему теперь не гулять больше по бульвару Сен-Мишель, по берегу Сены, не осмеливаться ездить в метро? Тогда его подкараулят в машине или дома, если он не станет выходить из квартиры. Все-таки надо быть осторожнее. Из этого «БМВ»… Машина показалась ему знакомой, вроде он уже где-то видел ее. Он дошел до своей машины, когда вдруг сообразил, где именно. Когда тот мужчина бросился на Бришо, когда он выстрелил, красный «БМВ» сорвался со своего места возле тротуара…
Лелак тронул машину и завернул за первый же угол. Это была тихая, пустынная улочка. Он выключил зажигание, свет и поставил свой «рено» среди припаркованных машин. Ждал. Сейчас он пожалел, что не курит, сидел в темной машине, наблюдая в зеркальце за тем, что происходит сзади. Некоторое время никто не появлялся. Затем показалась пара, которая шла, взявшись за руки, словно в темноте им было страшно, желтый фургончик на очень малой скорости протарахтел мотором, затем долгое время снова никого, только кошка осторожно, но уверенно пересекла улицу.
Альбер вышел из машины и медленно прошел назад к дому девушки. Красного «БМВ» не было. Не заметил он и другой машины, которая бы не стояла здесь раньше, у которой был бы включен мотор и в которой сидели бы люди.
Полчаса он простоял, укрывшись в подворотне. Потом ему надоело. Он поехал домой; по дороге больше смотрел в зеркальце заднего вида, чем перед собой, у дома сделал два круга, прежде чем поставить машину в гараж.
В квартире было темно. Марта спала в кресле. Слушая ровное дыхание жены, Альбер думал, как хрупок этот мир, достаточно одного выстрела, чтобы пошатнуть его, нарушить навсегда. Не стоит хему разыгрывать героя, надо заканчивать это дело.
Марта проснулась тотчас, как только Альбер зажег настольную лампу.
— Бедненький мой, — сказала она и подошла к мужу.
Они обнялись. Ощущая прижавшееся к нему родное, теплое тело, Альбер вновь и вновь повторял про себя: закончу дело, брошу все и уйду. Больше не стану этим заниматься.
Уснуть он не мог, задремлет ненадолго и почти сразу проснется, снова задремлет и снова проснется, что было еще хуже, чем бодрствование. С невероятной четкостью вновь и вновь вставали перед ним события дня. Он видел нож, входящий в тело Шарля, видел красный «БМВ», видел себя, стреляющего в человека, и того неизвестного мужчину, в конвульсия умирающего у него на глазах.
Марта бодрствовала с ним вместе и утешала его. Говорила то, что Альбер и сам прекрасно знал, что если б он не убил того человека, умер бы Бришо. Что у него не было времени ни точно прицелиться, не было времени, ни взвесить, куда стрелять. Не было времени прицелиться так, чтобы только ранить покушавшегося, но непременно остановить. И чем больше она его утешала, тем явственнее пробуждались в нем самообвинения, ему хотелось спорить с женой. Он сел в постели и завопил:
— Я убил человека, понимаешь ты, убил!
Марта плакала. Альбер махнул рукой.
— Где-то его оплакивают, — сказал он, — где-то любили, воспитывали, думали, что однажды он станет президентом, а я убил его.
Тогда начала кричать Марта:
— Бришо любят не где-то, а на улице Сен-Марка, любит его мать, которая по вечерам, накрыв стол, ожидает его, чтобы пить чай. Шарля любят его женщины, чему ты так завидуешь, хотя думаешь, будто я этого не замечаю. Его любят друзья, и ты в том числе, а тому типу ни единой скверной минуты не доставили бы угрызения совести!
— Знаю, — сказал Альбер и повернулся к стене. — Давай спать.
И они начали сызнова.
Оба с облегчением вздохнули, когда наконец начало светать и, купаясь в каком-то бледном сонном свете, перед ними возникли очертания мебели.
IV
Они поднялись раньше, чем прозвенел будильник. У Марты не было первого урока, но она пошла на работу, сказав, что ей нужно проверить несколько сочинений. В такое время довольный Альбер обычно поворачивался на другой бок. Сейчас он стоял в ванной комнате, с удивлением, словно чужое, изучая свое лицо.
