Лакей принес виски со льдом, поставил перед ним. Снаружи была жара, Реноде включил кондиционер. Он сидел в глубоком, похожем на шезлонг кресле и наблюдал за мужчинами в шортах, идущими к гимнастическому залу. Того полицейского среди них не было.
Флери нервничал, а Реноде этого не любил. Терпеть не мог, когда в него не верили, когда даже только предполагали, что возможны неприятности…
— Симоне сказал, что не знает, почему Лелак его отпустил, — шепнул Флери. — Он даже не слишком его расспрашивал.
Реноде прикрыл глаза.
— А ему и не надо знать. Мы ему не за это платим.
Он не понимал, что нашло на Флери. Тридцать лет они работают вместе, но ни разу еще он так не дрейфил. Может, потому, что сам Реноде никак не разберется в деле?
— А зачем ему задерживать Симоне? Они схватят его, когда пожелают.
— Что с ним делать?
Реноде махнул рукой. Флери склонен к суетливости. При малейшей опасности у него готово решение: кто исчезнет, тот не развяжет язык. Что вообще-то верно, но часто излишне.
— Ничего. Симоне пусть больше не показывается поблизости от нас. Если его схватят, он нас не знает.
Флери кивнул. Не убежденно, но послушно.
Реноде сделал глоток виски и осторожно, чтобы не пролить, поставил стакан рядом с собой на пол. Вдали все еще виднелись две девушки, они стояли и беседовали, одна из них рассеянно постукивала ногой по теннисной ракетке.
— Мне звонил Леблан. — неожиданно сказал он. — Его тоже побеспокоили полицейские.
— Чего они от него хотят?
Реноде пожал плечами. Стареет Флери.
— Откуда мне знать? Явно у него свои дела. Меня они не интересуют. Но его тоже навестили, сославшись на дело Фанфарона.
— Лелак?
— Нет. Другой. Тоже из отдела по расследованию убийств.
Некоторое время они задумчиво глядели друг на друга, потом Флери встал и подошел к бару. Реноде давно разрешил ему наливать себе, когда захочется, но он редко пользовался предоставленной возможностью.
— Я навел справки относительно этого Бришо, — неожиданно сообщил Реноде и удовлетворенно улыбнулся. — И ты сразу поймешь, в чем тут дело. — Он поднял руку и жестикулировал вытянутым указательным пальцем. — Бришо молод, ему лет сорок. Говорят, его ожидает блестящая карьера. Сейчас его назначили заместителем руководителя отдела по расследованию убийств. Теперь понимаешь?
Флери понял:
— Хочет утвердиться.
— Выложить что-то на стол. Взять Леблана — явно есть за что. Подловить нас. Один Господь ведает, кого еще. А тут подвернулось дело Фанфарона, им полна пресса… Бришо беспрепятственно всюду копает, всюду разнюхивает. Заслал сюда этого бедолагу в качестве приманки. Если мы ее проглотим, тем лучше для него. В отделе есть мученик, а он станет великим героем.
В голосе Флери зазвучала надежда:
— Но его-то мы уберем?
— Да, — уверенно произнес Реноде. — Этого мы уберем, чтобы обеспечить себе покой. А другого не тронем. Пусть себе живет. Если только не станет кончать там, где ему не положено. Но тогда ты подошлешь к нему не одного человека и не из начинающих. Уж если он накрыл Симоне, значит, свое дело знает. Не дадим ему шанса!
II
— Тебя шеф искал. Он нервничает.
Буасси разгадывал кроссворд. Разгадывал медленно, что-то бормоча про себя. Ручкой вписывал в квадратики первые же глупости, приходившие на ум, и поэтому редко разгадывал весь кроссворд целиком. Он отложил газету и озабоченно посмотрел на Альбера.
— Не стоит ли тебе зайти к нему?
Альбер выглянул из окна. Двор казался вымершим. Почти посредине резкая линия разделяла его на две части — залитую солнцем и теневую. Изгибы и выступы крыши здания вырисовывались, как в классической восточной символике: и на темном светлое пятно, и на светлом — темное. Несколько машин стояло на пыльном бетоне. Свой «Ситроен-СХ» Корентэн припарковал на солнце, надо бы его предупредить. Альберу вспомнился тот вечер, когда он впервые увидел комиссара, уезжавшего вместе со светловолосой девушкой. Внутри машины горела лампочка, в ее неярком свете на темном кожаном сиденьи он заметил девущку, показавшуюся ему таинственной и прекрасной.
Альбер услышал, как шелестит бумага, Буасси снова взялся за газеты, и вскоре зазвучало привычное бормотание: он медленно, по слогам читал определения. В комнате они были вдвоем, остальные коллеги будто испарились, оставив им старые пишущие машинки, досье, стенной календарь с изображением пирамид. К счастью, а конторе было спокойно. Телефоны молчали, слава Богу, о них позабыли.
«Мир, тишина, — подумал Альбер. — Буасси разгадывает кроссворд с тем древним спокойствием, с каким крестьяне приступают к ужину…»
Повинуясь сердцу, он охотно остался бы у окна, чтобы смотреть на пустынный двор, тени, горячий от солнца «ситроен». Но его разбирало любопытство. Поэтому он сел и с карандашом в руке начал перелистывать принесенный с собой материал. Он проглядывал протоколы. Кто занимался делом? С каким результатом? Разглядывал одну за другой подписи, которые ничего ему не говорили. Он был разочарован. Надеялся найти среди разных фамилий знакомую, чтобы не понадобилось долго и серьезно объяснять ситуацию тому, к кому он обратился. Или найти человека, которого можно назвать, так сказать, экспертом по исчезнувшим девушкам. Однако почти каждым делом занимался другой сотрудник. Все зависело от того, где и когда произошел данный случай. Имя сыщика, ведущего дело, повторилось лишь два-три раза, но и этот дознаватель не проводил никаких параллелей между сходными происшествиями. По крайней мере в своих донесениях.
Лелак встал и подтолкнул Буасси пачку бумаг.
— О чем это тебе говорит?
— Что? — Буасси неторопливо взял в руки первый материал и начал громко читать. Он не знал, чего ждет от него Альбер и не хотел поспешно высказывать свое мнение. Поднял следующий лист, долго разглядывал фотографию девушки, прочел текст на обороте, потом осторожно заговорил:
— Эту я знаю. Видел по телевизору.
— Когда?
— Примерно месяц назад. — Он взглянул на дату, когда исчезла девушка. — Да, наверное, месяц. Ночью передавали юношеский финал по теннису.
Альбер склонился над плечом Буасси. Девушка исчезла двадцать дней назад, едва через неделю после того, как ее показали по телевидению. Ночью. Какой ненормальный, кроме Буасси, смотрит ночью финал юношеских соревнований по теннису? Это был самый свежий случай, остальные произошли месяцы или даже годы назад.
— Посмотри, не выступали ли по, телевизору перед своим исчезновением другие девушки?
У Буасси была хорошая память. Вообще она мало в чем ему помогала, у него отсутствовала способность делать из фактов выводы, из обломков складывать целое, его слишком занимали детали. Но он помнил множество всяких малоинтересных частностей, случившихся много лет назад, — время прохождения промежуточных дистанций, забитые голы, ход матчей, составы команд.
— Погоди! Тогда было легкоатлетическое соревнование. А здесь прыжки с трамплина. А тут…
Альбер ошутил дрожь внутри. Вот оно! Он нащупал след! Он еще не знает, какой след, но он есть, Лелак чувствует это, и теперь нельзя выпускать нить из рук!
— Ты всех этих девушек видел по телевизору?
— Этого я не говорил. Сказал только, что та девочка легкоатлетка, и до ее исчезновения… за сколько это?… ага, вспомнил: за десять дней до ее исчезновения проходили легкоатлетические соревнования. Зачем тебе это?
Мог бы знать, что спрашивать напрасно. Альбер снял со стула пиджак, но к двери еще не двинулся.
— Могу я тебя кое о чем попросить?
Буасси издал ворчание, которое можно было счесть за согласие.
— Если снова исчезнет девушка, сразу же дай мне знать!
— Четыре дня назад было соревнование по плаванию, — с готовностью сказал Буасси. Он придвинул к себе телефон, чтобы выполнить просьбу. А Альбер, подхватив спортивную сумку, удалился.
«Академии» весна явно пошла на пользу. Места для стоянки машин были заполнены, из холла доносился веселый гомон, под деревьями по дорожке прогуливались девушки в теннисных костюмах. Альбер переоделся в главном здании. Пистолет оставил в гардеробе и запер его (конечно, он знал, что у них есть ключи ко всем гардеробам в раздевалках). «Может, я совершаю безумство», — думал он, выходя в шортах и майке с короткими рукавами на солнце. Он не мог устоять, чтобы не бросить взгляд в направлении бунгало. Черный «мерседес» стоял там же, но окна дома были закрыты, синеватые стекла отражали солнечный свет. Теперь возле многих домиков бурлила жизнь, перед одним бунгало двое детей играли в бадминтон.