Выйдя на улицу, Лелак в одно мгновенье освободился от гнетущей его душу тяжести. «Я свободен, — думал он. — Я жив».
Ни красного «БМВ», ни «опеля» не было видно, когда он садился в машину. Если за ним и охотятся, то не думают, что он встанет так рано. Или все это только игра воображения и издерганных нервов и все его фантазии ничего не стоят?
Он поехал в больницу к Бришо. Оставил машину у здания полиции и направился дальше на метро. Так было скорее, правда, от остановки метро пришлось еще с километр пройти пешком. Он шел по просыпающемуся жилому району, широким шагом проходя мимо разогревающих свои машины мужчин, сонных молодых женщин, толкающих детские коляски. Где-то, оглушительно взревев, заработал мотор, откуда-то донеслись звуки радио, где-то выбивали ковер, где-то плакал ребенок.
Он точно не знал, что ожидал увидеть, быть может, пробуждающуюся больницу, швейцара с сонными глазами, который спросит, куда он идет, представлял себе, как прокрадывается по тихим коридорам, стараясь никого не потревожить. Но чего он точно не ожидал, так это того, что прибудет одновременно с Корентэном и что оба несколько смущенно поздороваются, словно их застигли на чем-то недозволенном. В больнице, конечно, уже кипела жизнь. Вверх поднимались переполненные лифты; по коридорам проходили больные и робкие посетители; они с Корентэном шли к палате, куда поместили Бришо. Мимо них пробегали хорошенькие медсестры.
Бришо спал. Врача пришлось подождать, они сели, Корентэн потянулся за трубкой.
— Вчера он просыпался? — спросил Лелак.
Корентэн потряс головой. Альберу не хотелось спрашивать, как долго комиссар здесь пробыл. Вероятно, всю ночь, а утром съездил домой помыться и переодеться.
«Сейчас надо сказать ему, что я выхожу из игры, — думал Альбер. — Он меня поймет. А если нет, я все равно возьму шляпу откланяюсь и отправлюсь к чертовой бабушке».
— Тебя интересует, кого ты застрелил? — спросил Корентэн.
Он хотел сказать, что не интересует. Чем меньше об этом знать, тем лучше.
— Его зовут Бергер. Он дважды сидел за тяжкие телесные повреждения и один раз за незаконное ношение оружия.
— Он был знаком с Коллем? — Альбер не знал, зачем задал этот вопрос, раз уж собирается выйти из игры.
— Они сидели в разное время. Но, возможно, тебя заинтересует, что он как будто работал на Реноде.
— Кто сказал?
Корентэн вздохнул. Он понятия не имеет, дал указание справиться относительно того парня, и вот таков результат. Если важно, можно узнать. Корентэн посмотрел на Альбера:
— Какое отношение ко всему этому имеет Реноде?
Альберу не понравился тон вопроса. Показалось, будто в голосе комиссара прозвучала нервозность, надежда на то, что Альбер ответит: никакого. Неужели комиссар Корентэн, могущественный руководитель отдела по расследованию убийств боится? Он вспомнил голос Бришо, когда они беседовали на ту же тему. В голосе Шарля не было страха, его не интересовало, какой властью обладает вожак мафии. И это карьерист Бришо!
— Могу я кое о чем вас попросить? — ответил он вопросом.
Лицо Корентэна сделалось настороженным. Он потянулся в карман за новой порцией табака и медленно набил трубку.
— Смотря о чем, — проговорил он наконец, и Альберт не совсем понял, почему надо столько думать над таким ответом.
— Об ордере на обыск, — медленно ответил Поднял руку, чтобы шеф не перебивал его, не поучал, указывая на то, что ордер на обыск надо просить не у него — будто он сам не знает. — Такое разрешение на обыск, на котором не проставлена дата.
Корентэн размышлял.
— Где? — хрипло спросил он.
— В Спортивном центре «Академия».
Комиссар не ответил. «Все взвешивает, проклятый», думал Альбер. Он все еще не мог себя понять. А теперь? Шеф просто забудет о вопросе или, в крайнем случае, сделает вид, будто даже не слышал его. Он не откажет, но и не даст разрешения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22