Альбер направился к гимнастическому залу. Возле теннисных кортов разговаривали две девушки. У них были длинные округлые ноги красивой формы, стройные лодыжки, здоровые, самоуверенные лица, блестящие длинные волосы. На мгновенье утихло бормотанье о тао, внутренней энергии, важности салатоедения, которое непрестанно доносилось из-за его спины с тех пор, как он направился к гимнастическому залу. Альбер обернулся. Бородатый философ шел вслед за ним с инструктором, лицо которого выражало страдание. Голова бородача была повернута так, чтобы в пути не пришлось отрывать взор от девушек. Глаза инструктора встретились с взглядом Альбера.
— Победа мяса над салатами, — бросил через плечо Альбер.
Их было человек десять. Следовало знать, что на такие курсы все только записываться любят. Напрасно он кинул реплику инструктору, напрасно пустился в разговор с философом, скорее бросится в глаза, что его нет на уроке. Но теперь все равно.
Решительной походкой он промаршировал в туалет. Сел на крышку стульчака и принялся ждать. Слышал гомон, смех, замечания, которые кто-то делал о чем-то. Затем внезапно наступила тишина — начался урок. Альбер опустился на корточки, подвигал суставами коленей, лодыжек, плечей — они хрустнули. Потом встал на унитаз и начал разбирать окно. Узкое откидывающееся окно, даже если его открыть, человек в него не протиснется. Но если отвинтить шарниры, которые держат стекло, можно попробовать.
Он едва пролез в окно. Будь он хоть на несколько килограммов тяжелее, ничего бы не вышло. И так-то он чувствовал, как рвется майка и вся спина покрывается ссадинами. Он лез головой вперед, стараясь удержаться ногами как можно дольше. Маленькое окно находилось на высоте двух метров от земли, и ему не хотелось рухнуть головой вниз. Он падал с высоты всего в один метр. К счастью, внизу был газон с мягкой, тонкой травой. Он прижал подбородок к левому плечу и перекатился через правое. Сразу не встал, лежал, прислушивался, наблюдал. Его не заметили. Не могли увидеть, если только не наблюдали специально за узким окном туалета. Он пролежал еще несколько секунд, размышляя над тем, как попасть обратно. Об этом он до сих пор не подумал. Конечно, подтянуться он сможет, даже протиснется в окно, но куда он попадет падая головой вперед?
— Не имеет значения, — сказал он и поверил себе.
Осторожно встав, Лелак пригнулся и побежал под защитой кустов. План его был прост. Все домики окружает высокая изгородь, с той стороны проникнуть невозможно. Но если уж кто-либо попал внутрь, то вдоль изгороди сможет незаметно подобраться к бунгало. Странно, что, решившись и сделав несколько движений, он очутился как бы в другом мире. В нескольких метрах от него тренировалась группа таи чи чуан, медленно, погрузившись в себя, они шагали, пытаясь задействовать все мышцы. Сюда к нему доносились стук теннисных мячей, обрывки музыки из бара, гомон со стороны бассейна. Но здесь стояла тишина, только жужжали жуки и слышалось потрескивание веток, когда он пробирался между деревьями. Продвигался он медленно. Каждые четыре-пять метров останавливался, следил, не стоит ли где охранник. Он взглядывал на верхушки деревьев, присматривался к самым толстым ветвям и, лишь убедившись, что дорога свободна, проделывал следующий отрезок пути. Все же имело смысл купить ту книгу, которую написал бывший командир зеленых беретов. Марта тогда высмеяла его, а он, удалившись в другую комнату, лег навзничь на кровать и читал, как надо проникать в лагерь противника и обезвреживать часовых.
Он шел дальше. Меж деревьев показалось первое бунгало. Заросли были густыми явно не случайно, владельцы хотели, чтобы жители бунгало не шатались здесь, оставались на дорожках, где можно было бы следить за их передвижением. Колючий кустарник осложнял путь Альберу. Он лег на живот, чтобы проползти под шипами и колючками. И тут увидел часового. На нем была не форма защитного цвета, как на картинках руководства для зеленых беретов, а шаровары из джинсовой ткани и майка с длинными рукавами. Но в том, что он часовой, Лелак ни секунды не сомневался. Парень сидел, привалясь спиной к одному из деревьев, там, где за бунгало была разбита маленькая лужайка, и узкая тропинка вела к изгороди. Он сидел в тени, а не прямо на лужайке, и если бы Альбер двигался чуть быстрее, если бы не прочесывал территорию, как в воскресенье научился по книге, то не заметил бы часового.
Он слегка удивился. Это был первый случай, когда он на практике получил пользу от того, что вычитал из специальных руководств. У него не было при себе пистолета. Не было кинжала, который носят зеленые береты и которым — согласно указаниям специальной литературы — сейчас следовало перерезать горло часовому. Надо было подобраться поближе, оказаться за его спиной, прикрыть ему ладонью рот, с силой запрокинуть назад голову и другой рукой перерезать глотку. На мгновенье в мыслях мелькнуло, что именно так могли убить Фанфарона. Затем он отогнал эту мысль. Чуть! Нет такого человека, который сумел бы сзади так запрокинуть Фанфарону голову. «Если только не Жиле», — сказал он сам себе. Часовой не стоял, а сидел, и вообще он не смог бы перерезать ему горло, даже от одного предположения ему становилось дурно.
Он покосился в сторону бунгало. Отсюда мало что видно. Попытался угадать, к какому из домиков ведет тропинка. Если он не ошибся, дом был четвертым от гимнастического зала и, если он хорошо запомнил, перед ним не стояла машина, не сидел на террасе загорающий мужчина с брюшком, не звала, стоя в дверях, детей элегантная женщина в купальнике.
Альбер лежал неподвижно и старался как можно лучше запечатлеть в голове картину. Тропинка как будто сворачивала, и ворота находились чуть подальше. Ясно, там тоже есть часовой и, наверное, не один. Здесь, на другой стороне лужайки — жующий травинку малый и около дома, несомненно, тоже кто-то стоит. Если его логика верна, такая готовность объявляется здесь не всегда, лишь в тех случаях, когда в бунгало есть жилец. Значит ли это, что он сейчас уже там? Или кого-то ждут?
Надо поговорить с Бришо, даже с Корентэном, думал он. Четыре дня назад было соревнование по плаванию; проходит обычно неделя или дней десять между исчезновением и телевизионной передачей. Еще есть время узнать, кого показывали по телевизору вчера вечером. И выбрать из них несколько хорошеньких, которых имеет смысл похитить, за ними надо организовать наблюдение, следить за каждым их шагом.
От волнения он совершил ошибку. Неожиданно шевельнулся, и шипы впились ему в спину, из-за чего он слишком быстро упал плашмя. Сквозь листья он увидел, как часовой глянул в его сторону. Видел, как тот потянулся к земле, в руках его появилось оружие. С такого расстояния нельзя разглядеть, какого рода, но это явно тяжелый пистолет, а на его длинном тупорылом дуле наверняка есть глушитель. Возможно, часовой тоже читал руководство для зеленых беретов. Он не совершил фундаментальной ошибки. Не поднялся и не начал пробираться в сторону послышавшегося звука. Если бы он так сделал, сам бы оказался мишенью. Произвел шум, который заглушил бы остальные звуки, и в него могли бы выстрелить, бросить нож, дернув, свалить на землю. Нет, он поступил как раз наоборот. Альбер не шевелился, хотя знал, что время работает на часового. Самое позднее к концу урока ему надо быть рядом со всеми в гимнастическом зале. Он лежал и ждал. Часовой не знает, что Альбер тут, просто он настороже. Вскоре он уселся обратно, успокоился. Прошло добрых полчаса. Затем часовой закурил сигарету. Альбер подождал еще целую минуту и осторожно пополз назад.
III
Бришо положил руку на телефон. Он понятия не имел, что предпринять. Если Мирей на самом деле исчезла, ее надо искать. Объявить розыск, составить словесный портрет для патрульных полицейских. Если она исчезла. Он хотел попросить Альбера еще разок сходить к девушке, но нигде его не нашел. Буасси был на месте, но этого лучше не просить. Если он туда пойдет, а девушка окажется дома…
— Что-то случилось? — Мадам Дефрок покосилась на него. Она была расположена к молодому человеку, но ей не нравилось, что сегодня он ее совсем не замечает, смотрит как на пустое место.
— Нет. Ничего. — Он снял руку с телефона. В присутствии этой ведьмы даже позвонить девушке нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22